Русалки

Катерина Ольшина

Судьба петербургского искусствоведа Ивана Николаевича Эйна напрямую связана с творчеством художника И. Н. Крамского – именно ему герой посвятил свою научную жизнь. Однажды друг Ивана умоляет его встретиться с известным и загадочным коллекционером. Тот предлагает искусствоведу поехать в заброшенный карельский посёлок, ибо именно там обнаружено полотно, похожее на работу Крамского. И именно Эйн может помочь коллекционеру в атрибуции интригующей и удивительной картины.

2 ГЛАВА

ОЛЕСЯ

Карелия. Ильмее. 2 июня 1989 года. 20:00

Олеся подоила корову и теперь, опершись на покосившийся забор, прищурившись, смотрела на закат. Он был похож на вселенское зарево, на великий пожар, дымившийся где-то далеко за лесом, куда они с бабушкой не раз ходили собирать маслята и грузди.

Лето началось зноем. Вязкая липкая жара изнуряла и обессиливала. Духота билась пульсом в нагретом парном воздухе. Мошки роем вились в воздухе — почти невидимые крошечные существа, похожие на английских фей. Они выписывали невероятные фигуры, кружась на одном месте. Девушка любила такие вечера. Иногда ей казалось, что в эти минуты она находится будто бы в ином мире, пьёт божественный нектар вечности, постигает суть вещей, видит душу Бога.

22:01

— Прогуляемся до озера?

Тоня догрызла маковую сушку и с надеждой смотрела на Олесю. Та допивала чай с гвоздикой.

— Уже поздно, — отказалась Олеся, — я устала, а завтра рано вставать.

— Ну, ты и зануда, — фыркнула Антонина, по привычке взбивая рукой свою задорную рыжую шевелюру. — Сейчас белые ночи. Да ты посмотри, какая красота вокруг!

Олеся молчала.

— Ты меня, конечно, извини, — хмыкнула подруга, — но теперь я понимаю, почему Гришка тебя отшил. Леська, ты — зануда. Такая погода! Ну, ты чего?

— Спасибо, что напомнила про Гришку, — на глаза Олеси навернулись слезы. — Извини! Я — спать.

— Ну и до свидания. Завтра я уезжаю, так что не знаю, когда теперь увидимся.

— Почему ты сразу ничего не сказала?!

— Потому да по сему. Сама не знала. Вчера Митька позвонил и сказал, что экзамен перенесли — у Михайлова экспедиция очередная, важная. Придется ехать.

— Ты можешь вернуться после экзамена, — Олеся убрала щербатую кружку в старый сервант.

— Да смысла нет. И денег. Я в городе останусь, закрою сессию, а уж потом вернусь. Хорошо хоть на день рождения твой попала.

— Я-то думала, ты скрасишь мои невесёлые трудовые будни. Молодец ты, — учишься!

Тоня молча подошла к подруге, и они обнялись.

— До скорого тогда! Прости за Гришку. Дурак он. Я тихонько выйду, не провожай. Бабушка Мотя вон умаялась, уже спит. Из города привезу книг!

Тоня ушла. Олеся выключила свет, прилегла на старую кровать и закрыла глаза. Нужно было раздеться и почистить зубы. Но она лежала, слушая тишину и кряканье коростелей за окном. Сон не шёл. За окном прогудел мотоцикл. Раздались радостные возгласы и смех — ребята собирались на танцы. Кто-то на всю мощь включил магнитолу.

Она уже почти смирилась со своей судьбой. С деревенской глушью и вечным одиночеством. Это одиночество забиралось к ней под одеяло каждую ночь. Как огромный хмурый паук, оно опутывало ее своими холодными тонкими паутинами, давило на грудь. Всё случилось так, как случилось. Олеся верила в судьбу.

Родители ушли из жизни, когда ей не было и пяти лет. Олеся помнила только жизнь с бабушкой Матрёной — заботливой, весёлой, неунывающей бабушкой. Домашнюю работу, хозяйство, корову Майку Олеся никогда не воспринимала как обузу. Она не жаловалась, хотя жизнь была тяжёлой и однообразной. За исключением пары школьных друзей да подруги Тони, девушка больше ни с кем и не общалась. Она жила по законам замкнутого деревенского мирка: здоровалась с каждым жителем в посёлке, следила за огородом и коровой, дежурила на выпасе коров, сама косила сено, брала в сельпо продукты по талонам.

От скучных будней спасали книги. Увлёкшись творчеством Вознесенского, она стала писать стихи. Больше о природе. Чуть позднее, когда в Лесиной жизни появился Гришка, стихи переросли в чувственные зарифмованные послания к нему. Когда расстались, черпать вдохновение стала из собственных страданий.

Ажурные стрелки на старинных настенных часах замерли на цифре двенадцать. Эти часы были семейной реликвией и висели в доме ещё до рождения Олеси. Много раз девушка пыталась вызнать у бабушки Матрёны, отчего они не ходят, почему занимают место, ведь вместо них можно было бы повесить вполне достойные современные часы. Однако бабушка отмахивалась: мол, это вещь семейная, а большего знать и не положено.

Окно было открыто, и было слышно, как мимо дома прошли Димка с Есенией — Олесины одноклассники. Они уже год как отучились в институте и совсем недавно стали встречаться. Кажется, Сеня говорила что-то о театре имени Комиссаржевской — Леся точно не услышала. Однако ей хватило той чистой светлой непосредственной радости в голосе одноклассницы, чтобы ощутить чудовищную пропасть, которая разъединяла их счастливый солнечный мир и обыденный, деревенский, пропахший молоком, силосом мир Леси. Нет, она не завидовала — внутренняя культура и воспитание бабушки Матрёны не допускали и мысли о зависти.

Ах, как было бы здорово тоже поступить в университет и заниматься там тем, что интересовало её больше всего — изучением живописи! Её мечтам не суждено было осуществиться. Когда девушка заканчивала одиннадцатый класс, у бабушки случилось два инсульта — один за другим. Врачи делали неутешительные прогнозы — возраст. Но к удивлению медиков и счастью Леси, бабушка выкарабкалась и медленно, но верно стала идти на поправку. Внучка помогала разрабатывать ей руку, делала всё по дому. Именно тогда-то на неё и свалилась вся работа по хозяйству, забота о корове Майке.

В тот год она не стала поступать в институт. Бабушка умоляла Олесю не ломать свою жизнь ради неё, но внучка была непреклонна — слишком сильно она любила своего единственного родного человека. И она осталась в деревне.

Олеся попыталась отогнать грустные мысли.

Сегодня у неё задался необычайный день: на рынке у магазина она по счастливой случайности получила самое настоящее живописное полотно! Его привез странного вида старичок-торговец картинами и подарил Лесе просто так, совершенно бесплатно.

Хотелось повесить картину на стену, но нужно было вбивать гвозди, поэтому она решила отложить это занятие на завтра. Олеся была очень рада неожиданному подарку, хоть бабушка Матрёна и не одобрила его, узнав, что картина называется «Русалка». Лишь перекрестилась и недовольно проронила: «Тащишь в дом утопленницу, не к добру это».

А вот Олеся так не считала. Картина завораживала, пленяла. Девушка чувствовала, что полотно принадлежит кисти большого талантливого художника.

Самым удивительным было то, что девушка на полотне была очень похожа на Лесю.

Она ещё раз обратила взор на картину, которая была прислонена к оклеенной жёлтыми обоями стене. Накинув шерстяной плед, закрыла за собой дверь и выскользнула прочь из дома.

3 июня. 00:30

— Она холодная… — Есеня обернулась к Димке. — Не до шуток! Я не буду. Сам лезь в эту холодрыгу.

Озеро Айтярви дышало покоем и смирением. Его молчаливые воды были темны и напоминали вязкий дёготь. Серебристый свет белых ночей проникал в живое тело озера и вибрировал на поверхности тонкой рябью. Камыш и осока у берега тихо подрагивали, когда с востока налетал лёгкий ветерок.

— Вода как лед! Не прогрелась совсем!

Девушка ещё раз попробовала пальцами ног воду у самой кромки песчаного берега. Кожа сразу же покрылась крупными мурашками.

Дима подошел к ней и нежно взял её руку в свою.

— Ладно. Ты проспорила. Я так и знал. Пойдем домой.

— Ну, уж нет, — Есеня присела на берег и обхватила руками колени. — Глянь, какая ночь! Давай посидим немного. Завтра же уезжаем. Хорошо, что Тоня едет с нами. С тех пор, как школу закончили, редко встречаемся. Она как-то всё больше с Леськой в последнее время общается.

— Это и не удивительно! — Димка не стал перечить ей и присел рядом.

— Красота… Как на открытке. Обожаю такие минуты. — Есеня положила голову на плечо Диме.

Они молча любовались ночным озером. Нежность и смущение смешались в их взглядах.

— Слушай, — Димка встал и отряхнул с себя песок, перемешанный с сосновыми иголками. — А давай костер разведём! Всю ночь тут проведём, а? Здорово же?

Есеня согласно кивнула.

Принялись обследовать берег в поисках сухих веток. Где-то далеко в посёлке протяжно завыла собака. Димка обогнул невысокую кривую сосенку и спустился к самой воде — на берегу лежало старое сухое дерево — обитель древесных муравьёв.

Есеня скрылась из виду, но он слышал, что она разожгла огонь — сверху доносился треск костра.

Димка присел у бревна и стал обдирать старую кору и ветки. Трухлявая древесина сыпалась и крошилась. Вдруг он уловил лёгкий всплеск справа от себя. Из воды вынырнула девушка. От неожиданности он поскользнулся и чуть не упал. Слегка стушевался, но взял себя в руки.

А он-то так надеялся на то, что сегодня они с Есеней останутся на озере одни. Это место знал лишь он — местные и приезжие сюда не добирались из-за крутого спуска, поросшего густыми зарослями елей и осин. Холодные ключи били в воде через каждые три метра. Именно поэтому здесь не купались.

— Кто ты? — недовольство сквозило в голосе парня. — Не замёрзла? Тут же ключи, да и вода ещё не прогрелась.

Девушка плавно качалась на спокойной глади озера и внимательно смотрела на своего собеседника. Дима не знал её — очевидно, приехала к кому-то в гости из города. Приятный овал лица, глазищи орехового цвета, маленький, чуть курносый носик, длинные светло-русые волосы — девушка, несомненно, была красавицей. Тут же в голове мелькнула мысль, будто бы он видел её где-то, но только когда, где? Не мог припомнить.

— У тебя сейчас ноги сведёт. Выходи. Или плыви дальше, только спасать тебя я не собираюсь.

Девушка заговорщически подмигнула и нырнула с головой под воду.

Прошло почти минута, а её и след простыл. Парень начал нервничать. Сверху послышалось:

— Дим, ты скоро?

— Чёрт! — выругался он и начал стаскивать с себя рубашку. С ночной плавуньей явно что-то случилось.

— Я сейчас, — отозвался Димка и снял шорты.

Вдруг треклятая девица выскочила из воды прямо на него и радостно и заливисто рассмеялась.

— Да иди ты, — огрызнулся молодой человек, отряхнул с себя ледяные капли и начал одеваться.

Незнакомка вышла не берег и присела рядом.

— Я Вас обидела? Извините, я живу в глуши и многого не знаю.

— Эмм… Я тут с девушкой. Может, ты это… Ну, уйдешь? Или поплаваешь в другом месте?

На странной гостье не было купальника — только бесформенная белая рубаха ниже колен, которая, намокнув, облепила стройное тело незнакомки и сделала её похожей на одну из ниобид.⁶

— Я живу у тётушки Галины, — произнесла девушка.

Димка промолчал. Женщина по имени Галина была здесь одна. Тётя Галя Богатырёва жила на отшибе довольно замкнуто. О ней ходила недобрая слава. Парень никогда близко с ней не общался, но при встрече здоровался коротко и громко, как со всеми.

Димка отвернулся от девицы и зашагал к костру. Через пару минут обернулся — приезжей незнакомки и след простыл. Наверное, послушалась его совета и пошла домой. Вода оставалась спокойной и нетронутой. Молодой человек глубоко вдохнул в себя вкусный ядрёный воздух белой ночи и выдохнул лёгкое облачко пара. Стало прохладнее.

Есеня сидела у высокого горячего костра и, вытянув руки к теплу, напевала колыбельную.

— Долго же тебя не было! И где наши дрова?

Только тут Димка сообразил, что оставил их на берегу.

— Не стал брать — сырые совсем, — буркнул он.

— А я слышала чьи-то голоса вон там!

Девушка указала рукой на старый пляж у трёх сосен — в противоположную сторону от того места, где он только что был. Димка с облегчением выдохнул. Значит, подруга ничего не видела.

— Там нет никого.

— Нет же! Красивые женские голоса. Они что-то пели. Может, русалки? Как ты думаешь, в нашем озере они водятся?

— Чушь какую-то говоришь, — рассердился Димка и положил сухой сук в прожорливые языки пламени. Прижал Есению к себе. — И вообще, это глупые девчонки рассказывают по ночам страшные истории. Ты же у меня не такая?

Есеня потупила глаза и, смущённо улыбнувшись, ответила ему поцелуем.

Примечания

6

Ниобиды — дочери Ниобы в древнегреческой мифологии. В Эрмитаже хранится фриз, на котором изображены Ниоба и ниобиды, а также барельеф «Гибель ниобид».