Дракон и его рыжее сокровище

Катерина Лунина, 2023

Легкомысленная фея наградила Леону способностью влюблять в себя мужчин. Теперь Леона вынуждена бежать в столицу, чтобы спрятаться от слишком настойчивых поклонников. Но дорога туда трудна и опасна для одинокой девушки – ведь разве кто-нибудь устоит перед ее красотой? Всего за пару дней жертвами необдуманных чар стали: женатый работодатель, любимый кузен, гордый и надменный дракон… а, нет, уже два дракона. Влюбленные мужчины считают, что от соперников надо избавляться любыми доступными способами. А Леоне надо избавиться от ужасного дара. И, что еще сложнее, не влюбиться в дракона самой.Вторая и заключительная книга дилогии "Дракон и его рыжее наказание".

Глава 8. Дом

За сегодняшний день Леона смогла в полной мере постичь смысл выражения «пребывать в растрепанных чувствах». Ее собственные чувства были растрепаны, запутаны, расшатаны, перевернуты с ног на голову. Ее сердце ныло и жаловалось на судьбу. Леона устала от этого до такой степени, что уже ничего не хотела понимать.

Причиной всему был — ну надо же, какая неожиданность! — глупый баран, называющий себя драконом. Леона то с волнением вспоминала их поцелуй, то мечтала, чтобы этот дурак раз и навсегда исчез из ее жизни.

Алекса и самого штормило под влиянием чар. Леона это видела, она же не слепая. Он всё время кидался ее спасать, даже с риском для жизни — чего стоила одна только битва с троллем! А эти двое парней утром на сеновале? Он ведь спас ее от изнасилования… Сердце Леоны переполняли и благодарность, и нежность, и еще какие-то чувства, которые она не могла распознать. А в другие минуты Алекс как будто терял голову — был готов целовать ее, забыв обо всем, добиваясь, чтобы и она забыла обо всем, чтобы сказала «да». С таким Алексом она чувствовала себя счастливой, только длились эти моменты счастья совсем недолго.

Потому что господин дракон — он же баран, он же чурбан бесчувственный! — тут же вспоминал, что никакая человечка его не достойна. Что на самом деле он вовсе не влюблен. Что на него повлияли чары. Что она, Леона, ему неинтересна. Что он ищет истинную драконицу и будет искать эту дамочку хоть всю жизнь. Что только настоящая драконица сможет разжечь огонь в его сердце. Леона так и не поняла, что это за огонь и зачем его вообще разжигать. Ей не хотелось разбираться в дурацких драконьих причудах. Ей было больно. Просто очень больно.

В ту секунду, когда бесчувственный чурбан заявил, что дракон в принципе не может быть счастлив с человечкой, Леона вдруг осознала, что могла бы полюбить его. Она совершенно точно влюбилась бы в того самоотверженного, пылкого, страстного, смелого, сильного Алекса. Но ведь он остается таким недолго. На месте благородного мужчины почти сразу появляется высокородный дракон. Тот самый, которому Леона и даром не нужна.

А раз так, то и он ей не нужен.

Она никогда, никогда, никогда в него не влюбится! Исключено.

Пусть ищет свою драконью пару. Пусть ликует, что у его избранницы чистая кровь. Пусть женится на Ванессе. Сам же сказал, что Ванесса может быть его парой?

Вот и пусть. И пусть!

Леона сжала кулаки.

Она скует сердце железным обручем и плакать из-за какого-то чурбана не будет. Не будет ни за что!

***

Как и обещал вчерашний попутчик, тот самый бородатый Климент, в конце концов дорога привела их к большой деревне.

Солнце весь день пекло немилосердно, так что Леона сразу побежала к деревенскому колодцу, а Алекс — за ней. Алекс передал Леоне Рослика, чтобы гном не свалился в колодец, спустил ведро, быстро вытащил его уже с водой и поставил на бортик. Рослику первому налили холодной воды в крышечку, а потом уж все вместе они принялись пить, пить и пить, жадно, торопливо, взахлеб, и все-таки никак не могли напиться.

— Немного отдохнем здесь, в тени, — предложил Алекс.

Леона кивнула — идея была хорошей, хоть она и не собиралась сообщать об этом самому Алексу.

— Но смотреть надо в оба, — добавил он. — Объявятся какие-нибудь фермеры в большом количестве, сразу уходим.

— Почему? — удивилась Леона.

— Почему? — мрачно переспросил Алекс. — Ты разве не в курсе, что мужчины имеют обыкновение слетаться на твой любовный дар, как пчелы на мед? Прибежит мужиков целая деревня, а мне потом с ними дерись. А оборачиваться в дракона по-прежнему нежелательно.

— Целая деревня не прибежит, дар не на всех влияет, — возразила Леона, испытывая сильнейшую потребность сказать ему что-нибудь наперекор.

— Серьезно? И на кого же влияет?

— Фея упоминала, что только на молодых. На тех, чье сердце свободно.

— Надо же, как мне подфартило, попал в число избранных, — процедил Алекс сквозь зубы.

Леона посмотрела на него с негодованием. Можно подумать, она несет ответственность за выходки старой феи!

— Кстати, сколько у тебя монет? — вдруг спросил он. — Хорошо бы купить хлеба.

— Да хлеба же хватает, — фыркнула Леона; даже после всех его объяснений она не могла понять, каким образом в Алекса помещается столько еды.

— На сегодня хватает, на завтра — я не уверен. И если к тому моменту не доберемся до очередного человеческого жилья, останемся голодными.

— А если сейчас потратим последнее, останемся без денег! — возразила она. — У меня только две медных монетки.

Алекс перевел взгляд на гнома, который, устроившись у Леоны на плече, пил воду из крышки.

— Мелкий, может, у тебя еще золото в карманах завалялось?

Рослик поперхнулся водой и раскашлялся.

— Неужели найдешь? — заинтересовался Алекс.

Гном яростно помотал головой и прокричал с негодованием:

— Нет! Отстань! Ничего нет!

— Ладно, нам всё равно придется потратить эти последние деньги. — Алекс посмотрел на Леону. — Лучше шагать по безлюдной дороге с запасом хлеба, чем с медными монетами, которые нельзя есть.

Неприятно было признавать, что он прав, поэтому Леона молча пожала плечами и отвернулась. И тут же обнаружила: к ним кто-то приближается.

— Сюда кто-то идет, — сказала она.

— Толпа крепких и молодых крестьян с вилами? — поинтересовался Алекс; он как раз доливал воду в свою флягу и не мог повернуться.

— Нет, — ответила Леона. — Какие-то девицы с ведрами.

— На девиц твой дар, случаем, не распространяется? — съехидничал он.

— Очень остроумно, — буркнула она в ответ.

— Ну, тогда пусть идут. — Алекс сделал глоток воды и закрутил крышку. — Я лично против девиц никогда ничего не имел.

Леона нахмурилась. Чтобы отвлечься и не расстраиваться из-за всяких там драконов, она тоже закрутила крышку, потому что Рослик напился наконец-то, а потом убрала флягу за пояс и пересадила гнома в карман.

Тем временем две девушки — одна темноволосая, вторая светленькая — подошли к колодцу, поставили ведра на землю и с очевидным интересом уставились на Алекса. Леону они, кажется, даже не заметили.

— Ой! — воскликнула темноволосая. — Смотри, чужеземец!

— Ой, и правда! — поддакнула светленькая.

— Здравствуйте, девушки! — Алекс белозубо улыбнулся обеим. — Мы бы хотели купить в вашей деревне хлеб. Не знаете, кто нам продаст?

Девицы переглянулись.

— Моя матушка, наверное, продаст, — сказала темноволосая.

— Сбегай, узнай, — ответила ей светленькая.

— Лучше ты сбегай, — пробормотала темноволосая.

— Еще чего! — воскликнула светленькая.

— Девушки, не ссорьтесь, умоляю! — Дракон снова улыбнулся, а потом посмотрел на темноволосую и подмигнул ей: — Сбегаешь, красавица?

Темноволосая кивнула и унеслась прочь, бросив на подругу выразительный взгляд, в котором читалось явное: «Меня назвали красавицей, а тебя не назвали». Леона покачала головой — вот же дуреха. Светленькая, похоже, была согласна с оценкой, потому что глаза ее сверкнули торжеством.

— Господин чужеземец, — пропела она сладким голосом, — а куда вы идете?

— В столицу, — ответил Алекс.

— Ой, правда? — Девушка похлопала почти белыми ресницами. — Но ведь это так далеко!

— А что делать… — улыбнулся Алекс.

Вот сколько можно улыбаться этой совершенно не знакомой бледной моли? Леона скрестила руки на груди.

Бледная моль тем временем подошла ближе и остановилась в полушаге от бессовестного улыбчивого дракона.

— А спать ночью вы где будете? — с придыханием спросила она.

— Ты смотри, так и вьется вокруг него, так и вьется, — проворчал Рослик.

Леона ничего не сказала. Что тут скажешь-то?

— Дойдем до следующей деревни, попросимся к кому-нибудь на ночлег, — ответил Алекс.

— Ой, вы и к ночи не дойдете до следующей деревни! — Бледная моль всплеснула руками. — Тут дорога через поля, а дальше — через лес. Но лес большой! Если сейчас выйдете, в лесу ночевать придется. Ой, что вы, господин чужеземец, нельзя… Волки же! Там только в старом охотничьем домике не страшно, но вы его не найдете, про него, кроме наших деревенских охотников, и не знает никто. Лучше… оставайтесь-ка сегодня у нас. А? Дом просторный, места хватит. Мать с отцом такому гостю только обрадуются! Мать утку запечет. А я пирог. Знаете, какой вкусный? С яблоками и сливой, м-м-м…

— Мне всегда казалось, — шепотом сказал Рослик, — это мужчина должен ухлестывать за девушкой, а не наоборот. Почему у вас, людей, всё не как у людей?

Леона скрипнула зубами. Алексу хотелось стукнуть по голове, чтобы поменьше улыбался. А вертихвостке сообщить, что она зря старается. Дракон-то истинную пару ищет. Бледной моли тут не светит ничего.

— Заманчивое предложение. — Алекс печально вздохнул. — Но мы не можем остаться. Очень-очень жаль. Очень спешим.

Пока Леона злорадствовала, а светленькая девица растерянно хлопала глазами, вернулась вторая, темноволосая.

— Вот, принесла! — Запыхавшаяся девица протянула Алексу ковригу хлеба. — А еще моя матушка приглашает вас переночевать сегодня в нашем доме, господин чужеземец…

Леона тихо застонала. Они с ума посходили все?

— Прости, красавица, не могу, мы спешим. — Алекс развел руками, потом посмотрел на Леону: — Монетку дашь?

Леона молча вытащила из кармана одну медную монету и сунула Алексу. Алекс отдал ее темноволосой девице, забрал хлеб, закинул за спину мешок с едой, подхватил Леону под локоток и потащил дальше по деревенской улице, даже ни разу на своих поклонниц не оглянувшись. Сзади послышались дружные рыдания. Леона вырвала у Алекса руку, но всё же молча пошла с ним рядом. Ей было странно, что эти глупые девушки плачут из-за мужчины. Она бы на их месте не стала плакать ни за что.

Деревенская улица была такая длинная, что, казалось, никогда не кончится. Люди как будто вымерли — точнее, попрятались из-за жары. Только у одного дома на лавке сидел дряхлый старичок и чистил ружье.

— А скажи-ка, дед, — обратился к нему Алекс, — ты, похоже, охотник?

— Ну, допустим, охотник. — Старичок прищурился. — А вы кто? Вы не из наших.

— Не из ваших, — согласился дракон. — Мы мирные путники.

— Вот и ступайте себе с миром куда подальше, — пробурчал старичок. — На кой вы мне нужны?

— Дед, я слышал, тут в лесах охотничий домик есть, — снова заговорил Алекс. — Расскажешь, как добраться? Нам надо там переночевать.

— Ишь чего! — возмутился старик. — Буду я всем подряд про наш дом рассказывать! Он для охотников! Я его в молодые годы сам с приятелями строил в лесу!

— Дед, так я тоже охотник. — Алекс показал висевшее за спиной ружье.

— Он точно охотник! — пискнул гном, высовываясь из кармана. — Я сам видел: белке в глаз со ста шагов, волка здоровенного пополам, а тролли от него вообще разбегаются!

— Хм, охотник? — заинтересовался старик.

— Мы ведь заплатим. — Алекс подмигнул своему собеседнику. — Медная монета в хозяйстве пригодится, а?

Старичок молчал с полминуты, что-то подсчитывал на пальцах и шевелил губами.

— Ну, добро. Скажу. Давай монету.

Алекс многозначительно посмотрел на Леону. Она вздохнула — расставаться с последней денежкой не хотелось.

— Так вот… — Старичок оживился, как только сунул монету в карман штанов. — Дойдете, значит, до леса, а там прямо да прямо, дорога одна, не заблудитесь. Идти-то долго через лес. А будет такой овражек, по дну ручей бежит, и мостик есть. Из оврага выйдете, и сразу тропинка направо. По ней топайте, пока не упретесь в охотничий домик. Он за елочками прячется.

— Спасибо, дед! — сказал Алекс.

— Спасибо! — поддержала его Леона.

— Да уж ладно. — Старичок махнул рукой. — Смотрите не поломайте ничего в доме. Мне по осени еще бывать там, на глухаря и рябчика пойду.

***

Через пару часов, ближе к вечеру, дорога действительно довела их до леса. Еще часа два с лишним они шли через этот лес по плохо различимой, зарастающей колее, наслаждались прохладой и отмахивались от мошек и комаров. Наконец, совсем уставшие, дошли до оврага, спустились вниз и обнаружили мостик.

Выяснилось, что старик именовал мостиком несколько сколоченных вместе, подгнивших досок — когда-то по нему могла, наверное, проехать и телега, но сейчас сооружение выглядело хлипким и ненадежным, потому что доски давно никто не обновлял. В ненадежности мостика они сразу убедились лично: Алекс наступил на гнилую доску, она проломилась под его весом и обрушилась в ручей, после чего в воду полетел сам Алекс, а за ним — Леона.

Ручей, к счастью, оказался совсем мелким, к тому же в воду не попали ни мешок с едой, ни одеяло. Но одежду по пояс промочили насквозь, а у Леоны промокли еще и сапоги.

Они наполнили свои фляги — заодно уж, потом выбрались из ручья и свернули на едва заметную тропку. Леона хлюпала водой в сапогах, Рослик орал благим матом, что связался с идиотами, которые его чуть не утопили, а Алекс молчал. Через полчаса тропинка привела их к елочкам, а за ними, хвала предкам, обнаружился домишко — добротный старый сруб, небольшой, приземистый, с потемневшими от времени бревнами. По словам старичка, сруб построили местные охотники, чтобы было где спрятаться от непогоды и хищных зверей, когда эти самые охотники уходили на многодневный промысел.

Снаружи замка на дверях, как принято у охотников, не имелось — домик мог послужить убежищем любому прохожему, который знал, как его найти. Изнутри дверь запиралась на засов. Комната в доме была одна, и одно окошко. Вдоль стены — довольно широкая деревянная лежанка, посреди комнаты — квадратный стол и лавки, на которых можно сидеть. А еще печь в углу и даже немного сухих дров; впрочем, сейчас, летом, разжигать ее не было необходимости.

— Уже темнеет, — сказал Алекс. — Надо ужинать и ложиться спать. Завтра встанем пораньше.

Леона кивнула — спорить тут было не о чем. Посадила гнома в центр стола, сама села на лавку, сняла с себя мокрые сапоги, поставила в угол сушиться. Мокрые штаны тоже, конечно, хотелось снять, но не при Алексе же! Она поморщилась: придется сушить на себе.

Алекс тем временем вытащил из мешка весь их запас еды, проверил, что ничего не намокло, оставил нож, несколько лепешек и ветчину, остальное убрал.

— На завтра, — объяснил он. — Неизвестно, когда доберемся до следующей деревни и сможем ли там хоть что-нибудь съедобное раздобыть. Деньги-то кончились.

— И что же делать, если не раздобудем? — фыркнула Леона, надеясь, что до Алекса наконец дошло, каким идиотским решением было покинуть чудесный, восхитительно удобный Латарский тракт.

— Понятия не имею. — Алекс пожал плечами. — Есть разные способы, как разжиться едой. Грабеж, запугивание, обычное воровство, наконец. Что-нибудь придумаем.

— С кем я связался! — простонал Рослик. — Только идиоты могут дойти до того, чтобы воровать еду! Умные воруют золото и драгоценности!

Леона молча села за стол и принялась за лепешку. С двумя будущими каторжниками разговаривать было не о чем.

***

После ужина Алекс вытащил из мешка веревку, протянул ее через всю комнату и зацепил за вбитые в стену гвозди. А потом заявил, отведя взгляд:

— В мокром нельзя ложиться. Надо всё снять и повесить сушить, как раз к утру высохнет.

— С ума сошел? Я не буду перед тобой раздеваться! — воскликнула Леона.

— Я отвернусь.

— Всё равно не буду!

— Я выйду за дверь.

— Нет, ни за что!

— Нет? То есть, можно за дверь не выходить?

— Как это «не выходить»? Конечно, выходить!

— Ладно, я выйду, а ты пока разденься, повесь всё мокрое на веревку, закутайся в одеяло и ложись. Лежанка тут одна всего, но мы поместимся. Я не буду ночью к тебе прижиматься и даже на одеяло обещаю не посягать. В одежде ты или без, мне безразлично.

Он сразу вышел, прихватив с собой Рослика. Леона нахмурилась. Вот как у наглого дракона получается всегда добиваться своего? Ложиться спать в мокром и в самом деле не хотелось. Поколебавшись чуть-чуть, она все-таки сняла штаны и повесила на веревку, а потом туда же повесила камзол — он тоже был слегка влажным. Зато сорочка оказалась сухой и достаточно длинной, чтобы успешно скрывать самое ценное от взора Алекса. Леона подхватила одеяло, вытянулась на лежанке у стеночки и закуталась с головы до пят.

Вскоре раздался стук в дверь.

— Можно возвращаться? — крикнул Алекс из-за двери.

— Да! — крикнула в ответ Леона.

Она повернулась лицом к стене, поэтому не увидела, а услышала только, что дверь открылась и снова закрылась. Скрипнул засов; через пару минут послышалось неразборчивое ворчание гнома, который, кажется, устраивался спать на столе. Алекс еще какое-то время ходил туда-сюда по комнате и громко топал, а потом вроде разделся. Леона этого тоже не видела, конечно, просто догадалась. Вскоре он устроился на лежанке — рядом, но, к счастью, не вплотную. Интересно, рубаху Алекс тоже снял? Будет спать нагишом? Замерзнет ведь… Поворачиваться и проверять Леона, естественно, не стала.

— Спокойной ночи, — вдруг услышала она и замерла, боясь шелохнуться.

Ей совсем не хотелось разговаривать, не хотелось желать ему спокойной ночи. Леона воспользовалась вчерашним трюком: притворилась, что уже спит.

— Уснула? — пробормотал Алекс. — Ты сильно устаешь. Такая маленькая, хрупкая…

Ну, вообще… это правда. Она сегодня просто вымоталась. Весь день на ногах, и только сейчас пришло время расслабиться и отдохнуть. Мысли путались, а в коконе одеяла было хорошо и тепло… Только вот Алекс раздетый, ночью замерзнет…

— Знаешь, у тебя волосы светятся в темноте, — шепотом добавил он.

Леона даже не удивилась. Светятся? Да ну их, пусть светятся.

Засыпающий разум улавливал какие-то слова, но она толком не понимала смысла. Кажется, Алекс говорил на драконьем языке…

— Ло эррин, къёрре ми.

Кажется, он еще раз пожелал ей спокойной ночи… И что-то про сокровище…