Под Ним

Катерина Авдюгин

В жизни многих из нас встречаются истории, которые побуждают к переменам. Истории, которые помогают расправить крылья. И истории, которые не придуманы человеком, а созданы руками Господа.Романы читают, чтобы сюжеты, описанные в них, были прожиты. Не поняты или восприняты, а именно прожиты. Читатель идёт рядом с главной героиней или за ней следом и оказывается не в своей жизни, а в описанной в книге.Чем этот роман отличается от подобных?Ничем. Это ещё одна жизнь. Это ещё один взгляд.

ЯЛТА

Жизнь продолжалась. Учёба тоже. После третьего курса университета я узнала, что его закрывают. Филиалу не продлили лицензию. И единственной возможностью продолжать в нём учиться был переезд в Санкт-Петербург.

Нам всем предложили перебираться на сессии туда. И я, опешившая новостью о закрытии, сначала даже обрадовалась, что открывается возможность новой жизни, новых приключений. Так бывает: что-то забрезжит на горизонте, а мы уже фантазией там. И не важно, хорошее или плохое, опасность или радость, война или мир. Нам что-то открылось — мы там.

Попасть в Петербург мне хотелось. Заманчивое предложение, красивый город. Но я понимала, что по финансам мы никак не потянем: каждая сессия почти по месяцу, там в это время нужно как-то жить, питаться. А ещё билеты, ещё сама учёба. Мегаполис и туристический город с древней историей. Конечно, он не мог быть бюджетным.

От этой идеи пришлось отказаться. Но пришла следующая: забирать документы и переводиться в другой университет. А что, возможно? При желании возможно всё! Уж я-то хорошо знаю. Для перевода нужно было получить справку о количестве прослушанных часов по изучаемым дисциплинам. Только и всего. Новая дорога открывалась. Путь обещал быть добрым. И он случился.

Я поехала в Ялту. На кафедре менеджмента мне сообщили, что перевод к ним для меня реален. Оставались условные моменты: сделать пересчёт часов и встретиться с деканом факультета. Справка о часах была при мне. И вот я оказалась в огромном кабинете серьёзного человека. Декан факультета. Благодаря ей стены этого заведения украшают множество фотографий отличившихся в учёбе студентов. Их было больше, чем я видела в другом ВУЗе. Меня восхитил такой уровень. Вероятно, здесь приятная мотивация к учёбе и зарабатыванию высоких баллов.

На самом деле, в этом университете многое было продумано для студентов. Например, в длинных коридорах были закреплены информационные стенды о влиянии инфляции на мировую экономику. Мне показалось это весьма удачной идеей: пока студенты ожидают экзамена перед аудиторией, остаётся возможность узнать для себя что-то новое или отвлечься на полезное чтение.

Меня представили декану. Назвали по имени. Оставили наедине. Она меня посадила рядом с собой, посмотрела ровным взором поверх очков и задала ожидаемые вопросы о том, как я оказалась в кресле её кабинета.

Я честно рассказала, что мой университет закрывают. И что мне хотелось бы, конечно, остаться там, но моя семья по финансовым обстоятельствам (исключительно по ним), не может себе этого позволить. Я подчеркнула тёплое отношение к учебному заведению, где была до этого. Я знаю, что люди не слишком радушно принимают «беглецов», которым что-то не понравилось, и они отправились на поиски более тёплого местечка. Мой случай иной. Это обстоятельства, от меня не зависящие. Кажется, это было ценно проговорить.

Тон Марины Алексеевны (так звали декана) смягчился. Ей понравилась моя привязанность к выбранному изначально месту.

— Я поняла вас, Катерина, — продолжила она. — Но вы должны понять, что уже сейчас я вижу, какая получается большая академическая разница в часах. Сейчас у нас, — она указала на календарь, — август. До начала учебного года три недели. Нужно подтянуть. Успеете?

— Уверена, что да.

На самом деле, я уверена не была. Просто особенность у меня такая: сначала согласиться, а потом увидеть, с чем именно. Внутренний импульс. Сейчас я его понимаю, но в моменте он необъясним. Я втянула себя в новую авантюру. Иначе и быть не могло.

Наш разговор прервал стук в дверь. Методист моего факультета сообщила, что на основе той академической справки, что я предоставила, для продолжения учебы в Ялте мне нужно подтянуть 21 дисциплину. На всё про всё 3 недели. Круто? Хорошо, что я не умею ориентироваться в масштабах в моменте. Иначе я бы испугалась. А я лишь сказала: «Хорошо». После чего добавила: «Когда у меня первый экзамен?»

— В начале следующей недели. Оплачивайте, сдавайте. Не сдадите с первого раза, у вас будет сколько угодно попыток. Платных попыток.

Я кивнула.

Вот это мотивация к жизни. Вот это поворот событий.

Но в библиотеку я решила не спешить. Мне нужно было понять, что происходит, и что мне с этим делать. Я вышла из громадного здания университета с внезапным приливом сил (это говорило о том, что я всё делаю правильно), а следом ветер принёс тонкий, едва уловимый аромат Чёрного моря.

Как это замечательно: мой будущий университет располагался возле набережной. Той самой знаменитой, манящей своей романтикой, величием и красотой набережной Ялты, где собираются влюблённые пары и группы туристов из разных городов и стран мира.

Я отправилась туда. И очутилась на курорте! Туристы, киоски с билетами на экскурсии. Аттракционы, фото с обезьяной и орлом. Запах свежей еды. Знаменитые лакомства — например, Пахлава. Вы пробовали ялтинскую Пахлаву? Её нужно писать с большой буквы. Она этого достойна.

Эти ароматы, звуки, запахи витали в воздухе и уносили меня в мысли о будущем.

Для меня Ялта — это красивые люди, стиль, иной образ жизни. Я ощущала, что город этот создан только для удовольствий и наслаждений. Я шла по заблитой солнцем набережной и уверяла себя, что совсем скоро моя жизнь поменяется: новые одногруппники, новые преподаватели. И новая дорога на учёбу.

Путь жизни рисовался на воображаемой карте по южному берегу Крыма: Севастополь-Ялта. И мне было почти всё равно, как я решу вопрос с проживанием. Может, буду жить в Севастополе и мотаться каждый день туда-сюда. Два часа в одну сторону — прекрасно! И ещё новый опыт.

Цель намечена, испытания расставлены: дорога, экзамены и зачисление снова на третий курс. То есть мне учиться на год дольше. Ну и пусть. Зато, кажется, в моей жизни снова появляется страсть. К новому, к непознанному.

Я шла по набережной и улыбалась. Шла по жизни и держала голову прямо. Мой шаг становился твёрже. Я словно бизнесвумен ощущала себя суперсильной и деловой. Командировки, другой город, ранние подъёмы. Чтение, очень много чтения. Поздняя дорога домой. Усталость. Удовлетворение. Желание подниматься утром с кровати. Вера, что всё не напрасно.

Я снова была счастлива! Чего нельзя было сказать о моей семье. Мама меня, конечно, поддерживала. Молилась за меня, «держала кулачки». А муж был явно недоволен.

Мелочь, возможно, но тоже запишу: мы с Аней (сводной сестрой) перевелись вместе. На одинаковых условиях. Почти в одинаковом настроении, хоть и в разных жизненных обстоятельствах. Катя и Аня. Мы были в списках новой группы Ялтинского университета. Разве могло быть иначе?

Интересны твои впечатления от опыта смены ВУЗа, сдачи экзаменов, долгих дорог и прочего. Ты понимаешь, почему произошло то, что произошло? Открытый путь не сразу же воспринимался тобой именно так. Сначала он выглядел лишь как поставленная задача. Верно?

Всё было ещё глубже и небезболезненно. Теперь я, конечно, понимаю, зачем произошло то, что произошло. Осознаю, зачем на карте жизни появлялись те и иные «прожилки рек», «пики гор». Я шла как по мягкому песку, проваливаясь в него глубоко. На меня падала задача за задачей. А времени в сутках не прибавлялось. И сил тоже никто не спешил отсыпать. Конечно, любопытство и азарт неизведанного питают, но… этого было на тот момент много для меня. Так выглядят переломы на пути. Крутые повороты, за которыми не видно дороги. Что там? Встречный автомобиль, автобус? Ветер? Или простор? Или вообще стена, в которую я влечу на всей скорости.

Что было за моим поворотом…

Нас с моей сводной сестрой и близкой подругой Аней (фраза построена так, будто это три разных человека, нужно как-то иначе. Тем более, про Аню уже было, что она сестра и подруга, можно просто — с Аней) приняли в ВУЗе, как я уже говорила, обязав сдать 21 экзамен за 3 недели. Я отважно или безумно — тут уж как посмотреть — шагнула навстречу этому вызову. В конце концов, необязательно все сдать на «отлично», где-то может спасти личное обаяние, где-то можно что-то пролепетать и пройти с троечкой дальше. Не будем перфекционистами. Аня же отказалась. Вот так просто. Она решила не пойти. Я опешила.

Уговаривать её и взывать к здравому смыслу у меня не было ни сил, ни желания. В конце концов, это её судьба. Я же погрузилась в свою. Хотя не могу не упомянуть, что с ней вместе мне было бы легче. Мы бы поддерживали друг друга. Вместе и учить что-то проще. Пустое это. Я осталась одна. Это была моя схватка — смешно звучит, но тогда я чувствовала именно так. Я пошла. И прошла.

Экзамены начались быстрее, чем я успела к ним подготовиться. Но у Небесной канцелярии всё было уже распланировано. В их планы я не вмешивалась. И я всё сдала.

Вокруг меня в тот период творились чудеса. Я ощущала поддержку высших сил, которые направляли меня, оберегали от ненужного, лишнего и вели именно моей тропой. Моей задачей было лишь прислушиваться и делать выводы. Оставаться верной себе. В этом мне помогли ещё и люди, которые были рядом.

Меня нёс Поток жизни. Он милостив. Он всегда с нами. Несмотря на то, что мы не обращаем часто на него внимания. К слову, я тогда ещё не была погружена в знания о духовном развитии и росте. Видно, высшим силам это необязательно. Духовная практика нужна лишь самим людям. Исключительно для того, чтобы реагировать на поддержку и сигналы этих самых высших сил.

Например, случалось, что я совсем не надеялась сдать экзамен. Но выходила с оценкой. Как это? Безусловно, хоть что-то я читала. Но не на уровне единственного экзаменуемого, где преподаватели со свежими головами и настырными взглядами реально проверяют знания. Видно, моё подсознание просило помощи за меня. Просило о покровительстве.

Секрет прост: всё дело в настрое. Знаю, не знаю — неважно. Сегодня одно, завтра другое. Моя задача верить, что у меня всё получается. Не в будущем получится, а уже получается. И я просто иду. Просто делаю. Что могу. Не нужно больше. Так просто: делаем только то, что делаем. Этого достаточно. Но делать нужно обязательно. Хотя бы чуть-чуть пошевелиться. А уж я шевелилась! Боялась, но шла напролом. Меняя свою реальность. Сумела заглянуть на оборотную сторону сомнений.

Дело сделано. Экзамены сданы. Лето прошло. 1 сентября. Наступила очередная сессия, где я уже была студенткой нового ВУЗа. У меня получилось. Получилось!

Учёба началась, и жизнь снова изменилась. Кардинально. Я раньше слышала истории на тему «ошиблись дверью и поступили не на тот факультет». Я вроде бы вошла в ту, которую хотела, но оказалось, что факультет, который выбрала, совсем не про социальные отношения, а об управлении организацией. Это иное. Пришлось попотеть.

Я штудировала книги в местных библиотеках с такой интенсивностью, что оставалось совсем мало времени на Юляшу. А она росла. Да так быстро, что я не успевала следить за её изменениями. Мне так хотелось порой остановить время, чтобы насладиться каждым мгновением с ней, каждым новым переживанием. Вот мне сообщают, что у неё выпал первый зубик, вот она научилась переворачиваться.

И тогда я говорила себе: «Катя, не торопись жить». И находила время для нашего общения. Его было мало. Но оно было самым лучшим для меня. Важно не количество, а качество. Это правда. Хотя, что лукавить, я очень жалею и сокрушаюсь, что у меня не было достаточного времени для Юли, для наших с ней отношений.

Случалось, что меня не было подолгу. Во время сессий я появлялась дома только на выходных. Конечно, я скучала по всем, кто меня дожидался. Но путь надо было продолжать. Я шагала, проходила ступень за ступенью. Преодолевала преграды в учёбе и дома: мне приходилось делать нелёгкий выбор в пользу своего будущего, а не настоящего. Но мне удавалось довольствоваться теми недолгими и нечастыми моментами с дочкой, которые нам дарила судьба. И я всё-таки видела, как она растёт. Я всё замечала. Не столько же, сколько более вовлечённые в семью женщины, но достаточно, чтобы быть счастливой.

Сессии заканчивались. Я возвращалась домой с чувством завершённости, удовлетворённости, но и грусти. В Ялте я окуналась в совершенно иной ритм и поток жизни, который давал мне не только академические, но и знания практического бытия современной женщины: что есть самостоятельность, самодостаточность. Как принимать решения, делать выбор. Там была только моя жизнь, я ни с кем её не делила.

И на этом новом пути ко мне пришёл новый опыт. К которому я, наверное, была отчасти готова, но не до конца понимала, нужен ли он мне. Я столкнулась с таким любопытным явлением, как мужчина-тиран.

О подобных ему людях я слышала, читала, видела в фильмах, но не понимала их практического значения для мира. Ведь всё, что есть на планете, зачем-то нужно этому плану существования Вселенной.

Тираны доминируют и ломают тех, кто слабее, добрее, тех, кто не может дать им отпор. Тираны контролируют, регулируют, управляют жизнями других людей. Они держат их на привязи из страха быть отвергнутыми: «Я тебя первым брошу». Неправильно понятыми: «Меня никто не слышит», и так далее. Они не могут самостоятельно прожить свои травмы (возможно, даже неосознанные) и вынуждены прикладывать силу, заставлять близких людей понимать их, слышать, питать их травмы вместо того, чтобы вместе эти травмы исцелять.

Как они это делают? Взращивают в жертве зависимость, чередуя в ней чувство вины («это из-за тебя мне плохо») с чувством собственной важности («ты мне очень нужен»). То отталкивают, то притягивают к себе очень близко.

Человек находится на разрыве полюсов. Он не знает, «каким силам служит». Тиран паразитирует на чувстве вины и чувстве брошенного. Тиран убеждает жертву, что она причиняет ему боль. Жертва вынуждена защищаться, попутно искупая свою вину. Жертва теряет себя. Истощается. Жертва даже не понимает, что она — жертва. Тиран делает вид, убеждает, что жертва здесь — он.

Тираны силой добиваются внимания, признания и подчинения от тех, кого выбирают жертвами. Или, судя по тому, что я узнала позднее, жертвы сами выбирают себе тиранов. У них такой своеобразный «танец жизни».

Даже просто находиться рядом с такими людьми неприятно, а подыгрывать им, соглашаясь со всем, что слышим из их историй — опасно. Когда же мы сами в такой паре… Это больно.

Тираны нужны, чтобы люди воспитывали в себе стержень, учились выражать себя, заявлять о себе. Души «там, наверху» договариваются об уроках, которые преподнесут друг другу, и встречаются на земле. Да так встречаются, что пока урок не пройден, не могут друг от друга оторваться: страсть, зависимость, привычка, обстоятельства — что-то держит их друг возле друга. Выбор есть, но его нет.

Тирана звали Андрей. Он был моим одногруппником. Красивый, импозантный, широкоплечий. Он был значительно старше меня. И он обращал на себя моё внимание.

Познакомились мы ещё на входе в ВУЗ. Как и я, он сдавал экзамены для перевода из другого города. Он перебрался в Ялту из Полтавы. Мы нашли, о чём поговорить при первой же встрече: общая ситуация, общая задача. Вместе веселей. Знакомство как знакомство, словом, ничего примечательного.

Он-то и дал мне помощь и поддержку, которую я рассчитывала получить от Ани, когда мы планировали переводиться вместе. Экзаменовали друг друга у дверей аудитории. Это предавало нам уверенности: расставить акценты, уточнить детали, повторить мельком пройденное. Причём интересно, что мои ответы и подсказки для него были из книг и учебников, из которых я едва выныривала, вырываясь на очередной зачёт. А у него жизненный опыт и практические знания. Он был процветающим бизнесменом. Я — библиотечной мышкой. Мы сдружились.

Он испытывал ко мне больше, чем просто симпатию, я это чувствовала. Мне это даже импонировало, но чтобы не разрушить хорошую дружбу и утверждённую жизнью семью, я не придавала этому особого значения. Да и Андрей оказался благородным человеком. А проявленное благородство — высшая степень добродетели. Большего мне было не нужно, чтобы чувствовать себя рядом с ним в безопасности.

Мы садились рядом на лекциях. Он подвозил меня до автобуса, когда я уезжала домой. Я не сказала, что он был женат? Да. У него была жена. И хорошая, судя по его рассказам. Он рассказывал о ней приятные истории. И обо всей своей семейной жизни. Всё хорошо в ней было. По крайней мере, он не жаловался. То есть я такого не помню.

Жена его была почти моего возраста. Насколько я поняла, у него это был второй брак. Но вместе они были с её шестнадцати лет. И это были отношения, не закреплённые юридически. Мелочи, возможно, но я уже тогда обратила на это внимание.

Это был первый штрих на полотне, где позже я нарисовала всю картину их жизни, опираясь на его истории.

В итоге получилось так: он — успешный и сильный. В его владении гостиница на берегу Чёрного моря. У него стабильный доход. Красивая жена Оксана. И дети. С ними жил его сын от первого брака. Его он «забрал без обсуждений» у первой жены.

«Я так решил и сделал», — его формула жизни, применимая не только к этой ситуации. Возможно, когда речь о бизнесе, так рассуждать правильно. Но если речь о живых людях и их судьбах, одного «я решил», на мой взгляд, недостаточно. Впрочем, что я могла понимать в те свои двадцать два года, когда слушала его байки.

По его словам, у жены Оксаны в жизни было всё, что ей было нужно. Кроме, как я понимаю, личного пространства, свободы. А также собственного мнения, права голоса и возможности принимать решения. Безропотно она вела их хозяйство, решала вопросы и по гостиничному бизнесу, управляла кафе, делала ещё что-то там, где нужна была её светлая голова и доброе сердце.

Поначалу, когда Андрей мне рассказывал свои истории, мне казалось, что Оксана с ним счастлива. А что ещё нужно: мужу помогает, домом занимается, обеспечена материально до макушки. Андрей действительно был успешным предпринимателем. Я воспринимала его тогда добытчиком (и невольно сравнивала с Сергеем), Мужчиной с большой буквы. Считала, что на него можно положиться. «За ним как за каменной стеной», — мечта, правда? Пока эта «стена» не начинает на нас падать, придавливая всем своим кирпичным весом.

«Где отдыхать и куда поехать выбираю я. Машину покупаю я, значит, и выбираю я. Для себя и жены. В доме моя жена, мои дети, мои друзья. Это моя жизнь. Мне она такой нравится. Я о такой мечтал», — говорил он, а я мысленно спрашивала себя, есть ли друзья у Оксаны, есть ли у неё мечты и творческие идеи, есть ли у неё хоть что-то кроме дома, детей и этого хозяина её жизни. Есть ли у неё хоть что-то «своё»?

Я привлекала Андрея. Это было очевидно. Иначе зачем бы он вокруг меня столько крутился и доверил мне столько историй о своей жизни? Он нашёл во мне благодарного слушателя. Это, пожалуй, то, что нельзя купить за деньги или заставить сделать: уважать не научишь.

Шли месяцы. Мы были рядом. Но были и другие девушки. С нами. И на них он поглядывал глазами самца. Я замечала. Мне казалось, что мы друзья и даже ближе, и однажды я позволила себе откровение: «Послушай, ты же абсолютно несносный! До чего же тяжёлый у тебя характер. Если бы ты был моим мужем, вот уж поверь, я бы огрела тебя сковородкой на следующий день совместной жизни».

Кажется, он тоже пристально разглядывал мой характер продолжительное время и тут же нашёлся, что ответить: «Знаешь, Катя, я вообще не представляю, как можно жить с такой как ты. Ты же совершенно неуправляемая. Ни один адекватный мужик тебя не стерпит». Там было что-то ещё. Кажется, он даже огорчился, озвучивая это. Я почему-то не удивилась и не расстроилась. Это правда — я неуправляемая. Я же не машинка на пульте.

В общем, отношения мы выяснили. Поняли, что не подходим друг другу. Наверное, нас всё-таки тянуло друг к другу, раз вообще взялись выяснять перспективу совместной жизни. Но он не хотел получить сковородкой, а я не хотела привязывать к себе верёвочки, как у марионетки. И наше общение сошло на нет. Но опыт у меня остался. Кто такие тираны, я теперь знала не только из книг и фильмов. Я пообщалась с настоящим. Одного раза достаточно. Повторения не допущу. По крайней мере, я так хотела, так думала. Как же я ошибалась.

На тот момент я была очень сильной девушкой. Я именно так себя позиционировала: сильная девушка. Не женщина, не девочка. Я хотела, чтобы мир увидел, понял, что я могу. Чего я добилась. Что я умею. Справляюсь с жизненными задачами, общаюсь со сложными людьми, нахожу решения.

Например, я сама нашла для семьи новую квартиру, потому что хозяева нашей захотели вернуться на летние месяцы с лютого севера. Я их понимаю. И себя понимаю. Поэтому спокойно нашла квартиру, организовала переезд. Сделала уборку во всей квартире, точнее, в обеих. Так хорошо, как только моя мама может. Она же моя мама.

Ты так отважно звучишь сейчас. Полна решимости. Ты взяла управление семейными делами в свои руки. Опыт общения с тираном, видимо, увёл тебя на тот момент от повторения его «сюжета жизни». А что же до твоей модели поведения в семье? К чему ты шла? К чему стремилась? На что ты опиралась?

Я опиралась на фразу удивительной Коко Шанель: «Если Бог — мужчина, то мужчина — Бог». Я хотела жить с таким, быть с таким. Заучиваясь до умопомрачения, разве я могла не выйти в стадию очаровательного перфекционизма к себе и всей своей жизни? Я захотела для себя всего самого самого.

Начну так.

На тот момент я считала отношения родителей благополучными. Такими они и были: понимание друг друга, поддержка, уступки. Тишина в пространстве и забота о близких. Перечислять я могу долго и только хорошее. Конечно, я не сопротивлялась, когда мамины шаблоны поведения передавались мне. Но я была не одна, с другой стороны был мужчина. Серёжа. Он изменился в нашем браке. Или раскрылся. И наши отношения поменялись тоже. Передо мной открылся новый опыт или новая стадия (возможно, она обязательна) отношений: проживание подавления своих чувств и реакций. И как результат — тотальное, полнейшее непринятие мужчины рядом и себя рядом с ним. Я не принимала Серёжу. Я осознавала с каждым днём всё больше и больше, что мне не подходят наши отношения, что мне не подходит он, что я сама себе не подхожу такая, какой становлюсь в этом браке.

В подобных болезненных осознаниях на том этапе моей жизни была необходимость. Я уверена: в этом мире на всё есть причина. И все ситуации, которые проживает человек, ему нужны. Раз ко мне пришли мои, значит, они для меня. Это мои уроки. Я благодарна жизни за свой путь. Не устану повторять это через строчку в книге. Книге моей жизни.

Время не остановилось, как ни странно: одна сессия сменялась другой. Я исколесила столько дорог, обошла столько библиотек, вычитала столько терминов и определений. Кажется, даже говорить начала канцелярским слогом: «Моя дочка является красавицей, находишь данную позицию моего мнения уместной, уважаемая мама…» Шучу, конечно.

А семейная жизнь, надо сказать, и без этого моего холодного слога шла под откос. Если бы на неё смотрели люди со стороны, они бы крутили пальцем у виска, не находя ответа на вопрос: «Что же тебе ещё нужно, Катерина? Муж есть. Дочь растёт. Любовь какая-никакая есть». Вот тут заминка, действительно. Откуда же посторонним людям известно, что есть наша, именно наша любовь, и что же на самом деле каждому из нас от отношений нужно? Мне нужна была особая ласка, большое признание. А не было. Мне хотелось быть особенной для него, и чтобы он мне об этом говорил, признавал это. Но он из «другого теста», он не привык рассыпаться в комплиментах и наполнять жизнь роскошью и блеском (хотя бы по доступным средствам). Даже просить об этом было бесполезно. Хотя я сделала пару безуспешных попыток.

Любили ли мы с Серёжей друг друга? Конечно. Бытовой любовью. Мы работали во имя друг друга. Он приносил домой деньги, я тоже зарабатывала что-то. Из совместного и обсуждаемого остались только цели на покупки. На машину, например, копили. Мило, правда? У людей есть общее дело. А мне нужна была общая тайна, которую мы могли реализовывать за закрытыми дверями спальни. Мне нужны были общие секреты и тайные объятия подросткового характера, пусть и по подъездам.

Я, конечно, придумывала себе страсть. Чтобы не сойти с ума от тишины наших контактов. Я хотела квартиру. Свой дом. Мы встали в очередь на жилье. Стоит ли рассказывать, как это всё долго, несбыточно. Люди, бывает, с первенцем, который ещё в утробе, встают в очередь, а заселяются уже с тремя детьми, когда младший в первый класс идёт. Неспешность жизни, куда же без неё. Поторопить бы. Да, это не про моего мягкого мужа. Зато про меня. Натачивая топор, которым я намеревалась разрубить узел непонимания необходимости своего жилья между мной и командованием флота, я обнаружила очень удачную новостройку в идеальном для нас месте.

В уютном районе Севастополя мэр Москвы заложил кирпич на строительство военного комплекса. Аккурат напротив дома наших родителей. Большей удачи я и представить не могла. Кажется, у меня появилась настоящая мечта: жить рядом с родителями. Это было бы идеально: Юля под присмотром, море рядом, нам до работы близко. К маме по любому вопросу — мы стали с ней так близки. В детстве я могла только мечтать о таком взаимопонимании.

Я смотрела на дом своей мечты, листала проект и видела, каким он будет идеальным. Огромный, красивый, комфортный — словно речь про мужчину мечты. Рядом планировались супермаркет, детский сад, школа. Мне определённо подходил этот район.

— Серёжа, пожалуйста, давай найдём возможность ускорить очередь на квартиру, — просила я мужа.

Он тогда был секретарём жилищной комиссии. Я знала, что он мог поговорить с руководством. Мог поддать скорости процессу. Зачем же ещё нужны высокие посты? Конечно, чтобы решать важные вопросы. Мой вопрос был важным. Я так считала. Но моего мягкого мужа было не сломить. Мягкие вообще не ломаются, на то они и мягкие. Он понял намёк и дал прямо ответ:

— Исключено, я не буду этого делать. Взятки давать не буду. Квартира придёт в назначенный час.

Меня этот ответ не устроил, как ни странно. Я включила наглость, которой успешно обзавелась, сдавая сессии и общаясь с тиранами, подобными Андрею, и напомнила мужу об играх его высокопоставленных товарищей, которые что только ни делали, чтобы получить ещё одну квартиру. Ещё одну! А мне бы первую. Свою. Они организовывали фиктивные разводы, проводили какие-то махинации с документами. Добивались своего, изучая и внедряя такие уловки, какие героям фильмов о мошенниках даже не снились.

Но Серёжа был непреклонен: «Нет, моя очередь скоро подойдет». А потом он сказал правду: «Ну не могу я подойти к своему начальнику с этим вопросом, пойми ты». Тогда я предложила, точнее, поставила перед фактом, что к его начальнику могу сходить я. Раз он не может. «Я устала переезжать с места на место каждый год».

С арендодателями нам не везло: то внезапно возвращаются в квартиры, то сходят с ума у нас на глазах, то забывают оплачивать счета, и мы неделями сидим без электричества. Можно было, конечно, проводить это время в романтике. Но наша пара была не об этом. Какие свечи и «камины», если у нас дела, планы и подрастающая дочь, которая явно брала не ту модель семьи, какую я ей, как мама, желала.

Конец ознакомительного фрагмента.