Конгломерат

Катарина Романцова, 2019

Каждый месяц в доме разведённой пьющей писательницы на торжественный ужин собираются восемь ее бывших мужчин.

Глава 1

Из-под моей руки только что вышел ошеломительный роман. Такой, при прочтении, которого, девочки всех возрастов подрываются с кресел и вскрикивают «Хочу также!».

Когда-то я продала душу дьяволу за этот талант. Именно ему, ибо писать о мирских удовольствиях — удел искушённых. Тем более, если речь идёт о женщинах — крайне эмоциональных существах, чьё тело вырабатывает печной жар при нужном давлении на центры удовольствия.

«И жила она долго и счастливо…».

Устало потёрла переносицу и откинулась в кресле. Пальцы приятно холодили стеклянные грани бокала: руки сами найдут спиртное, когда сердцу надо.

Сегодня виски. Благородный напиток павших в борьбе за трезвость. Вот, вам жидкая янтарная медаль. Закусите яблочком.

Отправляю хвалебный тост собственному отражению и разворачиваюсь к окну на крутящемся стуле.

Последняя неделя февраля, мать его.… Будем.

За окном бушует серебристая метель, вполне привлекательная на расстоянии. Я сижу в одних трусах и распиваю горячительное в одиночестве. Спина неприятно липнет к экокоже, но эта жертва — вполне оправдана, когда возомнил себя молодым буржуа, презирающим революцию и одежду.

Долой народное вольнодумство! Долой штаны! Долой трезвость!

Пронзает важная мысль:

«На часах 3 ночи. Не повод, чтобы отказывать себе в звонках».

Пф, дорогуша, ты уже порядочно надралась, пока выдернула из себя эпилог.

Маяться от бессонницы теперь?

Гудки.

«Привет, Кот. У меня чудесные новости».

По ту сторону энтузиазм разделяют с большим сомнением. Лёгкое похрапывание.

«Ли… Ты опять пьяная?!».

Звучит умилительно.

«Только если от успеха. И это — не алкоголь. Я пьяна от завершенности. Кот… Ты, что, уснул? Кот…».

Недовольное бормотание

«Мы можем обсудить твоего внутреннего гения утром?», — собеседник явно не настроен на то, чтобы разделить радость.

«Не а. На кону ещё половина бутылки, пустая квартира и стриптиз под радио «Для двоих» в разделе «приветы и поздравления», — вкладываю в тон максимум трагизма.

Кажется, переигрываю.

«Ли — ты больная. Попробуй уже сделать хоть что-нибудь в светлое время суток… Я заеду к тебе в районе двух. Протрезвеешь и расскажешь про все, до чего докатилась твоя светлейшая из голов. Хорошо, родная?».

Удивительно, как много связных слов Кот может произнести в сонном состоянии. Мне бы так.

«Ты и зануда. Никакой романтики и авантюризма. Молись, чтобы я воскресла утром и раскрыла врата обители».

«Доброй ночи, маленькая. Люблю тебя».

Отключилась. Черт. Он всегда так говорит. Я всегда кладу трубку.

Столь глупое расточительство чувств не доведёт до добра.

Я давно завязала с сантиментами.

Новая рукопись была, одновременно, финишным платочком и стартовой отметкой переродившейся меня. Больше никаких штампов, ограничений и трезвых вечеров по выходным.

В какой-то степени, брак — синоним стагнации для талантливой женщины, сущность которой предпочитает путешествовать в одиночестве. Краткий тезис, полно отражающий суть произведения, которое уже через пару месяцев завалит полки магазинов в разделе «бестселлер».

На пике третьей волны феминизма.

Волоча ноги, бреду на кухню.

Последний бзик минималистов: встроенное хайтек нечто, где невозможно пораниться или убиться об угол. Барная стойка вместо столешницы.

И та — круглая.

Даже спустя несколько лет мне непросто здесь ориентироваться: внутренний нищеброд отзывается. До того, как проснуться знаменитой, я с закрытыми глазами перемещалась по маленькой хрущевке и радовалась тому, что на завтрак чему-то более существенному, чем ничего.

Вздох ностальгии ударился о стены и растворился в пространстве.

Если проделать трюк со слепотой сейчас — сдохну после первых трёх шагов в слезах и блевотине.

Не первый бокал виски дал знать о себе лёгким подташниванием. Но констатировать превышение кондиции ещё рано.

Обычный ритуал последние 8 месяцев: столько минуло с момента развода.

В тот день я откупорила бутылку шампанского прямо напротив здания администрации.

На автобусной остановке.

Наполнив стакан льдом, и прихватив с кухни яблоко, я вернулась обратно в кресло.

В голове подозрительно тихо. Пробежав пальцами по гладкой поверхности стола, нащупала отпечатанные листы рукописи — первый авторский экземпляр «новаторского» романа о месте женщины в жизни личной и социальной.

«Брак не для тех, кто родился с гением в глазах».

Сейчас оставлю на полу содержимое желудка.

В груди что-то предательски съеживается. Отброшу мысли, пока они окончательно не добили и без того расшатанную нервную систему.

Нельзя ни о чем жалеть. Сомневаться в том выборе, который я сама сделала, противопоказано. Безответность и тоска всегда на руку писателю, нуждающемуся в эмоциональной подпитке….

Мы были молоды, словно кислые вина, и беспечны. Предпочитали творить, нежели заботиться о заработке. Он мечтал о безусловной славе, а я — стать настоящей писательницей. Что, впрочем, одно и то же. Если не вдаваться в подробности.

Пока оба стремительно двигались к «розовому горизонту», влюблённости ничто не мешало. Первое время, делить было, действительно, нечего. Но…