Война полов, или В поисках любви

Каролина Королевская, 2006

"Мужчины! Вот мерило женского счастья. Как бы мы ни ругали мужчин, как бы мы ни втаптывали их в грязь, как бы ни залезали им на шеи и в карманы, как бы мы их ни ненавидели, они – наше счастье. Мы живем с мечтой о мужчине, мы ложимся спать с мечтой о мужчине, мы просыпаемся с мечтой о мужчине, мы рады, когда видим мужчину во сне, мы счастливы, когда встречаем его в жизни". Так думает героиня романа. Война полов – это война за любовь, считает она.Дизайн обложки авторский.

Глава шестнадцатая,

в которой Ирка вытаскивает меня из моего погибшего мира

«Все, что меня касается,

Все, что тебя касается —

Все, только начинается,

Начинается…»

(из старой поп-песни)

На меня смотрела какая-то наркоманка с сизыми мешками вместо подглазий, с растрепанными волосами и красными, воспаленными от слез, глазами. Лицо было настолько худым, что нос казался в два раза больше обычного. Я с отвращением отвернулась от зеркала.

— Это твое прошлое, — сказала Ирка. — А сейчас мы будем делать твое будущее. — Она взяла меня за руку и, словно маленькую девочку, снова потащила в ванную. — Сейчас ты у нас станешь той, кем и должна быть. Сейчас ты станешь хорошей девочкой, настоящей куколкой. Глупенькой улыбающейся дурочкой, — говорила она, умывая меня, как ребенка.

— Не хочу — глупенькой! — капризничала я. Но Иркин голос звучал так приятно, так нежно, что мне хотелось расплакаться и распустить сопли на ее груди.

— Ты должна быть глупенькой, — уговаривала Ирка.

— Не хочу! — упорствовала брошенная глупая дура.

— Надо! Не будешь глупенькой, — самцы не посмотрят на тебя. Глупость — всего лишь наживка для самцов. Рыбак ничего не поймает с пустым крючком. Для рыбки нужна наживка, — поучала Ирка, расчесывая мне волосы. — Умничанье — все равно, что пустой крючок: остро, колко, да всех рыб отпугивает. Это самцы придумали, что все мы дуры. Льстят своему уму. И чтобы мы не забывали за собой следить. На самом деле мужики еще больше чем мы любят ушами. Было бы это не так, — секс по телефону никогда бы не появился. Скажи любому уроду, будто видишь в нем мужество и силу, и он прилипнет к тебе, как банный лист.

Я улыбнулась. Кажется, это была первая моя улыбка за неделю.

— Наконец-то! — воскликнула Ирка. — Мы начали оживать!

Она накрасила мне ногти, ресницы, губы; она помогла мне одеться, будто я была совсем беспомощной.

— А теперь — на свежий воздух! — скомандовала Ирка.

Этого я так скоро не ожидала и снова попыталась закапризничать. Но Ирка не слушала мне нытье. Она буквально выволокла меня на улицу.

— Сегодня ты будешь делать всё, что я тебе скажу! — приказала моя мучительница.