Одна среди туманов

Карен Уайт, 2014

После десяти лет отсутствия Вивьен Уокер возвращается в город детства из солнечной Калифорнии и селится в уютной усадьбе у реки. У нее за плечами болезненный разрыв с мужем, и она надеется, что родные места помогут ей пережить потерю. Но первые дни приносят лишь разочарование – в доме пусто, ее бабушка умерла, все вокруг совершенно изменилось, и даже старый кипарис, в тени которого Вивьен в юности «слушала песню болот», загублен безжалостным торнадо. Стихийное бедствие наталкивает Вивьен на воспоминания о другом происшествии – в 1929 году ее прабабушка, жена часовщика, пропала во время Большого наводнения. Эта история овеяна тайной, и Вивьен решает занять себя небольшим расследованием, чтобы развлечься. Но стоило ей сделать неосторожный шаг, и загадка приняла весьма необычный оборот…

Глава 9

Кэрол-Линн Уокер Мойс. Индиэн Маунд, Миссисипи. 21 октября, 1962

ДНЕВНИК

Бутси затеяла красить дом, и меня уже тошнит от запаха краски. А еще в этом году хлопок уродился на славу, поэтому она решила устроить на Рождество большую вечеринку, чтобы отпраздновать это дело вместе с соседями. Представляю!.. У меня уже заранее болят руки — столько серебра мне придется перечистить к приходу гостей!

Но это когда еще будет, а пока я стараюсь дышать не слишком глубоко, чтобы не чувствовать запахов краски, скипидара и растворителей. Началось, впрочем, с того, что Бутси потратила не меньше тысячи часов, выбирая подходящий колер, да еще заставила нас с Матильдой разглядывать бесчисленные образцы и высказывать наше мнение. Впрочем, что бы мы ни сказали, наше мнение вряд ли что-то изменило, потому что Бутси, как и следовало ожидать, выбрала точно такую же желтую краску, какой дом был выкрашен со дня сотворения мира.

Я, правда, не удержалась и сказала, мол, раз дом непременно нужно красить, могла бы выбрать что-нибудь новенькое, но Бутси ответила в том смысле, что, дескать, традиций еще никто не отменял.

Это она имеет в виду наши семейные традиции. На человеческом языке это означает, что мы должны из года в год пользоваться одними и теми же старинными сервизами и столовым серебром, которые хранятся в нашей семье уже несколько столетий, и хвастаться перед гостями водяными разводами, которые оставило на стене в коридоре Большое наводнение 1927 года. Кроме того, традиции — это еще и работа в саду, который был заложен моей прапрапрабабкой двести лет назад, а также на огороде, где мы выращиваем те же самые овощи и фрукты, которые выращивали все наши предки уж не знаю до какого колена. Если нам и позволено посадить в саду что-то новенькое, то только такое, что не очень сильно его изменит. А еще традиции означают, что нельзя выкинуть, наконец, эту кошмарную кровать из черного дерева, которая стоит в хозяйской спальне, хотя я уже много раз говорила Бутси, что меня бросает в дрожь от одного ее вида.

Мне было всего шесть, когда Бутси и я снова стали жить в усадьбе. Поначалу меня поселили в маленькой комнате, которая до сих пор считается моей, сама же она обосновалась в спальне, где стояла эта жуткая кровать. Бутси сказала, что такова семейная традиция. Я была еще совсем маленькой, но все равно спросила, является ли нашей семейной традицией бросать собственных детей на дальних родственников. За это Бутси промыла мне рот с мылом — она сказала, что не потерпит никаких дерзостей, но ведь я вовсе не собиралась дерзить! Мне просто хотелось знать, только и всего.

Бутси часто говорит, что традиции — это то, что объединяет членов одной семьи, принадлежащих к разным поколениям. Наверное, она имеет в виду использование серебряных столовых приборов с монограммой в виде буквы «У», что означает «Уокер». Ну не знаю… Я бы предпочла пластмассовые ложки и вилки, их, по крайней мере, не нужно полировать перед каждыми гостями.

Еще Бутси говорит, что, как только я выйду замуж, большая черная кровать на четырех столбиках станет моей и что мои дети должны рождаться именно там, как в свое время появилась на свет и я. Это, дескать, тоже семейная традиция. Я, однако, сомневаюсь, что до этого когда-нибудь дойдет. Про себя я давно решила, что как только немного подрасту — сразу уеду отсюда, уж больно мне хочется посмотреть мир. Вряд ли у меня найдется время, чтобы возиться с мужем и детьми, не говоря уже о старом доме и антикварной кровати, которой самое место в музее. Нет, если когда-нибудь у меня и будет собственный дом, он совершенно точно будет другим — современным, выкрашенным в какой-нибудь яркий цвет и с металлической или пластиковой мебелью внутри.

Бутси называет традиции клеем, который соединяет вместе членов семьи.

На самом деле они только мешают нам двигаться навстречу переменам.

Я обожаю перемены. Правда, здесь, на Юге, мало что меняется, но кое-что все-таки меняется. Взять хотя бы волнения в Университете Миссисипи в Оксфорде, когда какой-то чернокожий захотел там учиться^[9]. Это означает, что мы все-таки движемся навстречу чему-то новому и лучшему. Вот почему, когда Бутси снова решила покрасить наш дом в желтый цвет, я почувствовала себя спеленатой по рукам и ногам, словно какой-то младенец. Я не понимала, какой смысл так цепляться за традиции — за то, что когда-нибудь все равно обратится в прах.

Традиции, традиции, традиции!.. Порой просто не знаешь, куда от них деваться. Например, сегодня воскресенье, день отдыха, но Бутси все равно потащила меня в сад — мол, нужно подготовить его к зиме. Но я так ныла и двигалась так медленно, что она в конце концов сказала, чтобы я не путалась у нее под ногами, а потом усадила меня в одно из садовых кресел и велела смотреть и учиться. Когда я спросила, а зачем, собственно, нужно готовить сад к зиме, Бутси ответила — затем, чтобы на будущий год получить хороший урожай. Тогда я объяснила ей, что есть такие магазины, где можно купить любые овощи и фрукты, и что я не вижу никакого особенного смысла возиться с землей и выращивать то, что продается на каждом углу. На это Бутси не нашлась что ответить — наверное, поняла, что я права. Часа через два она пошла в дом, чтобы выпить немного ледяного чая, а я решила, что лучшей возможности ускользнуть мне может и не представиться. Пока Бутси не вернулась, я поскорее вышла из сада и помчалась к моему любимому кипарису. Это дерево растет у нас на заднем дворе довольно далеко от своих родных болот и выглядит так, словно оно оказалось здесь случайно. Мне кажется, в этом кипарис похож на меня. Я тоже чувствую себя чужой в этом нелепом желтом доме с его дурацкими традициями и мрачной черной кроватью.

Добравшись до кипариса, я села на землю у самого ствола — лицом к болотам, чтобы Бутси не могла заметить меня из сада. Я знала, что она пошлет на поиски Матильду, но была уверена, что та ни за что не найдет меня здесь. Наша служанка никогда и близко не подходила к моему дереву — она утверждала, что кипарис заколдован и что возле него бродит одинокий дух, который кого-то ищет. Мне, конечно, очень хотелось взглянуть на настоящее привидение, но Матильда сказала, мол, сколько ни гоняйся за призраками, толку не будет.

И от того, как она это сказала, мне почему-то стало очень грустно, словно она говорила про меня.

Под кипарисом я просидела до позднего вечера, когда уже включился свет на веранде. В какой-то момент я ненадолго задремала, и мне пригрезилась сотканная из тумана фигура, которая появилась рядом с деревом. Во сне я бросилась за ней, но, как бы быстро я ни бежала, ни догнать, ни просто рассмотреть ее как следует мне не удавалось. Проснулась я оттого, что мне не хватало воздуха. Пот градом катился по моему лицу, словно я и вправду бежала изо всех сил, и это так меня испугало, что я вскочила и со всех ног бросилась к дому. Только на веранде я остановилась и обернулась, но таинственная фигура бесследно исчезла. Только тени деревьев чуть покачивались во тьме да плыл по небу тонкий серпик луны.

Бутси отправила меня спать без ужина за то, что я убежала из сада, а потом пряталась, но я не очень расстроилась, да и есть мне не особенно хотелось. Уже ложась в постель, я включила маленькую лампу-ночник, которую зажигала только в раннем детстве, а потом подошла к окну и закурила сигарету. Глядя на маленький красный огонек, который ярко вспыхивал при каждой затяжке, я вдруг снова вспомнила слова Матильды, которая так настойчиво советовала мне не гоняться за призраками.

Примечания

9

В 1962 г. в штате Миссисипи произошли массовые волнения, связанные с попытками чернокожего юноши Джеймса Мередита зарегистрироваться в университете штата в качестве студента. Несмотря на то что на сторону Джеймса встали президент и Верховный суд США, власти штата категорически отказались выполнять их решения. 30 сентября 1962 года Джеймс Мередит в сопровождении военной охраны направился в университет с намерением войти в него. Данная попытка спровоцировала массовое возмущение белых граждан и массовое избиение чернокожих.