Ни слова больше!

Карен М. Макманус, 2022

Четыре года назад трое учеников престижной школы Сент-Амброуз обнаружили в лесу тело жестоко убитого учителя мистера Ларкина. Полиции так и не удалось найти преступника… Теперь в город возвращается любимица Ларкина – Бринн Галлахер, мечтающая о карьере криминального журналиста. Она твердо намерена узнать, кто же расправился с любимым всеми педагогом, у которого, казалось, не было врагов. Но так ли это на самом деле? Чем дальше продвигается расследование, тем больше Бринн узнает и о самом мистере Ларкине, и о возможных мотивах его убийства. Круг подозреваемых расширяется, и в него попадают трое ребят, нашедших тело. Но кто и по какой причине окажется убийцей?..

Глава 7. Трипп

Среда, шесть утра. Я еле глаза продрал, голова трещит, душа просит одного: снова уснуть. Усилием воли заставляю себя откинуть одеяло и выползти из кровати. Больше бега я ненавижу только состояние, когда не бегаю.

Быстро одеваюсь, выдираю телефон из зарядки и шарю по комоду в поисках наушников. Безуспешно. Их нет ни на письменном столе, ни под ним. Хватаю кроссовки и бегу в гостиную по ворсистому зеленому ковру. У нас двухэтажный дом, который отец унаследовал от своих родителей и который после семидесятых не ремонтировался. Перед тем как уйти, мать сорвала аляповатые обои в цветочек и выкрасила стены в темные тона. До сих пор помню, как она стоит посередине столовой: в руке щетка, взгляд скользит по не оправдавшим надежд стенам.

«И так не лучше», — заключает она.

Я уже тогда понимал, что речь не о стенах.

До ковролина дело, слава богу, не дошло. Он страшный, но теплоизолирующий, что особенно важно, когда термостат дальше восемнадцати градусов не поворачивается.

На подходе к кухне замедляю шаг и зеваю так, что трещит челюсть. В нос ударяет запах горелого кофе, которого быть не должно, ведь я единственный, кто…

— Уже встал? — доносится из кухни.

От неожиданности я роняю телефон. Он ударяет по пальцу ноги, и я наклоняюсь, корчась от боли.

— Черт, пап, напугал! Что ты тут делаешь?

На отце футболка с надписью «Peacked in High School»^[1], подаренная в шутку одним из его дружков. Наверное, тот факт, что он ее до сих пор носит, достоин уважения. В моем возрасте папа был местной звездой футбола — играл достаточно хорошо, чтобы стать гордостью школы, но не настолько, чтобы его потом взяли в футбольный клуб.

Папа ерошит густые волосы с сединой, отпивает кофе.

— Я тут живу, забыл?

Замечаю провод от наушников под связкой ключей на столе. Она у отца огромная — из-за кучи разных висюлек, которые он зовет амулетами. В детстве я любил их успокаивающий перезвон. Плюс тогда еще верил в удачу, не то что сейчас. Вытаскиваю наушники, стараясь не смотреть на амулеты.

— Ты чего так рано встал? — спрашиваю, ковыляя в кухню.

Папа работает ночным сторожем в городской больнице и возвращается домой под утро, за час до моего будильника. Днем он спит, поэтому видимся мы только вечерами.

— У меня скоро смена в «Сделай сам», — отвечает он зевая. — Смысла нет ложиться.

— Сразу после ночной в больнице? С какого перепуга?

Обычно отец работает в магазине хозтоваров по выходным специально, чтобы избежать подобных марафонов.

— Машине нужна новая коробка передач, — вздыхает он.

Так и живем. Отец вкалывает, хотя ни одна работа не приносит ни дохода, ни стабильности. Его увольнениям я уже счет потерял. Правда, надо отдать ему должное: он не опускает рук и в последний момент всегда где-нибудь что-нибудь да находит. С другой стороны, порядком надоело каждый месяц выбирать, какие из счетов оплатить.

Впрочем, мы на эту тему не разговариваем. Мы вообще о многом не говорим.

— Я побежал, — бросаю, на ходу вставляя в уши наушники. — Пока.

Ответ отца тонет в первых аккордах Rage Against the Machine, я натягиваю на голову капюшон и толкаю дверь.

Ноги сами несут меня по знакомому маршруту — вниз по нашей улице, полмили до городской школы Стерджиса, где учился отец, — и выводят налево, на Мэйн-стрит. Это лучшая часть города. Здесь полно старых викторианских домов, которые, даже обшарпанные, смотрятся классно. После поворота я неизменно увеличиваю темп, пока в конце улицы не достигаю предела, на котором могу продолжать бег, не испытывая сильного дискомфорта. Мышцы наливаются, они приятно напряжены, эндорфины текут по венам и наполняют тело пьянящим ощущением счастья.

Ради этого я бегаю. Ничто не дает мне того же ощущения.

В этот час на Мэйн-стрит все закрыто, даже «Луч света». Вокруг тихо и безлюдно. Я подбегаю к переходу и боковым зрением замечаю приближающуюся слева машину. Не сбавляю скорости, зная, что водитель обязан уступить дорогу. Однако тот давит на газ и проносится по зебре прямо у меня перед носом.

— Козел, — цежу я сквозь зубы, отпрыгивая на тротуар.

Внезапно меня как током пробивает. Я мельком успеваю засечь водителя и не верю своим глазам. Нет, показалось. На незнакомом мне седане неопределенного серого цвета номер Нью-Джерси.

Быть не может.

Я бегу дальше и заворачиваю на Проспект-Хилл. Преодолеваю подъем; сердце учащенно бьется, легкие начинает жечь. В ушах грохочет музыка, подгоняя вперед, несмотря на то что все во мне сопротивляется. Песню прерывает сигнал сообщения на телефоне.

Не в моих правилах отвлекаться во время самой напряженной части пробежки. Только из-за видения в серой машине не могу удержаться — больше в такую рань писать некому. Резко останавливаюсь, пытаюсь отдышаться и готовлю себя к тому, что сейчас увижу.

Сообщение на экране оказывается намного страшнее, чем я предполагал. Отправлено с неизвестного номера и содержит одно лишь слово: «Убийца».

Примечания

1

Слово «peacked» можно перевести с англ. как «достигший пика», так и «изможденный». — (Примеч. ред.)