Сейчас и навсегда

Кара Колтер, 2014

Дэниел – настоящий красавчик… и убежденный холостяк. Он привык избегать ответственности, и длительные, серьезные отношения его пугают. Больше всего он боится, что когда-нибудь станет отцом. И когда его молодая привлекательная соседка Трикси просит приглядеть за ее озорными племянницами-близняшками, он сначала впадает в панику. Но вопреки всем сомнениям, Дэниел прекрасно ладит с малышками и вызывает умиление у Трикси, которая вскоре перестает видеть в нем только лишь легкомысленного сердцееда…

Глава 2

Сначала Трикси увидела его туфли. Это, без сомнения, были самые красивые туфли из тех, что приходилось ей видеть.

Уж в этом она разбиралась. Трикси Марш отстояла на коленях перед множеством пар обуви самого отличного качества, терпеливо подкалывая булавками края брюк, когда обслуживала клиентов ее бывшего работодателя. Фирма «Бернард Бразерс», принадлежавшая семье Майлса, была самым востребованным в Калгари изготовителем мужской одежды на заказ.

Дэниел Ривертон. Она должна была узнать его по туфлям, даже если бы он не назвался еще у двери. Вот кто стоял сейчас перед ней на коленях.

И это было самое важное! Действительность оказалась куда лучше мечты! Она-то мечтала о том, чтобы Майлс спас ее, но реальность не шла ни в какое сравнение с грезами.

Майлс был обыкновенным, скорее даже заурядным мужчиной, тогда как Дэниел Ривертон совсем не подпадал под эту категорию.

Под его взглядом Трикси вдруг ощутила себя так, как никогда прежде. Глаза этого мужчины были более насыщенного цвета, чем сапфир. Изумительной голубизны, сравнимой разве что с цветом океанской воды на глубине.

Сейчас в них сквозило беспокойство и стремление позаботиться о ней, отчего у Трикси перехватило дыхание. Только что она смотрела в лицо смерти, и вдруг послышался этот стук в дверь. Как в волшебной сказке: рыцарь спасает девицу незнатного происхождения от неминуемой гибели.

— Эй! Не надо плакать! Все будет хорошо.

И снова ощущения Трикси изменились. Что-то запылало внутри.

У Дэниела Ривертона был поразительный голос. Глубокий, сексуальный и несколько резковатый, когда он раздражался или нервничал. Как Трикси было известно, Ривертон являлся одним из самых напористых и предприимчивых бизнесменов в Канаде.

И именно он оказался ее спасителем, ее рыцарем, ее принцем из сказки.

Увидев беспомощно валявшуюся на полу Трикси Марш, Дэниел начал действовать. Он подсунул руки под стул с накрепко примотанной мумией и оказался так близко, что Трикси даже сквозь толщу слоев обмотки смогла почувствовать его свежий, приятный запах, ощутить рельефно обозначенные мышцы рук. С небольшим усилием Дэниел поставил стул прямо. У Трикси на мгновение закружилась голова, и она закрыла глаза. Открывая их, она ожидала увидеть своего спасителя в более реалистичном ракурсе. Но первое впечатление лишь усилилось. Теперь Трикси могла видеть Дэниела полностью, а не только его туфли, и в действительности он показался ей самым привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Вдобавок ко всему Трикси вдруг ощутила покалывание кожи от блаженного чувства спасения.

— Пожалуйста, перестаньте плакать. Я прошу вас.

Сказанные Дэниелом слова словно озарили все вокруг.

«Я прошу вас».

Это было совсем не похоже на то, что происходило с ней с тех пор, как к ней приехали племянницы. Да нет, гораздо раньше — когда Майлс разбил все ее мечты. Трикси все еще виделось его нахмуренное лицо, когда он, посмотрев на новые занавески из мягкого тюля в их спальне, сказал: «Это совсем не то, чего мне хочется».

Ему не понравилось. Трикси тогда заплакала, но не протестовала, когда Майлс с мрачным видом собирал свои вещи.

Дело, конечно, было не в занавесках.

А потом надо было приспосабливаться к жизни в одиночестве. Начинать зарабатывать. По сути, вернуться к самому началу, когда она осталась одна после гибели родителей. Но в произошедшем Трикси увидела и нечто положительное — она обрела независимость.

— Я прошу вас, — снова сказал Дэниел, и эти слова, к стыду независимой Трикси, утешили ее.

Рука Дэниела оставалась на мумифицированном плече девушки, и от этого контакта даже сквозь обмотку Трикси помимо силы и уверенности в его руке ощутила едва различимый электрический разряд.

Она попыталась удержать слезы, готовые вновь пролиться, но они не повиновались. А когда Трикси увидела своих племянниц, сидевших на диване, слезы полились еще интенсивнее. По ее вине девочек ожидал ужас. Какой же тетей она оказалась для них?!

— Вы похожи сейчас на персонаж телерекламы автомобильных шин «Мишлен», — пошутил Дэниел. — Вам знаком этот персонаж? Он весь состоит из надувных покрышек, в щелке между которыми видны лишь глаза.

Трикси засопела и с трудом сглотнула.

— Или на бисквитный пончик из рекламы зерновой компании. — Дэниел определенно хотел успокоить Трикси. — Вы его знаете? Он еще хихикает, когда кто-нибудь пальцем ткнет его в живот.

Конечно, Трикси были знакомы эти рекламные персонажи. И человечек из покрышек «Мишлен», и толстый коротышка, похожий на пончик. Они казались Трикси вполне симпатичными, пока ее не сравнили с ними.

Ее высвобождение из кокона Дэниел решил начать с уха, пытаясь пробраться к нему сквозь многочисленные слои туалетной бумаги.

— Это гораздо серьезнее, чем я предположил вначале, — проворчал он и начал разматывать голову Трикси.

Дэниел был так близко, что она невольно отметила удивительную безупречность его кожи. Его запах — чистый, мужской, чувственный — щекотал ноздри даже под обмоткой.

— Принесите мне ножницы, — резко произнес Дэниел, обращаясь к Молли и Полин. Такое обращение к близнецам было довольно бесцеремонным, но, как оказалось, действенным.

— Нам не разрешают…

Это Молли, кажется. Она была несомненным лидером их пары во всякого рода проделках.

— Сейчас позволено, — сурово сказал Дэниел. Но Молли не могла не возразить:

— А вы разве мой босс, что командуете?

— Да, ты чертовски права. Сейчас здесь командую я, — ответил Дэниел голосом человека, который руководит компанией с огромным количеством служащих. Однако Молли бесстрашно вскинула голову и сузила глаза.

Но даже четырехлетняя малышка не могла не понять, что он человек, у которого не забалуешь. И она неожиданно уступила. Сопровождаемая верной сестричкой, Молли бросилась выполнять поручение.

— Та-ак, — сказал Дэниел. — Кажется, удается разгадать тайну. А что это за цвет волос такой?

— Темно-рыжий, — попыталась ответить Трикси, надеясь, что Дэниел распутал достаточно слоев, чтобы услышать ее.

— О! Шатенка! При таких огромных синих глазах вы должны были быть блондинкой. Погоди те-ка! Теперь я уже вижу ваши волосы хорошо. Вы не шатенка. Они у вас имеют красноватый оттенок, напоминающий выдержанный виски.

Вот это да!

Дэниел говорил медленно и безостановочно, словно ощущал ее состояние, близкое к панике. Так обычно говорят с человеком, стоящим на краю крыши или обрыва, чтобы побудить его отойти от опасной черты.

— У вас необыкновенно маленькие уши, — продолжал Дэниел спокойное повествование. — Мочки проколоты, но сережек нет. Интересно, какие серьги подошли бы вам?

Трикси понимала, что Дэниел ведет одностороннюю беседу для ее же пользы, и это действительно оказывало на нее успокаивающее воздействие.

Он размотал уже достаточно много слоев кокона, чтобы открыть ее лицо, и теперь внимательно смотрел на нее с удивленной полуулыбкой.

— Беру свои слова обратно. Вы совсем не выглядите похожей на упомянутых мной рекламных персонажей.

Дэниел освободил от слоев обмотки ее предплечья и кисти рук. Трикси хотелось пригладить свои волосы, привести их в относительный порядок, но при попытке любого движения она ощущала, что с плечом что-то неладно.

— Больно?

— У меня травмировано плечо, — призналась она. — Но это не так болезненно, как то, что задета моя гордость. Я чувствую себя в дурацком положении.

Надо же, в каком унизительном для себя виде Трикси оказалась именно перед Дэниелом Ривертоном, который явно походил на рыцаря — спасителя из ее снов. Фотографии этого человека украшали обложки крупнейших специализированных журналов, в том числе «Бизнесмен Калгари», на который Трикси подписывалась и увлеченно читала от корки до корки с тех пор, как начала собственное небольшое дело. А случилось это после того, как ее отпустили — уволили, как услужливо подсказал Трикси ее внутренний голос, — из «Бернард Бразерс» год назад.

— Так что же здесь произошло?

Когда несколько дней назад Дэниел представился ей по телефону, Трикси и в голову не пришло, что это тот самый Ривертон.

И вот теперь он, в буквальном смысле во плоти, стоит прямо перед ней, и Трикси не может отвести пристального взгляда от его обнаженной груди. Ничто не подготовило ее к встрече с этим мужчиной. Ни журнальные фотографии, на которые он совсем не был похож сейчас, ни слухи о его несомненной сексуальности, ни раздраженный голос по телефону.

За четыре дня, проведенных с племянницами, она так устала, что теперь на нее накатила паника с всплеском адреналина, да возникла еще и подрывающая силы боль, простреливающая плечо и руку. Но именно это не позволяло Трикси грохнуться в обморок. Она видела перед собой руки Дэниела с рельефно обозначенными мышцами, его широкую обнаженную грудь. Пижамные штаны, низко сидящие на бедрах, открывали взгляду Трикси твердые мышцы живота, так соблазнительно сужающиеся ниже пупка.

У Дэниела были темные волосы, красиво уложенные, несмотря на то что он появился здесь, явно вскочив с постели. Черты его лица были настолько безупречны, что этот мужчина мог бы позировать скорее для обложек глянцевых журналов, чем деловых изданий.

Трикси все-таки заставила себя отвести взгляд от его притягательной груди, чтобы Дэниел не догадался о ее мыслях. Она даже почувствовала себя немного виноватой перед Майлсом, никогда не вызывавшим в ней подобных ощущений. Почему? Наверное, потому, что ему не приходилось спасать ее от неминуемой смерти. К тому же Майлс, с его несколько одутловатым лицом и прядями тонких рыжих волос, с пикантным пузцом и коротенькими, толстоватыми ногами, являл собой полную противоположность Дэниелу Ривертону.

Лицо этого мужчины было скуластым, нос прекрасной формы, рот решительный, четко очерченный. И если бы не полная нижняя губа, оно могло бы иметь выражение надменности и высокомерия. На квадратном подбородке Дэниела притаилась едва заметная ямочка. Пробившаяся на лице щетина не только не портила, но даже добавляла шарма и без того великолепному облику.

Глаза же были совершенно завораживающими — такой пронзительной синевы, какую не смогла отразить ни одна журнальная обложка.

Дэниел начал разматывать последние слои ее кокона, был деловым и решительным.

Пытаясь не обращать внимания на ощущения, которые вызывали в ней руки Дэниела, снимающие слой за слоем бумагу, предназначенную для весьма деликатных надобностей, Трикси, преодолевая неловкость, постаралась сосредоточиться. Он хотел узнать, как все произошло.

— Я была очень уставшей, — начала Трикси. — Они же почти совсем не спят. Молли и Полин прилетели из Австралии. А это совершенно другой временной пояс, как я уже говорила вам.

— Это когда вы не приняли во внимание мои проблемы, — с легкой укоризной произнес Дэниел.

— В тот момент, когда вы позвонили, мне так хотелось тишины. Я спала, но девочки разбудили меня, с шумом запрыгнув в кровать. Они проголодались. Затем им захотелось поиграть в эту самую игру. Сказали, что их мама всегда разрешала им так играть. Я должна была сесть на стул, а они обматывали бы меня туалетной бумагой. И я не увидела в этом ничего особенного. Тем более что уже отчаялась хоть как-то заставить племянниц вести себя не так шумно.

«Ради вас».

И хотя Трикси не сказала этого вслух, ироническая усмешка тронула великолепно очерченные губы Дэниела.

— Ах да! Недовольный сосед.

— Нет, я не осуждаю вас, — поспешно отреагировала Трикси. — Хотя ваш тон был угрожающим, когда вы сердито выговаривали мне по телефону. — Она покачала головой и добавила: — К тому же вы были несколько невежливы.

— Это потому, что меня в очередной раз лишили сна.

— Девочки все ходили и ходили вокруг меня, каждая со своим рулоном туалетной бумаги. Они были чрезвычайно сосредоточенными и усердно трудились, поэтому в квартире на этот раз стояла тишина, за что я была им признательна. Но это действо оказалось ужасно усыпляющим, просто гипнотическим, и я задремала, а потом и совсем отключилась. В этом не было ничего странного. Ведь с тех пор, как приехали Молли и Полин, они занимали все мое время с утра до ночи. Внезапно проснувшись, я поняла, что попала в ловушку. Меня ограничили в движениях. Я не могла поверить тому, как крепко они меня спеленали.

Близнецы наконец принесли ножницы, и Дэниел стал быстро снимать остатки обмотки.

Когда Дэниел склонился над ней, чтобы окончательно удалить результаты «рукоделия» девчонок, она обратила внимание на шелковистость его волос. Как Трикси и подозревала, в дело пошла не только туалетная бумага — теперь Дэниел осторожно прорезал еще и стеганый ватин. Скорее всего, близнецам удалось добраться до ее рабочей комнаты, пока она спала. Заметив облачка белых пушинок, носившихся по всей гостиной, она поняла, что Молли и Полин вскрыли пакеты с ватной набивкой. Для них это был «снег», с которым они уже просили у тети разрешения поиграть.

Конверты с заказами, которые Трикси аккуратно складывала в стопку на столе, были вскрыты и разбросаны по всей квартире.

— У вас много корреспонденции, — заметил Дэниел, подбирая с пола конверт. — И адресована она какому-то «Коту в шляпе». Что это значит?

— Это долгая история. — На какой-то безумный момент Трикси захотелось рассказать Дэниелу все. Кто мог лучше всего понять ее? Успешный бизнесмен…

— Тогда, может быть, в другой раз, — сказал Дэниел, снова поддразнивая ее. — Ну вот мы вас и освободили, мисс «Кот в шляпе». — Это было похоже на намек с его стороны, что спасителю пора уходить. Да он и уйдет, вряд ли оглянувшись.

Конечно, зачем этому человеку внимать проблемам соседки с ее бизнесом, таким крохотным по сравнению с компанией Дэниела Ривертона? Это все равно что сравнивать мышь со слоном, поставив их рядом.

Нет, даже не мышь, скорее блоху.

— А вы, оказывается, совсем маленькая под всем этим, — произнес Дэниел. — Ну, так мне кажется, по крайней мере.

Несмотря на то что теперь Трикси вряд ли еще когда-нибудь увидит своего соседа, ей невероятно полегчало оттого, что на ней оказался вполне приличный, собственноручно сшитый домашний халат. Не будь его, сидела бы Трикси сейчас перед Дэниелом в своей пижаме — коротких шортиках и свободной ночной кофте. Вот тогда впечатление о ней в такой неловкой ситуации было бы еще ужаснее.

Она попыталась подвигать каждой рукой и ногой, чтобы убедиться, что теперь она справится со всем и сама, без помощи Дэниела. Но не смогла не поморщиться, когда почувствовала резкую боль в правом предплечье.

— Где больно? — спросил Дэниел, стоя рядом и наблюдая за ней. — Здесь? Наверное, вы упали на это плечо, когда стул опрокинулся. Кстати, есть и отметина. Вот в этом месте.

Он прикоснулся к синяку на ее правом виске. Трикси отреагировала на этот жест острым ощущением. Казалось бы, сдержанное, легкое прикосновение, а какая мощная в нем энергетика! Контакт лишь кончиком пальца, а с ней такое творится! С Майлсом у нее не было ничего подобного.

По зрелом размышлении такого и не могло быть в их отношениях — она чаще всего чувствовала себя старой девой и довольствовалась собственной компанией. По сути, они с Майлсом оба были невыносимо одинокими. Не говоря уже о скуке.

А выходит, что в отношениях между мужчиной и женщиной все-таки есть нечто такое, чего Трикси так недоставало, о чем она даже не знала и чего никогда не испытывала.

Дэниел же, похоже, знавал это. Его палец все еще касался ее ушибленного виска.

— С вами будет все в порядке, если я теперь уйду? — прозвучал вопрос.