Секрет в ее крови. Где-то в начале пути, или Беда не приходит одна

Кайри Стоун

Кровь не вода и таит в себе много тайн. Героиням придется столкнуться с массой препятствий на пути к раскрытию истины их происхождения. Опасности, приключения, таинственные предсказания, ненависть и многое другое ждут их на тернистом пути…

Глава 6

Сиверс оказался на удивление молодым и симпатичным мужчиной. Он носил простую серую одежду, длинные волосы связывал жгутом в хвост, и редко сбривал растительность на лице, пытаясь скрыть моложавость, характерную лунным эльфам. Хотя острые ушки, мраморную кожу и серебристые волосы скрыть было невозможно.

Ребята нагрянули к нему неожиданно, пользуясь двумя мотолетами (транспортное средство походило на изогнутую черную корягу с мягким сидением и рулем как у мотоцикла и приводилось в движение при помощи магии). Они захватили с собой гостинцы, чтобы устроить чаепитие с плюшками. Сиверс как раз носил ведра с водой, что сильно удивило Габриэлу. Ведь даже в замке бытовую работу прислуга исполняла при помощи магии.

— Как поживаешь Сиверс? — спросил Изакеиль, спрыгнул с мотолета и помог Габриэле, которая ехала с ним.

— Нормально! А вы, какими судьбами, в столь отдаленные места?

Он поставил свою ношу на землю, вытер руки об рубашку и протянул правую для приветствия. Изакеиль пожал ее, улыбаясь широко. Рядом с этим эльфом видно было, что он чувствовал себя раскованно, чем немного удивил подругу. Изабела, ему в противоположность, скромно переминалась сбоку.

— Мы к тебе по делу! Позволь представить — он отошел в сторону, открывая взору эльфа Габриэлу — это Габриэла, она в нашей общине новенькая.

Сиверс поклонился одной лишь головой, знаменуя приветствие, и пристально уставился на девочку, от чего та поежилась. Глаза отшельника затянулись пеленой и стали белыми без зрачков и перестали моргать. Так длилось несколько минут, а затем его взгляд приобрел прежний фиолетовый цвет.

— Какая интересная у вас подруга. — С каменным, не выражающим никаких эмоций, лицом проговорил Сиверс.

— В каком смысле «интересная»? — решила уточнить сама Габриэла.

Сиверс молчал. Тишина нагнетала обстановку. Никто из присутствующих не решался ее нарушить.

— Может, угостишь нас чаем? — робко спросила Изабелла, чтобы отвлечь всех от неловкого молчания.

Отшельник, ничего не ответив, взял ведра с водой, и отправился в хижину. Скромное жилище стояло на одном из выступов горной гряды, заросшее разной растительностью. И если бы не дверь, то не факт, что обычный прохожий разобрал в этом дом. Дверь перед ним сама отворилась, и он вошел внутрь.

— Что это с ним? — заговорщицки поинтересовалась Габи у подруги, при этом излучая обиду и негодование.

— Не бери в голову, он всегда такой. Пошли.

Изакеиль забрал дорожный рюкзак, набитый всякой всячиной, и махал девочкам, зазывая их идти следом.

Внутри мебель была скромной деревянной, без каких либо украшений. Оранжевый свет закатного солнца падал из окна на стол. Везде было чисто и пахло древесиной и травами. Сиверс хлопотал около нехитрого очага, грея воду в чайнике как существо далекое от магии. Изабела усадила подругу на лавку, и пристроилась рядышком, а Изакеиль помогал Сиверсу накрывть на стол. Когда же ароматный чай дымился в чашках, а все участники неожиданного визита сидели за столом, тишина казалась звенящей, а атмосфера гнетущей.

— Слушай, Сиверс, — начал разговор Изакеиль — Габриэла выросла в мире людей, и только недавно узнала о том, что владеет магией. И нам интерестно, можешь ли ты сказать — к какому роду она относится?

— А до совершеннолетия подождать никак? — все с тем же безэмоциональным лицом спросил он.

— Мне до него почти три года… — решила уточнить Габи.

— И что? — безучастно переспросил он.

Активная и не вмеру любопытная девочка не понимала, почему он не хочет ей помочь. Этот белесый эльф вызывал в ней странные чувства тревоги и страха, которые она показывать не хотела.

— Сив, — вмешался вновь Изакеиль — пойми, ей придется наверстать много упущенного в обучении, и принадлежность к роду этот процесс бы упростила. Ты же видишь это, так почему не скажешь?

Сиверс прошелся взглядом по всем присутсвующим.

— Не вижу в этом необходимости.

«Упертый баран!» — подумала Габриэла.

— Я не упертый, просто не вижу логичной подоплеки в том, чтобы вам это рассказывать.

У девочки отвисла челюсть.

— Как? — тихо на выдохе спросила она.

Сиверс склонил голову к правому плечу и уставился на нее.

— А как ты дышишь?

— Само как-то получается… — только и смогла она ответить.

— Вот и у меня оно само как-то получается.

Изакеиль и Изабела непонимающе смотрели на этих двоих, но боялись задать встречные вопросы.

— А если я скажу, что это поможет мне узнать — кто я, и откуда вообще взялась? Это будет достаточной причиной ответить на мой вопрос? — решила она ударить в лоб.

— Тебе не достаточно того, что ты уже здесь?

— Нет! Я хочу знать, кто мой отец и куда он исчез.

Сиверс вновь пристально уставился на нее, и взгляд опять помутнел, но через мгновение вернулся в норму.

— В тебе слишком много силы, слишком много крови, и какая из них принадлежит отцу я сказать не смогу.

— А что значит много крови? — Габриэла совсем растерялась.

— Это значит, что в тебе не одна линия рода — начал пояснять Изакеиль — это могут быть и эльфы, и драконы, и феи — да кто угодно, или все сразу.

— Мда, легче не стало. — Разочарованно выдала девочка.

— Но Сиверс, если в ней много крови, как она может иметь много силы? — вдруг спохватился парень и уставился на отшельника непонимающим взглядом.

Габриэла напряглась в ожидании ответа, так как вспомнила о том, что если смешивать кровь разных рас сила магии угнетается, и каждое следующее поколение становится слабее.

Сиверс молчал. Он видел истинную подоплеку всего этого, но стоит ли рассказывать истину этим детям, не знал.

— А есть ли у Габи вторая форма? — чтобы разрядить обстановку в очередной раз в разговор вступила Изабелла.

— Есть, но до совершеннолетия она ею воспользоваться не сможет.

— Почему? — немного обижено спросила Габи.

— Кровь не вода, она сложная субстанция, хранящая свои тайны за семью печатями. На тебе тоже есть печати, которые до совершенолетия не позволят принять вторую и третью формы.

— Третью? — Изакеиль вскочил как ошпаренный — А такое вообще бывает?

— Ну, она же существует? — Сиверс кивнул в сторону Габриэлы — Значит бывает.

— Понятнее не стало… — надувшись, пробормотала Габриэла — Наоборот, вопросов стало только больше.

Разговор угас сам собой. Каждый думал о своем, но предаваться унынию у ребят долго не получилось, так как за окном поднялся сильный ветер, который гнул кроны деревьев чуть ли не до земли. Створки окна начали ходить ходуном, и сильный порыв ветра уронил чашку уже остывшего чая и разлил его по столу.

— Что это? — перекрикивая шум листвы, спросила Габриэла.

— Проблемы по наши головы! — выдал Изакеиль, и его лицо исказидось от досады.

Ветер стих, так же резко, как и начался. За дверью послышались шаги. Ребята вскочили, синхронно оборачиваясь в ту сторону. Дверь резко распахнулась, открывая их взору фигуры Оксармы и дяди Виктора.

— Габриэла! — командирским, отработанным годами голосом, закричала Оксарма — Какого лешего ты здесь делаешь?

— Мам я… — дрожащим голосом попыталась она начать оправдываться.

— Ты вообще представляешь — перебила она дочь — как я извелась, узнав, что вы пропали безвести? А вы? — она уставилась суровым взглядом на близнецов — Утихомирьте свое шило в причинном месте и научитесь сообщать, куда и по какому поводу вы отлучаетесь!

Тяжелая рука Виктора легла ей на плече, от чего Оксарма сразу же взяла эмоции под контроль. Ей вспомнился муж, который делал так же, напоминая о том, что криком ничего не добьёшься.

— Ребята, — начал виконт тихим, но твердым голосом — ваше наказание мы обсудим дома, а сейчас на выход.

Близнецы и Габриэла молча развернулись и ушли, на прощание лишь кивнув отшельнику.

— Сиверс, дружище, надеюсь, эти обормоты не сильно тебя побеспокоили? — голос Виктора казался немного встревоженным.

— Я привык. Изакеиль часто ко мне заглядывал еще с детства. — Спокойно ответил эльф.

— Позволь представить — он указал рукой на свою спутницу — это Оксарма, мать Габриэлы. Они недавно в нашей общине.

— Я в курсе.

Взгляд его вновь помутнился на мгновение, от чего Оксарму, как и Габриэлу, передернуло.

— Очень приятно! — запинаясь, сказала она, но Сиверс уже отвел взгляд, ничего не ответив.

— Я загляну к тебе на днях. — На прощание кинул Виктор.

А в ответ лишь кивок.

Ребята домой добирались так же, как и прежде — на мотолетах. А Оксарма на спине огромного дракона, который как коршун, следил, чтобы младшее шебутное поколение не потерялось по пути.

— И что это было? — решила Оксарма задать волнующий ее вопрос, чтобы скоротать время в полете.

— Ты это о чем? — ментальный голос Виктора раздался в ее голове.

— Я про этого… а кто он собственно? — растерянно спросила наездница.

— Сиверс? — уточнил виконт.

— Да.

— Сиверс лунный эльф. Хотя в его родословной была некая особа, которую у них считают оракулом. Но сила оракула передается по женской линии, а мужчинам их рода не доступна. Но Сиверс оказался не совсем мужчиной, и потому получил частицу дара матери. Так, что он видит немного больше чем мы.

— Он гермафродит? — это вопрос прозвучал немного громче и тревожнее, нежели того хотела Оксарма.

— Да, и это тяжкая ноша, которая и заставила его уединиться в этой отдаленной местности.

— А его глаза…

— Меняются, когда работает дар. — Закончил он за нее предложение, сразу поняв, что та хотела спросить.

— Значит, когда он на меня смотрел…

— Это еще ничего не значит. Просто дар срабатывает без его на то желания, и не всегда четко отображает истину. — Поспешил он кое-что пояснить. Чтобы Оксарма не делала поспешных выводов.

— Как все сложно. — Задумчиво выдала иномирянка.

В замке, в приемной, возвращения нерадивых чад ожидали две драконесы: бабушка и мать близнецов. Статус не позволял им повышать голос в присутствии посторонних, а потому ребята отделались холодной вычиткой по факту и домашним арестом.

— И почему ты не дал мне поговорить с собственной дочерью? — на повышенных тонах возмущалась Оксарма — Я бы и близнецам мозги вправила, за компанию, чтобы Габриэле не так обидно было!

— И что бы это дало? — уставшим голосом спросил Виктор.

Они уже полчаса обсуждали эту тему и никак не могли прийти к консенсусу.

— Как это что? На пару дней этого бы хватило, чтобы троица непосед не влипала в неприятности.

— Вот именно, всего пара дней! А дальше? Заново их отлавливать и проводить воспитательную беседу?

— А что ты предлагаешь? — сложив руки на груди, фыркнула в ответ Оксарма.

— Предоставим их моей матери, она умеет доходчиво вразумлять таких как они.

— Это ты по собственному опыту судишь? — съязвила она.

— Не без этого… — Виктор смущено начал прятать глаза, отводя их в сторону.

— Так ты, оказывается, был беспокойным подростком? И как Юстиния с тобой управлялась? — Оксарма откровенно хихикала, представляя Виктора буйным подростком.

— По-разному…

Виктор явно не хотел посвящать Оксарму в подробности своего бурного прошлого, а огонек, с которым она на него смотрела, немного пугал. Поэтому он попытался сменить тему.

— Может, лучше я тебе библиотеку покажу? Там много полезной информации…

— Увиливаешь от ответа? Как некрасиво, господин виконт! — она деланно покачала головой, изображая осуждение. — Кстати, а где твой отец?

Лицо Виктора немного потемнело, и Оксарма почувствовала, что затронула какую-то щекотливую тему, но отступать уже было некуда.

— Он болен… — Виктор отвел взгляд в сторону — Сейчас почти не просыпается, лекари говорят, что осталось ему не долго.

— Извини… — смущено произнесла Оксарма.

— Ничего, ты же не знала.

Дверь скрипнула, и внутрь вошли графиня и баронесса. Они излучали ауру негодования. Но дежурная улыбка легла на их лица при виде гостьи, так синхронно, что становилось немного жутко.

— Дети в своих комнатах, и до завтра оттуда не выйдут. — Сказала Юстиния, усаживаясь по правую руку от сына. — Каждый в своей комнате, так что, сговориться у них не будет возможности. К двери приставила надзор, так что если что-то случится, мне тот час доложат. Причем каждый час комнаты будут проверять.

— А не слишком ли это жестоко? — спросил Виктор.

— Это я еще даже не старалась! — твердо ответила она — Завтра я найду им достойное занятие, порознь! Я так понимаю, если они будут контактировать, то сразу найдут себе новое приключение. А у меня, между прочим, прием.

— Какой прием? — нахмурив брови, переспросил Виктор.

— А я тебе не говорила? — наивно хлопая ресничками, уточнила Юстиния.

— Видать упустила из виду этот важный момент. — Казалось Виктор порыкивал, когда произносил эту фразу.

— Он в честь прибытия Оксармы и ее дочери. Это событие никак нельзя упустить из виду. На них хотят посмотреть все, и поэтому завтра ты обязан присутствовать как хозяин…

— Мама! — прикрикнул он — Ты опять за свое? Я же тебе уже сказал, что не намерен искать себе пару, и на то есть причины!

— Какие еще причины? Как долго ты собираешься увиливать от своих прямых обязанностей? Нашей семье нужен сильный наследник, так будь добр найди достойную кандидатку!

— Пока отец жив, я не собираюсь жениться! И это мое последнее слово!

Виктор вскочил со своего места, извинился за грубость перед сестрой и Оксармой и вышел, не желая более обсуждать эту тему.

— Вот так он всегда и убегает. — Уставшим голосом сказала графиня, провожая сына взглядом. — Йорику осталось не так долго, и у него на одну отговорку станет меньше.

На глазах графини блеснули бусинки слез, которые она быстро стряхнула, и вновь улыбнувшись, обратилась к гостье:

— Надеюсь, хоть вы сможете скрасить завтрашний вечер, иначе мой сын опять все испортит.

Оксарма не знала, как на это реагировать, и потому выдавила из себя натянуто «да», и замолчала.

К дочери она зашла лишь единожды, чтобы вразумить свое чадо и немного поговорить о том, что же их ждет впереди:

— Мам, я тебе честно говорю — Иза предложил сходить к этому отшельнику, чтобы узнать нашу с тобой родословную. Он не простой эльф…

— Я в курсе! Но ты могла меня хотя бы в известность поставить?

— И ты бы меня вот так просто отпустила? — скептически глянув на свою мать, спросила Габриэла.

— После того, что вы устроили в академии? Не думаю.

— Вот видишь! — выкрикнула девочка в ответ.

— Зато я бы сходила с тобой за компанию. Мне, между прочим, тоже интересно узнать какие тайны в шкафу хранила моя мама. Так что ты, мой пупсик, единоличница! — она щелкнула дочь по кончику носа.

— Прости, я постараюсь больше так не делать… — скромно, из подо лба, взирая на свою родительницу, проговорила девочка, и потерла ушибленный нос.

— Мне нравится постановка твоего предложения. — Игриво проговорила Оксарма — Особенно слово «постараюсь».

Они дружно расхохотались, и Габи прижалась к маминой груди как в детстве. В этом новом мире они остались вдвоем, как и в том. И хоть сейчас рядом были новые друзья и знакомые, но ощущения безопасности не было.

— Так что он вам рассказал? — не отпуская дочь, спросила Оксарма.

— Да по сути ничего и не рассказал.

— Совсем? — обиделась она.

— Поначалу он что-то говорил о том, что я «интересная». А когда я уточнила, в чем это выражается, Сиверс промолчал. Разговор не клеился, а его отдельные фразы ясности не добавили. Особенно по поводу крови и перевоплощений.

— Я ничего не поняла… — нахмурилась Оксарма.

— Ну, он сказал, что во мне много крови и много силы. И что у меня есть вторая и третья формы, которые я смогу освоить, лишь достигнув совершеннолетия. Хотя Иза и Изабелла могут перекидываться чуть ли не с рождения. — Она обиженно надула губки.

— В смысле вторая и третья формы? Это ты сможешь превратиться в кого-то? Как и Виктор?

— Да, только я не знаю, как буду выглядеть. Я так понимаю, вторая форма тут есть практически у каждой народности. А мне так еще и третья досталась.

— А это вообще нормально? — всполошилась Оксарма.

— Не знаю. Иза, когда услышал об этом, немного забеспокоился, и тоже спросил у Сиверса, о том бывает ли такое. Но тот, опять-таки, ничего внятного не ответил.

— Интересненнько, а есть ли у меня вторая форма? — задумчиво протянула она и почесала подбородок.

— Слушай, а ведь тебе совершеннолетия ждать не нужно как мне, может, помучаешь Виктора, пусть поможет?

Габриэла предвкушала шоу, в котором не поучаствует, так хоть понаблюдает. Тем более, что мама ей не чужой человек, а так глядишь и можно будет прикинуть как будет выглядеть одна из форм. Оксарма в ответ на это лишь хитро прищурилась, размышляя о том, как это может быть и начала непроизвольно улыбаться.

— Ладно, малыш! — Оксарма встала, поцеловала дочь в лоб и пошла к двери — Уже поздно, мне нужно идти. И у меня на прощание, так сказать, будет просьба.

— Какая?

— До завтрашнего вечера ничего не делай. — Она даже подняла указательный палец к верху.

— Почему? — удивилась Габриэла.

— Я просто знаю твою непоседливую натуру, вы за один день умудрились столько натворить!

— Не будем о прошлом… — отмахнулась девочка.

— Так вот, сделай мне одолжение и до завтрашнего вечера не нужно создавать конфликтов. А на приеме сможешь немного расслабиться.

— На каком приеме? — воодушевилась Габи.

— Да на обычном. В нашу с тобой честь… — торжественно заявила ее мама.

— Бал что ли? С платьями и танцами?

— Он самый. Юстиния сказала, что твои наряды на выбор принесут к обеду, чтобы можно было подготовиться. Я попрошу, чтобы Изабелле позволили тебе в этом помочь.

Оксарма подмигнула, послала воздушный поцелуй и ушла. А Габриэла осталась наедине с тишиной и переполняющими ее восторгом и предвкушением.

Найти Виктора в таком огромном замке оказалось довольно сложно. Хоть Оксарма и спрашивала горничных, уточняя направление, все равно в хитросплетениях длиннющих коридоров ориентироваться ей было очень сложно. Впервые она подумала, что стоит заказать карту этого замка, а лучше с GPS навигатором в комплекте. С десятой попытки она все-таки открыла нужную дверь, за которой находился кабинет виконта. От счастья она была готова рыдать у него на груди, и тут же колотить в нее кулаками в наказание за свои страдания. Но, достойный вид, прежде всего, и потому она обошлась скупыми упреками:

— И почему это драконья порода не строит что-то менее пафосное? Я думала, умру где-нибудь в коридоре, и мой иссохший трупик найти так никто и не сможет.

— Ты это о чем? — спросил Виктор, не поднимая головы.

— Да вот, мысль одна меня посетила светлая, дай думаю, с тобой ее обсужу. Но, тут я столкнулась с суровой реальностью — ваш замок это лабиринт. Причем он организован так, чтобы враги, даже если прорвутся внутрь, умерли, потерявшись в его хитрых коридорах.

В ответ на это Виктор лишь улыбнулся.

— Как быстро ты разгадала хитрый план архитектора сего величественного строения. И так, чем могу быть полезен?

Оксарма вошла вальяжно, уже не ограничивая себя правилами приличия, и без должного разрешения уселась на край стола. После того как Виктор показал ей вторую ипостась и прокатил на своей спине их отношения стали более доверительными.

— Я тут с Габриэлой поговорила о том, как они гостили у этого лунного эльфа. — Начала Оксарма издалека.

— И что? — равнодушно спросил виконт.

— Так вот он обмолвился о том, что у нее есть вторая ипостась… — драматическая пауза — и третья…

— Что? — эта фраза явно привлекла внимание Виктора.

— Вот я, к примеру, далека от тонкостей вашей генетики и все такое, поэтому объясни мне, что это может означать?

— А он еще что-нибудь говорил?

— Что-то про «много крови» и «много силы». И о том, что свои перевоплощения до совершеннолетия она не сможет опробовать. Но дочь предложила мне испытать себя, вроде как у меня ограничений быть не должно.

Лицо Виктора отображало богатую гамму эмоций от удивления до паники. Но, что-либо пояснять он не спешил, чем начал тревожить свою гостью.

— И так? — протянула Оксарма, все еще ожидая ответа.

— А? Что? Прости, я немного задумался.

— О чем? Поделись информацией, а то я уже за дочь волноваться начинаю. — Нахмурилась она.

— Да как бы нечем пока делиться.

— А от чего же такая бурная реакция у тебя, если делиться нечем?

— Просто понятия «много крови» и «много силы» — они несовместимы. А наличие третьей формы так вообще нонсенс.

— То есть эльф соврал? — уточнила она.

— Он не врет, поэтому меня это и тревожит.

Виктор сел в свое большое кресло. Руки раскинул так, что они локтями умостились на быльцах. Правую он согнул и положил на нее голову. Лицо его казалось немного отрешенным и задумчивым.

— Может нужно с ним поговорить более основательно? — нарушила гостья затянувшуюся тишину.

— Нужно, но пока невозможно.

— А я и не предлагаю вот прямо сейчас отправляться к нему в гости. Можно же перенести визит, к примеру, на завтра? — и многозначительная пауза.

— А прием? — он бросил на Оксарму быстрый взгляд — Юстиния нас прикончит, в буквальном смысле, если завидный жених и причина банкета не явятся. Причем она в драконьей форме побольше меня будет.

— Почему? Неужели мужчины драконьего рода обмельчали? — язвить Оксарма никогда не гнушалась.

— Нет, — Виктор как будто и не заметил ехидных ноток в ее голосе — просто у нас с возрастом габариты увеличиваются. А моей матери чуть больше чем за сотню перевалило.

— Сколько ей? — перейдя на крик, от удивления, спросила Оксарма.

— Драконы женятся, как и люди, рано, но это не значит, что детей они заводят так же. На то, чтобы появились мы с Викторией, потребовался ни один десяток лет. И чаще всего больше двух наследников не бывают, если брак одно стихийный, как у моих родителей. А вот если брак разно стихийный, то есть вероятность, что наследников будет больше.

— Прямо строгий контроль рождаемости.

— Скорее побочный эффект от большой силы.

— И как долго драконы живут?

— Сейчас лет до двухсот, редко когда дольше.

— А раньше?

— А раньше самым старым считался Игнил, который дожил до тысячи и ушел самостоятельно.

— Самоубийство? — испуганно спросила Оксарма.

— Нет, — усмехнулся Виктор — драконы часть природы и ею становятся. Они засыпают и становятся деревьями или камнями, гидры предпочитают засыпать на дне водоемов, растворяясь со своей стихией.

— А твой отец? — набравшись смелости, она все-таки спросила об этом.

— А мой отец лежит на вершине хребта около замка, и уже мало чем напоминает дракона. Его тело постепенно каменеет, и когда настанет час, он призовет меня к себе, чтобы я забрал зерно.

— А это что такое? — она подалась вперед от любопытства.

— Это магия в чистом виде, которая хранится в наших телах и после смерти окаменевает, превращаясь в рубин, алмаз ну или другой драгоценный камень. Перед тем как уснуть навечно он отдаст его мне, тем самым передавая права и титул.

Виктор встал со своего места и подошел к шкафу, в центре которого была деревянная панель. Он нажал на левый ее уголок, и она открылась. Внутри Оксарма увидела стенд с множеством драгоценных камней различного окраса, формы и размера. Все это богатство блистало и слепило глаза.

— Вау! — только и смогла ответить она — А ты не боишься мне это показывать?

Виктор в ответ лишь усмехнулся.

— А ты хочешь их украсть?

— Нет, мне совесть не позволит обокрасть дом тех, кто мне помогает! — возмутилась она — Но все же…

— Не скажу, что я тебе так уж безоговорочно доверяю, но открою секрет — прикоснуться к ним может только глава дома.

— То есть, я их взять просто не смогу?

— Хочешь провести эксперимент? — он лукаво усмехнулся.

— Я воздержусь, а то оставлять дочь полной сиротой не охота. — Отмахнулась равнодушно гостья.

Виктор вновь закрыл створку шкафа, нажав в том же месте, и вернулся за стол. Оксарма, тяжело вздохнула.

— Что не так? — отреагировал на это виконт.

— Да вот подумала, а есть ли вторая форма у меня?

Виктор на нее пристально посмотрел.

— Может и есть, кто знает. Хоть внешне ты и выглядишь как чистокровный человек, но это может быть влияние сильных генов одного из родителей.

— А как узнать это?

— У драконов вторая форма неотъемлемая часть, которая сопровождает нас с рождения. А вот ты в таком возрасте…

— В каком таком возрасте? — фыркнула Оксарма на провокацию со стороны Виктора.

А тот в свою очередь поспешил все пояснить, пока она не начала рвать и метать.

— Я не имел в виду ничего такого! Просто даже если до совершеннолетия кому-то сложно менять форму то после, когда магия стабилизируется в организме, это уже не является проблемой, все происходит само собой.

— Значит, прецедентов не было подобных мне?

— Кроме короля Лича не было.

— Кстати о нем — кем был это король Лич? И почему его так прозвали?

— Он был сиротой, и предположительно человеческого рода.

— А почему предположительно?

— Потому, что все записи о нем сгорели вместе с библиотекой в замке Summo terrae (Вершина мира). Раньше наша община была монархической, и правил народом король. Но с одним отличием от человеческих традиций — короля могли переизбрать, если так пожелает народ, выбирая из аристократических семей достойного сына, путем ряда испытаний. В общем, там долго рассказывать… Так вот, когда король того времени не смог оправдать ожиданий, его свергли и обьявили новый созыв претендентов среди которых и был Вергилий.

— Погоди, так ты же говорил, что Вергилием был ученый…

— Все верно, он искал способ оживить магию в своей крови и потратил на это полжизни. Так вот, когда объявили созыв претендентов, Вергилий магией уже обладал, но как он этого добился, никто не знал. Его, конечно, пытались не допустить, так как официального аристократического статуса он не имел, но изучив законы, нашли лишь ограничение по силе, которое для него проблемой не было. В итоге, этот созыв он выиграл и получил престол и все к нему прилегающее. Но вместе с этим ему досталась и гражданская война, которая назревала уже давно. Править долго у него не вышло, время смут многих забрало в небытие. И, чтобы спасти положение, Вергилий пошел против главного закона — использовал некромантию. Он поднял всех тех, кто погиб на поле скорби, и повел свое войско против живых. Он заплатил за это ужасную цену — собстенную жизнь, заключив душу навечно в гниющем теле. За что и получил прозвище король Лич.

— Как это? — поморщившись, спросила Оксарма.

— А так, что каждый, кто использует некромантию, платит за это цену — тело начинает активно разлагаться и гнить, сама понимаешь, как это выглядит. Причем, душа привязывается к этому телу навечно. Он не может умереть, ведь тело уже мертво.

— Что совсем никак?

— Есть, конечно, предположение, что нужно спалить останки тела некроманта в гиене огненной, которая является святилищем демонов на острове ora diabolus est scriptor (Пасть дьявола). Но это только теория.

— А, что на практике, Лич был единственным некромантом?

— Нет, были прецеденты, когда сумасшедшие маги искали бессмертия и получали его, но фактов их смерти задокументировано не было. Да и их наличия тоже зафикстрованно небыло. Скажем так, были слухи, легенды и истории, очень древние. Закон этот существует практически с того времени, как магические народности бежали в этот мир. А большая часть старинных фолиантов сгорела в библиотеке Summo terrae (Вершина мира), как раз во времена первых порывов революционеров.

— И чего же добился король Лич своими действиями?

— Он показал жителям, что аристократы это их опора, так как только в их руках была достаточная сила, чтобы остановить его. Он фактически сделал себя врагом для всех, чтобы объединить их.

— Враг моего врага, мой друг?

— Какие замечательные слова! — хмыкнув, сказал Виктор — Он действительно стал врагом для всех, чтобы спасти их.

— Ну, тогда он герой! Почему же его изгнали?

— Об истинных намерениях Вергилия знали лишь единицы, те, кто был его соратниками. Для всех остальных он выступил в роли обезумевшего короля, возжелавшего власти. Ведь если ему не дали ее по праву турнира, тогда он должен ее получить силой.

— Мне его жалко… — выдала свой вердикт Оксарма — лишиться нормальной жизни, своего тела и возможности умереть и остаться одному — я бы не смогла пойти на такую жертву. Было бы ради кого!

— А ради дочери?

Оксарма ответила не задумываясь:

— Ради Габриэлы я готова даже жизнь отдать.

— Вот и у Вергилия были и жена и ребенок, ради которых он все это и делал. Не только для жителей нашего мира, а в первую очередь для семьи.

— Понимаю… Но как его изгнали? Я же правильно помню — сейчас он где-то в другом месте?

— Да, в момент, когда армия Лича начали перевешивать силы живых, а их ряды на тот момент были сильно потрепаны, на арену боевых действий вышел тогдашний глава светлых эльфов, молодой Адарстан Фабиус. Он вызвал Вергилия на поединок чести, один на один и выиграл его. Условие поражения было изгнание короля Лича в Mors vallis (Мертвую долину).

— Какой же он молодец! — наиграно хлопая в ладоши, сказала Оксарма — Прямо никто не мог злого некроманта победить, а этот эльфеныш один на один и с первого раза! Прямо гордость берет!

Виктор, глядя на эту тираду, расхохотался от души.

— О да, сейчас это выглядит наиграно, но тогда это был действительно геройский поступок. После чего род Фабиус стал хранителем нашей общины, но уже на более упрощенных правах, нежели короли до этого. Основная власть сейчас у старейшин аристократических семей, но итоговое слово всегда за главой. Ну, и если он свои функции будет выполнять не достаточно хорошо его и его род всегда можно заменить. Но остальным власти и в сенате хватает, да и тень короля Лича все еще нависает над ними, не давая расслабиться.

— И чем же он их держит?

— Одним из важных факторов победы в той схватке было заклятие, лишающее некроманта его силы на длительный срок. И оно доступно лишь обладателям магии природы, то есть… — он ждал, что Оксарма закончит предложение за него.

— Светлым эльфам? — неуверенно предположила иномирянка.

— Именно! И стоит сменить главу, как Лич вновь может вернуться, желая заполучить власть обратно. И не факт, что обиженный Фабиус захочет помогать.

— И это правда, что они знают такое заклятие? — недоверчиво скривилась она.

— К сожалению, нет, это всего лишь уловка, которая помогает держать всех в напряжении и не делать глупостей. Но, опять-таки, об этом знают единицы.

— А ничего, что и я теперь в курсе?

— Ничего. — Равнодушно ответил Виктор.

— А вдруг я прямо таки завтра пойду и все расскажу!

Виктор приподнял одну бровь, демонстрируя свое пренебрежительное отношерие к услышанному.

— Ну, во-первых — ты думаешь, тебе кто-то поверит? Во-вторых — даже если и найдется тот, кто в это поверит, не факт, что он сможет это правильно использовать. И в третьих, — какая тебе от этого выгода?

— Никакой.

— Вот поэтому от того, что ты стала чуть лучше понимать наш мир, ничего не изменится. А вот информация о Вергилие может стать полезной.

— Знать бы еще как ее использовать…

— А вот над этим стоит подумать и тебе и мне.

И тишина в ответ. Оксарма начала активно перебирать информацию, которую услышала и не реагировала больше на Виктора. Но час был поздний, и он, щелкнув падьцами у нее перед носом, вернул концентрацию в прежнее состояние:

— Тебе пора отдыхать. — Сказал виконт.

— Зачем? — Оксарма не сразу поняла, что от нее хотят.

Виктор усмехнулся, наклонился к ее щеке, от чего она отшатнулась назад, и с недоумением уставилась на него.

— Прощальный поцелуй… в щеку… — пояснил он свои намерения.

— Зачем? — она сморщила носик.

Виконт не удержался и зашелся в заразительном смехе.

— Просто, чтобы вернуть тебя на грешную землю! — сквозь остатки смеха проговорил Виктор. — Когда ты активно над чем-то думаешь, то ничего вокруг не замечаешь, вот я и решил тебя немного взбодрить.

Теперь Оксарма нахмурила еще и брови.

— Все! Все! — поднял он руки вверх — Не удержался, каюсь! Но тебя так забавно дразнить, прости! Мир?

Он протянул правую руку, предлагая ее пожать в знак примирения. Оксарма с опаской ее приняла, но подолгу разрешать кому-то к себе прикасаться не хотела, а потому быстро ее отдернула обратно.

— Нахал! Честное слово, не ожидала!

— Еще раз извини, больше так не буду… сегодня… — небрежно бросил он.

— Что? — спохватилась Оксарма, и, нахмурившись, зло глянула на виконта.

— Шучу! — искренне улыбнулся он.

Оксарма направилась к двери, с опаской поглядывая через плечо на Виктора, а тот все так же искрене улыбался. За эти два дня она смогла увидеть в нем не только серьезного мужчину, на плечах которого лежит забота о целом семействе, учениках в академии, но и со стороны более открытой и беззаботной. Он казался родным и понятным. Но на душе у Оксаомы скребли кошки. Она так же вспомнила мужа, по которому, по-прежнему, скучала. Для всех нужно быть сильной и заботливой женщиной, но для него можно оставаться хрупкой и нежной.

— Спокойной ночи! — на прощанье сказала она и ушла прочь.

Когда же дверь закрылась, Виктор присел на корточки и пальцами обеих рук впился в волосы, на лице отразились разочарование и досада.

— Идиот! — тихонько проговорил он — Не сдержался…