Тэянг

Ка Ти Лин, 2023

Ли Син Хен – обычный парень из бедного района Сеула – с утра до ночи работает на подхвате в крошечном кафе. Единственная радость в его жизни – знаменитая на всю Корею K-POP-группа «Тэянг». Хен знает все песни группы наизусть и мечтает хоть раз увидеть ее участников живьем. Увы, шансы на это стремятся к нулю… До тех пор, пока одна удивительная встреча не дарит юноше надежду на исполнение самого заветного желания. Правда, за это придется заплатить немалую цену. Стоит ли мечта такой цены? Решать только Хену.

Глава 3

Золотой голосок Cеула

Обычно я всегда просыпался в полутьме, задолго до рассвета, так что ударивший по глазам свет меня ошарашил. Я заморгал, с трудом соображая: все хорошо, я — на своем матрасе, далекий прямоугольник окна подсвечивает родную клетчатую шторку, отделяющую мой спальный угол. Какое солнечное утро! Значит, снова будет жаркий день.

Я подскочил. Стоп! Раз уже так светло, значит, я не просто проспал и не посижу с мамой перед теликом, я уже и на работу опоздал! Как я мог забыть поставить будильник! Вскочив как ужаленный, я отдернул шторку — и замер.

Гостиная была такой же, как всегда, но мебели у нас мало, так что взгляд сразу упал на столик у телевизора. Там обычно валялся всякий мусор: пустые пачки от чипсов, стаканчики из-под кофе, картонные тарелки от пиццы. А сейчас столик был застелен скатертью, — да у нас в доме вообще скатертей нет! — и на нем были расставлены штуковины, совсем не похожие на мусор. Я опасливо подошел.

Кубки. Статуэтки. Награды. Фотография в рамочке: ребенок, в котором я узнал себя лет десять назад. Я гордо позировал в костюмчике с галстуком-бабочкой (у меня такого в жизни не было), рядом улыбалась мама в платье (она ходит только в брюках). Маленький я сжимал кубок, который сейчас стоял рядом с фотографией. «Золотой голосок Сеула-2013», — гласила надпись на его фальшиво-золотом боку. Я нахмурился и снова принялся рассматривать фотографию, только сейчас сообразив, что меня в ней смущает.

Я видел эти улыбки на совсем другой фотографии, которую мы сделали во время поездки в Национальный парк Сораксан. Там на нас была другая одежда, а стояли мы на фоне каменного медведя. Мне представилась дурацкая сцена: ночью к нам в дом влезает сказочный Лис, вырезает наши с мамой головы из старой фотки и клеит их на изображение каких-то других людей из интернета. Я бросился к полке: фотография из парка была такой радостной, что мама ее распечатала и хранила как закладку в Библии.

Фотографии не было. Библии тоже. Я перебрал книги на полке: нашлись все, кроме нее. Вчерашний вечер наконец склеился у меня в голове из отдельных бредовых фрагментов в единую ужасную картину. Не может быть: я что, реально продал душу, или что он там попросит в обмен, оборотню?

Я вцепился руками в волосы. Кто-то из вас наверняка испытывал подобное: живешь простым, но праведным человеком, который честно трудится и даже мусор мимо корзины не бросает, и вдруг творишь что-то такое самолюбивое и грешное, что аж спина холодеет. В ужасе думаешь: «Я не такой!» — но ты, похоже, именно такой.

Из кухни доносился звон посуды, и я бросился туда.

— Мама! — отчаянно крикнул я. — Ты не поверишь, что я сделал, мне так жаль, там был Лис, ну, кумихо, и он мне сказал, что…

— Ты про игру свою какую-то, что ли? — Мама потрепала меня по плечу, второй рукой закрывая кран. — Напугал!

— Кажется, я продал ему душу, — пролепетал я, с трудом оторвавшись от ее плеча. Что еще ему может быть надо! — За голос. А голоса даже нет. Вот, слушай.

Я пропел строчку из песни «Тэянг» «Океан любви» и ошарашенно замер. От удовольствия у меня аж уши вздрогнули. Я медленно повторил строчку и отстраненно подумал, что за концерт человека, который так поет, я не пожалел бы денег.

— Мама, — выдохнул я. — Я могу петь!

Таких нот я еще никогда не брал и думал, что она будет поражена, но мама фыркнула и понесла чистые миски на стол.

— Не пойму, выпил ты вчера или перегрелся, Хён. Садись-ка завтракать, я рис поджарила.

Значит, Лис подправил ее память и она думает, что я всегда мог так петь. От этого мне вдруг стало больно. Мы с мамой всегда делились друг с другом радостями и проблемами, но вот сейчас такое случилось, а я даже не могу ей ничего объяснить. Я пропел еще одну строчку из песни «Тэянг», получилось опять блестяще, мне прямо неловко стало, что такой идеальный голос вырывается из моего горла. Вроде бы мой тембр, но диапазон расширился раза в три, и все стало лучше: сила, подача, точность. А еще в голос будто добавили щепотку волшебной пыльцы, и он стал таким… Как же объяснить? Словно уши тебе гладят не то лепестком цветка, не то теплым боком пушистого кота.

— Мам, — жалобно позвал я. — Слышишь, как я пою?

— Как обычно, лучше всех, — гордо ответила она, заваривая чай.

Я судорожно вытащил из кармана телефон и полез в аккаунт «Тэянг». Вот будет номер, если они уже выбрали нового участника! Последнее видео было выложено вчера вечером — Пак и Джо валяются на диване в танцевальной студии, пока Линхо неутомимо танцует перед зеркалом один. Судя по унылым лицам всех троих, никаких потрясающих новостей о камбэке группы, которая из-за отсутствия участника уже два месяца на паузе, не поступало.

От вида этих троих раскаяние в грешной сделке немедленно меня покинуло. Я же могу теперь оказаться прямо там, с ними!

И тут до меня дошло: Лис не сказал, что я как-то автоматически стану участником группы. Он лишь сказал, что голос поможет мне пройти прослушивание. Вот жесть: я же понятия не имею, где проходит это прослушивание и как туда попасть! «Я свою часть сделки выполню, остальное зависит от тебя», — бросил мне Лис, и теперь я его понял.

— Ладно, — пробормотал я и яростно застучал по экрану, вбивая в поиск: «Тэянг прослушивание где».

«Продюсерские центры со всей страны направили в концерн „Ай-Интертэйн“ видео своих стажеров, — рассказывала статья на сайте „Музыкальная Корея“. — Финалистов пригласили на прослушивание в главный офис концерна».

Следующий запрос: «Ай-Интертэйн главный офис адрес».

Ответ: «„Диджитал Медиа“, здание Сиот».

Спасибо, интернет! В «Диджитал Медиа» я никогда еще не бывал — это квартал новеньких бизнес-зданий, где расположены офисы телеканалов и радиостанций. Сердце у меня колотилось как бешеное, а в остальном вчерашнее недомогание как рукой сняло.

Я рванул к входной двери, на ходу проверяя телефон: так спешил узнать новости о «Тэянг», что только сейчас заметил пять пропущенных вызовов и шесть новых сообщений. Все от босса.

06:11 Хён, ты где?

06:20 Хён! Ты проспал? Ни тебя, ни продуктов!!

06:25 Перезвони, или я тебя уволю!

06:31 УВОЛЕН

06:42 Хён, немедленно иди на работу!

06:56 Теряю терпение! Поговорим, когда явишься!!

Сейчас на часах было одиннадцать сорок. Я сжал телефон так, что ладонь вспотела. Мне впервые пришло в голову, что угрозы босса не обязательно закончились бы увольнением.

— Ты куда? А завтрак? — крикнула мама мне вслед.

— У меня прослушивание! — сам себе не веря, ответил я.

— А, ну ладно, — сказала мама.

На миг мне стало грустно. Еще вчера мама воскликнула бы: «Что? Прослушивание? Не может быть, расскажи!» Но я велел себе об этом не думать и сломя голову помчался на улицу.

Начиналось жаркое, влажное лето, и воздух прямо лип к коже. Каждый, у кого был осушитель, врубал его на всю катушку, чтобы дом не зарос плесенью. Идешь по улице в выходной, и отовсюду доносится тарахтение стареньких приборов.

Особенно хорош был осушитель у деда, который жил в конце нашей улицы, в крохотной пристройке к чужому дому (уверен, давным-давно появлению его жилища сопутствовала какая-нибудь крутая история). Древний куб с толстым проводом тарахтел, как отбойный молоток, — на месте плесени я бы даже пытаться не стал.

«Хён, откуда ты знаешь, как выглядел чужой осушитель воздуха?» — наверное, спросите вы (ха-ха, вряд ли). Ответ прост: у деда был еще и винтажный японский магнитофон кассетник, и меня так завораживало это антикварное устройство, что я часто подкрадывался к его окну послушать музыку. Зайти дед меня не приглашал, но всегда делал музыку громче, когда я останавливался под окном.

Особенно он любил музыку белых. По-английски я понимал только «лав» и «хейт», но в самом пении было что-то волнующе-экзотическое, и я искал потом по всему интернету треки, которые он включал. Так я открыл для себя Дэвида Боуи, «Роллинг Стоунз» и много кого еще.

Родной k-pop дед не слушал (возможно, потому, что эра бойз-бэндов не совпала с эрой кассет), но сейчас, пробегая по раскаленной улице мимо его окна под звуки группы «U2», я все равно притормозил.

— Господин Ким! — крикнул я. Радость бурлила во мне, как пузырьки газировки. — Я иду на прослушивание в группу!

Мама сейчас не могла разделить со мной мою радость, но дед-то — фанат музыки, он поймет! Дед тут же выглянул из окна: в его лачуге была только одна комната, так что далеко идти не пришлось.

— Соседский парень… — протянул он. Я впервые видел его так близко. — Я думал, ты немой.

И только тут я понял, что за три года с момента нашего переезда сюда я не сказал деду ни слова.

— Простите, господин Ким. — Я торопливо поклонился, улыбаясь так, что почувствовал все мышцы в собственных щеках. — Меня зовут Ли Син Хён! Спасибо за музыку! — И помчался дальше прежде, чем он успел ответить.

В окне поезда я увидел свое размытое, темное отражение, и только тогда до меня дошло, что я все в той же одежде, в которой вчера ходил целый день, а потом завалился спать. Но возвращаться не стал — меня гнал вперед страх, что на кастинг явится какой-нибудь неотразимый претендент, и тогда пиши пропало. Я лихорадочно напевал себе под нос каждую секунду: в вагоне метро, на переходах и эскалаторах. Иллюзия не пропадала, голос был магнетически прекрасным. Люди улыбались, когда слышали меня.

На станции «Диджитал Медиа Сити» Сеул был совсем не таким, как около моего дома, и даже не таким, как в центре: полный футуризм, только космических кораблей не хватает. Дома, похожие на стеклянные кубы, непонятные арт-объекты, стильные кафешки с английскими названиями. Чтобы посмотреть на верхние этажи зданий, надо так голову запрокидывать, что можно себе шею сломать. Я быстрым шагом дошел до бизнес-центра с огромной буквой «Сиот». Бежать я боялся, мокрая от пота спина — не лучший вид для кастинга в «Тэянг». От слов «кастинг в „Тэянг“», произнесенных даже мысленно, в груди у меня сладко заныло.

В бизнес-центре было холодно — кондиционер работал на полную мощность. Я поежился, оглядывая стойку ресепшена, турникет и охранника. Огонек на турникете горел красным — понятно, что надо приложить бейдж, иначе не пройти. Мне страстно захотелось сбежать, но я заставил себя подойти к турникету.

— Добрый день. Я на кастинг в «Тэянг».

Охранник спокойно кивнул — значит, кастинг действительно здесь!

— А вы не спешили. Остальные тут с утра.

Я поклонился:

— Простите. Я… предупреждал, что приеду позже.

Охранник поднял планшет и мазнул пальцем вверх по экрану.

— Имя?

Я назвался в надежде, что Лис решил этот вопрос. Если уж он создал для меня фальшивые награды с конкурсов, на которых я не бывал, то и со списком наверняка разобрался.

— Такого имени нет. — Еще несколько движений пальцем по экрану. — Вы должны уйти.

Лицо охранника стало жестким — решил, я чокнутый фанат. Воцарилась тишина. Рассердившись на Лиса — ну что ему стоило! — я прибег к отчаянным мерам: запел первый куплет хита «Тэянг» «Океан любви».

Взгляд охранника невольно смягчился. В огромном холле голос резонировал так, что я и сам мурашками покрылся. Но стоило мне закончить петь, он покачал головой, будто стряхивал наваждение.

— Тебя нет в списке, остальное — не мое дело. Звякни тому, кто тебя пригласил. Скажи, что забыли внести.

Я несколько раз кивнул, попятился, а потом разбежался и, оттолкнувшись руками от опор турникета, перепрыгнул его. Вообще-то я не дохляк: годами таскал и резал продукты по двенадцать часов в день, тут любой накачается. Главное — не думать, какую дичь творишь. Кажется, резким броском я немного выбил себе плечо, зато ноги взметнулись в воздух, и я успешно приземлился по другую сторону турникета.

У охранника на поясе был шокер, это я сразу заметил, но он так оторопел от моей выходки, что потерял драгоценные секунды на удивление, и я бросился к лестнице.

— Стой! — предсказуемо крикнул он.

Но я, конечно, не остановился.

Лифты меня бы подвели — если они не на первом этаже, охранник догонит, — поэтому я сразу бросился к лестнице. В кафе по телику недавно показывали фильм про гормоны, и там было сказано, что адреналин в минуты опасности придает нам невероятную силу. Вот сейчас я почувствовал это на себе: лестничные пролеты так мимо и мелькали. Только парочку этажей спустя я понял: здание высоченное, и откуда мне знать, на каком этаже кастинг? Я влетел на ближайший этаж, отчаянно озираясь. Расходящиеся в трех направлениях коридоры, одинаковые двери с номерами, кофейный аппарат и никаких прослушиваний — да что ж такое! По коридору навстречу мне шла женщина в офисной одежде. Я подбежал к ней и умоляюще выпалил:

— Здравствуйте! Где кастинг в «Тэянг»?

Ее усталое лицо осветилось слабой улыбкой, и я возблагодарил жизнь за то, что у «Тэянг» много фанатов. Мы все — большая семья, и у нас один общий секрет: парни, которых мы никогда не встречали, помогают нам преодолевать трудности собственной жизни. Дверь, ведущая с лестницы, распахнулась, и на этаж выскочил охранник. Он задыхался — похоже, нечасто ему приходится так бегать, — и я с мольбой глянул на женщину. Она молча толкнула меня в ближайший кабинет и шагнула следом, захлопнув дверь.

Мы помолчали, глядя на дверь, но по ту сторону было тихо. Кажется, еле живому от бега охраннику не хватило одной секунды, чтобы оглядеть все коридоры и заметить меня.

— Спасибо, — выдохнул я.

— Их самих я не видела, — тихо сказала женщина. У нее было круглое, немного помятое лицо с ярко накрашенными глазами. — Тут только продюсеры. Но если ты их увидишь, передашь записку Линхо?

Изысканного, стильного Линхо особенно любили за то, как он танцует. У него были танцевальные соло-фрагменты почти во всех клипах, он часто показывал видео своих тренировок и вечно пил коктейли из зеленых овощей. У меня он среди членов группы был на последнем месте. Женщина отступила к столу и торопливо нацарапала что-то на листочке с клейким краем, сложила его в несколько раз и двумя руками, как подают подарки, протянула мне.

— Обязательно передам, если увижу его. — Я уважительно принял записку двумя руками и сунул в карман.

— Шестой этаж, офис шестьсот двадцать семь, — сказала женщина и вдруг усмехнулась. — У нас в здании все, кажется, раз по десять мимо него прошли, вдруг их увидим. Ладно, идем, это не мой кабинет, Мира может вернуться.

В роскошном лифте с зеркальными стенами мы доехали до шестого этажа секунд за пять. Я прижал ладонь к карману, где лежала записка, глубоко поклонился и вышел.

Шестой этаж поразил мое воображение — или, точнее, то, что здесь происходило. Никаких тесных коридоров — широкие пространства, стеклянные переговорные, диваны тут и там. На диванах, уткнувшись в телефоны, сидело не менее трех десятков невероятно красивых парней. У меня аж сердце захолонуло — я решил, что «Тэянг» где-то среди них. Но мне тут же стало ясно, что стильные прически и покрашенные в разные цвета волосы не делают этих парней ребятами из «Тэянг». Хотя собрались они как раз для того, чтобы попасть в группу: у каждого на груди был стикер с номером. Каких только причесок тут не было! И длинные волосы, и яркие цвета, и выбритые виски. Я поправил огромную футболку из секонд-хенда и пальцами кое-как зачесал свои жесткие волосы назад.

Кастинг проходил не в стеклянной переговорной, а в офисе с настоящими стенамия — оттуда как раз вышел парень с синим ирокезом.

— Номер сорок шесть, — объявила девушка с бейджем на шее, встав в дверном проеме.

Один из парней вскочил с дивана, но я оказался быстрее. Наплевав на приличия, проскользнул в дверь мимо девушки — и замер.