УТРО ПРИХОДИТ ВСЕГДА. РОМАН О РЮМКАХ И ЮБКАХ

КСЕЙ БО

Каждый сам в ответе за свои поступки, и он это знает. Женщины и алкоголь, пьяные драки и сомнительные авантюры – всё, что у него есть. Он потерял себя в чужих постелях, винных парах и в сигаретном дыму, но душа его не очерствела.Будет ли конец сомнениям? Что одержит верх – низменные инстинкты или великое чувство, минутная страсть или вечная преданность?Эта история о соблазнах и о том, какой ценой приходится за них платить. Будьте осторожны, ведь утро приходит всегда. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 3

Помнится, я говорил о своём отношении к будильникам. Есть некоторые моменты в моей жизни, когда мне кажется, что я ненавижу их намного больше, чем думал. Один из таких моментов — пиликанье адского механизма даже в том случае, если я его не устанавливал — то есть в чужой квартире. Как правило, я просыпаюсь не в своей кровати в двух случаях. Первый — провёл ночь у девушки, второй — переночевал у друзей. И в том, и в другом случае предполагается, что сну предшествовала нехилая пьянка, а каждая мало-мальски приличная пьянка имеет безальтернативное последствие — похмелье. Головная боль, туман перед глазами, одышка, вялость, бессилие — в общем, весь спектр болячек, которыми приходится платить за вчерашние приключения. Тратим свои же деньги, покупаем отраву, наслаждаемся её воздействием на себя, а поутру клянёмся больше никогда так не поступать.

Люди — странные существа, иногда дело в возрасте — однажды я доказывал маме, что бухать — это здорово. Конечно, я в этот момент был мертвецки пьян, но, чтобы хоть как-то оправдаться перед родительницей за своё жалкое состояние, я сделал ставку на молодость и на то, что в этой жизни нужно всё попробовать. Ну и отхватил же я тогда пиздюлей за свой монолог! С тех пор прошло достаточно времени, я понял — бухать совсем не здорово, зато весело. Кто знает, может это из-за нехватки мозгов? Как ещё развлекаться ограниченным? Чем мы старше, тем меньше в жизни моментов, которые заставляют светиться от счастья — разновидности счастья слишком знакомы, чтобы радовать им заново, вот и приходится побухивать, вспоминая счастливые периоды жизни. Чтобы найти своё предназначение, нужно быть в ладу с самим собой, знать, понять, чего хочешь, а не безоглядно плестись, спотыкаться, падать и напиваться, сетуя на препоны. Никто не ненавидит нас так сильно, как мы сами себя, погребая своё существование в бесчисленной грязи и смраде, в бездействии и лени. Самые приятные слова, которые я слышу в последнее время от девушек — «ты сумасшедший» и «давай немного отдохнем». Несомненно, есть чем гордиться! Это вам не «Дорогой, я беременна!» или «Любимый, неужели мы будем жить в этом огромном доме?» Я же просто подстраиваюсь под мир. Пользуюсь всем, что позволяет собой пользоваться, в том числе и девушками. А почему бы, собственно говоря, и нет? Знаете, в чем дерьмо? Одни срываются к тебе посреди ночи куда и откуда угодно — а ты вытираешь о них ноги, используешь, как салфетку. Они впитывают твою грязь, отправляются в мусорное ведро, мечтая быть использованными ещё раз — и ты делаешь это, когда нет больше никого под рукой. Влюблены ли они в тебя за то, что ты — это ты, или это женская особенность — волочиться за теми, кто их в хуй не ставит? Или влюблены, но именно за вот такое отношение к себе? Но внезапно влюбляешься ты и превозносишь свою пассию на пьедестал безмерного обожания, приписывая ей те качества, которыми она, возможно, не обладает и на пьедестале-то, если взглянуть трезво, ей не место. И теперь ты готов совершать безумные поступки, мчаться к ней, забросив все дела, и с этого момента ты — салфетка. Подари женщине весь мир — и она, улыбнувшись, легко перешагнет через тебя. А назови её сучкой, забудь о её существовании — пожалуйста, хоть сама тебе цветы дарить будет и стихи читать. Женщины любят ублюдков. Вот и решай — быть желанными ублюдком или отличным, добрым парнем, которому звонят, чтобы пожаловаться на похуизм этих самых ублюдков. Для меня решение всегда было очевидным. Конечно, меня тоже бросали девушки. Два раза. Сам виноват — не нужно было влюбляться. С тех пор — секс, секс, секс… «Тебе от меня нужно только одно!» Блядь, а где ты была, когда я был преисполнен лаской, нежностью и тоской по беспредельному счастью? А вот теперь — секс, секс, секс…

Вспомните, оглянувшись назад, какие желания вы загадывали на Новый Год. По ним можно следить о зрелости человека. Однажды соседские ребятишки спросят меня, дёргая за бороду: «Дедушка, а что ты делал, когда был молодым?» К тому времени, возможно, будет уже прилично высказываться матом, и я им отвечу: «Детишки, проебал я всю свою жизнь!» Ох не то, не то я писал на бумажках, которые жрал из года в год, запивая шампанским под бой курантов!

Тянутся недели, месяцы, а вот года уже летят! Зрелость не цепляет даже по касательной. А может, так оно и нужно, может, другого мне не дано? Женатые одноклассники, друзья, многие из которых успели уже обзавестись детьми, вызывают во мне чувство жалости. Ребята, а как же море алкоголя, бесшабашные гулянки и девочки!? Сотни девочек! Как же этот охотничий задор при виде очередной качественной особи?! В каждые выходные, да что там выходные, хватит сил, так через день — брюнетки, блондинки, шатенки готовы подарить тебе фееричную ночь! Может, это кайф не для всех? Может, это особый склад характера — прожигать свою жизнь, распыляясь по невспаханным полям женского внимания? Отлично, нам, таким, больше достанется. Это затягивает. Университетские годы привили мне уверенность, что всё впереди, а сейчас — развлекайся, пока есть возможность! К чёрту условности!

До некоторого времени я думал иначе — встречался с замечательной девушкой, гулял с ней по паркам, водил в кино, знакомил с друзьями и готовился стать одним из тех, к кому испытываю жалость. К чему скрывать — я был безумно влюблён и ни о какой другой жизни не помышлял. Но судьба внесла свои коррективы — девушка от меня ушла, причина… Да хуй с ней, с причиной — она просто ушла. Грустил ли я о ней? Да, грустил. Мучительно страдал — могу и так сказать. Проводил вечера в тоскливом одиночестве, смотрел фильмы, работал, занимался спортом — до тех пор, пока Варлам, мой верный друг Варлам, не предложил мне «мужскую» схему борьбы с моими соплями — сходить в клуб, надраться до посинения и трахнуть какую-нибудь девочку. В первый же выходной мы отправились с ним в ближайший кабак. Да, выбраться — нате, надраться — нате, а вот с девочкой не получилось — куда там! Блевали вдвоём во все четыре стороны, и единственным желанием было побыстрее добраться домой, и к херам собачьим этих девочек! Следующий день был моим рабочим, я проклинал Варлама, себя и всех вокруг, кто обращался ко мне с какой-либо просьбой. Еле дождавшись вечера, я переоделся и пулей сбежал с работы. «Хреновенькая идея, Варлам», — думал я про себя. Но сам Варлам думал иначе. Наши дома стояли по соседству, поэтому я решил навестить друга, поинтересоваться его состоянием. Войдя в квартиру, я обнаружил его разряженным и вполне бодрым.

— Алекс, после вчерашнего вечера нужна реабилитация. Бегом в душ и собирайся. Завтра не работаешь, так что… Сегодня всё пройдёт на «ура»!

— Не понял, мы снова куда-то идём?

— Тебя это смущает?

— Не то, чтобы смущает, просто… Не достаточно ли одного раза?

— Любая тёлка скажет — одного раза недостаточно!

Не скажу, что я настроился решительно против, поэтому долго уговаривать меня не пришлось. Тогда я был не столь избирателен — в силу финансового положения, и бутылка водки на столе не вызывала у меня мерзкого отвращения — бюджетный вариант раззадорить себя перед предстоящими тратами в барах. Варлам оказался прав — вечер выдался бонусный. В список моих развлечений вошёл очевидный факт — домой я уехал не один. Могу назвать этот период в своей жизни решающим. Нет, чувства к девушке не исчезли, но полюбившийся мне алкогольный избавитель от них делал своё дело — предаваться тоске и печали я стал гораздо реже, зато частыми стали наши походы с Варламом по кабакам. Окончание чуть ли не каждого дня проходило в обсуждении заведения, которое нам предстояло посетить. О, да, мне нравилось это — забываться ночами в объятиях очередной красотки. Куда подевались скучные вечера за книжками и душевные муки о несостоявшейся любви? Я погрузился в жизнь, полную алкоголя, травы и на всё согласных девочек — как толща воды над утопающим, меня накрыла ночная жизнь — свет неона, женский смех, такси домой, секс под утро похоронили сознание начинающего романтика, готового дарить своей возлюбленной цветы без повода каждую неделю. Теперь каждую неделю — новая подружка на вечер. День за днём, по крупинке, я впитывал, вживал в себя те черты, доселе мне не присущие, или присущие, но до этого момента так и не проявившиеся — похуизм, потребительское отношение к девушкам, граничащее с пренебрежением к ним, праздность. Вместе с этим черствела моя душа, в которой не оставалось уже места для чувств — все они выветривались, как вчерашний перегар. Так происходило моё превращение в эгоистичного мудака, который, впрочем, плевать хотел на мнение окружающих.

Моя работа на тот момент способствовала подобному времяпрепровождению. Будучи управляющим в диско-баре, я отбирал на должность официанток понравившихся особей — срать я хотел, насколько они подходили на должность, главное — они отлично вписывались в интерьер моей съёмной квартиры. Не исключаю — возможно, по этой причине наши официантки часто менялись.

«Ультрамарин» — так назывался бар, где я трудился — пользовался популярностью у молодёжи. Меня всё устраивало. «Молодой человек, до скольких вы сегодня заняты?» — Подвыпившие девочки совершенно не стеснялись звать к себе домой для продолжения вечера. Почему я должен был им отказывать? Моя работа — мой дом, здесь и еда, и отдых, и секс. Мечта студента! Ничто не мешало заводить романчики с двумя, а то и с тремя особями одновременно — очень удобно, скажу я вам. Если вечер не удался и едешь домой один — это прекрасный выход из ситуации — звонок одной, второй, третьей — кто-нибудь из них обязательно окажется свободной и с радостью разделит твоё одиночество. Как они не узнавали друг о друге, для меня до сих пор — великая тайна. Порой все втроём оказывались в одном месте, на моей работе, и нескучно проводили время: девочка-бармен, она же дочь владельца заведения, официантка Алеся и наша постоянная посетительница — Аля — шикарная девица, высокая, стройная, с безупречным вкусом в одежде. Она работала заместителем депутата в городской думе, чем невероятно гордилась и при любом удобном случае норовила похвастать своим превосходством. Меня её поведение жутко раздражало, но, после нашей первой с ней ночи, я сбил с неё спесь — в моих глазах она стала обычной «следующей». Женщина для меня — это в первую очередь женщина, и неважно, кто она есть. Будь ты хоть директором Газпрома — ты создана для того, чтоб тебя трахали.

Проблем девочки мне не доставляли, если не учесть тех случаев, когда они звонили и звали погулять по набережной. Я всегда отказывал. Видеть их днём не доставляло удовольствия, поэтому мы жили каждый своей жизнью, они — тихими надеждами, я — бессонными ночами. Кто скажет, что не позавидовал бы мне? Я так и знал… Только одно меня смущает — до каких пор может продлиться моё блядство? Признаюсь, совсем не хочу в преклонные годы ухлёстывать за молоденькими девицами — эдаким старым похотливым пердуном добиваться внимания девушек мерзко и отвратительно! Наверное, куплю себе домик в деревне и буду выращивать цветочки; на старой печатной машинке настукаю сотню-вторую стихов, а по вечерам начну бухтеть, сидя на лавке — чёрт знает, чем там занимаются старики! А потом просто издохну ночью во сне, и меня похоронят за счёт сельской администрации, поставят деревянный крест над могилой, который через несколько лет покосится, а затем и вовсе рухнет. Дублирую вопрос — кто скажет, что не позавидовал бы мне?

Ах, да, будильник… Твою ж мать, почему он до сих пор трезвонит? Отлично, затих. Я оторвал голову от подушки и еле открыл глаза. По комнате шныряла Оксана, откровенно матерясь. Начало её дня тоже не задалось.

— Что случилось?

Оксана повернулась в мою сторону и улыбнулась. Нет, всё у неё хорошо.

— Не поверишь — не могу найти трусы, а меня уже машина ждёт!

— Езжай так, подумаешь — горе!

— Ну да, ну да… — она грустно оглядела комнату ещё раз и натянула на бёдра короткую юбочку. Что-то мне подсказывало, чувствовать Оксана себя будет некомфортно.

— Вот в чём дело…

— Всё обшарила — будто сквозь землю провалились!

— Красивые, кстати, были трусы!

— Ты помнишь, как они выглядели?

— Эээээээ…

— «Эээээээ…» — передразнила меня Оксана. — Сказочник!

— Нет, не помню! Но не сомневаюсь в их красоте!

— Ладно, хрен с ними, как-нибудь… Ты тоже особо не залёживайся, сегодня жду тебя в редакции! — она чмокнула меня в лоб и осмотрела себя ещё раз в зеркале. — Видок, конечно, у меня… — не договорив, убежала.

Вот надо же так — одним словом настолько испортить настроение! Редакция. Мой конец близок. Я уселся на край кровати и попытался вспомнить вчерашнее. Да ну его нахуй, что вспоминать? Всё равно мне пиздец! Ничего я не придумаю, ничего уже не решу. Просто приеду на работу, соберу все свои вещички под громогласную истерию Валентиныча. Потом вернусь к Варламу и снова напьюсь. С горя. Нехотя встал, поправил постель и пошёл будить собутыльников. Войдя во вторую комнату, наткнулся на батарею пивных банок. Вот те на! Вискаря им оказалось мало.

— Эй, хор мальчиков! Подъём!

Оба зашевелились. Наверное, мой голос показался им неприятен. Может, они думают, что это сон?

— Встаём, встаём! День на дворе, а вы дрыхните!

— Алекс, скотина, ты чего разорался? — Виталик первым издал звук.

— Хватит спать, нас ждут великие дела!

— Какие, блядь, дела? Отвали! — очнулся и Варлам.

Я решил дать им время на пробуждение и ушёл на кухню, где, немного прибравшись, по-быстрому приготовил яичницу, разложил её каждому по тарелке и снова вернулся к спящим.

— Так, а теперь поднимаем свои задницы и бегом на кухню!

— Алекс, иди ты в жопу! Что ты докопался, мы мешаем тебе, что ли?

— Нет, конечно! — я сорвал с них одеяло. Такого напора с моей стороны парни не ожидали. Им, всё же, пришлось подняться.

— Ну ты и сволочь!

Спустя недолгое время, все сидели за столом и молча жевали. Минуты молчания прервались звонком моего телефона.

— Я слушаю.

Звонил Ильдар. Предполагаю, что напьюсь я сегодня с ним.

— Алекс, как ты?

— Говори уже, что случилось?

— Короче, нужна твоя помощь.

— Прямо сейчас?

— Сегодня. Тема тебе известна. Тачка.

— Сегодня, сегодня… Насколько сегодня?

— Ближе к вечеру. Я успевал ещё забрать свои пожитки с работы. Значит, Ильдар разделит мои горести.

— Добро. Что делать нужно?

— Представляешь, какая проблема. Вчера Саня должен был тачку подогнать на переоформление. Ну, это ты знаешь… Но… Продолжение херовое. Не приехал он, сука. До утра подождал — нет его. Телефон недоступен, сам исчез с бабками. Как-то так.

— Ильдар, я-то чем помогу тебе? Я с самого начала говорил — затея не из лучших. Бабки и машина — в одно время, а тебе не терпелось!

— Да я и подумать не мог, что он кинет, нормальный мужик, я уже имел с ним дела. Я видел его документы, он понимает, что я — мент, это ж ебанутым нужно быть, чтоб меня кинуть! Я через своих пробил его квартиру, знаю теперь, где он живёт. В общем, нужно съездить по адресу. Поможешь? Одному как-то не с руки, мало ли…

— О чём разговор. Освобожусь — сразу к тебе. Жди.

Предприниматель херов. Решил перепродать купленную за копейки машину. Купленную… С кредитки обналичил все деньги и без договора, без какой-либо бумажки отдал все новенькие хрустящие бумажки этому Сане, который свою часть договора не выполнил и просто исчез. Кто такой Саня? Да хуй его знает. Просто Саня. Он однажды помог сэкономить деньжат при восстановлении тачки, на которой Ильдар въехал в остановку. Всё. Вот такой нормальный мужик Саня. Нужно поскорее уже скинуть этот груз с плеч, который давил на психику — съездить на работу и покончить с тонной говна на шее.

— Что там, Алекс, помочь чем?

— Не, Варлам, справимся. Сейчас на бывшую работу сгонять нужно, потом к Ильдару. Расскажу позже.

— В смысле — «на бывшую»?

— Долгая история. И об этом потом.

— Ты меня удивляешь, бородач! Вечно какая-то жопа у тебя!

— Ты бы помолчал! Великий Комбинатор! У нас у всех… Жопа! Мы, блядь, компания по добыче жоп!

— Да-да! — Варлам заржал и выронил вилку из руки. — Значит, погнал?

— Так точно! — я поднял прибор и кинул в раковину. — Успеть бы всё.

Домой я снова не попал, поэтому пришлось кредитоваться и у Варлама. Хорошо, когда есть те, кто не оставит подыхать с голоду. До редакции добирался транспортом. Ещё бы — мои друзья ни хрена не миллионеры, чтобы спонсировать мой комфорт. Честно говоря, недешёвое это удовольствие — такси в Москве.

Чем ближе я подходил ко входу в здание, тем громче отбивало такт моё сердце. Как будто девочку в пятнадцать лет поцеловать собрался, не хватает только дрожи в коленях. Впрочем, дрожь была, но, всё же, от общей усталости организма. Эти дни, проведённые в пьянках, давали о себе знать. Я начал уже мечтать о СВОЕЙ кровати без кого-либо в ней. Упасть и проспать сутки — мечта номер один. Разберусь со всем этим дерьмом, приеду домой, выключу телефон и пошлю всех далеко. Ступени казались мне необыкновенно высокими, дыхание сбилось, пробило в пот. Вот так чувствуют себя алкоголики каждый день, если не спят и поднимаются по ступеням. Неустанны были лишь мысли в моей голове — что делать дальше? Мысли вихрем носились в черепе, и я никак не мог ухватиться хоть за одну из них. Новая работа, аренда квартиры, деньги, деньги — я сойду с ума! За этими размышлениями меня застал Валентиныч. Я ждал, пока приготовится кофе в автомате и уже почти плакал. Именно в такие моменты мозг посещают такие глупости, как, например — почему же нет у меня в Израиле умирающей бабушки, которая оставила бы мне огромное состояние?

— Алекс! День добрый!

Блядь, почему он так улыбается? Рад завершению моей карьеры?

— Добрый, Борис Валентинович. — Я достал из проёма полный стаканчик, который перекочевал в руку начальника.

— Ээээээ…

— Спасибо, Алекс! Я, конечно, больше люблю капучино, ну да ладно! И этот сойдёт! Как настроение, Алекс?

Он что, издевается? Мне ужасно захотелось двинуть по стаканчику с горячим кофе, чтобы смыть эту противную улыбку с лица Валентиныча.

— Знаете, как-то не очень. Гнусненько даже.

— Не выспался что ли? Понимаю! Алекс, мать твою, как ты её уговорил?!

Мало сказать, что я совсем не понимал, о чём глаголил Валентиныч, но решил подождать, пока он закончит. Не хватало ляпнуть лишнего.

— Короче, молодец! Премии, естественно, не жди, но — молодец!

Мой босс чуть ли не вприпрыжку удалился, оставив лужицу кофе на полу.

А вот сейчас я удивился. С какого времени пить всю ночь и трахать Оксану стало поощрительной частью моей работы? Находясь в недоумении, я позвонил Оксане.

— Да, Алекс, слушаю!

— Оксан, что за нахер? Что творится? Здесь ёбнулись все, что ли?

— А я надеялась услышать слова благодарности! Алекс, ну что ты за человек! Ты где?

— На работе я, у кофейного автомата!

— Сейчас подойду!

Нет, этот мир мне не понять! Я снова накидал мелочи в автомат и выбрал «Двойной эспрессо» без сахара. Кофе — лучшее успокоительное, которое придумал человек. Не успел я отхлебнуть, как мою кисть обхватила чья-то рука и отобрала мой кофе. Да что это такое! Чувствую себя ботаником из американских фильмов.

— Благодарю, милейший! — на этот раз моим трудом воспользовалась Оксана.

— Оксан, я не пойму, что с Валентинычем? Ему секретарша отсосала, что ли? Что он такой довольный?

— Алекс, где «Спасибо»? Я тут, понимаешь, спасаю его задницу, а он ведёт себя, как будто, так и надо!

— Вот оно что! Интересно, каким образом? Не оттого ли, — я кивнул головой в сторону кабинета начальника, — он такой счастливый?

— Ни капли благодарности… — по-видимому, Оксана, действительно обиделась.

— Оксан, ну что ты! Конечно, конечно я обязан тебе! Не сомневайся — моей признательности нет границ! Только… Как?

— Пойдём.

Оксана застучала каблуками по старому паркету и отворила дверь в кабинет Валентиныча:

— Заходи.

Раздумывать я не стал, лишь пристально всмотрелся в глаза своей спасительницы. Была не была. Я вошёл и по привычке плюхнулся на диван. Можно подумать, что я веду себя недостойно по отношению к Оксане, но я так не считаю, моё спасение — её личное решение, никто об этом не просил. Подмывало достать сигарету и закурить. Если бы меня уволили, я так и поступил бы, но сейчас опасность миновала, поэтому я просто закинул ногу на ногу и уставился в потолок. Валентиныч — серьёзный человек, а замазать это пятно в углу так и не сподобился. Возможно, мой плевок из трубочки жёваной бумагой ему нравится.

— Я еду со съёмочной группой восстанавливать доброе имя команды. Снимем небольшой фильм о тяжких тренировочных буднях ребят. Думаю, немного соплей в сюжете вернёт им уважение! Возьмём жалостью.

— О, да! Игрой не можем, возьмём жалостью! Отличный ход!

— Между прочим, этот «отличный ход» помог тебе не вылететь с работы. Моё предложение понравилось руководству. И твоему, и моему.

Мне уже стало ясно — я остаюсь на своём посту. Пусть даже таким путём.

— Оксан, тысяча чертей! Ты — волшебница! Я обязательно когда-нибудь напишу о тебе книгу! А сейчас извини, меня ждут злые гномы, и Алексу-Царевичу пора скакать за тридевять земель выручать добра-молодца, коему в беду угодить случилось. И в знак моей признательности, добавлю: детка, ты великолепна! Я позвоню тебе! Оксан, в общем, мне, правда, пора, закончу дела, ииии… — я подмигнул ей так, что невозможно было не понять, о чём я намекаю. — Я позвоню.

— Козёл ты, Алекс. Ладно, беги, сказочник херов.

Я вскочил с дивана и подошёл к Оксане.

— Оу, я всё помню… и мне понравилось! — шлепок по заднице оказался очень звонким, но отмщённым — тонкий наманикюренный пальчик Оксаны почти наполовину вошёл мне под рёбра.

— Жди звонка, детка!

Мир несправедлив к тем, кто так считает. Я никогда не ждал подарков от судьбы, но презенты от неё перепадают. И довольно часто. Я верю — каждому воздаётся заслуженно. Бываю вознаграждён не за добродетель — за веру в лучшее. За убеждённость в неслучайности переплетений случайностей, за согласие с фактом Небесной Помощи в избранном пути — ходишь по кругу — следы твои замкнуться, идёшь вперёд — открываешь новые горизонты. Если ссать против ветра — ветер виновен в обмоченных штанах? Какая-то логика, закономерность в этом мире, всё же, присутствует, и я пытаюсь объяснять негативные происшествия со мной именно с этой точки зрения — что привело к тому, что есть? Мой дальний знакомый, Витя, за все свои годы не прочёл ни одной книги, стрелял у взрослых дяденек сигаретки, пиздил магнитолы из машин, никогда толком не работал, спал с отъявленными блядями и окружил себя за это время нравственно ничтожными, ненужными людьми. В моменты просветления плакал. И задавал вопросы: почему друзья предают, почему все бабы — шлюхи? Друзья? Собутыльники! Шлюхи? А чем ты заинтересуешь нормальную девушку? Вывод донельзя прост — то, что у нас есть — результат наших же действий. Сдал хуёвую работу — вали на улицу, хорошенько оттрахал Оксану — добро пожаловать обратно! Моя логика безупречна!

Добравшись до подъезда Ильдара, я увидел стоящую у изгороди старенькую, но довольно резвую «девятку» моего брата. На кой чёрт Ильдар привлёк Кирюху? Пусть сидит дома, ему своих дел по горло. Спустя десять минут после моего звонка, к машине спустился Ильдар.

— Ильдар, Кирюху-то зачем позвал? Сомневаюсь, что вся эта история ему нужна!

— Алекс, твой брат просто дал свою тачку покататься, не пешком же нам передвигаться!

— Кирюха? Тачку? Не может быть! — я слишком хорошо знал своего брата — он эту «ласточку» никому не доверял. К первому своему авто Кирюха относился очень ревностно.

— Ну да. Пришлось, правда, спиздеть, что я с тёлкой, но… По-другому бы не дал!

— Смотри, Шумахер, не воткнись куда-нибудь, иначе…

— Да знаю я, знаю. Алекс, успокойся, я нервный и без твоих нравоучений… Всё будет хорошо. Главное, Саню поймать, а с тачкой ничего не случится.

Мы уселись в салон и оба закурили. Было заметно, что Ильдар, действительно, очень неспокоен.

— Ну что, выдвигаемся?

— Так понимаю, знаешь куда?

— Да, я ж говорил.

Немногословность Ильдара мне понятна. Недели не прошло, как он получил корочки и при неблагоприятных обстоятельствах мог запросто их лишиться — а это уже отдельный разговор. С детства Ильдар пытался протиснуться в стройные ряды военнослужащих — поступал в Суворовское, учился в Рязанском училище ВДВ, но в обоих случаях не сложилось. А вот тяга к силовым структурам осталась при нём. Отслужил срочную службу в армии и, после демобилизации, сразу решил попробовать себя в ОМОНе. Почти год он штурмовал больницы, прошёл кучу обследований, по десять раз сдавал экзамены и добился своего — теперь он штатный боец ОМОНа. Позже выявились и минусы — любое правонарушение грозило далёким полётом нахер из структур. Возможно, навсегда. А сегодня правонарушения — единственная наша цель. «Пожалуйста» и «Будьте любезны» придётся оставить для другого случая.

— Ильдар, спокойствие, только спокойствие! — я улыбнулся, пытаясь снять напряжение, гудящее в воздухе, как трансформаторная будка.

— Да нормально всё, Алекс. Надеюсь, всё обойдётся.

«Нормально», почему-то, выразилось во вдавливании педали газа до упора, отчего мне стало не по себе.

— Бля, давай потише! — здесь я уже стал нервничать. Авто чуть замедлило свой ход. Ильдар и сам понял, что забылся. Да, я разделяю его чувства — деньги немалые, но мне моя жизнь дороже. Намотав на счётчике километров десять, мы, наконец, свернули на тихую, желтеющую от опавших листьев, улочку.

— Нам нужен «седьмой» дом. — Ильдар завертел головой по сторонам.

— Справа — «третий», — я еле разглядел на выцветшей табличке номер дома. Чему удивляться — кому нужен этот грёбаный «третий» дом? Кто его видит? Вдоль главных улиц — пожалуйста, мы и фасады покрасим, и деревья облагородим. Возможно, и асфальт качественный постелем. Чуть поодаль обнаружился и искомый «седьмой» дом. Мы припарковали «девятку» вблизи единственного подъезда и снова закурили. Раз в двадцатый за последний час. Я немного запереживал за свои лёгкие — когда-нибудь я точно начну ими плеваться.

— Что-то… Страшновато, а? — Ильдар улыбнулся.

— Не стану отрицать. Только чего бояться, мы за своими деньгами пришли, Саня пусть очкует!

— Ладно, хер с ним, пойдём.

Дождавшись, когда откроется дверь подъезда — кривая бабуля, видимо, решила прогуляться на свежем воздухе — мы оба шмыгнули внутрь. Подъезд оказался на редкость загаженным, вонючим, с облупленными стенами и битыми стёклами на полу. Поднявшись на нужный этаж, остановились у двери, за которой жил человек, посмевший поступить так некрасиво. Ильдар первым нажал на кнопку звонка. Затем ещё раз. И ещё.

— И такое может быть. С чего мы решили, что он дома?

И в самом деле. К такому мы были не готовы. Я нажал на звонок и не отпускал. За дверью раздавалось противное пиликанье.

— Ну всё, Алекс, хватит. Уже открыл бы. Или не открыл.

Внезапно щёлкнул замок и дверь отворилась — ровно настолько, насколько позволила хлипкая цепочка, отделявшая нас с Ильдаром от крючковатого носа. Именно на него мы обратили внимание в первые секунды, а затем уже разглядели его хозяина — седого старика с узко посаженными глазами и этим самым выдающимся носом.

— Что вы звоните, непонятно что ли — нет дома никого!

— Здравствуйте! А нам бы Сашу — он дрель нам обещал, ремонт у нас.

— Какую ещё дрель? Нет у нас дрели никакой!

— Простите, а вы ему кто? Как к вам обращаться?

— Кто-кто! Конь в пальто! Нет, говорю, дрели у нас!

— Да это мы поняли, а Саша дома?

— Нет, говорю, дрели! И Саньки нет, уехал он!

— Простите ещё раз, а где он? Надолго? А то дрель… Покупать что ль…

— Где-где, в Караганде! В Украину уехал! А вы, сами-то, кто?

Так и подмывало ответить «Кто-кто, конь в пальто», но в слух произнёс:

— Соседи, дед, соседи…

Не дожидаясь окончания беседы, мы развернулись и поскакали вниз по ступеням. Толку от такого разговора, похоже, ожидать не стоит.

— В какую, нахуй, Украину! Что он несёт!

— Не знаю, Ильдар, неужели из-за этих денег вот так сваливать нужно? Сумма, конечно, немаленькая, но не та, чтоб скрываться. Непонятно мне.

— Да пиздит, скорее всего, дедуля.

— Мне вообще кажется, что он не в себе.

— Да в себе он, в себе. Это Саня за собой подметает.

— Что делать будем? Каждый день сюда наведываться бесполезно. Эх, Саня, что ж ты делаешь-то?

Распахнув настежь дверь подъезда, Ильдар выпустил нас на свежий воздух. Хотелось дышать в десять раз чаще и глубже вонью канализационных испарений, казавшейся нам после этажной затхлости дома номер «7», по меньшей мере, даром Богов. Сложно себе представить, как здесь вообще живут люди. Возможно, они мутируют, теряют рассудок и превращаются в таких гондонов, как Саня.

Мы перебежками, словно на армейских учениях, добрались до машины и наглухо заперли двери, оставив лишь узкие щёлочки в окнах — задыхаться от сигаретного дыма в салоне — удовольствие тоже не из приятных. Нахрапом решить проблему не удалось. Мы пытались.

— Ильдар, чувствую, ты сделал самый шикарный подарок этому уебану, который он когда-либо получал!

— Перебьётся. Я ему ухо откушу. Или палец.

Теперь голос моего друга звучал куда более спокойно и уверенно. Я, почему-то, нисколько не усомнился в искренности услышанных слов — вероятнее, так оно и будет, попадись этот бедолага к нам в руки. На данный момент ничего не оставалось, как возвращаться домой. Сидеть и ждать манны небесной — полнейший «бесперспективняк», как говорится. Но так считал лишь я, Ильдара подобными словечками не так-то просто запугать.

— Алекс, давай поторчим здесь, всё равно делать нечего. Если ты, конечно, никуда не торопишься.

Тороплюсь! Последний раз я торопился, когда выходил из утробы матери. И то непонятно с какой целью я покинул самое уютное место на Земле.

— Без проблем! Только чур ты утром везёшь меня домой и готовишь мне завтрак! Ильдар, какой в этом смысл? Теперь он долго ещё здесь не появится, пальцы и уши заново не отрастают!

— Алекс, не хочешь — так и скажи! Что ты начинаешь!? Он появится, сука!

Я перебрал в уме возможные варианты проведения сегодняшнего вечера, вспомнил Оксану, бутылку рома у себя на столе и решил — в жопу это всё, останусь здесь. Не так часто приходится общаться с друзьями без бухла. К тому же, Ильдару нужна помощь, а кто я после того, как променяю друга на Оксану?

— Добро. Только жрать хочется. Может, организуем полянку? От сигарет блевать уже тянет!

— Да я и сам не против перекусить. За углом, в подвале, магазинчик есть. Ты посиди, присмотри за подъездом, я быстро!

— Давай, только скорее. Сам себе не верю, но — вдруг? Я ж не видел его ни разу.

— Да здесь два шага, я мухой. Если кто появится, любой, сразу звони!

Ильдар хлопнул дверью и снова вдохнул местных благовоний, отчего заматерился и закрыл воротом «олимпийки» половину лица. Вряд ли он когда-нибудь купит квартиру на этой улице, ручаюсь.

От скуки, в ожидании трапезы, я стал шарить в телефоне. Глазеть по сторонам — унылое занятие. На улице с непонятно каким названием, где никого нет и ничего не происходит, можно наблюдать лишь за тем, как медленно растёт трава. Навестил странички в социальных сетях, о коих позабыл на несколько дней — да и невелика потеря. Все мои друзья — наяву, те, кому я нужен — позвонят, а все «лайки» добросовестно завоёвываю по ночам. Просмотр картинок, постов и прочей херотени занимает слишком много времени. Я создаю ленту новостей, которую никто не видит, в реальной жизни, зато эта жизнь моя, а не рекордсмена по плевкам на расстояние Васи Пупкина. Куча непрочитанных писем нагнала на меня тоску — отвечать всяким тупым ублюдкам на не менее тупые вопросы «Как дела?» и «Чё нового?» не возникло ни малейшего желания. В итоге, раздосадованный скудостью человеческих интересов, плюнул на бесполезное занятие, открыл плейлист и нашёл список композиций ДиДюЛи — эта музыка разбудит всех мурашек под кожей. Однажды удалось побывать на его концерте, совсем нечаянно. Прогуливаясь вечером по центру Москвы, наткнулся на афишу, зазывавшую прохожих посетить выступление музыканта. Я даже раздумывать не стал, к тому же число на афише значилось сегодняшнее, денег было достаточно — почему не потратить их на прекрасное? И нисколько не пожалел — гитара в его руках казалась мне инструментом дьявола, не скупившегося на магию звука — и теперь я закрыл глаза, пытаясь прочувствовать те же ощущения волшебства. К сожалению, проникнуться атмосферой упоённости не удалось — не припомню, чтобы на концерте хлопали дверью автомобиля и громко орали: «Ебучий район! Задохнуться можно!» От неожиданности я чуть не создал тот же запах, что и снаружи, на улице. На заднее сиденье плюхнулся пакет со съестным, а на переднее — Ильдар. Как оказалось, в пакете, кроме «Твиксов», «Сникерсов» и «Баунти» ничего не было. Ах, да — ещё две бутылочки «Колы» и одна полуторалитровая бутылка с чаем «Нести». Вот так порадовал, накормил!

— Ильдар, ты не мог какой-нибудь колбасы, что ли, взять?

— Не, колбаса после этого не прёт! — Ильдар освободил от жидкости одну из бутылочек, проделал на донышке дырку зажигалкой и полез в карман. Все вопросы отпали. Пара хапок — и мы готовы ждать хоть Второго Пришествия. Разговоры потекли рекой, и мы, выходя из машины поссать, теперь уже не морщились от смрада. Бутылка с дыркой не раз ещё наполнялась желтоватым дымом, помогая нам убить время… Время и себя. Изредка поглядывали на подъездную дверь, но наши взгляды, отчего-то, не творили волшебства — ровным счётом НИЧЕГО не происходило. На улице, по крайней мере. В доме, конечно, варились борщи, менялись подгузники, спали коты, трахались люди.

С наступлением сумерек ни черта не поменялось, и я, поглощая «райское наслаждение», думал: «Охуеть, какие мы крутые! Сидим, ждём чувака, который нам задолжал, у нас есть бутылка с дыркой, пистолет (правда, пневматический, но об этом же никто не знает), и бита. Жаль, что мы — не негры».

— Ильдар, блядь, почему мы не негры, а?

— Потому что я — татарин, а ты — мордвин!

Сука, логично рассуждает! Но эта логика портит картину, настроение моё меняется — ни в одном крутом фильме нет главных героев — татарина и мордвина. И тачка — «девятка», и бита — деревянная, да и хренов пистолет — пневматический. Бля, ну почему мы — не негры!? В расстроенных чувствах я нервно притоптывал ногой и качал головой в ритм музыке — но от этого моя кожа не почернела, необходимо было перестроиться на другую волну. Я направил взгляд на свои руки — да-да, они немного смуглые, это меняет ситуацию — мы с Ильдаром не негры, мы — латиносы, латиносы тоже прокатят!

На радостях я повернулся к другу сообщить приятное известие, но застал его несколько напряжённым. Палец Ильдара, будто независимо от него самого, указал в сторону подъезда.

— Это Саня. Его кепка. — Напряжение с лица Ильдара спало, и он повернулся ко мне. — Пизда зайчику!

Я, конечно, не поверил. Какой, нахрен, Саня, что ему здесь делать? Кепка скрылась в темноте подъезда, дверь тихонько звякнула.

— Алекс, это точно Саня. Что делать будем?

— Ну, с четвертого этажа он не спрыгнет, а вот дверь нам точно никто не откроет. Не взламывать же её, — я до сих пор не мог поверить, что нам так повезло. По крайней мере, беглец в доме — это существенно сужает область поиска.

Конец ознакомительного фрагмента.