Корона из шипов

К. Р. Лазаускас, 2021

Келани Кевалайн живет фантазиями о большом будущем. Это только вопрос времени, когда состоится ее свадьба с наследником одного из самых могущественных Имен – Сетом Станкевичусом. Но скоро начнется четвертая Арена, турнир, где семьи, разделившие между собой власть на континенте, будут сражаться насмерть, чтобы завоевать территорию, которая лишилась правителей. Мечта Келани грозит разлететься на тысячу осколков, поскольку Сет – один из тех, кто избран для участия… Там, где одни замечают возможности и богатство, другие видят разрушение. Только самые сильные альянсы выживут в этой жестокой битве. И отказаться от участия невозможно. По одному избраннику от каждой семьи. И только один победитель.

8

Избранные

Время остановилось, все думали лишь об Арене. Как только новость о смерти Херальдумов стала известна всем, связь между секьярами оборвалась. Эта мера была необходима, чтобы избежать сговоров. Имена избранных сохранялись в тайне. Иначе секиры с легкостью могли изменить свой выбор и расставить ловушки, создавая союзы за пределами поля боя, в погоне за победой.

Секир К. считал бессмысленными эти уловки. Воителям главных родов все было ясно заранее. Петр Пемондарк, скорее всего, пошлет своего наследника, Падена Пемондарка. Он возмужал и был отлично натренирован. По сравнению с ним его брат Персиваль казался слабаком. Присциллу вовсе не готовили к битвам. Ее обучение заключалось в овладении женским искусством: соблазнять и подстрекать других наследников, выбирать платья, духи и украшения. Кент не мог дождаться того момента, когда он сможет убедить секира П. в необходимости помолвки его ручного «лебедя» и Кигана.

От рода С. мог быть избран Сет. Сават не хотел посылать Соранию, зная, что будет участвовать ее жених. Это стало бы нелегким испытанием для П., и вражда между их родами стала бы неизбежной. У Слевона не было шансов на победу, по крайней мере, не так много, как у старшего брата. Его боевая подготовка едва началась, если его семья вообще приняла решение воспитывать из него воина.

Мысль о том, что будущий муж его дочери станет участником турнира, радовала, но одновременно и тревожила его. Было ясно: нужно действовать, пока какой-либо кандидат не возжелает, победив, основать собственную родословную… Но Киган был прикован к постели, и он не мог возлагать на него больших надежд.

Предстояло принять трудное решение. Что, если Киган не поправится через неделю? Что, если он встанет на ноги, но не сможет победить? Стоит ли это риска? Кент превратится в посмешище, если слабость болезни свалит с ног его сына, — того, кого он выдвинул как лучшего воина из тех, что носят его Имя. Поэтому он решил не делать этого. Один шаг не туда, и Кевалайны будут ползать на том же дне, что и Джетенопикс.

У Кента был еще один вариант, хоть и не такой хороший.

Да, Коринтию готовили к такому испытанию, но он знал, что П. и С. значительно превосходят ее. Они сильнее. Они родились мужчинами. И после первой Арены 1098 года ни одна женщина так и не смогла одержать победу. Коринтия красива, все его дети были прекрасны, благодаря тому, что унаследовали его черты, но она не смогла бы заставить кого-то потерять голову до такой степени, чтобы позволить себя умертвить. Видимо, и этот раз не станет исключением, но его радовало, что их род пошумит напоследок. Коринтия успеет оставить клеймо смерти на коже одного из соперников, прежде чем погибнет сама.

Итак, его фаворитом теперь был Сет. После его победы и свадьбы Келани станет женой самого влиятельного человека на всем Китовом мысу, и имя Кента вознесется до небывалых высот. Их линии всегда шли рука об руку, разделяя богатства и власть, насколько это было возможно.

Остальные мало волновали его. Род Тахира никогда не выдвигал своих претендентов, их конверт обычно был пуст. Джетенопикс насчитывали всего трех — трех женщин. Может, они даже не объявятся на заседании. В любом случае они быстро падут, как и все остальные, если не пустят сигнальные огни поражения, как заведено в их трусливой семейке. Хотя Анатчиш и Бельтесорн могли бы оказать некоторое сопротивление, как-никак каждый секир посылал наследника.

Неудачное решение со стороны Берна, учитывая, что остальные его потомки были женщинами. Если не родится еще один мальчик, их род вымрет. Б. уважал традиции рода, в отличие от Пемондарков и Джетенопиксов, которые позволяли женщинам носить корону, если порядок наследования прерывался.

Эта глупость привела к гибели Леверкуса и Зандерлана во время борьбы женщин за власть. Кое-кто был уверен, что это стало их наказанием за насмешки над другими Именами. Некоторые историки утверждали, что Ройна Леверкус вовсе отринула положение, касающееся первого наследника.

После того как завоеватели нарекли себя Именами и разделили между собой Китовый мыс, они согласились связать себя узами с дикарями, дабы первый наследник происходил именно от них. Как вассалы, последовавшие за ними из Корвинии, так и дикари, возжелавшие остаться на своей земле, приняли это как взаимную уступку, проявление самоотдачи и чувства долга. Они верили, что это первый шаг к обретению взаимоуважения. Согласно летописцам, все Имена согласились исполнить это положение, за исключением Ройны Леверкус, которая связала себя узами с дикарем, но не родила от него, хоть и утверждала обратное. Ее дети не унаследовали ни малейшей черты от предполагаемого отца-дикаря.

Однако их сходство с наследниками Тита Зандерлана и особенно с самим секиром вызывало всеобщую озабоченность: цвет его глаз, форма ушей и раздвоенный подбородок. Добавим к этому и одержимость, с которой они стремились избежать союза между двумя своими наследниками. Все вызывало подозрения. Однако, хотя это предположение глубоко укоренилось в умах некоторых, вовлеченные в эту историю Имена никогда не должны были узнать правду, и слово секира или секейры означало все.

Как бы то ни было, рода А. и Б. и их кандидаты принесут лишь ненужную головную боль, ничего такого, с чем не справилась бы лереса К. Ничего, что нельзя уладить за сутки. Остаются только три Имени: Кевалайн, Станкевичус и Пемондарк. П. должны были пасть, чтобы оставшиеся два рода смогли подняться еще выше. Паден — единственный, кто мог составить им конкуренцию. Но секир К. прекрасно понимал, что наследнику П. не хватало того жадного блеска в глазах, каким обладал Сет.

Секир с радостью постучал по карману, в котором лежал конверт с именем его старшей дочери, написанным аккуратным почерком. Он вгляделся в дымчатые окна своего экипажа. Две другие похожие повозки стояли рядом, но не все секиры еще приехали. Ни один из них не мог выйти, пока не соберутся все, или, если какой-либо род не собирался приезжать вовсе, — через сорок восемь минут после прибытия последнего. Солдаты покойного Херальдума следили за четким соблюдением правил, заботясь о том, чтобы их безупречная работа была отмечена секиром, который вновь откроет двери Дворца Корней, чтобы сохранить свою нынешнюю должность.

Шум приближающейся повозки послышался издалека. Он нарастал, пока она не свернула на площадь перед крепостью. С особой тщательностью безымянный двора Херальдумов нарушил строй и подошел к экипажам, чтобы отворить двери…

Кевалайн вышел в сопровождении двух своих людей. Он кивнул тем, кого считал равными себе, П. и С. в ответ натянуто улыбнулись. Берн был занят, поправляя накидку из шкуры медведя. Тиберий прошел мимо, опустив голову и засунув руки в карманы мундира. Остальных он не удостоил даже мимолетного взгляда.

Возможно, если бы он окинул взором собравшихся, то заметил бы единственную секейру среди них, Дженевру Джетенопикс. Как нелепо, что она явилась на собрание. Никогда Имя не делало столько «чести» тому, кто его носил, или даже наоборот. Наконец-то природа поняла, что столь очерненное семейство может возглавлять только женщина. В их линии так и не появился ни один мужчина-наследник.

— Это одно из самых шокирующих и трагичных событий за последнее время, — заявил Петр Пемондарк, когда секиры шествовали вниз по коридору, ведущему в зал заседаний. — Кто мог представить, что настойка, которой поклонялись Херальдумы, в конце концов сведет их в могилу…

— И не только Херальдумов, — сказал, помрачнев, Мовок Морквевир. — Мой брат Маврик умер несколько часов назад.

Секир С. остановился на секунду. Другие, озабоченные тем, как он воспримет это известие, посматривали на С. и М. Кевалайн едва заметно улыбнулся от удовольствия, наблюдая за разногласиями враждующих линий. Все переглядывались.

— Так, мой первый внук родится без отца, — подытожил он, с явным раздражением в голосе, не потому что кончина мужа его дочери не имела значения. Селена оставалась теперь пешкой в руках М. Кто прислушается к воле одинокой вдовы с малолетним сыном?

— Я не думаю, что вам будет трудно найти замену, секир Станкевичус, — отрезал М., угадывая его замыслы и избегая ненужных вопросов.

— Это говорит о ваших намерениях вернуть лересу Селену обратно ее роду? — спросил Сават, красноречиво изгибая бровь.

— Вы можете объявить ей об этом, если таковы ваши пожелания, — допустил Мовок, устремляя взгляд вперед и возобновляя шествие. Другие последовали за ним, замкнул шествие С. — Если только новорожденного назовут Именем, которое будет подходить ему больше, — добавил он. — Морк. Это мои условия.

Сават обдумывал это всего несколько секунд. За это время он успел посмотреть себе под ноги и взглянуть на собеседника.

— В этом не было бы необходимости, если бы вы лучше следили за своими гвардейцами, — съязвил он.

Морквевир повернулся к нему.

— Мой брат был не просто солдатом, — воскликнул он с плохо скрываемым презрением. — Он пользовался привилегиями титула лерена как сын моего отца, который был секиром М. ранее. Так что я не мог остановить его, когда он поднял бокал в честь помолвки дочери, — он ткнул пальцем в воздух, — с наследником рода Пемондарк.

Липкая, полная затаенного гнева тишина окутала их. Сават Станкевичус стиснул зубы, раздраженный словами Морквевира. Мовок держался стойко.

— Господа, — властным голосом решительно высказался Бельтесорн, — я пришел сюда не для того, чтобы терять время. Убежден, вы сможете найти другое место, чтобы уладить все противоречия между вами.

— Берн прав, — заговорил Петр, положив руку на плечо С. — Вина лежит исключительно на Херальдумах. Все присутствующие хотели бы, чтобы Хиранель остался в живых и мы могли свести счеты лично с тем, кто подал нам бокалы с ядом. Несомненно, этот изгой забавляется вашим спором в Царстве Небесном. Давайте лишим его этого удовольствия.

С. глубоко вздохнул.

— Как себя чувствует Киган? — отвлек он всеобщее внимание, переводя его на секира К.

Они продолжили идти.

— Почти здоров, — ответил Кент. — Благодаря лекарствам, что секир Тахира так любезно предоставил нам, — он мгновенно отвел глаза от С., тот только изящно скривил уголок рта, почти не глядя вперед. — Не ставлю под сомнение его немедленное выздоровление, — сказал он с притворной уверенностью. Он не собирался заранее раскрывать карты, ему хотелось до последнего момента удержать Имя в конверте в тайне, заставив понервничать остальных секиров.

— А ваш сын? — Дженевра вмешалась впервые, почти перебив К., но обращаясь к другому секиру. — И Хайла? Как они?

Кент Кевалайн впился в нее подчеркнуто бесцеремонным взглядом, вызвав у стоявших поодаль интерес к происходящему. Потому что имел на то право. Или думал так. Но Дженевра не обратила внимания на это. Она поглядывала на секира Тахира в ожидании ответа.

Она больше не могла мириться с тем, что ее спутники старались отвести от нее глаза. Тиберий повернулся к ней, чтобы ответить. Кент знал, что секир неукоснительно соблюдал приличия, и не мог проигнорировать вполне уместный вопрос.

— Хорошо, насколько это возможно в подобной ситуации, под тщательным присмотром моего рода, — выразился он двусмысленно. — Спасибо за ваше участие, секейра Джетенопикс.

Ее титул, произнесенный вместе с именем, казался насмешкой над всеми правилами. Кевалайн остался доволен и не сдержал едкой ухмылки, вызванной словами Т. Неужели Дж. не была в состоянии заметить этого презрения? Разве она могла понять, что Тахира не хотел говорить с ней? Зачем она пыталась завести эту беседу?

— Если бы Хиранель Херальдум не увяз в отсталых и устаревших обычаях и одобрил бы наследование вне зависимости от пола, мы бы избежали этой прогулки и Хайла стала бы бесспорной госпожой и владелицей Корней, — заявила она прямо.

Некоторые подавились слюной от таких возмутительных и оскорбительных слов. Многие нахмурились. Однако не Тахира. И, конечно же, не Пемондарк, чей род был единственным, изменившим традицию много лет назад по причине неспособности Сорана Пемондарка иметь сыновей. Но никто не ставил под сомнение приказы завоевателя и зачинателя линии Пемондарк. Род Джетенопикс же последовал за ними, когда первенцами родились две девочки, сестры-близнецы, и разделил земли, чтобы каждой досталось по праву. Денис Пемондарк изменил свою фамилию на Джетенопикс после смерти матери. Их раскол, в отличие от Моркевиров и Кевалайнов, был законным в глазах династий.

— Что-то, от чего я, пожалуй, воздержусь, ведомый своими правилами, — поведал Тиберий невозмутимо.

— Или, возможно, вы откажетесь от титула, — не согласилась с таким ответом она.

— Мой род древний, — выразился он. — Он боролся и победил в войне, коей мы обязаны всем.

— А также одной из боровшихся, — поправила она, — Насте Тахире, женщине, великой воительнице и исключительной секейре.

— Я не сомневаюсь в этом, — согласился секир. — Лучшая из существовавших. Вот почему я никогда не смогу повернуться спиной к ее имени, которое ношу с величайшей гордостью.

— Но вы могли бы уйти в отставку, отказавшись от престола в пользу сына, который уже достиг возраста, установленного законами вашего рода, и который, по моему убеждению, справится с новыми полномочиями ничуть не хуже.

— Конечно, — произнес он, вытащив руки из карманов и соединив их за спиной. — Как бы то ни было, у вас тоже было много неудач, и мы оба знаем, Хиранель Херальдум скончался, не изменив ничего в порядке наследования.

Она была вынуждена согласиться с ним.

— Жаль, что этот основательный род исчез по столь бессмысленной причине.

Солдаты покойного хозяина дворца открыли последнюю дверь. В зал, где будет проходить встреча, вошла гвардия с эмблемами временного регента. Они были того же цвета, что и флаг Херальдумов, — желтые. В центре располагался их символ, разветвленная «Х», что задумывалась как дерево. Символ, который впитал их последние жизненные соки своими корнями, прежде чем оставить их умирать в забвении, то же самое произошло с шестиугольником Леверкусов, пламенем Зандерланов и лисами Вулкорасов.

Регент поднял кулаки от стола, сопровождая слова приветствия неловкими жестами.

— Секиры, секейра, приветствую вас, — он легко поклонился присутствующим. — Мне не хотелось бы просить вас об этом, но, пожалуйста, — его пальцы указывали на мягкие стулья, окружавшие стол, — займите свои места.

Секиры и секейра исполнили эту просьбу. Они не признавали его власть, это было всего лишь необходимостью, способом поддержания порядка среди стольких равных. Шаг навстречу человеку, кто по праву временно занимал это место. Чем раньше они прочтут имена в конвертах, тем скорее уйдут отсюда.

Сложно было сказать, что секиры внимали его приказам без лишних вопросов. За строгим лицом солдата таилось ликование. Раз в жизни он почувствовал настоящую силу, и это не касалось физического превосходства. В эти секунды он не нуждался в силе мышц, чтобы его голос был слышен громче других. Почему так не может быть всегда? Он бы совершил великие дела, если бы только власть могла остаться в его мозолистых руках.

— Как тебя зовут? — спросил Сават.

Солдат прочистил горло.

— Дагмар Пейн, — представился он.

Петр и Кент поморщились. Сават прищелкнул языком.

— Ты, по крайней мере, потомок одной из линий Х.? — продолжил он допрос.

— Нет, господин, — ответил он. — Как вы знаете, корону едва унаследовало третье поколение, и, после союзов их линий, — он обвел всех взмахом руки, — осталось только два возможных наследника. Оба пали жертвами отравления.

— Я так понимаю, что ничего получше не нашлось, — Петр размышлял вслух.

— Нет, господин, — подтвердил назначенный. — Единственные приближенные Херальдумов, которые еще стоят на ногах, — это мы, гвардия, — изрек он положа руку на сердце.

Конец ознакомительного фрагмента.