Воскрешенное имя. Научно-фантастический роман

Исабек Ашимов

Что важнее в клонировании человека? Воскрешение тела или памяти? Можно ли воскресить генную память у клона? Выдуманная история одного клонирования со сводом завуалированных намеков на опасные последствия клонирования личностей. Ученые намеривалась клонировать Ибн Сино, а волос как материал для клонирования оказывается принадлежал его помощнику. Тем не менее, назвать их попытку фатально неудачным не приходится, так как таким образом было воскрешено имя дервиша Хиссо Хошм — книгоноши Ибн Сино.

Памятник и клон

2001 год. Исфана. Айман приехала в отпуск. Так совпало, что и Садыр заехал домой на пару дней по пути в Китай. Красивый и просторный дом возвышается над быстрой речушкой, дом окружен небольшим садом и цветником, веранду затеняет виноградная лоза, в большой гостиной царит тишина, мягкая, как вата, которую делает еще более глухой дробное журчание воды в арыке. Они, два ученых, о многом переговорили в те дни, сидя в этой тишине, а также на долгих прогулках в тех местах, где прошло их детство. Побывали они и в родной школе. Как многое изменилось в Исфане.

В один из дней они проговорили много часов кряду, сидя на пригорке возле чашмы. Речушка, берущая начало от нее похожа на них, тихая, почти беззвучная. Садыр в то время уже был ведущим научным сотрудником лаборатории клонирования британского института биомедицины. Помнится, в первые годы работы, он взахлеб рассказывал Айман по телефону о новых экспериментах по клонированию. А она искренне радовалась его успехам и верила в то, что когда-нибудь он, безусловно, прославиться на весь мир, как прогрессивный ученый-биолог.

Помнится, разговор зашел о гранитных памятниках Ибн Сино. Таких изваяний в мире насчитывалось несколько десятков. Безусловно, они продляют память о нем навека. В этом смысле, памятники, как способ увековечивания великой личности, безусловно, нужны. А что если рассматривать их, как предтеча клонирования?

— Ты прав Садыр. Осознание человеком себя начинается с осознания телесности. Впечатления, память ужасно хрупки и неустойчивы, так что впоследствии люди замещают их созданием неких символов в виде памятников.

Ясно одно, телесность — это первое, что приходит на ум, когда достаточно ясно осознающий себя человек стремится проникнуть в свое отдаленное прошлое.

— В свое время, именно это подтолкнуло меня к проблеме клонирования, — горячо заговорил Садыр. — Накопление знания рано или поздно открывает перед нами новые печальные перспективы. Это касается старости и смерти, которые неотвратимы. Нужны более сильные средства, одно из которых — память. Ты понимаешь?

— Людская память, выраженная в памятниках?

— Нет. Память, как таковая. Собыр пустился в объяснения. — Речь идет о феномене телесности. На мой взгляд, тело необходимо сохранить и после смерти, что дает ему шанс на последующее воскресение, пусть даже в некой новой реальности, отличной от реальности нашего мира.

— Не совсем понятно, — призналась Айман.

— Ведь если сохраненное зерно способно прорасти спустя многие годы, то почему нечто аналогичное не способно осуществить сохраненное человеческое тело?

— Согласна. В этом есть резон, — задумчиво сказала Айман. — Если помнишь, как-то мы говорил с тобой об египетском проекте бессмертия. Этот самый проект в настоящее время реализуется в форме криогенных технологий.

— Причем, очень успешно, — Садыр оживился еще больше. — В чем суть криогенной заморозки? Предполагается интерпретация умершего, как уснувшего, которого рано или поздно можно будет вновь пробудить к жизни. Но меня интересует другой вопрос — это духовная составляющее.

— Согласна. То есть сами по себе телесные оболочки еще не тождественны исходной человеческой личности, поскольку, помимо телесного, необходимо реконструировать еще и духовное. Так?

— В том то и дело. Своеобразие нашего времени заключается, в том, что «египетское» преодоления смерти, как никогда, близок к своему осуществлению. Речь идет о клонировании человека — последнем продукте генной инженерии, потенциально позволяющем вечно сохранять телесные оболочки умерших путем их воспроизведения. В этом я уверен, — не без волнения заключил Садыр.

— Садыр. Меня не покидает мысль о возможностях этой технологии. Ведь следующим этапом может стать расшифровка генетической предыстории ныне живущих индивидов, что в буквальном смысле позволит воскресить телесные оболочки их отцов, воссоздав тем самым копии копий, а затем — дедов, прадедов и далее.

— Знаешь, Айман. Как специалист по клонированию, хочу отметить, что, сейчас, умершую личность нельзя извлечь из небытия, равно как подарить ей вторую жизнь.

— Ты в этом уверен?

— Единственное, что позволяет реально осуществить клонирование, — воссоздать некий живой памятник, который будет символизировать умершего, вследствие полного с ним генетического сходства, — сказал Садыр.

— Как, впрочем, каменный памятник, поставленный в честь какой-либо великой личности?

— Ну, типа того, — уклончиво ответил Садыр.

— Ты так думаешь? Или же так предполагают ученые? — спросила Айман. — Памятник — это лишь попытка конструирования иного, более прочного тела, аналогичного живому, но отнюдь ему не тождественного. Так?

— М-да…

— Структурируя человека из бронзы или из мрамора, скульптор, по существу, транслирует его образ в вечность, ведь мраморные или бронзовые изваяния способны пережить века. В этом аспекте, клон — это и есть образ умершего, транслируемый в вечность. Ты это хочешь сказать?

— В той или иной мере, — снова уклончиво ответил Садыр. — Сейчас в мире идет попытка функционально приблизить памятник к биологическому «исходнику», сделав его подвижным, мыслящим и в конечном итоге реально существующим.

— Каким образом? — спросила Айман.

— Ну, скажем, воссоздать процесс человеческого мышления, постигнув его сущность и механику, мы тем самым получаем возможность воссоздать человеческую душу, то есть технически воссоздав мыслительный процесс соответствующего индивида, — ответил Садыр.

— То есть, по сути, это отнюдь не клон, копирующий умершего индивида исключительно внешне, а это компьютерная программа, загруженная информацией, наличествующей в человеческой памяти на момент смерти, и способная в точности имитировать процесс человеческого мышления, — рассуждала Айман.

— Да, верно, — согласился Садыр. — Поверь, человечество сегодня стоит у порога реализации всех своих основных проектов преодоления смерти. Через некоторое время, возможно, будет воссоздавать не только тело человека путем его клонирования, но и душу путем считывания, закачивания и копирования информации, заключенной в человеческой памяти.

— В этом случае, «душа» может существовать вне тела, скажем, в пространстве Интернета как соответствующая компьютерная программа. Так?

— Да! Равно как существование тела без «души», скажем, в форме клона с чистым сознанием, куда не закачивается информация о прошлых жизнях индивида.

— Это уже интересно, — оживилась Айман. — Представь себе, что возможны даже совершенно невероятные вариации. Так?

— М-да….

— Допустим, вернуть прошлое. Ведь возможно клонировать тела, о которых сохранилась определенная генетическая информация.

— Ты имеешь в виду воссоздание информационной составляющей предков?

— Впрочем, да, — не совсем уверенно сказала Айман и в следующий миг горячо заговорила: — Ведь возможно предположить, что когда-нибудь восстановление информационной составляющей индивида можно будет осуществлять по сохранившимся после него фрагментам и обрывкам информации.

— Конечно! — воскликнул Садыр и продолжил. — В этом отношении наибольшие шансы на восстановление имеют творческие люди, оставившие после себя огромные пласты информации в виде литературных и научных данных.

— Насколько такой проект реален?

— Как специалист по клонированию могу сказать, что для соответствующего материала клонирования целесообразна некая информационная экология, — сказал Садыр и поправился. — Разумеется, с учетом интересности или пригодности для ныне живущих воссоздания информационной составляющей исторических личностей.

— Как генетик, хочу заметить, что в мире уже созданы специальные хранилища, где будет аккумулированы миллионы генетических материалов.

— Вот в том то и дело. Они необходимы для того, чтобы иметь в будущем практическую возможность их воссоздания посредством клонирования.

Разумеется, абстрагируясь от технической стороны дела, которая, в свете современных технологий генной инженерии и искусственного интеллекта, уже не представляется абсолютно непреодолимым препятствием, следует сосредоточиться на морально-этической стороне вопроса.

— Конечно, трудно предположить, что биоинформационное прошлое будет восстановлено реально, во всех деталях. Однако его можно будет восстановить виртуально. В результате мы получим некую версификацию той или иной личности. Ведь так? — не унималась Айман.

— Допустим, что мы клонировали великую личность. Однако, им, то есть великим личностям своего времени придется совершить непонятный прыжок через тысячелетия. В этом случае, нет гарантий того, что воскрешенные личности в точности повторять свою уже осуществившуюся жизнь, эволюционируя в ином направлении. Это очевидно! — почти вскричал Садыр.

— Садыр. Успокойся! Ты читал «Феномен человека» Пьера Тейяр де Шардена?

— Да. Что ты хочешь сказать?

— Так вот он пишет: — «В себе „Я“ абсолютно суверенно, потому что оно единственно. Никто не может непосредственно включиться в процесс мышления индивида, и если это все-таки случается, то это уже безумие».

— И что? — вопрошал Садыр, но в следующий момент он задумчиво сказал: — Вот почему, ученые всего мира утверждают, что клонирование и искусственный интеллект — это начало конца человечества. Именно поэтому ООН настоятельно призывает человечество отказаться от клонирования человека.

— Однако…. Садыр. — Человеческая телесность и духовная индивидуальность рано или поздно будет преодолена самим человеком, потому что такова наша историческая судьба. Ты с этим согласен?

— К сожалению, да!

— Знаешь Садыр. В последнее время заговорили о ДНК-воскрещении. Как по твоему, что может восстановить прежнее «Я»? Еще раз хотелось бы услышать твой ответ на вопрос: при клонировании человека возможно повторение «Я»?

— Конечно, нет. Клонируют тело, а не личность, то есть «я», — отвечал Садыр. — В процессе жизни и, соответственно, формирования «Я», у каждого человека в индивидуальном порядке формируется ЦНС с индивидуальным переплетением синапсов нейронов.

— Но, а как быть с фактами? — не унималась Айман. — Наука утверждает, что все особенности организма («переплетением синапсов нейронов») формируются до рождения человека, а не в процессе его жизни. Получается «Я» не связано с телом?

— Нет погоди. Конечно, связано, как программист связан с компьютером. Но ведь замена компьютера совершенно не означает замену программиста. Правильно?

Спор еще долго продолжался, все больше заворачиваясь как спираль вокруг основной темы — можно клонировать человека или нет? Если да, то каковы его параметры и возможности? Научный интерес, любопытство, которым Айман и Садыр просто светились в то время, несмотря на все их старания его скрыть, настраивала их еще больше на дела, уже входящие в их совместный план. Они были убеждены в своей правоте, силе, которую уже держали, подобно сабле, в ножнах, а их руки уже покаялись на рукояти.