Воскрешенное имя. Научно-фантастический роман

Исабек Ашимов

Что важнее в клонировании человека? Воскрешение тела или памяти? Можно ли воскресить генную память у клона? Выдуманная история одного клонирования со сводом завуалированных намеков на опасные последствия клонирования личностей. Ученые намеривалась клонировать Ибн Сино, а волос как материал для клонирования оказывается принадлежал его помощнику. Тем не менее, назвать их попытку фатально неудачным не приходится, так как таким образом было воскрешено имя дервиша Хиссо Хошм — книгоноши Ибн Сино.

Разумный оптимизм

2001 год. Исфана. Айман и Садыр выехали на автомобиле в Баткен, а дальше им предстоял вылет на рейсовом самолете Баткен-Бишкек. Ровная, только что завершенная автотрасса Исфана-Баткен, располагала на неторопливую беседу.

— Айман. А ты читала обращение Билла Клинтона в Национальную консультативную комиссию по биоэтике?

— О клонировании человека?

— Да. Знаешь Айман. Такой разворот проблемы клонирования вполне было ожидаемым. Дело в том, что известие из Шотландии об успешном эксперименте по клонированию, в котором использовались ядра соматических клеток и в результате получена вполне нормальная овца, заставило многих ученых и руководителей государств осознать, что общество снова стоит перед выбором — использовать или запретить такую могущественную репродуктивную технологию.

— Действительно, случай клонирования овца Доли заставило общество более серьезно осмысливать проблему клонирования человека, — заметила Айман. — Однако, обрати внимание на то, что негативная реакция по большей части сводится к беспокойству о детях, об ущемления их чувства индивидуальности и личной автономии.

— Впрочем, это только часть проблемы, — задумчиво произнес Садыр. — На мой взгляд, более опасным является возможная реализация евгенических проектов, рассматривающих человека не как личность, а как объект для манипулирования.

— Конечно же, подходы и аргументы разные. Айман оживилась: — А каково твое мнение на счет рекомендаций комиссии?

Садыр вынул из кейса папку с бумагами. — Вот послушай. Комиссия рекомендует твердо придерживаться моратория на финансирование опытов по клонированию. Использование метода переноса ядра соматической клетки и дальнейшей имплантации в тело женщины рассматривать как безответственное, неэтичное и непрофессиональное деяние.

— Садыр. Об этом я знаю. Меня интересует твое мнение.

— Мое мнение?

— Да, твое личное мнение.

— Ну, что ж, слушай. Я считаю, что не требуется принятия новых актов, регулирующих клонирование ДНК и клеточных линий человека, поскольку эти области исследований уже привели к значительным достижениям в биомедицине и ни одна из них не вызывает ни научных, ни этических вопросов.

— То есть ты за продолжение опытов?

— Да!

— А знаешь, Садыр. В Душанбе, я побывала в лаборатории профессора Соимназора Разви.

— А…а… Это тот, который оппонировал тебя на твоей защите?

— Да, он самый, — подтвердила Айман и продолжила: — Так вот, на стене своего кабинета он вывесил «Декларацию в защиту клонирования и неприкосновенности научных исследований», которую подписали Лауреаты Международной академии гуманизма. Кстати, я могу дать тебе копию этого воззвания. Наиболее важные моменты я подчеркнула.

— Я знаком с этим документом, — сказал Садыр, беря в руку лист с текстом Декларации. — Но мне интересно, какие же моменты тебе показались важными, — засмеялся он.

ДЕКЛАРАЦИЯ в защиту клонирования и неприкосновенности научных исследований.

Мы, нижеподписавшиеся, приветствуем сообщение о крупных успехах в клонировании высших животных. На протяжении нынешнего столетия физические, биологические и науки о поведении существенно расширили возможности человека. Их достижения, в основном, способствовали колоссальному возрастанию человеческого благополучия. Когда же новые технологии порождали вполне правомерные этические вопросы, человеческое сообщество в целом демонстрировало готовность встречать эти вопросы открыто и искать такие ответы, которые направлены на общее благо.

Клонирование высших животных действительно ставит этические проблемы. Поэтому необходимо разработать соответствующие директивы, которые позволят предотвратить злоупотребления, в то же время сделав максимально доступными выгоды клонирования. Эти директивы должны как можно больше учитывать автономию и выбор каждого отдельного человека. Необходимо также предпринять все меры, чтобы сохранить свободу и неприкосновенность научных исследований. Никто еще не продемонстрировал умение клонировать человека. Однако сама возможность того, что современные достижения могут открыть путь к клонированию, вызвала град протестов. Мы с беспокойством отмечаем широко распространяющиеся призывы остановить, не финансировать или прервать исследования по клонированию, которые исходят из таких различных источников, как президент США Билл Клинтон, президент Франции Жак Ширак, бывший премьер-министр Великобритании Джон Мейджор и представитель Ватикана.

Мы верим, что разум — самое мощное средство для распутывания проблем, с которыми сталкивается человечество. Но в недавнем потоке нападок на клонирование разумные аргументы — крайняя редкость. Критики увлечены поиском параллелей с мифом об Икаре и «Франкенштейном» Мери Шелли, предсказанием ужасных последствий в случае, если исследователи отважатся посягнуть на вопросы, ответы на которые «человеку знать не положено». За наиболее грубой критикой, видимо, кроется допущение, будто клонирование человека поднимет более глубокие моральные проблемы, чем те, которые возникали в связи с любым предшествующим научным или техническим достижением.

Какие же моральные проблемы может породить клонирование человека? Некоторые религии учат, что человеческие существа фундаментально отличны от других млекопитающих — что божество наделило людей бессмертными душами, придав им ценность, несравнимую с ценностью других живых существ. Утверждается, что природа человека уникальна и священна. Научные достижения, которые могут изменить эту «природу», встречают гневный протест.

Как бы ни были глубоки догматические корни таких идей, мы спрашиваем, должны ли они учитываться при решении вопроса о том, будет ли позволено людям пользоваться благами новой биотехнологии. Насколько может судить научная мысль, вид Homo sapiens принадлежит к царству животных. Способности человека, как представляется, только по степени, а не качественно отличаются от способностей высших животных. Богатство мыслей, чувств, упований и надежд человечества возникает, по всей видимости, из электрохимических процессов в мозге, а не из нематериальной души, способы действия которой не может обнаружить ни один прибор. Поэтому нынешние дебаты по поводу клонирования заставляют прежде всего задаться таким вопросом: действительно ли защитники сверхприродных или религиозных аргументов имеют достаточно серьезную квалификацию для участия в этих дебатах? Конечно, каждый имеет право быть услышанным. Но мы считаем, что существует вполне реальная опасность приостановки исследований, несущих огромные потенциальные блага, исключительно из-за их конфликта с религиозными верованиями некоторых людей. Важно понять, что подобные религиозные возражения уже возникали по поводу вскрытия людей, анестезии, искусственного оплодотворения и всей генетической революции наших дней — и, тем не менее, каждое из этих достижений принесло огромные блага. Тот взгляд на природу человека, который коренится в мифическом прошлом человечества, не должен быть нашим главным критерием при принятии моральных решений о клонировании.

Мы не видим в клонировании высших животных, исключая человека, каких-либо неразрешимых этических дилемм. Не считаем мы очевидным и то, что будущие достижения в клонировании человеческих тканей и даже человеческих существ создадут моральные затруднения, которые не сможет разрешить человеческий разум. Моральные проблемы, порождаемые клонированием, не крупнее и не глубже тех, с которыми люди уже сталкивались по поводу таких технологий, как ядерная энергия, рекомбинантная ДНК или компьютерное моделирование. Они просто новые.

Исторически выбор луддитов, стремившихся повернуть часы истории вспять и ограничить или запретить применение уже существующих технологий, никогда не бывал ни реалистическим, ни продуктивным. Потенциальные выгоды клонирования, возможно, столь велики, что было бы трагедией, если бы древние теологические сомнения заставили нас как луддитов его отвергнуть. Мы призываем к последовательному, ответственному развитию технологий клонирования и к самой широкой поддержке гарантий, что традиционалистские и обскурантистские воззрения не станут ненужным препятствием на пути полезных научных изысканий.

Лауреаты Международной академии гуманизма: Питер Адмираал, доктор медицины, Нидерланды; Рубен Ардилла, психолог, Колумбийский национальный университет, Колумбия; сэр Исайя Берлин, почетный профессор философии, Оксфордский университет, Великобритания; сэр Херман Бонди, член Королевского общества, бывший глава колледжа Черчилля, Кембриджский университет, Великобритания; Берн Буллоу, профессор сестринского дела, университет штата Калифорния в Нортридже, США; Марио Бунге, профессор философии науки, университет МакГилл, Канада; Бернард Крик, почетный профессор политики, колледж Бирбек, Лондонский университет, Великобритания; Френсис Крик, лауреат Нобелевской премии по физиологии, институт Солк, США; Ричард Докинз, профессор по восприятию науки обществом, Оксфордский университет, Великобритания; Хосе Дельгадо, директор Центра нейробиологических исследований, Испания; Пол Эдвардс, профессор философии, Новая школа социальных исследований США; Энтони Флю, почетный профессор философии, университет Ридинг, Великобритания; Йохан Галтунг, профессор социологии, университет Осло, Норвегия; Адольф Грюнбаум, профессор философии, Питтсбургский университет, США; Херберт Хауптман, лауреат Нобелевской премии, профессор биофизических наук, университет штата Нью-Йорк в Баффало, США; Альберте Идальго Тюньон, президент Философского общества Астурии, Испания; Сергей Капица, заведующий кафедрой, Московский физико-технический институт, Россия; Пол Куртц, почетный профессор философии, университет штата Нью-Йорк в Баффало, США; Джералд А. Лару, почетный профессор археологии и библейских исследований, Южнокалифорнийский унверситет в Лос-Анджелесе, США; Телма 3.Лэйвайн, профессор философии, университет Джорджа Мейсона, США; Хосе Лейте Лопес, директор, Бразильский центр физических исследований, Бразилия; Таслима Насрин, писатель, врач, социальный критик, Бангладеш; Индумати Парикх, реформатор и активист, Индия; Жан-Клод Пекер, почетный профессор астрофизики, Коллеж де Франс, Академия наук, Франция; У.В.Куайн, почетный профессор философии, Гарвардский университет, США; Дж. Дж. С. Смарт, профессор философии, университет Аделаиды, Австралия; В.М.Таркунде, реформатор и активист, Индия; Ричард Тейлор, почетный профессор философии, университет Рочестер, США; Симона Вейль, бывший президент Европейского парламента, Франция; Курт Воннегут, писатель, США; Эдвард О. Уилсон, почетный профессор социобиологии, Гарвардский университет, США.

— Айман. Я бы этот документ с твоими акцентами подписал бы не задумываясь, — засмеялся Садыр.

— Так, ты подпишись. Вот тебе ручка, — рассмеялась Айман.

— А знаешь, Айман. Была одна разумная статья в журнале «Человек». Написал ее юрист — профессор Иойрыш Абрам Иссаакович. Статья называется «Давайте успокоимся». Вот, что пишет автор, ссылаясь на опыт цивилизации. «…Несмотря ни на какие запреты, в ближайшем будущем будет разработана технология для производства копий взрослых людей, и общественность может узнать о результатах таких работ лишь по их завершению. Бесполезно запрещать развитие науки. Никакую Конвенцию или Декларацию все равно не будут соблюдать…».

— Значит, клонированию человека быть?

— Это обязательно случится, — уверенно сказал Садыр и заговорщицки добавил. — Наша лаборатория работает в этом направлении. Разумеется, не афишируя свою деятельность.

— И это, несмотря на возражения по поводу этической стороны дела? — с удивлением спросила Айман.

— Айман. О каких возражениях ты говоришь?

— Ну, к примеру, становление человека, как личности, базируется не только на биологической наследственности, оно определяется также семейной, социальной и культурной средой.

— Согласен, — закивал Садыр. — При клонировании индивида в той или иной мере, возможно, воссоздать соответствующие условия воспитания и обучения, которые сформировали личность его прототипа.

— А вот другой пример. При бесполом размножении изначально жесткая запрограммированность генотипа предопределяет меньшее разнообразие взаимодействий развивающегося организма с изменяющимися условиями среды.

— Тоже согласен. Этот вопрос также разрешим в той или иной мере.

— А как? — удивилась Айман.

— Например, для клона возможно создание так называемых тепличных условий.

— То есть клонирование человека все-таки возможно?

— Айман. Понимаешь, те нравственные заповеди, которыми человечество пользуется века, к сожалению, не предусматривают новых закономерностей и возможностей, какие вносит в жизнь современная наука. В этой связи, необходимо обсуждать и принимать новые законы общежития, учитывающие новые реальности.

— Я тебе верю, Садыр. Ты специалист в этом деле, мне нравится твой разумный оптимизм.

— Спасибо! Вот, что я тебе скажу: Безудержно оптимистическую позицию, как мне представляется, занимают только люди, плохо знающие вопрос. Я знаю и проблему, и психологию научного поиска. Чем интереснее и опаснее проблема, тем больше страстности научного поиска. Вот так то.

Разумный оптимизм…… Философы считают, что высшим достижением интеллекта является открытие, что решительно все можно вывернуть наизнанку и превратить в собственную противоположность. В этом плане, иллюзию нельзя превратить в реальность. Потому не следует пытаться перехитрить искаженный мир. Он недоказуем, но он просто есть. А то, что уже есть, не требует доказательств. Доказательство истинно только для самого себя, а потому не свидетельствует ни о чем, кроме наличия доказательств, а это ничего не доказывает.