Если ты позовешь…

Ирина Шахова, 2016

Возможно ли, чтобы одна из лучших выпускниц школы шпионок короля влюбилась настолько, что, потеряв голову, забыла все, чему ее учили, и не видит происходящего перед самым ее носом? Или кое-кто просто жаждет, чтобы она сделала вид, что не видит этого, преследуя свои интересы? Выстоит ли она в этой схватке денег с тщеславием и докажет ли всем вокруг, что единственное, что имеет смысл в мире, который рушится под натиском революции – это любовь? Вот только будет ли нужна эта любовь тому, кому она предназначена…

Глава 5

Сандрин понимала, что, как бы ей ни хотелось задержаться здесь подольше, долг зовет ее быть совсем в другом месте. Поэтому, попрощавшись с маркизом Лекавалье, она отправилась складывать вещи. Много времени это не заняло, ведь она не думала задерживаться здесь даже на пару часов, пока Анри не уговорил ее остаться подольше. Пара платьев, запасной корсет и несколько нижних юбок — вот и все ее богатство, уместившееся в один дорожный сундук. Да еще расчески, зеркальце, заколки для волос и флакончик духов, которые без труда укладывались в маленький сундучок, который она держала с собой в карете. Сандрин не любила ни современные румяна, ни помады. Они казались ей чем-то искусственным и приносили больше вреда красоте, чем дарили ее. После долгого использования пудры и румян кожа на лице вся покрывалась красными пятнышками, а лицо становилось тусклым и безжизненным. Волосы же после помады превращались просто в паклю.

Когда со сборами было покончено, Сандрин прошла в гостиную и опустилась в кресло. В голове бродили не слишком радужные мысли, и нужно было чем-то отвлечься. Ведь она сама выбрала себе судьбу.

И надо помнить, что многим девушкам неподвластна даже такая малость, как решать — выйти замуж или нет. Сколько она слышала историй о несчастных, которых родные силой выдавали за ненавистного мужчину, и те жили так, мучаясь и страдая. Скольким приходилось делать грязную работу, трудясь с утра до ночи, чтобы прокормить семью. Сколькие терпели измены и мотовство мужей. Не перечесть.

В той жизни, которую выбрала она, этого точно не будет.

Она должна покорять. Всех мужчин, весь мир. В ее жизни будут только прекрасные дворцы, великолепные города и страны. Блеск балов. Галантные кавалеры, готовые исполнить любое желание, угадав его только по взмаху ресниц. Красивая музыка и великолепные наряды.

Но если б она только знала! Знала Анри Лекавалье раньше… Возможно, она бы променяла все это на счастливый брак с любимым мужчиной.

Взгляд Сандрин упал на стопку книг, которые она принесла из библиотеки маркиза. Все они были уже прочтены. А значит, не мешало бы вернуть их на место.

Конечно, это могла бы сделать и Арлет, когда Сандрин уедет. Но ей так хочется еще раз увидеть Анри Лекавалье! Взяв книги, девушка направилась в поместье. Счастливая только от мысли, что через несколько минут может столкнуться с мужчиной, занимавшим все ее мысли последние несколько дней.

Анри как раз выходил из кухни, где давал распоряжения повару, когда увидел Этьена.

— Как дела, мой друг? Мадмуазель Вилье сказала тебе «да»?

— Нет, Этьен. Но я не теряю надежды. Вечером пойду к ней снова. Надеюсь, она будет более благосклонна.

— Прежде чем задавать своей невесте вопросы, ты должен кое-что знать. Я как раз искал тебя, чтобы сказать, что кое-кто ожидает разговора с ней в кабинете.

— И кто же это? Ее жених? Но она сама сказала, что ее сердце свободно. Но даже если бы у нее была сотня кавалеров, возможности завоевать эту девушку я не упустил бы. Если надо, я готов сражаться за нее!

— Попридержи свой воинственный настрой. Пока в нем нет необходимости. Это не жених. Ее ждет монахиня.

— Ты что, смеешься? Сандрин Вилье готовиться стать монашкой? Это, конечно, кое-что объяснило бы…

Этьен рассмеялся:

— Например, то, что она не поддается твоим чарам и еще не побывала в твоей постели?

— Это не смешно, Этьен!

— Отнюдь. Мне это кажется вполне забавным. Невинная девушка, с которой ты знаком всего несколько дней, почти полностью поглотила твои мысли. А сама подумывает о том, чтобы стать невестой Господа. Но не переживай. Это всего лишь настоятельница той школы при монастыре, где училась твоя невеста. Сказала, что хочет поговорить с мадмуазель Сандрин Вилье. Ты говоришь, она пока не сказала тебе «да». Так может, этой мадам удастся образумить свою воспитанницу? Объяснить, так сказать, в чем истинное предназначение женщины.

— Насколько я узнал мадмуазель Вилье за эти дни, ее предназначением точно нельзя считать домашний очаг. И если эта настоятельница неплохо знакома со своими воспитанницами, она должна это понимать. Сандрин Вилье неплохо подошла бы роль фаворитки короля. Или капитана судна, если, конечно, для девушки была бы возможна такая роль.

Этьен снова расхохотался:

— Какая разносторонняя девушка! Тебе с ней повезло. Но, как бы там ни было, я так понял, у тебя больше не осталось идей, как покорить ее. Поэтому тебе не помешают любые союзники. Может, эта монахиня знает, как ее уговорить.

— Ну что ж, будем надеяться, ты окажешься прав. Я пойду к ней и расскажу, как найти Сандрин. Даже отправлю с ней кого-нибудь, чтобы она не заблудилась. Думаю, Арлет подойдет. Если тебе не сложно, найди горничную.

— Как скажешь. Всегда к твоим услугам, — Этьен шутливо поклонился и направился к двери.

Анри на секунду задумался, а потом произнес:

— Подожди, Этьен. Может быть, дамам будет удобнее поговорить в кабинете этого дома? Да и мне хотелось бы послушать, о чем пойдет разговор.

Этьен ничего не успел ему ответить на это. Как только Анри произнес эти слова, дверь дома отворилась, и вошла Сандрин, неся в руках стопку книг.

— Мадмуазель Вилье, какая приятная встреча, — Этьен расплылся в улыбке. — Мы с вашим женихом только что говорили о вас.

— Неужели? И что же сказал обо мне маркиз?

— Он что-то обмолвился насчет венчания. Как так?! В отличие от других девушек, вы не подались его чарам…

Не дав Этьену сказать что-нибудь еще, Анри произнес:

— Не слушаете его, мадмуазель Вилье. Иногда его слова — полнейшая чушь. Хотя, надо отдать ему должное, большую часть времени он говорит толковые вещи. Но сейчас нам некогда ждать, когда его сознание прояснится. Кое-кто ожидает вас в кабинете. Пойдемте. Нехорошо заставлять гостей ждать. Я провожу вас.

Недоумевая, кому она могла понадобиться, Сандрин проследовала за маркизом. Она никого из этих мест не знала. Да и кто мог знать, что она живет в поместье Лекавалье?

Если только это не входит в часть плана ее завоевания, и маркиз не пригласил кого-нибудь убедить ее обвенчаться с ним. Он же отложил этот вопрос до вечера по какой-то причине… хотя она уже сказала ему «нет».

Дойдя до нужной двери, Анри открыл ее, но в комнату не вошел. Только произнес, словно дворецкий, возвещавший о прибытии очередного гостя:

— Мадмуазель Сандрин Вилье.

Войдя в комнату, Сандрин увидела того, кого меньше всего ожидала увидеть в этом месте и в это время — в кресле у окна сидела директор ее школы.

Увидев Сандрин, та поднялась ей навстречу:

— Рада тебя видеть.

Сказать то же про себя Сандрин не могла. Все так хорошо складывалось. Завтра она должна была уже отбыть домой. Так что же заставило настоятельницу приехать? Может быть, Сандрин срочно понадобилась королю? Или настоятельница думает, что она сама не способна справиться с маркизом Лекавалье, и прибыла ей на помощь?

Придав своему лицу самое беззаботное и счастливое выражение, девушка сделала реверанс и произнесла:

— Я тоже очень рада вашему приезду. Думаю, маркиз не будет против, если вы останетесь до завтра. Тогда бы мы вместе отправились в путь.

— Ты решила покинуть этот дом, Сандрин. Но почему?

Сандрин была озадачена вопросом. Что все это значит?

Но спросить она не могла. У стен тоже бывают уши. Особенно у стен в таких домах с историей. И построенных еще в те времена, когда его хозяева опасались нападений недоброжелателей.

— Маркиз Лекавалье предложил мне стать его женой. Но я отказалась. И больше причин находиться в этом доме у меня нет.

— Почему же ты отказалась? — Голос настоятельницы был мягким, словно она уговаривала непослушного ребенка. — Думаю, он не самая худшая партия. Маркиз богат, умен, его семья приближена к самому королю. Вы были бы прекрасной парой.

— Но я думала, мне рано замуж…

— Девочка моя, у каждой из вас свой срок. Значит, твой уже пришел. Предназначение любой женщины — семья. Рано или поздно все должны выйти замуж. Посвятить себя мужу, детям. Быть им опорой и поддержкой.

Сандрин ничего не понимала. Или ей отказали в милости, не простив того своеволия, на которое она решилась, спасая сестру от брака с нелюбимым мужчиной. Или королю необходима информация о маркизе Лекавалье, которую они не могли получить иным образом, кроме как выдав за него замуж девушку, которая будет следить за ним. Верить в то, что король вдруг решил подумать о ее счастье и отпустить к этому мужчине, Сандрин отказывалась.

— Вы думаете, мне стоит принять его предложение?

— Да, дорогая, я в этом абсолютно уверена. Мы все будем рады за тебя. И я, и подруги, с которыми ты провела столько времени в обучении. Ты первая из них посвятишь себя тому, что должно. Ты была лучшей ученицей и первой красавицей. Так что ничего удивительного в том, что ты первая отправляешься из родного гнезда в самостоятельное плаванье, нет. Все понимали, что тебя ждет блестящее будущее. Но я надеюсь, мы достаточно сделали для тебя, Сандрин, и ты нас не забудешь. Возможно, даже сможешь что-то пожертвовать на благо родной школы.

Сандрин действительно была лучшей, и поэтому все поняла. Они хотят, чтобы она вышла замуж за Анри Лекавалье и следила за ним. И доносила, если узнает что-то полезное. Так неужели ее будущий муж — предатель? Теперь она не сомневалась, что ответит маркизу Лекавалье сегодня вечером. Она должна служить короне и сделает это. Да ей и самой было интересно: что же такого натворил этот человек, раз мог заинтересовать самого короля?

— Думаю, вы правы. Мне стоит задуматься о своем предназначении и принять предложение маркиза Лекавалье. Завтра должно состояться наше венчание. Вы останетесь, чтобы разделить этот счастливый для меня день?

— Я рада, что ты приняла правильное решение, девочка. Подобающее приличной молодой даме. Как я понимаю, твой отец дал согласие родственникам маркиза на этот брак. И нарушать подобное обещание нехорошо. Да и старшим лучше известно, что может оставить счастье девушки. И, надеюсь, ты понимаешь, что отныне тебя ждут не только прелести, связанные с замужней жизнью. Брак — это еще и большая ответственность. Теперь на тебе не только твоя собственная честь, но и честь всей семьи. Ты должна быть опорой мужа во всем. Стараться вникнуть в его дела и проблемы. И направить, куда полагается, его мысли и устремления, если они вдруг сойдут с верного пути. Пути во благо общества.

— Да, я все понимаю. Я должна быть благоразумной. Отказаться сейчас от брака с этим человеком — значит запятнать честь своей семьи. Вы правы, — смиренно ответила Сандрин, всем своим видом показывая, что настоятельнице удалось убедить ее. — Наши родные желают нам счастья. Мой будущий муж знатен и богат, любая девушка была бы рада такому союзу. Но он выбрал меня, и я счастлива такому выбору.

— Надеюсь, ты понимаешь, что обратной дороги уже не будет?

— Да, понимаю.

— Ну, тогда мне остается только благословить тебя. И не жалей о том, чего не случилось, Сандрин. Конечно, молодой девушке всегда хочется выходов в свет, внимания кавалеров. Ты же не успела насладиться этим сполна. Твои родные сделали выбор, и тебе остается только покориться ему и начать думать только о благе своей семьи, забыв о развлечениях. Но и вдали от Парижа происходят не менее удивительные вещи, Сандрин. Твой муж — человек богатый и знатный, и у него много знакомых. Думаю, тебе не придется скучать. Быть может, ты когда-нибудь навестишь меня и расскажешь обо всем? И мы вместе поймем, что ты не так уж и много потеряла, выйдя замуж за этого человека.

— Конечно. Я обязательно навещу вас. Как я могу забыть все, что вы для меня сделали, чему научили. При первой же возможности пошлю вам весточку. А, может быть, и сама приеду. Если, конечно, муж не будет против. Мне хочется стать хорошей женой.

После этих слов Сандрин смущенно потупила глаза, словно уже покорилась власти мужа над ней. Немного игры не помешает. Она давно поняла, что за ними кто-то наблюдает. Если она останется в этом доме, то обязательно выяснит, как попасть в это укрытие, из которого так удобно слушать, что происходит в гостиной.

— Я приглашаю вас на свадьбу. Только мне нужно спросить разрешение у будущего мужа, — Сандрин решила быть примерной женой до конца.

— Нет, спасибо, мне нужно возвращаться к своим обязанностям. Я о них никогда не забываю. Проводи меня, пожалуйста, до кареты.

Девушка кивнула, и они с настоятельницей вышли из комнаты.

Сандрин не ошиблась в своих догадках — Анри все видел и слышал. Кабинет был устроен таким образом, что все происходившее здесь представало как на ладони, если ты находился в узеньком туннеле между комнатами, незаметном для посторонних глаз.

Конечно, маркизу с его широкими плечами было довольно нелегко поместиться в этом пространстве, не говоря уже о том, чтобы повернуться. Но, несмотря на неудобства, он дослушал все до конца. Только вот был ли он рад тому, что предстало сейчас его слуху? Сандрин выйдет за него. Но выйдет не потому, что влюблена. А потому, что это велит какой-то там долг. Настоятельница нашла правильные слова. Вот только ему было немного обидно, что эта женщина сумела сделать то, что не удалось ему — убедить обвенчаться девушку, которая ему нравилась. Неужели он ошибся в Сандрин Вилье, и она такая же, как и все остальные? Он-то думал, что она выше всех этих условностей и добродетелей.

Но ничего, он изменит ее. Он подарит ей весь мир, неизведанный, так непохожий на эту страну. И она снова станет прежней. Той, какой была, когда он познакомился с ней на озере.

Только что-то еще, кроме разительного изменения Сандрин Вилье, беспокоило его в этом разговоре… Анри никак не мог взять в толк не только то, как быстро удалось настоятельнице убедить мадмуазель Вилье выйти за него, но и преданность Сандрин этой женщине. Ведь она согласилась отправиться за столько миль в Париж, только чтобы поболтать с ней.

Сандрин с настоятельницей вышли из дома и прошли несколько метров по тропинке, ведущей сквозь сад к гостевому домику, где сейчас обитала Сандрин.

— У маркиза красивое поместье, — произнесла настоятельница, когда дом маркиза Лекавалье был далеко, и их больше не могли услышать. — Знаю, ты надеялась на другое, девочка. Но, может, все и к лучшему.

— Я была готова выполнить любую работу. Я не боюсь трудностей.

— Я все понимаю. Каждая из вас готова отдать жизнь за короля. Только душа моя все равно неспокойна. Некоторые мужчины бывают довольно жестоки в общении с дамами. Они не приемлют возражений и считают свою точку зрения единственно правильной.

— Маркиз Лекавалье не такой.

— Я знаю, и потому рада.

— Но я могла бы и постоять за себя в случае чего.

— А вот от этого мне бы хотелось предостеречь тебя. Нужно быть кроткой и покорной до тех пор, пока окончательно не выяснишь, какова тайна маркиза. Еще я попрошу тебя сообщать обо всем, что посчитаешь действительно полезным. Если вы будете жить в Париже, ты можешь рассказывать все мне. А если твой будущий муж примет решение вести более замкнутый образ жизни — с тобой обязательно кто-нибудь свяжется.

— Конечно, как скажете, — Сандрин кивнула.

— А теперь проводи меня, Сандрин. А то я и так уже задержалась, и мое присутствие здесь может показаться подозрительным. Не часто настоятельницы приезжают пожелать счастья своим воспитанницам перед свадьбой.

Они вернулись к дому маркиза, где перед самым входом стояла карета. Настоятельница села в нее и кивнула Сандрин на прощанье. Лошади резво тронулись с места, и через какое-то время экипаж превратился в маленькую точку.

Сандрин ничего не оставалось, как пойти в дом. Эта карета унесла с собой последние остатки ее прежней, такой простой и понятной жизни. Она получила свое задание и должна выполнить его хорошо, чтобы не подвести короля.

Теперь нужно пойти и сказать Анри, что она готова обвенчаться с ним. Свадьба. Она почти совсем забыла о ней, а ведь день уже почти подошел к концу. А это значит, что через несколько часов ей нужно быть в церкви. Необходимо срочно поговорить с маркизом, а потом разложить вещи, придумать наряд и прическу, принять ванну. Да столько еще всего. Остается надеяться, что Арлет поможет. Иначе она ничего не успеет. А опаздывать на собственное венчание нехорошо.

Зайдя в дом, Сандрин увидела на нижних ступенях лестницы своего будущего мужа. Он взял ее под руку и практически втащил в гостиную.

— А я уже подумал, что вы решили отправиться следом за гостьей, — произнес он, как только закрыл за собой дверь.

В его голосе явно читался сарказм. Интересно, не вызвана ли перемена его настроения тем, что это он скрывался за стеной кабинета? А это значит, он слышал все, о чем они беседовали. И он знает, что она скажет ему «да». А также знает, что к этому ее привели не его ухаживания, а всего лишь слова настоятельницы о женском предназначении и смирении.

Тогда она точно должна была сильно пасть в его глазах, так как стала такой же, как сотни окружавших его девушек и женщин, только и думающих о том, как выйти замуж и нарожать детишек.

Знал бы он истинное значение слов настоятельницы! Интересно, тогда он разозлился бы или воспылал к ней еще большей страстью? Ведь его привлекает все необычное. Как жаль, что она не может этого узнать.

— Нет, маркиз. Я же обещала вам остаться до завтра.

— Да, я это помню. Но, как я понял, это ни на что не влияет. Вы по-прежнему отказываетесь стать моей женой. Или я не прав?

Он точно все слышал, она не ошиблась. И теперь играет с ней. Но какое бы ни было у него настроение, она будет милой и ласковой. Ведь теперь ей во что бы то ни стало надо выйти за него замуж.

— Простите, что мне приходится говорить вам это. Но вы действительно ошибаетесь, маркиз.

— Вы передумали? И каково ваше решение на этот раз?

Анри был недоволен ее спокойствием, ласковым тоном.

Ему очень хотелось что-то сказать, чтобы вывести ее из равновесия, чтобы она снова стала прежней. Той, которую он знал и любил. А эта девушка, стоявшая сейчас перед ним, просто пытается добиться того, что делали многие до нее — женить его на себе. И если б она была такой с момента их знакомства, он бы бежал от нее со всех ног. И сейчас у него уже закралась мысль — а правильно ли он поступает, предложив ей брак? Ведь еще не поздно все отменить. Но нет. Как хорошо, что он знает ее другую. Если его теория верна, то после свадьбы она станет прежней. Той, которая ему нравится.

— Я говорю вам «да», маркиз. Я обдумала ваше предложение и всю ситуацию в целом. Этот брак решен нашими родственниками, и было бы нехорошо идти поперек их воли. Своим нежеланием вступить в брак мы бросим тень на репутацию наших семей.

Нет, ну какова! Делает вид, что это ее решение, и настоятельница тут не причем. Хочет обвести его вокруг пальца и выглядит при этом так, будто ничего особенного не происходит. Значит, он действительно в ней не ошибся.

Только бы еще понять, что же творится у нее в душе на самом деле.

— А как вы сами относитесь к этому браку? — уточнил Анри.

— Я вас не понимаю. Между моим отцом и вами существует договоренность…

— Я не об этом, — прервал он ее. — Вы хотите этого брака?

— В наше время девушку не спрашивают, чего она хочет.

— И все же, Сандрин, скажите. Мне вы не показались одной из тех девушек, которые полагаются на мнение окружающих при выборе манеры поведения.

«По крайней мере, до недавнего времени так и было», — подумал Анри.

— Хорошо, если вас интересует, что думаю я, я отвечу. У меня нет жениха, как у Амандин. Я ни с кем не помолвлена. Чтобы вы там ни думали, мне действительно не безразлично, что подумают о моей семье и о вас, если мы откажемся от этого венчания. И да, вы мне нравитесь… Даже половины этих причин было бы достаточно, чтобы согласиться на этот брак.

— Очень хорошо, что вы так честны со мной, — Анри усмехнулся, не особо веря ее словам. — Как я понимаю, подобным образом вы говорите мне «да»?

— А вы, маркиз, видимо, изменили свое решение?

— Ну что, вы свадьба будет. Я не из тех, кто поспешно меняет свое решение… — И маркиз Лекавалье многозначительно посмотрел на нее. — И, раз все так благополучно разрешилось, думаю, вам надо начинать готовиться к завтрашнему дню. Я позову Арлет, чтобы она помогла вам устроиться. Будет удобнее, если эту ночь вы проведете в этом доме.

— Предлагаете мне провести ночь с вами под одной крышей? Но я еще пока не ваша жена. Не пристало нарушать приличия.

— Завтра вы ею станете, так что поводов для беспокойства нет.

Сандрин пристально посмотрела на него и вдруг все поняла.

— Боитесь, что я передумаю? Да, маркиз? — с усмешкой произнесла она. — А если я останусь с вами в доме, то отказаться уже не смогу. Ведь все станет известно. Какое коварство. Не ожидала от вас! — притворно вознегодовала Сандрин. — Вам стоило бы больше беспокоиться о чести своей будущей жены. Не волнуйтесь, завтра я приеду в церковь к назначенному времени.

Анри повеселел. Наконец-то он узнает прежнюю Сандрин. И это оставляло ему надежду, что жизнь в браке ему понравится.

— А если это так, то к чему беспокоиться о такой мелочи, как кто и где проведет эту ночь? — спросил он. — К тому же в доме полно слуг. И у меня бывают приемы, Сандрин. Возможно, я открою что-то неведомое, но задержавшиеся гости остаются в доме на ночь.

— И гостьи, — закончила за него Сандрин и с нажимом продолжила: — Ваша разгульная жизнь, маркиз, не была для меня тайной. Но я надеюсь — раз уж так случилось и мы должны обвенчаться — вы оставите все свои прежние увлечения.

Ее голос звучал угрожающе, или ему показалось?

— Не сомневайтесь, Сандрин, я буду вам верен.

Нет, в его верность Сандрин не верила. Она точно знала, что брак не повлияет на количество женщин в его постели. Ее предупреждение относилось к совершенно иной стороне его жизни. Сандрин надеялась, что после свадьбы жизнь Анри Лекавалье изменится таким образом, что ей не придется доносить на него королю. Все же будет жаль, если такого мужчину повесят.

— Я очень на это надеюсь, маркиз, — все же продолжила она. — Верность — очень ценное качество для мужа. И, раз вы готовы пойти для меня на такие жертвы, я останусь в этом доме сегодня. Но только если вы не будете нарушать мой покой этой ночью. А чтобы вам было проще соблюдать это обещание, а попрошу Арлет провести ночь в моей комнате. Ведь там найдется какой-нибудь диванчик, чтобы горничная могла поспать?

Маркиз Лекавалье усмехнулся — она прочла его замысел. Ну что ж, ждать ему осталось недолго. Уж один-то день он точно переживет. Но потом ей от него не скрыться — она будет его. И ни одна горничная ей не поможет.

— Думаю, мы что-нибудь придумаем с диванчиком. — Анри чуть поклонился. — Я рад, что вы передумали. Я попрошу дворецкого найти горничную и отправить ее к вам. Подождите пока здесь.

— Как скажете, маркиз. Не смею вам перечить. — И Сандрин присела в глубоком реверансе. Как и подобает благочестивой жене.

Через несколько минут, после того как Анри ушел, в гостиной появилась Арлет.

— Мадмуазель Вилье, мне велено проводить вас в вашу спальню.

Если горничная и была удивлена данным обстоятельством, то виду не показала. Это еще раз уверило Сандрин в мысли, что особы женского пола — частые гости в этом доме.

— Все верно, Арлет, — подтвердила Сандрин. — Я хочу, чтобы ты помогла мне переехать и собраться к завтрашнему дню. И еще, если не затруднит, поспать сегодня в той же комнате, где проведу эту ночь я.

— Как скажите, мадмуазель. Следуйте за мной. — Арлет сделала реверанс.

Она проводила Сандрин в ее комнату в доме маркиза Лекавалье и открыла дверь.

— Проходите, мадмуазель Сандрин. Надеюсь, вам здесь понравится.

Как только Сандрин вошла, то сразу поняла, что это помещение предназначалось под спальню хозяйки дома.

Комната находилась на втором этаже и была не очень большой и от этого очень уютной. Почти прямо напротив входа было окно, украшенное портьерами в тон покрывала на кровати. Сама кровать стояла слева от входа. По обе стороны от нее располагалось по маленькому прикроватному столику с вазами, полными цветов. По правую руку от входа, почти у самого окна, была маленькая дверца в гардеробную.

Около окна располагался столик побольше, с зеркалом и туалетными принадлежностями.

Нежно-розового тона обои с мелкими белыми цветами, и белого же цвета вертикальными полосами. Мебель светлого дерева. Светло-лиловые шторы на окнах и покрывало на кровати. Мягкий плед того же цвета, накинутый на спинку стула у прикроватного столика. Ирисы и белые розы в вазах.

Здесь было все так, как она любила. Словно кто-то прочитал ее мысли и сделал так, как она и сама обустроила бы свою спальню, будучи чей-то женой.

Она никому не говорила о том, каким она видит свой будущий дом, и даже не мечтала об этом. Да и смысла особого в этом не было. Иметь свой дом ученицам ее школы было не положено. Даже если так и случилось бы, что им пришлось в угоду королю выйти замуж, в обустройстве дома, как, впрочем, и во всем остальном, им было предписано полагаться на вкус мужа.

Засмотревшись на убранство комнаты, Сандрин не сразу заметила платье, лежавшее на кровати. Оно было прекрасно. Бледно сиреневое, отделанное серебряным кружевом, с открытыми плечами и не очень пышной юбкой, оно мягко искрилось в лучах заходящего солнца.

Один из последних лучей спешащего на покой солнца отразился от вышивки платья, и его отблески, словно направлявшие ее взгляд, попали на коробочку, лежавшую на туалетном столике. И Сандрин заметила полагавшиеся к платью украшения. Браслет. Длинные серьги. Пояс, расшитый драгоценными камнями. Бриллианты и аметисты. Все это было похоже на сказку.

То, что она увидела в этой спальне, поразило ее. Тот, кто обустраивал эту комнату, явно знал о ней больше, чем она сама о себе. Нужно понять, кто же автор всего этого волшебства.

— Арлет, здесь очень красиво. Чудесная комната. Наряд и украшения действительно прекрасны. Кто же выбрал все это?

— Я рада, что вам нравится, мадмуазель Вилье. Раньше здесь все было по-другому. Но четыре дня назад маркиз распорядился все изменить. Даже обои поменяли. Мастера работали и днем и ночью. Хозяин приказал не останавливаться, пока не закончат дело. Он даже пообещал применить какую-нибудь страшную кару, если они не закончат в срок.

Сказав это, Арлет закатила глаза, словно эти слова были не приказом господина, а капризом расшалившегося ребенка. Которого, несмотря на несносный характер, любят, а потому разрешают ему разные шалости. В рамках разумного, конечно.

И тут, заметив удивленный взгляд Сандрин, она продолжила:

— Вы не подумаете, маркиз очень добрый. Он вряд ли решился бы на какое-то наказание. Просто хотел, чтобы рабочие поторопились. Вообще, весь дом сейчас сделан по его замыслу. Когда он стал хозяином, многое изменил. И платье он выбирал. Давайте примерим?

Сандрин кивнула. Когда платье было надето, Арлет снова обратилась к ней:

— Вам нравится?

— Да, Арлет, платье прекрасно. И цвет мне очень идет.

— Да, вы правы, этот цвет подчеркивает и цвет кожи, и волос. Удивительно, как с размером угадал, — продолжала Арлет. — А маркиз и видел-то вас тогда всего пару раз.

Сандрин призадумалась. А ведь и правда, идеально. Как же он угадал? Ведь ему полагалось жениться на Амандин.

Это с ней он знакомился дома. Предположим, там он и узнал нужный размер у мамы. Но ее размер и размер ее сестры не совпадали. А это платье словно сшили на Сандрин.

Неужели он знал заранее, что Сандрин станет его женой или поменял все в последний момент? И она решала спросить у Арлет:

— Скажи, а платье давно готово?

— Портниху вызвали на следующее утро как мы приехали. Вам что-то не нравится? Может, его немного переделать? Время еще есть. Я могла бы вам помочь, если скажите, где перешить. Да и Вивьен, ваша вторая горничная, тоже умеет работать иголкой. Маркиз только сегодня сказал, что она будет вашей второй горничной. Я слышала.

— Нет, Арлет, ничего не нужно переделывать. Все идеально.

«Даже слишком идеально», — подумала Сандрин.

Сандрин понимала, что для Арлет не стало большой неожиданностью, что платье подошло. Ведь горничная полагала, что маркиз провел со своей невестой достаточно времени, чтобы узнать какое платье нужно подготовить на свадьбу. Только Арлет не знала самого главного — та, с кем ее хозяин познакомился несколько дней назад, и та, кто прибыла в его дом — две разные девушки.

Ее сестра в этом платье просто утонула бы. Амандин, в отличие от Сандрин, была совсем худощавой, с крошечным размером груди и очень узкими бедрами. Как он догадался, что нужен размер побольше? Или заказал такой, решив, что в случае чего его можно ушить? Нет, это маловероятно, учитывая, как оно скроено. Мужчины о таком не думают. И, если оно шилось на сестру, то должно было бы быть короче — Амандин ниже ее на сантиметров на пять. Сандрин сама любила шить, и в таких мелочах разбиралась.

Ладно, оставим мысли о нарядах, возможно, это просто случайность. Другие слова Арлет обеспокоили ее больше. И это отнюдь не опасения Арлет, что она может потерять место горничной. У нее теперь две служанки. И решение об этом он принял совсем недавно. Почему всего несколько часов назад у него не возникло мысли приставить к ней дополнительные глаза и уши, а теперь она появилась? За последнее время изменилось только одно — он увидел директора ее школы. И эти поразительные перемены в его настроении после ее отъезда… Означает ли это, что он понял, кто она на самом деле? Знает ли, чему ее учили и зачем. Догадывается ли, что ее могли приставить шпионить за ним? Пусть об их существовании знало мало людей, но кто поручится, что он не вошел в их число?

Тогда все его действия сейчас значат только одно — настоятельница права: ему есть что скрывать. Маркиз Лекавалье не казался ей негодяем, способным хладнокровно предать короля. Но это было до того, как он приставил к ней целый эскорт для слежки. Конечно, она не собиралась по пустякам беспокоить настоятельницу. Тем более что путешествия в Париж не намечалось. А писать письма было небезопасно. Маркиз мог быть знаком с теми шифрами, каким их учили.

Но теперь узнать, что же на самом происходит в этом доме, ей хотелось как можно скорее. Вот и проверит свои навыки.

Как только она это поняла, все снисхождение к маркизу, надежда на то, что настоятельница ошиблась на его счет, мигом улетучились, и остался только холодный расчет. Нельзя поддаваться влиянию маркиза. Какую бы роль он ни играл, каким бы милым ни казался. За последние несколько часов она посмотрела на него другими глазами, со стороны.

Не нужно обманывать себя, думая, что он решил жениться на ней потому, что она ему понравилась. Сандрин прекрасно понимала, какая девушка ему нужна — богатая и знатная красавица, которая блещет в обществе и которой все восхищаются. И это — не она. Она такой не успела стать, согласившись на этот брак. А значит, она не могла ему нравиться по-настоящему. Только как девушка на одну ночь.

— Какие еще будут указания, мадмуазель Вилье? — Голос Арлет вырвал Сандрин из раздумий. — Я должна спуститься или остаться здесь?

— Уже поздно и пора готовиться ко сну. Завтра важный день. Я попрошу тебя остаться со мной. Так мы соблюдем необходимые приличия. Да и мне будет не так боязно перед завтрашним днем. Ты не против? Только нужно решить, где ты будешь спать.

— Вы зря переживаете, маркиз хороший человек. Он вас не обидит. Но если вы хотите, мне не сложно переночевать здесь. Только нужно будет найти какую-нибудь кровать. Подождите, мадмуазель, я пойду узнаю, что можно придумать. В доме определенно имеется несколько диванов, которые легко можно принести сюда.

Через несколько минут горничная вернулась в сопровождении двух слуг, которые легко, словно перышко, несли небольшой диванчик.

— Отнесите в гардеробную, — произнесла Арлет, вошедшая сразу за ними.

— Нет, нет, не нужно. Оставьте его в этой комнате. Около окна тебя устроит? — Сандрин была непреклонна в своей решимости оставить Арлет именно в этой комнате.

— Но мадмуазель Вилье, возможно, это не очень удобно…

— Но более прилично, чем если бы я осталась тут сегодня одна. Не хочу слышать никаких возражений.

Мгновение спустя диванчик занял свое место в спальне у окна, как того хотелось Сандрин. Но, благодаря усилиям Арлет, все же поближе к двери в гардеробную.

Спустя полчаса девушки были каждая в своей постели. Только Арлет практически сразу заснула, устав от дневных забот. А Сандрин не спалось.

Шаг за шагом она обдумывала план того, как выведет маркиза Лекавалье на чистую воду и сдаст на милость короля. И почему-то данная мысль приносила ей несказанное удовлетворение. Особенно, когда она вспоминала, с каким коварством он обхаживал ее пару дней назад. Хотя и понимал, что переключит свое внимание на другую, как только сама Сандрин побывает в его постели.

Где-то посередине ночи дверь в спальню тихонько открылась. Через мгновение Сандрин увидела Анри Лекавалье, оглядывавшего комнату сквозь небольшую щелку. Не упустил-таки возможности воспользоваться ее беспомощностью, думая, что она спит! Нужно быть с ним еще осторожнее, чем она предполагала.

Увидев, что в комнате спит и Арлет, маркиз закрыл дверь и тихонько удалился.

В то же мгновение Сандрин встала и подперла дверь всеми стульями, имеющимися в спальне. Подумав немного, она добавила к этой конструкции еще и столик для умывания, водрузив на него сверху таз и кувшин, полный воды.

Пусть теперь попробует войти, не наделав шума.

Позлорадствовав вдоволь над лицом маркиза, каково оно будет, если он попадется в эту западню, обрадованная Сандрин легла в кровать и тут же заснула.

Разбудил ее возглас горничной.

Открыв глаза, Сандрин увидела Арлет, удивленно взирающую на баррикаду у двери.

— Мадмуазель, кто же мог это сделать?

— Это я, Арлет.

— Но как вы смогли? Это же все очень тяжело, — глаза Арлет стали еще более круглыми от удивления.

Сандрин об этом и не подумала. Перенесенная ночью мебель не показалась ей тяжелой. Но это и понятно. Во время обучения в школе ей приходилось много заниматься верховой ездой. Да и в комнату она спокойно могла проникнуть, забравшись по веткам дерева. Поэтому она легко подняла с места и стол, и стулья. Тогда единственной ее мыслью было не наделать шума, чтобы не разбудить спящих и не вспугнуть маркиза Лекавалье, который еще не так далеко отошел от двери спальни. Но сейчас, глядя на Арлет, Сандрин поняла, что нужно было подумать и о том, как ее действия будут выглядеть в глазах девушки.

— Я очень осторожно и медленно. И волоком… большую часть. Ты просто крепко спишь, Арлет. Потому ничего и не услышала.

— Вам надо было разбудить меня, я бы помогла.

— Спасибо, Арлет, мне было не трудно. — Вот что значит действительно хорошая горничная, даже не задает вопрос, зачем это все нужно было делать. Да еще посередине ночи. “Дай тебе нужно было отдохнуть, ты же устаешь за день. Столько дел.

— Ну что вы, мадмуазель Вилье, мне совсем не сложно.

— Давай оставим эти разговоры. Я вижу, что ты делаешь так много, что к концу дня просто валишься от усталости. А я, видишь, даже заснуть не смогла. Да еще к середине ночи стали мерещатся всякие ужасы. Вот и решила подпереть дверь, на всякий случай.

И пусть Арлет не нуждалась в объяснении причин, для чего ей понадобилось возводить это сооружение у двери, Сандрин посчитала это необходимым. Лучше уж рассказать свою версию случившегося, чем рождать к голове у девушки тысячу догадок. К тому же она не так далека от истины: маркиз Лекавалье, решивший воспользоваться ее беспомощностью, действительно персонаж кошмара.

— Я думаю, это все из-за сегодняшней свадьбы, — начала тихонько Арлет. — Такой важный день.

— Все девушки рано или поздно через это проходят.

— Да, это так, вы правы, мадмуазель Сандрин. Только все волнуются, уж поверьте. И не только из-за того, что соберется много людей, все будут на тебя смотреть и все такое. Переживают еще и из-за того, что будет потом. Не у всех мужья оказываются нежными и щедрыми.

— Думаю, я понимаю, о чем ты. Но не переживай. — Сандрин улыбнулась. Девушки из простых семей всегда вырастают раньше своих богатых и знатных сверстниц. И знают жизнь гораздо лучше них. И Арлет захотелось, видя ее волнения, успокоить. Но если бы она только знала, к чему готовили Сандрин, то даже не начала бы этот разговор. — Меня давно просветили и на счет этой стороны брака тоже.

— Вы простите меня. Возможно, я позволяю себе лишнее. Просто хочу сказать, чтобы вы не переживали. Маркиз Лекавалье не из таких. Он очень добрый.

— Спасибо, Арлет. И, раз уж мы завели этот разговор, давай договоримся на будущее, что если тебе есть, что сказать, ты всегда это скажешь.

— Но так не принято.

— Ничего, у нас будут свои правила.

— Хорошо, мадмуазель Сандрин, как скажите. — Горничная кивнула.

— Ну, а теперь давай одеваться, — улыбнулась Сандрин. — Дело это не быстрое, а венчание совсем скоро.