Научи меня любить

Ирина Чардымова, 2022

В один миг жизнь Виктории Соминой превращается в кошмар. Чтобы спасти жизнь своему отцу, она вынуждена провести ночь с миллионером. Девушка готова на всё, чтобы спасти отца. Тем более что она искренне надеется, что судьба больше никогда не сведёт её с этим мужчиной. Но как известно жизнь любит преподносить сюрпризы, и однажды Виктория и Дмитрий встречаются вновь.Как сложится их жизнь? Смогут ли они пройти все испытания и быть вместе? Или же их дороги снова разойдутся в разные стороны?

Глава 4

Прошло сорок дней, но мамуля по-прежнему ничего не говорила. После смерти папы она постарела лет на десять, а может и даже больше. Лицо покрыли несколько глубоких морщин, а волосы подёрнули седые пряди. Глядя на неё у меня разрывалось сердце. Мне хотелось ей помочь, но я не знала чем. Она все сорок дней никуда не выходила и практически ничего не ела. Она просто сидела на кресле в их с папой спальне и прижимала его фотографию к груди. Прижимала и плакала. Её голубые небесные глаза потускнели от пролитых слёз, под глазами образовались тёмные круги. Я обнимала её, прижимала к себе, мне хотелось её отогреть от этого холода, оградить от этой адской душевной боли, заполнить пустоту в её сердце от потери папы. Но я знала, что ей нужно время, время, чтобы научиться жить без него.

— Я очень устала, — наконец-то заговорила она, — мне нужно прилечь.

— Да-да, конечно, — я помогла ей подняться, уложила на кровать и накрыла пледом.

— Мне нужно побыть одной, — попросила она.

— Да, конечно! — вновь повторила я и, поцеловав ее, направилась к двери.

— Я очень сильно люблю тебя, доченька! — остановила она меня на полуслове.

— Я тоже тебя очень люблю, мамочка! — я поцеловала её и вышла из комнаты.

События последних дней очень сильно меня подкосили. Всё это время я была рядом с мамой, боялась оставлять её одну. Но сейчас, когда она, наконец-то заговорила и решила отдохнуть, решила немного отдохнуть и я. Едва моя голова коснулась подушки, я тут же провалилась в сон.

Открыв глаза, я поняла, что наступило утро. Тихо встав, я заглянула к маме в комнату. Она по-прежнему спала. Тогда я решила приготовить нам завтрак, чтобы порадовать её. Возможно сегодня она всё же решит поесть. Но время шло, а мама всё не выходила из комнаты. Тогда я осторожно приоткрыла дверь, мама всё ещё спала. Я аккуратно подошла к кровати и легла рядом с ней.

— Милая моя, родная мамулечка! — я поцеловала её в щёку.

И тут меня словно током пронзило. Щека мамы была холодной.

— Мама, — я резко скинула с неё плед и начала её трясти. — Мама, мама!! — неустанно кричала я. — Мама, проснись, мама!!! — но она уже меня не слышала.

В тот миг на меня рухнул весь мой мир, придавив своими обломками. Мир, в котором были мои родные и близкие люди, мои мама и папа. Я сгребла маму в охапку и громко закричала. Мне казалось, что в этот момент всё моё тело пронзили сотни кинжалов, настолько было больно. Я плакала, плакала, но боль не проходила, напротив она усилилась в стократ. Мне казалось, что в этом новом мире без моих родителей мне больше нечем дышать. В мире, где я осталась совсем одна.

Я вспомнила, как в детстве мама учила меня читать, как пела мне на ночь мою любимую песенку про мамонтёнка, как мы разучивали песню «Мама-первое слово», после которой мама целовала меня со слезами на глазах. Вспомнила, как они с папой были на моих утренниках в детском саду, как я выпускалась из школы, а они были рядом. С ними я чувствовала себя в безопасности, в них был мой мир. А сейчас этот мир рухнул. Я не знала, как я буду жить без них дальше. Как смогу дышать, ходить, говорить. Казалось, из меня вынули сердце и душу, оставив огромную пустоту и боль. Дикую, нескончаемую боль. Почему всё это происходит именно со мной? Почему от меня ушли самые близкие и родные люди, мои мама и папа? Почему и за что?

Дальше были похороны, прощание с мамой. Я собрала всю свою волю в кулак, чтобы организовать маме достойные проводы в последний путь. Я стояла у могилы родителей, и смотрела на их счастливые лица, на фотографиях. Вот они снова вместе, снова рядом. Они там вместе, а я тут совсем одна. Они умерли физически, а я тут умерла морально. Мне казалось, что сейчас из меня вынули душу и сердце, что внутри осталась только чёрная непроглядная пустота и боль. Дикая, нескончаемая боль. И если физическую боль можно остановить, приняв обезболивающее, но эту боль заглушить нельзя. И как с ней сейчас справиться я не знала.

Ко мне подходили люди, выражали соболезнования, сочувствовали. Я дежурно кивала им в ответ. Мне казалось, что я умерла вместе с ними, но только зачем-то осталась здесь на земле. Только вот зачем? Я держалась до последнего человека на кладбище, а когда осталась одна, дала волю слезам. Я опустилась на сырую землю, закрыла лицо руками и закричала. Мой крик вышел каким-то нечеловеческим, страшным. Мне казалось, от всего этого станет легче. Но чем больше я плакала, тем больнее мне становилось. Как, как унять эту боль? Как научится жить одной? Как принять, что их больше нет?

— Вот и девять дней прошло, — тихо сказала Карина, помогая убирать мне со стола. — Ты как?

— Не знаю, — я пожала плечами, — наверное, никак! Мне кажется, что всё это не со мной происходит. Как будто страшный сон. Кажется, что я сейчас открою глаза, и всего этого кошмара не будет.

Но мой кошмар не собирался развеиваться или заканчиваться, напротив он стал набирать обороты с новой силой. Едва мы с Кариной закончили убирать со стола, перемыли всю посуду и проводили последнего гостя, как в дверь снова позвонили.

— Ты кого-то ждёшь? — поинтересовалась Карина.

— Нет, — ответила я, направляясь к двери.

— Сомина Виктория Юрьевна? — поинтересовался незваный гость.

— Да, — ответила я, — чем обязана?

— Меня зовут Соболев Павел Николаевич, я прибыл по поручению Костыльского Семёна Вениаминовича.

— Зачем? Папы больше нет, я ему ничего не должна!

— Ошибаетесь, — он даже усмехнулся, — вы должны сию минуту покинуть эту квартиру, так как она вам больше не принадлежит! Семён Вениаминович и так проявил к вам сочувствие, позволив похоронить мать. На сборы вас ровно час, иначе потом вас выставят отсюда силой.

— Да что вы за люди такие! — вступила в разговор Карина, — Видите у человека горе, а вы…

— Не надо Кариш, не стоит! — оборвала я её на полуслове. — Меня здесь больше ничего не держит, а тебе и твоим родным ещё здесь жить! Я сейчас соберу вещи и уйду!

— Слушай, — обратился он к Карине, — подруга дело говорит! Лучше молчи, если не хочешь нарваться на неприятности!

Я молча собрала свои вещи, документы, да альбом с семейными фотографиями и вышла из когда-то родного дома.

— Можно я сегодня у тебя переночую, а завтра вернусь в Москву? — спросила я у Карины.

— Конечно, можешь, о чем речь! — Карина взяла мой чемодан, и мы стали спускаться по лестнице.

Смотреть, как Соболев закрывает на ключ квартиру родителей, в которую я больше не смогу вернуться, у меня не было сил.

— Вы не сможете отсюда уехать, пока не заплатите Семёну Вениаминовичу три миллиона, которые должен ваш отец. — Спокойно, запирая дверь, произнёс мне в след Соболев.

— Что? — не могла я поверить своим ушам. — Я вашему Костыльскому ничего не должна! Три миллиона были за то, чтобы папа вышел на свободу. Папы больше нет…

— А долг есть, — закончил он. — Послушай, девочка, — он приблизился ко мне и взял меня за подбородок, — если ты не хочешь повторить судьбу своих родителей, советую отдать долг как можно быстрее, а иначе.… Ну, ты сама понимаешь! — а затем рассмеялся и быстро вышел из подъезда.

— Да они совсем обнаглели! — начала было возмущаться Карина.

— Не нужно, — вновь остановила я её. — Кариш, ты не могла бы мои вещи сейчас к себе отвести, а мне ненадолго уйти нужно. Я скоро вернусь!

— Вика, не наделай глупостей! — предостерегла меня подруга.

— Всё будет хорошо! — заверила я её и вышла из дома.

***

Я прекрасно понимала, что просто так мне из города уехать не дадут, раз приписали мне этот долг. И мои догадки подтвердились, едва я вышла из подъезда и направилась в сторону остановки. Всю дорогу за мной шёл «хвост», потом он ехал со мной в автобусе, шёл до офиса Костыльского. И сделай я хоть одно неверное движение, он наверняка бы что-то предпринял. Да, я могла сбежать, закружить его по городу и незаметно исчезнуть. Но так я подвергала опасности Карину. Потому что Костыльский мог отыграться на ней, а этого я допустить не могла.

— Ба, какие люди и без охраны! — на распев протянул Костыль, едва я появилась у него в кабинете.

— Ну как же без охраны? — ох язык мой враг мой. — Очень даже с охраной. Ваш верный пёс вел меня до самых дверей!

В ответ на мои колкости он рассмеялся.

— А это, девочка, чтобы ты глупостей не наделала! Денежки принесла? — он развалился в своём кресле. — Ты же понимаешь, пострадали люди, нужно лечение, а из своих денег я платить не собираюсь. Виноват-то в этом твой отец, а не я.

— Да пошёл ты! — крикнула я и швырнула ему в лицо пачку денег.

— А теперь ты пошла вон, мелкая дрянь! — крикнул он. — Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы убраться из этого города, а иначе ты пожалеешь, что родилась на свет!

Ничего больше ему, не ответив, я пулей выбежала из его кабинета.

В этом городе меня больше ничего не держало, поэтому, не откладывая, я утром же отправилась на вокзал.

— Куда ты теперь? — поинтересовалась Карина. — Может, останешься? Будешь снова в гостинице работать, мы тебе квартиру снимем. Карим до сих пор о тебе спрашивает, надеется, что ты вернёшься.

— Нет, Карин, я не могу! Мне здесь слишком тяжело! Всё напоминает о произошедшем! — культурно оказалась я, не хотелось мне её обижать, за последнее время она стала мне очень близким и родным человеком.

Да и в гостиницу мне было возвращаться тяжело, там всё напоминало о том, как я продала себя за эти проклятые три миллиона, которые так и не помогли отцу. И которые сейчас у меня забрал Костыль. При одном воспоминании об этом меня бросало в дрожь. Благо, что я никогда больше не увижу того человека, который заплатил мне за эту ночь. И что нас с ним ничего не связывает. От всех этих воспоминаний, я почувствовала, как слёзы снова наворачиваются на глаза.

— Да, я понимаю, — она обняла меня. — Просто ты там будешь совсем одна. Хотя, может тебе сейчас и нужно уехать далеко. — Согласилась со мной подруга.

— Вернусь снова в Москву, найду работу, а там видно будет, — коротко поведала я ей о своих планах. Да и какие там планы. Сейчас их не было вообще. Ни планов, ни желания жить.

— Не пропадай, звони! — она снова обняла меня.

— Хорошо, — в ответ я обняла её, а затем села в поезд, который повёз меня обратно в Москву.

***