Близкий враг

Ирина Чардымова, 2022

Я влипла в страшную историю, я искала убийцу своего друга и коллеги, даже не догадываясь, что мой враг был со мной рядом. Он знал о каждом моём шаге и действовал на опережение. Он очень опасный. Но тогда почему я до сих пор жива?!

Глава 10

Больше приставать с расспросами я к нему не стала, к тому же было видно, что Алексей на разговор не настроен совсем. Он просто сидел и молча смотрел в окно, прижимая к себе руку, которую, видимо ушиб во время аварии. Поэтому до дома мы ехали молча.

— Лёша, что происходит? — задала прямой вопрос я, едва мы переступили порог дома.

— Я не знаю, — тихо ответил он, устало, опустившись на диван. — Просто кто-то хотел меня убить.

— Что-о?!! — выкрикнула я, и мои слова эхом разлетелись по спящему дому. — То есть, как убить? — не могла поверить я.

После этих слов, я почувствовала, как беспокойство за Алексея наполняет моё сердце. Мне стало страшно от того, что я могла больше его не увидеть живым. Я подошла к нему и хотела его обнять, он отстранился от меня, убрав мои руки. А сам встал и отошёл к окну.

— Очень просто, кто-то взял и перерезал тормозной шланг. Хорошо, что за рулём ехал я сам, а иначе бы мне крышка. Потому что Николай, мой водитель, привык ездить на большой скорости, ему всё равно будь то лето или зима со скользкими дорогами. А я, особенно после аварии, езжу как черепаха. Потому и отделался простым попаданием в сугроб. — Объяснил Загорский

— Но кому нужно тебя убивать? — не понимала я.

— Вот и мне это интересно, а ещё мне интересно связано ли это как-то с тобой? — с укором и недоверием произнёс он.

— Ты что, подозреваешь меня? — признаться, его слова задели меня за живое, но вида я не показала.

— Нет! Конечно, нет! — поспешил оправдаться он, хотя по его глазам было видно, что он мне не верит. — Но, Валерия, скажи, ты говорила кому-нибудь, где ты находишься? Может, звонила кому?

— Нет, да и кому я могла сказать? — ответила я.

— Ну, например, своей подруге, как там её, Марина, кажется!? — предположил он.

— Да я её не видела с тех пор, как посреди ночи к Олегу поехала. А звонить я ей не звонила, не хочу её впутывать в эту мерзкую историю. Да и телефона у меня нет. К тому же, им гораздо проще разделаться со мной напрямую. Они могут позвонить в полицию, меня посадят и всё. Так что, вряд ли это связано со мной. А что если, всё это, так или иначе, связано с той самой историей с перекачкой денег. Ведь сам понимаешь, схема намечалась серьёзная. И если бы ты вовремя не спохватился, то от полиции мы бы с тобой скрывались уже вместе.

— Думаешь? — он неуверенно посмотрел на меня. По его лицу было видно, что он очень не хотел возвращаться к той истории, из которой я ему помогла тогда выпутаться. Ему было гораздо проще думать, что виновницей всех его несчастий являюсь я.

— А что, тебе удобнее считать виновной меня? Если ты мне совсем не доверяешь, подозреваешь в покушении на тебя, то зачем держишь у себя в доме? Пошли меня на все четыре стороны и всё! — предложила я.

— Да что ты цепляешься к каждой мелочи?! — вспылил он. — Любишь, не любишь, плюнешь, поцелуешь! Детский сад какой-то! Надоело, честное слово! Сазонова, ты взрослая девушка и не должна обращать внимания на такие вещи. А ты только и знаешь, что устраиваешь мне глупые истерики. Мне и без тебя проблем хватает. Надоело! — начал выходить из себя он.

— Но ты же обещал мне помочь во всём разобраться, — попыталась напомнить ему я.

— Я помню об этом! Но не сейчас, немного позже! К тому же мы с тобой совершенно посторонние люди, чтобы ты могла меня в чём-то упрекать!

— Вот и отлично! Сейчас я уйду из твоего дома, тогда посмотрим, наладится твоя жизнь или нет! — сгоряча предложила я, искренне надеясь, что он никуда меня не отпустит.

— Скатертью дорожка! — крикнул он, указав мне на дверь. — Проваливай!

Больше ничего, не ответив, я поднялась в комнату, в которой жила. Слова Загорского больно ранили меня, мне хотелось разреветься от обиды. Но я не стала этого делать. А для него никто, и он это сейчас показал. Поэтому сейчас мне нужно собрать всю свою волю в кулак и постараться выпутаться из этой страшной истории. Может всё что происходит и к лучшему. Я конечно с трудом представляла, куда мне идти и что делать. Но и продолжаться так больше не может. Загорский обеспокоен только своими проблемами. Выяснять, кто виновен в смерти Олега и кто меня подставил, он не собирается. По крайней мере, сейчас. А иначе за то время, что я нахожусь здесь, хоть что-то, но стало бы известно. К тому же сейчас он мне явно дал понять, что не собирается заниматься моими проблемами. Он прав, мы друг другу никто. Да, я его люблю, но он меня нет. А то, что мы провели вместе ночь, для него совершенно ничего не значит.

Всё, хватит обо всём этом думать, а иначе я снова начну плакать. Справившись с очередными нахлынувшими слезами, я быстро оделась, и, собрав свои немногочисленные вещи, я спустилась вниз.

Так же беспрепятственно я смогла покинуть дом. Загорский, пока я собиралась, уже куда-то ушёл. Ну и хорошо, так мне будет легче уйти.

Тяжело вздохнув, я вышла из дома. На улице было ещё темно, тихо падал пушистый снег, засыпая мои следы, словно меня никогда и не было в этом доме. Но, едва я вышла за ворота, как вспомнила, что оставила на столе свой паспорт.

— Вот чёрт! — обругала я себя и поплелась обратно в ещё в незапертый дом.

Чтобы не встречаться с Алексеем, я быстро поднялась в свою комнату, взяла забытый документ и вновь спустилась вниз. Загорского по-прежнему нигде не было.

Тут я вспомнила, что не попрощалась с тётей Дусей. Женщина естественно спала, поэтому я решила написать ей прощальную записку. Ручки и бумаги у меня не было, поэтому я и направилась в кабинет, чтобы взять их там. Алексей всегда был против того, чтобы я входила в эту комнату, но так как дверь была не заперта, я смогла беспрепятственно войти туда. Но едва я вошла в кабинет и включила свет, как впала в оцепенение.

— О, Боже! — едва вымолвила я от увиденного.

— Я же просил тебя сюда не входить! — услышала я за спиной голос Загорского. — Какого чёрта ты тут делаешь?! — он схватил меня за руку и резко повернул к себе. — Что ты тут делаешь?! — сквозь зубы процедил он, сверкая глазами, полными злости.

***