(Не) любимая

Ирина Чардымова, 2023

– Кто ты? И что тебе от меня нужно?! – кричит на меня любимый.– Артём, это же я, Кира, ты что не узнаёшь меня? – глупо спрашиваю я.Да как он может меня не узнать, если ещё совсем недавно мы готовились к свадьбе, и он клялся мне в любви, а сейчас…– Послушай, Кира, я тебя не знаю и знать не хочу! – с дикой злостью во взгляде, он хватает меня за руку и выводит за ворота. – Пошла вон отсюда! И никогда, слышишь, никогда больше здесь не появляйся!....Ещё недавно я готовилась к свадьбе, ещё недавно я была самой счастливой, а сейчас моя жизнь превратилась в кошмар. И управляет этим кошмаром мой не состоявшийся муж. Только вот за что он так со мной?

Глава 9

Кира

От того, какое внимание мне оказали в клинике Горского, я чувствовала себя важной персоной.

Весь медицинский персонал с меня буквально пылинки сдувал. А потом, когда все процедуры были закончены, медсестра, встретившая нас в начале, повезла меня в кабинет Артёма Александровича.

Осторожно постучав в дверь, она спросила разрешение войти, пояснив, что доставила меня, как он и просил. И лишь услышав от него положительный ответ, завезла меня в кабинет, а результаты моего осмотра положила ему на стол.

Горский предстал передо мной в рабочей одежде врача. И сейчас мне было его так не привычно видеть в этом образе, что я даже смутилась.

Признаться, ему очень шёл этот образ. Он казался таким сильным, мужественным, внушающим доверие.

— Ты как? — он встал с кресла и подошёл ко мне, а затем, присев около меня, взял за руки. — Что сказал доктор? — спросил он.

— Сказал, что перелома нет, что это просто сильный ушиб. — Рассказала ему я. — Прописал ноге полный покой, запретил вставать на неё как минимум неделю, выписал кучу лекарств и больничный. Сказал, чтобы я через неделю снова приехала на приём.

— Ну, видишь, я был прав, что перелома нет. — Улыбнулся Горский. — Но убедиться всё равно было нужно.

— Спасибо вам. — Искренне поблагодарила я его. — Обо мне ещё никто и никогда так не заботился.

— Кира, ты о чём сейчас? — он удивлённо посмотрел на меня. — Это вовсе не забота, это нормальное человеческое отношение. Ты попала в беду, я стал свидетелем этого, и я считаю, что это мой долг помочь тебе. Ну, вот как бы ты одна сейчас по коридорам вашей поликлиники прыгала. Сделала бы только себе хуже.

Объяснял он, а я просто сидела и смотрела на него. Почему? Ну почему совершенно посторонний человек, которого я знаю всего лишь несколько дней, мне помогает, а родной отец выгнал меня из дома, даже не задумываясь о том, что со мной может произойти?

И едва я вспомнила об этом, как из моих глаз хлынул не контролируемый поток слёз. Поэтому больше ничего не сказав, я закрыла лицо руками и заплакала.

— Так, тихо, тихо, тихо, — стал нашёптывать Горский, который тут же обнял меня и крепко прижал к себе. — Ты чего, Кира? Ну, ты чего?

Но в его объятиях я плакала ещё сильнее, потому что больше не могла держать эту боль и обиду в себе. А боль эта появилась не сейчас, она копилась годами. А вчерашняя ситуация была лишь последней каплей в сосуде моего терпения и боли.

Поэтому сейчас, больше не в силах всё это держать в себе, я изливала эту боль в слезах на груди совсем постороннего мне человека.

А он просто меня обнимал, гладил по голове и тихо нашёптывал:

— Всё будет хорошо. Слышишь, всё у тебя будет хорошо.

***

— Ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать? — поинтересовался Горский, когда я немного успокоилась.

— А зачем? — задала я вопрос скорее себе, чем ему.

— В смысле зачем? — явно не понял он. — Кира, у тебя проблемы, и как я понял большие. А я могу тебе помочь.

— Артём Александрович, — вновь обратилась к нему я, но он прервал меня.

— Кира, называй меня просто Артём, и давай уже на ты, ладно? — попросил он.

— Но я, — попыталась было возразить я.

— Кира, — он серьёзно посмотрел на меня.

— Хорошо, — улыбаясь, согласилась я, — я попробую.

— Вот и отлично. — Одобрил Горский. — Так что у тебя произошло? Ты с родителями поругалась?

— Не с родителями, а с мачехой и отцом. — Ответила я. — Они упрекнули меня, что я поздно пришла домой, что пагубно влияю на их дочь, ну и всё в этом роде. — Вкратце поведала я.

— Ладно, это я понял. — Вздохнул Артём. — А как ты на улице посреди ночи оказалась?

— Они сказали, что если меня что-то не устраивает, я могу собирать вещи и уходить. — Ответила я, а на глаза снова навернулись слёзы.

— И ты ушла? — подталкивал меня Горский к дальнейшему рассказу, который давался мне с большим трудом.

— Я не могла там больше находиться. — Честно призналась я, и предательская слеза снова скатилась по моей щеке.

— А твой отец, как он вообще отпустил тебя ночью одну, неизвестно куда?! — возмутился Горский. — А если бы я тогда не приехал, с тобой невесть что могло бы произойти! А он даже не вышел, не посмотрел где ты!

Но увидев, что слёзы вновь текут по моим щекам, Артём вновь присел около меня и, вытерев слёзы с моих щёк, тихо сказал.

— Всё будет хорошо, я тебе обещаю. А теперь давай пообедаем, если честно я очень голодный, потому что времени уже два часа. — Предложил он, но я молчала. — Кира, не молчи, я тебя приглашаю на обед. — Крикнул он мне из соседней комнаты, куда, как я поняла, он ушёл переодеваться.

— Артём, я не думаю, что это удобно. Вы, то есть ты, и так на меня сегодня много своего времени потратил. — Решила культурно оказаться я, хотя тоже была очень голодной.

— Так, Белозёрова. — Строго обратился ко мне Горский. — Отказы не принимаются. — Он снова присел около меня. — Тем более что сегодня тебе от меня убежать не удастся. Так что хочешь ты того или нет, а я тебя накормлю.

А затем взял коляску за ручки и повёз меня туда, куда сам считал нужным.

— Артём Александрович, — обратилась к нему медсестра в приёмной, — вы сегодня вернётесь?

— Нет, а что?

— Просто звонят ваши пациенты и спрашивают когда к вам можно записаться? — объяснила она.

— Ольга Степановна, я, если что ещё неделю как в командировке. — Ответил Горский. — Так что пока никого ко мне не записывай.

— Хорошо, Артём Александрович. — Согласилась она.

Затем Горский посадил меня в машину, коляску погрузил в багажник и мы отправились с ним на обед.