Гувернантка в набедренной повязке

Ирина Хрусталева, 2005

Карина потирала руки: ей досталось выгодное бракоразводное дельце. Она его обязательно выиграет и наконец-то станет членом международной коллегии адвокатов! Этим радужным планам помешал какой-то лихач, врезавшийся в ее машину. Мало того, он скрылся с места аварии, бросив девушку одну на дороге! Выписавшись из больницы, Карина вознамерилась найти негодяя и стрясти с него новый автомобиль. Звонок другу-милиционеру – и готов адресок. «Гонщик» принял адвокатшу за… гувернантку для сына, явившуюся из агентства. Недолго думая, Карина согласилась…

Глава 5

Галя уже начала запихивать подругу в машину, как та, испуганно вытаращив на нее глаза, прошептала:

— Галка, я свой мобильник в комнате на столе оставила!

— Твою мать, — выругалась Галина и всплеснула руками. — Только этого нам сейчас не хватало — возвращаться туда. У меня по твоей милости до сих пор коленки трясутся. Давай, беги, забирай, я тебя здесь подожду, — распорядилась она.

— Я боюсь, — дрожащим голосом проговорила Карина. — Он нам поверил, а мы… мне ужасно стыдно, и я боюсь, — снова повторила она.

— Боись не боись, а идти нужно, — подтолкнув подругу в спину, сказала Галина. — Иди, не брыкайся. Не оставлять же ему телефон? Он по нему тебя в два счета вычислит, а нам это совсем ни к чему. Ты совершенно права, заврались так, что — караул, мама дорогая. Иди, что застыла, как мумия? Сама виновата, сама и выкручивайся, — прикрикнула она на остолбеневшую Карину.

Та торопливо пошла к воротам, поминутно оглядываясь на подругу, и осторожно приоткрыла дверь. Еще раз бросив затравленный взгляд на Галю, она глубоко вдохнула, будто перед прыжком в воду, и на подгибающихся ногах шагнула во двор. Девушка сразу же увидела Романа, который торопливо спускался по лестнице, держа в руках ее трубку.

— Хорошо, что вы еще не уехали, ваш телефон остался на столе, — улыбнулся он ей. — По себе знаю, как без него неудобно. Если бы я не успел и вы бы уехали, то я на ворота позвонил бы, охраннику.

— Спасибо, — быстро опустив глаза, чтобы не смотреть на мужчину, пролепетала Карина, готовая провалиться сквозь землю. Ей казалось, что Роман видит ее насквозь и все знает про ее наглое вранье, настолько проницательным был его взгляд. Она проклинала себя за свой необдуманный поступок, но, как известно, сделанного не воротишь, поэтому она буквально сгорала от стыда.

— А я вот вспомнила о нем, когда уже в машину садилась, — скороговоркой проговорила она, схватила трубку из рук Романа и опрометью бросилась обратно к машине.

Галя увидела, что мужчина вышел вслед за Кариной, и, как только подруга села к ней в машину, торопливо завела мотор.

— Нет, ты и в самом деле ненормальная, — выдохнула она. — Такого безрассудства я от тебя не ожидала, — бормотала девушка, выезжая на проезжую часть дороги, которая вела к воротам выезда из поселка.

— При чем здесь мое безрассудство? — возмутилась Карина. — Ты что, никогда ничего не забываешь? Я что, нарочно телефон на его столе оставила?

— При чем здесь твой телефон? — прошипела Галина. — Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю? Няня выискалась, черт тебя побери, гувернантка новоявленная! Ты видела эту проклятую «Ауди» рядом с гаражом? Стоит как ни в чем не бывало, сверкает новенькими боками. Сразу видно, что только из ремонта, — бесновалась Галя. — А этот Роман — артист, какого еще поискать. Я ему — про то, что тебя бросил водитель после аварии, а он… «К сожалению, в ГАИ нет такого аппарата, который определял бы степень порядочности человека», — передразнила Галя мужчину. — С такой наглостью мне еще не приходилось встречаться. Хоть бы покраснел для приличия, — не переставала возмущаться она.

— Ты знаешь, Галь, а я его понимаю, — тихо проговорила Карина.

— Что значит — понимаю? Как это — понимаю? — опешила девушка. — Да это же преступление — оставлять человека погибать на дороге. А если бы ты умерла? Тогда бы тоже говорила, что понимаешь? — выкрикнула она, насупившись, глядя то на подругу, то на дорогу.

— Тогда бы я уже ничего не могла сказать, — улыбнулась Карина. — А понимаю я его потому… ну, просто понимаю, и все. Что ты ко мне привязалась?

— Зато я тебя ни черта не понимаю, — сплюнула Галина. — А еще законник называешься, адвокатша хренова. Таких, как этот Юдин, под суд нужно отдавать, а не понимать!

— Галь, ты вроде никогда такой кровожадной не была. А сейчас ты прямо беснуешься. Что это с тобой? — усмехнулась Карина.

— Да ничего это со мной, — огрызнулась девушка. — Я ему про то, что тебя наглый виновник ДТП на дороге умирать оставил, а ему — хоть бы хны, вроде как и не про него речь совсем, — возмущенно высказывалась она. — Вот наглец, а? И почему природа награждает подонков такой неотразимой внешностью? Разве это справедливо? А тебя понимать я категорически отказываюсь.

— У него маленький сын, и, как я поняла, кроме Романа, у мальчика больше никого нет. Он уехал с места аварии, потому что испугался. Испугался того, что его могут посадить и Саша останется сиротой… круглым сиротой, ведь матери у него с самого рождения нет. Теперь ты понимаешь, что я имею в виду? — спросила Карина.

— Что ж здесь непонятного? — фыркнула Галя. — Только он не подумал о том, что и у тебя могут быть маленькие дети. Что и они могли остаться сиротами!

— Но ведь у меня же нет детей, — возразила Карина.

— А ему-то откуда это было известно? В правах же не написано, что ты незамужняя и бездетная, если он даже в них тогда и заглянул, — не сдалась Галя. — И вообще, какое это имеет значение — с детьми, без детей? Ты — живой человек, и этим все сказано. И хватит его защищать, тоже мне, мать Тереза нашлась, — сердито прикрикнула она на подругу.

— Ты знаешь, а он производит впечатление порядочного человека, — не уступила подруге Карина. — Про него совсем не скажешь, что он подлец. Я бы даже не побоялась сказать, что он очень хороший отец.

— Внешность обманчива, и тебе про это прекрасно известно, — не собиралась сдавать своих позиций Галина. — А вот то, что он хороший отец, это просто отлично. Значит, не будет возражать против покупки тебе нового автомобиля. А он его купит как миленький, теперь-то я уж точно знаю, чего он боится.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Карина.

— А то и имею, — сердито ответила Галя. — Если он не захочет своего сына действительно круглым сиротой оставить на неопределенное количество лет, значит, примет наши условия, никуда не денется.

— Ты что, собираешься его шантажировать Сашей?! — опешила Карина.

— А что такого? Ему, значит, все можно, а нам нет? — фыркнула Галина.

— Забудь! — коротко бросила Карина. — И не смей вмешиваться в это дело, я сама разберусь.

— Как же! Ты, пожалуй, разберешься, — усмехнулась Галя. — Ты смелая только на расстоянии, а как до дела доходит — сразу же в кусты, как трусливый заяц. Почему ты сегодня не дала мне сказать, зачем, собственно, мы к нему приехали? Какой идиот тебя дернул за язык — брякнуть, что тебя прислали из агентства? Тоже мне, няня нашлась, — фыркнула Галина. — Из тебя няня, как из меня Мисс Вселенная.

— Это почему же? — удивленно вскинув брови, спросила Карина. — Не велика трудность за ребенком ухаживать.

— Ухаживать — это одно, а воспитывать — это совсем другое, милая моя. Попробуй-ка с этим мальчишкой общий язык найти, сто раз вспотеешь. У меня Дениске три года всего, а уже характерец — мама, не балуйся. Весь в своего папашу, такой же настырный, — беззлобно проворчала Галина и вдруг заулыбалась. — А Сашка мне понравился, хороший мальчишка. Сразу видно, что добрый, а колючки выпускает, потому что привык защищаться с самого младенчества, — удивила она Карину своим откровением. — Я даже не представляю, как этот маленький ребенок без матери обходится? Мой Денис с пеленок обласканный — мной да двумя бабушками. Представляешь, они даже расписание составили, когда и кто будет его к себе забирать, — засмеялась Галя. — А он и пользуется этой сумасшедшей любовью напропалую. Ох, избаловали его бабки, ох, избаловали, — вздохнула она. — Вот и говорю я, что трудно с таким ребенком, как Саша, он не знает, что такое настоящая материнская любовь.

— Но ведь отец-то у него есть, и он его очень любит, это сразу видно, — возразила Карина.

— Девочка моя, мужик — он и в Африке мужик. Он никогда не сможет дать ребенку того, что может дать мама, хоть и любит сына. Это природа, и ничего здесь не попишешь, моя дорогая. В Риме, в древние времена, когда в семье рождался мальчик и ему исполнялось три года, его сразу же отдавали на воспитание в специальный гладиаторский лагерь, где были одни мужчины.

— Зачем это?

— Затем, чтобы из него вырос настоящий воин, не знающий, что такое жалость и любовь. Считалось, что, будучи рядом с матерью, он не сможет стать жестоким и бесстрашным воином, и они были правы. От матери он бы впитал в себя то, что она испытывает к нему, своему ребенку. Чувство любви, нежности, жалости, умение видеть красоту и радоваться тому, что видишь. Бывают, конечно, исключения, но это, наверное, только в наше недоброе время возможно. Это очень глубокая и древняя философия, в ней сложно разобраться без подготовки. Вот так-то, подружка моя милая, — улыбнулась Галина.

Карина притихла, о чем-то задумавшись, и Галя слегка толкнула ее.

— Эй, проснись, подруга! Ты чего это?

— У меня не выходит из головы этот мальчик, — откровенно призналась Карина.

— И папаша тоже, голову даю на отсечение, — хохотнула Галя. — Ничего мужик, кривить душой не стану. С таким не грех провести ночку-другую.

— Да что ты такое говоришь, Галя? — возмутилась Карина.

— «Что ты такое говоришь, Галя?» — передразнила подругу девушка. — Что думаю, то и говорю. Неужели я не вижу по твоим глазам, что ты про него думаешь? Слава богу, не первый год тебя знаю, подружка, — беззлобно засмеялась она и посмотрела на Карину добрыми глазами.

Галя и Карина дружили уже почти восемь лет. Познакомились они при весьма оригинальных обстоятельствах.

В том году Карина окончила школу и поступила в университет. Родители решили сделать ей сюрприз и купить путевку в Испанию. Девушка была на седьмом небе от счастья: она никогда не была за границей, и вдруг — такой подарок! Весь месяц, пока в овире делали паспорт, девушка летала как на крыльях в предвкушении необыкновенной поездки. Она носилась по магазинам с утра до вечера, выбирая себе наряды. В одном из таких магазинов Карина и познакомилась с Галей. Девушки одновременно схватились за вешалку, на котором висел сногсшибательной расцветки купальник, и потянули его каждая в свою сторону.

— Э-э-э, деточка, эту вещь я увидела первой, — нахмурилась Галина, глядя на только что «вылупившуюся» студентку с оригинальными косичками и красивым личиком без макияжа.

— Никакая я вам не деточка, — буркнула Карина. — И этот купальник я первая взяла.

— А я говорю, что я была первой, — не уступила Галя. — Мне он очень нужен, а ты себе вполне можешь выбрать и другой.

— Я не хочу другой, мне тоже нужен именно этот, — уперлась Карина.

— Послушай, моя хорошая, в луже, именуемой Москва-река, ты можешь бултыхаться в чем угодно, а я еду в Испанию, в Салоу, есть там такой курортный городок. Не могу же я замарать плохим купальником наше лицо российской женщины? — сморщила Галина носик и посмотрела на Карину смеющимися глазами. — Вернее, не лицо, а… сама понимаешь, — и Галя многозначительно посмотрела на свою грудь, а потом оглядела себя со спины. При этом она по-дружески подмигнула девушке. — Ладно, я смотрю, этот купальник тебе сильно по сердцу пришелся и тебе совсем неохота его уступать, — улыбнулась она. — Ты не тушуйся, сейчас мы у продавцов спросим, может, у них еще один такой же есть.

Карина весело засмеялась, и Галя недоуменно посмотрела на нее:

— Ты чего это? Я сказала что-нибудь смешное?

— Вы не представляете, насколько, — продолжала смеяться Карина. — Дело в том, что я тоже еду в Испанию и тоже в Салоу! Вот, вчера получила новенький загранпаспорт и сегодня оформила путевку. Если с визой все будет в порядке, то седьмого августа улетаю.

— Да ну? Во дела! — засмеялась Галина. — Действительно, юморная ситуация, я тоже седьмого отбываю. Если ты сейчас скажешь, что будешь жить в отеле «Маргарита», я скончаюсь на месте.

— Ха, ха, ха, — еще громче засмеялась Карина. — Придется звонить в «Скорую помощь» и вызывать реанимацию. У меня тоже отель «Маргарита»!

— С ума сойти, нарочно не придумаешь, — закатила глаза под лоб Галина. — Ну, тогда тем более нам нельзя покупать одинаковые купальники. Что ж мы там будем — как двое из ларца, одинаковы с лица? Ладно, ты бери этот, а я себе сейчас что-нибудь другое подберу, — покладисто согласилась она. — Ты мне поможешь? — спросила она у Карины, как у старой приятельницы, с которой уже давно была знакома.

— Нет, нет, берите его вы, а я себе подберу что-нибудь другое, — пошла на попятную Карина. — Если вы будете так любезны помочь мне, — улыбнулась она.

— Галина, — протянув девушке руку, представилась Галя.

— Карина, — с удовольствием ответила та.

— Ты мне только прекрати выкать, я не такая уж и старая, — засмеялась Галя. — Тебе, кстати, сколько лет?

— Месяц назад восемнадцать исполнилось, — ответила Карина.

— Ну, мы с тобой, считай, ровесницы, — махнула Галина рукой. — Мне скоро двадцать три стукнет! — снова захохотала она. — Вот и познакомились.

Девушки еще долго ходили по магазину, мерили вещи, разговаривали и смеялись. К тому времени, когда настала пора разбегаться и ехать по домам, у обеих было ощущение, что они знают друг друга сто лет. Во второй раз они встретились уже в аэропорту Шереметьево-2, вместе полетели в Испанию и прекрасно провели там время. С тех самых пор девушки дружили, и когда Галя через два года после этих событий выходила замуж, то свидетельницей с ее стороны была Карина.

— Ты сейчас говоришь глупости, Галя, — проговорила Карина, насупив брови. — Этот мужчина, конечно же, очень привлекателен, здесь с тобой я спорить не буду, но я… я не смотрела на него именно с этой точки зрения.

— Не знаю, с какой там точки ты на него смотрела, но он явно на тебя глаз положил, — хохотнула девушка.

— Опять глупости, — подпрыгнула Карина на сиденье. — У тебя вообще в голове, кроме флирта, что-нибудь имеется? Я посмотрела, он посмотрел… Что в этом такого-то? Мы разговаривали о его сыне. Мне что, нужно было отвернуться от него в другую сторону? — возмущенно ворчала она.

— Успокойся, — засмеялась Галя. — Ты чего это так разошлась? С тобой уже и пошутить нельзя?

— Шутка шутке рознь, моя дорогая, и тебе прекрасно известно, что я не люблю именно тех, которые несправедливо затрагивают мой моральный облик, — буркнула Карина.

— Фу-ты, ну-ты, — фыркнула Галя. — Можешь злиться на меня сколько угодно, только я от своих слов все равно не откажусь. Он на тебя смотрел не как на гувернантку, — оставила она за собой последнее слово.

— А как же? — хлопнула Карина глазами.

— Как голодный кот на миску со сметаной, — захохотала Галя. — И, наверное, Сашка прав: ты будешь спать в папиной кровати, куда отец его не пускает!

— Ох, и балаболка же ты, Галка, — вздохнула Карина и, не выдержав, тоже улыбнулась. Галя всегда так заразительно смеялась, что все, кто оказывался рядом с ней, тоже невольно начинали улыбаться.

— Я вовсе не балаболка, говорю то, что думаю, и озвучиваю то, что вижу, — тут же парировала девушка. — А если серьезно, то, похоже, он запал на тебя, подружка, это точно.

— Да с чего вдруг столь нелепые выводы? — пожала Карина плечами. — Я ничего такого не заметила. Человеку позарез нужна няня, вернее, гувернантка, ему не с кем ребенка оставить, вот он… и рассматривал меня внимательно, чтобы видеть, кому он сына доверяет. Ничего не вижу в этом предосудительного. Если бы тебе своего Дениску пришлось с кем-нибудь посторонним оставлять, ты его, наверное, как микроба под микроскопом рассмотрела бы. Скажешь, не так? — повернувшись к подруге, спросила Карина.

— Так, естественно, только странно он как-то тебя рассматривал, — проговорила Галя. — Прямо скажем, не с этого начал папаша.

— В каком смысле? — не поняла Карина. — Что значит, странно? И что значит, не с этого начал?

— А то и значит, моя дорогая. Ну, ты сама посуди, что на его месте должен был сделать родитель, когда к нему пришла новая гувернантка для его сына? — задала вопрос Галя и, прищурившись, посмотрела на подругу.

— А что он должен был сделать? — спросила Карина, пока не понимая, к чему клонит Галя.

— Он должен был не пялиться на тебя во все глаза, а в первую очередь документы спросить, рекомендации! Спросить, со сколькими ты детьми дело имела до того, как прийти в его дом, ну и тому подобное, — терпеливо начала объяснять Галина. — Я не понимаю, как можно быть таким беспечным? А если бы мы какими-нибудь аферистками оказались? Впрочем, мы ничуть не лучше, а если быть точней, то мы аферистки и есть, — закатила она глаза под лоб. — Вот так запросто присвоили себе должность гувернантки, и трава не расти! Вернее, это ты присвоила, а я здесь вообще ни при чем, — не забыла отметить она.

— Радуйся, что ничего такого он не спросил. Хороши бы мы были, если б он действительно поинтересовался нашими документами, — со страхом проговорила Карина. — Я даже как-то и не подумала об этом, когда няней назвалась.

— Ты всегда задним числом думаешь, это твое нормальное состояние, — с сарказмом заметила Галя. — Мало того, что ты заставила меня подыгрывать, так еще и мужика подвела.

— Я никогда не думаю задним числом, — вскинулась Карина. — Почему я его подвела? — округлила она глаза, когда сообразила, что сказала Галя. — В чем это я его подвела, интересно?

— А в том и подвела. Ты назвалась няней? Назвалась. Ты сказала, что подумаешь над его предложением? Сказала. Он теперь будет надеяться, что ты останешься с ребенком, а на самом деле… ой, даже не хочу представлять, какими эпитетами нас наградит этот папаша, когда настоящая няня придет и он все поймет, — тяжело вздохнула Галина. — А все ты: «гувернантка» с двумя языками. Оторвать бы тебе твой единственный, который между зубов болтается, чтобы не трепал что не нужно, — недовольно проворчала она.

— Но ведь он же сказал, что няня действительно должна прийти. Придет настоящая, вот все и образуется, — возразила Карина. — И совсем не важно, что он там о нас подумает, лишь бы она действительно пришла.

— Сегодня суббота? Суббота. Завтра воскресенье, а он сказал, что через два дня должен улетать куда-то, значит, уже в понедельник свалит. Если няню и пришлют, то как раз только в понедельник, — начала объяснять Галина. — А если ему рано утром нужно уезжать, что тогда? И вообще, ты же слышала, что он про Сашу говорил: что это очень непростой ребенок. Ему еще та няня, которая после нас припрется, понравиться должна.

— А что это ты за мальчишку так волнуешься, вернее, за его папашу? — удивленно вскинула брови Карина. — Совсем не так давно ты готова была Романа в порошок стереть, после того, как увидела его «Ауди» у гаража. Что с тобой, подруга?

— Со мной ничего, со мной-то все в полном порядке, — огрызнулась Галина. — Я как раз не о Романе волнуюсь, а о ребенке, которому, похоже, придется остаться с садовником Васькой или с престарелой кухаркой.

— Ничего страшного с ним за несколько дней не случится… я так думаю, — возразила Карина.

— Сразу видно, что ты не мать, — вздохнула Галя. — А если бы имела своего собственного ребенка, не говорила бы сейчас так.

— Галь, я что-то тебя не понимаю. К чему ты мне все это сейчас говоришь? — нахмурилась Карина.

— Да ни к чему, — пожала та плечами. — Просто рассуждаю вслух, вот и все. С одной стороны, этот Роман совсем мне не симпатичен, потому что из-за него ты чуть не погибла. А с другой стороны, он мне тоже показался очень хорошим отцом, и… я даже не знаю, что тут можно еще сказать, — задумчиво проговорила она. — В общем, так, завтра воскресенье, и он будет еще дома. Думаю, если мы приедем и все ему объясним, он должен будет понять…

— Что понять? — нахмурилась Карина.

— Как это — что? То, что ты все ему наплела с испугу, не подумавши. Про няню, я имею в виду, — видя недоуменный взгляд подруги, объяснила Галя. — И прямо с места в карьер выложить ему претензии, которые ты к нему имеешь. Что здесь непонятного-то?

— Галь, ты хотя бы представляешь себе, как это будет выглядеть? — возмутилась Карина. — «Здравствуйте, вы меня, конечно, извините, но я — никакая не няня, а та самая пострадавшая, которую вы бросили на дороге! И теперь я приехала к вам, чтобы вы купили мне новую машину». Так, что ли?

— Именно так. А что здесь такого страшного? Ты что, приедешь к нему милостыню просить на пропитание? — фыркнула Галина. — Нужно ковать железо, пока горячо, истина старая. Откуда ты знаешь, как надолго он уедет в свою командировку? Пока он здесь, нужно действовать.

— Нет!!! — твердо проговорила Карина. — Я вообще больше никуда не поеду и никаких претензий предъявлять не буду.

— С ума сошла? — округлила Галя глаза. — С какой такой радости ты должна все это на тормозах спускать? Чтобы ему «понравилось» и он еще раз так же сделал? Запомни, подруга: зло следует наказывать.

— Он совсем не злой, — возразила Карина. — И я уверена, что он поступил так из-за сына.

— А если в следующий раз ему придется ради сына на убийство пойти? Этот факт ты тоже оправдаешь? — не на шутку рассердилась Галя. — Впрочем, если рассуждать здраво, то в случае с тобой он уже пошел на это.

— Не говори глупости, моей жизни ничего не угрожало, мне так доктор сказал. Подумаешь, перелом ноги, от этого не умирают, — не хотела уступать подруге Карина.

— А твоя грудная клетка? Она, между прочим, травмирована была, и твои ребра вполне могли быть сломаны… штук семь, — стояла на своем Галя.

— Не преувеличивай, — буркнула Карина. — Я думаю, Роман увидел, что со мной ничего страшного не случилось, поэтому и уехал.

— Я от тебя тащусь, подруга, — вздохнула Галя. — Слов нет, чтобы найти тебе определение! Ты сама подумай: как он мог узнать, что с тобой все в порядке? У него что, рентгенаппарат при себе был?

— Галь, хватит мне на мозги капать, — вспылила Карина. — Они у меня после травмы не успели отойти, а тут еще ты…

— Вот-вот, ты правильно сейчас подметила, после травмы. А эту травму ты заработала благодаря небезызвестному тебе Роману Александровичу Юдину. Думаю, что от него не убудет купить тебе новую машину и присовокупить к ней компенсацию на дальнейшее лечение. Где-нибудь в Израиле, на Мертвом море, говорят, там здорово нервную систему восстанавливают, — улыбнулась Галина, с готовностью разложив все по полочкам.

— Все, Галя, хватит переливать из пустого в порожнее, я хочу все забыть и тебе советую ко мне присоединиться, — строго сказала Карина и хмуро посмотрела на подругу. — Ты меня хорошо поняла?

— А что здесь непонятного? — пожала та плечами. — Дурак не рад, что ума нет. Да где ж его взять, если таким родился? — фыркнула она.

— Не дурей тебя, — улыбнулась Карина. — Хватит на меня дуться, я знаю, что делаю, поверь. Не хочу я потом себя корить за то, что поддалась гневу. Пусть это останется на его совести. Зато я не буду чувствовать себя виноватой.

— Да в чем виноватой-то? — закричала Галя, теряя терпение. — В том, что не заявила на него следователю и оставила на свободе? У меня уже слов не хватает, чтобы объяснить тебе все. Так и хочется тебя обложить трехэтажным!

— Галь, хватит кричать. У меня от твоего визга в ушах звон стоит. Ты пойми меня правильно, — сморщилась Карина. — Если бы сегодня не этот обман с няней, я, может быть, и приняла бы твои доводы, согласна, но… ты же понимаешь, что сейчас я уже не могу этого сделать. Мне мой характер не позволит. И давай мы с тобой забудем все это как страшный сон, который приснился однажды ночью. Я не хочу больше слышать ни о моих травмированных ребрах, ни о новой машине и, тем более, ни об этом Романе Александровиче Юдине ни слова. Ты меня поняла?

— Ага, — кивнула Галя головой. — Мне все с тобой ясно.

— Что тебе ясно? — устало вздохнула Карина, приготовившись к новому витку всплеска эмоций подруги, чтобы выслушать, до чего она, Карина, глупая и непрактичная.

— Ты в него влюбилась, — вместо этого припечатала Галя и бросила на девушку вполне серьезный взгляд.

— Что я сделала? — опешила та.

— Влюбилась, — совершенно спокойно повторила Галина.

— У тебя как с головой?

— В порядке.

— Не похоже.

— Думай, что хочешь, только я права.

— Ты сумасшедшая!

— С кем поведешься.

Девушки посмотрели друг на друга и вдруг… одновременно расхохотались.

— Галка, а ведь ты права, я, кажется, пропала, даже несмотря на то, что он… ну, ты меня понимаешь, — сквозь смех откровенно призналась Карина.

— Любовь зла, — поддержала подругу та.

— Полюбишь и козла, — вновь засмеялась Карина. — Совсем недавно мы на эту тему говорили с Германом.

— Кстати, о Германе, — проговорила Галя, тут же став серьезной. — Надеюсь, ты не всерьез принимаешь свою, так сказать, симпатию к этому Роману? Герман — человек проверенный, а этот… думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Конечно, понимаю, — вздохнула Карина. — Я никогда не связала бы свою жизнь с человеком, на которого нельзя положиться. Если он так поступил со мной, то от него можно ожидать все что угодно. Но, несмотря на это, он мне почему-то симпатичен. Просто я… даже не знаю, как тебе объяснить, — потерев лоб, произнесла Карина.

— Говори как есть, что уж там, — поддержала Галя подругу. — Я пойму, ты не волнуйся, — улыбнулась она.

— Понимаешь, я почувствовала, что между нами пробежала какая-то незримая волна. Что-то такое, чего нельзя увидеть и пощупать руками, а можно только почувствовать. Я даже вздрогнула и увидела, что он в этот момент вздрогнул тоже. А когда мы посмотрели друг на друга, у меня было ощущение, что я зашла в парилку, где температура — градусов под тысячу. У меня на затылке каждый волос зашевелился. Не знаю, как это еще можно объяснить, — сморщилась девушка. — И как это вообще называется.

Конец ознакомительного фрагмента.