Благоприятный момент. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть V

Ирина Фургал

Мы успели вернуться в родной город и предотвратить ожидаемые несчастья, пусть и не все. Мой друг Петрик Тихо считает, что сейчас благоприятный момент для того, чтобы поведать мне, и даже всему миру, чужие тайны, которые он хранил от меня. Всё в заботе обо мне же и о будущем наших семей. А ведь дружба со мной, волшебником Миче Аги, едва не стоила ему жизни. Я же опасаюсь быть запертым в сумасшедшем доме за все наши подвиги. Спокойная жизнь, исполнение надежд, возвращение солнца – где вы?

ГЛАВА 4. ОДОБРЕННАЯ СТРАТЕГИЯ

Вечером мы все ходили поскрипывая и постанывая. Особенно те, кто путешествовал на «Комарике». После столь утомительного приключения так быстро не отдохнёшь. Аарн и Инара высоко поднимали брови и смеялись над нами: им почему-то всё было нипочём. Инара рассказывала детям и Хроту о том, что её предки, оказывается, вообще с планеты Ви. Да-да. Последние дети Матери Магии, владеющие тем, чем не владеют никакие иные волшебники ни в одном из миров.

— Чем? — заворожено спросил Хрот.

— Благословением самой прекрасной Ви, — торжественно ответила Инара, и пустилась в рассуждения, которые я здесь приводить не стану. Потому что знали бы вы, как мы намучились с этим самым благословением в нашем следующем приключении и даже после него! Особенно я. Может, когда-нибудь вам расскажу, хоть мне даже вспомнить страшно. Самой же Инаре казалось, что это что-то очень ценное — благословение глупой женщины, бросившей семью, выскочившей замуж за известного негодяя и убийцу, и тем самым обрекшей на гибель своих детей, и с трудом спасшей их потомков накануне собственного конца. Род Кереичиките, говорила Инара, настолько древний, что об этом за десятки веков логично и вовсе забыть, но этого не случилось, потому что есть письменные свидетельства, и даже принесённые с самой Ви, которая, как известно, теперь необитаема, хотя, как мы видим сквозь космическое пространство, весьма зелена и голубовата.

— Где есть свидетельства? — спросил загипнотизированный искатель древностей. Хрот опомниться не мог от радости, что познакомился с самим Телепателем, героем современного пиратского эпоса.

— У меня дома и ещё в разных местах, я их все знаю, — осчастливил его Аарн.

— Можно к тебе в гости? — вытаращил глаза младший Корк, и немедленно получил приглашение. У меня бы он по шапке получил бы за то, что бездельничал, когда все готовили торжество на палубе в честь общей встречи и свадьбы Аарна и Саи.

Стратегию Петрика мы одобрили, как только выползли на палубу после продолжительного сна, и теперь нам предстояло дождаться ночи. Если Петрик предлагает стратегию, бесполезно пытаться её не одобрить, можно лишь вносить дополнения и маленькие такие поправки и предложения. Думаю, вы это уже поняли. Теперь Чудилка со спокойной душой заколдовывал различные предметы быта для скорости приготовления. Рики был в таком восторге, что порой, кажется, забывал дышать, глядя на его выкрутасы. Инара смотрела круглыми глазами в совершенном благоговении и, держа на коленях Петрикову книгу, с нежностью её поглаживала. Оказывается, она считала, что вот такие бытовые штучки — это самое сложнейшее достижение, доступное магам. Да что там магам! Вообще, людям. Мужчинам и женщинам. Особенно, женщинам. В её понимании, вытирание пыли или мытьё посуды — это такие загадочные действия, с которыми ей, Инаре, никогда не справиться. Подозреваю, сестра Аарна вообще отвыкла от домашнего хозяйства, терпеть его не могла, и необходимость пообщаться со шваброй или щёткой вызывала у неё нервное потрясение. Аарн смеялся. Все прочие слонялись вокруг и не знали, что делать: саморежущие ножи и самораскладывающие поварёшки очень нервируют с непривычки. Малёк, в конце концов, прибился ко мне и постучал себя пальцем по лбу. Я показал ему, что совершенно с ним согласен: настоящий дурдом.

Наш повар Красавчик вышел из себя и наорал на Петрика, чтобы он тут не выпендривался и дал людям нормально жить на свете. Чудилка не обиделся. Выпендриваться перестал и тут же нашёл себе новое занятие. Он принялся заколдовывать для Лалы плоские камушки: наша девочка мастерица «печь блины». Но Лала сказала, что заколдованными камешками самой с собой играть не интересно. Другое дело с теми, кто не знает. В Някке, например. Хитро улыбаясь, она припрятала эти сокровища в сумку. Пригодятся выигрывать пари.

Петрик опять не обиделся, и снова нашёл, чем заняться. Он присел на бревно и очень внимательно слушал разглагольствования Инары. Если бы я знал, чем это для меня обернётся в том самом, нашем следующем приключении! Но, с другой стороны, что я мог сделать? Разумнейшая из сестёр, светлая Эя, всегда знает, когда и с кем свести людей и что дать им услышать — и всё только для пользы.

Лала просилась в разведку, но её, понятное дело, не пускали. Петрик пребывал в эйфории от того, что уже, наверное, можно ему не бояться за родителей в Някке. Ни расстояния, ни грубая сила уже не могут, наверное, помешать ему предотвратить то, чего он и я опасались всю жизнь. Вот для чего, рассуждал он, мы проделали зимой такой путь, вот для чего Эя и Радо позволили нам встретить в пути Тота и его семью, прийти к ним в дом. Вот Аарн, удивительный человек, который привёл нас сюда. Вот как мы предотвратим сейчас то, что может случиться в нашем родном городе: захватим вредное производство преступников Корков. Увидев такое дело, осознав причастность вечных соперников к несчастьям своих подданных, к смерти матери нашей королевы, к ухудшению здоровья рыбаков, моряков и любителей морской рыбы, к падёжу скота ниже Катиты, король решительно примет меры, и ничего страшного в Някке не случится. Нет, наверное, не случится.

Говоря так, Чудилка обязательно следил, чтобы ни Кохи с Хротом, ни, тем более, Мадинки поблизости не было. Им же, расстроенным донельзя, напомнил, что наши государи справедливы, и наказывать всех подряд Корков ни за что не станут, обязательно разберутся. Всем известно, что король и королева высокого мнения о многих из этого замечательного рода бунтовщиков. Особенно, о младшем поколении, которое старшее не очень-то посвящает в свои преступные замыслы. Младшее поколение неблагонадежно, по мнению старых Корков. Плевать оно хотело на вековые традиции вражды, и кое-кто даже замечен — об этом знает вся Някка! — в деловых или даже немного дружеских связях со сторонниками Охти. А некоторые (это я давно уже знал), трепеща перед гневом отцов и дедов, лазали по ночам в госпиталь проведать Кохи. Зик Корк, конкурент дома Мале, не гнушается время от времени заходить в гости к Лёкиным родителям, чтобы выпить чашечку или рюмочку и обсудить течения и тенденции. И, если там же, в гостях, встречает и моих родителей, он беседует с ними по-человечески. За что давно пользовался презрением и осуждением своей любящей семейки, и, прежде всего, трёх взрослых сыновей. Грустно всё это. Но говорит о том, что не все же Корки негодяи. Не стоит Кохи, Мадинке и Хроту так сильно расстраиваться и бояться за всех своих близких.

Не знаю, насколько сильно утешила речь Петрика наших собственных Корков, но Кохи шепнул мне, когда мы с ним собирали на палубе стол:

— Чудилка не помешался ли в тюрьме, Миче? Кому-кому, а ему не стоило бы о справедливости рассуждать.

— Может, и так, — вздохнул я. Но тут же добавил, перехватив взгляд Коркина сына: — Но ты, всё же, думай о лучшем. Пока я замечал, что король с королевой несправедливы только к нему. К Чудилке. И надо надеяться, что он не свихнулся.

Кохи боялся за свою родню. Любил многих. Какими бы они ни были. Я понимал, конечно.

Ната, дочь торговца морской рыбой, хмурилась и переживала за собственную семью. Предвидела для неё тяжёлые времена. Но, в конце концов, у её родителей ведь есть мы, и мы обязательно позаботимся о них. Поможем во всём.

Я пытался немного утихомирить буйную радость Петрика. Поджимал губы и говорил ему, что ключевое слово в его рассуждениях — «наверное». Я твердил, что надо спешить. Об этом говорило мне сердце, а я уже лучше понимал его после происшествия с моим Рики.

— Миче, я знаю, — улыбался невероятный человек. — Но мы сейчас делаем то, что должны сделать. Мы не имеем права бросить то, что начали, правда? Всё взаимосвязано, Миче. Мы могли бы также прилететь сюда сегодня на «Комарике» вместе со всеми, отдохнуть немного, и двинуться дальше, вниз по реке. Но мы путешествовали на санях и верхом, познакомились с Арном, и всё узнали про солнца. Мы покончим с ними сегодня и поможем Гиббери окончательно выиграть спор. Ага?

— Угу, — уныло отвечал я, чувствуя, что всё, вроде, правильно, но есть какой-то подвох. — Но потом мы быстро помчимся в Някку, Петрик? Наверстаем время в пути?

— Будем стремиться наверстать. Но мы не можем просто так уйти отсюда, Миче! Ты же знаешь!

Как не знать! В конце концов, я тоже стал склоняться к мысли, что наши нынешние действия как раз и предотвратят бунт, переворот, резню, и всё, что задумали Корки или другие нехорошие личности. Однако, мысль о том, что мы чего-то могли не учесть, о каком-то подвохе, нет-нет, да и заставляла моё сердце замирать, а потом биться неестественно быстро.

Всё взаимосвязано, сказал Петрик, и оказался прав. А Лёка сказал, чтобы я заткнулся и не портил людям настроение, раз мы всё равно должны ждать ночи. После того, как мы возьмём приступом логово врагов, сразу отправимся в Някку. Всего несколько часов задержки.

— И вот смотри, Анчутка, — просветил он меня. — Половодье заканчивается, вода убывает, река спокойней, мы уже не орём, потому что лучше слышим друг друга. Аарн может вести судно и в темноте. Ну, он так говорит.

— Жаль, — вздохнул я. — Значит, скорость будет меньше, раз вода убывает.

— Опять тебе что-то не так! По осени Чудила панику наводил, по весне — Анчутка.

— Рики, дай свои карты.

— Они утопились. Ох, утонули. Когда я хотел погадать на тебя, — пискнул мой очень младший брат, прячась за Инару. Не следует предсказателю терять карты.

— Дай что-нибудь другое.

— Так оно всё утопилось.

*

Как только взойдёт ночное солнце Ви, мы должны были начать действовать, согласно разработанной стратегии. Стратегия была примитивна, как магия домохозяек, и оттого очень эффективна. Чем проще — тем лучше. Поэтому всё свободное от её разрабатывания время мы поднимали тосты и делились воспоминаниями о зимних приключениях. Я бросил наводить панику. Что толку? Мы спешим, и эта задержка — действительно очень важное дело, способное изменить ход событий. Инара и Аарн подозрительно косились на Терезку с чрезвычайно большим животом, и одинаково покусывали указательные пальцы в задумчивости.

Больше всего ребят поразил рассказ о встрече с привидениями. Хрот был в экстазе от осознания открывшейся ему исторической правды. Он даже отругал нас с Петриком за то, что мы не уговорили хотя бы одного призрака рассказать всю историю в Академии. Аарн задумчиво улыбался, почему-то не пил вина, и о чём-то шептался с сестрой. Они держались за руки, как примерные детки. Очень трогательно. После нашего рассказа и всех этих тостов, к Аарну стали относиться более чем благожелательно. Они с Инарой очень похожи — и это лучшая рекомендация. Хотя, к девушке в таком её облике всё ещё не вполне привыкли. Нет-нет, кто-нибудь оборачивался по привычке и звал:

— Чикикука, зверушка, хочешь кусочек?

Рики смотрел подозрительно: не снесёт ли Инара на радостях яйцо? На Навине, где водятся подобные звери, они яйца несут. Он так и сказал мне, что жутко хочет на это посмотреть. Малёк услышал и закатил глаза:

— Миче, ты не рассчитаешься со мной за то, что я с твоим обалдуем нянькался.

— Ха-ха, нянькался! Я уже взрослый! — высказался мой самостоятельный, почти одиннадцатилетний брат.

— Слыхал? — хлопнул в ладоши Лёка.

— Да ладно, сочтёмся, — легкомысленно пообещал я. И добавил, полный благодарности, потому что в деле воспитания Рики я ему доверяю: — Правда, спасибо, Малёчек. Хочешь, я помогу тебе уйти из таможни, поговорю с дядей Тумой…

Он всерьёз перепугался:

— Не надо, я сам. У меня нет денег на твои похороны. И на свои тоже. Я, видишь ли, на свадьбу коплю. «Спасибо» вполне достаточно.

Получалось так, что после того, как мы все разойдёмся с наступлением темноты, на «Комарике» должны остаться дети, Терезка, Аня и Аарн. Аня — потому что она не волшебница, но зато лучшая Терезкина подруга. А Аарн — потому, что на него возлагалась важнейшая из миссий — охрана судна и тех, кто на нём остаётся. Какой смысл тащить с собой в драку Кереичиките? Он не воин, а там, куда мы направляемся, магия не действует, благодаря наличию множества готовых и не готовых светильников. Зато, если что, он защитит детей и женщин, как волшебник, и уведёт «Комарик в безопасное место. Мы заранее обговорили, в какое.

— Миче, — шептала мне Аня, глядя полными удивления глазами. — Зачем тут Аарн? Пусть останутся пиратцы. Они тоже могут увести судно. Понимаешь, Аарн этот подозрительный какой-то. Он следовал за тобой и Петриком, но в солнцах ковырялись вы без него.

Что поделаешь — боится она Аарна. Имеет право.

— А кто бы нам помощь оказывал и заботился о нас? — поставил я ей на вид. — Аарн не совался к нам, пока мы могли сами за себя постоять. Опасался меня, хоть и бахвалился, будто бы я недоучка. Аарн так устроен, что не может не хвастаться. Да и пусть его. Пиратцам надо будет оставить ружья и сабли, а их мало. Это значит, что туда, где магия не живёт, мы отправимся почти безоружными. А волшебнику Аарну здесь, у Някки, ружья без надобности.

— Но, Миче, Чикикука… в смысле, Инара, не признала его вначале. Вдруг он нанят её найти и похитить?

Ах, вот что тревожило Аню, любительницу животных!

Инара засмеялась, услышав, и подошла к нам:

— Никаких сомнений. Аарн мой брат. Просто я не видела его с трёх лет. Я понятия не имела, как он выглядит. Только я чувствую больше, чем вижу. Мы с Аарном ощущаем родство. И даже не только своё родство. И другие вещи. Которые обычным людям, даже обычным волшебникам, не ощутить. Прекрасная Ви наградила нас даром тонко чувствовать. Я попросилась в дом к Миче, потому что почувствовала, что он самый лучший. После Кохи, конечно. Да, после Кохи.

— Ощущаете родство? — Чудила, сидевший на краю скамьи и не вмешивающийся в нашу с Аней беседу, вдруг подал голос и заозирался, отыскивая глазами Аарна.

Кереичиките на другом конце стола пытался пристроить хлебницу среди тарелок и рюмок. И дал нам понять, что всё слышал. Я давно заметил, что у него слух такой же уникальный, как у Мирона голос. Аня покраснела и спряталась за меня. Петрик сделал странное движение, будто хотел уползти под стол.

— Да ладно, Чудилушка, — подмигнув, ободрил его Кереичиките. — Я ж не дурак.

— Да? — глупо спросил мой дружок, смущаться перестал и, вроде, вздохнул с облегчением. — Это хорошо.

Хорошо, что Аарн не сердится на Аню.

— А скажи, пожалуйста, — обратилась она к нему из-за моей спины, — ты, наверное, знал, что мы сплавляемся по рекам, потому и устроил побег в эту ночь и в это время.

— Я не знал, дара предвидения у меня нет, — отказался Аарн. — Вы же сами говорили: знали Инара и Рики, а Ната и молодые Корки толкали всех на эту авантюру. Мы готовились плыть на лодке — а тут вы.

Аня всё равно была полна не столько подозрений, сколько страха перед этим новым волшебником, прибившимся к нашей компании. События в пути вверх по Някке были свежи в её памяти. Она не верила, что Аарн к ним непричастен. Она шепталась об этом с Терезкой, но та только улыбалась и отмахивалась. Аня, подобно Аарну, не пила ни капли. Я стал подумывать, не стоит ли остаться на «Комарике» Лёке. Пусть для нас в нашем походе и ценен каждый человек, но нельзя же допустить, чтобы его невеста так боялась.

Аарн не пил, и, улыбаясь, говорил, хорошо, мол, что и Аня не пьёт.

— Если придётся принимать роды, мне потребуется трезвый помощник.

— Мы поможем! Мы тоже трезвые! — вызвались Рики и Лала.

А Терезка возмутилась:

— Я что, непременно обязана родить, пока вас не будет?

— Да! — хором ответили мы. — Сколько можно беременной ходить?!

Хорошо, что этого не слышал Хрот. В это время он стоял на берегу и с благоговейным ужасом следил за самомоющейся посудой, как котёнок за мышкой, неожиданно гавкнувшей из норки.

Рики дёрнул Инару за рукав Натиной кофты:

— Слушай, ну их. Лучше снеси яичко.

— Она его только Кохи снесёт. И высиживать будет, — предположила умная Лала.

— Нет, высиживать не буду. Вас заставлю, — серьёзно заявила Инара. Дети испуганно заморгали и попятились.

Я подошёл к Ане и, наклонившись к её уху, пообещал:

— Я скажу Лёке, чтобы он остался с тобой.

— А вот этого не надо! — неожиданно, гордо выпрямившись и сверкнув глазами, ответила девушка. — Мужчины должны заниматься своими делами. А я, если что, дам ему по башке.

— Лёке? За что?

— Дам по башке Аарну этому.

Меня позабавила отчаянная смелость трусишки. Она хотела выглядеть мужественной в глазах своего избранника. Не хотела казаться подозрительной. Аня говорила, нащупывая что-то в кармане. Думаю, браслеты, пресекающие колдовство, снятые с меня и Петрика на «Комарике».

— По башке дай непременно браслетом, — посоветовал я, стараясь сохранять невозмутимый вид. — Главное средство против волшебников.

Мы с Петриком безгранично доверяли Аарну, и никакие доводы не могли этой веры поколебать.

*

Я вам расскажу — и вы сейчас оцените прекрасную простоту эффективной стратегии.

Первыми в город Катиту, что на противоположном, левом берегу, отправлялись Ната, Мадинка и приставленный к ним для охраны наш рыжий друг — пиратец. Идти было не близко: вперёд по течению реки до моста, трясущегося от ударов весенней свирепой Някки, мимо порта и по посаду. Девушкам и Рыжему надо было ещё занять удобную позицию, чтобы, как только прозвучит сигнал, броситься к страже у ворот, и, назвавшись беглецами с незаконного опасного производства, рассказать и направить, и ввести в курс дела тех, кто кинется через реку. Туда, где на строго определённом месте, по прямой линии от моста до имения Паг, Инара затеет некое огненное и гремучее волшебство. Оно и послужит сигналом к началу действий наших девушек, пожарных, полиции, военных и простых граждан с того и этого берега. Поскольку «Тёмный ручей» — место всё же уединённое и труднодоступное, спасатели доберутся туда не сразу. Мы, остальные члены нашей безумной шайки, проберёмся внутрь Лалиного дома, найдём производство и записи и посмотрим, что можно сделать для пользы государства. Прибывшие полицейские и прочие окружат двор и арестуют всех, кого найдут за воротами, потому что девушки, как было сказано, введут их в курс дела.

Иначе ввести в курс дела мы, беглецы, и наши пособники, не могли. Кто знает, не нарвёмся ли мы, придя со своими сведениями, на прикормленных преступниками людей, которые не пойдут против Корков, зато радостно донесут на нас. Предупредят кого надо, потянут время, добьются того, что даже если проверка и отправится в «Тёмный ручей», там всё будет шито-крыто. Поэтому только гром и огонь, которые вынудят всех, кому следует и не следует, мчаться в том направлении. Поэтому нужны те, кто расскажет, что творится в усадьбе, чтобы прибывшие пожарные наивно не задавались вопросами типа: «Что за штуки такие тут делают? Детали для каруселей, что ли? Не пора ли возвращаться, раз ничего не горит?» Чтобы прибывшие спасатели сразу знали, что искать, если производство спрятано, например, в подвалах. Инара встретит их ближе к усадьбе и, тоже представившись беглянкой, подтвердит сведения, полученные от Рыжего, Мадины и Наты. А потом, даст Эя, эти сведения подтвердят настоящие рабочие, захваченные во дворе. С Инарой отправлялась Сая, и это хорошо: новым родственницам следовало получше познакомиться. Мы хотели дать провожатого и им, но Инара так глянула! И спросила с таким высокомерием:

— Провожатого — МНЕ? — что мы отвязались. И впрямь, зачем охрана волшебнице, выжившей в условиях преследования, дикости, одиночества и немоты?

Так что, они с Саей отправились вдвоём в тёмный лес, отколовшись от нашей большой компании примерно через две трети пути к усадьбе.

На «Комарике» оставались Терезка, Лала и Рики, Аарн и Аня с наручниками. Если это было испытанием нашего с Петриком умения доверять, мы его прошли, не усомнившись в нашем новом друге. Хотя, возможно, это вдруг взыграла беспечность, вызванная опьянением от свободы… И просто опьянением.

Катита — это очень большой город, первый из тех, куда после Някки вверх по течению заходят тяжёлые океанские суда. Ниже из таких больших населённых пунктов только столица. И теперь до дома нам оставалось рукой подать.

В Катите, как стало известно Аарну и Сае ещё в Ануке, нынче остановился большой отряд военных из Някки, которые, несомненно, тоже бросятся спасать людей туда, где что-то взрывается и горит. Так что, недостатка в грубой силе у нас не будет.

— Вот для чего нужен Аарн, — говорил Петрик, шагая по тёмной дороге. — Он всё знает.

— Тут ещё не видели, как он пляшет! Да и фокусы Телепатель показывать мастак, — пыхтели в ответ двое наших пиратцев.

Мы, мужчины, позвякивая оружием, свернули с дороги и стали пробираться тропинкой по склону. Хотелось взглянуть на усадьбу сверху, потому что на разведку мы так и не удосужились сходить. А надо было не ошибиться в наших предположениях. При себе мы имели план местности и дома, начерченный Лалой. Я в очередной раз был удивлён тем, насколько девочка хорошо ориентируется. В этих местах она в последний раз была лет в семь.

Взошла Навина, и вместе с Ви осветила окрестности.

— Ну-ка, — сказал Малёк, обходя меня сбоку в ярком свете планет. И обратился к компании: — Слушайте, Миче отчаянный парень! Ох, как он всех врагов напугает деревянной саблей!

Ребята загорелись желанием рассмотреть меня с левого бока.

— Ай да Миче!

— Просто герой!

— Чудилка, говоришь, от деревянной сабли бежали бандиты у Ануки?

— Немудрено, что Миче так носится с ней!

— Хорошо, что её захватил!

— Молодец!

Я поморщился, вдруг вспомнив кошмарный сон о том, что я, вроде, убил врага, напавшего на детей, плачущих в развалинах дома. От этого воспоминания у меня даже вся правая рука онемела на несколько секунд. Будь моя воля, я никогда бы не прикасался к опасному предмету. Но что поделаешь, саблю пришлось взять с собой туда, где, похоже, намечался настоящий бой. Приходилось быть готовым к тому, что я буду сражаться, как обычный человек, не как волшебник. Меня бы засмеяли, если бы я не взял оружие. Да и что бы я стал делать без него?

— В данный момент я ношусь с нормальной саблей, — похвастался я.

— Да?

— Да!

— Да?

Я рассердился и ухватился за рукоять. Остальные схватились за животы. О, черти! Я опять перепутал! Как это у меня получается, что за дела? Вы не знаете? Я скажу. В полумраке я взял с собой игрушечные ножны, думая, что в них настоящий клинок, хранившийся на «Комарике» в моё отсутствие. Но кто-то, я даже знаю, кто, навёл порядок. Конечно, в заботе обо мне и моём имуществе.

— Ну, Петрик!

— Ой, прости! — сказал этот ходячий кошмар, сообразив, что он натворил. — Но, с другой стороны, Миче здорово дерётся прикладом ружья.

— Миче вообще постоянно дерётся, — Кохи, посмеиваясь, потрогал некогда подбитый мною глаз.

Мне стало немного не по себе, безоружному, но, с другой стороны, я да, дерусь неплохо.

Я шёл по горной замусоренной тропе и размышлял о том своём страшном сне. Не может ведь так случиться, что он сбудется? Сейчас мы устроим так, что главные негодяи и заговорщики отправятся в тюрьмы и ссылки очень надолго. Даст Эя, в Някке не случится ничего плохого. А здесь, на этом вредном производстве, точно не может быть никаких детей.

«Блеск клинка…» — сказал Петрик буквально вчера, делясь со мной нехорошими какими-то предчувствиями, даже страхами.

Блеск клинка, что страшнее всего…

Хорошо, что я взял с собой деревянную саблю.