Практическая психология. Книга 2. Герцог

Ирина Успенская, 2016

Храм разрывают склоки, а где-то там, на фронтире, опальный бастард последнего короля закладывает новый город, теряет союзников и обретает семью. Враги готовят для него камеру в самой престижной тюрьме и празднуют победу. Грядет время перемен. Время Разрушителя. Только назначенный на эту должность Алан Валлид ничего этого не знает. Он просто старается выжить в чужом для него мире. Выжить назло богам, играющим собственную партию. И никто не знает, что в теле опального конта живет душа русской женщины. Женщины, которая привыкла сама выбирать свою судьбу.

Глава 2

Пришел на суд богов ватажник и убивец,

и не увидел Вадий в нем доброты и веры,

и назначил ему наказание, но брат его остановил.

Посмотрел Ирий на дух ватажника

и почувствовал разбойник стыд от взгляда его кроткого,

и понял он, что жизнь вел неправильную.

И раскаялся, и стал первым среди служителей.

XX Песнь Жития

Виктория аккуратно отмерила пять капель зелья, разбавила их водой и выпила, с благодарностью вспомнив Алвиса. Этот пузырек был из ее личных запасов, и она пользовалась им только в особых случаях, когда боль становилась слишком сильной. Не хотелось пугать Рэя, который мог запереть конта в спальне, привязав к кровати для его же блага. Настойка снимала боль почти моментально, но после нее притуплялись все чувства, и хотелось спать, поэтому она старалась пить ее только на ночь.

Виктория сидела за столом и просматривала списки, которые принес Саника. Раб, одетый в новые штаны и рубашку, по привычке опустился на корточки у стены. В списках мастера проставили цены на каждого раба и суммы предлагаемого вознаграждения.

— Скажи Светике, чтобы принесла хозяйственные книги, они в сундуках у Нанни.

Виктория хотела сравнить цены на рабов в момент покупки и сегодня. В дверь постучали, зашла Райка с подносом. Она выставила тарелки на стол, но не ушла. Виктория подняла на кухарку глаза.

— Вы не должны себя винить, — нехотя произнесла женщина. — Олика заслужила лютой смерти.

— Райка, — конт с удивлением посмотрел на повариху. — Скажи мне, отчего ты решила, что я расстроюсь?

— Ну, она же… спала с вами, — тихо произнесла Райка. — Я подумала, что, может, ну… если нет, то я пойду?

Она дождалась кивка конта и вышла из комнаты. Виктория задумчиво отпила из бокала, прислушиваясь к ощущениям. Ни капли сожаления, угрызений совести, печали или злобной радости. Словно не человека только что лишили жизни по ее приказу, а курицу зарезали. Абсолютное безразличие. Это немного пугало, но только немного.

Она успела съесть бутерброд и запить его слабым кислым вином к тому моменту, когда вернулся Саника в сопровождении Светики и крепкой черноволосой девочки с зареванными глазами. Следом в комнату юркнул Тур и, склонившись к уху конта, зашептал по-русски:

— Иди новый ксен.

— Пришел, — поправил Алан. — Приставь к нему мальчишку. И вели Берту приготовить мыльню.

Тур кивнул и выскользнул из помещения, бросив на девочку недовольный взгляд. Она зыркнула на него исподлобья и уставилась в окно. Ну да, какая из нее баронесса? От отца она взяла лишь цвет волос. Простое лицо, серые глаза, ровные волосы, собранные в косу и покрытые по-крестьянски завязанным сзади платком. Виктория с любопытством рассматривала девочку и с ужасом понимала, что не испытывает к ней никаких чувств. Если Тур и Ольт моментально пробудили у нее материнские инстинкты, Дарена она приняла сразу и безоговорочно, то эта девочка с колючим взглядом показалась ей абсолютно чужой. Сложно будет. Виктория чувствовала, что никогда не сможет полюбить этого ребенка. Поднялась злость на Алвиса, который столь безапелляционно вторгся в жизнь крестьянской семьи. Не спросив у девочки желания, круто изменил ее судьбу и даже не задумался, сможет ли этот ребенок принять такие перемены.

— Кирена Василия, вы завтракали?

— Мое имя Дашка! — с вызовом ответила девочка. — И никакая я тебе не кирена! И есть твой хлеб я не буду!

Громко ахнула Светика, зажав рот ладошкой.

— Сколько тебе лет? — спокойно глядя на девочку, спросил Алан.

— Девять, — буркнула Дашка.

Ну, вообще! Это в каком возрасте реципиент начал девок портить? Не удивительно, что Дарен и Дашка практически ровесники. Видать, господин юношеский пыл в штанах удержать не мог, вот и детей настругал больше, чем надо. Сексуальный маньяк!

— Садись и жди, пока я закончу дела, затем поговорим. — Конт, не обращая больше внимания на дочь, погрузился в записи.

Нынешние цены на рабов были значительно выше, чем при покупке. Но так как Виктория не собиралась их продавать, то никакой выгоды это ей не сулило. Она поманила к себе Санику, и они еще полрыски обсуждали, кому и до какого предела можно снизить выкупы. Наконец и этот вопрос был решен.

— Объяви рабам мое решение. — Виктория откинулась на стуле. Давали о себе знать раны и усталость после дороги. Больше всего сейчас хотелось завалиться в постель.

— Хозяин, можно вопрос? — тихо спросил раб, когда они закончили, и Светика ушла, чтобы спрятать в сундук книги. Конт кивнул. — У меня будет шанс выкупиться?

— Я подумаю, — Алан внимательно посмотрел на Санику. — А что ты станешь делать, когда получишь свободу?

— Женюсь на друиде, если она согласится, — не задумываясь, ответил мужчина. Видно, давно для себя это решил. — Она меня спасла, да и женщина хорошая.

Виктория улыбнулась.

— Думаю, у тебя будет такой шанс. Как продвигается строительство деревни за стенами замка?

— Три сруба уже поставили. Название надо бы дать, — чуть улыбнулся одними губами раб.

— А что тут думать? Свобода. Веска Свобода.

Когда раб ушел, конт повернулся к дочери.

— И что мне с тобой делать?

— Я все равно сбегу. Не буду жить в этом доме! — выпалила девочка.

— Ты ведь знаешь, что, выйдя замуж за барона, ты стала баронессой. Ты знаешь, кто такие бароны? — Виктория пыталась говорить спокойно, но в груди потихоньку начинало расти раздражение.

Девочка неуверенно кивнула.

— Мне ксен рассказывал. Тот, что обряд проводил.

— Твой муж умер, и теперь ты вдова. Подумай, ты станешь жить в замке, тебе не придется работать в поле и по дому. У тебя будут слуги, учителя, а когда вырастешь, сможешь найти себе достойного богатого жениха. Разве тебе не хочется иметь украшения, красивые платья, собственного коня, брата?

— У меня есть брат! — выкрикнула девочка. — И мама, и папа! Они меня любят и ждут! А тебя я ненавижу! — Она вдруг опустилась на колени и заплакала. — Отпусти меня, хозяин, Ирием умоляю!

Виктория смотрела на рыдающую девочку и понимала, что не сможет удержать ее в замке. Да и не захочет.

— Светика, пригласи ксена. И принеси золотой для моей дочери.

Брат Турид пришел быстро, вник в проблему и, подумав несколько минут, выдал решение. На один год Василия возвратится к матери. Весь этот год она будет обучаться у местного ксена грамоте, а на праздники приезжать в Кровь. Через год станет ясно, как девочке жить дальше. Еще полчаса потребовалось на составление письма Слушающему, и через рыску счастливую Дашку с мешком, в котором лежали нарядные платья и обувь, двое воинов под осуждающие и непонимающие взгляды слуг повезли домой. Виктория вздохнула с облегчением и зареклась разыскивать дочерей.

— Через день назад привезут, побоятся, что через год вы ее не захотите забрать, — буркнул Рэй, догрызая морковку. Они стояли на замковой стене и смотрели вслед всадникам. — Ее мать как узнала, что вы девчонку признали, от счастья три свечи Ирию поставила.

— Откуда знаешь? — поинтересовался конт.

— Слушающий в донесении написал. Они теперь раз в десятидневку доклады шлют о делах в весках. Пишут нашему ксену, а он уже мне дает читать.

— Это хорошо, — кивнул конт, задумчиво глядя вдаль. — Но будем надеяться, что золото, которое я ей дал, примирит ее мать с действительностью.

Иверт и Рэй скептически переглянулись.

— Бешеный Алан, помнится, хотел женить Тура на своей дочери, — усмехнулся Иверт, весело косясь на секретаря.

Дарен и Тур, перегнувшись через парапет, пытались что-то высмотреть внизу.

— Вот еще! Тура женить на этой плаксе! — возмутился Дарен, поворачиваясь к игушу. — И вообще, Тур обещал, что он женится на дочке папы и Зиры!

Сначала Виктория не поняла, отчего все замолчали и уставились на конта с различной степенью заинтересованности. Дарен с надеждой, Тур чуть испуганно, Рэй напряженно, а Иверт весело.

— Что?

— Папа, брат Искореняющий сказал мне, что Зира носит твоего ребенка, — тоном «папа, ты тупой» сообщил Дарен, бросая на землю камешек и не замечая, что все смотрят на него. — А Тур сказал, что если это будет девочка, то он на ней женится! — пояснил он. — Ты ведь разрешишь?

Все дружно перевели взгляды на конта. А Виктория вдруг поняла, что ноги ее не держат. Она медленно села на камень. Зира беременна. Но как такое может быть? Они ведь всего один раз. И почему она ничего не сказала? Даже не намекнула? Пришла, просидела с Аланом всю ночь и даже не сказала! Почему? Не хочет, чтобы конт знал? Боится, что он заберет ребенка? Не уверена, что он обрадуется? Но разве Алан давал повод так о себе думать? Или просто не хочет навязываться? И конт ей не нужен, а нужен лишь его ребенок? Почему-то последняя мысль вызвала горькую обиду.

— Кир Алан? — Рэй смотрел с тревогой.

— Иверт, это правда? — требовательно спросил конт, пристально глядя в глаза игуша. В такие же зеленые глаза, как и у его сестры. Горец кивнул. — Но почему она мне не сказала? — Голос конта прозвучал слегка обиженно.

Иверт присел напротив и, протянув руку, вытащил из-за пазухи Конта Валлида серебряную ласку.

— Бешеный Алан, сестра дала тебе свой знак. А это означает, что она назвала тебя отцом своего ребенка. Она все тебе сказала, но ты не понял.

— А у тебя три разных зверушки, — наябедничал Дарен. — Я видел, когда ты пришел в веску.

— Эй, их уже нет, — пожал плечами горец, поднимаясь и отходя в сторону. — Я вернул их женщинам, когда они решили взять себе мужей. Теперь мои дети других называют папой.

— А тебя это не задевает? — с любопытством поинтересовался Рэй, вытаскивая из-за пазухи очередную морковь.

— Я не готов заводить семью, — весело оскалился Иверт. — Я вольный ветер. Но в трех племенах я посеял свое семя, — гордо добавил он.

Сеятель, елки-моталки! Виктория прислушалась к себе. Слова телохранителя не вызвали в ее души ревности. А вот известие о беременности Зиры шокировало. В голове никак не укладывалось, что она будет папой. Папой! У нее будет ребенок, но этого ребенка выносит не она, а другая женщина. Бред какой-то!

— Оставьте меня.

Черт! Папа! Она повторила слово вслух, покатала его на языке. Вспомнила, как муж радостно подхватил ее на руки, когда узнал о первой беременности. Нахлынули другие воспоминания. Утренний токсикоз, сентиментальность, плаксивость и первый удар ребенка. Живот, мешающий наклониться, муж, нежно целующий выпирающие в самых неожиданных местах пятки, локти, коленки малыша. Усталость и счастье, когда на грудь положили маленький розовый комочек…

…И горький стыд за свое поведение во время последней встречи с Зирой. Что она подумала о конте? Захочет ли такого отца ребенку? Им нужно поговорить. Обязательно поговорить. Как она видит будущее? Сможет ли жить здесь, в Крови, вдали от своего племени? Нужно разобраться в своих чувствах. Сейчас Виктория была растеряна, но, когда она представляла маленького зеленоглазого малыша, похожего на Иверта, у нее теплело на сердце, и в душе разливалась нежность. Она видела этого ребенка в своих мыслях, держала его на руках и уже любила. Возможно, конт Алан сумеет полюбить женщину с такими знакомыми и родными зелеными глазами? А если не сумеет, то все равно попытается быть ей другом или мужем, как она решит. Ради их малыша.

— Бешеный Алан, — горец подошел неслышно. — Здесь холодный ветер. Друида велела тебе идти в дом. Рана может воспалиться.

Алан повернулся к игушу и широко улыбнулся.

— Иверт, знаешь, я счастлив.

Горец подошел к конту и крепко его обнял, прижав к себе.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Я рад за тебя, Бешеный Алан. Твое сердце кровоточит, но ребенок сможет его вылечить, — он отстранился, не убирая с плеч конта рук, и грустно добавил: — А я нет.

Она все поняла и словно услышала, как с громким звоном разлетаются осколки нелепых, ненужных, наивных мечтаний. Та малость, что еще оставалась в ее душе, поддерживая крохи надежды на счастье.

Со стены они спускались в полном молчании. Внизу их ждал брат Турид, возле которого маячила долговязая фигура в сером балахоне. Ксен сделал решительный шаг к конту, но Иверт загородил ему дорогу, выставив вперед руку.

— Эй, стой! Кир Алан плохо себя чувствует. Все вопросы будут решаться завтра.

Виктория была ему за это благодарна. Она никого не хотела видеть. Никого.

Придя в комнату, не раздеваясь, бросилась ничком на кровать и, зажав зубами угол подушки, беззвучно разрыдалась. Она еще не знала, что это последние слезы печали, пролитые Викторией Викторовной Вавиловой, и больше никогда глаза конта Алана Валлида не наполнятся горестными слезами.

Проснулся конт через несколько часов, от тихого шума, доносящегося с улицы. Небо было по-ночному темным и чистым. Слышались вскрики, топот ног, зычный голос Райки, раздающей указания. Алан выглянул за дверь.

— Что происходит?

— Смена патруля и рабыня рожает, — отрапортовал воин, несший вахту в коридоре.

Спать не хотелось, в голове роились непрошенные воспоминания. Теперь ей была понятна сдержанность и отстраненность Иверта, его безликость и молчаливость. Игуш знал, знал и давал Алану шанс перебороть свою пагубную страсть. Находиться наедине со своей памятью было невыносимо, и она решила прогуляться. Тренироваться еще не пришло время, но просто пройтись по улице, подышать воздухом, упорядочить мысли — показалось неплохой идеей.

Когда к ней присоединился Иверт, она даже не заметила. Горец, широко зевая, просто возник за спиной, и все.

— Ты что, собираешься постоянно таскаться за мной? — недовольно пробурчал Алан.

— Я твой телохранитель, — просто ответил Иверт и опять зевнул.

«Идиот», — беззлобно подумала Виктория, направляясь в сторону кухни. Райка громыхала ведрами, вокруг нее суетились несколько женщин. Они рвали на полосы ткань, наливали теплую воду в ведра, которую тут же уносили двое подростков в рабской одежде.

— Что у вас здесь за суматоха? — поинтересовался Алан у порога, вызвав своим появлением изрядный переполох.

Райка откинула со лба прядь волос.

— Рабыня никак разродиться не может. Ребенок боком идет, — вздохнула она. — Друида уже несколько рысок возится с нею. Видать, помрет девка.

— А где они?

Что-то в душе щелкнуло и заболело. Виктория живо представила боль, усталость и безнадежную обреченность молодой женщины. Слишком хорошо помнила ее женская суть эти ощущения.

Друиду они нашли в бараке, в закутке, отгороженном одеялами. Она склонилась над стонущей женщиной и не сразу увидела вошедшего конта.

— Что скажешь? — тихо спросил Алан, бросая быстрый взгляд на окровавленное полотенце, валяющееся в углу.

— На все воля Ирия, — устало произнесла ворожея. — Я пробовала развернуть ребенка, но ничего не вышло. Беда.

— А если подрезать?

— Не пройдет. Плохо лежит.

Рабыня застонала, по ее щекам текли слезы. Совсем молоденькая. Измученная, с прокушенными до крови, покрытыми коркой губами, горящими щеками и безнадежным взглядом. Виктория представила на ее месте Зиру и поняла, что если ничего сейчас не предпримет, то никогда себе этого не простит.

— Больше света. Много воды. Чистые тряпки. Одеяла, — холодная решимость заполнила разум. Как же это страшно, бояться за того, кто тебе дорог. — Иверт, мне нужен острый нож. Очень острый нож. Прокали его на огне. Ворожея, приготовь иглы, чтобы накладывать швы, но вместо нитей вставь жилы. Я видел, у тебя есть такие. Только вымочи их в кипящей воде или в крепком вине. И дай девчонке что-нибудь дурманящее.

— Я помогу, — раздался спокойный голос Иверта за спиной.

Друида внимательно посмотрела на конта, но ничего не сказала, и через минуту уверенным голосом раздавала указания. Алан присел возле несчастной роженицы.

— Я не уверен, что вы с ребенком останетесь живы, но мы попробуем спасти тебя, — глядя в заплаканные глаза, твердо и честно произнес он. — Я разрежу живот и достану младенца. Потом мы зашьем разрез, и через десятницу ты сможешь ходить. Но рожать больше не сможешь. Ты меня понимаешь? — Женщина кивнула. — Так у тебя есть шанс выжить, если мы этого не сделаем, шанса не будет.

— Не бойся, красавица. В наших селениях так часто делают, и почти всегда получается, — весело произнес Иверт, и в глазах рабыни мелькнула надежда.

Они вышли на улицу, чтобы вымыть руки и повязать на головы косынки. Не хватало еще того, чтобы в животе у женщины остались волосы. Их встретил хмурый Саника с полотенцем в руках.

— Хозяин, если что-то понадобится, крикните. Мы все здесь.

Конт кивнул и повернулся к горцу.

— У вас делают такие операции женщинам? — поинтересовался он.

— Лошадям, — улыбнулся игуш. — Но какая разница?

Действительно, какая разница. Честно говоря, Виктория не верила в успешный исход этой авантюры. Все ее знания о кесаревом сечении были почерпнуты из статей в толстом медицинском справочнике, который она изучила, когда ее средний сын вдруг решил обмотать вокруг ножки пуповину, и ей предложили операцию. Но не попробовать она не могла. Если есть хоть один шанс, его нужно использовать.

Друида напоила женщину какой-то настойкой, и та находилась в полузабытьи, но все равно ее крепко привязали к скамье, и Алан взял в руки нож. Ворожея быстро помыла живот роженицы мыльным раствором, затем протерла тряпкой, смоченной в медовой воде. Самое страшное — поранить ребенка. «Господи, помоги!» — Конт размашисто перекрестился, провел ножом по натянутому животу и едва не отскочил испуганно, когда кожа разошлась, словно лопнула шкурка у перезревшего плода, открывая брюшные мышцы.

— Сейчас, — пробормотал Иверт и полез руками в живот. — Сейчас раздвину.

Он с трудом развел в стороны мышцы, и друида тут же указала пальцем в то место, где, по ее мнению, нужно было сделать разрез. Алан осторожно проткнул матку, хлынула мутная жидкость с очень неприятным запахом. Друида чуть отодвинула конта в сторону и, крикнув что-то Иверту на языке горцев, расширила пальцами разрез, Алан помог, а ворожея уже доставала ребенка.

— Место достань! — гаркнула она конту, переворачивая младенца вниз головой и оглушительно шлепая его по спине. — Эй, кто-нибудь, перевяжите пуповину!

— Райка! — заорал в ответ конт, с ужасом представляя, что придется засунуть руки внутрь этого. — Забери ребенка! Ворожея, сама доставай! И готовь нити! Иверт, мать твою, что дальше делать надо?

Травница, избавившись от ребенка, споро вытащила из женщины что-то окровавленное и несимпатичное, и Виктория вдруг ощутила тошноту. Блин! Со стороны все это выглядело жутко. Нет, когда станет рожать Зира, все произойдет не так! Все произойдет, как в индийском кино. Красиво, быстро, нежно и чисто! Главное, чтобы у матери не было никаких осложнений.

— Теперь надо убрать кровь и зашить, — Иверт побледнел, по скулам тек пот, и он постоянно вытирал его плечом. — Сначала зашить дырку, потом живот. Что-то мне нехорошо.

— Не вздумай упасть! — крикнул Алан, понимающий, что и сам с удовольствием рухнул бы в обморок. — Друида, главное не занести инфекцию. Ну, грязь чтобы в рану не попала.

— Без тебя знаю, — пробурчала женщина, промокнула рану чистыми тряпками и тут же отбросила их на пол. — У меня есть, чем обработать. Держи края. Ураган, убери кровь!

Ох, резать было не так страшно, как придерживать края разреза. Пока ворожея быстро и аккуратно зашивала матку, Виктория прислушивалась, но детского плача слышно не было. Они даже не посмотрели, кто это — мальчик или девочка. Роженица вскрикнула и дернулась. Иверт тут же навалился окровавленными руками ей на плечи, не давая пошевелиться.

— Терпи, красавица, терпи. Немного осталось, — шептал он, старательно отворачиваясь от живота женщины. — Слушай, отчего так, столько раз видел выпущенные кишки во время боя, и меня ни разу не мутило, а тут едва сдерживаюсь, чтобы не стошнило? — жалким голосом спросил он конта. — У лошадей все не так страшно.

Виктория только хмыкнула. Что бы ты запел, если бы тебе самому пришлось рожать? Мужик! И тут раздался плач ребенка. Словно тяжелую плиту сняли с плеч. По крайней мере одного они спасли.

— Мальчик! — закричала с улицы Райка, и ей ответили дружными возгласами. — Беленький и синеглазый!

Фу! Хорошо, что не черненький и темноглазый!

— Слышишь, женщина, ты сына родила, — повернулся к роженице Иверт. — Воина.

Через полрыски они сидели в холодной моечной и тупо пили кислое вино, по очереди передавая друг другу кувшин. У Виктории начался отходняк, руки тряслись так, что трудно было донести кувшин до рта. Она скосилась на Иверта и заметила, что игуша тоже бьет озноб.

— Знаешь, Бешеный Алан, я рад, что родился мужчиной.

Виктория внимательно посмотрела на горца, а затем перевела взгляд на небо, едва виднеющееся в маленьком окошке. Где-то там, среди миллиардов звезд, светило Солнце и летела сквозь космос небольшая голубая планета. На той планете жили ее сыновья. А где-то рядом, за перевалом, сейчас спала женщина, которая, быть может, спасет Алана от одиночества. Сегодня ночью Виктория поняла, о чем говорил Ирий. Об окончательном выборе. И это был не выбор пола, она никогда не забудет, что была женщиной, никогда не забудет своих сыновей, мужа, прошлую жизнь. Но она выбрала жизнь здесь, в этом мире. Она выбрала своего еще не родившегося ребенка, который положит начало ее роду, она выбрала ответственность за него и его мать. За своих людей, за свою страну, за свой мир. И если ради этого ей придется стать мужчиной, она им станет!

— Дяденьки-и-и, — раздался тихий голосок Светики.

Иверт с контом переглянулись и заржали в два голоса. Они смеялись и не могли остановиться. Банальная истерика, но кто же в этом признается?

— Дяденька-а-а, — хохотал Иверт, хлопая конта по колену. — Бешеный Алан, когда тебя перестали называть мальчиком и начали называть дяденькой?

— Ой! — в дверях возникла пунцовая Светика. — Я думала, здесь воины, что с караула сменились. Тетка Райка сказала позвать их снедать. — Она еще больше смутилась, увидев, что мужчины сидят в предбаннике в чем мать родила.

— Красавица, принеси нам одежду, а то мы немного запачкались, — похрюкивая от смеха, попросил Иверт. — Я есть не хочу. Я бы поспал. А ты как? — Он обратился к конту.

Только сейчас Виктория поняла, что жутко устала, ныла рана на плече, а в глаза словно песка насыпали. До рассвета еще оставалось несколько рысок, можно было подремать.

— Мне принеси пирожков в комнату. А одежду не нужно.

Она накрутила на бедра полотенце, сунула ноги в сапоги и побрела к себе. Иверт, глядя на это, тоже плюнул на условности. Кто их посреди ночи увидит? Воины? Так они для себя ничего нового не найдут.

— Ой, матулечка, — Светика прижала к губам ладошки, с состраданием и болью глядя на свежие шрамы на теле конта. — Я сейчас все принесу.

Девушка побежала на кухню, а мужчины направились к лестнице.

— Иверт, хочу, чтобы ты набрал десяток шустрых парней и начал обучать их воевать в горах. Посмотри егерей. Среди них есть толковые мужики. Только старых не бери.

— Зачем?

— Мне нужна разведка и диверсанты, — видя непонимание на лице игуша, Алан пояснил: — диверсанты — это те, кто может незаметно прийти, нагадить и так же незаметно уйти.

— Мне нравится. Мы так воюем, — растянул губы в улыбке игуш. — Скоро начнется сезон дождей, и Ястреб попробует тебе отомстить. Ты отобрал у него добычу и сделал посмешищем среди наших вождей.

— Именно. Утром обсудим с Рэем. Спокойной ночи.

Иверт только хмыкнул на это пожелание. Ну да, какая ночь, когда небо уже начало сереть.

Виктория стянула с бедер мокрое полотенце, откинула одеяло и рухнула в постель, совершенно забыв, что приказала Светике принести пирожки.

А вот Светика этого не забыла. Девушка, стараясь не шуметь, поставила поднос на стол и на цыпочках приблизилась к кровати, на которой, разметав по подушке отросшие волосы, безмятежно спал конт Валлид. Она нерешительно прикусила губу и тихонько потянула вниз одеяло, раскрывая мужскую грудь с розовыми пятнами от ожогов, мускулистый живот… Постояла, облизывая губы и борясь с искушением, а затем быстро задула свечу, стянула через голову платье и юркнула под одеяло.

Виктория проснулась от того, что кто-то целовал шею и ласкал грудь. Женщина в мужском теле отстраненно фиксировала ощущения, отмечая про себя, что ласковые движения очень приятны. Чужие пальцы осторожно погладили молодую кожицу на месте ожога, спустились на живот и двинулись ниже. Она почувствовала, как дрожат руки гостьи, когда они нерешительно замерли и вновь заскользили вверх. А еще она ощутила тепло внизу живота и с ужасом поняла, что тело готово к подвигам. Ну и кто у нас здесь такой шустрый? Виктория втянула запах. Не Зира. От нее всегда пахло корицей и лимоном. Может быть, это были другие растения, но для Алана она пахла именно так — корицей и лимоном. Ночная гостья пахла едой. Не самый возбуждающий запах.

— Светика, что ты делаешь в моей кровати? — как можно холоднее поинтересовался конт.

Но девушка вместо ответа прижалась к его губам в чувственном поцелуе. Достаточно умелом, нужно сказать. Первым порывом было оттолкнуть Светику, но Виктория сдержалась. Хватит прятаться в раковину, раз она решила жить с этим телом, то нужно понять, как это делать. Она представила себе, как Виктория уходит в темноту, а вместо нее появляется мужчина. Это получилось легко. Алан обнял Светику за талию и резко опрокинул на себя, перехватывая инициативу, не отдаваясь при этом страсти, а прислушиваясь к своим эмоциям. Поцелуй не вызвал отторжения, как случалось раньше. Это было познавательно и необычно, но не возбуждающе, поэтому конт первым разорвал поцелуй.

— Ты еще девственница?

— Да, — прошептала Светика и вновь попыталась поцеловать мужчину, но он решительно отстранил ее и аккуратно спихнул с кровати.

— Марш к себе! Выходи замуж, раз под юбкой свербит!

Светика пискнула и, быстро натянув платье, выскочила из комнаты. Однако тотчас приоткрыла дверь и просунула внутрь голову.

— Так я же тепереча управляющая, а бабы бают, что управляющая должна спать с хозяином.

— Брысь! — Конт швырнул в дверь сапог.

Черт бы вас побрал, дур озабоченных! Узнает, кто сказал этой святой простоте такую чушь, выдерет как сидорову козу! И что теперь делать? Виктория тихонько завыла, глядя на последствия девичьего присутствия. Выбор был невелик — мучиться болью весь день или заняться рукоблудием. У! И Интернета здесь нет, чтобы хоть как-то облегчить себе задачу! Ну почему, почему она не послушала Ирия и не выбрала жизнь в женском теле? Вспомнилось, как они с подругами хохотали, прочитав в одном из американских женских романов реплику главного героя, обращенную к собственному члену: «Мой гордый мустанг, сейчас мы поскачем с тобой по глубоким тоннелям страсти». Виктория недовольно посмотрела на изображения богов.

— Вам смешно, а нам с мустангом мучиться! — Чтоб вас подняло и грохнуло!

Утром конт появился во дворе злой, как ведмедь в период гона. Увидев прячущуюся за спиной Рэя Светику, он решительно направился в их сторону, чтобы немедленно выдать эту сексуально озабоченную замуж! За кого? Да за кого угодно! Кроме Берта и Иверта. Этих жалко. Навстречу Алану стремительно шли два ксена. Вот еще одна головная боль. Новый шпион и соглядатай. Интересно, он женат?

— Всадники! Вижу всадников! Цвета маркиза Раман! С ними морской человек! — проорал дозорный на вышке.

Значит, вернулся корабль, захваченный у заговорщиков.

— Спокойная жизнь закончилась, — раздался сзади голос Рэя.

Конт согласно кивнул, направился к воротам и не забыл напоследок погрозить красной как рак Светике кулаком.

Сзади раздался грохот. Оглянувшись, Виктория увидела гордого Оську, восседающего в маленькой деревянной тележке, запряженной здоровым рыжим кобелем тау. Шут сидел по-турецки, одной рукой придерживал импровизированные вожжи, а второй помахивал тонким прутиком.

— Гей! Расступись, народ, королевский шут идет!

Алан нахмурился.

— И чего это шут стал вдруг королевским? — весело спросил кто-то из воинов.

Виктория заметила, как напряглись плечи у нового ксена. Он склонился к уху брата Турида и что-то зашипел. «Ох, будут проблемы!» — закричала женская интуиция, а мужская логика холодно ответила, что нет человека — нет проблем. Утопить в выгребной яме, и все дела. Виктория тихонько вздохнула. От того, что она твердо решила думать о себе как о мужчине, действовать и мыслить по-мужски не всегда получалось. Сквозь высоко поднятые щиты постоянно прорывалась женская сущность. А может, и не стоит ее изолировать? Может, нужно просто принять себя единым? Как это все сложно!

— Глупый воин! Сразу видно, что ты не держал в руках золота!

С этими словами шут бросил воину золотую монетку. Тот ее ловко поймал.

— И как эта монета делает тебя королевским шутом?

— А ты посмотри, чей портрет там выбит. — Оська самодовольно прищурился.

Воина обступили товарищи, начали заглядывать ему через плечо. Виктория услышала тихий шелест меча, покидающего ножны. Рэй. Рядом встал Иверт с кинжалом в руках. А он откуда знает? И что их так насторожило? Неужели думают, что кто-то кинется на бастарда короля? Но все равно было приятно.

— Точно, наш кир Алан!

— Только стриженый!

— Один в один господин!

— Только тут написано «Айро»!

Все во дворе повернулись к конту. Наступила тишина, Виктория слышала, как жужжат над цветником шмели. Рядом зло сопел Рэй, а Оська умиротворенно щурился на солнце и как никогда походил на довольного рыжего кота. Все чего-то ждали. Каких-то слов, опровержений или, наоборот, доказательств. А, один черт! Тайну все равно уже не скрыть, да она и не собиралась хранить ее вечно. Если придется воевать, люди должны знать, за кого и ради чего. Несколько наемников, которые участвовали в похищении конта, скрылись еще до освободительной операции, да и морякам, и рабам не было приказано молчать. А двойник, как выяснил Алвис, не отличался сдержанностью и не скрывал, кто именно сидит в подвале Линя. Еще десятница, и об этой тайне будут знать все на фронтире. Так почему бы не выказать своим людям доверия? Они его заслужили. Шут прав.

— Я — сын короля Айро. Незаконнорожденный. Но я не король, так что ты, Оська, не королевский шут.

— Ерунда, — безмятежно махнул ручкой коротышка. — Главное, кем ты себя ощущаешь, а не как тебя называют! А я ощущаю себя королевским шутом! А ты можешь ощущать себя хоть трубой дымоходной. — И он показал конту кончик языка. — Эй, служаки, отдавайте монетку! Мне ее еще назад в секретный сундук нести!

Вот проныра! Хотелось бы знать, к какому замку Оська не смог подобрать ключа?

Открылись ворота, въехала десятка воинов. Пока они спешивались, расседлывали лошадей, пока их командир отчитывался перед Рэем, Иверт ухватил шута за ухо и, оттащив в сторону, зашипел, словно рассерженный тау:

— Эй, ты зачем это сделал?

Виктория стояла рядом и вопросительно смотрела на Оську. Ей тоже была интересна мотивация островитянина. Все же что-то подтолкнуло шута к таким несвоевременным действиям.

— Эй, ухо отпусти, злобный игуш! — заныл Оська, пытаясь лягнуть Иверта короткой ножкой. — Сам дурак! Не понимаешь, что те, кому надо, уже знают о нашем конте всю правду. А свои чем хуже? Теперь воины еще усерднее будут защищать Алана-балана в расчете на награду, когда он станет королем!

— А ты подумал, что многие захотят его предать? — продолжал гневно шипеть Иверт, не выпуская уха из цепких пальцев.

— Говорю же, дурак! Пусть лучше сейчас предадут, чем потом! И вообще, — Оська все же вывернулся и, отбежав в сторону, показал горцу средний палец. Вот гаденыш! Подсмотрел, когда конт рассказывал Рэю, что означает этот жест. — Ты нам здесь зачем? Зачем мы тебя кормим, поим, спать укладываем? Вот и защищай короля, если назвался хранителем его тела. — Шут захихикал. — У твоей сестры скоро принц родится! Ты лучше подумай, как его оберегать будешь!

— А ты откуда знаешь? — нахмурил брови Иверт.

— Подслушал! — даже не подумал соврать Оська. — Но я никому не сказал! А ты сразу драться! — обиженно закончил он и убежал смотреть, что за тюки сгружают рабы под присмотром капитана судна.

А ведь он прав, если кто-нибудь узнает, что Зира носит ребенка от потенциального короля, она окажется в большой опасности. Черт! Алан сжал кулаки и повернулся к Иверту.

— Не переживай, Бешеный Алан, никто не сможет достать Ласку дома. Да и… — Он замялся.

— Иверт, говори!

— Не стоит тебе вообще об этом переживать. Зира не станет претендовать на место твоей жены. Она останется в племени, выйдет замуж и будет счастлива.

Как это выйдет замуж и будет счастлива? И его ребенка будет растить какой-то там горец? Его зеленоглазого малыша отдадут какому-то чужому дядьке? Да никогда Виктория не отказывалась от своих детей! И Алан не откажется! Как такая мысль вообще могла прийти Иверту в голову? Конт с возмущением повернулся к горцу.

— Это она так сказала? — странно, но голос звучал совершенно спокойно, хотя внутри мужского тела бушевала и рвалась наружу мать.

— У нас так принято. Женщина сама решает, с кем ей остаться, если вождь не против, — пожал плечами Иверт и вдруг, присмотревшись к глазам конта, попятился. — Бешеный Алан! Успокойся! — Он выставил вперед руку. — Успокойся! Сюда идут ксены.

Алан несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоить сердцебиение.

— Что тебя так задело?

— Это мой ребенок! — медленно, по слогам произнес конт. — Никто не смеет отнимать его у меня! Ребенка я не отдам! Так и передай своей сестре!

И точка! А если Зиру что-то не устраивает, то пусть катится ко всем чертям! Хоть замуж, хоть к демону в пасть!

— Тиши, тише. — Иверт медленно помахал ладонями напротив груди конта. — Затянется твоя рана, и мы навестим мой дом. Тогда вы и решите, как жить дальше. Гривастый Волк точно будет рад, а вот Ведмедь придет в ярость. Как бы до войны не дошло, — тихонько буркнул он себе под нос.

К ним подошли ксены. Виктория натянула на лицо маску невозмутимости и слегка кивнула прибывшему представителю ордена.

— Кир Алан, это брат Эдар из Ордена Искореняющих. Его прислали на мое место, — представил ксена Турид.

Какая прелесть! И какого… в небольшой храм на фронтире прислали инквизицию?

— Я смотрю, ваш орден похож на армию. Куда приказали, туда ксен и отправляется служить, — задумчиво проговорил Алан, рассматривая сапоги Искореняющего. Хорошие сапоги. Новые. Блестящие.

— Сними капюшон, ксен. — Иверт вышел немного вперед, стал между контом и Эдаром.

Виктории это очень понравилось, а вот Алан недовольно нахмурился. Странное ощущение, словно душа начала чувствовать по-разному, но мыслить продолжала как единое целое. Или это Виктория нашла маленькую лазейку, чтобы позволять себе небольшой обман? Разделить Алана и Викторию? А что, это может сработать. «Не боишься раздвоения личности? — спросил внутренний голос и сам себе ответил: — Хотя, чего тебе бояться? Нельзя стать сумасшедшим, когда ты уже чокнутый!» Виктория про себя хмыкнула, прислушиваясь к мыслям и ощущениям. Они были какими-то новыми, но не вызывали ни малейшего отторжения.

Ксен резко отбросил капюшон. Худое продолговатое лицо, нос идеальной формы, высокий лоб, льняной ежик волос. Ярко-голубой глаз с длинными загнутыми вверх ресницами под красиво очерченной темной бровью смотрел с вызовом. Один глаз. Левый. Вся правая сторона ото лба до подбородка представляла собой сплошной бугристый шрам от ожога. Он задевал ухо и голову, делая ксена похожим на Фредди Крюгера. Жаль.

— За что тебя к нам сослали?

— А вы считаете, что с таким лицом можно рассчитывать на что-то лучшее? — тихим хриплым голосом произнес ксен, и Виктория поняла, что горло тоже пострадало от огня.

— Где получил ожог?

— Полез в костер вытаскивать девчонку, которая бросилась следом за матерью, — просто ответил ксен и достал из-под сутаны руки. На правой не хватало двух пальцев, она тоже была покрыта шрамами.

Ясно. Ну что же, все они в Крови немного ущербные. Впрочем, чего еще ожидать от судьбы, когда даже владетель представляет непонятно что и никак не может выбрать, на какой он стороне, философски решила про себя Виктория и улыбнулась, протягивая ксену руку.

— Добро пожаловать в команду, брат Эдар. У меня не будет костров, поэтому, надеюсь, ты сможешь жить дальше без изменений. Брат Турид ввел тебя в курс дел?

— Мы проехали с инспекцией по вескам, и я познакомился с братьями Слушающими. Они все очень молоды, но рьяно изучают Житие и несут свет в души весчан. Я ознакомился с работой школы и с исследованиями, которые проводили брат Турид и мастер Семон. Признаюсь, я поражен их открытиями. И если вы не станете возражать, с удовольствием продолжу работы, начатые братом. Школа тоже удивила. Знаете, кир Алан, когда меня направили в ваши земли, я ожидал увидеть здесь запустение, забитых рабов, нищету. У вас весьма… нехорошая репутация, — он криво улыбнулся, но лучше бы он этого не делал. Изуродованная половина лица осталась неподвижной, и улыбка получилась жуткой. — Я приятно удивлен.

— Брат Эдар, мне бы хотелось, чтобы моя репутация в столице оставалась прежней, — с нажимом произнес конт. — Поэтому постарайтесь в своих донесениях не очень меня хвалить.

Ксен не стал отнекиваться и спорить, а лишь согласно склонил голову. А может быть он и ничего? Может быть они сработаются? А вот в том, что от девушек у ксена отбоя не будет, Виктория не сомневалась. Уж женскую психологию она знала отлично. Еще помнила. Светика вон уже три раза мимо пробежала, глядя на ксена испуганно и жалостливо. Женщины — они такие, сначала будут побаиваться и жалеть изуродованного парня издали, затем начнут проявлять свою жалость более активно, а там и замечать перестанут его безобразные шрамы. Тем более что не тронутая огнем часть лица была очень симпатичной.

К ним подошла заметно округлившаяся Кусь и потерлась о ноги любимого хозяина.

— Теперь, когда в замке есть еще один ксен, не могли бы мы провести свадебный обряд? — каким-то напряженным голосом произнес Турид, глядя на суку.

— А что за спешка? — удивился конт. — И где Литина? Почему я ее не вижу? С ней все в порядке?

— Она не очень хорошо себя чувствует. — Взывающий вдруг покраснел, но затем решительно поднял голову и с вызовом посмотрел на Алана. — Поэтому я прошу провести обряд незамедлительно!

Оба-на! Слишком много беременных на одного несчастного конта. Нет, это рок какой-то! Или знак свыше? Виктория с усмешкой глянула на Кусь.

— И ты тоже! — Алан повернулся к ксенам. — Тогда давайте проведем обряд завтра.

— Почему не сейчас? — встрепенулся Турид.

— Потому что я хочу, чтобы у Литины был праздник! — отрезал конт и решительно зашагал в покои баронессы, махнув рукой Иверту, чтобы не шел за ним.

Ага, вот прям срочно и сейчас проведите ему обряд! Впопыхах, без торжества, без музыки, без свадебного торта! Можно подумать, ксен каждый год женится, и это для него рядовое событие. Для него оно может быть каким угодно, а для Литины должно стать самым лучшим. Виктория прекрасно помнила свои ощущения в свадебный день. Волнение, предвкушение, надежда, ожидание сказки. И этот сухарь хочет лишить бывшую жену реципиента всего этого? Не так много у них последнее время было поводов для радости, чтобы не воспользоваться этим событием и не повеселиться.

— Доброе утро, Литина! — Виктория стремительно прошла через комнату и распахнула окно, впуская в помещение теплый воздух, пахнущий выпечкой и травами. — Я пришел тебя поздравить!

Она села на кровать и улыбнулась. Литина выглядела замученной, похудевшей и очень несчастной. Рядом с кроватью стояло ведро, прикрытое крышкой.

— Доброе утро, кир Алан. Простите, что не встретила вас. Я очень переживала, но меня так тошнит, — несчастным голосом произнесла женщина.

— Это утренний токсикоз, — с умным видом заявил конт. — Он пройдет. Пей натощак кислую воду. А теперь быстро поднимайся и одевайся. Нас ждет масса дел. Завтра твоя свадьба, и я хочу, чтобы это была самая лучшая свадьба на фронтире!

Литина растерянно смотрела на конта с неуверенной легкой улыбкой.

— А мне можно вставать?

— Литина! Ты здоровая крепкая женщина, и если хочешь родить такого же крепкого и здорового малыша, тебе нужно двигаться! Не менее двух часов в день ты должна ходить по улице. Забудь о булочках, пирожках и сладостях. Ежедневно съедай по чашке творога, пей молоко, ешь нежирное мясо и много овощей и фруктов. И ходи, ходи, ходи! Ты ведь не хочешь, чтобы случилось несчастье?

— Откуда вы все это знаете? — воскликнула женщина. — А еще говорят, что вы вчера с игушем разрезали рабыне живот и достали живого ребенка! Алан, откуда у вас эти знания?

— О! — прищурился конт, вспоминая все три беременности Виктории. — Просто поверь мне, я очень много знаю о беременных женщинах. Но живот резал Иверт! Я просто рядом постоял! — на всякий случай тут же уточнил он.

С этими словами мужчина чмокнул баронессу в макушку и вышел из комнаты. Литина услышала в коридоре его зычный голос, раздающий приказы, и в очередной раз пожалела, что слишком поздно кир Алан стал таким… таким… привлекательным.

Виктория, раздавая на ходу указания, быстро шла через двор. Во-первых, сказать Райке, чтобы готовила праздничный обед. Во-вторых, оправить детей за цветами, в-третьих…

— Светика, немедленно пошли к кирене Литине горничную, пусть поможет ей одеться и уберет в комнате. И отправь к ней модистку! Скажи, я хочу, чтобы завтра она была в цветах Валлидов. Берт!

— Я здесь, кир Алан. — Слуга бежал от кухни, дожевывая на ходу пирожок.

— Я буду в кабинете. Пригласи ко мне морского капитана и скажи Райке, чтобы подала перекусить. — Дождавшись кивка Берта, конт продолжил. — А затем я хочу переговорить с Рэем, Ивертом и десятником маркиза. И еще, Берт… — Алан на мгновение запнулся. — Надо как-то сообщить твоей сестре, что Нанни больше нет. Напиши письмо, я передам его морем с храмовой почтой. Только лишнего не пиши.

— Чупачурик расстроится, — тихо произнес Берт.

— Кто? — Конт резко повернулся к Берту и ухватил его за рубашку на груди, словно боялся, что парень сбежит. — Как ты сказал?

— Чупачурик, — испуганно повторил слуга. — Я так называл сестру, когда был маленьким.

— Кто еще об этом знает? — Конт отпустил Берта.

— Никто больше, кир Алан, — затряс головой Берт. — Ирием клянусь, — он осенил себя кругом. — Ваш отец знал, я, Нанни и Чупка. Мне тогда всего три года было!

— Никто этого не должен знать. Никто! Из-за этого Нанни умерла! Ты меня понял, Берт? — в голосе конта зазвучала сталь. Слуга серьезно кивнул.

— Я никому не скажу, господин.

— Завтра после свадьбы возьмешь людей и поедешь откапывать пещеру, которую показал Иверт. Спроси Семона, может быть он захочет поехать с тобой. И возьми охрану! — последние указания конт давал уже на ходу, стремительно шагая в сторону пристройки.

Так вот что ты хотела сказать, Нанни, на кого намекнуть. Теперь Виктория знала, где нужно искать корону. Осталось лишь решить, а нужна ли она ей? Женщине из другого времени, опальному незаконнорожденному сыну последнего короля.

— Бешеный Алан, я никогда не видел ваших городов. Поэтому в столицу я еду с тобой! — раздался сзади голос Иверта.

— Все знаешь? — не оборачиваясь, спросил конт. — Откуда?

— Подслушал твой разговор с женщиной Нанни, когда возвращались от моего отца, — белозубо улыбнулся Иверт. — А потом услышал твой рассказ лесной женщине.

Это друиде? Как умудрился? И стоит ли ему доверять?

— Я не выдам, верь мне, — серьезно сказал Иверт.

— Думаешь, стоит попытаться?

— Не знаю. Это твой путь. Но мне кажется, ты достоин, Бешеный Алан.

— Спасибо.

Еще бы знать, как этот путь пройти.

— Умеешь ты, конт, всех озадачить, — послышался издали голос ворожеи. Женщина шла к ним, прижимая к груди кувшин, над которым вился парок. — Еще рыску назад Кровь была похожа на сонное царство, а теперь словно растревоженный улей.

— Как наша роженица? — улыбнулся Алан.

— Спит. Я ее травами пою от воспаления кишок. Жар у нее. Если в ближайшие пять дней не помрет, то жить будет. А младенчик здоров. Имя ему дать надо, а то не за кого свечи в храме поставить.

— Пусть Иверт дает, это его идея была «про лошадей», — передразнил конт игуша и передернул плечами, вспомнив их ночное «приключение».

— А я согласен, — не стал кочевряжиться горец. — Веди меня, женщина.

Глядя в спину гордо удаляющегося под ручку с друидой Иверта, Виктория прислушалась к своим эмоциям. Теплое чувство, которое вызывал у нее игуш, никуда не исчезло, просто оно трансформировалось в немного грустное, нежное воспоминание. Как несбывшаяся мечта, которую ты перерос. Где-то в глубине души тихонько, с сожалением вздохнула женщина. Хватит сожалеть о невозможном! Нужно работать! В кабинете ждет капитан судна, который представился просто — Кэп, и еще в первую их встречу заявил, что он человек простой, этикету не обучен, и если конту это не нравится, то пусть другого капитана себе ищет. Конту такая прямота понравилась, и Кэп принял командование над «Шустриком».

— Кир Алан, я тут вам подарок от брата Искореняющего привез. Он сказал, что вы очень любите такие подарки. Что вы их коллек… колицио… калицуни! Пробка в пробой тому, кто придумал это слово! Что вы их собираете, короче!

Кэп протянул конту скрученный в трубочку пергамент и, выглянув в дверь, махнул воинам, стоящим в отдалении. Один из них подхватил на руки закутанный в тряпку небольшой тюк, а конт развернул свиток. Интересно, что брат Алвис придумал на этот раз?

«Сир, я знаю, что вы найдете достойное применение моему подарку».

И этот туда же. Сир! Ладно, если бы это сказал кто-то другой, но такое обращение Длани вызвало разные мысли. На что он намекает? Он что, хочет видеть конта на троне? Или таким образом подталкивает Валлида на опрометчивые поступки и действия? Чтобы потом захлопнуть мышеловку? Все, что касалось Алвиса, вызывало у Виктории настороженность. Так что он там передал?

Воин осторожно положил на топчан сверток и аккуратно снял с него ткань.

Черт! Он что, с ума сошел?!

Короткая стрижка, впалые щеки, заострившийся носик и большие синие глаза в обрамлении густых ресниц.

— Вот, — Смущенно ткнул пальцем в… мальчика?.. капитан. — Брат Искореняющий сказал, что у вас уже есть раб-баронет и раб-герцог, а это вам для комплекта. Он… э-э-э… может, выйдем?

Они вышли на улицу.

— Купцы в гарем, значит, везли, — глядя куда-то в сторону, начал рассказ Кэп. — Ну и в порту сняли номера, через стенку с нами. Решили развлечься с рабами, значит, а чтобы товар не портить, — он зло сплюнул, — противоестественным способом, как звери… Да только брат Искореняющий услышал, как кричит кто-то. Ну и… вот. Никогда такого не видел, — понизил голос мужчина. — Глаза у брата стали словно серебряные, он смотрит, а купец берет нож, да сам себе рубит! По самые яйца! Шоб его пробкой в пробой! Которую ночь снится, бурю им в глотку! А рабов велел забрать. Трое их было. Двоих он себе оставил. А эту, значит, вам велел передать. Сказал, что вы придумаете, что с нею делать. Благородная вроде она.

Твою мать! Так это девушка!

— И что мне с нею делать?

— Да что хотите, — пожал плечами капитан. — Мы ее напоили настойкой, которую дал ксен. Так она теперь сонная. А то слишком буйная девица. Никакого слада с нею. Брат Искореняющий сказал, вы знаете, что сделать с его подарком. От принцесс не отказываются, буря им по шапкам, — хмыкнул Кэп.

«Ешкин кот! Она еще и принцесса? Да ну! Какая такая принцесса среди рабов? Вот еще, не было печали! Алвис, паразит! Надеюсь, ты сейчас икаешь! — И тотчас перед внутренним взором Алана появились смеющиеся глаза Длани. — Нет, надо с этой девчонкой немедленно разобраться, пока ее статус не стал известен всем в Крови».

— Слишком много на сегодня новостей. Конт оказался бастардом короля, да еще получил в подарок принцессу, — раздался ехидный голос Взывающего. — Кир Алан, хотелось бы услышать исповедь вашего «подарка» до моего отъезда.

— Брат Турид, тебе надо к свадьбе готовиться, а не шпионить за мной. — Алан нахмурил брови, но, увидев смех в глазах Взывающего, успокоился.

— Не волнуйтесь, кир Алан, я подошел уточнить, в котором часу вы планируете провести обряд?

Он планирует? Нет, это же смешно! Даже в такой мелочи как время проведения свадьбы мужчине нужен конкретный ответ. Виктория всмотрелась в лицо ксена и поняла, что он просто растерян и немного испуган.

— Давай после второго взывания. Это будет как раз перед обедом.

Виктория оглянулась и совершенно не удивилась, заметив крутящегося рядом мальчишку-раба.

— Скажи друиде, что к ней сейчас принесут девушку. Пусть ее осмотрит. И пока запрет во флигеле, и пускай Рэй к новой рабыне охрану приставит.

Мальчишка кивнул и стремглав умчался, а на прощание сделал кистью знак, словно круг очертил. Моментально из-за угла конюшни вышла девочка с веником и начала неспешно мести дорожку возле храма. Виктория усмехнулась — Туровская армия работала все более слаженно и незаметно. Вон, даже знаки для себя придумали. Растут.

Кэп ждал в кабинете, к нему присоединились Рэй в компании молчаливого десятника маркиза Генри, задумчивый Искореняющий Эдар и гневно сопящий Иверт.

— Ты чего такой недовольный? — поинтересовался конт у горца.

— Ваши женщины невыносимы! — темпераментно воскликнул игуш. — Я придумал мальчику десяток имен, но ни одно их не устроило!

— Так ты же предлагал, наверное, «Кроут Огненный Вепрь» или «Хазар Золотой Бык», — вступил в беседу Рэй, хрустя здоровенной морковкой.

— Конечно, — рассерженным котом фыркнул Иверт. — Имена, достойные настоящего воина.

Рэй и моряк переглянулись и совершенно неприлично заржали, глядя на недовольную физиономию горца. Алан, стараясь сдержать смех, выглянул за дверь и, поманив к себе стражника, приказал:

— Скажи друиде, что я велел назвать младенца Адамом. Все.

— Что за имя «Адам»? — спросил с интересом Рэй, и стражник задержался, прислушиваясь к ответу конта, чтобы передать его женщинам, если будут возмущаться.

— Есть предание, что так звали самого первого мужчину в одном сказочном королевстве.

— Хорошее имя для рожденного при помощи разреза живота. И раньше были попытки, но матерей спасти не удавалось, — тихо произнес брат Эдар. — Кир Алан, как вы назовете эту операцию?

— «Ивертово сечение», — не задумываясь, сообщил окружающим конт и про себя подло захихикал, представив, как воин сейчас начнет возмущаться. — Горцы уже давно практикуют такие операции.

— На лошадях, — вставил честный Иверт, блеснув на конта зеленью глаз, но при людях возмущаться не стал или просто не придал значения словам Алана. — Хотя, я слышал, что несколько раз делали и женщинам, когда смерть была неизбежна. Жеребят почти всегда удается спасти. Младенцев тоже. А вот их матерей… — Он вздохнул. — Но есть одна трава, которую мы даем кобылам, когда у них… О, предки! Надо сказать ворожее!

Он вскочил и выбежал из комнаты следом за воином.

— Я бы хотел записать и зарисовать все ваши действия, — так же тихо продолжил брат Эдар. — Мой Учитель интересуется медициной.

— Конечно. Только пригласим горца и друиду. Всю работу делали они, я только нож держал.

Рэй скептически выгнул бровь, Алан в ответ невинно на него посмотрел, заклиная про себя капитана молчать. В кабинет вошел Берт со стопкой бумаг, не глядя на Искореняющего, он положил бумаги перед контом, а сам встал за стулом хозяина.

— А где Тур? — нахмурился Алан. Он не видел сегодня юного раба.

— Ему нездоровится, — пояснил Берт. — Я его заменю.

— Утром он очень шустро махал мечом, — пробасил Рэй. — Друида его смотрела?

— Он просто объелся.

Что-то здесь было нечисто. Если бы Тур заболел, Виктория об этом сразу узнала бы. Уж Дар точно не промолчал бы, а она видела сына полрыски назад, и паренек был доволен и весел. Интересно, кто испугал Тура, если он решил не показываться своему страху на глаза? Кэп или новый ксен? Кэпа парень видел, и не похоже, чтобы он заинтересовал Тура, значит, ксен. Виктория решила довериться юному герцогу и расспросить его попозже, наедине. Присутствие нового ксена напрягало, но повода выгнать его она не находила. Придумать ему работу и отправить восвояси?

— Ну что же, приступим. Брат Эдар заменит брата Турида. На нем остаются работа со Слушающими, школа и храм. И никакой самодеятельности! Я не позволяю вершить суд Вадия на моих землях без согласования со мной. Вопросы? — Виктория требовательно посмотрела на ксена, ожидая возмущения или несогласия.

— Меня предупредили в канцелярии Приближенного, что вы повесили одного из братьев и с тех пор весьма недоброжелательно относитесь к нашему ордену, — в голосе ксена Виктории послышался сарказм. — Думаю, это тоже способствовало моему назначению в Кровь. Мои недруги явно рассчитывают, что мы с вами не сработаемся.

— А есть повод? — Ксен, имеющий недругов среди верхушки инквизиции, вызывал недоверие.

— В нашем ордене существуют разногласия, но, если вы не будете жечь непокорных на кострах, мы сможем жить мирно, — уклончиво ответил Эдар.

— Кир Алан, можно я скажу? — Рэй вопросительно поднял брови, Алан кивнул. — Господин называет нас «командой», и если ты войдешь в нашу команду, то твоим недругам придется иметь дело не с одним ксеном, а с дружиной верных конту людей. Со всеми нами.

— Потому что хозяин своих не бросает, — серьезно кивнул Кэп. — Он спокойный, как сытая горная гадюка, но в случае опасности жалит без промедления. Клянусь парусами!

Как поэтично. Виктория поймала себя на том, что непроизвольно улыбнулась. Ну приятно же услышать такое о себе! Даже захотелось замурлыкать от удовольствия.

— А еще он прекрасно умеет находить неприятности на свой…

В кабинет зашел Иверт с двумя кувшинами вина, за ним следом пунцовая Светика несла поднос, уставленный тарелками с закусками, последним в комнату просочился мальчишка-раб с кружками. Дождавшись, пока они выйдут, Иверт повернулся к конту.

— Там прибыла толстая женщина и кричит, что ты обязан жениться на ее дочери, потому что так приказал Наместник.

Виктория непонимающе вылупилась на хмурого горца, но по мере того как до нее доходил смысл сказанного Ивертом, она начала закипать. Что? Нет, это уже не смешно! На приеме конт едва смог отбиться от наплыва жаждущих его тела девиц, Алвис подарил принцессу (правда, надо еще выяснить, что там за принцесса), теперь появляется еще одна невеста, а где-то в горном поселении Валлида ждет беременная женщина. Беременная, между прочим, его ребенком! И еще не факт, что эта женщина согласится переехать в Кровь… А что, собственно, она хочет от Зиры? Виктория задумалась. Жить с нею как с женой она не готова, а Зира, скорее всего, не захочет оставаться рядом с Контом в роли инкубатора. Как все запутано! Виктория потерла виски и с тоской посмотрела на ксена.

— Эдар, ты не мог бы?..

Искореняющий все понял, кивнул и неслышно вышел.

— Ты заметил, как он двигается? — задумчиво произнес горец, глядя вслед ксену. — Сразу видно — воин. За ним следят?

Рэй кивнул.

— Так, пока ксена нет, давайте обсудим самые важные вопросы. — Алан пятерней отбросил упавшие на лоб волосы. — Кэп привез наш заказ. Рэй, половину оружия отправь Найку в Роган, остальное припрячь.

Алвис честно выполнил свою часть сделки. С его помощью удалось закупить очень неплохие мечи, арбалеты и болты к ним. Еще Кэп привез заготовки для кольчуг, и Виктория распорядилась отправить их в Роган, чтобы бронники Найка приступили к изготовлению тяжелых доспехов. Она приказала сделать защиту двух видов: легкую кожаную, предназначенную для разведчиков, диверсантов и конных, и среднюю — усиленную железными пластинами. Имелся еще третий вариант, по образцу армейских бронежилетов, но, пока он не прошел испытаний, запускать его в производство казалось преждевременным. Это был тяжелый доспех, усиленный не только железом, но и керамическими пластинами, вложенными в кармашки, нашитые на грубую бычью кожу в виде чешуи. Кольчуга получилась тяжелая, так что, если пройдет испытания, то ее планировалось использовать только для штурмовых отрядов. А вообще Виктория озадачила кузнеца заказом на рыцарский панцирь. Как жаль, что знания о сплавах и металлах никогда не хранились в ее голове. Сейчас она только и смогла нарисовать то, что ей хотелось бы видеть на своих воинах.

Еще Кэп привез заказ на поставку соли и древесины сребролиста. Нашлись и желающие покупать жемчуг, но продавать пока было нечего. В общем, Виктория осталась довольна первым рейсом «Шустрика».

— Благодарю вас за службу, — обратился Алан к десятнику маркиза — крепкому седовласому неулыбчивому мужчине. — Предайте киру Генри мою благодарность и приглашение в гости.

— У меня приказ генерала остаться в Крови и усилить гарнизон, а в случае путешествия сопровождать вас в поездке.

Ну что же, это неплохо. Десятка ветеранов в бою стоит отряда новобранцев. Но Виктория постаралась не выказывать свою радость.

— Как мне к тебе обращаться?

— Хват.

— Отлично. Теперь о главном. — Виктория бросила взгляд на Рэя, заранее готовясь выдержать бой. — Через десятницу я, переодевшись простым воином, покину Кровь и отправлюсь на корабле в герцогство Вас'Хантер, а оттуда в столицу Галендаса. Со мной пойдет десятка Хвата. Официально мы будем сопровождать кирену Литину. — Конт поднял руку, призывая Рэя к молчанию, капитан послушался, но сопеть начал очень выразительно. — Не стоит исключать того, что, кроме ксенов, в Крови есть еще соглядатаи, а мне нельзя покидать свои земли больше чем на три дня. Поэтому подумайте, кто станет изображать больного конта, пока меня не будет.

— Кир Алан! Я вас одного не отпущу!

— Рэй, я не могу оставить Кровь без присмотра. Кроме тебя мне не на кого положиться.

— Иверт присмотрит!

— Эй, я иду с Бешеным Аланом, — спокойно сообщил горец.

— Никто со мной не идет! — отрезал конт. — Развели здесь демократию! Если нужно будет, я вас всех запру по камерам! — хлопнул он по столу ладонью.

— Демо… что? — поинтересовался любопытный Кэп.

— Демократию… это когда решает большинство, а не один.

— Так это же хорошо. Много голов лучше, чем одна, попутным ветром клянусь!

— Вот! — Рэй вскочил на ноги и навис над контом горой мышц. — А ежели на вас нападут? Кто спину прикроет? Да ваши раны еще не зажили!

— Мы сможем защитить кира Алана, — холодно произнес Хват, вставая напротив Рэя. — Или капитан сомневается в выучке моих людей?

Еще немного, и эти двое начнут выяснять с мечами в руках, кто из них сильнее. Не хватало разборок между своими! Виктория про себя выматерилась.

— Рэй, сядь!

Голос прозвучал холодно и властно, и капитан не посмел ослушаться.

— Я уйду инкогнито…

— Это как? — опять перебил его Кэп.

— Притворившись другим человеком. Если со мной уйдете и вы, шпионы сразу заподозрят неладное, и за нами начнется охота.

Дверь тихонько скрипнула, и в щель протиснулся Оська. Не обращая внимания на злой взгляд Иверта, который так и не простил шуту разоблачения Алана, он прошмыгнул к сундуку, сел на него и сложил ручки на коленях. Виктория вопросительно подняла брови.

— Ничего у тебя без меня не выйдет, — заговорщицки округлив глаза, громко зашептал шут. — Для хитрости нужен хитрец!

— А давай я его удавлю! — Иверт, прищурившись, окинул маленькую фигурку Оськи оценивающим взглядом. — На одного дурака станет меньше.

— Алан, скажи ему, что без меня ты не справишься!

— Подслушивал?

— Ага. У окошка, там кустики растут, я в них и сидел, — искренне улыбнулся шут.

Ну вот что с ним делать? Виктория уже давно поняла, что Оська ничего не делает просто так, и за каждой его казалось бы дурацкой выходкой стоит хорошо продуманный хитроумный план, подталкивающий конта к определенным событиям и действиям.

— Говори.

— Тебе нельзя покидать свой замок больше чем на три дня, правильно? — дождавшись кивка, шут продолжил, — А у тебя три замка! И в любом из них ты дома. Скажи всем, что поехал провожать ксениху, а потом с этой, как его… — Оська постучал себя по лбу. — С ревизией! А в Осколке поменяешься местами с воином Хвата. Так десятницу выиграем. А потом ты упадешь в ледяную речку и заболеешь. Будешь кашлять, чихать, и друида запретит ходить к тебе всем, кроме Рэя. Он вон какой здоровый, к нему болячки не пристанут. Спрячем воина в твоей спальне, пока ты не приедешь. Правда, замечательный план? Только надо будет башку подменному конту перекрасить, а тебя побрить, чтобы твои черные волосики не мелькали.

— Может, и получится, — задумчиво произнес Рэй, глядя на раздутого от гордости шута с уважением. — Только я с вами, потому что…

— Рэй!

Виктория стукнула кулаком по столу. Зазвенели кружки. От рыка конта Берт испуганно подпрыгнул, а Оська икнул. Виктория сама не ожидала, что получится так громко. Кэп резко отъехал на стуле от стола. Моряк смотрел на конта с восхищением.

— Такого голоса даже у моего боцмана нет, мертвый штиль мне в вечность! — прошептал он.

— Посажу под замок!

Виктория обвела взглядом свою команду. Рэй баюкал в руках кривую оранжевую морковку и молчал, поглядывая исподлобья, но его взгляд красноречиво говорил, что он не оставит попыток переубедить воспитанника. Хват был серьезен, Оська радостно скалился, сияя голубыми глазищами, Берт смотрел настороженно, а Кэп открыто и с легким восторгом. Иверт спокойно цедил вино, и это показалось странным. Нужно за ним проследить, покорный Иверт был так необычен, что ей вдруг захотелось подойти и ткнуть его пальцем. Виктория захихикала про себя, представив, как это будет выглядеть со стороны.

— Значит, этот план и возьмем за основу, — спокойно произнес конт, кивком приказывая Берту налить всем вина. — За успех этого безнадежного дела!