День солнца

Ирина Сергеевна Яровая

Молодого парня забрасывает в пустыню, где он знакомится с волонтёрами.Каждый рассвет сулит тяжёлую работу, каждый закат открывает новую историю людей, живущих рядом.Перед ним открывается совсем другая реальность, правда даёт пощёчину изнеженному образу жизни.Кем вернётся он в социум после пустынных земель и что останется после него?Пять разных историй. Пять разных судеб. Одна потерявшаяся душа.

Глава II

Не говорить с человеком, с которым можно говорить, значит потерять человека; говорить с человеком, с которым нельзя говорить, значит терять слова. Умный человек не теряет человека и не теряет слов.

Конфуций

Несколько дней подряд Ден не показывался из своей комнаты, он выходил ночью на улицу, прогуливался вокруг дома, подъедал запасы. Пару раз он хотел угнать джип, продумывал мельчайшие детали, как забирается тихо в комнату Майка, незаметно забирает его джинсы, достаёт из кармана ключи и бежит к машине, чтобы успеть рвануть на ней до того, как шум разбудит их обитателей. Но принимая во внимания все детали, Ден каждый раз откладывал свой дерзкий план. То ему казалось, что Майк насквозь его видит и только и поджидает его в своей комнате, связываться с ним в поединке ему не хотелось. То понимал, что не знает куда ехать. Местность ему совершенно не знакома, по ночам он неоднократно слышал рёв животных, так закончить жизнь он не планировал. В итоге своих рассуждений Ден решил дождаться Ричарда, обсудить всё, если надо предложить вознаграждение и выехать, наконец, домой.

Остальные жители этого далекого места не догадывались, какие мысли витали в голове у этого парня, решив положиться на его самостоятельность и смирение. На четвертый день отшельничества Дениса, Глория направилась к нему с горячим обедом.

— К тебе можно? Привет.

— Заходи, — сказал Ден и тут же взял журнал, давая понять, что жутко занят.

— Поешь нормальной пищи.

— Я не голоден.

— Опустошенная полка с крекерами говорит об обратном.

— Послушай, хочешь — оставляй. Не пропадёт.

Он сказал это таким агрессивным тоном, что Глория тут же хотела выйти, но включив самообладание, поняла, что это просто защитная реакция, ей надо попытаться что-то сделать.

— Ден, я понимаю, что это не твоё желание быть здесь, но если так произошло, может стоит дать шанс обстоятельствам?

Он оторвался от журнала, поднял глаза и первый раз детально всмотрелся в лицо Глори, увидел её зелёные, при заходящем солнце будто кошачьи глаза, русые переливающиеся волосы, слегка вздёрнутый нос. Она была маленького роста, миниатюрной комплекции, а от улыбки исходило столько доброй энергии и какого-то особенного обаяния, что совсем не хотелось, чтобы она уходила. И никто никогда не мог определить сколько же ей лет. Дену показалось, что она не намного старше него, поэтому в его голове даже промелькнула мысль, что она явно в его вкусе.

— А что конкретно ты мне хочешь предложить?

— Остаться здесь, перезагрузиться, начать помогать людям, в конце концов попробовать найти цель в жизни, — Глория положила поднос на стол и присела.

— С чего ты взяла, что у меня её нет? Тебе вообще что за дело до меня? — Ден ненавидел, когда его пытались чему-то научить, считая это оскорблением.

— Дело не конкретно в тебе, просто я вижу, что тебе тяжело, что тебя нужно подтолкнуть к мыслям о чём-то более важном в этом мире!

— Ты запала на меня?

— Что? Что за бред у тебя в голове!!!

— Так скажи, это всё объяснит, но прости детка, это меня здесь не удержит, — дерзко ответил Ден и перебросил свой взгляд на журнал, как бы ей пренебрегая.

Глория покраснела, круто развернулась, стукнула дверью и быстро ушла в таком замешательстве, что даже не заметила Майка и буквально врезалась в него.

— Глория? Что с тобой?

— Я была у этого наглого негодяя, пыталась его образумить, помочь, а он снова спровоцировал во мне злость! — Говорила она повышенным тоном, так не свойственным её тонкой натуре.

— Я вообще не понимаю зачем ты так усердно стараешься его тут оставить, пусть катится, куда ему угодно, — Майк с самого начала невзлюбил парня, он видел какой он взбалмошный и эгоистичный, а эти два качества его максимально отталкивали в людях.

— Потому что я видела таких как он, и знаю, чем они заканчивают, мы можем помочь.

— Всех не спасёшь, у него есть родители и своя жизнь, есть кому заняться, если ты сейчас будешь сразу одолевать его нравоучениями это примет обратный эффект.

— Если он вернётся, он окажется в своей привычной среде, так у него гораздо меньше шансов извлечь что-то существенное, а тут он отрезан, он легче откажется от избалованных замашек. — Она говорила это с горящими глазами, да, внутри неё ещё играла злость, но её твердое упёртое решение помочь гасило все остальные чувства.

— Ты находишься в месте, которое специально предназначено для помощи, и те животные, люди, которым мы тут помогаем гораздо больше её заслуживают.

— Ты не поймёшь меня.

— Ты просто уже решила для себя, поэтому, что бы я не сказал, ты будешь настаивать на своём, уж я-то тебя знаю. — Сказал Майк, он искренне хотел, чтоб этот парень уехал и ничего не нарушало их покой, он знал, что если тот останется, не миновать беды, а этого он хотел меньше всего. Но он очень уважал Глорию и не мог насильно спровадить этого Дениса.

— Не переживай, Майк. Я сделаю ещё одну попытку. Если нет, я не буду устраивать танцы с бубнами.

— Я знаю, у тебя всё под контролем.

Для себя, Глория решила, что хочет помочь. Но, помимо благотворительной помощи этому мальчугану, ей двигало неконтролируемое чувство. Она всматривалась в него постоянно, его внешность, серо-голубые глаза с холодным взглядом, высокий рост, светло-русые волосы и родинка на правой щеке, вызывали в ней миражи далекого прошлого. Он казался ей до боли знакомым, но она понимала, что такого просто не может быть, он едва закончил школу и они просто не могли никогда пересекаться. Возможно, он просто напоминает ей кого-то, и из-за того, что так давно она не видела человека со своей родины, желание быть ему полезной разгорелось в ней с двойственной силой. Но тем не менее, принуждать, заставлять, она не видела в этом никакого смысла. Пусть сам решит, а она лишь должна подтолкнуть и указать на возможности. Пришло время обратиться к Ешэ за советом.

Когда Глория, как и наверное все остальные, впервые оказалась здесь, она не до конца осознавала зачем, её вело дикое желание обнулиться. Оставить всю свою прошлую жизнь, забыть всё, что долгое время заставляло её чувствовать нестерпимую боль. И как часто бывает с праведными душами ей представлялось это возможным только через благотворительность. Она полагала, что помощь другим излечит собственную скорбь. Это не так. Вернее не совсем так, хоть это и немного облегчает. Поняла она это только прожив какое-то время вдали от цивилизации в этих песчаных дюнах. Через несколько месяцев усердной работы, она всё ещё не чувствовала облегчения. Она замыкалась. И тогда, она познакомилась с Ешэ, который в один прекрасный день появился из ниоткуда так, будто был тут всегда. Ешэ — это тибетское имя, но откуда он и что его сюда привело никто не знает, и никто не спрашивает, потому что все считают его наставником, который указывает тот путь, который исцеляет и дарит ощущение жизни. Его шатёр был неподалёку от их лагеря, но сам он лишь изредка появлялся на общих ужинах по воскресеньям. Он мог тихо присоединиться, сесть, прослушать беседу молча и также тихо удалиться к себе, а мог учавствовать в разговорах, чем очень радовал собравшихся. Его все уважали и трепетали перед его появлением. А на личную беседу он обычно приглашал сам. В это воскресенье его не было, а Глории очень хотелось с ним поговорить, поэтому она отважилась сама к нему прийти. Приоткрыв шатёр, она увидела учителя сидящим в позе лотоса, в привычном ему одеянии — кашая, что в переводе означает «неброский цвет», традиционном одеянии монахов. Её удивляло то, что он никогда не отдавал свою одежду в стирку, а она всегда была идеально чистой. Перед ним горели палочки благовоний, сам он, казалось, пребывает в состоянии глубокой медитации. Глория не отважилась его отвлекать и собиралась было уходить, как услышала ровный голос Ешэ.

— Садись, у тебя есть вопрос ко мне? — спросил он приветливо, его голос обладал удивительным свойством, он успокаивал с первого звука, поток мыслей приостанавливался, было ощущение, что весь мир сосредоточен в этой комнате и одновременно с этим, что это комната лишь малая часть целого мира.

Глория вздрогнула и села на подушку напротив учителя. Он открыл глаза и приветствовал её своей доброй улыбкой. Нельзя было точно определить его возраст, передвигался он плавно и медленно, но лишь потому, что не видел смысла в спешке, физически же он был очень силён. Как-то раз, когда Майка не было, нужно было позарез поднять десятилитровую канистру с водой на крышу, откуда она через специальную установку текла по трубам, после чего они могли пользоваться и наполнять её в более мелкую тару. Ешэ сделал это без особых усилий, не проронив ни слова, затем молча удалился к себе. В его силах сомнений не было. Голова его была всегда побрита, глаза очень добрые, но при этом тёмные, проницательные, когда он смотрел исподлобья, казалось, он читает всю твою жизнь, нет смысла даже пытаться рассказывать другую историю или что-то утаивать.

— Я хотела попросить Вашего совета. Дело в том, что к нам привезли одного парня, и, как оказалось, его отец привёз сюда насильно на воспитание, сам же он не хочет здесь быть. Но я чувствую, что это место может изменить его судьбу, но не могу заставить его открыть глаза на это, — Глория грустно вдохнула и присела на подушку.

— Если ты хочешь научить кого-то против его воли, ничего не выйдет. Человек сам приходит по своей линии жизни к осознанным переменам.

— Да, это так. Но кто-то не приходит вовсе, кому-то нужен наставник.

— Не меняй естественный ход вещей. У всего в этом мире есть свой порядок. — Ешэ говорил тихо, в его голосе чувствовалось полное умиротворение, его выражения звучали, как сентенция.

— Вы считаете я не должна его убеждать?

— Нет. Ты можешь лишь указать ему на своём примере, как изменилась твоя жизнь. Ты можешь рассказать про свои ценности, если это не заставит его задуматься, всё тщетно.

— Я сделаю эту попытку. Спасибо, учитель.

— Под покровом ночи разговоры искреннее. — Сказал напоследок он.

Глория не совсем поняла к чему была последняя фраза, но всё её существо казалось спокойным. Она уже не хотела так рьяно пытаться открыть глаза мальчугану, она решила довериться случаю. Меж тем, работы было очень много, ежедневная забота о животных, их кормление и прочие бытовые нужды кружили в своём изобилии, в такие моменты все мысли уходят на последний план. Вот почему всем жителям этого места было так хорошо здесь, здесь каждый ловил душевное умиротворение. Каждый человек имел своё место, всё складывалось и работало, как единый механизм.

Так, прошло ещё два дня. Последний выдался таким жарким, что даже после захода солнца воздух был закалён до такой степени, что трудно было дышать, не хватало кислорода. Глория ворочалась уже несколько часов, но это не помогало, она не могла заснуть, тогда она решила выйти, пройтись вокруг дома, нагулять сон. Она тихонько прошла по коридору, тишина соседних комнат говорила о том, что все давно спят, а из комнаты Дины слышался душевный храп сильной женщины. Глория улыбнулась и уверенно, зная, что её никто не заметит, вышла из дома. Пройдя несколько шагов, вдруг, послышалось чавканье. На ступеньках сидел Денис, держа в руках миску с ужином. Он жадно поедал пищу, запивая это всё газировкой, оставшейся ещё с его приезда. Заметив Глорию, он быстро спрятал миску за собой и принял максимально спокойный вид.

— Я видела, можешь продолжить, я не выдам.

— Да я и не прятал, завтра я всё равно уеду, какая разница.

Глория присела рядом, она посмотрела на луну, на звёзды, про себя ещё раз отметив, какая тут прекрасная ночь. Ей стало спокойно и хорошо.

— Ты почему не спишь? — спросил Денис.

— Не знаю, не могла уснуть.

— Тебе нравится тут? — он уже много дней ни с кем не разговаривал и его скука по общению вылилась в этот вечерний разговор.

— К чему такой вопрос? Конечно! Тут я впервые смогла обернуться назад, понять свою жизнь и почувствовать, что я упускала каждый день, — для Глории это был максимально странный вопрос, который она себе никогда не задавала. И действительно, если посмотреть на то, в каких условиях она раньше жила и сравнить с теперешними можно сделать вывод, что тут многого не хватает из удобств, но ей было так комфортно на душе, что это всё казалось мелочами. И тут ей пришла в голову мысль о том, что если он замечает отсутствие привычного благоустройства — ему не спокойно на душе, есть вещи, которые его мучают, он просто не замечает хорошего, он выпал из баланса.

— То есть ты не хочешь вернуться? Откуда ты вообще? — Ден ещё не привык к темноте и не заметил задумчивости собеседницы.

— Я из России. Нет, пока я не хочу, я чувствую, что моё время здесь ещё не окончено, — спустя пару минут ответила Глория, вернувшись из своих раздумий.

— Ты иногда так странно говоришь, ты сектантка? — спросил он совершенно серьёзным тоном.

— Ты совсем что ли одурел? — Глория давно не слышала в свой адрес таких дерзких выпадов, на минуту даже потеряв самообладание.

— Просто вся эта фигня про «чувствую», «время не пришло», точно какая-то секта, — Дену нравилось троллить Глорию, ему доставляло удовольствие наблюдать, как в темноте загораются её глаза от злости.

— Нет, вдали от социальной жизни, когда нет навязанных стереотипов, когда нет чёткого планирования, ты учишься слушать свои желания, определять, что действительно важно, стараясь жить в гармонии с природой. Спустя какое-то время после прибытия в это место, я убедилась, что нет смысла решать что-то здесь и сейчас, все ответы придут сами в нужное время.

— Ты можешь говорить проще?

— Да, просто до тебя не доходит, вот я и разъясняю, чтоб дошло, уловил?

— Вот, такой жаргон мне ближе. В общем тут у вас место для как его там, медитации, да?

— Это место может быть где угодно. Конкретно тут мы помогаем животным, учим детей, стараемся наладить и повысить уровень жизни в регионе. Помимо этого у нас есть время для тишины, для нахождения самим с собой, здесь ничего не отвлекает от мыслей, поэтому тут проще понять смысл и перестроиться на нужную дорогу.

— В общем, благотворительная штука?

— Да.

— А кто-то вообще отсюда уезжал?

— Ну конечно. К нам приезжали ребята, которые были месяц, кто-то год, одни приезжают, живут какое-то время, потом едут в другой регион. Все по-разному. Но мы здесь уже около года, и в последнее время никто не приезжал, мы сами справляемся со всеми обязанностями. Зачем ты интересуешься, если решил уехать?

— Честно?

— Да.

— Просто очень трудно не общаться ни с кем столько дней, я как будто какой-то отшельник. И вообще не факт, что я смогу уехать. Надо понимать, с чем предстоит иметь дело.

— Почему тебя привезли сюда?

— О, я ждал этого вопроса, думал уж и не спросишь. Да я с отцом поругался, он пытается всё контролировать с самого моего детства, а я что-нибудь придумываю, косячу, он наказывает, потом миримся и все довольны. А тут он сломал эту систему, захотел проучить, чтоб я пошёл учиться по его стопам, а мне не до этого.

— Ты хочешь учиться на другую специальность или не хочешь вообще?

— Да я не думал об этом. Всё шло само собой, друзья, гулянки, на это лето мы вообще собирались компанией уехать отдыхать, а там дальше посмотрим.

— Ну тогда я понимаю твоего отца. Он ждал твоего совершеннолетия, чтоб ты сам осознал и понял, что тебе важно, что тебе хочется. А ты показал ему, что тебе безразлично всё, он просто хочет, чтоб ты определился, выбрал свой путь. Для родителей главное, чтоб дети были устроены и их жизнь казалась благополучной, — Глория была рада, что этот разговор состоялся и парень немного открылся ей.

— Да моя жизнь итак устроена, чего он хочет. Итак ясно, что я когда-то там продолжу дело отца и стану директором в его фирме, зачем сейчас лишать меня удовольствий, если потом я всё равно буду торчать в офисе с девяти до шести с командировками и прочей хернёй, — в голосе Дена звучало уныние, когда он перечислял его предполагаемые обязанности в будущем.

— Потому что ты не видишь себя в этом. Для того, чтобы кем-то управлять нужно любить своё дело. Ничего не выйдет, если ты будешь делать это из-под палки. Именно сейчас то время, чтобы направить свой интерес на дело твоего отца.

— Ты мне что вышла лекции читать? Сам до всего дойду, — он понял, что исчерпал своё желание общаться и хотел свернуть разговор.

— Да, я вижу, куда дошёл, — Глория улыбнулась.

— Ой, всё.

— Ладно, я пойду, попробую заснуть. Дать ещё один совет? — она почувствовала, что следует завершить разговор сейчас, не нужно налегать сразу с тонной информации, так у него совсем желание отпадёт говорить с ней.

— Мне кажется, тут нет выбора.

— Попробуй представить себя в этом месте в ближайшие месяца, попробуй извлечь преимущества от нахождения здесь. Не беги от самого себя.

— Всё? Как-то коротко, не похоже на тебя.

— Спокойной ночи, юморист.

— Тебе тоже.

Глория ушла довольная, и вправду, под покровом ночи разговоры лучше. Ден долго ещё сидел на крыльце, аппетит куда-то исчез, он серьёзно задумался, к чему это всё. Может и вправду стоит остаться, но с другой стороны, где-то там, за тысячи километров, его ждут друзья, выпивка, весёлые посиделки и роскошная жизнь. Выбор неравномерный. Утешить совесть или потешить эгоизм.

Утро выдалось бодрым. К приезду Ричарда нужно было провести ревизию, написать ему, что крайне необходимо, запастись водой. Каждый был занят своим делом, не было времени даже передохнуть. К обеду на подъезде к дому поднялось облако пыли от колёс джипа. Дина, подметавшая веранду, радостно замахала Ричарду, ей очень нравился этот интеллигентный мужчина. Даже Веда испытывала к нему симпатию и всегда старалась выйти приветствовать гостя. Так, на веранде собрались все жители этого отдаленного уголка, естественно, кроме Дена. Дина широко улыбнувшись, пошла ставить чайник и накрывать на стол, Веда усадила Ричарда, начав мило общаться про состояние питомника.

— Ричард, отведайте моего чая, я так долго подбирала специальные травы, чтобы он давал особенный аромат и бодрил дух, — сказала Дина, наливая гостю чай и пододвигая ближе к нему печенья, которые готовила с утра.

— Да, чай действительно получился особенным, — сказала Веда свои тихим, ровным голоском.

— Благодарю, печенья очень вкусные, ещё теплые, я рад сюда ездить хоть каждый день, чтоб отведать их. Вы, Дина, настоящая волшебница, — ответил Ричард.

— Вы преувеличиваете, — сказала Дина, слегка покраснев, но с явным удовольствием.

— А где Глория с Майком? — спросил Ричард. Имена он произносил с явным английским акцентом, что придавало его речи более внушительное значение.

— Они уехали за водой, но вот вот должны вернуться — ответила Дина.

— А парень этот тут? Как он себя проявил?

— Мы его не видели. — Сказала тихо Веда.

— Он не показывался нам, Глория общалась с ним пару раз, как я поняла, он протестует, не хочет быть здесь, — сказала огорченно Дина.

— Я пойду проведаю его.

Ричард прошёл своей уверенной походкой в дом. Его осанке позавидовала бы любая модель. Ден слышал часть разговора, поэтому был готов к встрече. Он накидал пару вариантов убеждения в голове, собрал сумку, хотя в душе он понимал, что уже готов в случае отказа, побыть здесь какое-то время. Ричард постучал в дверь, затем открыл её и присел на стул напротив кровати.

— Ну здравствуйте, молодой человек. Как вы себя чувствуете? — Ричард оглядел комнату, где валялись повсюду разбросанные вещи, на полу лежало несколько пустых бутылок и упаковок от чипсов. Типичная комната подростка, подумал он.

— Здравствуй. Давай сразу к делу, — Ден встал с кровати и подошёл ближе к мужчине, чтобы их разговор не слышали, — У тебя мой паспорт, только ты можешь организовать мою отправку домой. Что ты хочешь за такую услугу?

Ричард был шокирован таким обращением к себе. Никто не позволял перейти с ним на «ты». Он не любил такую форму общения, вопросы решались проще с общением на «вы», это уважение к собеседнику и в первую очередь этикет диалога.

— Не помню, когда мы перешли на «ты» с вами молодой человек. То, что предлагаете вы — абсурдно. Я договаривался с вашим отцом, только он может решить, где вам находиться и какой срок. Я не возьму на себя ответственность за ваше возвращение.

— ПослушайТ, у меня есть деньги, немалые, вам всего лишь надо убедить моего отца, что я веду себя отлично и, что нет смысла торчать мне здесь, — он вынул из заднего кармана около тысячи долларов, сохранившиеся у него и протянул Ричарду.

— Стоп. Остановитесь. Мои уши отказываются это слушать. Я не позволяю себе вранья с раннего детства. Вам дан шанс быть полезным, не думаю, что когда-то в жизни вы делали что-то для других. Я оставляю вас здесь и это твёрдое решение вашего отца. Два месяца — это очень маленький срок для перемен в вашей душе, но вы молоды, сейчас, как никогда ваш характер нуждается в железных принципах, а здесь вы можете их приобрести, — Ричард отодвинул протянутую руку и отошёл на пару метров, категорично кивая головой.

— То есть я по-любому должен остаться тут на этот срок?

— Абсолютно верно. Не пытайтесь сбежать, подговорить кого-то, избежать этого.

— Офигеть. — Ответил Ден с явной скорбью. Он осмотрел на стены своей голой комнаты и глубоко вздохнул. В этот момент он решил смириться. Он понял, что его шикарная жизнь никуда от него не уйдёт, она же есть, просто нужно подождать и снова рухнуть в свою типичную стихию.

Ричард вышел. На своём веку он поведал слишком много заблудших душ, он очень хотел верить, что именно эту можно спасти. В его принципах было верить людям до последнего. Меж тем приехала Глория с Майком. Глория была очень рада видеть Ричарда, сразу забросала его вопросами, прошлась по списку, рассказала новости недели. Он увидел, что на устах её вертится вопрос, поэтому решил сразу дать ответ.

— Да, он остаётся. Пытался дать взятку, но я был непреклонен. — Засмеялся Ричард.

— Так и знала, — заулыбалась Глория.

— Я не знаю, почему тебе это так важно, но раз ты принимаешь в этом участие, принимай до конца.

— Я знаю, что тут нужен глаз, да глаз. Не переживайте, Майк тоже держит руку на пульсе.

Ричард уехал, Дина как-то загрустила, уж очень импонировал ей этот мужчина, всегда она ставила его в пример и тихо меланхолила до следующего его приезда. Но недолго ей оставалось грезить в своих мыслях, было воскресенье, вечером, по обыкновению, все должны были собраться у костра и обсудить прошедшую неделю. Они собирались все после вкусного ужина, который, конечно же, готовила Дина, пили вкусный чай, размышляли о жизни, грустили и мечтали вместе. Женщина быстро поднялась, отряхнула юбку и с полной готовностью помчала на кухню колдовать ужин. Майк и Глория разобрали привезенную Ричардом провизию и стали подготавливать место у костра.

— Я давно тебя такой не видел, ты светишься вся изнутри, что-то произошло, пока я подготавливал корм? — сказал Майк, уставившись на Глорию.

— Нет, просто хорошее настроением ещё я убедилась в своих предчувствиях. — ответила с улыбкой Глория.

— А, теперь понял о ком ты. Надо бы позвать товарища к ужину, одичал совсем.

— Не надо. Он должен сам.

День медленно клонился к закату, эти прекрасные закаты на краю земли, как много они дают, вдохновение и веру, надежду и мечту. Все собрались за вкусным столом, Ден так и не вышел. После сытного ужина ребята отправились к костру, Дина разлила ароматного чаю, Майк стал играть на гитаре и все в унисон запели «African girl». Голоса сплелись и соединили этих разных людей в одном звучании.

— Не занято? — вдруг послышался голос позади Глории, она обернулась и увидела Дена.

— Садись, — ответила девушка и подвинулась, чтобы уступить ему место.

— Что вы тут делаете? Я кажется проспал весь ужин, — спросил Ден так, будто он уже жил тут всю жизнь, как само разумеющееся.

— Обычно по воскресеньям мы собираемся после ужина около костра, поём песни, говорим на разные темы, давай я тебя познакомлю со всеми, — ответила Глория. Её удивило, как за пару часов ему удалось убрать свои колючки. — Ребята, минуту внимания, я хочу представить полноценно вам нового нашего жителя. Его зовут Ден. Он немного невоспитан, как вы успели это заметить, но думаю пустыня сделает своё дело. — Она лукаво улыбнулась, Дена совершенно не смутило её замечание, он также смело смотрел на всех и кивал в знак приветствия.

— Завтра поедешь со мной, я покажу тебе часть работы, которую мы делаем тут. Завтрак у нас в семь, после выезжаем, — сказал Майк свои ровным мужественным голосом.

— Ты хочешь сразу взять его к животным? — спросила Дина.

— Да, под моим присмотром, я проведу ему инструктаж, — ответил Майк.

— К каким ещё животным? — спросил недоуменно Ден.

— Мы заботимся о маленьких львятах, слонах, зебрах и других диких животных, которые были ранены или остались без родителей. Мы реабилитируем их, чтобы они смогли продолжить самостоятельно жить в саванне, — ответила тихо Веда, глядя на костёр и не поднимая взора на окружающих.

— Да, и это лишь часть нашей работы, мы помогаем в больницах, совершаем поездки в дальние деревени, чтобы обучать детей в школах и детских домах. Воскресенье — наш единственный выходной, который мы иногда тоже пропускаем, чтобы помочью этим людям, — сказала Дина.

— Мы периодически меняемся обязанностями, поэтому ты сможешь увидеть это всё изнутри, — сказала энергично Глория.

— Вы все добровольно в этом участвуете? — спросил с удивлением Ден.

— Да! — ответили все хором.

— Это ещё что за мужик??? — уставился Ден на тень, медленно приближавшуюся к ним.

— Тихо, это наш учитель, его зовут Ешэ, он помогает нам найти духовный путь, — ответила шепотом Глория.

— Вы точно не сектанты?

— Выбрось эту дурь из головы, молись, чтобы он занялся твоей мутью в голове и помог тебе выбраться из тупика! — отрезала Глория и встала, чтобы поприветствовать наставника.

— Вы нам оказали большую честь! — сказала Дина, приветствуя учителя широкой улыбкой и нелепо поднимаясь с места.

— Приветствую, вас. Давно мы не собирались все вместе, тем более, я вижу все на своих местах и даже больше, — сказал учитель, он говорил спокойно и ровно, растягивая слова. После последней фразы взгляд его скользнул по Денису, у которого пробежали мурашки от этого.

— Здравствуйте, я Ден. Типо новенький тут., — сказал неуверенно Ден.

— Рад нашему знакомству, надеюсь ты вынесешь много уроков от пребывания тут, — сказал Ешэ и присел немного отдалённо от всех, но в тоже время так, чтобы всех было видно.

Началась оживлённая беседа, каждый делился впечатлениями прошедшей недели, забавными случаями. Майк периодически подбрасывал брёвна в костёр, который, испуская жёлто-оранжевое пламя, безмолвно притягивал к себе взгляды. Ден не проронил ни слова, всё ему казалось миражом, еще месяц назад такое воскресенье было бы для него настоящее кошмаром, а сейчас, всматриваясь в лица каждого, он понимал, что это его реальность. Что эти люди, его окружение, они какие-то особенные. Что эта местность, отдаленная от всех земных благ, даёт что-то большее. В его голову приходили разные мысли, доселе неведомые и незнакомые, он старался отогнать их, он не хотел пока вдумываться и рассуждать. Он оставил их на потом. А пока он витал у себя в закулисье, пропуская ход беседы, его уже как пять минут пыталась окликнуть Дина.

— Что с этим парнем, то он ходит и ворчит, то сидит как зачарованный слова не вытянешь, я говорю чай будешь, дитя порока? — повторила в третий раз Дина, уже более напряженным голосом, страсть, как не любила она повторять.

— Чего? А есть что-нибудь покрепче? — ответил Ден.

— Нет, у нас тут не любят алкоголь, — ответила женщина язвительным тоном.

— И почему я не удивлён, — сказал Ден явно огорченный. — Давай тогда чай.

— Алкоголь не даст тебе определенности в принятии решений, скорее он усыпит твою бдительность и потешит самолюбие. Посмотри на огонь, он величественен, ты подбрасываешь в него дрова, а он согревает и освещает всё вокруг. Но если ты добавишь в огонь спирта, он сожжёт это всё и принесёт вред. Принимая решение, подумай о его последствии, — сказал Ешэ. Он говорил это смотря на пламя огня, и в его глазах отражались жёлтые искорки.

Ден воздержался от ответа, уж очень не любил наставления, он так хотел огрызнуться, но понимал, что этого старца уже больно любят все, а ему жить ещё с ними, поэтому он не стал вступать в дебаты, а молча удалился к себе.

Остальные же сидели ещё в этой вечерней неге, объятые теплотой летней ночи. Костёр постепенно догорал, Ешэ покинул задний дворик, остальные повозились ещё, посидели под звёздным небом, да пошли отдыхать, впереди ждала новая неделя.