Странный день в Хунедоаре

Ирина Семичева

Есть то, чему лучше остаться необъясненным. Непонятное пусть так и будет непонятным.Пять мистически-детективных рассказов, действия которых происходят в Румынии и России, и повесть, посвященная событиям 1930-х годов в Москве, не дадут вам заскучать. Сюжеты закручены лихо, герои наблюдательны, проницательны и умны. Преступники коварны. Детектив идет по следу, и разгадка близко…

Отпуск в Синае

1

Валентина приехала в Синаю на поезде.

Да-да, в том самом «дизель-электропоезде Бухарест—Синая», который был известен всем женщинам Советского Союза по фильму «Безымянная звезда». Мог ли представить себе известный румынский драматург, автор одноименной пьесы, что через 40 лет в одной далекой суровой стране станет так популярна та романтическая история…

Свое имя Валентина не любила. Стеснялась его старомодной пышности. Худенькая, невысокого роста, прямые русые волосы, серые глаза, бледная кожа, неяркие губы. В институте на фоне бойких однокурсниц выглядела серым воробышком. Только темные длинные ресницы были у нее хороши. «Русопяточка», — говорил дед.

— Ну какая она Валентина? — недовольно выговаривал дед Ольге Николаевне, когда та объявила, как хочет назвать дочь. — Это скорее Машенька. Или Даша. Дашутка.

Но Ольга Николаевна была тверда. Она хорошо владела английским, учила французский, работала переводчицей с иностранными делегациями в Москве. Любила французскую драматургию, мечтала о Париже. Высокая, с копной светлых волос и карими смеющимися глазами, Ольга Николаевна в молодости была очень красивой женщиной. У нее был роман с французским инженером, работавшим в Москве. Через год инженер отбыл на родину, к семье, но любовь к Франции у Ольги Николаевны осталась навсегда.

Валентина ничего не взяла от материнской красоты, пошла в отца. Тот был начальником геологической партии, постоянно ездил по всему Союзу, то в Казахстан, то на Алтай. Что нашла Ольга Николаевна в этом мужчине с обычной внешностью и в общем-то невеликими перспективами — неизвестно. Но каждый приезд мужа домой становился праздником. Сразу приходили в гости друзья, накрывался стол, много хохотали, пели песни под гитару. Вскоре родилась Валентина. А через год отец, работая в Якутии, жестоко простудился и умер от пневмонии в больнице. Валентину растили мама и дед.

Только дед называл Валентину Валюшкой и Валечкой. Ольга Николаевна звала ее полным именем с раннего детства. Когда Валентина пошла в первый класс и учительница говорила: «А вот Валечка…» — Ольга Николаевна спокойно поправляла ее. И вскоре все в школе привыкли. Валентина сначала даже гордилась своим именем. Кажется, гордость закончилась в шестом классе. Их учительница литературы обожала поэзию Багрицкого и, хотя того уже не было в обязательной программе, взахлеб читала ученикам его стихи.

Когда она прочла классу «Смерть пионерки», Димка Жуков первым на перемене заорал: «Валя, Валентина, что с тобой теперь? На тебя упала крашеная дверь!» Класс ликовал. Валентина убежала домой, плакала, говорила, что в школу больше не пойдет. Ольга Николаевна запальчиво перечисляла: «Валентина де Вильфор в „Графе Монте-Кристо“, Валентина у Франсуазы Саган в „Сиреневом платье Валентины“! Жуков твой дурак! И все они там дураки! Это прекрасное имя! Свет клином на Багрицком не сошелся!» Но Валентина твердо решила, что имя свое она больше не любит. Она была впечатлительной и чувствительной девочкой, но не размазней. Характер у нее был. В школе Валентину продолжали дразнить «крашеной дверью», она слушала молча, никак не реагировала, и в конце концов одноклассникам наскучило это развлечение. Что толку дразнить человека, который не кидается на обидчиков с кулаками, не рыдает и вообще ухом не ведет?

А потом было окончание школы. К школьному выпускному Ольга Николаевна заказала для дочери у знакомой портнихи необыкновенное сиреневое платье. Такого платья не было ни у одной девочки из всех выпускных классов! Сиреневый шелк струился, платье сидело идеально, все ахали. И тот же ехидный Димка Жуков смотрел во все глаза и первым пригласил Валентину на танец. Это был триумф Золушки. И Валентина снова полюбила свое имя.

Училась Валентина неплохо, но на медаль не потянула, в иняз не прошла по конкурсу, поэтому поступила в институт культуры на библиотечный факультет. В их «девичьем» институте («женский монастырь», называла его мать) шанса завести роман с кем-нибудь не было. На институтских дискотеках приходящие кавалеры быстро разбирались бойкими сокурсницами. Все же Валентина была застенчива. Сказывались избыток чтения, французская и английская романистика — все эти повести, пьесы, где мужчины делали шаги первыми, женщин добивались и больше всего в женщине ценились беспомощность и хрупкость.

С бывшим мужем они познакомились случайно, на вечеринке в студенческом общежитии МИИТа. На втором курсе института быстро образовывались студенческие пары, друзья сходились, расходились, как всегда это бывает в юности. Их пара не распалась, студенческий брак, как ни странно, был прочным. Прочным до наступления иных времен.

Муж после института инженером не работал ни дня, оказался весьма талантливым предпринимателем, открыл свой бизнес, ездил в командировки, дела шли отлично.

Их семейная жизнь была легкой, быт не угнетал, Ольга Николаевна всему научила дочь, Валентина успевала и готовить, и убираться, и читать, и учить язык. То есть языки. Английский, благодаря матери, она учила с детства и говорила прилично.

Румынский Валентина начала учить после фильма «Безымянная звезда». Была совершенно очарована той историей, захотела прочитать пьесу в подлиннике. Ольга Николаевна отнеслась скептически, она, конечно, хотела, чтобы дочь учила французский. Но румынский давался Валентине легко. Она уже ждала Степку и коротала ожидание, читая на румынском.

Родился Степка со смешными круглыми глазами и светлым вихрастым чубчиком.

Степка был слабеньким, стало не до чтения, Валентина целиком погрузилась в заботы о ребенке. Жизнь всей семьи вращалась вокруг этого маленького, красного, орущего днем и ночью младенца. Утром, перед работой, муж бегал на молочную кухню. Днем Валентина ложилась поспать после бессонной ночи. На пост у детской колыбельки заступал приходивший дед. Дед избрал собственный способ укачивания. Он громовым голосом пел военные и революционные песни, расхаживая по комнате строевым шагом со Степкой на руках. На «По долинам и по взгорьям» Степка орать переставал, только ныл, на «Вихрях враждебных» кряхтел и четко засыпал под «На границе тучи ходят хмуро». На любимой песне деда. Тот был офицером-пограничником. Дед уверял домашних, что и Валентина в детстве засыпала всегда под эту песню. Ольга Николаевна приходила по вечерам, делала внуку массаж, приносила череду, Валентина с мужем купали ребенка в отваре трав.

К году Степка немного выправился, превратился в пухлого бутуза, ползал вовсю, третировал старую смирную кошку Дусю. Когда он обсыпался мукой, вывернув все содержимое кухонного шкафа, или переворачивал кошачьи миски, Ольга Николаевна называла его «Стенькой Разиным» и «башибузуком». Дед возмущался таким сочетанием.

Степка рос, муж Валентины занимался бизнесом, Ольга Николаевна вышла на пенсию, но работала в школе учительницей, Валентина собиралась поступать в аспирантуру, дед старел. Потом муж стал все чаще проводить вечера и ночи в саунах, кабаках — «мы с партнерами, ты же понимаешь, без этого нельзя, не поймут, такой бизнес».

Все понимала Валентина. Все понимала и только тихо вздыхала Ольга Николаевна. Вскоре муж сообщил, что у него другая женщина и он уходит к ней. Точнее, новая женщина переезжает к нему взамен старой. Развелись они тихо, мирно, как интеллигентные люди. Валентина со Степкой перебрались в квартиру к бабушке. «Вырастим», — коротко сказала Ольга Николаевна. И они стали жить втроем. Бывший муж их не бросал, исправно привозил деньги, яркие импортные одежки Степке, проводил с сыном каждое воскресенье. Потом стал приезжать чуть реже, потом еще реже и затем перестал приезжать совсем.

2

Дед все чаще болел, Ольга Николаевна забрала его к себе, а в однокомнатную квартиру деда перебрались Валентина с сыном. Валентина вышла на работу, заведовала районной библиотекой. Степку пришлось отдать в детский сад. Денег не хватало. Ольга Николаевна по вечерам сидела над проверкой бесконечных тетрадей, в выходные давала частные уроки английского. Валентина брала заказы на переводы, писала рефераты студентам, об аспирантуре пришлось забыть. Она продолжала учить румынский. Крутясь то на одной работе, то на другой, она про себя зубрила слова и артикли. Матери она об этом не говорила. Одна сокровенная мечта упрямо жила в ней.

Валентина хотела увидеть Румынию. Чем больше она изучала эту страну — тем больше ей хотелось пройти по улицам Бухареста, города с шестивековой историей, взглянуть на средневековые замки и крепости, подняться на Трансильванские горы. На море Валентина была в детстве. В настоящих горах она не была никогда.

И самой сокровенной частью этой мечты было желание поехать в Синаю. Об этом Валентина запрещала себе думать. Казалось детским, стыдным — мечтать о Синае, только потому что ты когда-то посмотрела фильм, в котором Синая — это лишь название места, нет ни одного кадра из этого города, все снималось в павильонах и в Ленинградской области, на Финском заливе. И какая может быть заграница вообще в такое время, когда каждый день думаешь о том, как свести концы с концами?

Валентина не признавалась себе в том, что она хочет пройти путем героини фильма — по Бухаресту и по вокзалу Синаи. И хотя бы на минуту стать, почувствовать себя Моной — изнеженной, капризной красавицей, которой не нужно думать, как заработать на пропитание, которую любят мгновенно все встреченные люди. Валентина подходила к зеркалу, смотрела на свое отражение. Вздыхала, ругала себя за дурацкие детские мечты, говорила, что пора уже повзрослеть. И продолжала учить румынский.

О «румынской мечте» знал дед. Деду Валентина рассказывала все. Так было в детстве, так было и теперь. Только дед мог слушать рассказы внучки, не выражая ни осуждения, ни критики. Впрочем, и одобрения он тоже не высказывал. Просто молча слушал.

Прошел год, Степка рос, в 4 года он знал уже несколько десятков английских и французских слов, бойко пересказывал детские английские стишки — сказывалось воспитание бабушки. Ольга Николаевна по-прежнему была энергична, деятельна, ее оптимизм был опорой всей их жизни в самые трудные дни. А дед все дряхлел. Все реже гулял, ничем не болевший за всю жизнь, часто лежал. Ольга Николаевна, имевшая везде друзей и связи, возила его к самым лучшим московским докторам. Заболеваний никаких не обнаруживалось.

— Это старость, Оля. Просто возраст пришел, — говорили врачи.

Приближались Новый, 2013-й год и день рождения Валентины. Она родилась в декабре. 25 лет — шутка ли? Четверть века было прожито!

Денег на банкет в ресторане не было, Ольга Николаевна переживала. Круглые даты в семье было принято отмечать шумно и празднично. А Валентина не хотела пышного торжества, она взяла отгул на работе и собиралась провести эти два дня с сыном.

На дне рождения были домашние и две школьные подруги. После того как подруги ушли, дед сказал:

— Валя, у нас с матерью для тебя небольшой подарок. — И протянул ей конверт.

Валентина открыла, и… конверт выпал из ее задрожавших рук. Это была туристическая путевка в Румынию. На новогодние каникулы и еще две недели! На целых 20 дней! Оплаченный билет и отель.

Валентина, не веря себе, посмотрела на мать.

— Я не могу это, что вы, откуда такие деньги? — выговорила Валентина, давясь подступившим к горлу комком. — Я не могу! Мне и отпуска такого не дадут!

— Поздно, дело сделано! — весело ответил дед. — Все оплачено, денег не вернут. Так что поезжай, Валюшка!

— У меня даже паспорта нет! — пролепетала Валентина.

— Я обо всем договорилась, завтра дам адрес, подойдешь с документами, — произнесла Ольга Николаевна своим четким, хорошо поставленным «учительским» голосом. — Отпуск ты не брала два года, так что его тебе дадут. — Помолчала и, глядя в глаза дочери, добавила кратко: — Поезжай, Валя. Здесь у нас все будет нормально.

3

Декабрь пролетел незаметно, наступил новый год. Валентина ходила как в тумане, все ее мысли были о поездке. Было много хлопот по оформлению документов и с отпуском, но все в итоге завершилось благополучно. Настал день отъезда. Валентина все никак не могла выпустить Степку из рук. Машина за ней уже пришла, подруга с мужем везли ее в аэропорт. Дед проводить ее не смог — болел. Ольга Николаевна оставалась с ребенком.

Они обнялись, Валентина в последний раз поцеловала Степку и поехала в Румынию.

Она впервые летела на самолете и вдруг осознала, что не представляла, какое это удовольствие — лететь над облаками, освещенными солнцем. Даже если бы ей сказали, что, полетав, они вернутся в Москву, — она была бы счастлива от одного этого полета. Погода была отличная, Бухарест встретил совершенно весенним теплом и ярким солнцем.

Отель Валентины был на окраине города — простая бюджетная гостиница, но ей она показалась дворцом. Все было как в кино: холл с мягкими диванами и наряженной елкой, отельный бар, где бармен протирал бокалы точно так, как это показывали в фильмах, разноцветные чемоданы иностранных туристов. Валентина поразила свою группу знанием румынского. Когда портье говорил с их гидом Снежаной при заселении, Валентина робко вставила пару фраз. Она впервые говорила на румынском, и, судя по уважительному взгляду портье, говорила неплохо.

Номер Валентине достался маленький, со спартанской обстановкой: две кровати, две тумбочки, два стула, небольшой столик. С балкона открывался вид на жилой район советской застройки, на панельные дома. Но все это было неважно, Валентина предвкушала встречу с Бухарестом.

И вот перед ней был город — совершенно такой, каким она себе его представляла. Очень старый, уставший многовековой город. Великолепная лепка витых колонн дворцов и соборов контрастировала с граффити, которыми был изрисован низ фасадов. Ажурные галереи чередовались с величественными куполами, арки вели в извилистые улочки, улочки сменялись просторными площадями. Гид рассказывала группе о стиле ар-нуво, о турецком влиянии в архитектуре, о «маленьком Париже». Валентина смотрела, и ей казалось, что этот город не похож ни на какой другой. Ей хотелось отойти от шумной группы, купить рогалик в любом кафе, идти по темной брусчатке улицы Липскани, сесть на скамейку напротив собора, смотреть на собор, на прохожих, крошить рогалик голубям. И дышать этим бухарестским воздухом, который тоже казался ей особенным.

–…А вон там вы можете увидеть небольшую, но очень красивую старинную церковь Златари. — Валентина вдруг услышала слова гида. — Ее еще называют Церковью чудес. В ней хранятся мощи святого Киприана. Киприан жил в третьем веке нашей эры, был некромантом, темным магом, повелителем ведьм и колдунов. Однажды его посетил язычник, которые хотел жениться на христианке Юстине, которая приняла обет целомудрия. Человек попросил Киприана сделать так, чтобы Юстина полюбила его. Киприан вызвал демонов, которые набросились на молодую женщину, но ее вера была настолько твердой, что их усилия оказались напрасными, — рассказывала гид. — Огорченный поражением Киприан принял христианство и освободился от Сатаны: сжег свои книги заклинаний, а потом стал священником. Эта история, однако, не имела счастливого конца. Киприана и Юстину захватили в плен и по приказу римского императора Диоклетиана, который боролся с христианством, казнили. Тела захоронены в Риме, а в церкви Златари хранятся мощи святого Киприана — его рука. В Румынии существует поверье, что тех, кто посетит Церковь чудес, святой Киприан защитит от болезней, сглаза и всяких темных сил.

Впрочем, — добавила гид, — церковь известна не только этим мифом, но и очень красивыми потолочными фресками и витражами. В нашей экскурсии посещение церкви не запланировано, она уже закрыта сегодня. Но в свободное время желающие могут в нее сходить.

Судя по лицам туристов, таких энтузиастов в группе не было. Все ждали окончания экскурсии, чтобы расспросить гида о ближайших магазинах. Наконец обзорная экскурсия была закончена, Снежана рассказала о программе на завтра, туристы наперебой задавали вопросы о бухарестских распродажах.

Все побежали на шопинг, Валентина осталась в одиночестве, и этот вечер стал одним из лучших в ее жизни. Она ходила по улицам старого города и не могла насмотреться и надышаться Бухарестом.

На следующий день Валентина встала рано и тихо спустилась в холл. Портье, увидев ее, просиял, и Валентина удивилась, что он ее запомнил.

— Доброе утро! — приветствовал он ее весело. — Доброе утро, прекрасная девушка, прекрасно говорящая по-румынски!

Валентина покраснела, но ей сразу стало легко и радостно.

— Доброе утро! — ответила она. — Скажите, пожалуйста, где можно позавтракать поблизости?

— Вы встали слишком рано, — засмеялся портье. — В отеле завтрак накроют только через час.

— Я знаю, — сказала Валентина. — Я хотела бы сходить в какое-нибудь кафе в городе.

— Тогда идите вон в ту кофейню через дорогу, — показал портье. — Там отличный кофе и самые лучшие теплые круассаны. А еще они пекут курташ-калач, вы пробовали?

— Нет, — зачарованно ответила Валентина.

Ей сразу понравилось это слово — «курташ-калач».

— Обязательно попробуйте! — воскликнул портье. — Кто съест курташ-калач, тот обязательно вернется в Бухарест снова!

Валентина, поблагодарив, пошла к выходу, а портье добавил ей вслед:

— А я уже говорил, что вы самая красивая девушка в нашем отеле?

Валентина рассмеялась и выбежала на улицу просыпающегося города.

Она купила кофе и ту сдобу с чудесным названием и завтракала на скамейке в сквере. Хотелось все время быть на улицах города. Погода стояла отличная. Потом Валентина гуляла по центру и неожиданно оказалась возле церкви Златари. Она была открыта. Валентина вошла внутрь — фрески и витражи действительно были прекрасны. Повинуясь какому-то внезапному чувству, она приблизилась к стеклянному саркофагу с мощами. И под влиянием того же странного чувства, закрыв глаза, попросила: «Пусть Степка никогда не болеет. Все, о чем прошу». Наверное, она случайно произнесла это вслух. Потому что стоящая рядом старушка вдруг коснулась ее и что-то сказала на румынском. Что — Валентина сразу не поняла. А потом до нее дошло сказанное пожилой женщиной: «Все получится у тебя. Все, что пожелала».

В семье Валентины верующих не было. И сама она отличалась здравомыслием, никогда не была суеверной, церкви не посещала. Удивляясь самой себе, Валентина решила, что это Бухарест так влияет на нее своим многовековьем.

Выбросив всяких святых из головы, она поспешила в отель. Сегодня у них по плану был поход в музеи.

4

Так пролетели три дня. А на четвертый Валентина села в поезд и поехала в Синаю. Она потом долго вспоминала то свое внезапное решение. Спонтанность была ей так несвойственна, что объяснений она найти не сумела. Может, потому что Синая не значилась в программе их поездки и группа должна была ехать на автобусе в замок Дракулы.

Валентина предупредила Снежану. Та не выразила никакого удивления: эта туристка с самого начала была странной. Но с ее знанием румынского можно не беспокоиться — девушка не пропадет.

После трех часов пути поезд приближался к станции Синаи. Валентина смотрела, как придвинулись и стали огромными горы со снежными шапками на вершинах. За окном проплывали сельские дома с красными и коричневыми черепичными крышами. Она увидела здание старого вокзала, а в конце платформы — мужчину с мальчиком и большую белую собаку рядом. Валентина, взяв свой рюкзак, вышла на перрон. На платформе никого не было, кроме той пары с собакой. Мальчик смотрел на отходящий поезд. Мужчина — высокий старик в черной шляпе, теплой куртке и с каким-то старомодным посохом в руках — смотрел на Валентину. Белая косматая, похожая на пастушью собака тоже смотрела на Валентину. Все другие пассажиры уже ушли, Валентина разглядывала вокзал. Серо-бежевого цвета, со старинными фонарями у входа, он опять напомнил о фильме. Валентина зашла в здание вокзала, изучила фрески на стенах и отправилась в город. В Синае было пасмурно и довольно промозгло, снега не было, только окружавшие городок горы покрывала снежная седина. Но Валентине казалось, что лучше, чем здесь, ей еще никогда не было. Она дышала этим горным воздухом и предвкушала, как поднимется на фуникулере на самую вершину гор. Но сначала — город. Поднимаясь по дороге, Валентина смотрела на старинные синайские виллы, думала о том, как было бы хорошо проснуться вон в той, белой, в «немецком» стиле, с фахверковым нарядным фасадом, или вон в той, с красной черепичной крышей, ажурным балконом, увитым высохшими зимой плетями винограда.

Она проходила через парк, в котором фигурно подстриженные в виде шаров и ромбов кусты соседствовали со статуями и раскидистыми деревьями. Юркие белки скакали по дорожкам, и Валентина пожалела, что ей нечем их угостить.

В центре городка ходили лыжники в красных куртках и ярких шапках, и Валентина впервые подумала, что не умеет кататься на лыжах. Как было бы здорово нестись по снежной горе в такой же нарядной курточке, длинном шарфе и солнцезащитных очках.

Она вышла к синайскому казино и долго любовалась великолепным зданием.

А потом увидела знаменитые синайские замки. Сказочные интерьеры замка Пелеш так захватили ее, что она забыла о времени — бродила в толпе туристов по всем этим ста комнатам, смотрела на фрески Климта, на древние гобелены, гладила украдкой мебель из тикового дерева. Выйдя из замка, Валентина еще долго ходила по парку, рассматривала статуи из каррарского мрамора, пожелтевшие от времени, но все равно прекрасные. Она с удивлением увидела время на башенных часах — была вторая половина дня. И тут вновь пришло внезапное решение: остаться в Синае, не возвращаться в Бухарест. Остаться еще на один день. И снова Валентина удивлялась самой себе. Но ноги уже несли ее в сторону туристического бюро, которое она заметила на одной из улиц.

Девушка в бюро так приветливо улыбнулась Валентине, что та мигом отбросила последние сомнения.

— Здравствуйте, я хотела бы снять номер в недорогой гостинице в городе на одну ночь. Это возможно? — спросила Валентина.

— Давайте попробуем, — с готовностью ответила девушка. — Сейчас, конечно, у нас высокий сезон, но что-нибудь, думаю, подберем.

Она открыла сайт в компьютере, погрузилась в изучение.

— Вот, есть номера в этих гостиницах. — Девушка развернула монитор к Валентине.

Та взглянула, и ее энтузиазм сразу угас. Цены в отелях Синаи были выше, чем в Бухаресте, и намного.

— Спасибо, — грустно произнесла она. — Боюсь, это дороже, чем я думала.

Валентина направилась было к выходу, но девушка остановила ее.

— Постойте! — воскликнула она. — У нас местные жители сдают комнаты. Это будет дешевле, и вам же всего на одну ночь. Я сейчас посмотрю другой каталог жилья.

Девушка долго смотрела объявления. Валентина уже поняла, что с жильем ничего не получится, и мысленно уговаривала себя не расстраиваться: она и так была счастлива увиденным. Но тут девушка воскликнула:

— Есть! Правда, это не в самом красивом районе города, около станции, но есть комната, сдается сейчас. Посмотрите!

Валентина взглянула. На фотографиях был небольшой скромный дом, двухэтажный, с железной крышей, маленьким палисадником и у самой дороги. Но самое главное — цена за комнату в доме была такой низкой, что Валентина вновь воодушевилась.

— Мы можем забронировать комнату сейчас, — предложила девушка. — Или вы можете сами сходить, поговорить с хозяйкой, это недалеко отсюда. Я отмечу адрес вам на карте.

Валентина вдруг испугалась, что, пока она будет искать дом, кто-нибудь ее опередит и комнату снимут. Она поспешно сказала:

— Нет-нет, я согласна, давайте ее забронируем прямо сейчас.

Девушка стала оформлять бронирование.

— О, вы из России! — удивленно воскликнула она, взяв паспорт Валентины. — Где вы учили румынский? Вы отлично говорите!

Валентине казалось, что еще никогда ее столько не хвалили, как за эти несколько дней в другой стране. Она чувствовала себя уверенной и раскованной, впервые за всю свою жизнь.

Девушка нарисовала на карте города дорогу к дому, сообщила, что жилье Валентина оплатит хозяевам на месте, и пожелала отличного вечера в Синае.

Когда Валентина шла к выходу, девушка бросила ей вслед:

— А еще вы очень красивая!

Валентина посмотрела на свое отражение в стеклянной двери бюро и поразилась. Она и правда была красавицей! Серые глаза вдруг приобрели блеск и глубину, русые, всегда прямые волосы теперь вились вокруг порозовевшего лица, губы стали яркими. Почему раньше ей никто не говорил, что она красива, никто не видел в ней красоты, а сейчас это говорят незнакомые встречающиеся ей люди?

Наверное, дело в этом воздухе. Или Румыния была ее страной, и ей обязательно нужно было сюда приехать.

— Спасибо вам большое! — сказала Валентина девушке.

И та просияла в ответ.

Валентина легко нашла нужный дом — неказистое внешне старое каменное строение в ряду других таких же скромных домов. Валентина подумала, что это наверняка жилища железнодорожников, такой рабочий поселок у станции. Окна выходили на железную дорогу, с одной стороны, и на проезжую улицу — с другой. В маленьком палисаднике лежали бурые осенние листья, валялся детский велосипед, стояли деревянный некрашеный стол и скамейка рядом. Мансардная крыша дома местами проржавела. Под самой крышей приютился деревянный балкончик с окошком. Коричневые рамы окон давно нуждались в покраске. Над входом фасад был украшен розетками, узор которых со временем почти стерся. Не самый красивый дом. Но на входной двери висел маленький рождественский венок. А на стекле одного окна Валентина увидела кошку, вырезанную из бархатной бумаги. У нее дома зверей из бархатной бумаги под Новый год всегда вырезала мама, и они вместе клеили их на окна. Валентина в детстве верила, что звери на окнах — это знак для Деда Мороза. И Дед Мороз исправно приходил к ней каждый год.

А сразу за железной дорогой виднелись громадные горы с белыми шапками и белым облаком, зацепившимся за одну из вершин. Валентина подошла к невысокой ограде — калитка в палисадник была не закрыта. Она, волнуясь, поднялась по каменному крыльцу, позвонила в дверь.

Через некоторое время на пороге появилась пожилая женщина, вытиравшая краем фартука руки, испачканные в муке.

— Здравствуйте! — приветствовала ее Валентина. — Я сегодня забронировала у вас комнату по объявлению.

Она протянула женщине распечатанную в бюро бронь. Женщина, старушка с приветливым лицом и живыми карими глазками, быстро пробежала взглядом бумагу.

— Добрый день! — сказала она. — Проходите, пожалуйста. Пойдемте, я покажу вам комнату. Она, правда, небольшая и совсем простая, но вам на одну ночь?

— Да, верно, — подтвердила Валентина. — Мне только на одну ночь.

Они вошли в тесную прихожую, где приятно пахло ванилью, свежей выпечкой.

— Меня зовут Анка, — представилась женщина. Маленькая сухонькая старушка, седые волосы, убранные под светлый платок в коричневый горошек, она с интересом смотрела на Валентину. — Вы русская?

— Да, меня зовут Валентина. Очень рада знакомству! — сказала Валентина.

— О, впервые у меня останавливается русская, — засмеялась Анка. — Вы отлично говорите на румынском! А я когда-то в школе учила русский!

Анка, запинаясь, старательно выговорила: «спасибо», «добрый день», попробовала повторить имя Валентины, но оно ей не давалось.

— Пожалуйста, зовите меня Валей, — попросила Валентина. Анка ей очень понравилась. Такой могла бы быть ее бабушка, если б была жива.

— Валья, — выговорила Анка и первая рассмеялась.

Валентина поднялась следом за Анкой по деревянной лестнице на второй этаж. Она думала, что ей достанется комната с тем единственным балкончиком в доме. Но ее комната была без балкона. Зато с таким видом на горы, что Валентина и думать забыла про всё. Железная дорога была где-то внизу. Казалось, что горы так близко, что протяни руку — и коснешься. Анка распахнула окно. Воздух пах снегом, хотя снега не было. В наступающих сумерках в домах зажигали свет, и виллы на склонах гор выглядели сказочно.

В маленькой комнате располагались кровать, у окна — кресло, покрытое темно-серым пледом, квадратный столик в углу, книжная полка, стул и темный платяной шкаф. На полу — зеленый коврик с орнаментами. На окнах — белые кружевные занавески.

— Здесь нет телевизора, — извиняющимся тоном произнесла Анка. — Но Интернет есть. Правда, слабый.

— Очень уютная комната! — воскликнула Валентина. — И пожалуйста, называйте меня на «ты».

На душе у нее было так хорошо, что она еле удержалась, чтобы не обнять эту приятную старушку.

— Отдыхай, Валья, — сказала Анка. — Вот ключи от входной двери и от комнаты. Ванная — за соседней дверью. Других жильцов нет, я живу внизу, тебя никто не побеспокоит.

Анка ушла, Валентина разложила свои вещи, позвонила Снежане в Бухарест — предупредила, что задержится в Синае. И пошла гулять по вечернему городу. На улицах было оживленно, в ресторанах ужинали, доносилась музыка. Валентина вспомнила, что ничего не ела целый день. Она нашла кафе с симпатичным гномом на вывеске, села у окна. Попросила официанта выбрать что-нибудь на его вкус. Ей принесли жаренные на решетке колбаски и салат. Также официант предложил бокал домашнего вина. Колбаски и вино были необыкновенными.

Валентина ела, смотрела на гуляющих людей. Ей хотелось сохранить в памяти весь этот вечер в Синае.

Поужинав, она долго гуляла по вечерним улицам. Нашла фуникулер и решила встать утром рано, прийти к открытию, подняться на гору в числе первых туристов. Потом вернулась в свой дом у станции и сидела у окна.

Валентина подумала: как было бы здорово приехать сюда со Степкой и мамой. Степка научился бы кататься на лыжах, маме она бы показала замки и парк, и они обошли бы все-все старинные виллы.

Чтобы не раскиснуть в мыслях о семье, Валентина решила лечь пораньше. Она бросила последний взгляд на темный горный массив. Где-то там, в середине гор, горел слабый огонек. То ли это была одинокая вилла какого-то отшельника, поселившегося подальше от людей, то ли фонарь на лыжной трассе.

5

Валентина плохо спала в новых местах, но в этом доме заснула мгновенно и крепко. Проснулась она от звуков внизу. Кто-то ходил на первом этаже, раздался детский смех, и что-то шумно уронили. За окном небо светлело, горы на голубом фоне были с четкими графическими очертаниями. Белое облако так и висело, зацепившись за вершину горы. Валентина приняла душ в маленькой ванной комнате. На полочке стояла вазочка с веточками сушеной мяты. Мыло тоже было мятным. «Буду пахнуть мятной свежестью», — подумала Валентина и рассмеялась. Все время хотелось смеяться и умиляться каждой мелочи.

Она спускалась вниз по деревянной лестнице, когда ей навстречу выкатился какой-то большой ком. Ком распался на мальчика и крупную мохнатую собаку. Мальчик лет шести с черными глазами и черными кудрями радостно смотрел на Валентину снизу. Собака глянула на Валентину мельком, схватила мальчика за штанину и потащила, грозно рыча. Мальчик повалился на собаку, и ком со смехом, визгом, рычанием укатился в приоткрытую дверь.

Валентина осторожно заглянула за дверь. В просторной кухне Анка хлопотала у плиты, пахло чем-то вкусным, мальчик с собакой валялись на половике. А из-за стола навстречу Валентине вставал мужчина. Высокий, немного сутулящийся, с седыми усами и шапкой таких же седых волос над темными внимательными глазами. Тут Валентина вспомнила: эту троицу она видела вчера на станции.

Конец ознакомительного фрагмента.