Взгляд через плечо

Ирина Сабенникова, 2022

Взгляд через плечо – новая книга Ирины Сабенниковой, включает как стихи, так и короткие лирические и философские эссе автора, совместно создающие единый композиционный рисунок книги и ее необычную поэтику. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Фантазии на тему любви

Есть вопросы, задавать которые не стоит, и именно такой вопрос я задала: «Любили ли вы когда-нибудь?» Спросить о любви — то же, что спросить о вере: «Верите ли вы и какова сила вашей веры?» Но я спросила то ли из желания дать адекватный отпор предшествующей попытке вмешательства в мою личную жизнь, то ли по какой-то другой причине, но точно не из любопытства, чужая жизнь меня не слишком интересует. Впрочем, я и не была особенно уверена в том, что мне ответят, но ошиблась.

— Да, конечно, я любил, и не раз, — ответил мой собеседник словно из далека, как если бы он повернулся лицом к своему прошлому, отвернувшись от меня настоящей.

— Несколько раз? — переспросила я и тут же безапелляционно заявила: — Тогда это не любовь!

— Ну почему же, — не обращая внимания на мою задиристость, откликнулся он, — просто это чувство было всегда разным. В юности — более романтическим и страстным, когда я стал старше — это было совсем другое чувство…

Наверное, можно было его разговорить, но мне не нужно было чужое прошлое.

— Знаете, — обратился ко мне мой собеседник, не услышав моего молчания, — слово «любовь» для меня очень много значит, я не могу и не хочу затирать его постоянным использованием.

— Понимаю, — ответила я, — поскольку и сама нечасто произношу его.

И в то же время мне почему-то показалось, что «любовь» для моего собеседника была вовсе не роскошным, чудесным образом ограненным бриллиантом, а заложенной между страниц книги маргариткой. Заложенной, возможно, даже не им, а например, его дедом, а он старается как можно реже пользоваться этой книгой и тем более открывать ее на этой странице. Трогательно, но не мое. И тут неожиданно для самой себя я сделала вывод:

— Думаю, вы не любили!

— Ну почему же так?! — недоумевает мой деликатный оппонент, деликатный, потому что любой другой уже давно бы нашел способ прекратить этот неудобный для него разговор.

— Видите ли, — пытается он объяснить мне как нетерпеливому подростку, не знающему жизни, — любовь многогранна, она имеет массу проявлений.

— Любовь, — не унимаюсь я, — это то, что пронзает твою жизнь насквозь, не оставляя никакого выбора в определениях. Это судьба, — наконец решаюсь произнести я свой приговор.

Наверное, человек, беседующий со мной, сотни раз, прав, я и сама прежде думала так же, классифицируя вслед за психологами это, в сущности, тотальное чувство, вычленяя из него любовь-нежность, любовь-дружбу, любовь-страсть, привязанность к родителям, к ребенку и так без конца. Да, конечно, все это отблески одного, как солнечные зайчики или блики на воде, но Солнце-то одно! Это все сжигающее и беспощадное Солнце, дающее жизнь, тепло, ласку, нежность, — оно одно. Вы можете жить, наслаждаясь его теплом, и не принимать его самого. Может быть, из страха быть сожженным, из врожденного рационализма, из-за того, что для вас вполне довольно тепла и в полутени, но от этого Солнце не перестанет быть Солнцем, а любовь — любовью.

Ну что же я делаю?! Я же уже обжигалась на подобном. Да и что произошло бы, если бы каждого человека на Земле захватывал солнечный водоворот страсти, оставляя потом жить ослепленного и беспомощного.

Что остается от того безумия, которое называют любовью? В сущности, не больше, чем от маргаритки, заложенной между страниц: диск с записями мелодий танго с концерта, на который я не пошла, детская считалочка про короля и королеву, записанная на диктофон моего телефона, не бог весть какой постер с изображением плывущей Венеции — все то, что так и осталось в наших проектах и никогда не осуществится. Ни концерт, ни поездка в Венецию… И только наши фантазии, переведенные в слова, где мы бесконечное число раз разными цветами в бесчисленной вариации оттенков воссоздаем образ друг друга, только они, совпавшие не столько во времени и пространстве, сколько в вечности, живут и останутся памятью о нас тем, кто не будет знать даже наших имен. Это будут фантазии на тему любви — любви счастливой и несчастной, разделенной и потерявшейся — и вновь обретенной, и снова преданной, но все равно любви.

Как мало у него осталось от меня — флакончик с губной помадой, забытый в машине, книжка рассказов Касареса и фантазии, которые мы так заботливо привили на старый ствол яблони, которая и есть, в сущности, наша жизнь.