Мидас

Ирина Ребони, 2010

В элитном клубе для богатых под названием «Мидас» начались неприятности. Содержание секретных переговоров, проводимых в стенах клуба, становится известно конкурентам. Собственной службе безопасности клуба не удается вычислить злоумышленника, и ее глава обращается за помощью к своему однокурснику Максиму Морозову, владеющему частным детективным агентством. Максим вместе со своей помощницей Ниной Павловой берется за дело. Нина устраивается официанткой в ресторан. Вскоре выясняется, что неприятности клуба не ограничиваются подслушиванием разговоров.

Глава шестая

Утром меня разбудил звонок Макса:

— Нина, я тебя не разбудил? — Голос у него был хрипловатым, но бодрым.

— Разбудил, но не расстраивайся, мне уже пора вставать. Как ты?

— Нормально. Если бы не сотрясение мозга, я бы уже сегодня выписался из больницы.

— У тебя сотрясение?! — в ужасе воскликнула я. — Арсений мне об этом не сказал. Как тебе удалось вляпаться в аварию? Ты же опытный водитель.

— Я ни в чем не виноват! Ехал по главной дороге, а какой-то придурок впилился мне в бок, меня вынесло на встречную полосу, и я столкнулся с «Хондой». В общем, хорошо, что подушки безопасности сработали, а то все могло оказаться гораздо хуже. Но хватит об этом. Когда ты меня навестишь?

— Пока не знаю. Утром к тебе не пустят, а освобождаюсь я поздно, так что жди понедельника, когда у меня выходной.

Мы еще немного поболтали на всякие малозначительные темы, затем Макс поинтересовался делами. Я вкратце рассказала о вчерашнем ужине-совещании, но о записке Григорьева не упомянула. Вдруг он и впрямь назначил мне свидание? Тогда незачем понапрасну волновать Макса, он ведь такой ревнивый, хотя никаких прав ревновать у него нет. Он пообещал позвонить мне в половине шестого, после чего мы тепло распрощались.

Настроение у меня было просто отличным. С Максом все в порядке, нога не болит, и дождя на улице нет. Даже предстоящая работа в ресторане не вызывала отрицательных эмоций. Работа как работа, а если удастся кое-что интересное выведать, будет совсем хорошо. Выведать… Записка Григорьева не давала мне покоя. Если он назначил мне свидание, то и бог с ним, но если здесь что-то другое? О том, что я сыщик, он мог узнать только от Кирилла. Но как же мне не хотелось думать, что Кирилл предал меня! Это означало бы, что я совсем не разбираюсь в людях. И вдруг, вспомнив о Максе, улыбнулась.

Сегодня в ресторане было на удивление мало посетителей.

— Бывает и такое, — глубокомысленно произнесла Света. — Теперь понимаешь, почему третья официантка не нужна?

Похоже, Свету все еще беспокоило, что я захочу здесь остаться навсегда. Мое присутствие, похоже, ее напрягало. Ничего, придется потерпеть. Около часу дня Краснов, съев свой вегетарианский обед, удалился, и ресторан совсем опустел. Мы с напарницей отправились на перекур. Тогда я и рассказала ей о том, что Макс угодил в аварию и лежит в больнице. Она с участием откликнулась на это известие:

— Так что ты здесь делаешь? Поезжай к нему! Все равно бьем баклуши, с этим я и одна управлюсь.

— А Игнатьев? — спросила я.

— Отпросись у него.

Вскоре затишье закончилось, и посетители шли один за другим, однако Светино предложение не выходило у меня из головы. Когда поток желающих пообедать схлынул, я отправилась к управляющему и рассказала о своем парне, угодившем в больницу в результате автомобильной аварии.

— Может, в перерыв успеешь? — спросил он, даже не поинтересовавшись, насколько сильно пострадал «мой парень».

— Нет, больница на севере города, можно попасть в пробку.

— А если уйдешь в четыре, то к шести вернешься?

— Думаю, да.

Узнав о моих планах, Света ненадолго исчезла и вскоре вернулась с коробкой, наполненной всякими деликатесами — Ваня расщедрился. Я растрогалась и, вызвав такси, заглянула на кухню и поблагодарила его от всей души. В четыре часа я уже ехала в северном направлении, испытывая небывалый душевный подъем, даже сделала небольшую остановку, чтобы купить цветов. Я выбрала пять сиренево-желтых ирисов, решив, что они больше всего подойдут мужчине. Все шло по плану. В половине пятого я вошла в больницу, а такси осталось ждать меня у входа.

Я как раз подошла к палате Макса, когда из нее вышла медсестра и, взглянув на цветы в моих руках, с улыбкой произнесла:

— Думаю, Морозов быстро поправится!

Она оставила дверь приоткрытой, и я распахнула ее. Макс полусидел-полулежал, откинувшись на подушки. На кровати рядом с ним сидела девушка. Они целовались, Макс обнимал ее, поглаживая ей спину здоровой рукой. Я попятилась, зацепилась сумкой за стоящий возле двери стул, и тот грохнулся на пол. Девушка резко обернулась, и я увидела испуганное лицо Макса. Он резко вскочил с кровати, оттолкнув девушку, и метнулся ко мне:

— Нина! Ты!

— Извините, я помешала, — неловко лепетала я, продолжая пятиться. — Дверь была открыта…

Макс схватил меня за руку:

— Ты нам не помешала, Наташа уже уходит.

Девушка подскочила к нему и влепила пощечину:

— Негодяй! — всхлипнула она и, прихватив сумочку, выбежала за дверь.

— Догони ее, — пришла я в себя, — извинись.

Макс меня не слушал, только смотрел, а на его лице было написано такое горе, что впору было расплакаться.

— Не придавай значения тому, что увидела, — наконец, сказал он.

Шок от неожиданности у меня уже прошел, как и романтический порыв, который присутствовал во мне с сегодняшнего утра, так что я ответила, что никаких объяснений от него не требуется, это мне следует извиниться, что так грубо вторглась в его личную жизнь. На самом деле, если бы здесь не оказалось этой девицы, то вполне возможно, что через некоторое время произошло бы все то же самое, только с моим участием. Хвала богу, он спас меня от очередной глупости. Мне действительно стало легче. Я еще раз убедилась, что всякие шуры-муры и амуры не для меня. Тем более с Максом. Я успела рассмотреть девушку. Она была точной копией всех его предыдущих куколок — молоденькая блондинка со стройными ножками. Выходит, это его тип, непонятно, почему он за меня так цепляется, я вышеперечисленным параметрам не соответствую. Видимо, его просто задевает, что я на его чары не реагирую. А если бы я прореагировала, то, скорее всего, все быстро закончилось, и я в очередной раз осталась у разбитого корыта.

— Ложись, тебе вредно волноваться, — сказала я, проходя к столику у окна.

На столе в литровой банке красовались пять сиренево-желтых ирисов, рядом лежал пакет с фруктами — дары его куколки. Я усмехнулась. До чего же все банально и предсказуемо. У меня в руках было еще пять ирисов. Я взяла один из них, сломала пополам и бросила в корзинку для мусора.

— Что ты делаешь?! — испуганно воскликнул Макс.

— Не беспокойся, это не какой-нибудь дьявольский ритуал, просто в букете должно быть нечетное количество цветков, есть такая примета.

Я поправила букет, вынула из сумки коробку с деликатесами, проинформировав, как она у меня появилась, после чего присела на стул.

— Как вижу, со здоровьем у тебя налаживается, это радует.

— Нина! Я ее сюда не приглашал! Она сама позвонила, сказала, что купила билеты на концерт, ну, я и сказал, что никуда не пойду, так как лежу в больнице. А она…

— Макс, прекрати оправдываться. Я тебе не жена и не твоя девушка, просто сотрудница.

Он, будто меня не слыша, продолжал:

— Да, я не монах! Но ведь ты меня к себе не подпускаешь!

— Если ты сейчас же не прекратишь истерику, я уйду. Кстати, меня такси ждет. Я должна успеть вернуться в ресторан к шести. И вообще, мне нужно с тобой посоветоваться.

Макс взял себя в руки, и я рассказала ему о записке Григорьева, хотя делать этого не собиралась. Но ничто человеческое мне не чуждо, и я осуществила мелкую женскую месть. Макс, само собой, кое-что знал о каждом из членов правления клуба, но все же задал мне один вопрос:

— Как он выглядит?

— Красивый мужик, чуть за сорок.

Макс нахмурился и заявил, что, конечно же, это записка не имеет никакого отношения к делу, и Григорьев просто назначил мне свидание, так что НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не следует ему звонить. Тогда я рассказала о своих подозрениях насчет Кирилла Лесовского. Макс считал, что следует дождаться информации от Арсения, а потом решать, что делать дальше. В общем, ничего нового и полезного он не сказал, и я поднялась.

— Ты еще меня навестишь? — хмуро поинтересовался он.

— Не раньше понедельника, — ответила я. — Но больше сюрпризов делать не буду, предупрежу. Ладно, держись, будем созваниваться.

Я уже подошла к двери, когда он окликнул меня:

— Нина…

Я обернулась, натолкнувшись на его умоляющий взгляд.

— Пока, Макс, выздоравливай!

Резко распахнув дверь, я наткнулась на немолодого высокого мужчину и, пробормотав извинения, медленно побрела по коридору. Разум подсказывал, что произошедшая сцена избавила меня от дальнейших неприятностей, а то, что они непременно возникли бы, не было никаких сомнений. Только радости от того, что избежала опасности, я не ощущала. Как-то слишком много разочарований за последние дни. Одно хорошо, мелкие свежие царапины заставили забыть о глубокой кровоточащей ране, нанесенной Антоном. Что ж, хоть какая-то польза. Я вспомнила свой старый девиз, взятый из детского анекдота: «Ежик сильный, но легкий! Ежик сильный, но легкий!» Да, я сильная! Кажется, наконец-то научилась держать удар.

Таксист терпеливо ждал меня и, когда без пяти шесть мы остановились возле клуба, я щедро его отблагодарила. Света отметила мое не слишком счастливое настроение после встречи с любимым, и я сказала, что расстроена его самочувствием, так как ко всему прочему у него еще и сотрясение мозга.

Около десяти позвонил Макс и сказал, что отец хочет перевести его в свою больницу, где возглавляет неврологическое отделение и, похоже, завтра Макс отправится на новое место — теперь уже в южном направлении.

— Ты ему очень понравилась, — сказал он.

— Кому — ему? — не поняла я.

— Моему отцу, ты столкнулась с ним в дверях.

— Так это я его чуть с ног не сшибла?!

— Он крепкий, его не так просто сбить с ног.

Я была рада, что Макс позвонил и, что не вспоминает о сцене в своей палате, но он все испортил:

— Нина, забудь о том, что видела. Это не имеет никакого значения.

— Насчет значения я уже все поняла, — сухо сказала я, — ты вел себя с ней, как последний мерзавец. Только ко мне это не имеет никакого отношения. Я уже с десяток твоих куколок видела и догадывалась, что ты с ними не только по музеям ходишь.

— Я с ними по музеям не хожу.

— Тем более. В общем, ни о чем не беспокойся, лечись. Спокойной ночи.

Выслушав ответное пожелание, я сунула телефон в карман, и на душе стало еще муторнее. Я чувствовала себя такой одинокой и несчастной, что хотелось разреветься. Кое-как удалось дотянуть до половины двенадцатого, когда ресторан покинул последний клиент. И в это время позвонил Арсений и сказал, что будет ждать меня на Владимирском проспекте, надо поговорить. Это известие меня даже воодушевило, хотя сам по себе Арсений был мне не слишком симпатичен, впрочем, уже не настолько, как при первой встрече.

Из ресторана мы вышли вместе со Светой, но потом наши пути разошлись — она направилась дальше по улице Рубинштейна, а я свернула в переулок и вышла на Владимирский проспект. Арсений, как и в прошлый раз, распахнул передо мной дверцу, не выходя из автомобиля, я юркнула в салон, и мы двинулись по направлению к моему дому.

— Привет! — еще раз поздоровался он.

— Привет! Ну как, они знакомы? — задала я мучивший меня вопрос.

— Более чем. Они даже состояли в родстве. Лесовский был женат на родной сестре Григорьева, но три года назад они разошлись. Сейчас эта дамочка замужем за американцем и перебралась в Америку.

— Но они продолжают общаться? Я имею в виду, Кирилл с Григорьевым.

— Во всяком случае, друг от друга не шарахаются.

Мне стало совсем тошно, но мысли бежали быстро, не спотыкаясь. Судя по всему, Кирилл решил вступить в «Мидас». Мое разоблачение может сослужить ему хорошую службу. Примерно это я и высказала Арсению. Он согласился, что такой вариант развития событий вполне возможен, хотя он не исключает и прежней версии о любовном свидании.

— Да какое любовное свидание! — вскричала я. — Зачем красивому и богатому мужику бросаться на первую попавшуюся официантку, да еще в своем клубе?

— Ты не первая попавшаяся, — вежливо вставил Арсений.

— Но ведь в ваших кругах принято волочиться за моделями и актрисами, — проявила я недюжинное знание светской жизни.

— Больше частью, да, — рассмеялся он, — но бывают и исключения.

К единому мнению мы так и не пришли, и я еще больше впала в уныние. Как жить, если никому нельзя верить? Мы уже ехали по проспекту Бакунина, когда Арсений предложил навестить Макса. Для владельца охранного агентства не было закрытых дверей — ни днем, ни ночью.

— Я сегодня уже была у него, — сообщила я. — Почему ты не сказал, что у него сотрясение мозга?

— Но это же очевидно. Я не знаю ни одной аварии, обошедшейся без этого.

— Пожалуй, — согласилась я.

Автомобиль остановился возле моего дома, и Арсений притянул меня к себе:

— Мне давно хотелось тебя поцеловать.

— Перебьешься, — не слишком вежливо отреагировала я, стряхивая его руки.

— Но ведь это может оказаться весьма приятным.

— Знаешь ли, — сказала я, — я уже большая девочка и знаю, что за чем следует. Так вот, я не хочу того, что может последовать за нашим поцелуем.

Конец ознакомительного фрагмента.