Ленинградская коммуналка. Обретение маленького пушистого счастья

Ирина Паулсен

В жизни нет ничего более временного, чем постоянное и наоборот: нет ничего более постоянного, чем временное.Первое утверждение говорит нам о том, что жизнь скоротечна, и особенно с годами понимаешь это прекрасно. Ну а со вторым утверждением многие из нас сталкивались хоть раз в жизни. Так произошло и со мной.

© Ирина Паулсен, 2021

ISBN 978-5-0053-5453-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Знакомство с коммуналкой

В жизни нет ничего более временного, чем постоянное и наоборот: нет ничего более постоянного, чем временное.

Первое утверждение говорит нам о том, что жизнь скоротечна и, особенно, с годами понимаешь это прекрасно. Ну а со вторым утверждением многие из нас сталкивались хоть раз в жизни. Так произошло и со мной.

Нам часто кажется, что вот этот период жизни и все, что в нем происходит — это временный этап, скоро закончится и начнется настоящая жизнь. А этот временный период может затянуться на долгие годы. Так случилось и со мной, когда я переехала к мужу в коммуналку. Мы встали на очередь на кооператив, в то же время меня занесли в списки на жилье на работе, тогда и такая очередь была, к тому же наша семья стояла и на городской очереди. Итого в трех местах.

Одной из последних, была надежда на капитальный ремонт, запланированный на 1992 год. В те далекие времена капитальный ремонт означал, что жильцов либо переселяют во вре́менное жильё, либо дают квартиру в новостройке.

Все изменилось после развала Советского Союза. Моя коммуналка стала моим постоянным жильем на долгие годы. Правда муж получил кооператив, я ему даже дала деньги на первый взнос, но мы уже были в разводе, поэтому я с сыном осталась в коммуналке.

Первое знакомство с коммуналкой у меня произошло в детстве. Мы ездили в гости к тётушке, которая жила в центре города на площади Мира, теперь это Сенная площадь. Все мне там было интересно!

В квартире жили исключительно интеллигентные высокообразованные люди. Напротив комнаты моей тетушки жила профессорская семья из трех человек: Борис Карлович, Татьяна Сергеевна и их дочь Ирина. Дама с большим уважением относилась к моей бабушке и когда узнала, что я пошла в английскую школу, подарила мне книгу Шарлотты Бронте «Джен Эйр» в оригинале. Я храню ее до сих пор. В юности это была одна из моих любимых книг.

Таким же образом у нас появились еще несколько уникальных старинных книг, которые в дальнейшем остались у моей сестры.

Здорово, когда можешь читать книги в оригинале!

В двух других комнатах жила сестра мужа Татьяны Сергеевны со своим мужем, профессором, которую звали Вильма Карловна, она всегда ходила в корсете, была подтянутой и ухоженной. Тогда мне казалось, что все немки такие, как она. Никто бы не смог сказать, что она была на 25 лет старше своего мужа. Как ни странно, но факт, она таки и пережила своего избранника. Каждый день в квартиру приходила домработница, которая готовила еду, наводила порядок и ходила за покупками.

В лице моей бабушки жильцы квартиры приобрели благодарного слушателя. Бабуля готовила еду на кухне и слушала их рассказы о жизни замечательных людей и их собственной.

Согласитесь, не все умеют слушать, а это как раз то, чего нам так часто не хватает. Так хочется делиться знаниями и понимать, что твоя информация попадает в благоприятную среду и воспринимается с интересом и благодарностью. А Александра Дмитриевна, так звали мою бабушку, была именно таким человеком. Ей самой не довелось получить высшего образования, но она была книголюбом и впитывала в себя все как губка, а потом делилась знаниями с нами.

Бабуля была хорошей портнихой, я часто любила наблюдать за ее шитьем и одновременно слушать всевозможные истории. Особенно интересно было слушать о ее юности и дореволюционном периоде. Помню, как-то она рассказывала, как перед Пасхой владелец кондитерской, в которой они покупали хлеб, выпечку и сладости, посылал им в подарок шоколадные яйца, как и всем постоянным клиентам.

Однако вернемся в коммуналку. На этой кухне была небольшая печка с квадратной заслонкой размером сантиметров 15 на 15, так мне запомнилось, в ней сжигался весь бумажный мусор. Такого я больше нигде не видела. Это довольно-таки известный дом-утюг на Сенной площади.

Наше окно выходило во двор. Иногда в доме напротив слышны были скандалы. Слышимость была приличная из-за того, что двор был в виде колодца.

Из-за формы двора можно было слышать крики соседей, живших напротив.

Наш подъезд был со стороны набережной.

Родные до боли места.

Это бывший доходный дом Н.В.Безобразовой, построенный в 1903 — 1905 гг. по проекту Ю.Ю.Бенуа — красивое произведение рационалистического модерна.

Другим длинным фасадом бывший дом Н.В.Безобразовой выходит на Сенную площадь и еще одним, коротким фасадом — в проход между площадью и каналом.

Смею предположить, что эта квартира когда-то принадлежала полностью одной семье и только после революции их уплотнили.

Александра Дмитриевна любила и уважала соседей и переживала их проблемы, как свои.

Дочь Татьяны Сергеевны Ирина влюбилась, но ее выбор семья не одобрила. Однажды Ирина со своим возлюбленным уехала в отпуск в Крым и там где-то в горах они повздорили, она ушла подальше от него, сидела на краю горы со своими переживаниями и вдруг камни поехали под ногами. Ирина покатилась вниз. Ее спасли, но позвоночник был поврежден. В больнице она пролежала довольно долго. Молодой человек навещал Иру первое время, а потом сообщил, что женится на другой. Впоследствии она во всем винила родителей.

Через несколько лет профессорские семьи получили свои отдельные квартиры, а тетушка получила новых соседей, но атмосфера полностью изменилась и не в лучшую сторону.

Мне пришлось там жить целый год, когда я заканчивала школу в Ленинграде. Хорошо помню, что мадам, которая въехала со своей семьей в комнаты Татьяны Сергеевны, была не очень-то приветливая. Зато как здорово было, что я могла больше общаться со своими одноклассниками после школы и не надо было ехать на электричке домой в Петергоф. Зимой с подругами по школе ходили кататься на коньках в Юсуповский сад.

Этот сад сыграл важную роль в становлении российского фигурного катания.

В то время почти все ленинградцы жили в коммуналках. Сколько я их повидала разных у друзей и знакомых, но в одной мне предстояло жить долго.

Первое знакомство с моей будущей коммуналкой

В этом доме я прожила много лет.

Переехала, я в коммуналку из родительской квартиры к мужу в 12-метровую комнату. Начало 80-х годов, в квартире проживает 4 семьи. Поддерживается идеальная чистота. Если семья состояла из трех человек, то дежурство по квартире было три недели. Каждую пятницу места общего пользования приводились в порядок: мылось все до блеска.

При кухне был еще маленький туалет, видимо, для прислуги.

Там бывала я и ранее, так как мой муж уходил в длительные плавания на научном судне, отсутствовал по 6 месяцев, а я должна была ухаживать за его тетей, у которой уже был старческий маразм и масса других проблем со здоровьем.

Все, что было в моих силах, я делала, однако соседи жаловались мне на тетю Любу. Требовали, чтобы я переселилась к ней. У нее, вероятно, было полное недержание. Она шла из туалета и что-то теряла на ходу. А мне каково было? Мне хватало того, что приходилось ее мыть. Жить в такой атмосфере я не могла. Все, что я могла сделать дополнительно — это нанять медсестру, которая приходила к тете Любе делать уколы. Для удобства ей были вручены ключи от квартиры. Раз в неделю я встречалась с медичкой, и при очередной встрече она объявила, что хочет отказаться от посещений. Чувствовалось, что она как-то мнется, не решается что-то сказать. Помешкавшись, она вдруг покраснела и выпалила: «Она (тетя Люба) сказала, что я у нее яйцо украла из холодильника». Я не удержалась и рассмеялась. Пришлось мне признаться, что и меня уже давно обвиняют в кражах. Боже, надеюсь, что я буду в здравом уме до последнего дня моей жизни! Короче, мне удалось успокоить медсестру, ведь я же не верила в эти инсинуации. Что поделать, то были явные признаки деменции.

Конец ознакомительного фрагмента.