Дыши, Софи, дыши. Раньше я просто вдыхала воздух, сейчас научилась дышать.

Ирина Ниверт

Софи почти тридцать. Её жизнь безупречна – любимый муж, работа, дом. Но всё меняется, когда она узнаёт о недавней смерти своего давно умершего отца и в её жизни появляется маленькая несуществующая девочка Ника.Ника переворачивает всё с ног на голову, шаг за шагом показывая, что идеальная жизнь Софи – просто яркая обложка, за которой скрывается ложь, страх и неприятие себя.Жизнь Софи меняется. Только вот готова ли она к этим изменениям? Иногда иллюзия гораздо приятней правды.

3

Боже, как болит голова. Наверное, не стоило все же вчера так много пить. Да, конечно, большую часть вина выпила Лора, но я тоже приложила к его уничтожению немало усилий.

Пытаюсь перевернуться на другой бок и легонько постанываю от боли.

— Доброе утро, соня. Наконец-то ты проснулась, — с улыбкой произносит Лора. — Пей аспирин, и пойдем завтракать. Я приготовила самые не полезные в мире блинчики и сварила отменный кофе.

Она протягивает мне стакан и убегает на кухню. Я с трудом сажусь на кровати, чувствуя, как каждое движение сопровождается пульсацией в голове.

Как Лора умудряется так хорошо выглядеть после трех бутылок вина? Точно, ведьма. Я улыбаюсь своим мыслям и залпом выпиваю аспирин, молясь, чтобы муки наконец закончились.

— Софи, — кричит с кухни подруга, — если ты сейчас же не принесешь свою задницу на кухню, то тебе придется завтракать своим обычным дрянным кофе и овсянкой.

«А вот это уже серьезная угроза», — думаю я и смеясь отвечаю:

— Бегу… Ну, насколько это возможно.

Кофе просто восхитителен на вкус. И почему Марк не варит мне такой же по утрам?

Пока я жую третью порцию блинчиков с клубничным джемом, Лора укладывает волосы и красит губы красной помадой.

— Все, я готова, через час приедет такси, — говорит она, смотрясь в зеркало. Отражение ее явно радует. Как и меня. Кажется, я начинаю привыкать к ее новому имиджу.

— Ты так быстро уезжаешь? — тяну я. — Я думала, мы проведем немного больше времени вместе.

— У меня самолет, не забыла? И через несколько часов я уже буду наслаждаться тишиной и спокойствием, — подруга блаженно потягивается и смеется.

— Точно. Блин, это все вчерашнее вино, стирающее память, — улыбаюсь я. — Тебя проводить в аэропорт?

Лора обнимает меня за плечи:

— Конечно, нет, Софи. Я взрослая девочка и вполне доберусь сама.

Я пожимаю плечами и обнимаю подругу в ответ.

В другой комнате чересчур громко звонит мой телефон. Только бы не Марк и не мама. Оба станут читать мне нотации, а мне сейчас этого хочется меньше всего. Я закатываю глаза, глубоко вздыхаю и плетусь в спальню.

На экране незнакомый мне номер. Странно, кто может звонить в субботу в восемь утра?

— Алло, я вас слушаю, — произношу я.

— Доброе утро. Вы Софи? — нерешительно интересуется женский голос на том конце провода.

— Да. Что вы хотели?

— Мы с вами незнакомы. Меня зовут Виталина. Вита. И я не уверена, что правильно делаю, что звоню вам, но все же… — говорит собеседница и после небольшой паузы продолжает: — Я общалась с вашей мамой, но она только отмахнулась от меня и запретила мне звонить вам.

— Вита, верно? — и не дожидаясь ответа, продолжаю, стараясь скрыть негодование: — Простите, конечно, но что вы хотите? Надеюсь, это что-то важное для такого раннего звонка.

Она выдыхает:

— Да, Софи, это важно. Наверное. Во всяком случае, я думаю, что это важно. И для меня, и для вас.

Я закатываю глаза:

— Пожалуйста, ближе к делу.

Вита медлит несколько секунд, а затем мягко произносит:

— Софи… Ваш отец умер.

Несколько секунд я перевариваю услышанное, а затем разражаюсь громким смехом.

— Послушайте, — чуть успокоившись, говорю я, — мой отец умер почти двадцать пять лет назад, а Эд, — его имя болью отражается на моем лице, — мне не отец. Он просто жалкий бывший муж моей матери.

— Нет-нет, Софи, — тихо произносит Вита. — Я не знаю, вправе ли я рассказывать вам это… — она молчит, как будто собираясь с силами. — В общем, Глеб, точнее ваш отец, не умер двадцать пять лет назад, он умер вчера вечером — остановилось сердце.

Через мгновение, разрушая звенящую тишину, она всхлипывает и продолжает:

— Он просил меня связаться с вами, Софи. Можно сказать, что это было его последнее и, по сути, единственное желание… Это было нелегко, и я подключила всех своих знакомых, чтобы достать этот номер.

— Так, подождите, — резко произношу я, — мне кажется, вы что-то путаете. Мой отец погиб много лет назад, я это отчетливо помню. Да и кто вы вообще такая?

— Я его жена, — медленно говорит она. — Я понимаю, это все очень сложно, но он и ваша мать в прошлом расстались, а спустя два года мы с Глебом полюбили друг друга и сыграли свадьбу.

— Этого не может быть, — почти кричу я. — Я помню его похороны, я оплакивала его много лет. Да и мама… Мама не могла мне врать всю мою сознательную жизнь.

Или могла?

Резко в комнате становится нечем дышать. Я задыхаюсь… Неужели мама скрывала от меня правду столько лет? Неужели отец оставил меня? Как он мог? Как они могли? Я чувствую, что почти падаю в обморок и присаживаюсь на край кровати.

— Софи? — зовет меня голос из телефонной трубки. — С вами все хорошо?

Я собираюсь с силами, стараясь не дать слезам накрыть меня с головой, и холодно произношу:

— Да, все нормально. Я вам не верю, Вита. Не знаю, зачем вам все это нужно. Но это явно какая-то шутка.

Она вздыхает:

— Нет, дорогая, к сожалению, это не шутка. Я отправила вам по электронной почте кое-какие фотографии, может, они помогут понять происходящее, — слегка помедлив, она продолжает: — Похороны завтра в полдень. Надеюсь, вы приедете. Он бы этого хотел.

Я с шумом бросаю телефон о стену и сквозь слезы слышу, как разбивается стекло. Сползаю на пол, обнимаю себя руками и начинаю судорожно рыдать, не в силах остановиться.

— Софи, дорогая! Что произошло? Ты в порядке?

Голос Лоры кажется таким далеким. Я поднимаю глаза и качаю головой:

— Нет, не уверена.

— Расскажи мне, — тихо говорит она и опускается на пол рядом со мной.

— Я не знаю, Лори, — выдыхаю я, — кажется, это какая-то злая шутка, кто-то просто решил посмеяться надо мной.

Лора терпеливо ждет. Я перевожу дыхание, вытираю слезы рукой и продолжаю:

— Ты же знаешь, что мой родной отец умер, когда мне было пять?

— Да, знаю, милая, ты мне рассказывала, — мягко отвечает она.

— Так вот, — практически шепчу я, — сейчас мне звонила его жена. Не мама, а… другая. И уверяла, что он якобы умер вчера вечером от остановки сердца. Как такое может быть, Лори?

Лора задумчиво смотрит в сторону, потом поворачивается ко мне:

— Софи, тебе, конечно, сейчас непросто, но ты не думала, что… Ну, что может быть… — медлит она, — твоя мама…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — холодно говорю я. — Ты думаешь, что мама могла не рассказать мне правду, да?

Она молча кивает.

— Нет-нет, — почти кричу я, — я не могу в это поверить! Она не могла врать мне так долго! Да и зачем?

После минутного молчания я поворачиваюсь к подруге:

— Мне стоит ей позвонить?

— Думаю, да, — неуверенно отвечает она. — По крайней мере, ты должна знать правду.

Я киваю, поднимаю с пола телефон и набираю номер мамы на разбитом экране. Никогда еще гудки не казались такими долгими.

— Дорогая, — доносится бодрый голос мамы, — ты немного не вовремя, я гуляю по магазинам с подругой, помнишь, я рассказывала тебе про нее? Она недавно переехала, но мы уже успели подружиться, и она…

— Мама, — громко перебиваю ее я, — папа погиб двадцать пять лет назад?

— Что? — в ее голосе звучит изумление. — Конечно. Ты же знаешь. Мы были на его похоронах.

Я сжимаю телефон так крепко, что костяшки пальцев белеют.

— Скажи правду, — почти беззвучно прошу я.

— Софи, солнышко, ты плохо себя чувствуешь? — с несвойственной ей мягкостью лепечет мама. — С чего ты вообще начала сомневаться в этом?

Я уже не могу держать себя в руках:

— Твою мать, мама, скажи мне правду! — ору я в трубку, не обращая внимания на Лору, пытающуюся меня успокоить. — Он не умер, да? Он просто ушел? Бросил тебя с маленьким ребенком и ушел к другой женщине? Отвечай мне! Немедленно!

Я перевожу дыхание и слышу слабый вздох мамы на том конце провода.

— Да, Софи, он бросил нас, — отвечает она.

Я шумно выдыхаю, голова кружится. Мама продолжает что-то говорить, но я ее уже не слышу.

Как он мог? Мой самый любимый человек. Как он мог бросить меня и оставить одну с мамой и этим Эдом? Я не верю, просто не верю. Он всегда любил меня и был на моей стороне. Всегда защищал, даже от мамы. А тут ушел. Ушел и ни разу за двадцать пять лет не поинтересовался моей жизнью. Жизнью любимой дочери.

Я захлебываюсь от слез и почти не могу дышать. Обида и боль переполняют меня. Я так много лет оплакивала отца. Каждый миг: когда зубрила уроки, чтобы он мог мной гордиться; когда читала книги, которые, как мне казалось, ему бы тоже понравились; когда ела ужасный суп, который он так любил, и даже когда пряталась от пьяного отчима в нашей крохотной ванной, мечтая, чтобы отец пришел и забрал меня. Но он не пришел. Он предал меня. Он был не достоин ни одной моей слезинки. Лучше бы он действительно тогда погиб.

— Хочешь, я отменю поездку и побуду с тобой?

— Что? — растерянно произношу я, слыша голос Лоры, но совершенно не понимая смысла ее слов.

Лора обнимает меня и тихо повторяет:

— Я говорю, что могу отменить поездку и побыть с тобой, дорогая. Если хочешь.

— Нет, не нужно, — голос совсем не похож на мой. — У тебя тоже непростая ситуация, езжай к маме. А мне просто нужно немного поспать, и все наладится.

— Точно? — Лора не отводит от меня взгляда.

— Да, — киваю я неуверенно.

Лора пожимает плечами и торопливо начинает собираться. Я вытираю слезы и выхожу в коридор вслед за ней.

Боковым зрением в соседней комнате замечаю движение. Я медленно поворачиваю голову и застываю на месте от изумления.

Из кухни на меня смотрит светло-русая девочка лет пяти. Что за черт? Откуда она здесь? Может быть, мы забыли закрыть дверь?

— Лора, а мы закрывали дверь? — не отводя взгляда от девочки, спрашиваю я подругу.

— Конечно, Софи, — смеется она, — ты вчера раз восемь проверила, что она закрыта. А еще, что закрыты все окна и балконная дверь.

— Но… — поворачиваюсь я к Лоре с широко распахнутыми глазами и быстро перевожу взгляд обратно на кухню. Девочки нет. Я влетаю на кухню, осматриваясь по сторонам. Никого.

— Софи, — подруга стоит у меня за спиной, и в ее голосе чувствуется явное беспокойство, — может, мне все-таки остаться?

— Нет-нет, — торопливо заверяю я, — я буду в норме.

Лора медлит. Но в итоге целует меня на прощание и, обняв, кажется, чересчур крепко, исчезает за дверью.

Я без сил падаю на кровать. В голове сотни мыслей, и я никак за ними не успеваю.

Зачем мама столько лет врала мне? Хотела уберечь? Почему отец никогда не пытался появиться в моей жизни и только сейчас, после смерти, передал мне привет, больше похожий на насмешку? Интересно, у него есть дети? Мальчик? А может, чудесная розовощекая девочка с моими голубыми глазами? Он ее любил? Больше, чем меня?

Девочка… Откуда, черт возьми, девочка на моей кухне? Может, она потерялась и ей нужна помощь? Но как она туда попала и куда бесследно исчезла?

От количества вопросов и полного отсутствия ответов голова идет кругом.

«Дыши, Софи, дыши».

Я достаю из прикроватного шкафчика пару таблеток снотворного. Без него сейчас никак. Выпиваю и закрываю глаза.

Мне надо поспать. Может, это просто страшный сон? И после пробуждения все будет как прежде — Марк поцелует меня в макушку и приготовит традиционный кофе без кофеина, а мама расскажет про новый французский десерт. Через пару минут я проваливаюсь в сон, прекрасно понимая, что как прежде уже никогда не будет.