Крах иллюзий

Ирина Наги, 2023

Мир Виктории рушится, когда она узнает, что у ее любимого мужа есть вторая семья. Она не может простить ему предательство и решает развестись. Но не тут-то было! Он не собирается ее отпускать. Из любящего и заботливого он превращается в деспотичного тирана: держит Викторию дома, как в плену, и всячески пытается сломить ее волю, используя грязные методы. Помощь приходит неожиданно. Но злоключения девушки только начинаются…Сможет ли Виктория обрести счастье?

Глава 5 Ревность

Виктория сидела на кровати заплаканная, униженная и раздавленная. Она смотрела невидящим взглядом, в глазах была пустота, а по лицу расплывался огромный синяк. Слез уже не было, осталось разочарование в любимом мужчине. Как он мог? Что такого она сделала? Непонимание между ними образовало в ее душе огромную черную дыру. Она ощущала физически, как умирает любовь, но надежда хваталась слабыми ручонками за края этой дыры, пыталась звать на помощь, подумать, понять. Горькая обида помутила разум, заглушив все чувства.

Алексей стоял перед женой на коленях, гладил ее, целовал руки, но она не издавала никаких признаков жизни, как будто окаменела.

— Вика, я умоляю тебя, прости. Прости меня, пожалуйста, — он заглядывал ей в глаза, пытаясь поймать ее безжизненный взгляд. — Когда я увидел вас вместе, не знаю, что на меня нашло. Я так испугался, что потеряю тебя, что ты уйдешь к Матвею. У меня же никого нет, кроме тебя. Ты моя жизнь, мое счастье, моя любовь.

Он продолжал что-то еще говорить, но Виктория его не слушала. Она не помнила, сколько прошло времени. Но очнувшись от ступора, увидела мужа все также стоящего перед ней на коленях, встала и произнесла безжизненным голосом:

— Мне нужно побыть одной.

— Вика, — начал было Алексей, но увидев взгляд жены, решил не продолжать и молча покинул спальню.

Оказавшись в гостиной, Алексей заметался, как раненый тигр. Теперь он понял, что зря ударил Вику. Но в тот момент, когда он увидел ее с мужчиной, как она выходит из чужого автомобиля, гнев застелил его разум. Его мозг рисовал ему самые мрачные картины, как жена бросает его, смеется над ним со своим любовником. Он ничего не мог с собой поделать. Когда опомнился, Вика уже лежала на кровати и плакала, а потом наступило самое страшное: она перестала реагировать. Он испугался за нее, за ее психику. И сейчас он даже не представлял, как загладить вину перед любимой женщиной. Сможет ли она его простить? Если она бросит его, он не переживет этого.

Алексей взял трубку телефона и позвонил.

— Алло, — ответил на том проводе такой родной голос, что захотелось расплакаться, но Алексей сдержал себя.

— Мама, — произнес он охрипшим шепотом.

— Сынок, что случилось? — взволнованно произнесла Нина Петровна. Алексей откашлялся:

— Мама, — повторил он, — я ударил Вику.

На том конце повисла тишина. Алексей подумал, что связь оборвалась, но тут он услышал:

— Леша, сынок, я думаю, что ничего страшного не произошло. Вы обязательно помиритесь. Вспомни своего отца, как он…

— Мама, не надо про отца, — грубо прервал ее Алексей, — Вика не такая.

— Ну да. Твоя Вика сделана из другого теста. Куда уж мне! Я ей не чета, — обиженно продолжала Нина Петровна.

— Мама, извини. Я не хотел тебя обидеть.

Но мать молчала. Алексей лишь слышал приглушенные всхлипывания. Ну что такое? Сегодня день такой что ли! Вот и мать родную обидел!

— Сынок, ты принимаешь лекарство? — Настороженно спросила она.

— Мама, при чем здесь лекарство? Ладно, извини. Зря я тебе позвонил, — и он бросил трубку.

В это вечер Алексей не рискнул подняться в спальню к жене, он лег на диване в гостиной. Но сон никак не приходил. В голову назойливо лезли тяжелые мысли, он ворочался с боку на бок, грустно вздыхал, и уже под утро провалился в беспокойный сон.

Проснувшись, он взглянул на часы. Неужели проспал? Алексей с надеждой посмотрел в сторону спальни, но там была тишина. Он быстро собрался и вышел из дома.

Виктория услышала, как хлопнула входная дверь. Поднявшись с постели, она подошла к зеркалу. Боже, на кого она похожа! Синяк под глазом распух, расползся на все лицо и окрасился всеми цветами радуги. О работе можно забыть! Виктория задумалась. Нужно что-то делать со своей жизнью. Если так пойдет и дальше, то он превратит ее в бесправное существо. Что происходит с Алексеем? Два года они жили душа в душу, а тут в него словно бес вселился! Не пускает на работу. Ревнует на ровном месте. Она не давала ему повод сомневаться в ней. На работу выйти она теперь не сможет. С таким фингалом она всех читателей перепугает! Комок подступил к горлу, но она тут же взяла себя в руки, чтобы не расплакаться. Слезами ничего не изменить. Вот была бы жива мама, она бы ей посоветовала, что делать. Может Любе позвонить? Но она обижена на нее из-за Алексея. Виктория тяжело вздохнула и, шаркая ногами, побрела на кухню. Она заварила кофе и, сидя у окна, наслаждалась его терпким ароматом. С каждым глотком горячего дымящегося напитка в нее входила жизненная энергия, она это ощущала буквально физически. Она смотрела в окно на буйно расцветший сад, на теплое оранжевое солнышко, на птиц, которые весело щебетали и суетились. Виктория улыбнулась, на душе стало легко. Глядя на красоту природы, на мгновение она забыла обо всем, что с ней произошло. Но эйфория быстро улетучилась, и она нахмурилась. Поставив чашку с кофе на стол, она стала ходить из угла в угол. Потом взяла телефон и набрала номер.

— Алло, — послышался заспанный голос сестры.

— Люба, ты можешь приехать? Ты мне очень нужна, — последние слова Виктория произнесла сдавленным голосом.

— Что случилось? — По голосу Любы было слышно, что сон улетучился и она обеспокоена таким тоном сестры.

— Приезжай, я тебе все расскажу при встрече.

— Хорошо. Считай, что уже еду, — на том конце послышалась короткие гудки.

Люба приехала через сорок минут. Взглянув на Викторию, она обомлела:

— Кто тебя так? — Она подошла к сестре и внимательно рассматривала ее лицо. — Тебе к врачу надо.

— Я никуда не поеду.

Люба обняла Викторию и та разрыдалась. Она плакала во весь голос, всхлипывала, как ребенок, слезы текли, не переставая, словно ждали, когда их выпустят наружу, казалось, что они никогда не закончатся, будто дамбу прорвало. Люба гладила сестру по голове и тихо говорила успокаивающие слова, как когда-то мама в детстве, когда Виктория расшибла себе коленки.

Успокоившись, она налила себе и сестре кофе и начала рассказывать. Она говорила долго, вплоть до мелочей, как жила в деревне, как приехали в город, как изменился муж. Ей надо было выговориться близкому, родному человеку, который ее поймет и примет такой, какая она есть.

Люба сидела и молча слушала, не перебивая сестру. Она понимала, что ей нужно высказаться, выпустить свою боль. Периодически ее лицо то бледнело, то краснело. Боже, бедная моя маленькая сестрёнка! Она даже не понимала, какой у нее муж! Она его жалела и пыталась оправдать. Правду говорят, что любовь слепа! Неужели, она не понимает, что Алексей тиран и псих? Он же в порыве своей агрессии может убить ее или покалечить! Люба с жалостью смотрела на сестру и сжимала ее руку. Когда Виктория закончила свой рассказ, обе долго молчали. Виктория оттого, что облегчила свою душу, а Люба от потрясения.

— Может, поедем ко мне? Поживешь у меня, успокоишься. Я соскучилась по тебе, малышка, — прервала Люба молчание и крепко прижала к себе сестру, пытаясь скрыть слезы, так некстати навернувшиеся на глаза.

— Я не могу оставить мужа. Кто будет за ним ухаживать, готовить? Он же такой неприспособленный.

Люба удивленно посмотрела на Викторию:

— Он тебя избил! А ты, а ты… — Люба задохнулась от возмущения и недальновидности сестры. — Неужели ты его простишь?

— Я пока не решила, — Виктории даже стало немного стыдно перед сестрой за свое малодушие, — я его люблю.

— Только он тебя не любит. Он тебя воспринимает, как любимую игрушку, свою собственность. Только ты этого не видишь, — жестко говорила Люба, — Может это и жестоко с моей стороны, но открой глаза! Перестань быть идеалисткой и жить иллюзиями, уже пора повзрослеть, девочка моя!

Но Виктория упрямо молчала. Казалось, она не понимает, о чем говорит старшая сестра. Люба махнула рукой:

— Тебя не переделать. Ты совсем не меняешься. Я тебе сказала свое мнение, а дальше тебе решать, — и уже более миролюбиво добавила, — Давай не будем больше ссориться, мы ведь с тобой больше двух лет не виделись.

Она подошла к сестре, они обнялись и обе дружно разрыдались, но уже через мгновение раздался их веселый смех. Они переглянулись и рассмеялись еще громче.

Вечер не спеша опускался на город, обволакивая его цепкими серыми лапами. Солнце медленно садилось за горизонт, окрасив небо бронзово-красным цветом. Девушки суетились на кухне, заканчивая приготовление ужина. Они уже успокоились и вели оживленную беседу. Люба рассказывала о себе, об их общих знакомых. Виктории было интересно, как у кого сложилась жизнь. За разговорами они не заметили, как открылась дверь и на пороге показался Алексей. В одной руке он держал букет огромных алых роз, в другой торт и бутылку французского шампанского. Улыбнувшись во весь рот своей обезоруживающей улыбкой, он произнес:

— Девочки, добрый вечер!

Сестры настороженно смотрели на него, не произнеся ни слова. Алексей сделал вид, что не заметил их настроя в отношении себя. Продолжая улыбаться, он подошел к ним:

— Любочка, как давно я тебя не видел! А ты похорошела, — он коснулся ее щеки едва уловимым поцелуем, потом поцеловал жену и протянул ей цветы, — Викуля, это тебе. Любимая, прости меня, умоляю тебя. Я обещаю, больше такого не повторится.

— Я надеюсь, — Люба вытерла мокрые руки полотенцем, — А если еще раз поднимешь на нее руку, поедешь в места не столь отдаленные. Я тебе тоже обещаю.

У Алексея заходили желваки. Еще ни одна женщина не позволяла себе так с ним разговаривать. Но он сдержал свой гнев. Он должен помириться с женой. Сейчас это главная его задача. А с этой выскочкой он еще разберется! Всему свое время. Он переключил все внимание на жену, взял ее нежно за руки, заглянул в бездонные, полные боли, глаза:

— Милая, ты прощаешь меня? Ответь, пожалуйста, — вкрадчивым голосом спросил он.

— Хорошо. Но если это произойдет еще…

Он не дал ей договорить, поднял на руки и закружил по комнате.

— Любимая, любимая, — повторял он вновь и вновь, целуя ее лицо. Она вскрикнула.

— Что случилось, родная? — озабоченно спросил Алексей.

— Мне лицо больно, — капризно ответила Вика.

— Прости, прости. Я сейчас, — он из сумки достал тюбик с кремом, — вот, это очень хорошая мазь. Заживет за пару дней. Давай я намажу.

— Не надо, Леша. Давай позже. Ужин уже остывает, садитесь за стол.

Люба не верила ни одному слову Алексея. Она видела его насквозь, видела, как он играет, а глупышка Вика все принимала за чистую монету. Глазки светятся, смотрит на него влюбленным взглядом, полным обожания. Лишь бы он ее не трогал!

После ужина Люба засобиралась домой. Ей неприятно было находиться рядом с зятем. Когда она ушла, Алексей подхватил Вику на руки и отнес в спальню. Он был нежным и внимательным. Вика растаяла в его объятиях и, как всегда, безоговорочно поверила мужу.