Один лишь шаг. Повесть

Ирина Михневич

История и современность, система воспитания, формирование личности, противостояние толпе, жизнь и смерть, путь к Богу – таковы основные проблемы, поставленные в повести. Сюжет основан на реальных событиях, которые переосмыслены автором.

Глава 5

Проклятый день, когда пропали деньги! Как же здорово он начинался для Сергея!

После консультации Суханов не собирался корпеть над учебником и конспектами, потому что весь год к экзамену по двигателям внутреннего сгорания готовился. Преподаватель не давал им спуску, и теперь Сергей был уверен в себе как никогда.

Он ни о чем не просил родителей, но они сами помнили о предстоящем торжестве. Наверное, мать сэкономила на чём-то или сберегла то, что Сергей отдал ей после летней практики. Теперь уже неважно. Главное, он мог себе кое-что позволить на полтораста рублей, полученных месяц назад. Сергей позвал с собой в единственный поселковый универмаг Ваську Рябченко. Надо же было с кем-то посоветоваться, что стоит брать, а с кем ещё, если не с другом.

Всё вышло неплохо и недорого: тёмно-синяя рубаха на кнопках вместо пуговиц и модные клетчатые брюки. Ребята отметили удачную покупку обедом в кафе на оставшуюся десятку.

А на улице потрясающе пахло влажной землёй. Так пахнут свежие огурцы или ряпушка. Яркое солнце разгулялось на синем-синем небе, аж слепило глаза.

Никак не хотелось в общагу. Гуляя по посёлку, друзья вспоминали весну в Донбассе.

Сравнивали: дома уже сады в цвету, а тут только самое начало. Но какое! Снег таял, казалось, прямо на глазах. И моментально на проталинках подняли к солнцу жёлтые головки любопытные первенцы мать-и-мачехи.

Мальчишки наслаждались предчувствием будущего:

— Через пару недель начнётся. Откроется большая вода.

— Здорово! И выпускной совсем близко, а там и на работу.

— Хорошо, что есть куда и нас уже ждут.

Они не обратили внимания на тихого соглядатая в универмаге. Зато Вовка Попугайчик сразу заметил друзей, оценил Серёжкину покупку и помчался со своим открытием в роту, где тосковали в томительном бездействии Быченко и Пикалёв.

Дрожа от возмущения, Пика мерил длинными ногами кубрик. От двери к окну, от окна к двери.

— Не мельтеши! — раздражённо прикрикнул на него Женька, валявшийся в одежде на кровати в нарушение всех уставов. Он вяло мусолил в зубах дымящуюся сигарету, уставившись в одну точку на потолке, гипнотизируя полусонную муху. Джуня в который раз уже прокручивал в голове предстоящий разговор с Сухановым, прикидывал, как вернуть деньги, если тот их уже потратил.

— Всё кипит в груди! — возмущался Лёшка. — Вот же козёл! Суканов! Вместе жили, и не догадывался никто. Это ж надо! Своих перед выпуском обчистить!

— Никуда не денется, расколется. Рота обломает, — убеждённо заметил Женька.

И тут вошли Серёжка и Васька, беззаботные, довольные, умиротворённые какие-то.

— Почему вы здесь? В Петрозаводске должны сейчас быть! — удивился Васька. А Сергей ещё больше удивился, увидев под кроватью свой старый чемодан, с которым он приехал в училище, ведь все курсантские вещи хранились в баталерке. Что за новости?

. — Прикидываетесь, гады! — Пика пошёл грудью на Сергея..

— Лёха, подожди! — Джуня скрестил руки. Голос его стал жёстким и деловитым, как у прокурора в фильме о бандитах:

— Шикуешь, Серый? Откуда бабки? Где дают? Может, подскажешь?

Пикалёв вопросительным знаком навис над Серёжкой и ловко вырвал свёрток с покупками у него из рук.

Сергей остолбенел.

— Вы что, парни? Не с той ноги встали? — поймав отвращение в Джунином взгляде, занервничал Рябченко.

— Заткнись пока, Рябой! Не с тобой разговор! — предостерёг Пика.

Джуня, состроив брезгливую мину, развернул свёрток с покупками, кинул к себе на койку «вещественные доказательства».

— В чём дело-то? — взвинтился Сергей.

— Ну, гад, достану я тебя! — снова дёрнулся к нему Пикалёв.

— Погоди! — остановил его Быченко. — Это всегда успеешь. Побеседовать надо с товарищем. Бывшим товарищем, стоит заметить.

Он медленно, выдержав театральную паузу, всем корпусом повернулся к Сергею, вперил в него уничтожающий взгляд:

— Ты знаешь, что деньги тю-тю? Общественные! Уплыли…

— Как? — вырвалось одновременно у Рябченко и Суханова.

— Все. До копеечки, — с каким-то тайным злорадством уточнил Женька Быченко. Ему явно понравилось быть главным актёром в этом спектакле, им же самим поставленном. В самом деле, это куда правильней, чем самому пострадать за то, чего не совершал.

— Не может быть! — попятился Рябченко.

— Вот и мы так думали. Оказалось, может. Есть среди нас грязный предатель, а мы его три года человеком считали. Ловкач и подлец, мастер маскировки, — с грустью размышлял Джуня.

— Кто? Нашли? — почему-то шёпотом спросил Васька. А Сергей, кажется, уже понял, если не обманулся. Если это вообще доступно было пониманию.

— А ты, Рябой, разве не догадался? — схватил Ваську за плечо Пикалёв.

Рябченко слабо дёрнулся:

— Грабли свои убери! Я тут при чём?

— А при том! Ты помог ему денежки ротные, для общего веселья предназначенные, спустить вот на это барахло, — указующий перст Быченко ткнул в брюки.

— Врёте! — выдохнул Серёжка. — Мне мать прислала.

— Вот как! И когда же? — съязвил Джуня, и, помимо своей воли, Серёжка стал оправдываться:

— Месяц назад ещё, честное слово!

— Скрытный ты парень, Суханов! Не наш: радостью ни с кем не поделился. Будто не знаешь, что не принято у нас так. Нехорошо! — методично отчитывал Сергея Женька.

— Истратить боялся — вот и молчал. Хотелось к выпускному, — сказал Сергей. И подумал с опозданием: «Не надо бы оправдываться».

— А нам как будто не хотелось, — вздохнул Быченко.

— Не темни, Серый! У меня руки чешутся. Народ правды требует, — прицепился Пикалёв.

— Так почеши пойди в спортзал свои руки! Это вы-то народ? Не много ли на себя берёте? Что я вам объяснить должен? Деньги мои. Не брал я у вас. Для тупых и припадочных ещё раз могу повторить: не брал. Крайнего нашли!

— Так Попугайчик же тебя вычислил! — почему-то изумился Пикалёв, считая факт безоговорочно доказанным.

— Вот кто настучал! А если ошибся ваш Попка — дурак? Если сам и спёр? Вам, значит, всё равно, на кого кражу повесить? Лишь бы самим не отвечать! Почему вы ему поверили, а мне нет? — от обиды Сергей стал наезжать на гонцов. Чем он заслужил такое?

— Кто же знал, Серый? Давно бы тебя в роте не было, — убеждённо заметил Быченко.

— Ну что вы пристали к человеку? Не он это. Будто не доходит до вас? Не мог он, не способен, — тихо, но настойчиво проговорил Рябченко.

— А ты, Васька, не лезь, хоть он и лучший друг твой, — посоветовал Пикалёв.

— А вы докажите! По правде докажите! — не отставал Рябченко. — Так любого обвинить можно. Существует же, между прочим, презумпция невиновности?

— Какие слова ты знаешь, Рябченко! Только случай не тот, не на уроке права. Не умничай, не на уроке обществознания. Мы докажем, если потребуется. И матери его позвоним, — кивнул Джуня на Сергея. — Только поздно всё это и ни к чему. Лучше бы ему самому признаться. Может, в честь выпускного и простят, если деньги вернёт.

— А пошли вы, — огрызнулся Сергей. Что он ещё мог сказать, если ему всё равно не верят?

— Мы-то пока пойдём! А ты посиди, подумай, — постучал себя по лбу Быченко. — И тугрики готовь. Все разборки впереди!

В голове не укладывалось! Бедный мозг просто на части разрывался от незаслуженной обиды. Потом мысли подтягивались в центр, липли в кучу, как стружки металла к магниту, и вот уже снова и снова, словно сговорившись, мчались по одному и тому же кругу:

«Да как они могут? Как смеют? Почему виноватым его сделали? Почему решили, что он те самые деньги потратил? Может, они умом тронулись с горя? Но он тут при чём? И кто им дал право судить? И как они могут обвинять, не разобравшись?»

Жизненное пространство сузилось, замкнулось обидой, и потому надо было заставить себя срочно переключиться на что-то. Серёжка пытался читать, повторять конспекты к экзамену — всё оказалось напрасным. Его просто заклинило: «Надо же что-то делать! Что? Как доказать?» Он не сумел убедить ни в чём даже Женьку и Лёшку, а ведь они вчетвером вместе прожили целый год в одном кубрике.

Быченко и Пикалёв тем временем изолировали Рябченко от Суханова, чтобы не дать возможности друзьям сговориться. Ваську вытолкали на палубу и передали в руки правдолюбцев, которые заперли его в пустом кубрике.

Прихватив с собой Попугайчика, в поисках истины гонцы отправились на почту.

Уж поверьте, обаятельный Вовчик, с девичьими ямочками на щеках и премилой детской шепелявостью, умел найти подход к любому взрослому собеседнику. Но сегодня явно был не его день: никто не захотел копаться в старых корешках переводов.

— Уйди, парень! Не мешай! Видишь, какая очередь? — отмахнулась от него немолодая усталая женщина.

— Но мне нужно узнать! Совершенно необходимо! — взмолился Вовчик. — Помогите, по-человечески прошу.

— Пойми, не имею права сказать, даже если бы нашла. Перевод не не твоё имя. Ты даже объяснить толком не можешь, почему тебя эти деньги интересуют. Кто тебя послал? Странно всё это. Вот позвоню сейчас замполиту — пусть с вами разберётся. А я не обязана! — женщина всё больше распалялась, объясняя очевидное бестолковому курсанту.

— А замполита нет! Он в командировке! И я не уйду, пока не скажете, — упёрся Попугайчик, полностью исчерпав своё обаяние. Пришлось вмешаться Пикалёву:

— Трудно вам посмотреть? Да? Вопрос жизни и смерти!

— Наглость — второе счастье! Совсем распоясались! Не мешайте работать! В милицию их сдать, и дело с концом! — была единодушна разноголосая и многоликая очередь, оттирая парней подальше от окошка переводов и пенсий.

В милицию, естественно, никто не хотел. Так и не выяснили разведчики, получил ли Суханов перевод от матери месяц назад. Провалили свою миссию правдолюбцы и решили:

— Ну и чёрт с ними, с доказательствами. Всё равно ведь ясно, что виноват.