Сказочный ларец твоей души. Для тех, кто вырос, но верит в чудеса

Ирина Михалевская

Сборник волшебных исцеляющих сказок для взрослых и их деток. В каждой сказке заложена реальная проблема реального человека и ключ к решению этой проблемы. Погружаясь в сказку, которая ему отзывается, читатель проживает свою историю по-новому, открывает выходы из тупиковых ситуаций, находит подсказки, меняет свое отношение к ситуации и уже с новым настроем, в новом состоянии создает свою жизнь.

Горшочки

Арина с Зарием сидели на веранде, слушая сверчков. Уже давно стемнело, комары мерно звенели, но с уважением оставались на расстоянии от двух склоненных в задумчивости голов.

Свечи давно догорели, кот потянулся, выгнул спину и нырнул в дом. Когда они так молчат, это надолго.

Арина проводила кота и будто что-то вспомнила. Мягко встала, скрылась на минуту за дверью и вышла с двумя горшочками, перевязанными мягкой белой тканью.

— Помнишь эту историю? — улыбнулась Зарию.

Зарий протянул руку к горшочкам, но на полпути остановился.

— Помню. Сложно забыть. Какой из них с чем?

— Это тогда было жизненно важным — не перепутать, — хмыкнула Арина. — Сейчас они сравнялись.

— Как сравнялись? — Зарий не удивился, таким его не пронять, но бровь поднял. — Как можно было сравнять мечты со страхами?

— Да, а что с ними делать, если они равны? — хитро прищурилась Арина. — У тебя не так разве?

— Твои горшочки. У меня всё не так было, ты же знаешь. Это ты у нас сколько десятилетий один из них всё схоронить пыталась — где он только ни побывал… — Зарий усмехнулся, припоминая что-то.

Арина хихикнула и нежно обняла горшочки:

— Не мог не припомнить, да? Эх, глупая была, юная…

— Ты и сейчас юная, — чему-то улыбнулся Зарий. — Так для чего горшки-то вытащила?

— Да так. Умолкли мы надолго. А разве нам столько молчать надо было, чтобы ответ найти?

— Может, просто помолчать захотели? Не бывает разве? — улыбка Зария блуждала в тонких загорелых морщинках.

— Может. Да не может. О чем мы мечтали?

— О том, чтобы мир в очередной раз сделать лучше, о чем еще, — улыбка уже не пряталась в морщинках, а мягким светом озаряла летнюю ночь.

— А чего тогда сели думать, а не воплощать? Неужто утра ждем?

— На страхи намекаешь?

— А то!

— И чего боишься?

— А что я сразу-то?

— Ну, горшочки твои. И ты сама до сих пор здесь, а не понеслась впереди паровоза.

Арина буркнула что-то невнятно, а потом серьезно так, непривычно серьезно нахмурилась.

— Вот мы с тобой сколько живы, всё мир меняем. Не угомонимся никак. А он меняется, этот мир? Не зря ли?

— Зря? Ну, смотря для кого меняем.

— Для себя, знамо дело, — Арина расхохоталась.

— Тогда и думать нечего. Я спать пошел.

Зарий поднялся и пошел по белой тропке через яблоневый сад.

«Ладно, горшочки. И мы спать. О чем мечтаем, того и боимся, не впервой ведь» — Арина тихонько открыла дверь и вошла в дом. Завтра содержимое горшочков подружить — и вперед…