Лик Сатаны

Ирина Мельникова, 2015

В ее жизни ничего не осталось, лишь усталая обреченность и пустота. Саша была оскорблена и унижена, а гордость ее растоптана. Что ей дала эта борьба за правду и справедливость, кроме стыда и мук совести? Эта история обнажила столько скелетов в шкафу!.. Получается, Сашин дед был далеко не праведником. И зачем только она затеяла расследование его гибели, втянув в него журналистов Никиту Шмелева и Юлию Быстрову и подставив их всех под пули? Когда на свет вышло темное прошлое ее деда, стали выясняться чудовищные подробности… Что же теперь делать – остановиться на полпути? Нет, Саша все же должна узнать, за что его убили. Похоже, и ее бабушка погибла под колесами лихача вовсе не случайно… А все началось, когда бабушке, работавшей в музее, принесли на экспертизу икону и она сразу заметила: лик святого был переписан…

Глава 5

«…Вот вы, молодой человек, говорите — культурный пласт региона. А хотя бы отдаленно понимаете, откуда он взялся, этот пласт?

Не понимаете?

А я вам расскажу. И даже продемонстрирую документально, хотя, конечно, подлинников в доме не держу, но с вас и копий будет. А они, поверьте, сделаны в архивах, часто закрытых от иной публики вроде вас. Не обижайтесь, пожалуйста, но журналист по большому счету — это даже не профессия… Но ни слова об этом. Давайте о культурном пласте.

Городок наш, между прочим, расположен в весьма примечательном месте. Если позволите сравнение, я бы сказал — это распутье, перекресток. Что вы сказали? Географическая задница? Хм… Грубовато, но, пожалуй, вы правы.

По большому счету город издревле являлся перевалочным пунктом, этаким караван-сараем, сначала на пути завоевателей, затем купцов, а потом — ссыльных и переселенцев в Сибирь и на Дальний Восток. Вам ведь известно, что недалеко от города проходили одна из артерий Шелкового и отвилок Чайного путей?

Поэтому определенный набор культурных артефактов область получила поначалу от тех самых купцов, что тащили свои шелка из Китая через наши, а затем казахские степи к Каспийскому морю. Как вы понимаете, далеко не все доходили до пункта назначения. Кто-то оставался сам, кто-то из-за болезни, кто-то просто не выживал в силу разных причин. Немало товаров было разграблено по пути разбойниками, что-то распродавали сами купцы. Порой в запасниках провинциальных музеев среди кучи ветхого барахла можно обнаружить необыкновенные вещи… Мда! Необыкновенные…»

— Шмелев! — резкий голос ворвался в сознание даже сквозь наушники. — Что происходит? Где материал?

Никита отвел взгляд от экрана и с недоумением уставился на тщедушную особу, которая вдруг возникла в его кабинете. Глаза ее сквозь толстые линзы очков метали молнии и, казалось, прожигали насквозь. Ответственный секретарь! Кара небесная за лень и разгильдяйство!

— Танюшечка Матвеевна! — Никита вскочил с кресла и льстиво улыбнулся. — Я же завсегда готов! Тружусь в поте лица, аки раб на галерах! Как пчелка нектар собираю!

— Пчелка! — фыркнула ответсек. — Волчара ты, Шмелев! А вот я — негр на плантациях. Даю час! Не будет материала, я тебя четвертую, нет, на органы продам! Ты слышишь? Сама выпотрошу!

Профессор продолжал что-то бормотать в наушниках, но Никита слушал вполуха: если ответственный секретарь сама заявилась в кабинет, значит, номер горел ясным пламенем.

— Кровожадная вы женщина, Татьяна свет Матвеевна! Но вот люблю я вас, и ничего тут не поделаешь! — Он ухмыльнулся, преданно посмотрел ей в глаза. — Два часа! И материал у ваших ног!

Ответсек вздохнула, сняла очки и протерла линзы платочком.

— Шалопут! И когда уже повзрослеешь?

И, нацепив очки на нос, направилась к выходу из кабинета. На пороге остановилась и сердито бросила:

— Телефон включи! Не дозвонишься!

Никита проводил ее взглядом и снова плюхнулся в кресло, прикинув, что дедовской говорильни осталось на полчаса, а ту лабуду, что звалась криминальной сводкой, он обработает за час. Правда, особо выбирать не придется, но что поделаешь, если даже операция МЧС по спасению кота из водосточной трубы летом превращается чуть ли не в сенсацию.

Он глянул на счетчик времени. Ага, десяток минут, как с куста! Но возвращаться не стал и вновь окунулся в рассуждения профессора.

«…позже наш городишко, тогда еще просто узловая железнодорожная станция, стал местом, куда стекались разные люди, из разных краев, разумеется, не по своей воле. А как иначе? Кто бы потащился в эту глушь с суровым климатом, долгой зимой и коротким, часто незаметным летом, проклятым гнусом и далеко не самой плодородной почвой? Но в то суровое время, когда на Москву шел Гитлер, Сталин принимал превентивные меры, чтобы в тылу врага не оказалось нацистских пособников. Немцы Поволжья, финны, прибалты, западные украинцы, поляки… И знаете, в чем-то Сталин был прав. Известно, что при ведении войны фашисты практиковали предательский маневр: взрыв в тылу воюющей стороны, как это было с «пятой колонной» в Испании, с изменой хорватов в Югославии.

Вы пейте чай, пейте… О чем я? Ах да…

Знаете, был такой генерал-лейтенант Павел Мешик, возглавлял НКВД Украины в предвоенное время. Так вот он, помнится, написал Хрущеву, в бытность того первым секретарем ЦК КП(б) Украины, докладную записку с предложениями по ликвидации баз украинских националистов. Минуточку, где мои очки… А, вот… Слушайте:

«…Материалы, добытые в процессе агентурной разработки и следствия по делам участников «Организации украинских националистов» (ОУН), в том числе воззвания и листовки организации, свидетельствуют о том, что во время войны Германии с СССР роль «пятой колонны» немцев будет выполнять ОУН. Эта «пятая колонна» может представить собой серьезную силу, так как она хорошо вооружена и пополняет свои склады путем переброски оружия из Германии.

Так называемый революционный провод ОУН, руководимый Степаном Бандерой, не дожидаясь войны, уже сейчас организовал активное противодействие мероприятиям Советской власти и всячески терроризирует население западных областей Украины…»

Но генерал Мешик не успел разгромить бандеровское подполье, началась война. Тем не менее накануне ее в нашу область прибыли сотни семей так называемых националистов. А это как минимум четыре тысячи человек, которых выдернули из родного дома и повезли бог знает куда, почти в нечеловеческих условиях, опять же под дулами винтовок. Многое ли они могли забрать? Вряд ли. Времена были тяжелыми, ссыльных беззастенчиво грабили, а оставшиеся ценности они частенько меняли на еду и одежду. И вот так порой и всплывали в наших архивах вещи, которым не место было здесь. Никак они не могли оказаться тут в обычных условиях. После войны снова наплыв ссыльных из западных областей — семей тех же бандеровцев, «лесных людей» из Прибалтики, крымских татар. Попробуй разберись, кто из них был реальным врагом, а кто просто попал под раздачу. Мешик, кстати, не избежал участи врага народа. Его арестовали и расстреляли в 1953 году, когда он был министром внутренних дел Украины. Но, если признаться, темная там история…

Говорят, что его элементарно сдал Хрущев. Ведь при нем после смерти Сталина практически прекратилась борьба с бандеровским подпольем, самый удачливый из ликвидаторов Павел Судоплатов получил тринадцать лет тюрьмы, а многие бандиты вышли на свободу по амнистии. И Крым — откупная Хрущева за годы правления Украиной, за расстрел в тюрьме львовских зэков…

Впрочем, это уже другая тема!»

Никита хмыкнул. Надо же, и здесь Украина! Честно сказать, Шмелев, считавший себя циником и прожженным негодяем, нежданно-негаданно ощутил в себе прилив патриотизма, иногда даже ввязывался в свары в социальных сетях и порой бился не на жизнь, а на смерть с таким же диванным бойцом по другую сторону виртуального фронта, прекрасно понимая, что убеждать того бесполезно. Но открыто в своих симпатиях к Отечеству никогда не признавался. Впрочем, и пристрастия к европейским ценностям тоже не выказывал…

Никита тряхнул головой. Черт, опять что-то пропустил в интервью. От скуки сводило челюсти, клонило в сон, но взялся за гуж, слушай до конца!

«…Еще чайку? — Голос профессора звучал доброжелательно, значит, корреспондент не зевал откровенно и слушал заинтересованно. — Или, может, кофе? Я, признаться, давно пристрастился к нему, и даже врачи не смогли убедить, что мне вредно. А вы знаете, те, кто пьет кофе регулярно, на тридцать процентов реже болеют сахарным диабетом? Ну, теперь вот знаете… Жаль, что на онкологию не действует…»

Несколько раз звякнула ложечка, дед, видно, размешивал сахар, а затем продолжал в той же тональности:

«…А вы говорите, культурный пласт. Не стоит забывать, что наша, российская культура в большей степени зиждется на православной духовности, оттого столь мощный натиск она претерпела со стороны Запада в девяностые годы. И надо признать, понесла большие потери. Опять же для мало смыслящих поясняю: речь не только и не столько о вероучениях и церкви, сколько об основах культуры — почему и называл Лаппо-Данилевский цивилизации культурно-историческим типом. Не пытайтесь здесь цепляться к словам, вам непонятным в своей полноте, но прочитайте для начала Лаппо-Данилевского.

Наши либералы все прекрасно понимают, потому и числят православие своим главным врагом в деле переиначивания России. Только они лукаво не сообщают, что если отказаться от православных основ нашего культурно-исторического типа, то в европейцев мы все равно не превратимся. Но русскими быть перестанем. Переродимся в манкуртов — идеальное для современного капитализма стадо жвачных, которыми любой телевизор может управлять… Этого желают либералы, но они забывают о том, что об этом мечтали и большевики, когда пытались создать «нового человека».

Как говорил мой учитель профессор Зимогорский: «Запад не зря противостоит русской духовности. Православный, когда крестится, поворачивается на Запад и говорит: «Отрекаюсь от сатаны и в него плюю!» Сатана сейчас атакует землю святой Руси и Киев, мать городов русских и колыбель православия. А нам надо молиться о мире, умягчении злых сердец. Что бы там ни вещали поборники западных ценностей, но Запад — олицетворение зла, молодой человек. Истинная духовность — на Востоке…»

Никита выключил диктофон. Нет, ничего интересного в этой записи нет! Ни единой зацепки! Ну какие могут быть зацепки в рассуждениях о зле и духовных ценностях? Из-за этого не заканчивают свою жизнь самоубийством! Но отчего-то профессор ведь выпрыгнул из окна? Или не выпрыгнул?

Тут его взгляд упал на часы. Никита охнул и, мигом забыв обо всем, принялся наконец за криминальную сводку… Правда, поставив последнюю точку, подумал, что зря, наверно, повел себя с Сашей по-хамски. Было в ее глазах что-то этакое, необъяснимо загадочное! И тут же рассердился на себя. Хватит! Надо завязывать со Светкой, и поэтому ну их, бурные романы, подальше, а профессорскую внучку тем более!