Агент сыскной полиции

Ирина Мельникова

Провинциальный сибирский город взбудоражен цепью загадочных преступлений, в том числе убийством известного немецкого путешественника. Дело на контроле у губернатора. Им занимаются охранное отделение и жандармерия. Но успех все-таки на стороне уголовной полиции – ее начальника, бывалого сыщика Федора Тартищева, и совсем юного агента – Алексея Полякова. Работают они слаженно, азартно, лихо, часто рискуя жизнью. Они не оставляют преступникам ни малейшего шанса избежать наказания. Потому что преступление – всегда преступление, даже если оно совершается ради благих целей…

Глава 5

В два часа пополудни к дому капитана Страшилова подошел высокий человек в старом плаще, разбитых сапогах и картузе, надвинутом на глаза. В нем с трудом можно было узнать Алексея, тем более что нижнюю часть лица он прятал за толстым шарфом, обмотанным вокруг шеи.

Сначала он спустился в дворницкую, поговорил некоторое время с дворником, потом подошел к черному ходу и позвонил. Дверь отворила кухарка.

— Позови-ка мамку Катерину, мне с ней повидаться надо на пару минут, — сказал Алексей и окинул кухарку не совсем приветливым взглядом.

Она недовольно поджала губы и прикрыла за собой двери. Правда, оставила небольшую щель, что позволило визитеру надеяться, что его просьба не пропадет даром.

Через несколько минут на пороге появилась дородная белобрысая баба в красном платье и светлом переднике с орущим младенцем на руках. Она резво перебрасывала его с руки на руку, отчего младенец на какое-то время затихал и таращился на мир маленькими круглыми глазенками.

— Чего надобно? — спросила Екатерина не слишком дружелюбно.

— Мужа твоего, Гурия, — в тон ей ответил Алексей, — я его давний приятель.

Екатерина окинула его подозрительным взглядом и нахмурилась.

— Знать не знаю, где он ошивается. Срок освободиться ему уже поболе недели как вышел, но тута он не появлялся.

— Ну, язви его в душу, — произнес с сожалением в голосе молодой человек, — а я для него место держу в мясной лавке. Пятнадцать рублей жалованья и на всем готовом. Пойду искать другого земляка. Хотелось, конечно, оставить это место для Гурия, но время не терпит.

— Постой, мил человек, — схватила его за рукав Катерина, — он у дядьки своего Кондратия завсегда останавливается, когда без места.

— Адрес скажешь?

— Вторая Разъезжая, дом Огурцова. Кондратий Лексеич там в кухонных мужиках служит…

Почти в то же самое время на грязной половине трактира «Три великана» появился один из лучших агентов Тартищева Иван Вавилов, юркий человечек с маленькими черными усиками и такой же бородкой. В старой фуражке со сломанной кокардой, в засаленном сюртуке и дешевых штучных брюках, он смахивал на мелкого чиновника, любящего заложить за воротник, и по этой причине внимания к своей особе не привлекал.

В зале дым стоял коромыслом. За столиками со сбившимися грязными скатертями, на которых перемешались тарелки с закусками, пустые бутылки и пьяные рожи особо рьяных завсегдатаев, сидели и полулежали на стульях посетители, чей вид не оставлял никакого сомнения, каким образом они зарабатывают себе на жизнь. Проститутки успешно марьяжили^[3] своих клиентов, «коты»^[4] и хипесники^[5] караулили проституток, тырбанили слам^[6] «фортачи»^[7] и «поездушники»,^[8] ширмачи^[9] и портяночники.^[10] Между столиками с подносами в руках сновали и огрызались на посетителей половые в длинных красных рубахах, в черных жилетах и таких же брюках с напуском на высокие сапоги. Из бильярдной доносились стук шаров и пьяные возгласы. Здесь вовсю шла игра в пирамиду и карамболь.

Вавилов протолкался в бильярдную, сел за столик и заказал бутылку пива.

Пьяный сброд все прибывал. Вонь от давно не мытых тел, запахи перегара и мочи, табачный дым, непрерывный мат и визги шлюх не помешали Вавилову справиться с одной бутылкой пива и заказать вторую. Одновременно он успевал держать в поле зрения и входную дверь в зал, и следить за перемещениями публики внутри бильярдной. Некоторые из вновь прибывших, не задерживаясь, проходили в незаметную, прикрытую занавеской дверь в противоположном от стойки углу комнаты. Вавилов знал: за ней начиналась лестница, ведущая на второй этаж соседнего с трактиром дома, где в крошечной комнате катрана^[11] крутили мельницу^[12] или разводили лоха^[13] известные в округе чесальщики^[14] Злоказов и Пилюкин.

Сам катранщик^[15] был давним агентом Тартищева, и поэтому сыскари заглядывали сюда редко, но точно знали, кого и когда раздели до кишок^[16] и кто из «иванов»^[17] вовсю сорил деньгами…

Перебрав взглядом одного за другим всех посетителей этого зала, Вавилов удостоверился, что никого похожего на Мозалевского здесь нет, поэтому вернулся в общий зал и устроился за столиком недалеко от буфета. Все столы были заняты, и в соседях с ним оказались две проститутки — ярко крашенные девки, которые были уже изрядно навеселе. Возле них увивались кавалеры — Гмызь и Чернуха, мелкие карманные воры, не брезговавшие ограбить пьяного или сорвать шапку с припозднившегося прохожего.

Окинув взглядом гуляющую публику, Вавилов натянул фуражку и подошел к буфетчику.

— Что скажешь?

— Никого похожего, ваше благородие! — Буфетчик опасливо зыркнул глазами по сторонам и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. — Никого-с в помине!

— Французскими монетами никто сегодня не расплачивался?

— Хранцузскими? — удивился буфетчик. — Да мы и не знаем таких!

— Постой, Данила. — Пробегавший мимо половой взгромоздил на стойку поднос с грязной посудой. — Сегодня поутру завалился один хмырь болотный, выпил три рюмки водки, закусил балыком и кидает мне в оплату золотой. «Получи, дескать, что следует». А я посмотрел и говорю: «Припасай, шляпа, другую монету, у нас такие не ходят!»

— Что значит не ходят? — Вавилов почувствовал, как у него вспотели ладони.

— Да какая-то она не такая мне показалась. Маленькая, и не по-нашенски написано.

— И что же он ответил?

— Засмеялся и пальцем по лбу себя постучал. «Деревня ты необразованная, — говорит, — во французском золоте ничего не понимаешь!» Золото назад взял и канареечку мне сунул. Я ему сорок копеек сдал.

— Как он выглядел?

— Высокий, плечистый, одет как барин, с тростью и в цилиндре.

— Борода? Усы?

— Бороды точно нет, а вот усы имеются. Слабые такие, словно недавно отпускать стали…

— Ты случайно не заметил, куда он после трактира направился?

— Заметил, — пожал плечами половой, — с утра народу мало, в окно хорошо все видно. Он на крыльцо вышел и извозчика взял. Я точно не разглядел, но, кажется, Ермолая, того, что завсегда у фонтана слева от тумбы стоит…

На девять вечера Тартищев объявил общий сбор личного состава сыскного отделения.

— Будем брать Мозалевского, — коротко определил он задачу и приказал Вавилову: — Доложите обстановку.

Тот пригладил ладонью редкие волосы, которые кустиком топорщились на затылке, и обвел собравшихся серьезным взглядом.

— На данный момент дело обстоит следующим образом. Выявлен адрес, по которому проживали Казначеев и Мозалевский. Они скрывались в комнате дядьки Казначеева Кондратия Бугрова. В портерной^[18] напротив дома установлено наблюдение с двух окон. Наши агенты, сменяясь через два часа, наблюдают за парадным подъездом и окнами, выходящими на улицу. Из дворницкой ведется наблюдение за черным ходом. Как показал извозчик Ермолай Гусев, он довез Мозалевского по адресу, заявленному клиентом, то есть туда, где он проживал прежде с Казначеевым. В дом тот вошел через парадный ход и, по сведениям агентов, до сей поры из него не показывался.

— Что ж, будем брать! — повторил Тартищев и окинул взглядом свое воинство. — Чтобы застать его врасплох и отнять возможность сопротивления или сокрытия вещей, порядок действий будет таков…

Более всего на свете Алексей боялся, что у него забурчит в животе от голода. Пироги Марии Кузьминичны были последним, что он съел за сегодняшний день. К тому же он опасался, что Тартищев вот-вот скажет: «Возвращаетесь к себе восвояси, молодой человек, в ваших услугах боле не нуждаются». Но день закончился, за ним потянулась ночь, Тартищев помалкивал и ничего не сказал даже тогда, когда Алексей сел в одну пролетку с агентами, выезжающими на задержание Мозалевского.

В десятом часу вечера с двух сторон подъехали к дому, где укрывался Мозалевский. Остановились на некотором расстоянии. Вавилов и околоточный надзиратель подошли к воротам соседнего дома и звонком вызвали двух дворников, а по свистку околоточного явились два городовых.

Под окнами, у парадного подъезда и у черного хода выставили караулы, и после этого Вавилов, Алексей, один из агентов, околоточный и старший дворник принялись взбираться по темной и захламленной лестнице черного хода на второй этаж. Алексею приказали занять нижнюю площадку, агент поднялся чуть выше по ступенькам, ведущим на третий этаж. Околоточный и Вавилов затаились справа и слева от входа в квартиру.

На звонок дворника дверь открыла женщина и, похоже, совсем не удивилась столь позднему визиту.

— Кондратий дома? — спросил у нее дворник и шагнул через порог, оставив дверь слегка приоткрытой.

— Дома, дома, — зачастила женщина, — где ж ему быть?

Дворник окинул взглядом кухню и подошел к невзрачному человеку, точившему кухонные ножи.

— Послушай, мне бы Гурия повидать. Там его какая-то баба дожидается. Говорит, что жена.

— Катька? — удивился Кондратий. — Какого лешего она в ночь примчалась?

— Откель мне знать? — рассердился дворник. — Позови да позови, просит, а сама чуть не ревмя ревет.

— А я ей что скажу? — Кондратий уставился на дворника. — Я и сам хочу знать, где он прохлаждается. Вчерась вечером как ушел с приятелем, так и не вернулся.

— А приятель что ж?

— Да он у меня в каморке валяется. С утра не просыхает. Сначала казенку^[19] пил, а час назад Варьку, — кивнул он на одну из женщин, — в «шланбой»^[20] посылал…

Дверь распахнулась, и Вавилов, а следом за ним околоточный, быстрым шагом вошли в квартиру. Кухня замерла от изумления. Перестали стучать ножи, смолкли разговоры. Кухарка и две ее помощницы, одна из которых открыла дверь дворнику, казалось, онемели от ужаса, увидев двух человек с револьверами в руках.

— Ни звука! — на всякий случай приказал громким шепотом Вавилов и кивнул головой Кондратию: — Веди в свою комнату!

— Слушаюсь, — прошептал тот испуганно и засеменил к выходу из кухни.

Его каморка находилась по соседству, но, когда полицейские ворвались в нее, там никого не оказалось. Только на грязном без простыни тюфяке, на котором совсем недавно лежал Мозалевский, валялся жилет, в кармане которого нашли тридцать рублей кредитными билетами. На трехрублевой ассигнации были видны следы крови. Кровь обнаружили и на грязном носовом платке, который преступник забыл на подоконнике.

— Беда какая! Спугнули все-таки мерзавца! Через подвал ушел! — поскреб в затылке околоточный и набросился на дворников: — Что ж вы про угольную яму не упредили? Теперь ищи его свищи. Небось уже в другой конец города ускакал.

Дворники сконфуженно разводили руками и переглядывались. Летом в доме углем не пользовались, и про этот дополнительный выход, ведущий из подвала, просто-напросто забыли.

— Наверняка он в соседние дворы через дровяные сараи ушел, — заметил Вавилов, успевший сбегать на улицу и вернуться в компании с разъяренным Тартищевым.

Начальник сыскного отдела окинул всех тяжелым взглядом.

— Не отыщете к утру Мозалевского, пеняйте на себя! — И кивнул Алексею: — Поехали!

У того екнуло сердце: вот и закончилась его недолгая карьера сыщика! Но виду не подал и лишь спросил:

— В сыскное отделение?

— Нет! — рявкнул в ответ Тартищев. — Ко мне домой! — И повернулся к побледневшему Вавилову: — Иван, рой землю, грызи зубами, но достань мне негодяя хоть с того света! Сроку тебе до десяти утра. В одиннадцать меня ждут с докладом у губернатора!

— Ваше высокоблагородие! — Околоточный отошел от Кондратия, который, вжав голову в плечи, робко наблюдал за ними из закутка рядом с плитой. — Бугров говорит, что у Мозалевского якобы полюбовница есть. Верка, по фамилии, кажись, Шашкова. Проживает в меблированных комнатах на Разгуляе. Мозалевский хвастался по пьяни, что шибко, дескать, красивая. И завсегда его принимает, даже без денег. А сейчас он при деньгах, так и вовсе рада будет.

Тартищев крякнул и посмотрел на Вавилова.

— Живо на Разгуляй! Верку выкопать из-под земли. Я не слишком верю, что он решит у нее укрыться, но засаду в квартире устроить непременно. Кроме того, осмотреть все трактиры, кабаки, распивочные, расспросить буфетчиков, половых, маркеров и завсегдатаев, не появлялся ли где человек, похожий на Мозалевского, предупредить городовых, обратить внимание на проституток… — Он махнул рукой Алексею. — Поехали!

Тот уточнил:

— К вам домой?

— Нет, в бордель! — ответил Тартищев и, заметив, как вытянулось лицо у Алексея, неожиданно рассмеялся: — Не обольщайся! Всего лишь проверим, не появлялся ли наш бегунок в сих злачных местах.

Примечания

3

Завлекали.

4

Сутенеры.

5

Воры, грабившие мужчин, которых приводили к себе проститутки.

6

Делили добычу.

7

Воры, проникавшие в квартиры через форточки.

8

Воры, промышлявшие кражами с проезжающих экипажей.

9

Воры-карманники.

10

Воры, срывавшие шапки или вырывавшие сумки из рук.

11

Карточный притон.

12

Игра шулеров между собой.

13

Вовлечь намеченную жертву в картежную игру.

14

Шулеры.

15

Содержатель карточного притона.

16

Выиграть у жертвы все, вплоть до одежды.

17

Вор, работающий по-крупному, авторитетный вор.

18

Портер — сорт темного пива.

19

Водка заводского изготовления.

20

Так называлась форточка, через которую с 11 вечера до 7 утра тайно торговали водкой, зачастую, как сейчас говорят, фальсифицированной.