Золушка. Реинкарнация

Ирина Мелешкевич, 2020

Человечеству известно более 370 историй о Золушке. В этой сказке описано семь, основанных на реальных исторических фактах. От Древней Греции, Египта, до Франции и Германии. Повествование представлено в виде описания 7 жизней одного человека. В каждой из своих жизней Золушка находит своего принца. Где-то это был Фараон, где-то Начальник Корейской Провинции, где-то Китайский Генерал. Но в каждой из своих жизней ей придется пройти много испытаний, прежде чем отыскать свое счастье.

Часть вторая

1. Греческая история

Взошло солнце, и Ариадна открыла глаза. Она привыкла вставать с первыми его лучами. Сегодня был первый день, когда боль от утраты отца слегка притупилась. Притупилась до такой степени, что она смогла встать и покинуть свои покои.

Девушка аккуратно приоткрыла дверь и высунула наружу голову. Коридор был пуст и тих. Она тихонечко, чтобы не привлекать внимания, вышла в коридор. Было раннее утро. Настолько раннее, что даже слуги еще спали. Пройдя по коридору и толкнув тяжелую дверь, она оказалась снаружи. И вдруг… Яркое изобилие зелени расстелилось перед нею. У Бусириса был чудесный сад. Почти такой же, как и у ее отца. Ариадна несмело ступила в царство цветов. Но с каждым шагом смелость ее росла. Она бродила по вымощенным дорожкам, пытаясь разглядеть какие-то знакомые образы. Но ее усилия были безуспешны. Этот сад отличался от того, что она бережно хранила у себя дома. Тогда она прервала свою прогулку и вернулась назад.

Рядом со своей комнатой она встретила Геофестину.

— Вижу, ты уже освоилась в нашем саду, — ехидно улыбнулась она.

— Я пыталась отыскать частичку своего дома. Но не нашла. У моего отца был похожий сад. И я подумала…

— Ты здесь не для того, чтобы думать, а чтобы работать. Ты рабыня! И должна знать свое место.

Именно в этот момент Ариадна поняла, что дочери Бусириса даже и не думали становиться для нее сестрами.

— Я знаю свое место, — тихо проговорила она, опустив глаза и сжав кулаки.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Геофестина. — Ступай на кухню. Там тебе объяснят твои обязанности.

И ей объяснили. Ариадна мыла котлы и посуду, с утра до ночи мела дорожки в хозяйском саду, прибирала дом и всячески прислуживала трем своим новым госпожам. Калиадна любила, когда Ариадна подавала ей свежий виноград. Дидона любила, когда та обмахивала ее опахалом. Геофестина же требовала, чтобы Ариадна массировала ей ноги.

— Рабыня, — постоянно говорила она, — подай мне вина.

Калиадна и Дидона вторили ей. А Ариадна безропотно выполняла все поручения, отчетливо повторяя себе те слова Геофестины: «Знай свое место!»

Она сжимала зубы и делала все, что ей велели, несмотря на трудности. Она должна выжить! Должна найти способ сбежать и вернуться домой. В Грецию. А для этого необходимы силы. И знания. Поэтому безропотно принимала испытания и ждала. Ждала благоприятного момента. Ждала возможности. И каждую ночь молила богов даровать ей эту возможность.

* * *

Шло время. Ариадна привыкла к положению вещей. Она рабыня, и у нее есть три госпожи. Три ненасытные госпожи, которые постоянно требуют ее внимания и присутствия. Только один Бусирис не докучал ей. Ему было жаль Ариадну. И купил он ее не из-за того, что ему не хватало рабынь. Нет. Ему стало жаль девушку. Увидев ее на постаменте, он подумал, что на ее месте могла оказаться одна из его дочерей. И сердце замерло от жалости к этому замученному дитя с потухшими глазами. Он не смог отказать себе и своему сердцу. Подойдя к торговцу, уже отчаявшемуся продать Ариадну, Бусирис стал расспрашивать о ней. И его любопытство было полностью удовлетворено. Ему рассказали и о происхождении девушки, и о том, как она попала в рабство. Торговец нахваливал благородное происхождение рабыни, дабы повысить ее стоимость, но добился лишь повышения жалости Бусириса. Он купил ее. Она не рассказывала, и он не приставал к ней с расспросами. Понимал всю трагичность ее судьбы. А в его владениях она могла обрести новый дом. Он искренне верил в это. И надеялся, что его дочери разделят с ним его стремления.

Бусирис часто бывал в разъездах. А когда подолгу оставался дома, то значительную часть дня проводил в саду, отдыхая в объятиях Морфея. Поэтому он и не догадывался, что новая сестра его дочерей трудилась не покладая рук днями и ночами. На его глазах девушки разыгрывали бесконечную доброту по отношению к Ариадне. Она же безропотно молчала, разумно понимая, что бунт ничего разумного не даст. По крайней мере, пока. А Геофестина наряжала Ариадну в красивые одежды, чтобы перед Бусирисом та предстала во всей красе.

Все остальное время девушка ходила в том платье, которое было на ней, когда Бусирис купил ее. Да, ее продали Марсалу со всем ее имуществом с корабля. Бусирис думал, что в окружении знакомых вещей она быстрее привыкнет к новому месту. Но пользоваться своим имуществом она могла лишь в те дни, когда Марсал был дома — Геофестина позволяла ей делать вид, что все происходит именно так, как и хотел ее отец. В дни же, когда Бусирис отсутствовал, в распоряжении Ариадны было лишь то, в чем она пришла в этот дом. Босая и почти нагая. Но это одеяние было ей милей любых шелков, в которые лицемерно обряжали ее сестры Марсал. Ведь это было маленькое напоминание о той жизни на родине, где она была счастлива и под защитой отца.

Но несмотря на всю плачевность своего состояния, она старалась не унывать. Даже смогла подружиться с маленькой обезьянкой.

Однажды после изнурительного дня — главы семейства Марсал вновь не было дома — Ариадна опустилась на ступени, чтобы передохнуть в прохладе позднего вечера. Легкий ветерок обдувал разрумянившиеся от работы щеки. Веки смыкались под тяжестью прожитого дня. Она прислонилась к белокаменной колонне. Дрема уже начала одолевать своей сладостью девушку, как вдруг что-то ударило ее по голове. Сон тут же слетел с нее. Она распахнула глаза и обернулась. Тишина.

«Показалось», — подумала она и, вновь прислонившись в колонне, прикрыла веки.

Но тут что-то вновь прилетело в ее затылок. Ариадна распахнула ресницы и обернувшись потерла ушибленное место. Она стала всматриваться в темноту растений сада. Было тихо, никакого движения. И тут услышала, как что-то зашевелилось в кустах. Страх обуял ее сердце. Как вдруг из высокой травы на дорожку выскочила маленькая обезьянка. Они обе замерли, уставившись друг на друга. Ариадна боялась пошевелиться и тем самым спугнуть животное. Но прошло уже несколько мгновений, а обезьянка не спешила покидать свою новую знакомую. Лишь все пристальнее всматривалась в нее, решая, стоит ли доверия эта человеческая женщина. Ариадна залюбовалась. Обезьянка, словно ведя мысленный диалог сама с собой, сначала наклонила голову к одному своему тонкому плечику, а потом и к другому. Тогда, подчиняясь какому-то неведомому порыву, Ариадна выставила вперед руку и поманила пальцами животное. Та повертела головой, принюхалась и неожиданно для девушки вскочила к ней на предплечье.

— О, — только и смогла вымолвить Ариадна. — Ты все-таки решила довериться мне?

В ответ на этот вопрос обезьянка пискнула, и девушке даже показалось, что она поняла ее.

— Ты, наверно, страшно голодна?

И тут случилось невероятное — обезьянка кивнула. Ариадна сначала замерла, а потом звонко рассмеялась.

— Тогда нам срочно нужно накормить тебя. Ты согласна со мной?

И снова кивок.

Ариадне вдруг стало так легко на сердце. Впервые с момента ее похищения она почувствовала, что больше не одинока. Что теперь у нее есть друг — пусть и такой маленький.

Однажды вечером за ужином в своей комнате Ариадна вдруг отложила еду и пристально посмотрела на свою новую подругу. Та, заметив это, последовала ее примеру и тоже уставилась на нее в ответ.

— Мне кажется, тебе нужно дать имя, — поделилась она своими мыслями. — Ты со мной согласна?

Обезьянка задумалась в ответ. Подняла глаза к потолку, словно в действительности размышляла над только что сказанным. Так прошло несколько тихих мгновений. Затем она вновь перевела глаза на Ариадну и медленно кивнула. Девушка уже начала спокойно относиться к тому, что может вести диалоги с обезьянкой, словно с человеком. Но она знала, что нужно задавать только такие вопросы, на которые можно ответить либо «да», либо «нет», и тогда обезьянка либо кивала в ответ, либо мотала своей маленькой головкой в разные стороны.

— Тогда давай выбирать тебе имя. Я буду предлагать, а ты соглашаться со мной или отвергать предложенное.

В ответ опять согласный кивок.

И Ариадна начала сыпать именами. Она предложила обезьянке уже множество вариантов, но почему-то та нещадно отвергла их все. Девушка устало потерла виски.

— Давай тогда продолжим завтра. Мне кажется, сегодня я слишком устала, чтобы предложить что-то толковое. Тебе не понравился ни один вариант.

Обезьянка посмотрела на Ариадну долгим взглядом, а потом вдруг произнесла:

— Это все потому, что у меня уже есть имя.

Ариадна застыла. Животное говорило. Говорило! Сама же Ариадна вдруг совершенно утратила дар речи. Она осталась способна лишь на то, чтобы смотреть на обезьянку и хлопать ресницами. Так продолжалось еще какое-то время, пока она чуть слышным шепотом не произнесла:

— И какое же?

— Меня зовут Чича, — спокойно ответила та.

Ариадне показалось, что она совсем заработалась — вот с обезьянами уже разговаривает. Сначала та ей только кивала, а теперь ей уже и речь мерещиться начала. Да, рабство еще никого до хорошего не доводило.

— Значит, ты не только кивать умеешь, но еще и говорить, — констатировала она.

— Все умеют, — философски заметила обезьянка, — главное, уметь слышать.

— Значит, я не схожу с ума?

— Нет, — просто улыбнулась Чича.

Ариадна не знала, как ей реагировать. Но со временем она привыкла.

Так что теперь обезьянка постоянно обитала на ее плече и жила в ее комнате. Единственная причина, которая могла заставить обезьянку покинуть плечо своей хозяйки, это неминуемое приближение одной из дочерей Бусириса. Она почему-то сразу невзлюбила эту троицу. И всякий раз при их приближении с тихим писком кидалась в ближайшие кусты.

Так жизнь для Ариадны вошла в привычное русло. Она готовила, стирала, убирала и ни на что не жаловалась. Делила свой ужин с обезьянкой и ложилась спать, а с первыми петухами принималась за работу. И старалась найти возможность порадоваться каждому новому дню.

2. Египетская история

Ламия растянулась на своих подушках. Она сейчас завершила обряд и нуждалась в отдыхе. Все ее тело переполняла сладкая истома. Она тонула в любви. Но это была физическая любовь. Любовь, которая дарила наслаждение, помогала совершать обряды, но никак не отзывалась в сердце. Ламия слышала про такую любовь. Ради нее люди совершали невозможное, решались на невероятное, творили непостижимое. Слышала и даже читала, но никогда не ощущала. И тот вопрос, что задала ей Исида, теперь не выходил из головы: «А как же любовь?»

Ламия жила и была вполне удовлетворена своей жизнью. Она Верховная Жрица Великого Храма. Сама Исида благословила ее на служение. И служение свое она несла достойно, исполняя все заветы своей богини. Что значительно приумножало ее богатство. Золотые монеты текли к ней рекой. И с каждым годом этот источник становился все изобильнее.

«А как же любовь?»

Теперь этот вопрос начинал сводить ее с ума. С того дня, как произошла их случайная встреча с Исидой, эта мысль не покидала ее. С того дня на каждого мужчину, что заходил в ее покои, она смотрела иначе. Взгляд ее зеленых глаз стал изучающим. В каждом госте она теперь пыталась рассмотреть что-то, почувствовать в себе некий отклик на его присутствие. Но в сердце была звенящая тишина.

Прошло время, и Ламия постаралась выкинуть эти мысли из головы. Но они упрямились и никак не хотели покидать ее.

* * *

— Ах, Ламия, дитя, — Исида пристально наблюдала за смятением своей Верховной Жрицы. — Зачем ты противишься? Я посеяла в тебе это зерно, так дай ему прорасти. Позволь себе почувствовать то, что дано лишь немногим. Настоящую любовь. Ведь для того, чтобы получить ее, тебе нужно захотеть этого всем сердцем. А ты гонишь это желание от себя. Но ничего. Там, где бессильны люди, всесильны боги.

И Исида отправилась на поиски своего сына. Глаза богини горели. Она собиралась одарить Ламию так, как та даже не подозревала.

3. Корейская история

Новая весна дарила новую надежду на новую жизнь. Все вокруг просыпалось и зацветало. И каждый верил, что эта весна будет лучше предыдущей. Одна лишь Тиен не ждала никаких изменений.

Со свадьбы отца и появления новой хозяйки в доме минул не один год. За это время Виен и Хонг успели постареть, а Тиен из маленькой пухленькой девочки превратилась в юную красавицу. Невесту на выданье. Иссиня-черная смоль ее волос была видна издалека, тонкий стан и две бездонные ночи глаз сделали ее самой завидной невестой.

Но Хонг никак не могла смириться с этим. Она по-прежнему заставляла девушку трудиться от зари до зари. И даже думать не позволяла о возможности выйти замуж.

Но молодость свое берет. К Виену начали свататься соседи. Он, по простоте своей души, спрашивал мнения Хонг. Она же всегда находила возможный предлог, чтобы отказать новому жениху. После множества неудачных попыток о Тиен как о невесте забыли.

А Тиен и не думала печалиться по этому поводу. Девочка, которая с детства не знала любви, не пыталась ее найти и в юности. Она по-прежнему продолжала трудиться над домашней работой, сказав себе, что счастье не для нее. А время шло своим чередом.

4. Китайская история

Су Шен трудилась с самого рассвета. Вначале она думала, что ее новые сестры примутся помогать ей. Но Чен Гуанг и Ши Хонг ни разу не пришли ей на помощь. Сначала это приводило ее в недоумение. Ведь Роу Шен давала ей столько заданий по дому. Но со временем наступило осознание. И она пришла со своими грустными выводами к отцу. Но тот, как обычно бывает, не поверил ей. Ведь на его глазах Роу Шен была самой добротой по отношению к Су Шен.

После этого осознание безвыходности накрыло ее. Отчаяние породило в ней всепоглощающую грусть. Единственной, кто поддерживал и утешал Су Шен, была Золотая Рыбка, которую перед смертью подарила ей мать. Каждый вечер, приходя в свою комнату, Су Шен садилась рядом с аквариумом и рассказывала о том, как прошел ее день. Как она мыла, чистила, мела, что успела сделать сегодня, а что осталось на грядущий день. И с рассветом она принималась за работу. А ближе к полудню просыпалась мачеха и снабжала ее новыми поручениями.

Конец ознакомительного фрагмента.