#СОК. ГРАНАТОВЫЙ #сказка #длявзрослыхдевочек

Ирина Макаренко

Она легка и иностранна. Бизнес-леди с тёплыми глазами и одиноким сердцем. Местами неуверена в себе и от того противоречива. Любима, но не влюблена, хотя мечтает. И думает, что счастлива при этом.Он же любимец публики и несвободен. Бесстрашен, но труслив, поэтому поспешен на шаги, местами не туда. Имеет страсть в мотоциклетном шлеме. Но счастлив ли?И между ними стакан гранатового сока. Во что он вылился – об этом в этой книге.Ах да! Еще босфорное дыхание Стамбула через московский смог.

II

«Мы будем на месте через полчаса», — сообщил водитель, когда машина тронулась. Кейтрини откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Салон наполнился приятной ненавязчивой мелодией и она могла спокойно побыть наедине со своими мыслями.

Через десять дней ей предстоит поездка на родину, необходимо лично доложить руководителю их концерна о результатах сегодняшней встречи, и о предложениях и условиях, выдвинутых здешними партнерами для продолжения сотрудничества. Условия, на первый взгляд, казались невыгодными для ее компании. Ещё раз проанализировав их, и сопоставив с отчётами и своими цифрами, Кейтрини, как ей казалось, нашла компромисс, который устроит все стороны. Но ей необходимо убедить в этом руководителя лично. Иначе ничего не получится.

Как хорошо, что приехал Пол! Она может с ним посоветоваться по этому поводу, и он обязательно подскажет что-нибудь дельное. Кейтрини улыбнулась.

Милый Пол, чтобы она без него делала. Пол был старинным приятелем ее отца, с которым они познакомились в австралийском порту будучи ещё совсем молодыми, и прибывшие туда каждый из своих стран со своими судами для разгрузки-погрузки. Так получилось, что новость о рождении Кейтрини ее отец получил по прибытию в Австралию, и той же ночью в ближайшем портовом пабе это знаменательное событие было отмечено в буквальном смысле с международным масштабом. Отец на радостях угощал моряков из разных стран — гостей паба, до самого утра, где в числе прочих был и Пол, с которым оказались общей любовь не только к шотландскому виски, морям и бильярду, но ещё и одинаковые музыкальные пристрастия, и взгляды на жизнь. Как они умудрились сохранить и укрепить свою дружбу через разные континенты, десятилетия, политические ситуации — оставалось для Кейтрини загадкой до сих пор. Но все это время Пол был для Кейтрини как второй отец, а после смерти родного отца несколько лет назад, он практически его заменил. Пол же считал Кейтрини своей дочкой и относился к ней с отеческой любовью и трепетом. Своих детей у них с женой не было из-за проблем со здоровьем, и всю свою нерастраченную родительскую нежность он отдавал Кейтрини. Их встречи были не частыми, долгожданными и всегда очень тёплыми. Вот и сейчас, Кейтрини с нетерпением ждала момента, когда сможет обнять и поцеловать Пола.

— Какой же я счастливый человек! — воскликнул Пол, поднимаясь на встречу Кейтрини из-за столика, — ты осчастливила старика своим сиянием, Кэти! — продолжал он, обнимая Кейтрини.

Та и правда, светилась от радости встречи. Немного отстранившись от Пола, она посмотрела на него и довольно отметила про себя, что он отлично выглядит для своих 67 лет. Благородная седина красиво оттеняла гладкое загорелое лицо мужчины. Благодаря своему активному образу жизни Пол был подтянут, бодр и весьма привлекателен. К тому же, он был немного щеголеват, признавал это как свой грех, но любил его и считал должным его удовлетворять. Вот и сейчас на нем был пиджак цвета осенней яркой охры, явно сшитый на заказ, шёлковый шейный платок в огурцах всех оттенков синего, и синяя рубашка, синие брюки, и синие же туфли. При этом это было гармонично, естественно и не кричаще, ему просто это шло. В этом был весь Пол. Осенне-морской. Под стать городу, в который он приехал сейчас.

Как же сильно она по нему соскучилась!

Они сделали заказ, и Кейтрини попросила Пола рассказать о последних новостях. Хотя они были в курсе жизненных событий друг друга благодаря частой видеосвязи и переписке, но это все равно не то, что живое общение. Да и Пол так забавно рассказывал о, вроде бы, даже совсем обычных вещах, что слушать его было одним удовольствием.

Они обсудили много разных тем, в том числе и беспокоящую Кейтрини по работе, между делом прерываясь на поесть, и договорились встретиться в январе на дне рождения Пола в одном из его отелей, который он определит для празднования.

— Кстати, об отелях, — Пол накрыл руку Кейтрини своей, — Я знаю, мы уже говорили об этом, но я хочу вернуться к обсуждению. Вернее даже, я хочу озвучить своё решение, — он покачал головой, увидев, что девушка собирается возразить, — Несмотря на твои возражения, я все таки решил передать два из своих отелей тебе, — он похлопал ее по руке, — Знаю, знаю: ты скажешь, что ты ничего не смыслишь в отельном бизнесе и все такое. Но, поверь мне, в этом бизнесе нет ничего сложного или отличного от любого другого в общем-то: с твоей светлой головой, серьезной деловой хваткой, порядочностью и отношением к людям у тебя все получится ещё лучше, чем у меня.

Кейтрини сникла и посмотрела за окно. Уже было довольно-таки темно, и на водной глади качались отсветы фонарей набережной. Она вздохнула. Это уже не первый разговор на эту тему. И дело было не в том, что ей было страшно браться за управление отелями, что это новый для неё бизнес или бы она не хотела этого. Нет. Ей не хотелось с этими отелями принимать тот факт, что Пола тоже в скором времени может не стать, и он таким образом пытается подготовить ее к этому. Конечно, она понимала, что все мы смертны рано или поздно. Но ей довелось слишком рано узнать, как близкие люди навсегда уходят. И слишком мало осталось по-настоящему близких и дорогих ее сердцу людей. Кейтрини предпочла бы не думать сейчас об этом. Она прекрасно понимала, что движет Полом, как он переживает и заботится о ней, и расстраивать его ей совершенно ее хотелось.

Она повернулась к Полу и улыбнулась:

— Хорошо. Я приму их, раз ты настаиваешь, и тебе так будет спокойней, — она отпила воды, — Ты уже решил, какие отели ты мне передашь?

Пол облегченно рассмеялся:

— Вот такой поворот мне больше нравится, Кэти! Да, я думал об этом. Но, может, у тебя самой есть пожелания?

Кейтрини отрицательно покачала головой.

— Что ж, тогда пусть это станет для тебя сюрпризом, — он оглянулся по ресторану, — Думаю, это дело надо отметить!… Танцем — поспешил успокоить он Кейтрини, удивившуюся его словам, поскольку вот уже лет пятнадцать как он не притрагивается к спиртному.

— Потанцуй со стариком, порадуй меня ещё, — сказал он, галантно приглашая ее. Кейтрини с удовольствием откликнулась. Пол был тем, кто учил её, шестнадцатилетнюю девочку, танцевать с мужчиной (правда, тогда мальчиком) перед школьным балом. Это именно Пол позже объяснил ей, что в танце она инструмент в руках мужчины. Нет ничего, кроме рук, которые ведут тебя. Нет ничего, кроме мелодии, которая обволакивает и проходит через двоих. И что это все неважно, когда танцуешь с любимым человеком, — тогда нет ничего, кроме его глаз, дыхания и музыки тел. И как важно встретить того мужчину, с которым в танце будет именно такое единение. С тех самых пор она крайне редко соглашалась танцевать с кем-либо. Потому что хотела испытать именно то, о чем рассказывал Пол, а не разочаровываться.

Под воспоминания она положила голову ему на грудь и чувствовала себя маленькой девочкой, уткнувшейся в грудь отца, где так надежно и уютно. Пол поглаживал ее по голове и улыбался, благодаря судьбу за то, что послала ему таким образом испытать отцовство.

Они оба были так увлечены, что не замечали за дальним столиком одинокого мужчину, печально наблюдавшего за ними.

Седар был не рад тому, что приехал сюда. Это было не правильное решение. После того, как он попрощался с ней сегодня утром, ему впервые захотелось что-то делать. Именно захотелось, а не потому что надо. Он позвонил управляющему своими отелями и распорядился насчёт организации приема для детей, чем вызвал немало вопросов и удивления. Поспешив заверить, что он в своём уме, и что это не пиар ход или какой-то бзик, он пообещал заехать и проверить все лично на днях.

Потом он поехал к родителям на обед и обрадовал их своим хорошим настроением. Он много смеялся и шутил, что было редкостью последнее время и вызвало удивление у его родных. И, конечно, мама начала интересоваться причиной столь резкой перемены в настроении сына. Ну а что он мог сказать, когда он и сам толком не понимал. Он только улыбался себе в усы и вспоминал темный блеск из-под густых ресниц «Вы — прекрасное зеркало»… ещё он вспомнил, как она договаривалась с кем-то сегодня поужинать в Четырех сезонах, вроде бы в 7. Он глянул на часы. Если уехать сейчас, то он вполне может успеть заехать домой, принять душ и переодеться. Да и потом, там отличный видовой ресторан с прекрасной кухней, где можно в любом случае неплохо провести время. Но если честно, он просто хотел увидеть ее ещё раз. И неделя для этого была слишком долгим сроком.

И вот он увидел. Увидел, как она бросилась в объятья высокого импозантного мужчины лет шестидесяти, который сгрёб ее в охапку своими ручищами. Увидел, как нежно она смотрит на него, как целует в щеку и гладит по ней. Увидел, как он накрыл ее руку своей, и как поглаживал ее пальцы. Увидел, как она отвернулась к окну, явно чем-то расстроенная, и как потом тепло смотрела на него.

А сейчас он смотрел, как она танцевала с ним, положив голову ему на грудь. И Седару было неприятно это видеть. Возможно потому, что завидовал этому мужчине. Именно он купается сейчас в ее внимании, тепле, нежности и заботе. Этот лощеный старик. А не Седар. И, может быть, дело даже не конкретно в этом старике или этой молодой женщине, которая ему так и не сказала своего имени, а дело в самом Седаре, который истосковался по настоящему женскому теплу, которое тебе дарят просто так, а не потому, что хотят от тебя чего-то, и не потому, что ты известная личность.

Ладно, хватит на сегодня. С него достаточно.

Он встал, чтобы уйти. Злость и раздражение вернулись. Знакомое состояние. Что ж, видимо так тому и быть.

— Господин Седар, вам нельзя через главный вход, — остановил его управляющий, — Там толпа репортеров, видимо кто-то из персонала сообщил им, что вы здесь, — извиняющимся тоном сказал он, — Лучше выйти через служебный выход.

Седар кивнул. Хорошо. Он оглянулся, чтобы ещё раз увидеть ее, но девушки за столом не было. Ее спутник был один.

— Скажите, куда мне идти, — попросил он управляющего.

Кейтрини расправила платье и посмотрела на себя в зеркало туалетной комнаты. Перед ужином она успела заехать домой, переодеться и сменить причёску. Сейчас из зеркала на неё смотрела красивая молодая женщина со спадающими волнами на плечи темными волосами. Ей можно было дать не больше тридцати пяти. Кейтрини мысленно усмехнулась: «Мои вечные тридцать пять». Ей нравилось, как она выглядела, хотя так было далеко не всегда. Но теперь она любила свой настоящий возраст и себя в нем. Свою свободу и своё знание себя, свои возможности и своё владение собой. Она тряхнула головой, любуясь, как распадаются локоны. Довольно улыбнувшись себе, она открыла дверь.

Сделав шаг, Кейтрини буквально врезалась в широкую мужскую грудь. Вскинув голову, она чуть не вскрикнула и закусила губу.

Это было неожиданно и слишком близко — лицо, на котором сейчас она видела только его темные, почти чёрные глаза, и чувствовала его дыхание кожей. Кейтрини еле отвела взгляд и попыталась выпрямиться, хотя сделать это было не просто — его руки держали ее, а взгляд проникал, казалось, в самые потаённые ее глубины. Выдохнув, ей все-таки удалось сделать шаг назад.

— Похоже, у вас уже вошло в привычку сбивать меня с ног сегодня, — Кейтрини старалась не смотреть на мужчину, — Хорошо, что в этот раз в руках у меня ничего не было.

— По-моему, сейчас это вы в меня врезались, — резко ответил Седар.

Кейтрини с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, — Что вы вообще здесь делаете?

Он немного замялся:

— Как и все. Пришёл поужинать, здесь хорошая кухня, — теперь уже Седар отвёл глаза, он не хотел, чтобы она увидела в них правду.

Кейтрини склонила голову, прищурившись:

— Не может быть! — она покачала головой, недоумевая, — Вы услышали утром мой разговор с Полом насчёт ужина, и пришли сюда специально? — эта догадка развеселила ее, — Неужели это правда, скажите? — рассмеялась она и в веселом порыве подошла к нему, заглядывая в лицо и положив руку на его предплечье, — Как же это по-мальчишески мило, — она по-прежнему улыбалась.

Седар боролся внутри сам с собой. Одна его часть сейчас же хотела прижать ее руку к своей груди, а другой рукой обхватить за талию, и чтобы она вот так стояла близко, заглядывая с улыбкой в его глаза, и говорила что-нибудь своим чудесным голосом с забавным акцентом, а он бы тонул в ее глазах и слушал — неважно даже что, просто ее голос и смех. Другая же его часть тут же напоминала недавние картинки танца с ее спутником, ожидавшем в зале, заставляла хмуриться и твердила про то, что они едва знакомы, и их ничего не может связывать.

Увидев, как он опять нахмурился, Кейтрини отошла от него и перестала улыбаться.

— Прошу прощения, — получилось чуть хрипло.

Она сглотнула и убрала волосы за ухо.

— Хорошего вечера, — произнесла она уже ровным голосом, проходя мимо и не глядя на него.

Седару потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя после этой внезапной близости. Он вздохнул и взъерошил волосы. Все ещё облако ее духов, все ещё такое близкое ее дыхание и тепло от ее ладони на его предплечье. И эти золотисто-карие глаза на пол-лица. Он затряс головой, толкнул дверь и зашёл в туалетную комнату. С шумом пустил воду из крана, желая смыть с себя это наваждение как можно быстрей.

«Как это по-мальчишески мило» — ее слова звучали у него в голове. Вот именно, по-мальчишески, повёл себя очень необдуманно и спонтанно, что для него совершенно не свойственно. Снова сдвинув брови, он посмотрел на своё мокрое лицо в зеркале. Он был зол. Очень. Очень зол на себя. Хлопнув дверью, он почти бегом направился к лестнице для персонала. Сейчас единственное, чего ему хотелось — вылить эту злость без остатка и навсегда забыть этот день. И есть только одно место, где он мог это сделать — спортзал, туда он сейчас и поедет.

Тем временем, Кейтрини вернулась за столик, и Пол сразу заметил перемену в ее настроении и задумчивый взгляд.

— Что-то произошло, милая? — участливо спросил он.

— Нет, что ты… Ну что могло со мной произойти… просто я немного устала, прости меня, день выдался очень насыщенным — она виновато улыбнулась. Меньше всего ей сейчас хотелось огорчать Пола своим настроением.

— Перестань, это мне надо извиняться, — совсем не подумал о том, что ты целый день на ногах, а уже поздно! Тебе пора домой, отдыхать. Давай, я провожу тебя до машины.

— Пол, ты самый замечательный, ты знаешь об этом? — Кейтрини взяла его под руку — Я очень тронута твоим вниманием и признательна тебе за понимание.

Пол мягко похлопал ее по руке: — Конечно, я самый замечательный и самый понимающий, — он усмехнулся, — И за это я беру с тебя обещание отвезти меня в аэропорт завтра… Да, — ответил он на ее вопросительный взгляд, — я приехал с тем, чтобы обнять тебя, дочка, и мне незачем надоедать тебе дольше, — подмигнул он.

— Кстати, — Пол остановился, — Ты давно не показывала мне своих картин, не присылала их фото. Неужели ты забросила рисование, Кейтрини? — спросил он строго.

Кейтрини покачала головой:

— Не забросила. Просто последнее время была больше занята рабочими вопросами. Обещаю прислать тебе фото последних работ, — улыбнулась она, — И я как раз задумалась над новой. Хочется испытать себя по-новому, сделать что-то нетипичное для меня…

— Ну, тогда напиши себя, дочка, — Кейтрини удивленно взглянула на Пола, думая, что он шутит, но он был совершенно серьёзен: — Да, ты уже доросла до этого. Попробуй. Разреши себе, девочка моя, познать себя ещё и с этой стороны, — Пол одобрительно сжал ее руку.

До выхода они шли молча, каждый размышляя своё о только что сказанном.

На улице было уже прохладно, и Кейтрини поплотнее запахнула пальто.

— Дальше не ходи. Ты легко одет, можешь простудиться, — заботливо остановила она Пола у выхода. Они обнялись.

— Береги себя, — произнесли они практически одновременно, и Пол поцеловал девушку в щеку. Она пожелала ему доброй ночи и пошла к ожидавшему ее автомобилю.

Краем глаз она заметила кучку людей с камерами, которые явно кого-то ожидали. И, кажется, она знала, кого. Она остановилась и посмотрела на этих людей. Их работа — ожидание. Ожидание нескольких минут возможных кадров и слов. А зачастую — ожидание очередного разочарования, когда никто так и не появится из заветной двери.

Когда-то и она жила ожиданием. Ожиданием чуда, ожиданием счастья. Что кто-то придёт и сделает это для неё. А потом, когда ей надоело ждать, она просто пошла и открыла заветную дверь, чтобы самой сделать себя счастливой. И у неё все прекрасно получилось, и, она была уверена, и дальше будет получаться. Если она этого будет хотеть.

Кейтрини улыбнулась и закинула голову к небу.

«Спасибо и за этот день. Спасибо за счастье. Сейчас-есть-я.»

Усаживаясь в машину, она уже не видела, как один из репортеров отсматривал на своём фотоаппарате только что отснятые кадры с красивой молодой женщиной в темном пальто, с обращенным к небу лицом, светящимся от лунного света. Эту фотографию он разместит в своём портфолио и назовёт «Любимая небом». Несколько часов ожидания впустую известной личности, которая так и не появилась, того стоили, подумал он, довольно рассматривая снимок.