Время вспомнить себя

Ирина Измайловская, 2022

Услышать робкий голос своей души, перестать жить «как все», найти свой путь… Об этом даже думать страшно! Но она, собрав волю в кулак, приняла решение начать новую жизнь «с чистого листа» чего бы это ей ни стоило! Вселенная услышала её желание и привлекла в жизнь события, которые потребовали от Ирины Сергеевны приложения таких способностей и качеств, о наличии которых у себя она и не подозревала. Получится ли? Получится! Сможет ли? Сможет! Никаких сомнений! Назад не оглядываться! В себе не сомневаться! Страшно? Очень! Что ж, изрядная доля природного авантюризма и упрямства ей в помощь, да и новая любовь, которую, в качестве поддержки, пошлёт ей Вселенная, придаст сил!

Ирина Сергеевна неожиданно проснулась от какого-то резкого звука. Немного полежав с закрытыми глазами, поняла, что уснуть не получится. Встала, прошла на кухню, включила чайник. Был третий час ночи. Она часто просыпалась ночью. Видимо, сказывалось общее душевное состояние. Не было в душе уюта, покоя и комфорта, не говоря уже о радости, творческом порыве и тому подобном.

Налив чашку чая, Ирина Сергеевна присела на диванчик. Да, все это, а именно тревожно-дискомфортные состояния, начались с приходом осени. А до этого была весна и уход с опостылевшей работы, сопровождавшийся душевным подъёмом. Этому способствовала и весенняя погода, и весеннее настроение, и выезд на дачу, и работа в саду. Растения существа благодарные и их благодарность за заботу очень ощущается сердцам. Наверное, вот это и есть состояние счастья, когда душа поёт и труд в радость, и результаты труда видишь. И начало осени было прекрасным и изобильным. Чего только стоили поездки с соседкой за грибами! Ох, даже сейчас дух захватывает от воспоминаний. Так перед глазами и стоят коричневые шляпки белых грибов среди мха. А какой аромат стоял в доме, когда эти грибы уже вечером сушились-варились!.. А потом наступил ноябрь и, хотя и грибы ещё были в лесу, и яблони поздних сортов радовали урожаем, но стало понятным, что дачный сезон заканчивается и пора переезжать в город, что навевало грусть и хандру, а те, в свою очередь, способствовали появлению каких-то поганых предчувствий. И точно — переехала и всё изменилось. Предчувствия её не обманули! В семье ей отвели «почётную» роль домработницы, предполагающую хождение по магазинам, стирку, глажку, уборку ну и, конечно, приготовление завтраков, обедов, ужинов, вкусняшек. Всё! Шок был такой, что разобраться в ситуации сразу не получалось. Это как? обращаться к ней стали не иначе как «бабушка», причём все, а не только внучка. Нет, понятно, что «бабушка» это имя нарицательное! А что такое имя нарицательное? Это обобщённое название однородных предметов и понятий. То есть «бабушка» — это женщина, у которой есть внуки. И бабушкой она является именно для этих самых внуков! А какая я бабушка для собственного сына или невестки? То есть в их понимании «бабушка» — это старая женщина, которая сидит дома, выполняя ряд ролей, а именно: прислуги, закупщика и доставщика продуктов питания, прачки, уборщицы, кухарки и тому подобных. О, как всё поменялось-то! Это вроде того, как выключатель повернули. А почему? Что так изменилось за лето, проведённое ею на даче? То есть я стала «бабушкой», читай «обузой» потому что перекрыла краник финансирования под предлогом увольнения с работы! Ага! Обиделись-расстроились деточки! Уже рисуют себе картины в серо-чёрных тонах, как они меня содержат, а я медленно, но верно впадаю в маразм! И наступает день, когда…тада-а-ам!.. Как там по древнему обычаю японцев, родственников, которые не могут приносить пользы семье, сажали в тачку или себе на плечи и отвозили в горы помирать. Как гора-то эта называлась? Однако, дело не в этом. А дело в том, что хрен вам по всей морде! И содержать меня не надо, поскольку ушла я с работы с та-а-аки-и-им выходным пособием, что сама могу себя содержать ещё минимум месяцев восемь, да только моим разлюбезным родственничкам знать это не нужно! Пусть своими головами думают и рассчитывают исключительно на себя! Ну а чтобы избежать всяких там маразмов-деменций, необходимо заставлять свой мозг работать! Полностью согласна! То, чем не пользуешься, отваливается! А как и чем их, мозги то есть, можно загрузить на кухне? Во-о-о-о-от! Что же получается? А получается, что хрен вам по всей морде ещё раз! Ирина Сергеевна с удовольствием пила чай. Вкусный чай с сушёными ягодами малины согревал и успокаивал. И память стала любезно подкидывать примеры женщин, принявших решение, устав от работы «на дядю», либо выйдя на пенсию полностью окунуться в домашнее хозяйство. Или как это еще называют — помогать детям. Казалось бы — благороднейшая миссия! Да, картинки, всплывающие в памяти, радости не вызывали. Нет, конечно, внешне все женщины оставались такими же, радикальных изменений не было. Правда, некоторые отрезали волосы, объясняя это тем, что с длинными волосами возни много, да только ведь хорошая стрижка тоже ухода требует. Поэтому стрижки от раза к разу становились всё более убогими, что не могло не печалить. А так… вроде, всё, как и было…Глаза вот только иные стали. Потухшие глаза. Вот это и пугало. Волосы, лицо, сутулая спина — ерунда! Всё можно поправить! Но глаза! Глаза — состояние души! Значит, что? Опять обидели душу? Ну конечно — не до неё сейчас. Есть у наших женщин такое слово «надо»! Надо детям помогать! А они нас об этом просили? С чего мы взяли, что нашим детям эта самая помощь нужна? Ирина Сергеевна вспомнила, как однажды чуть было не упрекнула сына в том, что она целый день, как стиральная машинка, вертится по хозяйству, чтобы к вечеру было в доме чисто, все постирано-поглажено, вкусняшек — полный стол, но вовремя опомнилась. Не успели злые фразы с языка сорваться. Ведь не просили её о такой помощи! Не просили! А инициатива, как известно, наказуема. И не надо стрелки на детей переводить.

Её встреча с подругой Ольгой тоже была знаковой. Была пятница и дети Ольги пришли с работы раньше. Ирину Сергеевну поразила реакция сына Ольги, Володи, и его жены Лены на приготовленный Ольгой обед: и суп не тот, и не свинину надо было готовить, а индейку или, в крайнем случае, курицу. А уж пирог с яблоками и малиной вообще они и пробовать не будут, потому что там сахар и глютен. Мама дорогая! Это вместо «спасибо»! Ужас! Оля сидит голову опустила, еле слёзы сдерживает.

Уже потом по телефону Ольга, всхлипывая, говорила: «Ирка, ты пойми! Я хотела, как лучше! Чтоб пришли с работы и отдохнули, что б у плиты не стояла невестка, чтоб погулять пошли вместо того, чтоб хозяйством заниматься!» Конечно, обидно! Она, правда, старалась и вот результат — опустили мою подругу её же детки ниже плинтуса, как говорится.

«А если бы я тогда рот раскрыла и сыну гадостей наговорила, то каков мог быть его ответ?» — подумала Ирина Сергеевна. И в голове возникал закономерный вопрос: а может, мы детям просто мешаем жить? Может надо просто самоустраниться? А куда? На эту… японскую гору…Ирина Сергеевна всегда забывала её название…

За окном шумел ветер. О! И погода под стать моему настроению! Ну, ничего! Надо поспать и решение обязательно найдётся. Не может не найтись. Ирина Сергеевна вздохнула и провалилась в глубокий предутренний сон.

Утро встретило Ирину Сергеевну солнцем и легким морозцем. Март! Скоро весна, точнее уже весна, но пока что-то не очень верится в это. Стоя в душе, она припомнила свои ночные бдения и поняла, что надо начинать с себя. И начинать сегодня же. Не мыслить, переживать и представлять «как надо действовать», а действовать по-настоящему. Здесь и сейчас. Тем более, что сын с семьёй временно жил отдельно. Времени тратить впустую нельзя. Предаваться унынию, сокрушаться, что силы не те, и вообще переводить стрелки на кого-то или на что-то с сегодняшнего дня запрещается!

Завтракать не хотелось. Ирина Сергеевна выпила чашку кофе, оделась и вышла на улицу. Душа пела, солнце и деревья в снегу создавали праздничное настроение. Ирина Сергеевна заметила, что идёт и улыбается. Удивительно! Даже предновогодние хлопоты, не доставляли ей столько радости. А если честно, то вообще не доставляли. Был на них какой-то налёт от противного слова «надо». А сейчас… Она чувствовала себя девчонкой и была уверена, что всё получится! Надо только слушать свою душу! Она единственная не солжёт!

Ирина Сергеевна остановилась, любуясь преобразившимся за ночь бульваром. На скамейках, фонарях, деревьях — на всём лежал свежий пушистый снег. Она достала телефон и стала делать снимки, чтобы не упустить эту хрупкую красоту. А в глубине души она уже понимала, что непременно попробует это нарисовать.

Рисовать. Ей очень нравилось рисовать. Сначала, как все дети, она рисовала маму, папу, домики, деревья. Потом, став старше, стала все больше рисовать цветы, деревья, траву. Её никто не учил. Робкие детские просьбы к родителям, чтобы те отвели её в кружок по рисованию, успеха не имели. Потом рисование пришлось забыть. Надо было выбирать профессию. Опять это «надо». Надо было выбирать, надо было учиться, надо было работать. Но сколько она себя помнила, в задумчивости — на лекциях, на работе, решая семейные проблемы — всегда сидела и рисовала. Рисовала тем, что было под рукой. Что-то магическое было в этом процессе. От него становилось спокойно и уютно на душе.

Стоп! Вот оно! Вот оно! Нашла! С трудом уняв волнение, Ирина Сергеевна пыталась ничего не упустить и до конца понять пришедшие к ней сейчас воспоминания и, связанные с ними ощущения, мысли, слова. Ведь наши мысли, в отличие, от ощущений, чувств, внутри нас звучат как слова. Так вот из множества слов, наиболее часто повторялись лишь два слова. Только два. Слово «надо» и слово «душа». И в тех ситуациях, где главным было слово «надо», отсутствовала душа. Да! Так что же получается? Давным-давно, когда надо было выбирать профессию, я выбрала, то что «надо». Потом, выйдя замуж, я стала бегать по магазинам, мыть полы и т.п., потому что так принято, так «надо». Потом, когда профессия стала не просто неинтересной, а невыносимой, я заставляла себя ходить на работу, потому что «надо». От таких мыслей ей стало жарко.

Но может не всё так плохо? Ирина Сергеевна попыталась вспомнить, а испытывала ли она от результатов своей работы, хоть когда-нибудь, чувства, похожие на сегодняшние? Нет. Не было такого. Была гордость, радость. Но радость была, как от победы в соревновании. Ну, вроде как, стометровку первая пробежала. Или радость от полученной за хорошую работу премии. И что? Всё как у всех.

Да, самой с собой трудно быть до конца честной. Но уж лучше не останавливаться, а раз начала, то и закончить. И она вспомнила! Однажды, когда её отпустили на две недели в отпуск, она заехала в «Детский мир» и на четвертом этаже купила краски, кисти, пару холстов. После чего отправилась на дачу. Конечно, отпуск как всегда сократился до нескольких дней, но какие это были дни! Она рисовала! Время пролетало совершенно незаметно и, что самое удивительное, усталости совершенно не чувствовалось! Наоборот, было такое ощущение, что силы прибавляются! Спать не хотелось! Хотелось петь и танцевать! После возвращения через несколько дней на работу, этот душевный подъём продлился еще немного. А потом угас, чтобы появиться только сейчас. Жуть какая! Это ж сколько лет прошло?

Да-а-а, то есть, всё как у всех! Школа, институт, работа, семья, дети, пенсия, деменция…..и здравствуй древняя японская традиция! — обалдевшая от такой перспективы Ирина Сергеевна остановилась и задумалась. Так, главное — не спешить сейчас! Успокоиться надо! Ирина Сергеевна робко попыталась задать себе вопрос. Себе ли? Нет-нет! Она попыталась снова воссоздать то ощущение радости и тепла в груди, которое испытала только что в своих воспоминаниях, и попыталась представить, что начинает рисовать. Вот она берёт бумагу, крепит её на мольберт, берёт карандаш… Она старалась представить себе всё не так, словно она видит это в телевизоре, а реально почувствовать шероховатость бумаги, малярный скотч, которым она ее крепит, холодок металлической коробочки с карандашами. Ей казалось, что она даже дышать перестала от волнения. И вдруг! Там же в груди она почувствовала этот тёплый комочек счастья. И, уже смелее, она представила, как ставит удобнее цветущую орхидею и начинает делать набросок. Она рисовала цветок в воображении, но так реально, что маленький комочек счастья внутри нее увеличивался и наполнял её счастьем, радостью, уверенностью в себе. Уверенностью! И, совершенно неожиданно для самой себя, Ирина Сергеевна сказала ему «спасибо». Не кому-то где-то там. А вот этому маленькому комочку, маленькому цветочку, который, может сделать человека абсолютно счастливым! Она сказала «спасибо» себе! Своей душе! Которая, как могла, поддерживала её всю жизнь и проявлялась в том, что в задумчивости, неосознанно руки тянулись к карандашу и что-то рисовали на листочках бумаги, на полях тетрадок.

Она стояла под заснеженным деревом и на глазах её были слёзы. Вдруг на капюшон шубки упал комочек снега с ветки. Ирина Сергеевна улыбнулась. Знак! Теперь всё будет хорошо! Она теперь знает, нет, вернее, вспомнила, что у неё есть душа. Ведь когда-то мы все знали, что у нас есть душа. Мы прислушивались к тому, что она нам говорит. Мы доверяли ей. Это было естественно и привычно для каждого человека. Люди знали, что у каждого живого существа на Земле есть душа. Она есть даже у камня. А потом люди забыли об этом. Произошло это не в одно мгновение, но с течением времени людей, которые знали о душе, советовались с ней и берегли её, становилось всё меньше, а зла в мире становилось всё больше.

Такие мысли посетили Ирину Сергеевну впервые. Откуда они взялись?

Однако с чего-то надо было начинать. Одни мысли и рассуждения к успешному финалу не приведут, это точно. Ирина Сергеевна шла по бульвару, размышляя и пытаясь понять, в каком же направлении ей двигаться, как вдруг чуть не расхохоталась! Ну что она за балда! Зачем воспроизводить в себе ощущения прошлого, когда можно их прочувствовать здесь и сейчас! Здесь и сейчас стать счастливой! Можно здесь и сейчас услышать, как поёт твоя душа!

Чуть ли не бегом Ирина Сергеевна направилась к дому. Она была полна уверенности, что теперь точно знает, что нужно делать!

Уже отпирая дверь квартиры, Ирина Сергеевна услышала, что в кармане шубки зазвонил телефон.

— Ирка, привет! Это я! — услышала в трубке голос своей подруги Натальи, Ирина Сергеевна.

— Привет, Наташ! У тебя что-то срочное?

— Ага! Забыла я, что ты там про картошку говорила. Ну, как её для красоты применять.

— Понятно, что для красоты. Ты же её не рассматриваешь, как продукт питания.

Ирина Сергеевна взяла кошелёк, заперла дверь квартиры и пошла к лифту.

— Ну, слушай. Берёшь картофелину, чистишь её, отрезаешь кружочки такие тонкие, какие сможешь, но чем тоньше, чем лучше. И натираешь ими лицо. Как подсыхает один кружочек, выкидываешь его и отрезаешь следующий. И так расходуешь примерно половину средней картофелины.

— А почему тонкие? Из-за экономии продукта?

— Ой! Вот, попробуй, отрежь тонюсенький кружочек и протри им лицо, а потом толстый кусок и тоже протри. Почувствуй разницу!

–Ага, поняла. И что результат будет?

–Будет! Если используешь примерно половину средней картофелины. А ты куда-то собралась? Перед тем как пойти на работу ты картошкой лицо не мазала. Ты вообще его не мазала ничем. Хорошо, что хоть умывалась.

— Ой-ой-ой! Скажите, пожалуйста! У меня рабочий день в 8 утра начинается. Тут умылась — и хорошо. Особенно сейчас зимой. Ужас! Как кроты живём — в 8 утра ещё темно, а в 5 вечера, когда с работы выходим уже темно.

— Ничего, скоро на пенсию выйдешь и будешь спать. Будешь не кротом, а будешь ленивцем. Правда, говорят, что вроде бы в шерсти ленивцев может моль заводиться. Так ты уж осторожнее.

— До ленивца мне далеко. У меня три кредита. До смерти на работе сидеть буду или пока не выгонят. Что случится раньше не понятно. Ладно, Ирка, пока! Пошла я картошкой физиономию мазать. Потом о результатах напишу!

— Пока! — Ирина Сергеевна засунула телефон в карман и продолжила путь.

Наташка, или Наталья Дмитриевна, её давняя подруга. Учитель английского языка. Работает в школе. В самом начале своей трудовой деятельности была просто счастлива и всем твердила, что профессия учителя — это то, что нужно женщине: отпуск огромный, домой приходишь рано. А уж учитель-предметник — это вообще элита и лучше не бывает. Но праздник жизни длился не долго. Сейчас при Наташке тему школы лучше не затрагивать, а то можно услышать такое, что уши завянут.

Пока Ирина Сергеевна размышляла о своей подруге, она достигла конечной цели своего пути — магазина «Леонардо».

Уже вечером, когда совсем стемнело, отмыв кисти и отмыв свои собственные руки, сидя за чашкой чая, Ирина Сергеевна, закрыв глаза, наслаждалась ощущением абсолютного счастья. Такого радостного, насыщенного событиями дня у неё давно не было. В комнате на мольберте «хлопушке» стояли два холста на подрамниках с нанесённым карандашом рисунком и сохнущей имприматурой. По дому разливался запах масляной краски. Красота!

Состояние счастья нарушил телефон. Звонила Наталья:

— Ир, ты завтра можешь утречком ко мне приехать?

— Картошка для масок закончилась? А без картофельной маски ты теперь на люди не показываешься?

— Язва ты, Ирка! Спину я потянула. Врач только ушёл. Лежу, как бревно. А в доме есть нечего вообще. Ну, вообще нечего. Было два йогурта. Я их слопала.

— Так может прямо сейчас и приехать? Как ты голодная уснёшь?

— Я не усну ни сытая, ни голодная. У меня болит спина. Завтра, Ир, приезжай.

Наталья отсоединилась, но тут же позвонила Ольга и, вздыхая начала жаловаться на горькую долю, однако, Ирина Сергеевна быстро прервала поток её жалоб:

— Оль, ты подожди стонать. Дело есть важное. Наталья со своей спиной опять слегла. Завтра утром надо ехать к ней. У нее ни воды, ни еды. Лежит одна. Помочь некому. Так что стонать завязывай. Лучше давай думай, чем ее кормить и что нам с тобой завтра купить надо будет. Телефон у нее рядом, спать она не собирается, можешь ей позвонить и уточнить, чего ей хочется. В общем так, подруга, бери бумажку, карандаш и составляй список. Потом мне позвони.

Ольга позвонила уже поздно вечером:

— Слушай, ну Наташка сказала, что супы исключаются, потому что есть ей их будет неудобно, но я думаю, что на завтра можно будет супчик ей сделать. Мы же с ней будем и поможем до стола доползти. А?

— Согласна, — Ирина Сергеевна с удовольствием отметила, что в Ольгином голосе пропали ноющие нотки, — сварим на разок.

— Еще знаешь, Ир, я завтра рано встану, тесто поставлю. Пока мы ехать будем, суп варить, туда-сюда, оно и подойдет. Пирожков ей напечём. Она их любит.

— Тогда давай спать ложись. Список составила?

— Ага, я ей позвонила и записала всё, что нужно.

— Всё, давай спать, тебе завтра вставать и тесто ставить. Во сколько созваниваемся?

— Давай в 7-00?

— Давай. Она всё равно не будет спать. А нам ещё в магазины зайти надо. Всё, спокойной ночи.

Около девяти утра с четырьмя огромными пакетами они ввалились в квартиру Натальи. Охающая и ругающаяся Наталья, с пуховым платком, повязанным вокруг поясницы, впустив их в квартиру, поползла в кухню и попыталась устроиться там на диванчике.

— Девчонки, вы куда натащили столько? Я вообще-то одна живу.

— Купили всё, что продиктовала! Так что претензии предъявляй себе самой.

— А что тебе делать-то? Вот и будешь спать и есть, есть и спать. Отдыхать, короче, будешь! Всё включено! — поддержала Ирину Сергеевну Ольга.

— А что у вас там в пакетах так призывно позвякивает? А? Ирка, доставай!

— Что-что? Догадайся с трёх раз! Уж года полтора не виделись. Вот ты нас и собрала. Надо же отметить такое событие.

— А мне ж нельзя. Мне таблетки прописали.

— Мы это учли, НО… зная тебя, спрашиваем: а сколько ты уже таблеток съела? А?

— Аа-а-а-а…а я пока растираюсь только…вот.

Все трое расхохотались!..

— Конечно, вся квартира растирками пропахла! Сразу понятно, как и чем ты лечишься!

— Ой, девчонки! — Наталья заплакала, — ой…

–Так всё-всё-всё! Эмоции только положительные! В четыре руки подруги помогли Наталье удобнее устроиться на диванчике, подложили подушки под спину, вручили ей спелую, коричневую внутри хурму и принялись за дело.

Ирина Сергеевна, шинковала капусту на салат и улыбалась. Она кожей чувствовала, что в доме у Натальи поселилось счастье. Сама атмосфера дома изменилась. Изменились Наташкины глаза. Правда, на них еще набегали слезы и Наташка, шмыгая носом, утиралась салфетками, но это были слёзы радости и умиротворения. Дом наполнился ароматом и настроением праздника! Не того праздника, который приходит по расписанию, а неожиданного, внезапного, настоящего праздника!

Оглядев свою кухню, где в кастрюле подходило тесто, бульон варился, овощной салатик был готов, фрукты были вымыты и красиво уложены в вазочку и, главное, нежно любимая ею с детства сырокопченая колбаска была красиво порезана и аппетитно уложена на тарелочке, Наталья не выдержала:

— Так, ну что там у вас в холодильнике остужается? Давайте, доставайте! У нас праздник!

— Да! У нас праздник! — сказала Ольга и водрузила в центр стола бутылку сухого игристого итальянского вина.

— Наташа, спать будешь ночью! — Ольга попыталась забрать из рук Натальи кусочек колбасы и фужер с вином.

— Я и не сплю. Я млею. — Наталья улыбнулась, не раскрывая глаз, — Мне очень хорошо, девчонки!

— Где мне взять какую-нибудь деревянную подставку, чтоб противень с пирогами на нее поставить? Я его в комнату хочу отнести. Пусть там пироги стынут.

— Да, вон, — Наталья ткнула пальцем в угол кухни.

Ольга взяла деревянную доску, противень с пирогами и отправилась в комнату.

— Слушай, Наташ, а зачем у тебя в комнате стоит целый мешок носков? — спросила Ольга, вернувшись на кухню и ставя в духовку второй противень с пирогами.

— Там не один, а два меша с носками.

— Господи! Ещё не легче! Зачем тебе столько?

— Ну, во-первых, — Наталья устроилась на диванчике поудобнее, — вот, например, на тебе сейчас мои носки надеты и у Ирки тоже мои носки есть и, прошу заметить, не по одной поре у вас моих носков имеется.

— Ну, согласна, согласна. Но куда же два мешка девать?

— А может их продать? — спросила Ирина Сергеевна.

— Да, я и не думала даже. Я, знаете, вечерами, если спать не хочется, ставлю какое-нибудь кино душевное, устраиваюсь в кресле и вяжу.

— Одни носки?

— Ага. Я их даже с закрытыми глазами вязать могу. Мне нравится. Успокаивает. — Наталья уставилась на корзинку с остывшими пирогами, которую держала в руках Ирина Сергеевна. — А куда их девать я не знаю. Если вам надо берите себе.

— У нас по две ноги, нам столько носков не сносить, — хмыкнула Ольга.

— Я же говорю их продать надо! Ты вяжешь и тебе хорошо! А люди купят и будут носить и им тоже будет хорошо!

— Нет, ну вы посмотрите на неё! Куда я пойду носками торговать? Ир, ну ты башкой-то думай!

— Интернет! Есть у тебя в твоей школе кто-то, кто шарит в этих вопросах? Программист или как они там называются?

— Ага! Пусть вся школа узнает, что я носками приторговываю!

— Постой, Наташ, — вмешалась Ольга, вернувшись из комнаты, куда относила очередной противень с пирогами, — возьми пирожок и не шуми. Ирина дело говорит. Ты пожуй и подумай. Может и правда есть такой знакомый, и не обязательно он в школе. Подумай.

В кухне воцарилось молчание. Наталья, нахмурившись и уставившись в одну точку, жевала и думала. Потом взяла телефон, нашла чей-то номер и позвонила.

— Алло, Саш, а ты дома? А можешь зайти на минутку? Ага. — Отложив телефон в сторону, Наталья посмотрела на подруг, — идите дверь открывайте!

В квартиру вошло Существо. Это первое, что пришло в голову Ирине Сергеевне. Существо было худощавым, достаточно высоким, одетым в мятую, только недавно постиранную одежду, ещё хранившую запахи кондиционера, имело бледную кожу с легким зеленоватым отливом и чистые пушистые волосы, подстриженные, по всей видимости самостоятельно. Пол существа был однозначно мужским, о чём свидетельствовала лёгкая небритость. Возраст Существа определить было невозможно.

Голубые глаза Существа с удивлением и тревогой уставились на Наталью.

— Тётя Наташа, что с Вами? Вы заболели? Могу я чем-то помочь? Может сделать что надо?

— Да, Саша, всё нормально!

— Объелась она, по этой причине обленилась и встать не может, — съязвила Ольга, подвигая Существу стул и царственным жестом требуя, что Существо уселось за стол.

Существо повиновалось и перед ним тут же появилась тарелка свежесваренных щей, сметана и корзинка с пирогами. Существо молча подняло на Ольгу синие глаза с немым вопросом и в ответ получило короткий приказ: «Лопай!».

Когда щи были съедены, заменивший тарелку, большой стакан с компотом был выпит, а количество пирогов в корзинке существенно убавилось, Ирина Сергеевна отметила, что зеленоватый отлив исчез с кожи Существа и его лицо стало просто бледным. Существо застенчиво улыбалось. Теперь можно было догадаться, что Существу лет двадцать пять.

— Ты ешь, ешь не стесняйся, — Ольга подрезала колбаски, пододвинула поближе к Существу фрукты, — А может тебе пива налить? Ты пиво пьёшь?

— Да, пью, но пива мне сейчас не надо. А можно я ещё пирожок съем?

— Да, ешь! — ответили все подруги хором, а Ольга наполнила стакан компотом и подвинула к Существу.

— Ты, Саша ешь-пей, а я тебе ситуацию обрисую. — Подала голос Наталья, — У меня есть два меша носков, которые я сама вечерами вязала. Девчонки говорят, что их надо продать через Интернет. Это и правда можно сделать? Идеи есть?

— Запросто. — Кивнул Саша и, глядя на мешки с носками, спросил — они?

— Ага!

— Я понял. Я всё сделаю тёть Наташ, а Вы пока эти носки ну постирайте что ли, ну чтоб они красиво выглядели.

— Ага, товарный вид изделию придать надо! — очнулась Ирина Сергеевна.

— Ага. А потом мы эти носки красиво сфотографируем.

Тут все три подруги опять замерли. У всех в голове вертелся только один вопрос: кто будет фотографировать? Кто это умеет делать профессионально?

— Этот вопрос тоже решаем, — Саша улыбнулся, видя их замешательство, — Сашка приедет и всё сделает по высшему разряду.

— Кто? — опять хором спросили подруги.

— Да, девчонка Сашка. Знакомая моя. Классный фотограф. Но сначала надо всему придать нужный вид.

Ирина Сергеевна задумчиво крутила в руках опустевшую корзинку от пирожков и пыталась представить себе последовательность всех предстоящих действий. Что-то не давало ей покоя, чего-то не хватало. Она чувствовала, что они все что-то забыли, чего-то не видят. Взгляд её остановился на корзинке, которую она вертела в руках. Вот! Вот! Всё верно!

— Саша, а скажи пожалуйста, — подала голос Ирина Сергеевна, — а вот можно вместе с носками продавать ещё вот такие корзинки?

— А их у вас много?

— Их-то? Да, завались. Их вон Ольга плетёт весь год напролёт. Одна моя подруга нитки путает, сидя в углу, а другая корзинки с крышками, без крышек плетёт.

— Ага! Задачу понял. Ну, вы тогда сюда все корзинки привезите, чтоб Сашка, когда приедет с аппаратурой, всё и запечатлела. — Сашка поднялся и взял корзинку в руки. — А корзинка классная, лоза тоненькая и ровная без заломов. Красиво!

Ольга забрала у него корзинку, наполнила её пирогами и вернула обратно Сашке.

— Компот с собой наливать? Будешь?

— Не-не-не! Спасибо! И за пироги, и за компот, и за щи спасибо! Спасибо вам! Готовьте носки к фотосессии!

Сашка ушёл. Подруги сидели на кухне и молчали. Ольга встала, навела порядок на столе, посмотрела на подруг, присела на стул, задумалась.

— Что это вот только что мы тут сделали, — промямлила Наталья.

— Не ной! — Ирина Сергеевна встала, открыла холодильник, достала еще одну бутылку вина, открыла, достала бокалы и наполнила их красивым, весёлым игристым вином. — За вас, девчонки! За ветер перемен в вашей жизни!

Перед уходом, уже стоя в прихожей в шубке Ирина Сергеевна мысленно обвела взглядом квартиру подруги: холодильник полон приготовленной еды, пироги есть, спину Наталье Ольга намазала, на сушилке была красиво разложена первая партия носков. «Всё хорошо! — подумала Ирина Сергеевна, — завтра мы приедем снова. Теперь всё будет хорошо!».

Когда они с Ольгой вышли на улицу, Ольга резко остановилась:

— Ир, чувствуешь? А? Ирка, воздух чувствуешь? Весной пахнет, Ирка!

Да! Что-то неуловимое, тревожное, зовущее, пробуждающее к жизни, к действию чувствовалось в этом удивительном свежем, сладком с горчинкой запахе! Весна! Уже март! Пусть, еще лежит снег, но всё выше и выше поднимающееся над горизонтом солнце его быстро растопит и никакие возвратные заморозки, и возможные метели не смогут остановить этого ежегодного чуда на земле — прихода весны! Ирина Сергеевна и Ольга постояли еще немного, подставляя лицо ещё морозному, но уже весеннему ветру, и побежали к метро.

Три дня Ольга и Ирина Сергеевна каждое утро отправлялись к Наталье, которой хотя и стало получше и передвигаться по квартире она уже худо-бедно могла, но до выхода на улицу было ещё далеко. Поэтому было решено, что магазины, приготовление супов-борщей-салатов-пирогов-компотов, а также финальную подготовку носков к фотосессии берут на себя Оля и Ирина Сергеевна. Наталья же в отсутствие подруг жутко нервничала и, чтобы себя чем-то занять, по привычке путала, по выражению Ирины Сергеевны, нитки, сидя в кресле, в результате чего количество носков увеличилось ещё на две пары — подарки Саше и Саше. Два Саши. Один — сосед компьютерщик и девушка Саша — фотограф.

Итак, сегодня — фотосессия! За три дня Ольга с Ириной Сергеевной завалили квартиру Натальи корзинками разных фасонов и размеров. Носки были приведены в товарный вид и разложены парами в большой комнате. Рядом выстроились корзинки мал мала меньше, как матрёшки.

Фотограф Саша оказалась невысокой хрупкой девушкой с серыми внимательными глазами, густыми ресницами, короткой профессионально выполненной стрижкой, нежной чистой кожей и без тени косметики.

Она посмотрела на объекты съёмки, а затем уверенно расставила в комнате экран, освещение, что-то еще, названия чему подруги не знали. Помогал ей Саша, а подруги удалились в другую комнату, потому что ничего нет хуже, когда под ногами у профессионалов путаются дилетанты.

Зато, когда фотосессия была закончена и все собрались на кухне — как все-таки здорово, что у Наташки такая огромная кухня — их роли поменялись. На кухне главной была Ольга, а помогала ей Ирина Сергеевна. И снова в доме у Наташи был праздник, и снова звенели бокалы наполненные прекрасным весёлым игристым итальянским вином, а у Саши и Саши — компотом. А когда все стали расходиться, то детям, как называли подруги Сашу и Сашу, вручили пироги в корзинках и по паре носков. День, что называется, удался.

Ольга убежала домой раньше, а Ирина Сергеевна осталась и убралась на кухне Натальи, перемыла посуду, потом помыла пол и расставила все по местам. Они ещё посидели с Натальей, допили вино, отдохнули, поболтали и Ирина Сергеевна отправилась домой. Она уже подходила к метро, когда в шубке раздалась мелодия телефона. Звонила Наталья. «Наверное, я что-нибудь у неё забыла» — подумала Ирина Сергеевна.

— Ирка, возвращайся! Надеюсь, ты не далеко ушла?

— Что случилось, Наташ? Я у метро.

— Иди назад. Я дверь открою, поэтому не звони.

— Иду!

Ирина Сергеевна терялась в догадках. Что могло случиться? Она оставила Наталью счастливую и умиротворённую в чистой прибранной квартире. Всё было тихо и спокойно. Ирина Сергеевна не почувствовала, как пошла быстрее, а ближе к дому Натальи она уже почти бежала.

— Наташка! Где ты там? Что случилось? — Ирина Сергеевна быстро стащила сапоги и побежала на звук шагов. Однако, увидела перед собой не Наталью, а Сашу-соседа.

— Наташка где?

— Да здесь я, здесь! Я же не могу быстро передвигаться. Дверь запри!

— Да, закрыла я твою дверь! Давай, говори, что произошло!

— Не ори ты! Пошли на кухню!

Все расселись на кухне. Ирина Сергеевна налила себе стакан газированной минералки и выпила почти залпом.

— Ну!

— Короче, Сашка должен съехать с квартиры. Думай куда.

— О! Что могло произойти за столь короткий отрезок времени?

— Саш, расскажи ей!

Сашка поёрзал, вздохнул, покрутил в руках пустую чашку от чая, ещё раз вздохнул:

— Я коротко расскажу. Можно? — и, не дожидаясь ответа Ирины Сергеевны, продолжил. — Всё началось пять лет назад. Я закончил универ, мои родители погибли в автокатастрофе и я остался один. Я не мог жить в родительской квартире. Да, я там вырос и квартира огромная и красивая, но после того, как родителей не стало, я, не то что жить, а находиться там не мог. Поэтому при помощи друзей отца я её продал и купил другую абсолютно новую квартиру в другом районе, рядом с лесом. Из имущества оставил только самое ценное и дорогое, чего оказалось не так уж и много. И мы с моим другом Кириллом погрузили всё это барахло в машину — благо права у меня уже были, а машин в каршеринге хватает — и двумя ходками перевезли на новую квартиру. С Кирюхой мы учились вместе в универе. У него в Москве никого, поскольку он из Пермской области. После окончания универа из общаги ему пришлось съехать, и мы поселились вместе в моей квартире. Работа у нас была и даже очень много, деньги платили хорошие, и мне и Кире надо было зарабатывать. Ему, чтоб домой не с пустыми руками вернуться, а мне, чтоб жить. Надеяться ни мне, ни ему было не на кого. Ну, вот так и жили. Зима прошла — даже не заметили как. А летом Киря собрался к своим домой и мне предложил с ним поехать, чтоб башку хоть немного проветрить, а то мы же с ним день с ночью путать стали. Мы подарков накупили, билеты взяли и поехали.

Сашка встал, налил себе водички, выпил и продолжил:

— Нас отец его встретил на машине. Они в деревне живут. — Сашка замялся. — Да я не знаю даже, как и объяснить. Дома частные стоят, но есть и пара пятиэтажек на окраине. Не деревня, а скорее посёлок. Я, как сугубо городской житель, затрудняюсь объяснить. У родителей Кири свой большой дом с участком, огородом, смородиной… ну, в общем, со всеми делами. Мама такая хорошая, добрая и сестра младшая, Ленка. Смешная такая, очень братом гордится. Речка там рядом, правда холодная, но чистая и вода прям необыкновенная. Дня три-четыре пролетели вообще, как один. Мы спали сколько хотели, потом нас усиленно кормили, и мы шли на речку. Мы решили отдохнуть хоть немного и о работе не вспоминать, хоть недельку. Я вообще не помню кто там ещё жил, ну, в смысле соседей. В своём кругу общались: Киря, его семья и речка. А на речке вообще никого никогда не было.

Ирина Сергеевна с Натальей сидели тихонько и Сашку не перебивали. Видели, что нервничает парень. Наталья встала, чайник включила, а Сашка, между тем, продолжал:

— Ну, вот, идём мы с Кирей как-то с речки и видим, на улице, где их дом стоит что-то народу многовато. И народ тот о чём-то, вроде как, спорит. Потом видим, как трое мужиков в балаклавах с автоматами ведут четвёртого. Этот четвёртый нормальный дядька в джинсах, футболке и уже такой слегка побитый. Женщины тут загалдели, а мужики на мгновение исчезли, а потом смотрю: ё-моё, а у них в руках автоматы! Ну, у деревенских мужиков! И они этих в балаклавах окружили, мужика того в джинсах отбили, и давай их теснить к дому какому-то. Богатый дом! Один забор, полностью кирпичный, чего стоит! А около этого дома стоят два здоровых внедорожника и три мужика. Один, по всему видно, играет в крупного бизнесмена: здоровый, в смысле высокий и крепкий, мускулистый, волосы такие «соль с перцем», стрижка хорошая, вещи на нём дорогие и ведёт себя уверенно так. Вернее, вёл себя уверенно пока толпа мужиков с автоматами на него не попёрла. Пол шага назад сделал и губы дёрнулись. Второй, который с ним был, такой жирненький, рыхлый, потный с какими-то белёсыми мокрыми волосёнками, руками махал, пытался что-то мужикам кричать вроде: вы что, на кого руку поднимаете! А третий мужик, в возрасте уже, вообще молчал. Ну вот, подошла эта толпа с автоматами, пихнула этим трём мужикам троих же в балаклавах, но уже без автоматов и кто-то что-то очень тихо сказал тому прикинутому и уверенному. Вообще всё это происходило в абсолютной тишине. Никто не шумел, громко не говорили, за исключением этого жирного, а ну ещё потом у него же в доме женщина какая-то плакала, но быстро стихла. Вот говорю, а понимаю, что если б мне такое рассказали, то не поверил бы. В общем, ворота дома закрылись, на улице остались только два внедорожника. Мужики тоже рассосались по посёлку. И всё! Как ничего и не было!

— Пермь — это у нас что? Урал? — спросила Наташка, прихлёбывая чай.

— Ага! Западный. — Кивнула Ирина Сергеевна и уставилась на Сашу. — Так, там вроде алмазы добывают или добывали.

— Во-о-от, в этом-то всё дело и оказалось! — кивнул Сашка. — Я вообще об этом не знал. Нет, ну знал, что на Урале всякие камушки добывают. Про хозяйку медной горы тоже помню. Нравились мне эти сказы Бажова. Но вот два и два сложить у меня не получилось в тот момент. Видно, правда башка забита была. Я даже когда на машине с Кириным отцом из аэропорта ехал, не сообразил, что я на Урале. Во! Да и потом, когда всё это действо с мужиками увидел, смотрел на это как издалека, ну вроде как монитор видел, а на нём картинки. Да мы ещё с Кирей стояли на горке и видели всё как-бы сверху. Потом домой пошли и, Киря в ворота зашёл, а я притормозил, чтоб камень из кроссовки вытряхнуть. И тут калитка того богатого дома открылась и вывалился из неё этот жирный и мокрый и мы с ним нос к носу и встретились.

Сашка вздохнул, встал, прошёлся по кухне и продолжил:

— Потом уже вечером, когда все дома были, отец Кири и рассказал всё. Оказывается, кто-то попёр то ли золото, то ли алмазы, то ли и то и другое. Причём приличное количество пропало. А тот мужик, которого трое в балаклавах тащили был, вроде, как начальник участка. Но его никто не обвинял, то есть еще вообще обвинений не выдвигали ни полиция, ни руководство, а этот навороченный, типа, бизнесмен приехал со своими людьми и решил здесь в посёлке правосудие вершить. Бизнесмен этот на разработках и не появлялся, а откуда-то из управления он. Начальник, одним словом. Ну а на Урале, да ещё на добыче золота-бриллиантов мужики серьёзные (сам убедился) ну и объяснили тихо этому бизнесмену и его подручному, который жирный белобрысый, что к чему. Так коротко Кирюхин отец разъяснил ситуацию. А ночью все слышали, что две машины уехали из посёлка и в доме том, откуда жирный выходил, на утро уже никого не было. Ворота заперты и никого! А дом этот официально принадлежал отцу жирного, белобрысого и жили там жирный с женой и его отец, но люди говорят, что отец его сам бы никогда такой домину не отстроил. В общем, я отметил только, что люди в посёлке отнеслись ко всему очень спокойно, как будто не в первый раз такое видят. Ну, потом приезжала полиция и в штатском кто-то ходил всех опрашивал. Собственно, на этом все приключения и закончились. Пора было браться за работу, тем более, что предложения были хорошие, их нельзя было упускать. А поскольку дома в посёлке сидеть, уткнувшись в компьютер нам бы никто не дал, то было принято решение на семейном совете отвезти нас в город и поселить в квартире Кирюхиной тётки, родной сестры его мамы, которая уже давно поехала в гости в своей подруге в Швецию и решила там задержаться. Но Кирины родители настояли, чтоб мы приезжали на выходные к ним «на откорм», как выразилась его мама.

Сашка прервал своё повествование и с удивлением уставился на стол, где Наталья уже разместила, салатник, блюдо с запечёнными рыбой и овощами и тарелки.

Когда все наелись и уже пили чай, Саша, понимая, что Наталья и Ирина Сергеевна с нетерпением ждут продолжения рассказа, продолжил:

— Собственно, рассказать осталось немного. Я вернулся в Москву, в свою квартиру, продолжал работать. Встретил отличного заказчика. И до сих пор с ним работаю. Классный дядька! И вот однажды ехал я со встречи с этим самым заказчиком и, зная, что буду проезжать МЕТРО, решил заехать туда и закупить продукты домой, всякие моющие средства и всё такое. И вот еду я с телегой по этому длинному проходу, а на встречу мне с такой же телегой уже до верху набитой едет, кто бы вы думали? Жирный и мокрый! И он узнал меня! Вспомнил, гад! Ну я себя в руки взял и не ускоряясь пошёл дальше не оглядываясь. Дня три ходил, не зная, что делать. Понимал, что надо валить из квартиры, чтоб не засветить её и не оставляло меня чувство, что этого жирного я ещё увижу. Я это ещё там почувствовал, на Урале, когда мы с ним на дороге встретились. В общем, я поставил себя на место жирного и понял, что если б захотел, то я бы смог проследить себя же до квартиры. И мне повезло! Судьба меня хранит! Мой приятель уезжал в Китай «делать деньги», как он выразился. Квартира, вот эта, оставалась пустой, и он разрешил мне здесь жить бесплатно, но оплачивать все счета. Я въехал.

— Ага! И живёшь здесь уже полгода. — Вставила свои «пять копеек» Наталья.

— Да! И совсем я уже забыл про этого жирного! А тут с месяц где-то назад ни с того, ни с сего вдруг вспомнил и опять тревожно как-то стало. Ну я взял и поставил в коридоре пару камер. Стало, вроде, поспокойнее. Ну а потом тут все эти дела закрутились — Вы, тёть Наташ, со спиной слегли, подруги Ваши, носки, корзинки, фотосессия. Я и забыл про камеры, а сегодня, когда Сашку с оборудованием отправил домой, вспомнил и посмотрел.

— И что там? — Ирина Сергеевна даже встала, чуть не опрокинув стул. — Говори не томи!

— Там сначала какой-то парень возле лифта ошивался, а пять дней назад жирный припёрся и даже попытался открыть железную дверь холла.

— Открыть пытался?

— Ну, ручку крутил.

— Зачем ты им, Саш? — Спросила Наталья.

— Не знаю. Но ведь, чтоб найти эту квартиру, им или ему, жирному этому, пришлось приложить какие-то силы, время потратить, а может и деньги. Зачем? Ну, наверное, не для того, чтоб посмотреть на меня ещё раз и вспомнить былое за кружкой пива.

— А может всё дело как раз в былом?

— Когда я жирного в МЕТРО встретил, я позвонил Кирюхе. Он тогда ещё в России был. И он мне сказал, что вообще больше ничего не слышал про украденные алмазы. Дело как-то замяли, но люди были уверены, что попёрли алмазы именно вот эти два: жирный и его хозяин, тот который с ним тогда в посёлке был. И они как уехали тогда ночью, так и пропали. И никто ничего про них и не слыхал. Ну, наверное, потому и не слышно о них было, что они в Москве обосновались. А ещё Кирюхин отец сказал, что в то же самое время пропал ещё один мужик. Вот он был непосредственно с добычей связан. И хоть мужик был гадкий, но на воровстве за руку пойман не был. Ну и о нём вообще не вспоминали. Пропал и пропал. Вредный был мужик. Но самый прикол в том, что всё, что попёрли нашлось! Вот! Всё украденное появилось, как-будто и не крали ничего!

— Как это? А фамилии ты того бизнесмена не знаешь?

— А никто не знает как! И фамилии не знаю! Откуда? Да и не надо мне это было. И отец Кирюхи ничего не говорил. «Из управления» — вот и всё, что было сказано. Какого управления? Я, тёть Наташ, в этом мало что понимаю. Это для меня другой мир.

— Это верно! — кивнула Наталья, — надо же, алмазы на Урале! Я думала, там только самоцветы всякие есть ну и золото. А тут алмазы!

Ирина Сергеевна, приоткрыла окно и в кухню ворвался свежий весенний воздух, пахнущий то ли огурцом, то ли арбузом. Весна!

— Весна! — вслух сказала Ирина Сергеевна. — Но ещё холодно. Однако отопление в доме хорошее. И с каждым днём будет всё теплее. И электричество есть в доме. — Рассуждала вслух Ирина Сергеевна.

— Ты о даче сейчас говоришь? — догадалась Наталья. — у тебя и зимой жить запросто можно.

— Время половина восьмого. Когда стартуем? Сейчас или утром? Ты с машиной управишься, Наташ? Ещё ко мне домой надо заехать за ключами.

— Я думаю, что собраться надо сейчас, всё барахло перетащить ко мне, вы остаётесь все здесь у меня, переночуем, а завтра чуть свет стартуем. — И в подтверждение своих слов, Наталья кивнула головой и хлопнула по столу ладошкой.

— Саш, иди собирай шмотки! — Ирина Сергеевна была согласна с подругой. — Всё собирай и тащи сюда. Сумки есть?

Сашка молча кивнул и побежал собираться.

Было решено стартовать часов в семь, поэтому надо было спать лечь пораньше, но в результате угомонились все только часам к двенадцати.

Квартира у Натальи большая, комнат целых две, поэтому со спальными местами проблем не возникло.

Ирина Сергеевна, лёжа в постели и вдыхая аромат свежего белья, пыталась восстановить в памяти все события минувшего дня. А денёк на события был, прямо скажем, богатым. Вспоминая фотосессию с Наташкиными носками, невольно улыбнулась — атмосфера в доме была такая весёлая, творческая…здорово было. Все будто понимали, что делают по-настоящему важное дело, хотя, объектом всей суматохи была куча обычных носков. Вспомнила Сашку, его рассказ и то, какие перемены произошли в парне за какие-то полтора часа. Он реально нервничал, хотя и пытался это скрыть и выглядеть спокойным. «Господи! — думала Ирина Сергеевна, — Урал, алмазы какие-то, разборки… Кошмар! Действительно, другой мир, совершенно другая реальность!»

Утром есть никому не хотелось, но все дружно согласились с тем, чтоб наполнить термос кофе и взять в дорогу. Первой из дома вышла Наталья с ключами от машины, а минут через десять, после того как Наталья позвонила и сообщила, что машина стоит у подъезда, вышли Сашка и Ирина Сергеевна, увешанные сумками. Быстро погрузились и поехали. Сашка на заднем сиденье развернулся и пытался определить едет за ними кто-нибудь или нет.

— Нет, Саш, никого там не может быть. — Подала голос Ирина Сергеевна.

— Почему?

— Потому что ни один псих не заступит на пост в такую рань. Конечно, они могли здесь дежурить всю ночь и тогда, безусловно, могли нас засечь, но это маловероятно.

— Почему?

— Ну-у-у-у… Это тогда целая операция. На это деньги нужны, люди… И ради чего? Ради тебя? А ты кто для них? Ну, узнал ты этого жирного, ну встречались вы на Урале и что?

— Вроде всё так, но я на всякий случай ещё и в квартире камеру поставил.

— Сашк, — подала голос Наталья, — а откуда у тебя эти все камеры? Ты же компьютерщик.

— Ха, да у меня и не только камеры. Это Кирюхино добро. Он любил в разведчиков поиграть еще в универе. А потом мы к нему домой поехали, ну и все это здесь в Москве осталось.

— Да, а я так поняла, что он из России уехал.

— Ну, не совсем уехал, а поехал по приглашению. Сестра его мамы, то есть его тётка родная прислала ему приглашение, точнее не она сама, а швед, который друг его тётки. Так как-то.

— А тебе нельзя свалить туда?

— Это зачем? Сбежать что ли? Не-е-е-е, тёть Наташ, это не для меня. Это уж совсем себя не уважать! Я понимаю, я психанул, но это от растерянности. Не ожидал я таких событий. Надо успокоиться и мозги собрать.

Наталья уверенно вела машину к дому Ирины Сергеевны. Дорогу она знала отлично, а удобное кресло и отсутствие боли в спине радовали её несказанно и вселяли надежду на то, что день будет удачным.

Поскольку на даче продуктов не было вообще, то было принято решение закупить их в магазине рядом с домом Ирины Сергеевны. Наталью оставили в машине, чтоб она случайно не повредила спину неловким движением, да и пакеты с продуктами здоровья спине не прибавят.

Когда машина повернула на Ярославское шоссе, все, почему-то вздохнули с облегчением. Утро встречало их солнцем, дорога была чистой и сухой, машин, едущих в область, было мало. Красота!..

— Господи, как прекрасна жизнь! — Наталья стояла на небольшой полянке уже освободившейся от снега, раскинув руки и подставив лицо солнцу, и сопела как паровоз, пытаясь надышаться холодным, хрустально чистым весенним воздухом. — Как же мало надо человеку для счастья!

— Грейся, грейся! Сейчас мы и тебе работу найдём! — Откликнулась Ирина Сергеевна. Они с Сашей таскали сумки из машины в дом.

Дом был выстуженный за зиму и они принялись за дело: включили электро-пушки, затопили печь, готовили систему отопления к включению и работе. Забот хватало.

Ирина Сергеевна достала самовар, налила в него воду и вынесла на улицу.

— Наталья! Будешь топить самовар! Вот шишки, труба! Вперёд, подруга!

Да, дружная работа всегда даёт замечательные результаты. Уже через час дом нельзя было узнать: полы чисто вымыты, стол застелен чистой скатертью, на кухне и в буфете появилась посуда, убранная на зиму от всяких возможных мелких хвостатых «гостей». Дом не только приобрёл вполне жилой вид, но в нём стало тепло. Можно было вздохнуть с облегчением и позавтракать. Наталья громким голосом требовала, чтоб у неё забрали самовар и занесли его в дом. В доме тепло, стол накрыт, самовар пыхтит, а в окна льётся яркое, такое долгожданное солнце!

Пока пили чай, Ирина Сергеевна заметила, что они в посёлке совсем не одни. Мимо её дома проехало машин пять уже. Да! Сегодня же суббота и соседи тоже решили открыть дачный сезон.

Пока Ирина Сергеевна знакомила Сашу с домом: включили насос, наполнили бойлер, разобрались с колонкой, где вода нагревается при помощи печки внизу и всякой другой всячиной, Наталья перемыла посуду, и они все вместе пошли прогуляться и показать Сашке местные магазины и колонку, где можно набрать питьевой воды.

Весь день на небе не было ни облачка, температура была явно плюсовая, снег значительно подтаял и образовалось ещё больше зелёных полянок. Скоро на этих полянка появятся жёлтые цветочки, крокусы, потом нарциссы, потом… Ох, уезжать совсем не хотелось, но пора было собираться обратно.

Проснувшись утром, Ирина Сергеевна прислушалась к себе, к своим ощущениям прошедшего дня. Нет, тревоги не было, волнений тоже не было. Всё спокойно. Полное умиротворение вопреки хмурой погоде за окном. Она была спокойна за Сашку: устроили его хорошо, парень он головастый и со всеми системами в доме разберётся, а в случае чего позвонит. Здесь всё нормально. А не нормально то, что вопрос с источником Сашкиного беспокойства — жирный мужик с Урала — оставался открытым. И его надо было решать. А как?

Она налила себе свой любимый антидепрессант — чай с малиной, завернулась в халат и устроилась на кухне, включив светильник. Не любила она хмурую погоду. Решение пришло только после второй чашки. Да! Ирина Сергеевна взяла телефон:

— Костя, это Ирина тебя беспокоит. Ты…

— А я узнал.

— Кость, мне бы поговорить с тобой, а? Может ты нам и поможешь?

— Что случилось, подруга?

— Да, долго это говорить. Может, пересечёмся где-нибудь? Где удобно тебе. Я подъеду.

— На углу Тверской и Камергерского, где был магазин парфюмерия, сегодня в двенадцать. Годится?

— Ну конечно! До встречи!

Ирина Сергеевна посмотрела на часы и начала быстро-быстро собираться. Костя был её давним приятелем. Судьба их развела, жизнь у каждого была своя, но осталось понимание, что есть на этом свете друг. И это было здорово! Ровно в двенадцать Ирина Сергеевна подходила к Камергерскому переулку со стороны Тверской. Ей стало тепло на душе, когда она увидела своего старого друга. Этот высокий, статный, интересный мужчина ждёт её!

— Ну, подруга, с тобой не заскучаешь! — Константин отодвинул чашку с остатками кофе, закурил сигарету и жестом попросил принести ещё кофе.

Они сидели в кафе в Камергерском переулке и, пока Ирина Сергеевна рассказывала Константину Сашкину историю, успели выпить по паре чашек кофе, а Ирина Сергеевна в нервах ещё и съела целую вазочку мороженого.

Костя отпил глоток свежего кофе, нахмурился и изрёк:

— Значит так, слушай внимательно…

— Ага. Ну, конечно, классика: «Слушай меня, девочка, слушай внимательно» — съязвила Ирина Сергеевна. — Кость, ты в Штирлица играть завязывай. Ты мне помочь можешь?

— Я тебе и говорю: либо слушай внимательно и запоминай, либо записывай. Чем быстрее ты сможешь дать ответы на мои вопросы, тем быстрее я смогу тебе помочь. Как я понял, друг этого Саши сейчас где-то в Европах околачивается. С ним придется связаться, но у двоих друзей компьютерщиков здесь проблем, думаю, не будет. Итак!..

Ирина Сергеевна медленно шла к метро «Площадь Революции». Во-первых, ей надо было привести мысли в порядок, а во-вторых, размять ноги — они с Костей просидели в кафе часа два. На улице, несмотря на непогоду, было полно народа — воскресенье и поэтому Ирина Сергеевна решила позвонить Саше из дома и не задерживаться в центре города. Не любила она находиться среди толпы.

Сашка, явно что-то жевал, но голос был бодрый.

— Ой, Ирина Сергеевна, да я спал! Так сладко спал — сам обалдел! Чудесный у Вас дом! Я вот только что позавтракать решил. Всё очень вкусно! Вот странно: вроде простая яичница, а вкуусноооо!..

— Это ты на свежем воздухе, дружок! Давай напрягай мозг. Надо позвонить твоему Кире и выяснить следующее… — и Ирина Сергеевна продиктовала все, интересующие Константина вопросы.

— Ага, тёть Ир, я понял, я постараюсь побыстрее. Я Вам сразу позвоню! Спасибо Вам, тёть Ир!

— Действуй!

Ирина Сергеевна набрала номер Натальи.

— Привет! Какие дела?

— Нормально всё, вроде. Даже спина после вчерашних плясок не разболелась.

— Ну и слава Богу! Сиди дома. Вон погода опять какая хмурая. Сашке я звонила. Всё нормально у него: отсыпается, отъедается.

— Ну и здорово! Хорошее дело мы сделали, Ирк!

— Слышь, Наташ, я Косте позвонила и встретилась с ним. На самотёк это всё отпускать нельзя. Надо…

— Вот, Ирка, молодец ты! Молодец! Может, поможет Костя? Полковник как-никак.

— Будем надеяться. Сашка там уже шуршит, Костины задания выполняет.

— И это хорошо! А то сидел бы… чем бы не занимался, а мысли поганые всё равно его одолевали бы. А так делом занят. Молодец ты, Ирка!

— Ладно, пойду я в ванну залягу, а то набегалась. А ты давай, не сиди, а носки вяжи! Тебе ж Сашка что-то там делает — то ли сайт, то ли ещё что-то.

— Ага! А я и вяжу! Кино смотрю и вяжу! Пока, Ируся! Звони!

Сашка позвонил, когда Ирина Сергеевна уже собиралась идти спать.

— Я всё выяснил! У Вас почта есть? Я Вам перешлю всю инфу. Так удобнее. Я так долго, потому что Кирюха родителям звонил и уточнял всё что мог.

— Поняла. Пиши почту!..

Получив сообщение от Саши, Ирина Сергеевна слегка обалдела от содержащейся в нём информации и поскорее переслала его Константину. Потом подумала и позвонила ему:

— Кость, это я опять. Я тебе на почту отправила всё, что ты просил. Посмотри.

— Понял. Уже смотрю. Ты вот что, подруга, телефон заряди и держи при себе, а то я тебя знаю: в магазин ты ходишь без телефона и вообще швыряешь его везде и забываешь. Держи при себе! Поняла?

— Ага, Кость, поняла! Пойду поставлю заряжаться. Спасибо тебе, Костя.

— Пока не за что. Спи сладко!

Утро было ленивым. Делать ничего не хотелось и спать не хотелось, и лежать в постели не хотелось, и есть не хотелось. Ирина Сергеевна пошла в ванную и встала под почти горячий душ: пусть вода смоет все «нехотелки» и гундящее настроение. После душа стало легче, но что-то на душе скребло. Понятно, что какая-то гадость скребётся, но вот какая — было не понятно. Чтоб не концентрировать на этой гадости внимание, было принято волевое решение вымыть полы в квартире. Как всегда, процесс мытья полов растянулся, поскольку захотелось также протереть пыль, полить цветы, загрузить стиральную машину, развесить выстиранное бельё…

Сашка проснулся рано. Утро солнцем не радовало, однако, чириканье птиц за окном, вселяло надежду, что весна с каждым новым днём всё больше и больше заявляет о себе. «Классный дом у Ирины Сергеевны — думал Сашка. — Вот денег заработаю и тоже себе куплю землю и построю дом. Квартира — это хорошо, но в доме жить намного комфортнее и уютнее что ли». Сашка встал, выглянул в окно и увидел на сосне белку. Класс! Настроение сразу улучшилось. «Всё! Пора делами заниматься! Надо тёте Наташе и Ольге сделать продающий сайт. Вот ведь, пришла помощь откуда не ждали!» Сашка вспомнил своё беспомощное состояние, когда увидел на камерах, что его вычислили. Ему поверили практически чужие люди, вопросов не задавали, а просто взяли и помогли. Сашка пил кофе и смотрел в окно, наблюдая, как меняется погода. Порывистый весенний ветер быстро гнал тяжёлые облака и вдруг…Опа! Среди этих серых облаков кусок синего неба и солнце! «Не хнычь, мужик! Понятно, что побег на дачу — это не конец истории, но бездействие и малодушие отменяются, поскольку он теперь не один. Вот и Ирина Сергеевна предприняла какие-то шаги.» — Сашка включил компьютер, окунулся в работу и перестал замечать время.

От монитора Сашку оторвало чувство голода. Чашка кофе утром — маловато будет! Обследовав холодильник, поставил на плиту греть мясо с картошкой и достал солёные огурцы. Солёные огурцы у Ирины Сергеевны были удивительные! Сашка мог их есть просто так, сами по себе. У его родителей не было дачи. Наверное, поэтому мама не делала заготовок на зиму, а покупала всё у знакомых «проверенных», как она говорила, продавцов на рынке, но таких вкусных огурцов у тех продавцов не было. Часы на кухне показывали половину четвертого, однако, за счет облачности было как-то темно, но свет включать не хотелось. В кухне уже вкусно пахло едой, когда Сашка услышал звук приближающейся машины. Машина остановилась участка за два, не доезжая дома Ирины Сергеевны. Сашка выключил газ и замер. Стало как-то тревожно, но мозг работал чётко и ясно: свет в доме не горел, печь он не топил, на снежке, слегка покрывшем пятачки зелёной травки час назад, его следов не было. Сашка решил посмотреть, кто приехал. Невооружённым глазом увидеть это было проблематично, но поскольку, уезжая с квартиры, Сашка собрал всё своё барахло, то кое-что у него имелось. Он поднялся на второй этаж и, найдя в одной из своих сумок фотокамеру с мощной оптикой, устроился возле окна с таким расчётом, чтоб его не было видно с улицы.

Первое, что он увидел, что приехали две машины, а не одна, как он думал. Направив объектив на приехавшие машины, Сашка просто офигел! Возле одной машины стоял Жирный! Ну не стоял, конечно, а бегал, руками махал, ворота открывал, суетился, одним словом. Вторая машина заехала на участок, остановилась и из неё вышел второй Сашкин знакомец — высокий мужик, волосы соль с перцем. Жирный пытался делать всё сразу: и дверь в дом открыть, и участок Седому, как про себя назвал второго мужика Сашка, показать, и что-то говорил, не останавливаясь, как всегда размахивая руками. Седой же наоборот был спокоен, нетороплив, уверен в себе — Сашка это чувствовал даже на расстоянии. Жирный, наконец открыл дверь в дом, и Сашка увидел, как в доме загорелся свет. Вспомнив, какой холодный был дом Ирины Сергеевны, когда они только приехали, Сашка подумал, что сейчас Жирный должен затопить печь или что там у него есть. «Раз труба есть, то и печь или камин быть должны.» — думал Сашка. И точно! Из трубы пошёл дымок! Однако, долго в холодном доме Жирный не задержался. Он вышел, прикрыв за собой дверь, и пошёл к машине, где сидел Седой. Они о чём-то посовещались и стали вытаскивать из джипа здоровые спортивные сумки. Сашка очнулся от увиденного и понял, что надо попробовать сделать фото, как самих деятелей, так и их действий, но прежде всего надо перевести телефон на беззвучный режим. «Господи, помоги!». Сашка взмолился, чтоб телефон не запиликал, а в фотоаппарате была хоть капля зарядки и карта памяти присутствовала. Есть! Всё есть! И Сашка взялся за дело. Зарядка закончилось, когда оставалась последняя сумка. Все сумки мужики перетащили в дом. И тут Сашка чуть не завыл — «Дурак! Какой же я дурак!». Положив камеру на пол, Сашка кинулся к сумке и вытащил микрофон — одну их шпионских игрушек Кирюхи, однако все попытки послушать разговор мужчин оказались тщетными. Седой в дом не входил. Мужчины разговаривали на улице. «Если бы было лето, — думал Сашка, — можно было бы подползти поближе. А сейчас как?! Ни листика, ни травинки и тишина кругом такая, что любой шорох сразу будет слышен. Чёрт! А как было бы здорово послушать! Через некоторое время Седой сел в машину и уехал, а Жирный вытащив из багажника пакеты, явно с продуктами, пошёл в дом. «Всё. Кино закончилось» — Сашка чувствовал, что если и будет продолжение, то не сразу. Можно пойти и тоже поесть, потому как Жирный, судя по тому, что печь топиться, дым из трубы валит, явно решил остаться в доме и сейчас собирается ужинать. Сашка спустился вниз и устроился на кухне с тарелкой у окна, из которого был виден свет в окнах дома Жирного. Свет Сашка решил на кухне не зажигать. В комнате было светло от экрана монитора, а в коридорчике, ведущем в ванную, и не имеющему окон, Сашка зажёг свечу, так что опасность что-либо задеть в темноте и грохнуться на пол, была ликвидирована.

Он очень хотел позвонить кому-нибудь из своих спасительниц, но решил сделать это позже: «Ну не жить же сюда приехал этот Жирный?».

Сашка наелся, напился кофе, чтоб не заснуть, заварил себе ещё зелёный чай, который на него действовал лучше любого энергетика и уже приготовился к долгому ожиданию, как вдруг услышал голос с улицы. Было уже совсем темно, светящиеся окна дома Жирного отчётливо были видны, голос раздавался откуда-то со стороны дома и Сашка решил рискнуть. Переодевшись во всё темное, он взял свою тонкую, состоящую из двух слоёв, шапку, развернул её, сделав что-то вроде балаклавы, чтоб не светить лицом и в таком виде вышел на улицу. Кроме телефона он не взял ничего, подумав, что если разговор ведется из нужного дома, то вполне достаточно будет диктофона, а вспышка камеры его точно выдаст и, как показали дальнейшие события, оказался прав.

Сашка чувствовал себя относительно уверенно: собаки у Жирного не было, забора между участком Жирного и соседским тоже не было и снег в этом месте уже сошёл. Сделав крюк, чтоб не попасть в полосу света, Сашка подошёл к дому и встал прямо под освещёнными окнами. Говорил Жирный. Это его голос услышал Сашка. Сначала он подумал, что Жирный говорит по телефону, но потом, увидев рядом с собой перевёрнутое ведро, подвинул его к окну и аккуратно заглянул внутрь. Жирный был один. Точнее, вдвоём с бутылкой водки. Роль массовки и слушателей выполняли: колбаса, открытая банка консервов, хлеб, пакет сока, несколько банок пива и что-то ещё. Был он уже в хорошем подпитии и разговаривал сам с собой! Театр одного актёра! Сашка включил диктофон…

Руки затекли держать телефон, ноги в кроссовках заледенели, да ещё надо было следить за ведром, чтоб не громыхнуло. Одним словом, когда театральный занавес упал, а актёр упал на диван в полной отключке, Сашка с облегчением вздохнув, сам чуть с ведра не свалился, вовремя облокотившись о стену дома. Собрав остатки сил, он поставил ведро на место, также аккуратно покинул участок и вернулся к себе в дом.

Стоя под горячим душем, Сашка пытался согреться и проанализировать всё то, что он услышал и увидел. После того, как Жирный захрапел, откинувшись на диван, Сашка заглянул в комнату, в которой практически ничего не изменилось. Очень хотелось войти в дом и поставить камеру, но он не стал рисковать. Из монолога Жирного он тоже мало что понял. Поэтому решил сейчас же переслать Ирине Сергеевне все фотографии и запись монолога Жирного. Может, пригодятся.

Переслав все записи Ирине Сергеевне, Сашка выдохнул и, решив, что можно наградить себя банкой пива, уже направился на кухню, как комнату осветил экран телефона.

— Саша! Тебя убить мало! Ты почему не отвечаешь? Что ты мне прислал? У тебя всё в порядке? Ты дома? — Ирина Сергеевна засыпала его вопросами.

— Извините пожалуйста! Я телефон на беззвучный режим поставил и включить забыл. Вы посмотрите, что я Вам прислал. Качество дрянное, но может это поможет Вашему другу.

— Я даже смотреть не буду. Сейчас всё перешлю ему. Ты мне своими словами можешь сказать, что там у тебя произошло?

— Жирный с Седым приехали. Седой уехал, а Жирный остался, набухался и отрубился. Я Вам фотографии их отправил и пьяный монолог Жирного.

— Мама моя! Я тебе сейчас перезвоню, Саш! Переправлю всё Косте и позвоню тебе!

Ирина Сергеевна позвонила минуты через две. Сашка едва успел налить себе чай, сделать бутерброд и открыть пиво.

— Рассказывай!

— Да пьяный спит он там.

— А в каком доме?

— А, это, не доезжая Вашего дома, но с другой стороны дороги дом такой бревенчатый, крепкий с мансардой, а рядом с ним, ближе к вам, участок, на котором один сарай стоит покосившийся.

–А-а-а, знаю. Там муж с женой жили. Померли. У них дочь есть. Ей лет сорок, наверное. Но она редко бывала. Я её и не видела почти. Говоришь, Жирный там по-хозяйски себя чувствует? Так может это дом его жены? Так, сиди дома. Не высовывайся. Я тебе потом позвоню.

Ни Ирина Сергеевна, отправляя Константину информацию от Саши, ни Константин, получивший от Ирины Сергеевны фото, запись пьяного монолога, а также адрес дома в садовом товариществе, где этот пьяный «артист» в данный момент находился, и немедленно переславший их своим сотрудникам, даже не предполагали каким активным и богатым на события будет для них утро следующего дня. А Сашка вообще ни о чём не думал и ничего не предполагал. Он просто сладко спал.

Проснулся он мгновенно, чуть ли не подпрыгнув на постели. Было ещё темно. Сашка выглянул в окно. Мама моя! В окнах Жирного горел свет! Сашка поднялся на второй этаж. Участок Жирного был неплохо освещён светом из окон и ещё каким-то фонарём, луч которого был направлен на соседский участок с покосившимся сараем. Сашка прилип носом к стеклу. Он видел всё отлично: вот Жирный тащит из дома здоровую сумку и направляется на соседский участок и там, стоя на коленях и отклячив задницу, пытается затолкать сумищу поглубже под сарай. Потом, пошарив по соседскому участку, и набрав каких-то досок и другого хлама, стал маскировать под сараем упрятанную там сумку. Потом, постарался, как мог замести следы своего пребывания на соседском участке, убрал фонарь, погасил свет в доме, сел в машину и уехал.

Отличное утречко! Сашку потрясывало. Надо всё обдумать, но сначала надо сходить в магазин за пивом. Пиво просто было необходимо сейчас, чтоб, первое — остыть и второе — собрать мозги в кучу. Магазин здесь круглосуточный и пиво там наверняка есть. Вперёд!

Купив пиво и расплатившись, Сашка собирался уходить, как вдруг дверь распахнулась и в магазин влетел мужичок по виду местный завсегдатай и заорал:

— Видали, ядрёна вошь, что творится-то?

— Что? — одновременно спросили Сашка и продавщица.

— Что-что! Выходи, погляди!

Сашка вышел и ничего не увидел.

— Вон, гляди!

Сашка увидел недалеко на дороге стоящую фуру и машину с краном, гружёную бетонными кольцами, и больше ничего. Рядом с этими машинами стал собираться народ. Сашка не любил таких сцен, к зевакам себя не относил и уже хотел уйти, но тут услышал разговор двух мужиков, направлявших в магазин за «лекарством», как выразился один из них. Подойдя поближе, Сашка увидел рядом с фурой третью машину. В отличие от грузовиков она была вся помята и покорёжена, как спереди, так и сзади. Водитель машины был внутри и признаков жизни не подавал, но белобрысые лохмы Сашка всё же разглядел…

Сашка отошёл в сторонку и открыл пиво. Подъехала скорая, потом машина МЧС, машину распилили. Водителя машины вытащили и прежде чем его положили в черный мешок и увезли, Сашка ещё раз взглянул на него. Это был он — Жирный. В черной куртке, дурацкой розовой рубашке и в грязных на коленках джинсах, которые он испачкал, запихивая под сарай сумку. Сашка посмотрел на номер машины и постарался его запомнить. Да, и не нужно этот было. Он был уверен, что в аварии погиб именно Жирный.

Сашке было жарко. Пиво не спасало, и он побрёл домой, подставляя разгорячённое лицо ветру.

Всю дорогу к дому Сашку мучила одна мысль: а вдруг не он? Вдруг показалось?

Вернувшись домой, Сашка умылся холодной водой, налил себе пива в стакан, не любил он пить пиво из банки, и позвонил Ирине Сергеевне.

— Доброе утро, Ирина Сергеевна! Извините, что так рано!

— Кто рано встаёт тому Бог даёт! Ну, рассказывай!

— Да вот тут такие дела… В общем Жирный в аварию попал и вроде как помер.

–…

— А может и нет. Но увезли его в мешке. А может и не его.

— Саша, Саш, ты сиди в доме, пожалуйста. Ладно? Никуда не ходи, Сашенька. А мы с тётей Наташей к тебе сейчас приедем. Ты посиди, в компьютере пошарь, а лучше пивка попей. А мы приедем. Вот я прям сейчас Наташке и позвоню. Договорились?

— Ага. Я уже пиво пью.

— Вот и молодец! Так держать! До встречи, Саш!

Ирина Сергеевна набрала номер Константина и коротко сообщила ему, что Жирный, вроде как, помер, а может и нет.

Потом набрала Наталье, договорилась с ней о поездке на дачу и стала одеваться, поскольку минут через тридцать Наталья обещала подъехать.

Допив банку пива, Сашка встал и вышел из дома. Выйдя за ворота, внимательно огляделся, прислушался и опять проделал тот же путь к соседскому участку с сараем, что и ночью, когда подслушивал Жирного. На участках стояла тишина. Даже ветер стих. Стараясь не наступить в снег, Сашка добежал до сарая, ещё раз огляделся, прислушался и полез под сарай, как это совсем недавно делал Жирный. Откинув доски, ведро, куски шифера, Сашка увидел сумку. Кое-как, стараясь особо не наследить и не испачкаться, выволок сумку из-под сарая, выпрямился, замер, прислушался, огляделся, а затем быстро, казалось бы, не замечая веса сумки, побежал к дому Ирины Сергеевны. Затащил сумку в дом, отдышался и, вернувшись на участок с сараем, внимательно и аккуратно замел за собой все следы, затем покинул участок и скрылся за калиткой. Войдя в дом, Сашка трясущимися руками расстегнул молнию на сумке. Спортивная сумка был набита пачками денег. Сашке опять стало жарко.

Когда Ирина Сергеевна открыла дверь, то чуть не упала: сумка с деньгами стояла прямо у порога, Наталья, которая шла сзади, пихала её в спину и была крайне недовольна:

— Ну и что стоим? Что ты там приведение в своём доме увидела?

Ирина Сергеевна перешагнула через сумку и теперь уже Наталья встала столбом.

— Ну и что ты стоишь? Приведение увидела? — хмыкнула Ирина Сергеевна.

Сашка закрывал ворота и теперь стоял сзади всех и с интересом наблюдал за реакцией двух женщин.

У Ирины Сергеевны запиликал телефон. Звонил Константин.

— Ты где есть, подруга?

— На даче. С Натальей.

— Вот и сидите там. Я позвоню позже. Никуда не уезжайте! Поняла?

— Ага, поняла.

— Молодец! Привет!

Наталья уже перешагнула через сумку, прошла в комнату, открыла буфет и принялась там шарить.

— Ирк, всё равно нам здесь сидеть. Давай на стол накрывай. И скажи, что доставать? Ты что будешь? Саш, а ты?

— Я есть не хочу. — Подал голос Сашка, который тоже уже зашёл в дом и закрыл за собой дверь.

— Она не про еду, а про питьё спрашивает, — усмехнувшись, пояснила Ирина Сергеевна.

— Конечно! Без пол-литра тут хрен разберёшься! О, предлагаю кальвадос отведать. Ирин, он у тебя классно получается. Сашк, кальвадос будешь? Или может вишнёвую наливочку?

— Наталья, доставай всё, что хочешь и вылезай из буфета. Иди мой руки и давайте сядем уже.

Когда все расселись за накрытым на скорую руку столом, Ирина Сергеевна, ткнув в Сашку пальцем, изрекла:

— Хоть одну рюмку, но выпьешь. Можешь наливку водой разбавить. Как угодно, но доза алкоголя тебе необходима!

— Зачем?

— Для развязывания языка! Пей давай! И за дамами ухаживай!

Вишнёвая наливка, разбавленная холодной газированной водой, пришлась Сашке по вкусу, чему он был немало удивлён.

— Давай, Саш, не спеша, подробно рассказывай! — Наталья, отведав кальвадос, уже жевала свою любимую сырокопчёную колбаску.

Сашка, не лишённый актерских способностей, передавал события минувших дня и ночи, а также сегодняшнего утра, не только подробно, но и красочно, примеряя на себя роль то Жирного, то Седого.

— Да-а-а-а, дела-а-а… — произнесла Ирина Сергеевна, когда Сашка выдохся.

— А как же ты решился сумку стащить, Саш? — спросила Наталья, наполняя рюмки кальвадосом.

— Ну-у-у… я и не решался, ну в смысле не думал долго, тёть Наташ. Сами посудите: если Жирный в аварии того, ну помер, то ведь про сумки знает только Седой. А что он знает? Он знает, что сумки они вместе с Жирным занесли в дом. А Жирный просто решил Седого обокрасть. Потому и сумку припрятал. Ну а кто об этом знает? Только я, потому как лично наблюдал весь процесс обворовывания.

— Саш, а можешь дать послушать пьяный бред Жирного в ночи? — спросила Ирина Сергеевна.

— Конечно!

Голос пьяного Жирного, лившийся из диктофона, все тое слушали, затаив дыхание, пытаясь понять, какую игру он задумал, а то что он её задумал было очевидно, потому что из его пьяной речи было ясно, что чувствовал он себя обиженным, а свои таланты недооцененными, а Седого считал высокомерным гадом, хотя и побаивался его и лебезил, но из-за этого ещё больше ненавидел.

— Я думаю, — дослушав до конца пьяный монолог, сказала Ирина Сергеевна, — что он не одну сумку хотел вынести из дома. Скорее всего, он должен был вынести всё, оставив в доме немного денег и сами сумки. И запалил бы дом. Но вот зачем он уехал? Почему так срочно сорвался? Значит, должен был вернуться.

— Думаю, всё скоро станет ясно. Тебе же Константин сказал, что позвонит. Ну вот как только он всё выяснит, так тебе и позвонит. А пока надо деньги с дороги убрать, чтоб не спотыкаться о них. Вон в уголок сумочку засунуть и пусть стоит. Хлеба не просит.

Сашка и Ирина Сергеевна молча кивнули, соглашаясь с Натальей, встали и перетащили сумку в уголок. Действительно, чем гадать, лучше просто подождать и всё само прояснится. Однако, как оказалось, ни один из их и не подозревал, как утомителен процесс ожидания. И чтоб как-то его скрасить было решено потеплее одеться и пойти прогуляться, благо, погода была прекрасная.

Константин позвонил только около семи часов. Ирина Сергеевна включила громкую связь, чтоб упростить процесс общения.

— Так, ну, во-первых, Жирный это Станислав Сергеевич Пузанов, а Седой это Артём Алексеевич Матвеев. Матвеев — мужик умный и осторожный. Дела на Урале вёл серьёзные, знает его много народа, поскольку местный он, отношение уважительное, и вот не было за что его зацепить. Как ни старались наши доблестные органы не нашли на него ничего. Хотя чувствовали, что и золотишком занимается и камушками, но ничего не накопали на него, ни крупинки золота не нашли, хотя и в квартире неофициально обыск делали, и вещички под какими-то предлогами перетряхивали — ничего. Ну а чувствования разные к делу, как известно, не пришьёшь. А вот Стасик — другое дело. Стасик тырил и по мелочи и по-крупному. Правда, хорошо тырить получалось только по мелочи, потому как, чтобы тырить по-крупному, надо иметь мозги, а с ними у Стасика был напряг. Существом он был злобным, завистливым и подозрительным до крайности. Жену свою совсем замучил подозрениями в неверности. Дел с ним никто иметь не хотел ни на Урале, ни здесь. Ребята сейчас копать продолжают насчёт того мужика, что вместе с ними на Урале пропал. Мужик тот, Михаил Афанасьев, при золотых приисках ошивался. И его неоднократно видели со Стасиком. Есть подозрение, что Стасик причастен к исчезновению мужика, а вот Матвеев и тут чистым остался. Он уже в Москву прилетел и засветился тут, а Стасик и Афанасьев еще на Урале оставались. Потом и Стасик в Москве оказался, а Афанасьев пропал. Есть рабочая версия, что причиной всему было золотишко Афанасьева, которое перекочевало к Стасику, ну а о судьбе самого Афанасьева пока ничего не известно. То, что вы Сашке помогли смыться из города — молодцы! Не подвела парня чуйка! Учитывая то, что мы теперь о Стасике знаем, Сашке пришлось бы не сладко. Так, теперь про события последних дней: Матвеев уехал в Питер на машине, а сегодня на машине же выехал из Питера в направлении на Выборг и около четырёх часов дня вполне себе благополучно пересёк КПП на границе с Финляндией. В Финляндии у него недвижимость. Недвижимость перешла к нему по наследству от жены. Она умерла. Всё официально зарегистрировано. Проверили.

А вот на счёт Стасика Сашка оказался прав. Помер Стасик. Жену его на опознание привозили. Он. Куда он так спешил, никто не понял. Вот жена сейчас очухается немного и поговорим с ней. Водитель машины с краном вообще в шоке был. Говорит, вылетел прям перед ним, ну, а быстро затормозить машина, гружённая бетонными кольцами, понятное дело, не может, ну и вылетел Стасик на встречку, а там фура… Ну и — привет! Дом этот и правда принадлежал родителям жены Стасика. Отец её давно умер, а мать — вот только недавно. Братьев, сестёр у нее нет, так что дом ей по наследству отходит.

Из пьяного бреда Стасика мы мало что поняли. Ну, понятно, что мысли у него были только о деньгах и очень он Матвееву завидовал, аж до зубовного скрежета! В общем, прослушав его монолог, мы только утвердились в тех характеристиках, которые получили на него от совершенно разных людей.

Вот так, ребята! Так что Сашка может возвращаться домой. Стасика нет, а Матвееву Сашка не нужен. Стасик свои игры мутил втихаря от Матвеева. Так что завтра шмотки собирайте и приезжайте!

— Спасибо! — первой очнулась Ирина Сергеевна.

— Да! Да! Спасибо — закричали Сашка и Наталья.

В комнате стояла тишина. Наташка заёрзала на своём стуле, попила воды, пожевала колбаски, задумалась и сказала:

— Как-то всё… Вот началась эта история неожиданно, прям, как снег на голову и также и закончилась резко.

— Ага! Резко! Это для тебя началась история резко, закончилась резко, а ты вон на Сашку посмотри — до сих пор в стрессе!

Сашка сидел, подняв глазки к потолку и молчал. Потом замесил в стакане вишнёвую наливку с газированной минералкой, выпил и осведомился:

— В дом полезем за остальными сумками?

— Обалдеть! — ахнула Наталья

— Предлагаю с этой мыслью переспать. А завтра утречком на свежую голову всё и решим. — успокоила подругу Ирина Сергеевна.

Сашка облегчённо вздохнул и кивнул в знак согласия.

Уснули все мгновенно, поскольку за день все порядком набегались и нанервничались. Спали, как убитые, спасибо расслабляющему действию алкоголя, который в малых дозах, как известно лекарство, а вот в больших… лучше не экспериментировать.

Ирина Сергеевна встала первой, тихонько вышла на кухню, прикрыла за собой дверь, поставила чайник, заварила свежего чая и присела с чашкой у окна, потом не выдержала, надела старенький полушубок и вышла на улицу. Красота! Воздух был настолько вкусным — хоть ложкой ешь. Тишину утра нарушали только птицы своим чириканьем и белка, которая завтракала шишками на елке. Весна! Жизнь! Обратно в дом Ирине Сергеевне не хотелось, однако, надо было что-то решать с деньгами, которые лежали в сумке у неё в доме и о которых знают только трое: Сашка, она и Наталья. Ирина Сергеевна подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Постояв так немного, она улыбнулась, не открывая глаз, и в этот момент все сомнения были отброшены, а решение принято. Когда она вернулась в дом, Наталья уже выходила из душа.

— А я услышала, как ты на улицу вышла. Ну, думаю, раз Ирусик встала, то и мне пора. Да, и спать уже не хотелось. Ир, ну что после ночи в твою гениальную голову пришла какая-нибудь мысль насчёт денег? Сашка ведь сейчас проснётся и это будет его первый вопрос.

Скрипнули половицы, открылась дверь и появившийся на кухне заспанный Сашка произнёс:

— Доброе утро! Ну что с деньгами делать будем?

— Делить!

Наталья с Сашкой переглянулись, а Ирина Сергеевна продолжила:

— То, что лежит в сумке, будем делить. В дом не полезем. То, что там лежит, пусть там и остаётся. А то, что есть, поделим на троих. Чтоб исключить всякие вопросы и уточнения, поясняю сразу: о деньгах знаем только мы. Ставить об этом в известность кого-то ещё опасно. То есть, если очень поговорить на эту тему захочется, то собираемся и говорим вот этим самым узким кругом. Вбейте в свои головы одну простую истину: и в трезвом, и в пьяном состоянии о деньгах надо молчать! Жить хотите — молчите! Эта тема — табу!

Нарушил молчание Сашка. Он встал, приволок сумку и вытряхнул всё её содержимое на пол. Все деньги были, номиналом 5000 рублей и в пачках. В пачке, как известно, сто купюр. Так, что все подсчеты сводились к операциям с нулями. Подсчёт и дележку денег доверили Ирине Сергеевне. Как выразилась Наталья:

— Ты, Ирка — экономист, вот и считай!

Ирина Сергеевна стала раскладывать пачки денег на три кучки. Наталья помолчала, потом они с Сашкой переглянулись и расхохотались, да так, что Сашка повалился на пол и, вытирая слёзы, брызнувшие из глаз, еле произнёс:

— Ой, тёть Ир, Вы прям как заправский картёжник…ой! — хватаясь за живот, ржал Сашка.

— Ага, три придурка, ни пивши, ни жравши, сели в картишки перекинуться! — вторила ему Наталья.

Ирина Сергеевна, представив всю картину со стороны, тоже была готова расхохотаться, однако процесс делёжки оказался достаточно трудоёмким: подойти к куче денег, нагнуться, набрать в руки сколько влезет и раскидать на три кучки. Потом опять подойти, нагнуться, а поскольку в руки много не помещалось, то спина от постоянных наклонов стала побаливать.

— Ирк, а ты в подол свитерка денюжек загребай побольше и тебе меньше наклонов делать придётся — советовала Наталья.

— Ага, и она будет похожа на сеятеля, а не на картёжника. — Ржал Сашка.

Ирина Сергеевна и вправду насобирала в подол побольше денег и раскидывая их по трём кучкам цыкнула:

— Да, я сеятель! Сею доброе и вечное! И, заметьте, вполне себе материальное! И хватит ржать! Сашка, вставай нагребай из кучи и мне подноси!

Сашка вскочил и кинулся помогать. Наталья в процессе задействована не была, поскольку ей ещё всю компанию надо было везти в Москву, а частые наклоны для её спины могли добром и не кончиться. Вдвоём делёжка денег пошла намного быстрее, а пересчёт пачек в одной кучке занял всего минуту. В результате в каждой кучке оказалось сто пачек, а, учитывая, что в каждой пачке по пятьсот тысяч рублей, то в каждой кучке было по пятьдесят миллионов рублей. Итого в сумке было сто пятьдесят миллионов рублей. Когда Ирина Сергеевна озвучила все эти цифры, их с Натальей взгляды сошлись на Сашке.

— Да-а-а… — уважительно протянула Наталья.

— Да-а-а… — поддержала её Ирина Сергеевна — Спёр, так спёр. Уважаю!

Сашка улыбался счастливо, открыто, по-детски!

— Наташка, там в прихожей под вешалкой лежат всякие сложенные пакеты и хозяйственные сумки, вытаскивай и давай тащи сюда: надо убрать эти кучки денег. Сашка, бочку на улице видишь? Ставь её на кирпичи, вниз клади сухие дрова из дровницы, кору, на них эту здоровущую сумку, в которой деньги были, сверху опять немного дров, и сейчас пойдем с тобой старое дерево пилить.

— А-а-а-а… типа мы весной порядок в доме и на участке наводим и мусор уничтожаем? Да, тёть Ир?

— Правильно мыслишь! Не дадим врагам поводов для подозрений, а криминалистам для исследований. Огонь всё сожрёт!

Ирина Сергеевна взяла пилу, подсоединила к ней аккумулятор, и они с Сашкой пошли пилить дерево.

Через некоторое время огонь в бочке полыхал, уничтожая улики в виде сумки Жирного, Сашка напилил на куски старое дерево и по мере надобности подкладывал их в бочку.

Деньги были заботливо упакованы Натальей и разложены по трём сумкам и даже если кто-то чужой вдруг открыл бы какую-нибудь из сумок, то ни за что не догадался бы сразу о её содержимом, и снаружи деньги в сумках тоже не прощупывались.

Под одобрительными взглядами Ирины Сергеевны и Саши, Наталья засмущалась, опустила глазки, развела руками и, кивнув на сгорающую в бочке сумку, промолвила:

— Для себя стараемся ведь!

Дел было сделано множество, а утреннее солнце только разгоралось. Часы показывали 10-00. Впереди был целый день. Вся троица собралась на завтрак за столом на террасе, чтобы в окошко следить за огнём в бочке и поддерживать его. Со стороны всё выглядело именно так, как и сказал Сашка: хорошая погода, приехали хозяева, открыли сезон, убираются, жгут мусор.

Наталья сидела за столом и молчала, погрузившись в свои мысли. Мысли были не радостные, а значит не о деньгах. Что-то её заботило. Ирина Сергеевна и Сашка молча ждали, когда она очнётся и всё им объяснит. Но долго ждать было невтерпёж.

— Наталья! Ну! — первой не выдержала Ирина Сергеевна — не молчи уже!

— Сколько будет эта бочка гореть? — очнулась Наталья и продолжила — где хранить деньги? Как их тратить? Будут ли расследовать несчастный случай с этим, как его, Стасиком, блин? Ну, то есть откуда он ехал, куда ехал и тому подобное. Сашка, тебя мужики и продавщица у магазина могли запомнить? В чем ты одет был?

Сказать, что Ирина Сергеевна с Сашкой обалдели от такого потока вопросов — ничего не сказать. Они переглянулись и поняли, что вопросы по делу и на них надо не просто найти правильные ответы, но и приложить максимум усилий к тому, чтоб эти ответы, без каких-либо вариантов, накрепко засели в голове каждого из них. Пройдет время и, учитывая особенности психики, они и сами будут верить, что всё происходило именно так и никак иначе. Выработать надо было не только ответы на вопросы, но и порядок действий, поскольку опыта тесного общения с такими деньгами ни у кого из них не было.

— А может, нам тут ещё посидеть пока не договоримся? — опять подала голос Наталья. — В магазин нам с тобой, Ирка, сходить не мешало бы. Ты ж там всех продавщиц то знаешь. Может, что и поведают.

— Да, пожалуй, ты права. Надо идти на разведку. И про Сашку узнаем: запомнили его или нет. А ты огонь в бочке поддерживай, — обратилась она уже к Сашке. — За ворота не ходи.

— Да я тут нарушусь один! — воскликнул Сашка.

— Не нарушишься! Пылесос бери и фигачь! Начни со второго этажа. Мы ж сезон открыли? Открыли! Убирайся! Чтоб все вокруг слышали, что люди приехали! Понял?

— Ага!

— Пошли Наташка в магазин!

— А завтрак? — всполошилась Наталья.

— Совместим с обедом! Пошли — Ирина Сергеевна была непреклонна. — Свою безопасность обеспечиваем! Пошли!

В магазине покупателей особо не было — не сезон ещё, продавщица скучала, поговорить было не с кем поэтому, увидев Ирину Сергеевну с Натальей, обрадовалась.

— Ой, здравствуйте! Как Вы рано в этом году приехали! — узнав Ирину Сергеевну, заговорила она.

— Да, уже нет сил в Москве сидеть! И весна вон как быстро наступает! Вот мы с подругой и приехали. Порядок навести, дом проветрить, убраться, то да сё.

— Ну и правильно! Мяска свежего нам пока не привозят, но вот курочку охлаждённую сегодня привезли. Возьмите, на мангальчике сделаете. Хорошая курочка! Ну да Вы знаете! Поставка то прямо с фермы у нас. И яйцо свежее и хлебушек. А картошечка, так вообще от свёкра моего. Своя.

Ирина Сергеевна точно знала, что поставка здесь действительно с птицеферм, которых было много под Сергиевым Посадом. И они с Натальей, чтобы расположить к себе продавщицу, да и видя, что продукты на самом деле хорошие, дали себе волю.

— Ой, а у нас тут такие дела творятся! — рассказывала продавщица, набирая в пакет картошку, — такая авария тут вчера была! Мама моя! Я-то магазин бросить не могла и только удар слышала, а потом мужики пришли, рассказали.

— А что за авария? Мы вроде вчера часа в три приехали и ничего по дороге не видели. — Спросила Наталья.

— Да это утром было. Часов в восемь… да, не-е-ет, раньше ещё! Я на часы не смотрела. Короче мужик ввалился, говорит: «Давай, маленькую «Стужу». Ну мне-то что. А он деньги отсчитывает и говорит, что, мол, мужик на машине попал между краном и фурой! Типа, полный замес!

— Каким краном? — подала голос Наталья. — Краны большие, на стройках дома строят.

— Да. Нет. Не такой. У нас тут эта машина сройматериалы доставляет. Ну, типа, грузовик такой и у него кран. Так вот вчера он бетонные кольца поднял, погрузил и вёз кому-то, а навстречу фура. И — бац! Машина между ними. Как понимаете, кран и фуру хрен быстро остановишь! Ну и замесило мужика! Я за одно утро план по водке почти выполнила. Мужика в пакете чёрном сразу увезли, машину его чуть погодя, а у меня тут часов до двенадцати движуха не прекращалась. Сами ж понимаете: кто с самого начала всё видел, здесь толклись, потом стали подходить те, кто только машину покорёженную увидели, разговоры то да сё…

— Господи! Ну, вот ведь и не сезон ещё, и время ранее! Как же можно на дороге не разъехаться? Машин-то мало!

— Это Вы верно подметили! — сказал вошедший в магазин мужичок. И, уже обращаясь к продавщице, продолжил — Дай-ка мне маленькую.

— Ты ж видишь — я людей отпускаю…

— Да, ла-а-адно — улыбнулся мужичок — мне ж надо срочно! У меня нервы со вчерашнего дня шалят. Я ж ту аварию с самого начала видел! Жуть! И вот верно Вы заметили, мадам, весьма странно, что на пустой дороге три машины не разъехались! А кто виноват? А тот, кто в дорогой иномарке ехал! Я так и ГАИшникам сказал!

— Сейчас ГИБДД, — ввернули продавщица, подавая мужичку шкалик водки.

— Один хрен! — мужичок сразу открыл шкалик и отхлебнул из горлышка. — Это он, поганец, во-о-он с той дороги выскочил на шоссе. Видел же, что кран едет, да ещё гружёный и ни фига не притормозил даже, не пропустил кран! Ну а кран его и наподдал! Как ты его затормозишь, когда у него груз бетонный? Никак! Ну, иномарка на встречку и вылетела! А тут — здрасьте — фура! Ну и всё!

— Чо, всё-то? — не могла угомониться Наталья.

— Чо! В небесном распределителе, поди, теперь судьбу его решают! Водила — то на кране — это наш. Он в магазине сройматериалов доставку осуществляет для богатых. Так вот хозяин магазина сразу и позвонил куда надо. Ну, тут уж мигом все приехали. Народ весь местный, друг друга знает и понимает, что к чему. Машину разрезали, труп вынули и в мешок уложили, чтоб людей, значит, не пугал, и увезли, и машину увезли почти сразу. — Рассказывал мужичок, прихлёбывая водку из горлышка. — А я — самый главный свидетель, потому как шёл в магазин, вот сюда, и всё на моих глазах и произошло. А все остальные потом уж подошли. Я как этот ужас кошмарный увидел, так сразу сюда побежал и нервы лечить стал! Никого тут не было! А! Пацан был лет восемнадцати пиво пил!

— Точно! — подключилась к разговору продавщица — был пацан. Пиво покупал, а как этот вот его напугал, так ему аж жарко стало. Ну, он банку одну открыл и пил стоял вот здесь у крылечка.

— Местный, поди, пацан?

— Да не-е-ет! Из ваших. Ну, знаешь, молодёжь на дачу ездит, чтоб спокойно, без родительского надзору, то есть, пивка попить иль чего другого. Ну, вот и он стоял себе, в курточке в такой симпатичной, и спокойно пил пивко.

— И что полиция всех опрашивала? Вас тоже? — спросила Ирина Сергеевна у продавщицы.

— Да нет! Что я сказать-то могу. Я ж тут безотлучно находилась. Парень тот тоже позже подошёл. Вот у нас герой дня — Андреич! — Кивнула продавщица на мужичка, который уже приканчивал шкалик. — да ещё хозяин из стройматериалов. Он же кран отправлял с кольцами. И ведь специально пораньше отправил, чтоб машин не было. И на тебе! Вот двое свидетелей и было! А все остальные — массовка! План мне делали по водке и пиву! И спасибо им за это!

Ирина Сергеевна с Натальей собрали свои сумки, попрощались с продавщицей, обещая вернуться «если что», и с Андреичем, который нацелился, по всем приметам, на ещё один шкалик, и пошли к дому.

Всю дорогу они молчали, боясь обсуждать этот вопрос. Мало ли что вдруг кто сзади пойдёт, а они и не услышат.

Войдя на участок, закрыв калитку, внеся в дом сумки, и выйдя обратно на улицу, Ирина Сергеевна подошла к Сашке, который лениво наблюдал за их действиями:

— Снимай куртку, на фиг!

— Зачем, Ирина Сергеевна? Холодно же!

Наталья уже тащила из дома чёрную куртку.

— На надевай эту! Это унисекс и оверсайз!

Сашка удивленно хлопал глазами.

— Замели тебя! Куртку твою запомнили! В бочку её! В огонь!

Сашка побледнел, молча вытащил из карманов куртки какое-то своё нехитрое барахло и, вздохнув, сунул куртку в бочку.

— Спасибо, Наташка! — если б не ты… — Ирина Сергеевна вздохнула. — Мне такие мысли и в голову не приходили.

— Ага, тёть Наташ, спасибо!

— Да, ладно вам! Я с голоду сейчас помру! Давайте кур расчленяйте и жарьте на решётке, а я картошечки почищу и отварю, огурчики откроем, пообедаем хоть, раз не завтракали. Самоварчик, опять же, надо вскипятить и чаю напиться. Варенье есть здесь, Ир?

— Сейчас всё будет! Цыплята маленькие и поэтому мы их разрежем и распластаем на решётке. Сашка, уголь в сарае, а разжечь мангал можно дровами из бочки. Вперёд!

— Да, можно прям дрова из бочки и повытаскивать! — предложил Сашка.

— А сумка? Вдруг там синтетика какая была ядовитая?

— Нет сумка была хорошая, хлопковая, толстая. А дрова я возьму от спиленного дерева.

— Шуруй, как знаешь! — махнула рукой Ирина Сергеевна и отправилась доставать соленья-варенья.

Стол получился на славу! Аромат жаренного мяса, огурцов, картошки стоял на весь дом! Наталья с Ириной Сергеевной переглянулись и рассмеялись.

— Ирка, всё прямо, как тебе нравится! Праздник получился спонтанно!

— Наташк, ну ведь правда праздник! А поэтому… — Ирина Сергеевна выставила из холодильника охлаждённые напитки — надо не только поесть, но и попить!

— Ух ты! Ну прям на любой вкус! — воскликнула Наталья

И, подняв бокал со своим любимым итальянским игристым вином, Наталья сказала первый тост:

— За нас, ребята! За то, что мы сделали очень важную и непростую вещь, за то, что мы поддерживаем и оберегаем друг друга, за то, что мы внимательно выслушиваем мнения каждого из нас и не пренебрегаем этим мнением. Мы только в начале пути, и этот путь будет вполне себе успешным, если мы сохраним вот эти отношения! Пью за это!

Да! Молодец, Наташка! Все были согласны!

Вечером, когда вся компания лениво и умиротворённо попивала чаёк из самовара с тремя видами варенья, позвонил Константин:

— Привет, подруга! Ну и где вы все? На даче сидите? Понравилось?

— Ага! Мы тут. В доме убрались, дерево сухое спилили и сожгли. Ну, короче, сезон открыли. Хорошо здесь, Костя! Но завтра, думаю, приедем в Москву. Новости есть?

— Нет. Тишина. Местные на счёт ДТП возбуждаться не стали. Им там все свидетели в один голос заявили, что Стасик сам во всём виноват. Да и алкоголя в крови у Стасика было достаточно. Так, что считаю, что ваши приключения благополучно закончились и пора возвращаться к нормальной жизни!

— Приедем завтра! Спасибо, Костя!

Артём Матвеев, простившись со Стасиком, ехал в Москву. Он вполне отдавал себе отчёт в том, что сейчас в доме, принадлежащем жене Стасика, находятся все имеющиеся у них деньги, их общие деньги. Артём рисковал не увидеть из этих денег ни рубля. Да, риск был большой, но Артёму был необходим тайм-аут хотя бы дня на три и, оставив в доме Стасика все принадлежащие им деньги, он мог ещё какое-то время рассчитывать на доверие Стасика. И Стасик ему верил, а если и не верил, то боялся. Ну и чёрт с ним со Стасиком! Уже однажды этот гад чуть было не подставил Артёма по-крупному ещё там, на Урале, украв золото и камушки у старателей. Еле разрулил Артём ту ситуацию, заставив Стасика вернуть награбленное. Старателей обижать нельзя! Веры Стасику после того случая уже не было, да и не будет. И ещё одно тревожило Артёма — куда делся мужик с приисков Афанасьев. Артём знал, что его искали и местная милиция, и сами жители, но человек как в воду канул. Большие были подозрения у Артёма и всё сходилось опять на Стасике. Да…со Стасиком надо было расставаться быстро, но очень аккуратно. После того, как все, совместно заработанные деньги, были собраны в одном месте, Стасик, увидев эти четыре сумки, изменился до неузнаваемости: он старался не упускать Артёма из виду ни на минуту. Если б была его воля, то Стасик и спал бы рядом с Артёмом. А Артёма уже тошнило от Стасика, от его вечной суеты, от его жадности, подозрительности. Артём понимал одно, что в его дальнейшей жизни места для Стасика нет, но как расстаться с ним он ещё не знал, но был уверен, что завтра-послезавтра картина прояснится. Артём, употребив всё своё красноречие, уже дней пять объяснял Стасику, что поездка в Финляндию на пару дней необходима, чтобы подготовить все условия как для перевода туда денег, так и для их переезда. Стасик рвался поехать с ним вместе, не доверяя Артёму, поэтому Артём рискнул и оставил Стасика со всеми деньгами, справедливо полагая, что один их вид будет для того хорошим успокоительным, а исчезнуть с такой суммой денег Стасику будет очень затруднительно в течение двух-трёх дней отсутствия Артёма. Артём любым способом старался успокоить Стасика, внушить ему доверие и усыпить бдительность. Однако, о Стасике он подумает позже, а сейчас надо было сосредоточиться на том, что предстоит сделать. А сделать перед отъездом в Питер предстояло много!

Артём надел гарнитуру и взялся за телефон.

— Алло, Светлана, привет! Ты где в питомнике? Я подъеду сегодня. Ты не уходи. Дождись. До встречи!

— Сергей! Привет! Артём! Сергей, там можешь собрать всё, что есть. Я заеду, но времени у меня мало будет. До встречи!

Артём, припарковав машину у рынка, быстрым шагом направился к мясным рядам. Его уже ждали. Сергей, мясник, погрузив на тележку пакеты с мясом, направился за Артёмом, чтоб помочь погрузить всё в машину.

— Спасибо, Сергей! Меня не будет какое-то время. Дела. Как вернусь — позвоню.

— Удачи, Артём! Всегда рад помочь!

— Ты Максима помнишь? Я с ним к тебе приезжал несколько раз.

— Конечно, помню! Пацан лет восемнадцати. Помню!

— Разрешишь, я ему твой телефон оставлю? Он, в моё отсутствие, к тебе за мясом подъезжать будет. Можно?

— Артём! Конечно! Буду рад.

— Деньги у него будут. Ты ему только цену объявляй, и он тебе также на карту переводить будет.

— Да, сказал же, конечно!

— Ну, спасибо! До встречи!

Теперь в питомник! В этот собачий питомник Артём заезжал уже не первый год. Узнал он о нём случайно, встретив на улице зимой женщину с собакой, просивших помощи. Разговорился с ней, удивился её грамотной речи, вглядевшись в лицо, понял, что не на бутылку просит человек и, выслушав её рассказ о собачьем питомнике, решил увидеть всё своими глазами. Никогда до этого он не видел ничего подобного. Конечно, зимы в Москве были не такие суровые, как на Урале, где он вырос, но всё же было очевидно, что в дощатых домиках полуголодным собакам очень тяжело переносить даже такие холода. Оставив женщину с собакой в питомнике, он поехал на рынок и пошёл по мясным рядам. Познакомился с Сергеем — молодым парнем из Тамбовской области. Вся его родня занималась разведением бычков, а Сергея с младшим братом отправляли на рынок торговать. Артём купил тогда все кости, хребты, обрезь, мясо, а по дороге к машине, докладывал в телегу с мясом, которую катил Сергей, ещё разные овощи, какие попадались. Потом, оставив Сергея возле телеги с пакетами, зашёл еще в магазин с посудой и купил алюминивые баки, вроде тех, в которых в советских столовых варили суп, и привез всё это добро в приют. Ещё часа два они со Светланой потратили на то, чтоб разобрать мясо, разложить его бакам и поставить варить вместе с овощами. С тех пор Артём был частым гостем в приюте. Сам приют за это время изменился. Артём помог легализовать его, обустроить, провести нормальное электричество. Летом он видел, что Светлана нанимала рабочих и утепляла собачьи домики. В душу Светланы он не лез, а просто помогал, видя, что этот приют и для собак, и для Светланы — единственная соломинка, которая держит их на плаву. Отчётливо понимая это, он старался покупать больше овощей, фруктов, чтоб Светлана и себя могла накормить, поскольку жизнь всего приюта полностью зависела от неё.

Здесь в этом самом приюте он познакомился с Максимом. После легализации приюта и приведения его в относительный порядок, сюда стали приходить разные люди. Кто-то просто посмотреть, кто-то помочь собакам, а Максим, приходил просто помогать Светлане. Он убирал домики, помогал готовить и разносить еду, играл с собаками. Когда Артём с ним познакомился, Максиму было шестнадцать лет, и он тоже жил в приюте, только приют назывался детским домом, куда его отправили, забрав у отца, который, после смерти жены, матери Максима, не нашёл лучшего пути в жизни, как путь алкоголика. В детском доме жизнь жестокая, особенно для мальчишки, выросшего в нормальной семье. Вот он и убегал сюда к собакам. Детский дом был недалеко и директор знала о его побегах, но не давила на Максима, понимая его душевную боль и сложности общения с ровесниками.

Однажды, Максим пришёл в питомник, когда Артём и Светлана вытаскивали из машины пластиковые короба с мясом, крупу, овощи, фрукты, творог. Собаки от радости и в предвкушении кормёжки радостно лаяли и прыгали, Светлана с Артёмом переговариваясь между собой и с собаками, смеялись. Максим замер от удивления и растерянности: он думал, что эти собаки и вообще питомник никому не нужны, находятся где-то на отшибе жизни, и это его роднило с ними, потому что он и сам себя так ощущал — одиноким, брошенным и никому не нужным. Он стоял и не знал, что делать, как реагировать и тут к нему подошел высокий, красивый, вкусно пахнущий человек в кожаной куртке нараспашку, протянул руку и сказал:

— Привет! Меня зовут Артём. Будешь стоять и смотреть или поможешь?

Они таскали в домик Светланы мешки и пакеты, а на электрической плите в больших кастрюлях уже варился корм для собак, потом все раскладывали по мискам и разносили по вольерам. А потом Артём отвёз Макса обратно в детский дом.

На следующий день Максим побежал в питомник, надеясь увидеть Артёма, но Светлана огорчила его, сказав, что Артём не каждый день сюда приезжает и когда будет снова не известно. Максим расстроился, но уходить из питомника ему не хотелось. Он играл с собаками и, как всегда помогал Светлане, как вдруг увидел большую чёрную машину. Артём! Они были рады! И Артём, и Максим были настолько рады видеть друг друга, что все вокруг не могли не чувствовать этой радости! И радовались все: и собаки, и Светлана, которая просто расплакалась.

Прошло время. Артём навёл справки о Максиме, о его родне, познакомился с его отцом, если эту встречу можно было назвать знакомством. Отец Максима не мог и не хотел прекращать пить. Его вполне утраивала жизнь в алкогольном угаре и никакого дела не было до сына, о существовании которого он почти забыл. Артём познакомился с директором детского дома, пообщался с кем надо в администрации, и у них с Максимом появилась возможность встречаться не только в собачьем питомнике. Артём понимал, как важно сейчас для Максима выбрать свой путь, определиться с жизненными интересами и приоритетами, определить перспективы дальнейшей жизни и выбрать профессию. Артёму хотелось познакомить парня с людьми разных профессий, чтоб он увидел своими глазами весь процесс работы и специалистов информационных технологий, и биологов, и архитекторов, и дизайнеров, и операторов, и фотографов. Они посетили ветеринарную академию и академию ремесел, а потом Артём повёз Максима на недельку в Питер, который привлекал Артёма гораздо больше Москвы. Они гуляли по набережным, заходили в музеи и даже в святая святых — в реставрационную мастерскую Эрмитажа, где Макс увидел реальную работу реставраторов, одним из которых был давний приятель Артёма. Хлопоты Артёма даром не пропали. Однажды Максим попросил Артёма съездить с ним к нему домой, в ту квартиру, где Максим жил и откуда его забрали в детский дом. Артём помнил адрес, он приезжал сюда, когда хотел поговорить с отцом Максима. Когда они подъехали и поднялись на этаж, Максим, к удивлению Артёма, позвонил не в свою, а в соседнюю квартиру. Дверь открыла пожилая женщина, увидела Максима и расплакалась, пригласила войти, потом всплеснула руками, побежала в комнату и вынесла оттуда камеру Кодак и дополнительный объектив к ней. Эту камеру она забрала из квартиры, когда отец Максима окончательно опустился и уже стал распродавать вещи. Камера была подарком Максиму на день рождения и памятью о его матери. Соседка вырвала камеру из рук отца Максима, когда тот уже нёс её на продажу, и сберегла.

Всё это Артём вспомнил по дороге к питомнику. Сейчас Макс уже самостоятельный, студент ВГИКа, с камерой не расстаётся, его работы уже стали приобретать известность в Интернете и имя становится известным среди мастеров, а начиналось всё с той самой камеры, и с первых фотографий, которые были сделаны под руководством старейшего фотокорреспондента ТАСС, ныне уже, увы, покойного.

Вот и приют. Светлана уже заждалась. Бежит помогать разгружать продукты.

— Свет, ты карточку оформила?

— Ага. А зачем она мне?

— Я уехать должен ненадолго. Денег туда тебе кидать буду, чтобы вы тут с собаками не голодали. Мясо Максим привозить будет. На рынке я договорился. С Максом созванивайтесь, чтоб там крупу, овощи покупал. Ну продержитесь сообща. Смотри, вот я в банк вхожу, твой телефон набираю и отправляю тебе денег. Вот, слышишь, сообщение пришло, открываешь мобильный банк и видишь?

— Ага! Две тыщи пришли!

— Молодец, если что Макс поможет. Все, Свет, поехал я. Дел полно. Ты уж тут сама шуруй.

— Спасибо тебе, Артём! Спасибо! — Светлана пыталась незаметно вытереть бегущие из глаз слёзы. — Спасибо, Артём!

Артём поехал домой. Надо было выспаться. Впереди дорога в Питер. Артём открыл багажник, достал из его дальнего угла небольшую кожаную сумку, закрыл машину, поднялся в квартиру, принял душ и лёг. Есть не хотелось. Он очень устал. Спать-спать-спать! Будильник поставил на 3 часа ночи.

Спасибо трассе «Нева»! Артём отхлебнул из термоса зелёный чай. Идиоты те, кто пьют всякие энергетики из банок. Хороший зелёный чай — вещь в дороге необходимая и для здоровья полезная! Артём не ощущал усталости, внимание не снижалось, мысли были чёткими и ясными. За окном машины — окраины Питера. Было решено не обедать, а просто, пока будут мыть и заправлять машину, выпить кофе и продолжить путь.

Пересечь КПП Брусничное удалось только в районе четырёх часов, но зато теперь… В чисто вымытые окна машины светило солнце, Артём опустил окно и в салон машины ворвался чистый, прохладный весенний воздух. Южная Карелия! Озёрный край! Здесь, на берегу одного из озер, у Артёма был небольшой, тёплый уютный дом. Рядом не было ни магазинов, ни школ, ни детских садов, ни каких-либо природных достопримечательностей, однако, необходимая маленькая инфраструктура всё же присутствовала: маленький магазинчик, парочка небольших кафе… Этого вполне было достаточно. В кафе была прекрасная кухня. Артём усмехнулся: он отчётливо почувствовал вкус рыбы, которую прекрасно там готовили. Мобилизовав остатки сил и внимательности, он через двадцать минут уже сворачивал к своему дому. Припарковав машину, вошёл в дом, включил отопление, затопил печь — он очень гордился тем, что у него была большая печь в доме — подождал немного и, убедившись, что всё в порядке, положил в топку достаточное количество дров, вымыл руки и отправился в кафе. У него было замечательное настроение: он чувствовал, что дома, именно дома, а не где-то за границей в Финляндии. Просто, этот кусочек суши им воспринимался как дом. Сосны, озеро, белый мох, тишина, тёплый дом, большая печь: всё вместе взятое успокаивало и создавало какое-то необыкновенное чувство умиротворённости и уверенности, что завтрашний день будет лучше сегодняшнего. Хозяин кафе, он же повар, увидев Артёма, улыбнулся ему и по-русски, но с акцентом, поприветствовал:

— Привет, Артём! Рад видеть тебя!

— Привет, Рэймо! — Артём тоже был рад встрече — Я очень голодный! Съем всё, что дашь!

Артём отхлебнул пива, вытянул ноги — всё! Отдыхать!

Глядя в окно и наслаждаясь вкусом пива, Артём вспомнил, как двенадцать лет назад он с женой, путешествуя по Южной Карелии, заехали в это место и, здесь в этом самом кафе узнали, что продается участок земли с уже готовым фундаментом. Посмотрев его, уже через неделю они начали кампанию по приобретению участка. Одновременно, подписав договор со строительной компанией, заказав разработку проекта будущего дома, и всё прочее. Землю и дом было решено регистрировать на жену Артёма — Анну, гражданку Финляндии. Все финансовые расходы взял на себя Артём. Удивительно, но никаких бюрократических сложностей, связанных с приобретением земли и строительством, не возникло. Все службы работали чётко и слаженно. И уже через два года они начали обживать новый дом. Им нравилось всё: и сосны, и озеро рядом, и маленькое кафе, где они были частыми гостями и то, что они были симпатичны — это чувствовалось — местным жителям. Чудесное было время! Всё закончилось через пять лет. Жена Артёма, Анна, умерла. Анна не оставила завещания. И единственными её наследниками по закону стали он — Артём и сын Анны от первого брака, Онни, проживающий в Хельсинки и, делающий успешную карьеру где-то в правительственных органах. Смерть Анны от какого-то тромба, была так неожиданна, что Артём никак не мог собраться с мыслями и до конца осознать, что в этот дом у озера его жена больше не придёт, что он остался здесь один и он никому здесь не нужен, и дом этот, который они строили и обживали с такой любовью, тоже никому не нужен таким, какой он есть. Тягостные мысли Артёма нарушил приезд Онни. Понимая состояние Артёма, Онни сумел убедить его не уезжать насовсем, не бросать этот дом.

— Артём, ты пойми, мне этот дом не нужен. Мне вообще сейчас дом не нужен. У меня прекрасная квартира в Хельсинки. У меня работа. Семьи нет. А если будет семья, то и дом будет другой, который мы будем строить для себя, как вы с мамой стоили это для себя. Мамы не стало. Если ты уедешь, то мне придется это продать, а я не могу себе представить, что сюда кто-то войдет, всё здесь перестроит, сломает, переделает. Не уезжай, Артём, очень прошу тебя.

— Онни, это не просто дом. Это ещё и деньги. И деньги немаленькие. Они тебе пригодятся. И потом я из России.

— А-а-а-а-а… Артём, у меня есть деньги! А имущество ты получил в наследство. И у моей мамы не было денег на строительство такого дома. Это благодаря тебе построен этот дом. И если что, думаю, я смогу защитить интересы конкретного гражданина России. Потом, мне досталась очень большая и хорошая квартира в Хельсинки. Не забывай!

Артём остался. Он старался поддерживать в доме всё так, как было заведено у них с Анной. Когда он уезжал надолго, косили газон и ухаживали за цветами сын и невестка хозяина кафе…

От мыслей Артёма отвлёк умопомрачительный аромат вкусной еды — Рэймо поставил перед ним большую тарелку рыбы и разных запечённых овощей. Простая еда, но какая чудесная!..

Машина Натальи подъезжала к Москве. Настроение всей компании в машине радостным назвать было нельзя. Выехали рано, подумав, что если всё равно уезжать, то ехать надо утром. Всё равно настроение «чемоданное». Уезжать никому не хотелось, что делать с деньгами так и не придумали, куда их девать, где хранить тоже не придумали и решили в качестве сейфа использовать чердак в доме Ирины Сергеевны. Так деньги будут и под присмотром и доступны в любое время. Поскольку весна быстрыми темпами вступала в свои права и дом после зимы, в связи с создавшейся необходимостью, был освоен, вымыт, прогрет, Ирина Сергеевна, уезжая в Москву, даже не отключила отопление, предполагая вернуться через пару дней. Таким образом, каждый сунул себе в карман по пачке денег, оставив всё остальное в «сейфе». Ехали молча, каждый думал о своём. Молчание нарушила Наталья:

— Сашк, ты уж постарайся с сайтом, или с чем там, чтоб Ольгины корзинки продавались поактивнее как-то. А то мы совсем про неё забыли.

— Мы не про неё забыли — вздохнула Ирина Сергеевна — мы вообще про ТУ жизнь забыли. Теперь жизнь на «до» и «после» разделилась. Ну, у меня лично так.

— Точно! — подал голос Сашка — Я вот в Москву еду, как будто там лет пять не был. Все события, как в далёком прошлом. А ведь всего три дня прошло. Три дня назад фотосессия была!

— А Ольга не звонила никому за эти три дня?

— Мне звонила — сказала Ирина Сергеевна — сказала, что за семенами поедет.

— Она ж вроде помидоры уже посадила?

— Да. И перец тоже. Она хочет ещё огурцы на рассаду посадить и фасоль. Вот и поехала.

— Ну и хорошо. Человек делом занят.

— Я тоже хочу.

— Делом быть занятой?

— Нет! Да! — Ирина Сергеевна запуталась — огурцы на рассаду посадить и эту, как её, вигну!

— Так, ну понятно, Ольга и ты хозяйством занимаетесь, Сашка сайт делает и своими делами займётся, а я? А мне что делать?

— Найди себе пяток учеников для начала, займись репетиторством, разберись с кредитами и живи в своё удовольствие. — Мгновенно ответила Ирина Сергеевна и продолжила, — Но с кредитами разбирайся по-умному, чтоб твои родственнички, которые тебя в долги и вогнали, не почувствовали, что у тебя, курицы, деньги завелись!

— Вот когда мы втроём думаем, у нас хорошо получается! — заметил Сашка.

— Ты это к чему?

— А у Вас уже есть ученики, тёть Наташ? Ну такие, кого Вы куда-то там подготовили и кто в этом году поступать будет? — продолжил Сашка.

— Ну, да, конечно, и сейчас занимаюсь. Вот один мальчик сейчас в МГИМО поступать будет, а девочка в «Плешку».

— Ну, считайте, что будет чем Вашим родственничкам по ушам проехать!

— Чем?! — воскликнули одновременно Наталья и Ирина Сергеевна.

— Потом скажу. — Сашка улыбался и смотрел в окошко — Но точно знаю, что всё будет зашибись! Вы ведь сейчас всё равно не уйдёте с работы, тёть Наташ? До экзаменов доработаете. Вот и работайте, учеников дальше подбирайте.

— Да, это — сарафанное радио! — воскликнула Наталья — Они сами приходят!

— И слава Богу! — теперь уже Сашка и Ирина Сергеевна вместе воскликнули!

— Ребята, правда получится? — Наташка, пока ещё робко, но уже улыбалась. — Да? И никто мне на голову не сядет в надежде поживиться?

— Никто! Всё получится! — Сашка был сам счастлив от своей задумки. — Всё получится, тёть Наташ! И мы выпьем этого Вашего итальянского сухого с пузыриками!

— Про Ольгу б ещё не забыть! — Наталья шмыгнула носом, но быстро взяла себя в руки, утёрлась рукавом. — Спасибо тебе, Саш! Спасибо!

Ирина Сергеевна попросила Наталью высадить её возле магазина рядом с домом, чтобы купить необходимые продукты. В задумчивости набрав каких-то продуктов, расплатившись, Ирина Сергеевна пошла домой. Войдя в квартиру, она поставила в прихожей пакет, скинула куртку, прошла в кухню и прислушалась к своим ощущениям. Странно! Ведь она привыкла уезжать на дачу дней на десять, а то и недели на три, и приезжать обратно в Москву, в эту квартиру, но, странно, сейчас ей эта квартира казалась какой-то чужой. Вот вроде всё её, но и чужое в то же время. Что же могло произойти в её мироощущении за столь короткий промежуток времени?

Ирина Сергеевна искупалась, собрала на стол, подумала, достала бутылку вина и тут же вспомнила про Наталью, поскольку вино было её любимым с пузыриками. Надо было сесть и спокойно обо всём подумать и пусть на это уйдет весь остаток дня, а завтра, когда она уже точно будет знать как жить и что делать, она поедет за семенами! Вот! Для того, чтоб мысли стали наглядными, Ирина Сергеевна взяла стопку бумаги, карандаши и все свои мысли стала фиксировать на бумаге в виде разноцветных схем.

Пока она думала и рисовала, ей позвонила Ольга, потом Константин, потом сын, но оставаясь милой и приветливой с ними, она постаралась свести все разговоры к минимуму. Она была занята, она думала и понимала, что от качества её мыслительного процесса и от выводов, которые она сделает в результате, будет зависеть очень многое в её дальнейшей жизни. Именно в ЕЁ жизни. Она неторопливо пила вино, ела фрукты, что-то ещё, выкурила пару сигарет при этом ни на секунду не прекращая думать — думать — думать. Часа через три совершенно измученная, изрисовав кучу бумаги, Ирина Сергеевна встала под душ. Всё, она знала, что делать дальше и как жить. Ей снова стало легко и радостно и, выйдя из душа, она подняла бокал за себя любимую, выпила его с удовольствием, навела порядок в комнате и позвонила Наталье.

— Ну, ты как там? Очухалась?

— Ир, а ты не догадалась, что имел в виду Сашка, когда сказал, что мои родственники не догадаются откуда у меня деньги, если я вдруг сразу все кредиты отдам.

— Нет. Я и не думала об этом. Он был абсолютно уверен в том, что говорил. А вот ты о другом подумай. Подумай о своих будущих учениках и морально готовь себя к тому, что из школы ты уйдешь после экзаменов. Ну в смысле, что пойдешь в отпуск и во время отпуска подашь заявление об увольнении.

— А ты что будешь делать?

— Я поеду за семенами завтра, а послезавтра — на дачу. Рассаду огурцов там посажу.

— А можно я с тобой на дачу поеду? У меня больничный до вторника.

— Можно! Тогда захватим отсюда всю рассаду мою. Ладно?

— Легко!

— Тогда завтра у тебя, Наташ, выходной, а послезавтра ни свет, ни заря стартуем.

— Отлично! А то я прямо не знала, чем себя занять!

Утречком по дороге на Сергиев Посад ехала симпатичная чисто вымытая красная тойота с двумя милыми, смеющимися женщинами на передних сиденьях, ящичками с рассадой на задних и кучей пакетов и пакетиков в багажнике. Наталья и Ирина Сергеевна, позаботившись о себе любимых и накупив много-много вкусностей, прихватив из квартиры Ирины Сергеевны мольберт, несколько холстов на подрамниках и краски, как и договаривались ехали на дачу. Дорога была лёгкой, машин было мало, а Ирина Сергеевна ощущала ещё и огромное облегчение от того, что покинула свою квартиру, где два дня её сопровождало чувство дискомфорта, которое к моменту отъезда на дачу так и не прошло. О его причине она решила подумать потом. А сегодня, в это солнечное утро хотелось думать только о хорошем: о рассаде, которая стоит сзади, о семенах которые они сейчас посеют в горшочки… Да! И ещё…

— Наташка, давай печку затопим! Хочу, чтоб в доме пахло дровами!

— Давай! А то все эти дни только огурцами, курами и деньгами пахло!

Так, весело болтая, они приехали на дачу, которая не остыла за эти два-три дня, что очень их порадовало. Поддержание температуры отопления на минимальном уровне имело очень даже хороший эффект! В доме было чисто. Недаром Сашка в нервах весь дом пылесосил! Красота!

— Все-таки пребывание на природе оказывает на человека огромное влияние, пробуждает всё самое хорошее, желание не просто жить, а ЖИТЬ! — подумала Ирина Сергеевна вслух.

— Ага! Если бы эти чувства пробуждались у всех, кто живёт на природе, мы бы жили в раю. Все! — приземлила её Наталья.

— А! Ну что? — Ирина Сергеевна махнула рукой — будем семена сеять или будем топить печку, отдыхать, лопать и пить всякие вкусности?

— Да, да, да, — захлопала в ладоши Наташка — лопать и пить! Я даже на стол накрою! А ты печку топи! — Наташка радостно побежала доставать припасы, продолжая говорить — Ты, пойми, Ируся, во вторник мне надо выходить на работу! В школу эту переться, директора этого видеть тупого, который и детей, и родителей боится до смерти, во всех корпусах грязь, нормальных уборщиц, какие раньше были, он всех уволил, а клиниг этот, который по договору должен работать, и не работает вовсе! А директору — всё по фигу!

— Наташа, тебе осталось не больше трёх месяцев там работать! Уймись!

— Ага! Вот я на три месяца энергией и радостью здесь у тебя и заправлюсь, а то ведь сейчас начнётся… контрольные, собрания, экзамены… Душевно и не посидишь — времени не будет!

— Тебе звонит кто-то, страдалица! — Ирина Сергеевна подала телефон подруге.

— О! Привет Сашка! Мы тут на даче опять, потому что мне на работу во вторник. Мой телефон вот этот самый, другого нет, а Ольгин я тебе сейчас пришлю. Перезвоню ей прям сейчас и тебе пришлю.

— Слышь, Ирусь, Сашка там уже всё сделал! Вот осталось телефоны вставить, чтоб клиенты звонили. — Протараторила Наташка и стала набирать Ольгин номер.

— Оль, привет! Саша спрашивает, какой номер телефона ему указывать на сайте. Что значит на каком? Ты чем там занята? Про корзинки свои забыла? Ну так давай, беги! А телефон-то у тебя есть другой? Ага! Давай мухой и сразу мне пиши свой номер! А я ему отправлю. Бегом!

— Ну ты прикинь, Ир, побежала за новым номером, тьфу ты, за новой сим-картой, чтоб этот номер не загружать.

Ирина Сергеевна тем временем растопила печку, положила в топку сухие берёзовые дрова, закрыла заслонку, выпрямилась и пошла мыть руки.

— Это ты так стол накрываешь? — крикнула она подруге, проходя мимо терраски, где они решили расположиться. Солнышко освещало девственно чистый стол, покрытый скатертью.

— Да, несу, несу! — Наталья с огромным подносом ввалилась на терраску.

Ирина Сергеевна вскочила и выхватила у неё поднос.

— Я, конечно, понимаю, что тебе на работу не хочется, но и позвоночник у тебя один. Об этом не забывай!

— Да! Не буду забывать — крикнула Наталья из кухни и вернулась на терраску с новой порцией тарелок и салатников.

— Красота! — говорила улыбка Ирины Сергеевны.

Наталья тоже улыбнулась. Натюрморт на столе оказался ярким и праздничным, впечатление усиливалось игрой солнца на фужерах и стаканах, свежая зелень рассады, расставленной на окошках, тоже придавала эффекта.

Налив в сверкающие фужеры своего любимого холодного вина с пузыриками, Наталья, вздохнув и взяв фужер, изрекла:

— Спасибо тебе, Господи! Как же хорошо!

— Да, жизнь, как говорится, удалась! — Рассмеялась Ирина Сергеевна.

Поздно вечером позвонила Ольга. Наталья включила громкую связь, чтоб не держать телефон руками, занятыми то колбаской, то рыбкой, то винцом в фужере, и на всю терраску зазвучал Ольгин голос:

— Что это было? Это так работает сайт? Мне три человека уже позвонили. Завтра поеду развозить корзинки. Саша и цены сам указал. Хорошо, что все трое покупателей живут в Москве. Вот договорились, где встречаемся, когда созвон. — Ольга трещала не переставая. Ей высокий тембр голоса и быстрая речь говорили о том, что она очень нервничала.

— Оль! Оля! — Ирина Сергеевна пыталась перебить Ольгин монолог. — Оля! Тебе что-то не нравится? — Ирине Сергеевне наконец-то удалось докричаться до Ольги.

— Я просто удивлена!

— А ты радоваться не пробовала? — крикнула Наталья.

Ольга замолчала. Наталья беззвучно, одними губами сказала Ирине Сергеевне, показывая на телефон: думает!

— Я радуюсь. — Неуверенно произнесла Ольга.

— Молодец, а теперь иди и посмотри какие у тебя запасы этих веточек, из которых ты всё плетешь, есть дома. Вспомни, есть ли они на даче, когда их можно собирать и тому подобное. И в соответствии с этим, распланируй свою жизнь на весну! А то позвонят тебе, чтоб купить какую-нибудь корзинку, а ты что будешь блеять, что у тебя всё закончилось и корзинок больше нет? Берись за дело! — вразумила Ольгу Наталья.

— А вдруг ничего не выйдет? — опять промямлила Ольга.

— Всё выйдет! За дело взялся Сашка! А вот если ты, курица, облажаешься, и работа Сашки пойдет прахом, то мы с Ириной тебя просто сожрём! На одну фотосессию сколько сил было потрачено! — рявкнула Наталья.

— Ну девчонки, ну не ругайтесь! Я волнуюсь просто! Я пойду, пойду и всё сделаю! Правда!

— Смотри, Ольга, — подала голос Ирина Сергеевна, я приеду и к тебе зайду и всё проверю! Сопли жевать завязывай! Делай, что говорят!

Отсоединившись, Наталья вздохнула, наполнила бокалы и произнесла:

— Есть Бог! Вот как хочешь так и называй эту силу! Высший разум, бог, Всевышний… Всё едино! Ольга — отличный человек! Милейшая, добрейшая женщина, умная, честная, но… вот ты представь, что в ту ситуацию, в которую попали мы, попала бы и она. Представь! Всё соплями бы замазала! От стонов не знали бы куда деться!

— Ну, потому и не попала!

— Слушай, Ирка, а почему ты тогда сказала, что в дом мы не полезем за остальными деньгами?

— Ну, во-первых, потому что это уже статья УК РФ, а во-вторых, вот Стасик этот вынес сумку, сам вынес, как будто для нас специально вынес. Как будто ему кто-то в голову вложил это. И никто этого не видел кроме Сашки, и спрятал он сумку на чужом участке, и тот участок заброшенный, и не живёт там никто. Это всё к слову о Боге-Всевышнем-Высшем разуме. Поняла?

— Ага. Ир, а вот ты как думаешь, почему мы вообще в это вляпались?

— Сашка — один. Вся его жизнь — работа. Ему никто ничего не принесёт. Надеяться в этой жизни он может только на себя. Так? Так. У тебя вроде и семья есть, вроде и всё хорошо, да только тебя, уж прости за правду — сама попросила — обобрали родственнички как липку и мягко пояснили, что ты в их семье лишняя. Так? Так. У меня тоже, если со стороны посмотреть, всё хорошо, семья, внучка — красота. Но вот сейчас они вернуться все, а комнат-то в квартире только две и мне точно так же, как и тебе, мягко дадут понять, что я тут лишняя. Нет, конечно, никто не погонит из дому, ну отведут роль бесплатной прислуги. Как перспективка? Впрочем, ты её, перспективку эту, не приняла, влезла в долги, купила квартиру и расплевалась со всеми. Меня ждёт то же самое. У Ольги иначе немного: будет жить и молчать. Плюнуть она не сможет. Счастье, что там не квартира, а хоромы и всем пока места хватает. Вот и ответ на твой вопрос.

— Ты себе квартиру купишь?

— Не знаю. Пока здесь обоснуюсь. А там видно будет. Знаю одно, что жить вместе с ними я не смогу. Я, знаешь, в квартиру вошла, когда мы все в Москву вернулись, как в чужую. Обалдела даже от таких ощущений. И не ушли они никуда.

— Ирка, разве мы думали о таком финале? Дети росли, мы им образование дать старались, всё самое лучшее — детям… Эх, да что говорить!.. Мне вот, веришь, сын знаешь, когда звонил? Три с половиной месяца назад! Я за это время могла раз десять помереть и закопать меня могли уже столько же раз. Успокаивает одно — если бы позвонил, то для того, чтоб денег попросить. Так что пусть и не звонит.

— Успокаивает, Наташка, другое — это проблема стояла всегда и стоять будет. Как там в Японии гора называлась, куда стариков относили? А это когда-а-а-а было… Древняя традиция, блин!

— Убасутэ…или Обасутэ… не помню точно название горы и одноимённой же японской традиции! Ирк, я помирать не хочу и в прислуги к сыну идти не хочу. Я жить хочу!

— И я тоже хочу жить!

— Ирка, а они не узнают, что у нас деньги появились? Отберут ведь!

— Нет! Во-первых, у нас есть Сашка, а он молодой и лучше нас с тобой понимает образ их мыслей, а во-вторых, — не отдам и всё тут! — Ирина Сергеевна помолчала и продолжила — И, знаешь, Наташк, сбывается ведь именно то, что подсвечивается энергией мысли. Поэтому не надо подсвечивать силой мысли подлянки наших детей. А то, вдруг, сбудутся! Давай думать в положительном ключе о том, что, если сбудется, будет нам в радость!

— Точно, Ируся! Надо контролировать свои мысли. А дети… ну что ж… У наших детей уже есть свои дети…наши внуки. И они растут… и пусть растут! И Слава Богу! А нам надо заняться своей жизнью! Своей собственной!

— Ур-р-р-а-а-а-а! — Ирина Сергеевна наполнила бокалы. — Наташка, за нас!

— За нас!

Оставшиеся до отъезда Натальи дни, подруги провели прекрасно! Ирина Сергеевна легко и с песнями вымыла полы во всём доме. Пылесос — хорошо, но свежесть и чистота ощущаются именно после того, как вымоешь хорошенько пол. На следующий день, воспользовавшись тем, что солнце светит прямо на окна терраски, она вымыла окошки и они засияли. Семена огурцов были, конечно, посажены в горшочки. В основном же подруги просто отдыхали, наслаждаясь тишиной, прохладным чистым воздухом, вкусной родниковой водой и уютным теплым домом, где пахло печкой, чистым бельём и вкусной едой.

— Удивительно, Ир, я ощущаю себя, да и тебя тоже, лентяйками какими-то. Я могу стоять на улице, подставив лицо солнцу, пока оно за тучку не зайдёт, могу сидеть и целый час пить чай из самовара, могу сидеть и с удовольствием красить ногти.

— А ещё ты можешь сидеть и с удовольствием пить прохладное итальянское вино с пузыриками! — вставила Ирина Сергеевна.

— Ага! Могу! — рассмеялась Наталья и, вздохнув продолжила — завтра поеду в Москву. Закончились каникулы.

— Ничего, там Сашка тебе скучать не даст. Ты б ему позвонила. Может денег ему захватить надо.

— О! Точно!

Ирина Сергеевна налила себе чаю, присела у окошка и задумалась. Полчаса назад уехала Наталья. Побродив по дому и не зная, чем заняться, Ирина Сергеевна решила попить чайку и собраться с мыслями. За окном от легкого ветерка покачивалась ветка, росшей на участке, сосны. Ирина Сергеевна, как зачарованная глядела и не могла наглядеться на эту, вроде бы саму обычную, ветку сосны с двумя шишками. «Удивительно! — думала Ирина Сергеевна — Что может быть обычнее ветки сосны? Только ветка березы или трава под ногами. Но, если остановить безумный бег мыслей и приглядеться, то можно увидеть в самом простом растении необыкновенную, прямо-таки Божественную красоту! Ну а кто не сможет увидеть…, мне вас жаль, ребята! Не дано вам этого!»

Ирина Сергеевна решительно поднялась, поставила на мольберт подрамник с холстом и принялась за работу. Время летело стремительно. Ветка сосны приобретала на холсте всё более чёткие очертания, но часа через четыре непрерывной работы Ирина Сергеевна решила остановиться. Во-первых, она с непривычки устала, а во-вторых, первый слой был нанесён и, чтоб не развести на холсте грязь, надо было дать краске высохнуть. День удался! В душе ощущалось состояние полёта! Дом был наполнен запахами масляной краски и растворителя. Красота! Пока отмывала себя и кисти, убирала мольберт и холст с прохода и вообще наводила порядок, стемнело. Суета дня сменилась неторопливостью и покоем вечера…

Ложка с вареньем опустилась обратно в вазочку. Ирина Сергеевна услышала звук двигателя. Потом появилась машина. Большой черный внедорожник. Машина остановилась возле дома жены покойного Стасика. Из машины вышел высокий мужчина. Волосы цвета «соль с перцем». Ирина Сергеевна прислушалась к своим ощущениям. Страха не было. Лёгкое волнение, да, присутствовало, смешиваясь с любопытством. Было около девяти часов утра. Ночь выдалась холодной и в доме Ирины Сергеевны топилась печь, чего нельзя было не заметить с улицы, поэтому можно было не скрываться, но и высовываться, проявлять любопытство тоже не стоило. Сколько же времени прошло со дня приезда на дачу Стасика? Неделя? Больше? Да, тьфу ты! Какая разница! Есть-пить расхотелось. Ирина Сергеевна огляделась, пытаясь найти основательный предлог для появления на улице. О! Воды осталось всего ничего! Ур-р-р-р-а-а! Пойду за водой!

Одевшись и уложив в тачку четыре пятилитровые канистры, Ирина Сергеевна открыла калитку и вышла на улицу. Скользнув рассеянным взглядом по черной машине, она не спеша направилась к колонке с водой. «Утро. Солнышко светит, птички поют. Женщина идёт за водой. Ничего подозрительного. — Думала Ирина Сергеевна, стараясь не дать себе оглянуться или ускорить шаг». Возвращаясь назад, с запотевшими от ледяной воды канистрами, она увидела возле машины пакет с остатками еды и бутылками водки, а тут и хозяин машины нарисовался.

— Доброе утро! — поприветствовал он Ирину Сергеевну и улыбнулся.

— Доброе!

— Я Вас в окно увидел, когда Вы только шли за водой, но не успел подойти. И правильно! Вы теперь меня с полными вёдрами, как говорится, встречаете. К удаче!

— Что ж, — Ирина Сергеевна не смогла не улыбнуться — буду рада, если Вы с ней встретитесь!

— С кем?!

— Ну, так с удачей! Сами же сказали!

— Артём! — представился мужчина и протянул Ирине Сергеевне руку, по-прежнему улыбаясь.

— Ирина! — ответила Ирина Сергеевна.

— Разрешите помочь Вам? — спросил Артём и, увидев замешательство Ирины Сергеевны, уточнил — Нет-нет! Это не предлог, чтоб напроситься в гости! Четыре канистры — это и по асфальту везти тяжело, а по раскисшему весеннему грунту — в два раза тяжелее. Я довезу тачку до крыльца. Честно!

— Помогите! — Ирина Сергеевна уже не улыбалась, а смеялась из-за, поистине, мальчишеских оправданий Артёма.

— Красивый участок! А дом тёплый? — спросил Артём, поставив тачку с канистрами у крыльца и глядя на дом Ирины Сергеевны и на дымок из трубы. — Вы здесь живёте или используете как дачу?

— Нет, увы, не живу. Вот сезон открыла на днях.

— Ну раз Вы местная, то может подскажете, как здесь участки продаются? Спрос на них есть?

— Я человек не очень общительный особенно здесь, но нельзя не заметить, что владельцы меняются. Вы почему интересуетесь? Купить хотите тот дом? — и Ирина Сергеевна кивнула в сторону дома, где был припаркован внедорожник.

— Нет-нет! Меня хозяйка дома попросила помочь продать. Муж у неё погиб. А этот дом ей от родителей достался, которые умерли. Дом у неё хороший уже есть и квартира есть. А лишний дом — вот этот — ей в сложившейся ситуации только в тягость.

— Да, здесь пара пожилых людей жила. А последние пару лет только одна женщина. Я помню.

— Ну да. Я вот и приехал, чтоб посмотреть, в каком состоянии дом и участок, что нужно сделать. Может порядок навести, прежде чем покупателям показывать.

— А Вы объявление повесьте на доску возле сторожки. Сейчас люди поедут сезон открывать. Ну и по принципу сарафанного радио все всё и узнают. Только крупно напишите и ярко.

— Точно! А лист бумаги у Вас найдётся?

— Заходите! — Ирина Сергеевна опять рассмеялась. Удивительное дело! Ей было совершенно не страшно, а напротив очень легко разговаривать с Артёмом, хотя она, пока шла к колонке, провела оценку всей имеющейся информации и поняла прекрасно кто перед ней и, главное, зачем приехал — за сумками, которые они в дом со Стасиком таскали. Однако, может быть жена Стасика и правда попросила его помочь в продаже дома.

— Ух ты! Как пахнет хорошо! Печкой, дровами… Красота! — Артём не спешил проходить в дом. Он стоял в прихожей, как-бы пытаясь ощутить атмосферу дома.

— Проходите сюда! Вот! — Ирина Сергеевна положила на стол листы бумаги и маркеры.

— А чем пахнет ещё? Не могу понять! Растворитель? — Артём стал оглядываться и под лестницей у стенки увидел мольберт с сохнущей работой Ирины Сергеевны. — Можно? — спросил он и, не дожидаясь ответа, подошёл к мольберту, долго смотрел на работу, потом на Ирину Сергеевну, а потом спросил — А где она? Ветка эта.

— Там. — Ирина Сергеевна кивнула в сторону кухни.

Артём сходил на кухню, посмотрел на ветку, вернулся, посмотрел на работу, на Ирину Сергеевну и сказал:

— А помогите мне, пожалуйста, написать это объявление.

Проводив Артёма, державшего лист с объявлением, до калитки, заперев её и вернувшись в дом, Ирина Сергеевна открыла холодильник, достала, оставшуюся от Сашки минералку с пузыриками, налила в стакан вишнёвой наливки, разбавила холодной минералкой и выпила залпом. В голове вертелась только одна фраза: «Что это было?».

Артём остановил машину возле сторожки, приклеил скотчем, который ему дала Ирина, своё объявление рядом с другими, выбросил в контейнер пакет с мусором и покинул садовое товарищество. Перед выездом на шоссе, он притормозил. Где-то здесь, со слов жены Стаса, произошла авария, в которой тот и погиб. Дело возбуждать не стали. Побывав в доме Стаса, Артём понял почему. Стасик был по уши накачан водкой. Как он смог в себя столько влить оставалось загадкой. Слава Богу, что Стасик не прихватил с собой на тот свет больше никого. Куда Стасик мчался ни свет, ни заря объяснила Артёму жена Стаса. Он опять приревновал её к очередному мифическому поклоннику, а вот куда Стасик, находясь в сильном подпитии, засунул сумку с деньгами, объяснить было очень трудно. В доме вместо четырёх сумок было только три. В машине, говорят, тоже сумок не было. А если б были, то Людмиле, жене Стасика, задавали бы соответствующие вопросы, но вопросов не было. Не понятно! Почему нет только одной сумки? Что было у него на уме? Но, в любом случае, стоявшие в машине три сумки с деньгами, поднимали настроение. Да и вопрос о том, как по-умному расстаться со Стасиком, решился сам собой. Стасик самоликвидировался. Надо было только как можно быстрее подключить к решению финансового вопроса своего старого доброго товарища из банковской сферы и провести операцию, которую они с ним давно и тщательно разработали, понимая, что сделать это можно будет только один раз. Упорядочив мысли и определив порядок действий, Артём обратил внимание, что время близится к одиннадцати часам. Об этом говорили не только часы на приборном щитке, высота солнца над горизонтом, но и голод — Артём сегодня ещё не завтракал. Поскольку он устроил все свои дела так, что его личное присутствие в Москве было совершенно не нужно, Артём, поставил машину в гараж, предварительно переставив в стоящую возле гаражей Вольво, три сумки, перекинулся парой слов с водителем Вольво, пересел в машину каршеринга, и направился в сторону Шереметьево, откуда ближайшим рейсом вылетел в Питер. Около трех часов на машине, взятой из гаража, находящегося возле его маленькой квартиры в Питере, он выехал в сторону КПП Брусничное. Там, в Финляндии, в своём доме на берегу озера ему лучше думалось. А подумать было о чём. Пока он был в дороге, Артём не позволял себе думать о том, что могло его расслабить, уменьшить концентрацию внимания. Вот сейчас он приедет, сядет за столик в уютном кафе, закажет обед-ужин и тогда можно будет и расслабиться.

— О! Артём! Рад видеть тебя! Будешь рыбу? Мясо?

— Рыбу, Рэймо! Привет!

— Сейчас всё будет, Артём!

Де жа вю! Артём хмыкнул. Всё то же самое было совсем недавно. Хорошо, что перед ним появилась кружка пива и мысли переключились. Выпив залпом больше половины кружки, Артём вздохнул — жизнь налаживается, однако! За продажу участка Людмилы, жены Стасика, он не переживал. В объявлении был указал номер телефона Макса. Сделку проведет, в случае необходимости, приятель Макса, который учится на юрфаке МГУ — и практика парню, и заработок. За всё остальное можно не переживать. От форс-мажора, конечно, никто не застрахован, но об этом лучше не думать, да и интуиция, которая Артёма не подводила, молчала, вернее, что-то то ли мурлыкала, то ли напевала.

Опустевшую кружку пива сменила полная и вместе с ней перед Артёмом появилась большая тарелка с рыбой и запечёнными овощами. Артём улыбнулся, счастье есть!

Уже вечером, сидя в кресле у камина, и наблюдая за игрой отблесков огня в бокале с коньяком, Артём, наконец-то смог спокойно обдумать всю сложившуюся ситуацию. Сделать это в свой прошлый приезд сюда он не смог, просто не успел. Позвонила жена Стасика, и очень путано сообщила о какой-то жуткой катастрофе, в которой тот погиб. Людмила звонила сразу после поездки в морг и опознания, поэтому была вся на нервах. Артём был вынужден выехать обратно в Москву. Вряд ли Людмила очень страдала из-за смерти мужа. За последние несколько лет Стасик её порядком извел своей ревностью и скандалами на этой почве. Она просто была напугана зрелищем в морге и чувствовала себя одинокой и беспомощной, не представляя, что делать. Зная, со слов Стаса, что дом родителей Людмилы они собирались продавать, Артём предложил ей помощь в поиске покупателей и проведении сделки. Людмила обрадовалась и с облегчением отдала Артёму ключи, сказав, что ей в том доме вообще ничего не нужно и ехать она туда не то что не собирается, а просто боится. По дороге к дому Людмилы, Артём старался не думать о том, стоят там сумки с деньгами или нет. Если было расследование, то в доме могла побывать полиция и если проводили обыск, то хотя сумки и стояли не на виду… Нет! Никаких предположений! Вот сейчас надо доехать и всё будет понятно. Сумки стояли там, где и должны были стоять, но их было три. А где четвёртая? Деньги в сумках тоже были и, ощущение было такое, что их никто не трогал. Артём огляделся, прошёлся по дому, вышел на улицу, обошёл участок… Что он ищет? Четвёртую сумку? Ответ на этот вопрос знал Стасик, но он уже ничего не скажет. Артём собрал со стола остатки ужина Стасика, выставил пакет на улицу, опять вернулся в дом и в окно увидел, идущую по дороге женщину. Он вспомнил, что когда был на улице, то почувствовав запах дыма, огляделся и увидел, как из трубы стоявшего неподалёку дома струится дымок. Видимо она живёт именно в этом доме. Значит, сейчас наберёт воды — у неё в тачке лежали пустые канистры — и вернётся обратно. Артём взял сумки с деньгами, быстро перенёс их в свою машину, запер дверь дома и увидел возвращающуюся женщину с уже полными канистрами.

— Доброе утро! — поприветствовал её Артём и улыбнулся. В её светлых волосах играло солнце, щёки раскраснелись, но уставшей она не выглядела. Наоборот, казалось, что прогулка за водой с четырьмя пятилитровыми канистрами была ей в радость. Вокруг неё был какой-то ареол покоя, уверенности и мудрости с лёгким оттенком… иронии в серо-голубых глазах. Стоя с ней рядом, Артём с удивлением почувствовал, как его покидает нервное напряжение и сама собой выпрямилась ссутулившаяся от усталости спина. Она разговаривала с ним легко, мило, открыто улыбаясь, но не кокетничая. Артём не мог вспомнить встречал ли он когда-нибудь таких уверенных, спокойных, знающих цену себе и другим, женщин.

По дороге обратно в Москву Артём назначил по телефону две встречи: одну с Максом, чтоб передать тому второй экземпляр ключей от дома Людмилы и вторую со своим старым товарищем, чтобы решить судьбу сумок с деньгами.

И вот сейчас, добравшись до своего дома в Финляндии, он сидел и, глядя на огонь в камине, и игру бликов в бокале, пытался понять, оценить события минувших дней, чтобы понять заключённый в них скрытый смысл, а то, что этот смысл в них есть, Артём не сомневался. Он верил своей интуиции, всегда верил с самого детства. Артём вспомнил, как он совсем ещё маленький, лет семи мальчишка, ходил гулять со своим прадедом, давным-давно, работавшим на добыче золота и платины в районе речек Мартьян, Шайтанки, Межевой Утки. От прадеда он узнал о хозяйке медной горы, о чуди белоглазой, о том, что если они захотят, то и покажут человеку самородки золотые и платиновые, а то и алмазы среди них, а не захотят то, сколько не бейся — ничего и не найдёшь. Прадед всегда удивлялся, как Артём легко угадывал в каком месте в речке можно золото найти, а где платину, как камушек хороший далеко впереди себя мог увидеть и бежать к нему, как будто знал, где тот находится. Так с прадедом Артём и начал познавать не только науку поиска и добычи камней и металлов, а науку общения с природой и со своей душой. И никогда его не подводила его душа, или как сейчас говорят, интуиция. Артём родился на Урале, любил его, верил в сказы и былины, чувствовал силу гор Урала, его рек, они были для него живыми, и он старался понять их, как старался понять окружавших его людей. Даже будучи уже взрослым, Артём все ответы на важные жизненные вопросы получал, оставаясь наедине с природой. Ответы приходили сами, как откровение свыше. Именно так Артём получал ответы на вопросы о своей женитьбе на Анне, а потом о переезде в Москву, о своих взаимоотношениях со Стасом. Когда они познакомились, а было это когда Артём работал в Пермском крае, Стас был растерянным, щупленьким, бледным пареньком, и у Артёма были сомнения стоит ли привлекать его к своим делам. И однажды ранним утром лёжа в траве рядом с маленьким ручейком, Артём, задремав, во сне увидел двух Стасов: одного Стаса худенького, а другого Стаса толстого, жадного, запихивающего в карманы доллары и слитки золота, которые он отнимает у Стаса худенького. А эти доллары и слитки из карманов Стаса толстого вываливаются обратно, а он их всё хватает и пихает, пихает в карманы, а они опять вываливаются… Артём вскочил и понял, что со Стасом можно работать, но недолго, потому что он изменится и станет жирным, жадным и убогим. Так всё и вышло. Когда Стас стал толстеть, то все удивлялись: вроде все в роду Стаса были худыми, только Артём не удивлялся, а с грустью смотрел на Стаса и понимал, что скоро тот станет не только жирным, но и жадным, не было это для Артёма неожиданностью, ему об этом давным-давно поведал Урал.

Как бы Артём хотел оказаться сейчас там на Урале. И пусть там ещё снег, он бы пошёл по своим детским местам, к речке, которая ещё, наверное, подо льдом, чтобы получить ответ на вопрос: что за цепь событий произошла в его жизни, связаны ли они между собой, куда ведут? Почему, например, он теперь не может долго жить в доме, построенном в Финляндии? Хотя, и раньше, когда ещё была жива Анна, он не мог оставаться дольше, чем на две недели, но причина была в том, что он не мог позволить себе оставить дела на более длительный срок, а вовсе не в ощущении дискомфорта здесь. Хотя, если быть честным, то ощущения счастья здесь Артём тоже не испытывал. Нет, Анна была, безусловно, рада ему, но… Почему он, оглядываясь назад, всё чаще приходит в заключению, что она просто позволяла ему себя любить? Ну да ладно. Что было, то было. Всё в прошлом. Может быть поэтому он чувствует себя хорошо в этом доме не более пяти-семи дней, а потом на него начинает наваливаться тоска и если он остаётся дольше, то эта тоска медленно, но верно переходит в жуткую беспричинную депрессию. Зная это, он останется здесь ещё не больше двух дней. Собственной квартиры у него нет ни в Москве, ни в Питере. Только съёмные. У него просто не было времени и желания искать себе квартиру, которую он бы захотел купить. У него есть только дом прадеда в деревне на Урале. Конечно, это не тот самый дом, где жил его прадед. Артём его практически построил заново, но постарался сохранить всё так, как было в его детстве. Как и где ему жить дальше? Он один. Он везде один. Исключение — Урал. Там он себя одиноким не ощущал никогда. Уехать на Урал? А чем там заняться? Артём вспомнил женщину, встреченную им возле дома Людмилы, жены Стаса. Ирина. Кто она? Почему с ней было так легко? Почему она повстречалась ему? Почему она там живёт одна? Господи, сколько вопросов! И нет ни одного ответа!

Артём открыл дверь на улицу и вдохнул свежий ночной воздух. В свете фонаря прямо на уровне своих глаз он увидел ветку сосны с двумя шишками. Артём замер. Он чётко увидел дом Ирины, даже запах почувствовал — лёгкий запах растворителя, смешанный с запахом печи, дров, теплого дома и ветка сосны с двумя шишками, изображённая на холсте, такая же ветка сосны с теми же шишками за окном кухни. И вот теперь — ветка сосны с теми же двумя шишками здесь прямо у него перед носом. Артём стоял и смотрел на эту ветку до тех пор, пока окончательно не замёрз. Потом вернулся в дом, встал под горячий душ, согрелся и лёг спать. Уснул он мгновенно, а утро следующего дня встретил по дороге к КПП Брусничное. Артём возвращался в Москву.

Из задумчивости Ирину Сергеевну вывел телефон. Звонила Ольга.

— Ирка, привет! Слушай, мне так всё это ново, так всё неожиданно, а поделиться не с кем.

— Оля, а что для тебя ново в этой жизни?

— Ир, ну ты-то что тупишь? Корзинки! Я теперь, вроде как мастер! Во! У меня магазин свой!

— А у вас что не один с Натальей сайт на двоих?

— Нет!

— И вот мне заказ поступил на такой короб для белья в ванную комнату. И размеры прислали, и всё уже обговорили.

— И что ты нервничаешь? У тебя уже есть такой. Я его у тебя видела. Ты боишься, что у тебя что-то не получится?

— Ну нет, вроде не боюсь я этого. Я себя довольно уверенно чувствую, но просто необычно.

— Ну это пройдёт! Вот сейчас короб сплетёшь, продашь и будешь себя чувствовать намного увереннее. Кстати, а покупатели откуда? Из Москвы?

— Ага! Удобно!

— Ты мне скажи, ты рада, что у тебя такое занятие появилось или нет?

— Ой, Ирка, да ты что! Конечно же рада! Мало того, что мне это нравится, так мне за это деньги ещё платят. Вот сейчас на дачу поеду. В апреле пойду по берегам рек и канавок у нас там нарежу всего побольше! Ну веточек разных, чтоб на разные корзинки-короба был материал.

— Я рада за тебя, Оля! Правда!

— Спасибо за поддержку! Наталье привет передавай, а то она там совсем в своей школе озверела. Разговаривает со мной, как с мамой ученика-двоечника.

— Ладно, не обижайся на неё. У неё работа собачья. Пока, Ольга. Привет Наталье передам!

Короба-корзины-веточки… Оля чудесная! И пусть это занятие, которое она, безусловно, любит, принесёт ей успех, денюжки, ну и радость, конечно же! Ирина Сергеевна отодвинула мысли об Ольге в сторону. Совсем другие мысли её сейчас занимали…другие мысли и ощущения. То, что она встретила сегодня того самого Артёма, о котором рассказывал Сашка, а потом и Костя, она уже поняла. Она не понимала другого…Она не понимала почему Артём не вызвал у неё чувства опасности, отторжения, неприятия и ещё чего-то такого отрицательного. А ведь должен был! Со слов Кости Артём — умный, хитрый, опасный тип, которому хватило сообразительности нигде не засветиться. Да ещё этот противнющий Стасик рядом с ним! Скажи мне кто твой друг, и я скажу — кто ты! Что там Костя ещё про него говорил? Ирина Сергеевна нахмурилась…Да ничего не говорил! Тоже мне, помог! А, говорил, что он местный и что люди его уважают. Хм… Да-а-а-а больше ничего не известно. А! Ещё у него была жена, которая умерла и оставила ему дом в Финляндии. Ну и ладно! А что там с ощущениями? О-о-о-о-о ну вот здесь было всё намного интереснее… Ирина Сергеевна улыбнулась и присела на ступеньку крыльца. Он был намного выше неё. Где-то рядом с метром девяносто, хорошо сложен… да, не в этом дело…Она себя чувствовала рядом с ним спокойно и уютно. Когда она ещё себя так чувствовала? Лет пятнадцать назад! Пятнадцать лет! Господи! Хорошо, что эти мысли пришли ей в голову сейчас, а не тогда, когда он был здесь! А тогда её поразила его детская манера на всё спрашивать разрешения: «Можно донести воду?», «Можно войти?», «Можно посмотреть?», поэтому смотрела она на него с удивлением и легкой усмешкой. Уф-ф-ф, Слава Богу! Ирина Сергеевна встала и прошла в дом к зеркалу. Глядя на своё отражение в зеркале, Ирина Сергеевна сразу поникла. Да-а-а-а.. состояние тушки оставляло желать лучшего… можно, конечно подправить слегка, но…

Она замерла и, глядя на своё отражение, спросила себя: эй, подруга, а ты сейчас о чём? Ты с ним рядом стояла и знаешь, что от него сила исходит, уверенность, надёжность…Чёрт! Да всё то, о чём любая баба любого возраста просто мечтает! Да у него баб… ну просто завались и причём разных! Они на нём гроздьями висят, как… виноград! Иначе быть не может! Куда ты лезешь? Мысли эти из головы выкинь! Твоё время ушло!

Ирина Сергеевна опять посмотрела в зеркало и улыбнулась своему отражению. Ну и здорово! И хорошо, что у человека всё в личной жизни хорошо! А мне что хорошего из этого можно извлечь? А ты, Ируся, сказала своему отражению Ирина Сергеевна, вот какой опыт извлекай — чтобы больше не позориться, давай-ка займись своей тушкой! Да-да-да! Ванна, щётки разные, пилинги, масочки, массаж этим камнем, который тебе подарили. И не завтра, Ирина Сергеевна, не завтра, а сегодня! Спасибо тебе, Артём, дал ты мне волшебный пинок! Выглядеть надо так, чтобы самой ощущать себя на пять с плюсом, чтобы быть уверенной в себе, чтобы руки были не как куриные лапы, а…руки! Она собрала всё необходимое и отправилась в ванную.

Весь день Ирина Сергеевна честно занималась собой, а ближе к вечеру, приготовив салат, и поставив чайник, зажгла в комнате яркий свет и подошла к большому зеркалу. Во-о-от! Приятно посмотреть! Ну, так трудиться надо, дорогая моя, на благо себя любимой! Лишний жирок присутствует, конечно, но ничего, для этого есть лопатотерапия — раз и любимое упражнение «планка» — два! Лес, опять же, ягоды всякие, грибы… К осени буду стройняшка! Причём не тощая и дряблая, а стройная и сильная! Подмигнув своему отражению, Ирина Сергеевна накинула тёплый халатик и пошла ужинать.

Уже поздно вечером, лёжа в постели, Ирина Сергеевна, позволила себе вспомнить Артёма. Да, он ей был симпатичен… Ирина Сергеевна прервала свои мысли. Да нет, подруга! Он тебе очень понравился! Так-то вот! Себе не ври хотя бы! Действительно! Не буду врать себе. Мне очень нравится Артём! — вздохнула Ирина Сергеевна и заснула счастливая не зная, что в эту же минуту в Финляндии на пороге своего дома стоял Артём, смотрел на сосновую ветку с двумя шишками и думал о ней, Ирине.

Артёма в аэропорту встретил Макс. Они обнялись и были счастливы видеть друг друга. Макс предложил поехать куда-нибудь пообедать-ужинать и поговорить.

— Мне столько тебе надо рассказать и показать, Артём! Я просто не знаю, как успеть.

— Всё ты успеешь! Предлагаю сначала заехать в питомник к Свете и посмотреть, как там дела. Ты был там? Денег ей отправлял? Как она там?

— Нормально вроде. Денег отправил. И мясо привозил, капусту там разную, морковь. Водку я ей не покупал, потому что, во-первых, не знаю, что покупать, а во-вторых, не хочу я её спаивать. Это она при тебе держится, а зная, что ты в отъезде, может и слабину дать. Боюсь я этого.

— А ты не бойся! Светка столько дерьма в своей жизни вывезла, что характер выработала, а выпить порой просто необходимо бывает. Ну, давай, мяса купим по-быстрому и поехали в питомник, а потом сразу ужинать. Ты лучше в местных кормушках разбираешься, так что давай заказывай столик. Главное, чтоб было вкусно.

Светка, бежала им навстречу вместе со стайкой маленьких собачек, которых Артём ещё не видел.

— О! Уже и таких козявок выкидывать стали? Они ж и места не занимают и не едят ничего. Привет, Светлана!

— Ой, Артём, привет! Вот их у меня шесть штук. Я для них отдельный домик строю.

— Как ты тут? Местное начальство не обижает?

— Не-е-ет! Грех жаловаться! Наоборот! Свет вон вокруг протянули, стоянку сделали возле питомника, чтоб людям было где культурно припарковаться, сайт сделали. И, знаешь, шесть собачек забрали за время твоего отсутствия. Но я руку на пульсе держу и звоню, и проверяю, прошу, чтоб мне их показывали. Мало ли что, Артём, люди разные бывают.

— Молодец, Светка! Я в тебе не сомневался.

— Тебе спасибо, Артём, если бы не ты, пропали бы мы давно с моими собаченциями.

— Вот теперь подрастающее поколение будет о вас заботиться! — Артём кивнут на Макса, который уже играл с собакой.

— А ты куда? Уезжаешь? Совсем?

— Да не-е-ет! Ну куда совсем-то? Хочу к себе на родину съездить посмотреть, что да как.

— Мы ждать тебя будем!

— Ты если что, то Максу звони сразу! Он всё разрулит!

Артём был такой голодный, что не понял, что съел, но точно знал, что было вкусно. Откинулся на спинку стула, взял фужер с коньяком, выдохнул и изрёк:

— Рассказывай!

— Артём, у меня несколько предложений работы в серьёзных организациях. Что делать я не знаю. Упускать не хочется, а если соглашусь, то хватит ли сил на учёбу и работу, не знаю. А тебя нет. И поговорить не с кем. Ребята говорят, что надо идти, что такая работа на дороге не валяется. А я не знаю, Артём! Сомнения у меня!

— Да всё просто, Макс! Скажи, тебе денег на жизнь не хватает? Может, машину хочешь новую купить? Может квартиру?

— Ты что, Артём! Да есть всё у меня! Всего мне хватает! Всё нормально!

— Тогда учись спокойно и занимайся тем, чем занимаешься. Я видел твои работы в интернете. Их покупают. О тебе говорят.

— Да! Да! Забыл сказать! Мне предложили принять участие в выставке! Название что-то вроде «Москва глазами молодых».

— Во-о-от! Ты сам ответил на свои вопросы! Не паникуй! Занимайся делом! Чтоб достойно на выставке выглядеть, тебе тоже поработать хорошо придётся. Вот и трудись!

–….

— Ты пойми — те, кто тебе работу сейчас предлагают, тебе студенту первого курса предложат одни деньги, и если ты не согласишься, то они тебя из виду терять не будут, ну если они профессионалы, конечно. Они будут смотреть за твоими успехами, оценивать твои работы, и они тебе сделают позже другое предложение, и ты его примешь…может быть…, если не будет лучше… — Артём рассмеялся.

— Ну, вот как с тобой просто!

— Квартира нормальная? Нареканий нет?

— Всё отлично!

— Макс, мы сняли тебе квартиру, потому что покупать и выбирать у нас времени не было. К этому вопросу надо серьёзно подходить.

— Ты сам в съёмной живёшь! И ничего! Нормально!

— Ну, я рад! Рад, что увидел тебя! Соскучился уже!

Макс поднял на Артёма ясные глаза, в которых плескалось столько любви и благодарности, что Артём еле сдержался, чтоб не прижать к себе этого пацана, который в 14 лет столкнулся с такими жизненными обстоятельствами, с которым не всякий взрослый справится. Отец Макса не справился.

— Макс, я решил на Урал съездить. Ты знаешь, я ж говорил, что дом там строю на участке прадеда. Надо поехать посмотреть, как там дела.

— Артём, а ты дом построишь и уедешь? Совсем?

— Макс, и ты, и я в России живём! Самолёты летают! Приедешь потом туда ко мне. Сделаешь серию работ что-то типа «Природа среднего Урала»!

— Сделаю!

— Давай учись, и мозги не теряй! Если что — звони! Помогу, где бы ни был! И просто так звони!

Уже дома, перед тем, как лечь, Артём проверил телефон и понял, что количество клиентов на просмотр дачи Людмилы-Стасика выросло до пяти. Сегодня пока он ехал в машине Макса из аэропорта, он отправил сообщения всем заинтересованным, кто ему за это время звонил-писал. И вот пять человек завтра в 12-00 приедут, с интервалом в 10-15 минут, на осмотр участка и дома. А сейчас спать! И ни о чём не думать, и ничего не загадывать! Спать!

Ирина Сергеевна начала утро с душа, массажа тела щёткой, а лица — розовым кварцем. Чудесный камушек, но надо регулярно им пользоваться, тогда эффект будет очень даже хороший. И утро было замечательным. Конечно, когда всё делаешь не спеша и для себя любимой, что ж ему не быть замечательным. Затем обнаружила, что придётся топать в магазин, поскольку нет ни чёрного хлебушка, ни мяска какого-нибудь. Она ж не Наташка — сырокопчёной колбаской питаться не может. Чай было решено попить, когда вернётся с покупками.

Пока обошла два магазина, зашла в третий посмотреть рассаду, времени прошло предостаточно. По дороге домой, отметила, что дачников существенно прибавилось — кивать головой и здороваться направо и налево приходилось часто. Подходя уже к своей калитке, Ирина Сергеевна впереди возле участка Людмилы увидела большой чёрный внедорожник, а рядом с ним ещё две машины.

Продают участок. — Подумала Ирина Сергеевна. — Всё идет своим чередом. Нет, ну кто мне объяснит! Как могли дружить или вести совместные дела два таких разных человека? Как? Вот и покупателей привёз, старается, семье этого самого Стаса помогает.

Она даже не сомневалась, что черный внедорожник принадлежит Артёму.

Ирина Сергеевна, иди уже домой, пей свой чай, жарь кур на обед, лопай салат и угомонись! — Внушала она себе. Однако, стоило ей войти в дом, как первое, что она сделала — побежала к зеркалу! Посмотрела на себя и сказала своему отражению: значит так, не вздумай строить глазки и пытаться привлечь его внимание любым способом! В двадцать лет — это ещё допустимо, а уж в твои годы, дорогая, выглядеть будешь, как последняя идиотка! Нет! Как безумная старуха! Городская сумасшедшая! Он охренел уже от всего этого бабского внимания: кто бы его ни увидел, сразу пытается присвоить, а если не присвоить, то хоть переспать, чтоб потом присвоить! Это именно так! Ты хоть это в башку свою тупую вбей, овца!

Отдышавшись и переодевшись, Ирина Сергеевна поняла, что время уже скорее не для завтрака, а для обеда. Подумав, она пошла резать свежий салат.

Стоя над миской с салатом, Ирина Сергеевна никак не могла решить: чем же его заправить. К этому моменту она уже полностью успокоилась, её мысли текли плавно и неторопливо. Она наполнила и вынесла на улицу самовар, приготовила шишки и щепочки, чтоб разжечь огонь, как вдруг в калитку постучали.

Мама дорогая! Так, Ирина Сергеевна, ты — добрая, гостеприимная, приветливая, самодостаточная женщина. Ты собираешься обедать. — Внушала она сама себе пока шла открывать.

— Добрый день, Ирина! — Артём улыбался, но в глазах читался вопрос.

— Добрый! Я вижу процесс идёт! Сработало наше объявление?

— О! Ещё как! Вот сегодня целых пять человек приехало и всё по этому объявлению! Такими темпами я быстро управлюсь!

Болтая, они подошли к дому. Рядом у крыльца стоял маленький мангал. Ирина Сергеевна хотела его разжечь, чтоб приготовить курицу на решётке, но пока резала салат, угли погасли.

— Вы заняты были? Я отвлёк Вас?

— Я голодная и готовила поесть. Если Вы не против, то можно пообедать вместе.

— Я — за! Я тоже голодный!

— Тогда разжигайте мангал, а я принесу решётку с мясом. — Она притормозила — но только у меня не свинина, а куры маленькие из местных ферм.

— Отлично! О! Да тут уже угли! Сейчас всё быстро раскочегарим и зажарим!

Ирина Сергеевна разожгла шишки в самоваре, накидала их туда доверху и пошла укладывать мясо на решётку. Ей отчего-то стало очень спокойно и хорошо. Потом она подрезала побольше салата, выложила свежий хлеб и разложила варенье по вазочкам, заранее подготовив всё к чаю.

— Я картошку не варила, но можно её пожарить, чтоб было быстрее.

— А дайте мне картошку и нож.

Принеся Артёму требуемое, Ирина Сергеевна увидела, как он ловко очистил несколько картошек, порезал их на колечки прямо в руке и уложил на решётку вместе с курицей. Ирина Сергеевна очнулась. Раз есть картошка, то нужны соленья!

Когда Артём вошёл в дом с готовым мясом, стол уже был накрыт полностью. Не сдерживая себя, Артём расплылся в обаятельной детской улыбке:

— Здорово!

— Руки мыть — там! — Ирина Сергеевна ткнула пальцев в направлении коридорчика, ведущего к ванной и туалету.

Артём перепробовал все соленья — с удовольствием хрустел солёными огурцами, квашеной капустой, солёными зелёными помидорами с зеленью и чесноком и, впервые попробовав квашеную свёклу, пришёл от неё в восторг. А когда пили чай из самовара, увидев на столе три вида варенья и попробовав каждое, спросил:

— А варенье из морошки Вы не варите?

— Я и морошку-то видела один раз в жизни где-то под Питером.

— А у нас её… — чтобы показать сколько, Артём развел руки в разные стороны. — А приезжайте в гости, когда морошка поспеет.

Улыбка с его лица ушла и он смотрел на Ирину Сергеевну внимательно и с вопросом в глазах. Она замерла. Пауза длилась долго. В конце концов, она выдохнула и, улыбнувшись, как бы извиняясь, произнесла:

— Вы пошутили! Извините, я несколько растерялась.

— Я не шутил. — Артём был серьёзен. — Я правда приглашаю Вас в гости собирать морошку.

— Куда?

— На мою родину — на Урал.

Ирина Сергеевна молчала и хлопала глазами, а Артём продолжал:

— Я поеду туда сейчас, надо посмотреть на дом, на участок и вообще оглядеться, как там всё перезимовало. Да и морошка ещё даже не цветёт. Я позвоню Вам, можно? И приеду за Вами. Поедете со мной?.. Не испугаетесь? — Артём говорил, задавал вопросы, и всё это время внимательно смотрел на Ирину Сергеевну.

— Ну, если и не поеду, то не от того, что испугалась! — помолчав, объявила ему Ирина Сергеевна

— А! Вы смелая!

— Отбоялась! Надоело!

— А телефон мне оставите? — Артём достал телефон и вопросительно посмотрел на Ирину Сергеевну.

— Пишите… — и продиктовала свой номер телефона. — Если не подхожу, то это значит, я где-то телефон бросила. Когда найду — перезвоню.

— А откуда Вы будете знать, что это звонил я? — Артём нажал кнопку и телефон Ирины Сергеевны зазвонил, он взял его, сам внёс номер в «Контакты» и вернул Ирине Сергеевне.

Она что-то хотела спросить или сказать, но ничего у неё не получалось. Артём видел, что она растеряна, не уверена в себе и просто ошарашена.

Он подошёл к холсту с сосновой веткой и спросил:

— А почему Вы его не заканчиваете?

— А сырой ещё! Надо чтоб высох до конца, а то грязь развезу. Закончу!

— К моему приезду закончите?

Наконец-то она улыбнулась!

— Буду стараться!

— Вольно!

Они вышли на улицу. Находясь в доме, Артём понял, что мужской руки в доме не заметно. А в саду? Работа в саду тяжёлая, совсем не дамская. Однако и в саду во всём была видна исключительно женская рука, и сад был похож на картинку из детской книжки: всё был ухоженное, изящное и, несмотря на раннюю весну в саду не было грязи и раскисшей земли. Кругом травка, а в ней какие-то маленькие цветы. Он не стал задавать вопросов и смущать Ирину ещё больше.

— До встречи?

— До встречи!

— Телефон держите при себе!

Артём сел в машину и уехал, а Ирина Сергеевна так и стояла у калитки совершенно обалдевшая. Что это было? Спросила она себя и вспомнила, что совсем недавно уже задавала себе этот же вопрос. Так что же это было?

Медленно закрыв калитку, Ирина Сергеевна направилась к дому. В голове было какое-то цунами из обрывков мыслей и сложить из них хоть одну мысль целиком никак не получалось.

— Соседушка! Привет! Ты что-то еле ползаешь! Все силы в грядках остались? — приветствовала Ирину Сергеевну соседка Валентина.

— Валя! Как я рада тебя видеть! — Ирина Сергеевна действительно обрадовалась, что её буквально выдернули из этого мыслительного цунами. — Ставь сумки и заходи!

— Отлично! Сейчас буду!

Уф! Ирина Сергеевна бросилась на террасу привести в порядок стол и уже минут через пять, когда Валентина заходила в дом, для неё было совершенно очевидно, что стол был накрыт исключительно для их с Ириной встречи.

Как же Ирине Сергеевне были сейчас необходимы вот такие простые посиделки с соседкой! Простая, ничего не значащая болтовня — самое то! Каких-либо разговоров о жизни-работе-обидах-отношениях и тому подобное, она сейчас бы просто не выдержала. Боже, как же хорошо! Спасибо тебе!

Вечером, убираясь в доме, Ирина Сергеевна с удивлением обнаружила, что мозг успокоился. Она попыталась заглянуть в свою душу и с удивлением обнаружила, что душа улыбается ей и даже хитро подмигивает. Если бы мои мысли кто-то услышал, то мне был бы прямой путь в дурдом. — подумала Ирина Сергеевна, поставила в угол пылесос, оглядела чисто убранные террасу, кухню и коридор и пошла в ванную.

Уже совсем поздно, когда Ирина Сергеевна перед зеркалом расчёсывала волосы, позвонила Наталья.

— Ну, Ирка, я заявление написала.

— Какое? — промурлыкала Ирина Сергеевна.

— Какое-какое… на увольнение!

— А как ты сегодня могла что-то написать? Сегодня же вроде бы суббота!

— У кого суббота, а у кого — рабочий день! Как-как! Вот так и написала, дурак-директор поставил дату и написал освободить от должности ну, типа, в понедельник. Так что в понедельник поеду получу трудовую книжку, перечислят мне деньги и всё! Приеду к тебе на дачу и напьюсь!

— Да, ради бога! Весна! На земле работы — выше крыши! Будешь мне помогать, а потом поедешь своими делами заниматься!

— Ты, что меня выгнать хочешь?

— Ты — балда! Мозг включи! А куда ты своих учеников денешь, которым в этом году в институты поступать? И от них уволишься?

— Блин! Я и забыла про них!

— Ты вот завтра им позвони, точнее родителям их и разъясни ситуацию, чтоб люди не нервничали. Возьми тайм-аут дней на пять, но не больше и приезжай сюда. И отвлечёшься, и расскажешь всё, и успокоишься, и на занятия настроишься, ну и если очень захочешь, то и напьёшься. Только вот я не понимаю, что за горе-то у тебя, чтоб напиваться? Тут радоваться надо и пузырики пить! Кстати! Если поедешь, захвати пузыриков! Их здесь не купить, а у меня запас закончился. А, ещё, Наташ, зайди в «Леонардо», пожалуйста — он рядом с твоей школой есть — и купи три-четыре холста на подрамниках. Ты как туда придёшь, ты позвони мне и камерой телефона покажешь, что там есть и мы выберем.

— Ага! Конечно, позвоню! Слушай, ну ты даёшь! Вся паника из моей башки убежала! Действительно, какое-такое горе-то? Ирка — ты гений! Ух! Даже сил прибавилось! Пойду в ванну залягу и красоту наведу! Во, дела появились, заботы!

Конец ознакомительного фрагмента.