Мелодия нашего детства

Ирина Заикина

«Мелодия нашего детства» – грустная и вместе с тем весёлая история брата и сестры, двойняшек Арис и Ириса об их захватывающих приключениях в небольшой деревне Орёл. Совсем недавно я и сама была ребёнком. А сейчас я уже подросток, проживающий непростую, но интересную пору взросления. Я бы не сказала, что это проще или сложнее. Это просто – по- другому. Хочется сказать отдельное спасибо моей маме за стойкость, незаменимому учителю Оксане Павловой за духовное сопровождение и оптимизм.

Полны котят и решимости

Мы были готовы на всё, чтобы свершить миссию по спасению котят. Двое из них расположились по обе стороны моих и Ириса плеч, ещё один поместился в корзине велосипеда, а последнему досталось привилегированное место почти что с высоты птичьего полёта — прямо у меня на голове.

Пушистые комочки нашего детского счастья в нетерпении протяжно мяукали, гадая, куда же их всё-таки привезут два взъерошенных, пыхтящих от радости девятилетних ребёнка.

В таком непредсказуемом деле, как спасение котят, с мамой, получившей серьёзную детскую травму, нужно быть очень осторожными.

По приезде домой я и Ирис, воображая себя настоящими спецагентами по спасению беззащитных животных, незаметно прокрались на цыпочках в дом.

Котята подали ненавязчивый опознавательный сигнал, и из гаража чумазый как чёрт, показался наш папа. И тут ещё непонятно, кто кого должен был испугаться больше.

— Вот так встреча! — таинственно протянул он, стягивая с глаз паяльные очки, покрытые еле заметными опилками.

— Ну, уж это вы, ребята, перебарщиваете! Вчера лягушки, позавчера палочники, и я уж не знаю, где вы только умудрились их достать, а на прошлой неделе — окуни! Так и посидеть недалеко, а мне всего лишь сорок лет, — обиженно сказал он. Постойте, — нахмурился папа. — И уж не думаете ли вы, что мама позволит вам оставить их?

— Ну что ты, папочка, мы только покормим их. То-то и всего! — с протяжным тоскливым взглядом бездомной собаки пролепетал Ирис.

— Что значит, только покормим? — вступилась я за котят. — А дальше на улицу их, что ли? Ну уж нетушки! Только через мой труп! — подобно Статуе Свободы загородила я сбившихся в один большой комок беззащитных животных.

— Кто-нибудь в этом доме может объяснить мне, что здесь происходит? — донёсся до нас сонный голос мамы.

— Настоящие спецагенты ни под каким предлогом не должны раскрывать своего дела, — не медля не секунды, шепнула я Ирису на ухо.

И, оставив мамин вопрос на растерзание безмолвной тишине, мы принялись поскорее прятать котят. Кого-то стремительно засунули в мешок из под картошки, кого-то в папин ботинок сорок четвёртого размера, а одному счастливчику и вовсе досталось коронное место в тёплой, пропахшей ароматным персиковым маслом, бане.

Но, как только на лестнице показалась мама, шустрые мяукающие прохвосты стремительно выбрались из своих укрытий, и наша операция окончательно пошла коту под хвост, когда они предстали во всей своей взъерошенной красе перед ней.

И стоило только маме в один неподходящий момент встретить на себе двенадцать сверкающих и неопытных в прикрытии, кошачьих глаз, как она, пошатнувшись, стала терять сознание и со стремительностью лёгкого пёрышка опускаться на пол так, что папа еле-еле успел её подхватить.

Ох уж эти детские травмы…

Мамино «пробуждение» было не самым приятным. Когда она окончательно пришла в себя, то и слышать ничего не желала о котятах.

— Либо я, либо эти… — бедная, она вздрагивала и словно несмышлёный ребёнок не могла произнести столько несложное слово, которое знает каждый ребёнок.

— Слушай, Ирис, — тихонько подозвала я брата. — Никакой уважающий себя спецагент не заканчивает операцию, не договорившись о выгодном для него положении. Мама просто хочет оставить нас в дураках! Понимаешь? — серьёзно спросила я брата.

— Кажется, понимаю, — кивнул Ириc.

После напряжённый получасовых переговоров нам с Ирисом удалось заключить с мамой вот какую сделку: мы не оставляем себе котят и ни при каких чрезвычайных условиях не попытаемся вернуть их, а взамен этого папа построит им укромное однокомнатное жилище — будку на колёсиках.

Пока папа подбирал подходящее для неё дерево и мастерил котятам их будущий дом, мы решили на время спрятать их в гараже, а именно в старых дедушкиных сапогах, чтобы лишний раз не тревожить мамину детскую травму. Это хорошая маскировка. И там им будет тепло и хорошо.

Дедушка всегда говорит всё, что нужно живому существу — ласка. А ещё он говорит, что так он женился на нашей бабушке. Но это уже совсем другая история…

Спустя неделю тщательных маскировок и папиного усердия будка на колёсиках была готова. Мы постелили в неё мягкое сено, оставшееся после покоса, посадили туда котят и отправились в путь. Сначала папа на велосипеде, за ним прицепом сосновая будка, а в ней тёплые и пушистые виновники нашего колонного шествия, которое торжественно замыкали — Ирис и я.

— Вот всегда так. Хочешь как лучше, доброе дело сделать, а на твоём пути откуда ни возьмись мама с детской травмой, — пожаловалась я папе.

— Да-а-а, — загадочно протянул папа. Мы что-нибудь придумаем, — добавил он, нежно потрепывая меня по голове.

Первый раз за всё это время папа понял, что так мы жить больше не можем.