Книга для Ксюши

Ирина Дорфман

К свадьбе своей младшей дочери Ксюши автор собрала под одной обложкой отрывки из писем и дневников, где рассказывалось о событиях Ксюшиного детства. Так что это не художественная книга, а скорее сборник документов, и интересна она будет в основном нашим близким друзьям и родственникам.

Первые дни дома

И вот наконец-то мы с тобой оказались дома. И наконец я увидела тебя с открытыми глазками. Глазки у всех младенцев примерно одинакового цвета, темно-серого. Это потом они становятся голубыми или карими, приближаются к своему цвету примерно через полгода. Но у тебя еще дольше был непонятный цвет глаз. Поскольку ты была блондинкой, мы долго думали, что ты станешь голубоглазой. Таня родилась с густыми темными волосами, а ты, кажется, со светлыми и не очень частыми. И они довольно долго не росли, ты уже и ходила, и говорила, а все оставалась «лысой девочкой». Но я знала, что лысых девочек не бывает, как и беззубых, поэтому спокойно ждала, пока все нужное вырастет.

Ты лежала в кроватке, а я все ждала, когда же я испытаю тот безумный восторг, который был при виде Тани. Я его так и не испытала, но испытала другие чувства, тоже горячие.

Таня была уже большая, как мне тогда казалось. Хорошо это или плохо, но как только она стала говорить, я сразу начала ее воспринимать как разумного мыслящего человека. Прислушивалась к ее мнениям, желаниям. Относилась к ней всю жизнь слишком серьезно.

А тебя до рождения Коли наоборот воспринимала, как малышку. Как будто это не серьезный человек, а что-то такое милое, для украшения жизни. Вроде пуделя или панды. Конечно, обращалась я с тобой точно так же, как и с Таней, считалась с твоими желаниями и мнениями с самого младенчества. Никакой дискриминации не было. Но при этом воспринимала слегка не всерьез. Как забавную куклу, как игрушку. Ну, в общем, как что-то, вызывающее восторг и восхищение, но это был уже какого-то другого рода восторг.

Таню мы и одевали поначалу, как взрослую девушку. После ползунков, конечно. У нее было несколько стильных вельветовых и джинсовых сарафанов, водолазок. Клетчатая юбка. Даже крошечные черные ботинки-мартинсы, доставшиеся от дочки подруги. Никаких вот этих платьев, как у принцессы и прочих легкомысленных нарядов. Впрочем, одевали вас в основном в то, что было. То, что отдавали знакомые после своих выросших детей. Стильные сарафаны были из мешка с гуманитарной помощью, тоже отдал кто-то из дальних знакомых.

А тебе почему-то чаще доставались платья, как у принцессы. Я бы не стала одевать так ребенка всерьез, у меня тогда были строгие вкусы. Но при виде этих платьев что-то во мне поменялось. Я стала думать: ну, это же не всерьез, это как кукол одевать. Когда она вырастет, будет одеваться со вкусом, по-взрослому. Без всяких этих кружевов, пышных юбок и жуткого розового цвета. В общем, я сдалась и стала спокойно покупать тебе жуткие футболки со стразиками. Которые тебе нравились, а мне казались ужасными. И даже купила жуткое розовое платье для утренника в садике. Включилась с игру, что это одевание понарошку.

В общем, мне нравилось, что ты такая «кукольная». Я помню, как мы крестили вас с Давидом вместе, поехали праздновать к нам домой. Положили тебя в кроватку, ты лежишь, такая классная, маленькая. И я говорю тете Ане: «наверное, это плохо, но мне почему-то хочется, чтобы она подольше не вырастала, так бы и была такой тихой и спокойной».

Это пока Таня росла, я все время «гнала лошадей»: «ну, когда же она наконец заговорит, сядет, пойдет, когда же с ней будет по-настоящему интересно?». А когда ты появилась, я уже знала, что все это слишком быстро пролетает, не успеваешь ни запомнить, ни заметить, ни насладиться. Вот только что лежала, а уже побежала. И мне хотелось растянуть твое взросление, прожить его по-настоящему.