Муся, Черный Ботинок и Молочная Фея

Ирина Горина, 2023

Главная героиня повести-сказки – шестилетняя девочка Муся. Действие происходит в наши дни. Муся живет вместе со своей Бабушкой, которая участвует во всех Мусиных затеях, но не забывает об образовании и воспитании внучки. Однажды на прогулке Муся и Бабушка встречают говорящий Ботинок. Ботинок забирают в дом, и он становится другом и членом семьи. С этого начинаются невероятные приключения Муси…

Часть первая. Приключения Черного Ботинка

Глава 1. Встреча с Черным Ботинком

Еще вчера Бабушка с Мусей проходили мимо этого дома, и он был целёхонек. Ничто не предвещало, что его будут ломать. На деревьях, окружавших дом, чирикали воробьи. Порывы ветра сдували с веток легкий, как сахарная пудра, снежок. А сегодня деревья все спилены, воробьи разлетелись, а во двор пригнали экскаватор. Экскаватор с жадностью набросился на дом и кусал его своим ковшом, как будто ел чипсы: легко и вкусно. Казалось, что ковш живой и поедает дом сам, а человека, управляющего ковшом, вроде бы и нет вовсе. Вот захрустела и обрушилась стена, вот посыпались куски стекол.

Было немножко страшно. Дом уменьшался на глазах. Муся никогда не видела такого. И Бабушка тоже. Когда Бабушка была молодой, дома ломали тяжелые огромные гири, подвешенные на металлические тросы. Строительные машины раскачивали эти гири взад-вперед что есть силы. Гири ударялись о стены, стены трещали и рушились. Это было не так быстро, как ковшом, и поэтому не так страшно.

— Пойдем, дом уже сломан, ничего не осталось, — сказала Бабушка.

Но Муся всё никак не могла оторвать взгляд от ковша, который теперь уже не грыз, а топтал обломки дома и его содержимого. Не было пощады ни старому шкафу, ни сундуку, ни тяжелым золотистым занавескам с помпончиками. Всё превращалось в неаппетитное месиво, которое ковш зачерпывал и отправлял в кузов грузовика. Заполненный сытый грузовик отъезжал. На смену ему прибывал другой — пустой и голодный. Стало грустно: вот был дом, жили люди, радовались, когда вешали красивую занавеску. А теперь ничего не стало. Но долго грустить Муся ещё не умела. В поисках чего-то более приятного, чем зрелище разрушенного дома, она стала озираться вокруг. Муся была наблюдательной девочкой. Свою наблюдательность она натренировала, разглядывая вроде бы одинаковые картинки, в которых надо было найти отличия. Муся очень любила такие картинки. Все отличия она находила быстро. Бабушка называла её Шерлоком Холмсом.

Неожиданно Муся вскрикнула:

— Бабушка, что это там?

Груда обломков шевелилась. Из-под деревяшек, которые были когда-то сундуком, неожиданно вылез предмет неопределенной формы и скачками помчался прочь. Муся с Бабушкой поспешили за ним и, приглядевшись, обнаружили, что преследуют грязный и рваный черный Ботинок. Бегущий Ботинок? Муся с Бабушкой очень удивились.

— Стой! Ты куда? — крикнула Ботинку Муся.

— Подальше от этого жуткого ковша, вот куда! — недружелюбно огрызнулся Ботинок.

Удивление усилилось ещё больше — Ботинок был говорящим.

— Может, тебе помочь? — Муся была доброй девочкой, и потрепанный вид Ботинка разжалобил её.

— Немного заботы мне не помешает, — уже миролюбивей ответил Ботинок, тронутый вниманием к себе.

— Бабушка, давай возьмем Ботинок домой и приведем его в порядок. Ну, пожалуйста, разреши! — взмолилась Муся.

— Бери! — быстро согласилась Бабушка, которая старалась не запрещать внучке всё подряд.

— Прыгай сюда, приятель, — с этими словами Бабушка раскрыла перед Ботинком пустой целлофановый пакет, который всегда был в её сумке на случай покупок.

Ботинок запрыгнул в пакет, и Бабушка с Мусей заторопились домой.

Глава 2. Черный Ботинок начинает свой рассказ

В дверях квартиры Муся выхватила у Бабушки пакет с Ботинком и бросилась с ним на кухню.

— Только, пожалуйста, не на обеденный стол! Сейчас я дам тебе тазик! — Бабушка поставила на пол тазик с водой. Муся вытряхнула Ботинок в воду.

— Можно и повежливее! — недовольно буркнул Ботинок. Но было видно, что он рад теплой воде и маленьким ручкам, которые принялись тереть его, переворачивать и окунать. — Я тебе не кукла какая-нибудь безмозглая! — Ботинок продолжал ворчать.

— Да ты, я вижу, вздорный тип! — Бабушка строго посмотрела на Ботинок. Она не любила капризов.

— Если бы вы знали, кто я такой, то относились бы ко мне с большим почтением! — гордо произнес Ботинок. Он уже был вынут из таза, и высыхал, закутанный в старое полотенце. Муся с Бабушкой удивленно посмотрели на гостя.

— Я расскажу вам свою историю. Только нельзя ли мне сначала что-нибудь съесть? Я ужасно голодный! — голос Ботинка стал заискивающим.

— Ботинок просит каши! — засмеялась Бабушка. Она достала из холодильника геркулесовую кашу, которую Муся не доела утром.

— Ты знаешь, Муся, когда говорят «ботинок просит каши»? Когда у ботинка отрывается подметка.

— А у тебя, дружок, подметка оторвана? — Бабушка развернула полотенце.

— Оторвана, — стыдливо пробурчал Ботинок и принялся есть кашу.

— Не чавкай! — сказала Муся.

— Трудно не чавкать, если у тебя нет половины зубов, то есть гвоздей, — прошамкал Ботинок, поглощая кашу.

И действительно, гвозди из его подметки торчали редко и криво.

— Скажите пожалуйста, и у меня недавно два зуба выпали. Мы с тобой друзья по несчастью, — посочувствовала Ботинку Муся.

Съев всю кашу, Ботинок поблагодарил Бабушку, сбросил с себя полотенце и постарался принять горделивую позу.

— Надеюсь, все понимают, что обувь гораздо важнее одежды! — многозначительно произнес он. — История моей жизни полностью доказывает это утверждение. Прошу сесть поудобней. Рассказ будет долгим.

— Бабушка, а он тоже не выговаривает букву «р» — радостно воскликнула Муся, — Он сказал «лассказ» вместо «рассказ».

— Перебивать рассказчика нехорошо, Муся, — заметила Бабушка, — Давай послушаем историю Ботинка, а потом ты научишь его стишкам, которые надо читать, чтобы буква «р» была правильной.

Но Муся уже подпрыгнула и затараторила, старательно выделяя букву «р»:

Драчливый Дружок играл во дворе —

От Мурки клочки мы видим везде.

Дружка наказали: на цепь привязали.

Теперь наша Мурка спокойна за шкурку.

— Разве тебе не интересно, что расскажет Ботинок? — удивилась Бабушка.

— Интересно, интересно, Ботиночек, продолжай! — Муся, наконец, уселась рядом с Бабушкой, подложив руки под себя, чтобы ни на что не отвлекаться.

Боясь потерять внимание, Ботинок торопливо продолжил:

— Так вот. Ботинки важнее, чем какая-то там шляпка или кофточка. Босиком далеко не уйдешь. А в таких, как я, ботинках, — куда угодно. И потом, я из настоящей кожи. Посмотрите, какой у меня фасон, ничего лишнего: строгий черный цвет, шнурки в тон, элегантно закругленный носок, устойчивый каблук. К тому же подметка прибита специальными сапожными гвоздями. «И в пир, и в мир, и в добрые люди», как говорил мой отец — кавалерийский сапог.

Муся с Бабушкой внимательно присмотрелись к рассказчику. От былой красоты Ботинка мало что осталось. Кожа была поцарапана, каблук стоптан, а шнурков и вовсе не было. Чтобы не обидеть Ботинка, они не стали ему возражать и промолчали.

— Да, я нуждаюсь в ремонте, — поспешил продолжить Ботинок, поймав взгляды слушателей, — но никакие жизненные передряги не могут сломить мой волевой характер и боевой дух. И хотя лет мне много, я ещё ого-го-го!

— А сколько тебе лет? — не удержавшись, спросила Муся.

— Шестьдесят! — торжественно воскликнул Ботинок.

— Ого! Как Бабушке! — восхитилась Муся, которой ещё не было и шести лет.

Ботинок продолжил воспоминания:

— Нас было два брата-ботинка. Я, левый, и мой брат, правый. Мы жили в большом обувном магазине. В нем продавалась разная обувь: и сапоги, и туфли, и детские ботиночки. Даже домашние тапочки. И валенки. Все дружили между собой, а ночью, когда продавщицы уходили домой, мы вылезали из своих коробок и устраивали балы. Мы с братом часто приглашали на вальс красивые розовые босоножки. Босоножки очень стеснялись и от стеснения становились не розовыми, а красными. Ты, Муся, краснеешь, когда стесняешься? — спросил вдруг Ботинок и пристально посмотрел на девочку.

Муся ничего не сказала, только щеки её порозовели под внимательным взглядом Ботинка. Муся была не из робкого десятка, можно даже сказать, храбрая девочка. Стеснялась и краснела она редко. Это происходило, когда на неё уж слишком долго смотрели или слишком долго выясняли, на кого она больше похожа — на папу или на маму.

— Краснеешь, — удовлетворенно ответил сам себе Ботинок и продолжил:

— Домом нам служила крепкая картонная коробка бордового цвета. Внутри меня и внутри моего Брата лежала мягкая сморщенная бумага. Каждый раз, когда во время примерки её вынимали, бумага недовольно шуршала. Она не хотела, чтобы её беспокоили. Мы с Братом, наоборот, готовы были выскочить из коробки при каждом стуке и с нетерпением ждали своего покупателя. Танцы по ночам — это, конечно, очень приятно, но нам хотелось поскорее начать настоящую жизнь. Мы мечтали о путешествиях, приключениях и невероятных победах над трудностями.

Дни шли за днями, а нас никто не выбирал. Наконец, нам повезло. Коробку открыли, и чей-то весёлый голос воскликнул: «О, то что надо! Крепкие, подметка гвоздями прибита, шнурки толстые. Беру!» Нас выбрал высокий молодой человек в очках и свитере. «Он не пожалеет, что купил нас! Докажем ему, что мы, действительно, то, что надо!» — гордо говорили мы с Братом друг другу, трясясь в коробке по дороге к дому нашего первого хозяина.

— Почему первого? — не вытерпев, спросила Муся: — У вас что, было несколько хозяев?

— Об этом ты узнаешь в своё время, — многозначительно ответил Ботинок. Довольный вниманием слушателей к своей особе, он не спешил выкладывать всё сразу. Его история должна быть длинной и таинственной, считал он.

Глава 3. Первый хозяин

Между тем, приближался вечер. За окном падал бесконечный снег. Бабушка включила торшер. Свет от лампы окружил рассказчика. Ботинок почувствовал себя, словно на сцене, и с ещё большим воодушевлением продолжил свою историю:

— Мой первый хозяин был Ученый. Мы служили ему верой и правдой целых пять лет. Каждое лето Ученый отправлялся в поход, который называл экспедицией. Мы с Братом очень любили эти походы и ждали лета с нетерпением. Как только Ученый доставал с антресолей свой потрепанный брезентовый рюкзак, мы уже знали — предстоит путешествие. Ученый придирчиво разглядывал рюкзак и, найдя в нем хотя бы небольшую дырочку, принимался её зашивать. Ученый всё умел делать сам. Как-то раз он даже сшил себе кожаную куртку. Куртка была черная и очень сочеталась по цвету с нами. Наш хозяин сам пришивал пуговицы к видавшей виды клетчатой рубахе, которую называл «ковбойкой».

— Я знаю, знаю! Такие рубашки носили ковбои. Ну те, в Америке, которые с индейцами воевали, — блеснула знаниями Муся.

Ботинок про ковбоев ничего не знал и, чтобы не признаваться в этом, многозначительно помолчал несколько секунд, а затем продолжил:

— Ученый даже нас с братом умел чинить. У него были специальные сапожные гвозди, и он молотком приколачивал нам набойки на каблуки. Набойки, Муся, это для нас, как для лошадей подковы. Стерлись одни набойки — их отдирают и прибивают другие. Про набойки Ботинок мог рассказать много. Не то, что про индейцев.

— Итак, — продолжил Ботинок, — Ученый собирался в поход. Он клал в рюкзак спальный мешок, котелок, металлическую кружку, словно облитую белой краской, а также много сухой еды. Кисель, каша, вермишель — всё было сухое, сплющенное, имело форму квадратиков и было упаковано в вощеную в бумагу. Ученый называл это «брикеты». Палатка в рюкзак не влезала, и он прикреплял её сверху, смотав в тугой рулон. Всё готово.

Ученый был очень доволен и напевал:

Хороши весной в саду цветочки.

Ещё лучше девушки весной!

Встретишь вечерочком

Милую в садочке —

Сразу мир становится иной.^[1]

Он всегда пел эту песенку, когда был доволен. Но никакой милой девушки у Ученого не было. Он жил один. Может быть, поэтому, он очень любил нас.

— Ну, сравнил. Любовь к ботинкам и любовь к девушке! Разве это можно сравнивать?! — теперь уже не удержалась Бабушка.

— А чем же тогда объяснить, что он каждый день чистил нас гуталином, тер щеткой и долго гладил тряпочкой, которую называл «бархоткой»? Чем, если не любовью? — Ботинок был возмущен тем, что кто-то сомневался в любви Ученого к ним.

— Ну, хорошо, хорошо, конечно, любил! — примирительно сказала Бабушка, не желая обижать рассказчика.

— Да, мы были любимыми ботинками Ученого! Были у него ещё резиновые шлепанцы, которые он называл «вьетнамки». Но они слишком ничтожны, чтобы я о них рассказывал. Две жалкие резинки с перепонками. Ха-ха!

С набитым рюкзаком за плечами Ученый отправлялся в дорогу. Мы хорошо знали дорогу на вокзал и несли Ученого словно сапоги-скороходы. Про такие сапоги мне рассказал мой папа — кавалерийский сапог. Он знал много разных историй. Возможно, я и расскажу вам их как-нибудь, — Ботинок интригующе посмотрел на Мусю.

Муся мечтательно прищурила глаза. Она очень любила слушать разные истории.

Ботинок увлеченно продолжал:

— На вокзале поезд уже был готов тронуться в путь. В поезде Ученый нас снимал и надевал вьетнамки. Всю дорогу мы тряслись в углу купе, слушая однообразный стук колес. Нам казалось, что колеса стучат: «Едем к морю, едем к морю, едем, едем, едем…». Наконец, поезд останавливался, вьетнамки убирались в рюкзак, и мы оказывались на перроне. Ученый первым делом покупал мороженое. Было жарко, мороженое в руках Ученого таяло и капало прямо нам в рот. Так мы попробовали много разных сортов: крем-брюле, сливочное с орехами, эскимо, шоколадное.

— А клубничное? Ты пробовал клубничное? — прошептала Муся, косясь на Бабушку. Больше всего на свете Муся любила мороженое, но доставалось оно ей не часто. Мороженое для толстух. Ты что, хочешь быть толстухой? Съешь лучше яблоко! — так говорила Бабушка, заботясь о Мусиной фигуре.

— Клубничное мы ели сто раз! — похвастался Ботинок. Он был доволен тем, что интерес Муси к нему еще больше вырос после упоминания о мороженом.

— Продолжай, пожалуйста, не отвлекайся! — Бабушка не приветствовала восторги Муси и Ботинка по поводу мороженого. Еда должна быть полезной, а потом уже вкусной. Так считала она.

— Что было дальше? Вы попали на море? — Бабушка торопилась прервать вредные разговоры о мороженом.

— Да, да. Мы попали на море, — Ботинок возвратился к воспоминаниям. — Мы с Братом стояли на берегу, а Ученый долго плавал, выбрасывая по очереди из воды руки. Он очень хорошо плавал. Нам приходилось подолгу ждать его под жарким солнцем. После купания Ученый отправлялся в поход. Он собирал разные камни — обломки скал. И не просто собирал, а со знанием дела. Про каждый найденный камень Ученый мог рассказать многое: откуда он, из чего состоит, что можно из него сделать. Камни Ученый называл «образцами породы». Какие красивые были эти камешки! Некоторые из них блестели, как зеркало, потому что в них были пластинки слюды. В древности слюду использовали вместо стекол в окнах. Такие окна так и называли — слюдяные. Образцы породы Ученый складывал в рюкзак.

Перед сном наш хозяин разводил костер и варил в котелке свои брикеты: сначала кашу с мясом, а потом — кисель. Нам всегда доставалось и то и другое. У Ученого мы никогда не голодали и не просили каши. В походах нам редко удавалось выспаться как следует. Всякие-там зверьки, полевые мыши и суслики, так и норовили стянуть брикеты нашего хозяина. Особенно много желающих было украсть брикеты каши с мясом. Нам приходилось топать всю ночь, чтобы отпугнуть грызунов и сохранить запасы еды. После таких бессонных ночей весь следующий день мы спотыкались и засыпали на ходу. Ученый сердился, снимал нас, привязывал к рюкзаку за шнурки и продолжал поход во вьетнамках.

Так было и в тот злополучный день, когда мы потеряли своего хозяина. Точнее, он потерял нас. Путь пролегал через густой кустарник, разросшийся на склоне горы. Какой-то злобный куст с шипами вцепился в моего Брата. Он не удержался и повис на колючках. Ну и я вместе с ним, ведь наши шнурки были крепко связаны друг с другом. Мы попытались бежать, чтобы догнать хозяина, но цепкие колючки и связанные шнурки не позволили нам сделать это. Ученый всё удалялся и удалялся от нас, не заметив пропажи. Стемнело. Мы с Братом так и заснули, болтаясь на кусте.

Голос Ботинка затих. Было видно, что он дошел до очень грустной части своих воспоминаний.

— И нам всем пора спать. Утро вечера мудренее, — Бабушка воспользовалась паузой, чтобы напомнить присутствующим о необходимости соблюдать распорядок дня.

— Всему своё время. Сейчас время — пить молоко и чистить зубы.

— Позвольте мне ограничиться одним молоком, — попросил Ботинок, — Мы ботинки, не чистим зубы.

— Хорошо. А ты, Муся, отправляйся в ванную, — сказала Бабушка, наливая Мусе молоко в чашку с жирафом, а Ботинку — в мисочку с клубничками.

Муся выпила молоко и без возражений пошла чистить зубы. Ей хотелось и дальше слушать Ботинка, но с Бабушкой спорить было бесполезно.

Глава 4. Секрет Муси

На следующий день Муся проснулась рано. Бабушка ещё спала. Ботинок тоже. Муся на цыпочках прошла на кухню и уселась у окна. Дело в том, что у Муси был один секрет, о котором никто-никто не знал. И этот секрет как раз и был связан с кухонным окном. В оконном стекле был маленький Бугорок. Как он там оказался, Муся не знала. Она не знала, что этот Бугорок — всего лишь пузырек воздуха, попавший в жидкое стекло и застывший в нем. Муся очень удивилась, если бы ей сказали, что стекло сначала бывает жидким, как кисель, а потом уже застывает, принимая нужную человеку форму.

Секрет Муси заключался в том, что в окно надо было смотреть через этот Бугорок. Тогда все предметы за окном изменялись до неузнаваемости. Они делались волнистыми, тягучими и странными. Муся называла это «волшебными картинками». Вот идет по двору мальчишка с собачкой. Муся смотрит на них через Бугорок, и мальчишку с собачкой затягивает в какие-то вихреобразные круги. Нет больше мальчишки с собачкой, они растворились и унеслись неизвестно куда. Впрочем, чтобы вернуть их, надо лишь посмотреть в окно не через Бугорок, а просто через стекло. И вот вам пожалуйста. Мальчишка на месте, собачка тоже. Никуда не делись, гуляют по-прежнему. Так, разглядывая мир за окном через Бугорок, Муся могла просидеть на кухне довольно долго. Через Бугорок уже прошли кошка, Мусина подружка Мила, дворник, почтальон…

— Муся, что ты здесь делаешь? — волшебные картинки исчезли. На Мусю удивленно смотрела Бабушка.

Муся и не заметила, что Бабушка уже проснулась и, как всегда по субботам, пекла блины.

— Бабинька, я не хотела тебя будить и просто смотрела в окно. Я иду умываться, — Муся поспешила в ванную, довольная, что ей удалось сохранить в тайне секрет про Бугорок, и Бабушка ничего не заподозрила.

Ботинок, заслышав голоса, проснулся. Поскрипев подметкой и похрустев остатками зубов-гвоздей, он бодро пропел:

Воскресенье — день веселья,

Песни слышатся кругом.

С добрым утром, с добрым утром

И с хорошим днем!^[2]

— С добрым утром, Ботиночек! — только сегодня не воскресенье, а суббота. С этими словами Муся уселась за стол и стала намазывать блин малиновым вареньем.

— Предложи блины гостю, будь воспитанной девочкой, — Бабушка никогда не упускала случая поучить Мусю хорошим манерам.

— Вот тебе угощенье, Ботиночек, — Муся положила Ботинку блин в его миску с клубничками.

— Да, хорошо тут у вас, — Ботинок с удовольствием поедал блин.

Когда все позавтракали, Муся спросила:

— А что мы сегодня будем делать?

— Думаю, что первым делом надо отремонтировать Ботинок! — уверенно ответила Бабушка. Возражений ни у кого не было, и все трое отправились в мастерскую по ремонту обуви.

Глава 5. В обувной мастерской

За ночь выпало много снега. Дворник ещё не успел расчистить дорожку. Приходилось идти, высоко поднимая ноги и наступая в следы тех, кто вышел из дома раньше Муси с Бабушкой. Ботинок болтался в пакете, изредка выглядывая из него. Ему очень хотелось выскочить и утоптать снег, чтобы Бабушке и Мусе было легче идти. Но Бабушка не разрешила этого делать. Она сказала, что обувной мастер не будет чинить мокрую и грязную обувь. И поскольку Ботинок очень хотел вновь обрести приличный вид, он безропотно продолжил свой путь в пакете.

В обувной мастерской работал телевизор, было тепло и восхитительно пахло кожей и клеем. Седой человек в очках, прочно сидевших на толстом носу, расставлял по полкам отремонтированную обувь. Муся с удовольствием втянула в себя воздух. Запах обувной мастерской ей очень нравился.

— Приведите его, пожалуйста, в божеский вид, — попросила обувного мастера Бабушка, протягивая Ботинок.

— Давненько я не видел таких ботинок. А второй где? Вы что, второй ботинок чинить не будете? — седой мастер удивленно посмотрел на Бабушку и Мусю.

Бабушка не знала, что ответить.

— Второй ботинок остался дома. У него ангина, — пришла на помощь Муся.

— Ах ты, болтушка! — Мастер улыбнулся и добавил серьезно:

— Итак. Набойку заменить, прострочить, шнурок поменять, начистить, морщины разгладить. В общем, зайдите через два часа. Будет как новенький.

Бабушка с Мусей, довольные, вышли из мастерской.

— Как тебе в голову пришло сказать про ангину? — Бабушка вопросительно взглянула на Мусю.

— Ты же сама говоришь, что я фантазерка. Вот я и придумала про ангину. А на самом деле мне и самой очень хочется знать, где Брат нашего Ботинка? — Муся задумалась и огляделась по сторонам: вдруг второй ботинок где-то рядом, и они с Бабушкой его просто не заметили.

— Знаешь, а пойдем-ка мы на стройку. Поищем. Может, найдем второй ботинок, — с этими словами Бабушка крепко взяла Мусю за руку, и они быстрыми шагами направились к стройке.

За прошедший день от сломанного дома ничего не осталось. Весь строительный мусор вывезли. Перед Бабушкой с Мусей была почти ровная площадка. Кое-где из-под снега выглядывали разные обломки, но ничего похожего на ботинок видно не было.

— Ты не говори Ботинку, что мы ходили на стройку, искали его Брата и не нашли. Он расстроится, — попросила Бабушка Мусю.

— Ты же сама говоришь, что врать нехорошо, — ехидно заметила Муся.

— А вот это как раз тот самый случай, когда нужно соврать. Это так и называется: ложь во спасение. И потом это не враньё, а просто молчание. Кое о чем можно и не говорить. Поняла? — Бабушка строго посмотрела на Мусю.

— Поняла, — с готовностью кивнула Муся, вспомнив свой секрет про Бугорок. Взявшись за руки, они заспешила в обувную мастерскую.

Ботинок был уже готов. Выглядел он великолепно. Начищенный, сверкающий шляпками гвоздей, пахнущий гуталином, Ботинок стоял на прилавке. Седой мастер поглядывал на него с удовольствием. Он явно был горд плодами своих трудов.

— Да вы просто волшебник! Огромное вам спасибо! — восхитилась Бабушка, обращаясь к мастеру. Она уложила Ботинок в пакет, расплатилась, и они с Мусей вышли из мастерской. Снег перестал идти. Вышло солнце. Настроение у всех троих было прекрасное.

— Сегодня суббота, — многозначительно взглянув на Бабушку, сказала Муся.

— А по субботам мы едим пиццу, — ответила ей Бабушка, которая и сама была рада не готовить обед.

— Ура! Ботиночек, ты слышишь, мы идем обедать в пиццерию, — обратилась Муся к Ботинку.

Ботинок не знал, что такое пицца, но виду не подал.

— Полагаю, что с таким великолепным кавалером вы можете пойти куда угодно, — важно откликнулся он.

Бабушка с Мусей весело переглянулись и быстро направились к знакомой пиццерии. По дороге Муся тараторила логопедические стихи, которые, как вы помните, нужно читать каждый день, чтобы буква «Р» была правильной:

Доктор ставит градусник

Маленькой Прасковье.

Заболело горлышко —

Прошу не беспокоить.

Глава 6. Новый хозяин Ботинка

Когда Бабушка с Мусей вышли из пиццерии, на улице уже начало темнеть. Зимой вообще темнеет рано. День короткий, не то, что летом. Это летом можно гулять допоздна — всё будет светло. А зимой… Проснулся, погулял, пообедал, поиграл — и уже темно. Темноту Муся не любила. Не то чтобы она боялась темноты, нет. Просто не любила. На самом деле, объяснила Мусе Бабушка, день зимой длится ровно столько же, сколько и летом — двадцать четыре часа. Только из этих двадцати четырех часов зимой гораздо больше темных часов, чем светлых. Зиме достается меньше солнца, чем лету. Из бабушкиных объяснений Муся поняла, что это происходит от того, что наша планета Земля зимой отдаляется от солнца, а летом — приближается к нему. Как дети в хороводе вокруг именинника:

Как на Мусины именины

Испекли мы каравай:

Вот тако-о-й ширины (это Земля отдаляется от солнца),

Вот тако-о-й ужины (это Земля приближается к солнцу).

До дома было недалеко. Ботинок болтался в пакете. К нему присоединилась коробка с недоеденной пиццей. Бабушка с Мусей всегда спорили, какую пиццу заказать. Две пиццы они съесть не могли, слишком много было для них. А одной пиццы, которую любили обе, не было. Бабушка любила пиццу с ветчиной и грибами, а Муся — пиццу Маргарита. Никто не хотел уступать, и приходилось заказывать две пиццы. И вот результат: половина недоеденной Маргариты и половина недоеденной пиццы с ветчиной и грибами попали в коробку и отправлялись домой, на ужин.

Когда они вошли в квартиру, часы пробили пять раз.

— Пять часов, — сосчитала удары Муся. Она уже хорошо умела считать до ста. А вот определять время на циферблате часов ей удавалось плохо.

— Молодец, девочка, — обрадовалась Бабушка. Она подумала, что Муся научилась определять время по часам.

— Подумаешь, я тоже могу считать до пяти, — хвастливо заявил Ботинок.

— Ах, это вы удары часов считаете, — разочарованно вздохнула Бабушка. Она прилагала много сил, чтобы научить Мусю читать, писать и определять на циферблате часов время. Но Муся не была прилежной ученицей. Она всё время отвлекалась, и ученье продвигалось медленно. Всё свободное от бабушкиных уроков и других занятий время Муся рисовала в альбоме или делала из бумаги маленькие книжечки. В этих книжечках она тоже рисовала.

— Мог бы и промолчать, — Муся была раздосадована, что из-за Ботинка не удалось произвести на Бабушку впечатление. Мусе казалось, что Бабушка её не дохваливает, поэтому она всё время хотела отличиться и заслужить похвалу. Иногда эти её старания приводили к совершенно противоположным результатам, и Бабушка её ругала.

— Ну не ссорьтесь, не ссорьтесь. Всему в своё время научитесь, — примирительно сказала Бабушка. Она зажгла торшер, села в кресло и обратилась к Ботинку:

— Уважаемый Ботинок, может быть, вы продолжите вашу историю?

Уговаривать Ботинка не пришлось. Он разместился в круге света от торшера и продолжил рассказ, начатый вчера:

— Как вы помните, мы застряли в колючем кусте. Но висеть на кусте нам пришлось недолго. Вскоре мы услышали хруст сучьев и чье-то тяжелое дыхание. Мы подумали, что это Ученый возвращается за нами. Но это был не он, а черно-коричневый пёс средних размеров. Он попытался стащить нас с куста, но колючки не отдавали нас. После упорной борьбы пёс все-таки победил куст. Он подхватил нас за шнурки и, высоко задрав голову, помчался прочь из леса по едва заметной тропинке. Тропинка вела к небольшому домику. Дом был окружен ветхим деревянным забором, сквозь который пробивался бурьян. Было видно, что за домом давно не ухаживали. Пес бросил нас на крыльцо и принялся трепать и покусывать. Мы были возмущены такой фамильярностью. За время жизни у Ученого мы привыкли к любви и уважению.

— Что это ты, Бобка? — обратился к собаке Старик в синей куртке. Он вышел на крыльцо, ласково потрепал Бобку по спине и увидел нас.

— Какие хорошие ботинки. Твоя находка очень кстати. Мои ботинки совсем порвались! — с этими словами он взял нас в руки. Присев на крыльцо, Старик примерил нас. Мы были ему немного велики. Но, согласитесь, лучше, если обувь немного велика, чем мала. Можно надеть толстые носки и будет незаметно.

Муся мысленно согласилась с Ботинком. Бабушка часто покупала ей обувь на вырост и заставляла надевать двое носков, чтобы лучше сидело, или заталкивать в носок туфель вату. Муся росла быстро. Денег у Бабушки было не много. А обувь стоила дорого.

— Так этот Старик и стал твоим вторым хозяином? — прервала Мусины размышления Бабушка.

— Да. Со Стариком мы прожили восемь лет. Каждое утро Старик уходил в лес, взяв с собой старенькую плетеную корзинку. Летом он собирал в нее ягоды, а осенью грибы. Придя домой, он выкладывал свою добычу на стол и готовил себе еду. Из ягод варил варенье, а из грибов — суп. Старик жил один. Он любил своего пса Бобку. Бобка любил Старика. А мы любили их обоих. Конечно, он чистил нас гуталином совсем редко, а бархоткой не тер вообще. Но мы не огорчались. Мы понимали, что он стар, и у него мало сил. Мы даже сами старались заботиться о нем. И это нам удавалось.

— Как это ботинки могут заботиться о хозяине? — удивилась Муся.

— Еще как могут. Мы даже как-то раз помогли ему в беде. Но это очень страшная история, и на ночь её рассказывать вредно. Ботинок зевнул. Он очень устал за день, ведь его целых два часа ремонтировал обувной мастер. Поэтому Ботинок искал повод пораньше лечь спать. Повод был найден удачно. Бабушка согласилась с Ботинком.

— Никаких ужасов на ночь! — решительно сказала Бабушка и встала с кресла.

— Ну бабинька, ещё рано, — заканючила Муся.

Но Бабушка была непреклонна. Довольный Ботинок быстро заснул, укрывшись своим полотенцем. А Бабушка с Мусей доели пиццу и тоже легли спать. За окном опять шел снег.

Глава 7. Ботинок узнаёт тайну Бугорка, а к Старику приходят «лыжники»

На следующее утро Ботинок проснулся рано. Бабушка ещё спала. Муси в кровати не было. Ботинок прошлёпал на кухню и увидел Мусю. Она неподвижно сидела у окна, лишь изредка наклоняя и поднимая голову.

— Что это ты? — удивился Ботинок.

— Да так. В окно смотрю, — Муся не спешила раскрывать свой секрет про Бугорок. Ботинок Мусе не поверил.

— А ты знаешь, что врать не хорошо? — назидательно спросил он Мусю.

— Знаю. А я и не вру. Я молчу. Просто кое о чём молчу, — Муся старалась сохранять безмятежный вид.

— О чём ты молчишь? — не унимался Ботинок.

— Я молчу о Бугорке, — неожиданно для самой себя проболталась Муся.

— О каком Бугорке? Муся, расскажи! — Ботинок от нетерпения пританцовывал на месте.

Пришлось Мусе посадить Ботинок на колени, показать ему Бугорок в стекле и научить превращать прохожих и предметы в волшебные круги. Ботинок был в восторге. Так, развлекаясь таинственными способностями Бугорка, они просидели на кухне до завтрака.

На завтрак Бабушка приготовила омлет с сыром. Муся съела всё до крошки. Муся знала, что впереди пять будних дней, а значит — пять дней подряд по утрам будет каша. Каша — в понедельник, каша — во вторник, каша — в среду, каша — в четверг, каша — в пятницу. Она очень любила и омлет, и блины, которые Бабушка готовила только по субботам и воскресеньям. Кашу она не любила. В ожидании блинов и омлета Муся каждый день спрашивала у Бабушки, какой сегодня день недели. Так все дни недели и выучила.

— Гулять сегодня не пойдем. Метель поднялась, — сказала после завтрака Бабушка, взглянув в окно.

— В таком случае я готов продолжить свой рассказ, — обрадованно воскликнул Ботинок. Он был не большой любитель прогулок по снегу.

Ботинка усадили в кресло. Муся с Бабушкой сели рядышком на диван. Невероятная история продолжилась:

— Так, в прогулках со Стариком по лесу, редких поездках в магазин за хлебом и молоком прошло лето. Наступила осень. А потом зима, весна. Потом лето, опять осень, за ней — зима. Зимой старик надевал не нас, а валенки. Особенно по вечерам. Но мы не ревновали Старика к валенкам. У старых людей ноги часто мерзнут, и валенки для них — спасение. По вечерам Старик, накинув на плечи плед, садился возле печки в плетеное кресло. Огонь в печке шумел и волновался. Мы с Братом, сырые после утренней прогулки, грелись у огня. Сняв со стены гитару, Старик тихонько прикасался к струнам и негромко пел:

Девонька милая, девонька славная,

Девонька — радость моя.

Если б ты знала, моя ненаглядная,

Грустно мне как без тебя.^[3]

Мы с Братом понимали, о ком поёт Старик. Рядом с гитарой на стене висела фотография в рамке. На фотографии в кресле-качалке сидела серьёзная светловолосая девушка в длинном платье с оборками. Рядом, положив девушке руку на плечо, стоял Старик. Точнее, Старик в молодости. Мы сразу его узнали, потому что он мало изменился. Только волосы поседели. Где теперь эта девушка и что с ней случилось, было неизвестно. Спросить у Старика мы не могли, потому что тогда ещё не умели разговаривать. Рядом с фотографией Старика с девушкой висела другая фотография — маленького мальчика в матросском костюмчике. О мальчике Старик не пел.

Как-то раз зимой выпало очень много снега. Снегом завалило весь двор. Старик не мог выйти из дома. Мы очень хотели помочь Старику. По ночам, при свете луны, мы с Братом тихонько выходили из дома и топтали снег. Ночь за ночью мы протоптали тропинку до дороги, чтобы Старик смог пойти в магазин за хлебом и молоком. Старик удивился, когда увидел тропинку, которую не расчищал. Он решил, что это сделали пионеры из соседней школы.

— А кто такие пионеры? — Муся была любознательна и не пропускала ни одного незнакомого слова.

— Пионеры были давно, когда я училась в школе, — принялась объяснять Бабушка. В те времена полагалось быть пионером или комсомольцем, чтобы тебя считали хорошим и примером для остальных. Пионеры носили красные шелковые галстуки, как косыночки. А комсомольцы прикалывали к одежде специальные комсомольские значки. Если ты не пионер, значит с тобой что-то не так.

— То есть, повязал галстук — и сразу стал хорошим? Вот здорово! — восхитилась Муся.

— В том-то и дело, что нет. Среди пионеров хватало врунов, драчунов и лентяев. Вообще, мне всё это ещё и в детстве не нравилось. Человека надо уважать не за красный галстук или значок, а за его добрые дела. Нет сейчас пионеров и комсомольцев, и слава богу, — поспешила закончить свои объяснения Бабушка. Муся была разочарована. Не удастся ей, видно, стать примером для других, просто повязав красный галстук. Придётся, как твердит Бабушка, трудиться, учиться и не лениться.

— Старик даже купил пионерам пряников, — продолжил Ботинок, — но они так и не зашли к Старику. Наверное, у них было много других добрых дел.

Однажды солнечным зимним днем Старик кормил синичек и снегирей. Во дворе были кормушки, и Старик всегда следил, чтобы в них была еда для птичек. Мы с братом грелись на солнышке возле дома. Вдруг снег заскрипел, и возле дома появились два человека. Они были в коротких пальто и черных шапочках, какие обычно носят лыжники. Мы так и назвали их про себя — «лыжники».

— Эй, Старик! Ты один здесь живёшь? — крикнул лыжник повыше ростом.

Старик не ответил им и молча продолжал кормить птиц.

— Ну и правильно. Я бы тоже не ответила. Надо сначала поздороваться, а потом уже вопросы задавать, — вмешалась в рассказ Ботинка Муся.

— Я с тобой совершенно согласен, Муся, — одобрил её Ботинок, — вежливость прежде всего. Такие слова как «спасибо» и «пожалуйста» все должны знать с детства. Но лыжники этих слов не знали. А может и знали, но говорить не хотели. Есть сильные люди, которые помогают слабым. А есть сильные люди, которые обижают слабых. Лыжники были из тех, кто слабых обижал. Мы это сразу поняли. Бобка залаял на них, а они в него кинули палкой.

Старик за Бобку вступился и стал лыжников прогонять. Но они убираться не хотели, а стали ходить вокруг дома, высоко задирая ноги в снегу. Ходили они долго, всё что-то высматривали и измеряли рулеткой. Рулетка, Муся, — это складной метр. Служит для измерения длины, — предвосхитил Мусин вопрос Ботинок.

Лыжники называли друг друга Вован и Димон. Вован был у них главным, потому что всё время командовал. Наконец, лыжники устали топтать снег и ушли. Напоследок они крикнули Старику: «Мы придем завтра. Может, ты будешь поразговорчивее, Старик!»

Ботинок замолчал. Видно было, что дальше история становится всё более и более тревожной. Бабушка приняла молчание Ботинка за усталость.

— А не пойти ли нам прогуляться? Метель уже закончилась, — бодрым голосом сказала она.

Муся была готова слушать Ботинка и дальше, но желание покататься на санках с горки пересилило. Они быстро оделись и, прихватив санки, вышли на улицу.

Глава 8. Хитрый план по спасению Старика

Спускаясь в лифте, Муся тараторила полезные для буквы «Р» стишки:

От маленькой коробочки

У меня есть ключик.

Секреты драгоценные

Сохраню получше.

Ботинок болтался в пакете и слушал Мусины стихи про секреты. Как хорошо, что у них с Мусей был теперь один общий секрет: про Бугорок в оконном стекле. Как знать, может быть, свойства Бугорка ещё не все изучены. Может быть, Бугорок обладает волшебной силой. Ботинок задумался. За размышлениями о Бугорке Ботинок не заметил, как очутился во дворе. В обнимку с Мусей они долго катались с горки. Муся не была трусихой, но с высоких горок кататься опасалась. Поэтому она никогда не поднималась на самый верх горки. Каталась с середины. Ботинок так и не смог показать свою храбрость и удаль во всей красе. Но деликатность и воспитание не позволили ему смеяться над девочкой. Или, чего доброго, дразнить её трусихой. Нет, он сделал вид, что с горки так и катаются — с середины. Ботинок понимал, что от насмешек недостатки не исчезнут. Но друга потерять, насмехаясь над ним, очень легко. А дружбой с Мусей Ботинок дорожил.

Наконец, все устали.

— Пора обедать, — скомандовала Бабушка. Никто не стал спорить. Муся надеялась, что после обеда Бабушка не заставит её спать, а разрешит слушать рассказ Ботинка. Так и произошло. Наверное, Бабушке и самой очень хотелось знать, что было дальше.

Все заняли свои привычные места, и Ботинок не спеша, как опытный рассказчик, заговорил:

— Вован с Димоном действительно пришли на следующий день. Старик, опасаясь незваных гостей, заранее посадил Бобку на цепь.

— Эй, Старик! — крикнул Вован, — продай нам свой дом и двор. Мы тебе хорошо заплатим.

— Уходите отсюда, пожалуйста. Если я продам дом, мне и собаке негде будет жить, — ответил им Старик.

— Уезжай к своему сыну в город и не мелькай здесь. В этом доме мы поселим туристов. Они будут гулять по лесу, дышать свежим воздухом и кататься на лыжах. Сейчас это модно, — не унимался Вован.

После этих слов мы сразу догадались, кто же был этот мальчик в матроске на фотографии: это сын Старика.

— Я не поеду в город, а буду доживать свой век здесь, — упрямо возражал Старик Вовану с Димоном.

— Ну, если ты такой упрямый, мы твой век укоротим, — гадко ухмыляясь, лыжники ушли.

Старик был очень огорчен. Он отвязал Бобку, сел на крыльцо и долго сидел так, поглаживая и поглаживая жесткую Бобкину шерсть.

Мы с Братом поняли, что Старику угрожает смертельная опасность. Надо было что-то срочно придумать, чтобы ему помочь.

Вы, наверное, помните, что первый наш хозяин был ученым. Он изучал природу. Точнее — землю, глину, песок и камни. Его специальность так и называлась — почвоведение. От него мы часто слышали, как важно беречь природу и не загрязнять её. Вот стоит, например, на берегу реки завод и спускает в реку грязную воду. От этого вся рыба в речке гибнет, растения и цветы по берегам увядают. И всё из-за грязной воды. Зимой такая вода превращается в ядовитый снег. Этот снег и на снег-то не похож, потому что не белый, а всех цветов радуги.

Вспомнив свои знания, полученные от Ученого, мы придумали, как спасти Старика. Ночью, когда Старик и Бобка заснули, мы достали из буфета банки с черничным вареньем.

— Ты, Муся, наверное, знаешь, что, если развести черничное варенье водой, вода станет синей, — обратился Ботинок к Мусе с вопросом.

Муся кивнула. Она прекрасно знала про силу черничного варенья. Как-то раз она закапала черничным вареньем свою любимую футболку. Сколько Бабушка ни терла футболку хозяйственным мылом, синие пятна так и остались навсегда. Футболку было жалко. Воспоминания были неприятными. Муся тяжело вздохнула.

— Мы с Братом размешали варенье в ведре с водой, — продолжал Ботинок. — Вода получилась синяя с фиолетовым отливом. Воду мы переливали в лейку и поливали снег во дворе. Нам пришлось развести водой не одну банку, а почти все запасы Старика. Мы наполняли лейку раз за разом и поливали двор до тех пор, пока весь снег во дворе не стал синим. Ярко светила луна, и мы хорошо видели результат своих трудов. Когда не осталось ни единого островка белого снега, мы забрались под кровать и уснули.

Нас разбудили громкие крики, доносившиеся со двора. Было утро. Мы выглянули в окно. Снег сиял на солнце как морская волна. По двору носились Вован и Димон и ругались, на чем свет стоит.

— Такой бизнес пропал! — кричал Вован.

— Кто же теперь поедет в такое место, где снег синий! — вторил ему Димон.

— Сейчас все умные. Сразу поймут, что природа здесь отравлена. Проклятый Старик! — всё возмущался и возмущался Вован.

Побегав ещё и поругавшись некоторое время, они наконец-то убрались восвояси. Мы с Братом поняли, что наш план удался.

Ботинок сделал паузу, любуясь произведенным впечатлением. Рассказ и впрямь был эффектным. Кто бы мог подумать, что ботинки могут спасти человеческую жизнь. Ведь если бы снег не посинел, кто знает, что сделали бы со Стариком Вован с Димоном. Мусю очень испугали слова лыжников о том, что они укоротят век Старика. Она понимала, что укоротить век — это укоротить жизнь. Муся хотела, чтобы все жили долго: и она, и Бабушка, и все добрые люди, которых она знала.

— Ботиночек, тебе там удобно? Может, ты к нам на диван сядешь? — Муся посмотрела на Ботинок с уважением.

— Благодарю. Не откажусь, — польщенный приглашением, Ботинок перебрался на диван.

Муся обняла Ботинок, и они задремали. Бабушка тихонько встала и пошла на кухню мыть посуду.

Глава 9. Волшебная сила Бугорка

Мусе и Ботинку, заснувшим на диване рядышком, приснился один и тот же сон. Вот они сидят на кухне у окна и смотрят во двор через Бугорок. Неожиданно во дворе появляются Вован и Димон. Муся и Ботинок увидели их. Наверное, Вован с Димоном задумали новые злодейства. Во что бы то ни стало их надо остановить. Муся и Ботинок смотрят на лыжников через Бугорок. Фигуры злодеев попадают в центр переливающихся всеми цветами круга, и Вован с Димоном исчезают. Так исчезает под водой камень. Бултых, круги по воде, и всё тихо. Муся и Ботинок переглянулись и не поверили своим глазам. Не сговариваясь, они мчатся во двор. Во дворе Вована с Димоном нет. Они исчезли, как будто их и не было. Вернувшись домой, Муся и Ботинок поспешно наводят Бугорок на дворника, убирающего лопатой снег. Дворник плывет кругами. Потом они смотрят на него через простое стекло. Дворник на месте. Они несколько раз испытывают силу Бугорка. На месте остаются сосед Евгений Алексеевич, пёс Мухтар, Мусина подружка Стелла. В радужных кругах исчез только ненавистный Мусей кот Шпигель, растерзавший не одного воробья. Муся и Ботинок понимают, что Бугорок обладает волшебной силой расправляться со злыми людьми и животными. Наверное, Бугорок переносит их в далёкие-далёкие края, откуда они не смогут уже вернуться и сделать что-то плохое. Все злодеи остаются где-то там далеко и живут друг с другом по своим злодейским законам. Так Муся и Ботинок узнали волшебную силу Бугорка.

— Идите пить чай, — позвала Бабушка, и Муся с Ботинком проснулись.

На кухне их ждали пряники и чай с молоком. До ужина было ещё далеко. Быстро разделавшись с пряниками, Ботинок продолжил свою удивительную историю:

— Прошла зима. От синего снега не осталось и следа. История с Вованом и Димоном так потрясла нас с Братом, что мы заговорили. Мы, наконец-то, смогли рассказать Старику, что произошло зимой и открыть секрет синего снега. Старик долго смеялся и благодарил нас. Лето пролетело незаметно в прогулках по лесу, играх с Бобкой и разговорах со Стариком. От Старика мы узнали, что его жена, светловолосая девушка на фотографии, давно умерла. Сын, мальчик в матросском костюмчике, вырос, стал музыкантом и уехал жить в город. Рядом с фотографией сына прямо на стене карандашом был записан его телефон.

— Позвоните ему, когда я умру, — просто сказал Старик. — Не бойтесь этого слова «умру». Все умирают. Главное умереть с чистой совестью и своей смертью. То есть от старости.

Старик словно чувствовал, что скоро умрет. И действительно, одним осенним утром мы проснулись и увидели, что Старик неподвижно лежит в своей кровати. Он не встал, как обычно, не заварил чай, не покормил птиц, не поиграл с Бобкой. Он не проснулся. Мы с Братом поняли, что случилось то, о чем говорил Старик. Он умер.

Сын Старика приехал в тот же день. Мы позвонили ему, как и просил нас Старик. Старика похоронили на сельском кладбище. Бобку отдали соседскому мальчишке Борьке. Сын Старика заколотил окна и дверь дома досками, взял нас с Братом, гитару, фотографию со светловолосой девушкой и уехал в город.

Ботинок замолчал. Он заметил, что Муся наморщила нос, опустила уголки рта вниз, и слезы беспрепятственно заскользили по её щекам. Нужно было срочно её успокоить. Ботинок стал пританцовывать. Он кружился в вальсе, подскакивал в польке, отбивал чечётку.

— Где ты так хорошо научился танцевать? — Муся, засмотревшись на танцы Ботинка, понемногу успокоилась.

— Я научился танцевать ещё в магазине, в котором меня купил Ученый, — Ботинок обрадовался, что ему удалось отвлечь девочку от грустных мыслей.

— Уроки танцев нам давали балетные туфельки-пуанты. Ты же помнишь, Муся, что все мы, обитатели обувного магазина, танцевали по ночам.

— Я тоже хочу танцевать. Научи меня, Ботиночек, пожалуйста! — Муся встала рядом с Ботинком и стала повторять за ним все его движения. Бабушка включила им музыку. Она присела в кресло и с нежностью смотрела на своих воспитанников. Кто-то, может быть, скажет, что приносить старые ботинки в дом — это безрассудство. Но только не Бабушка. Уж она-то знала, что в совершенно простых предметах, порой, скрывается таинственная сила. Подобранный Ботинок был тому доказательством. Раньше Ботинок был рваный и злой. А позаботились о нем, приголубили, — и вот он уже совсем другой: рассказывает, танцует. Может, ещё и запоёт?

Танцы продолжались до позднего вечера. Насилу Бабушка уговорила Мусю и Ботинка лечь спать.

Глава 10. Неожиданная встреча

Позднее зимнее солнце, заглянувшее в окно, застало Бабушку, Ботинка и Мусю в хлопотах. Они устроили генеральную уборку. Сначала вытерли пыль, а потом вымыли пол. Пол в квартире Бабушки и Муси был паркетный. Высохший пол натерли мастикой, которая хранилась у Бабушки в большой железной банке. Мастика похожа на гуталин, только гуталином мажут ботинки, а мастикой — пол. Намазанный мастикой пол надо натирать специальной плоской широкой щеткой с короткой щетиной. К щетке приделан ремешок, чтобы вставлять ногу. Движения человека, натирающего пол, напоминают движения конькобежца.

Мусе вся эта процедура с полом казалась очень смешной. Ну, кто сейчас натирает пол мастикой? Покроют паркет лаком, как матрешку, и порядок. Но Бабушка считала, что натертый мастикой пол смотрится лучше. И она была права. Натертый мастикой пол переливался, как море под лучами солнца. Ботинок принимал непосредственное участие в уборке: он натирал пол. Бабушка вставила Ботинка в щетку, подтянула ремешок на щётке по размеру Ботинка, и он заскользил по паркету, как олимпийский чемпион по фигурному катанию. Ботинок совершал прыжки, пируэты и вращения долго и невероятно ловко. Он остановился только тогда, когда вся мастика была растерта, и пол ослепительно заблестел.

— Какой ты молодец, — похвалила Бабушка Ботинка. Ботинок победоносно взглянул на Мусю. Между Мусей и Ботинком не прекращалось соревнование за бабушкины похвалы. Пока что в этом соревновании выигрывал Ботинок.

— А я тоже молодец, я чайник включила и на стол накрыла, — выкрикнула Муся, требовательно взглянув на Бабушку в ожидании восторгов. Но Бабушка ответила совсем не то, что ожидала услышать Муся. Вместо слов: «Какая же ты умница», Бабушка назидательно сказала:

— Во-первых, некрасиво самой себя хвалить. Хорошо будет, если тебя похвалит кто-нибудь другой. А во-вторых, ты сделала то, что должна уметь делать каждая девочка — накрыла стол к чаю. Ничего особенного.

За чаем Муся дулась на Ботинка с Бабушкой и демонстративно молчала. Но беседа за чаем так заинтересовал её, что она не выдержала и решила тоже поучаствовать в разговоре. Разговор шёл о скромности. Бабушка считала, что быть скромным хорошо, а Ботинок считал, что быть скромным вредно. Муся встала на сторону Ботинка. В доказательство своей правоты она привела в пример кота Матроскина.

— Если бы кот Матроскин не сказал, что он умеет вышивать, то никто бы и не догадался об этом. Что тут скромничать! Надо всем рассказать о своих успехах, — утверждала Муся.

— Да, да! Вот я. Я такой умелый, такой ловкий, такой умный! — горячился Ботинок. — Разве не так?

Ботинок, по мнению Муси, действительно был ловким и умелым, но его хвастовство ей не понравилось. Теперь она чувствовала, что готова согласиться с Бабушкой. Всё-таки лучше, когда тебя похвалит кто-то другой, чем самому хвастаться.

— Хвастунов никто не любит, — приводила свои доказательства Бабушка.

— А скромников никто не замечает, — возражал ей Ботинок.

Муся помалкивала. Спор так ничем и не закончился. Было, о чём подумать.

После обеда Ботинок, не дожидаясь просьб, продолжил свой рассказ:

— Сыну Старика мы с Братом пришлись как раз в пору. Мы еще хорошо сохранились и были почти как новенькие. Сын Старика был музыкантом. Он играл на фортепьяно и на гитаре. А ещё он сочинял музыку. Целые дни он проводил дома, а вечером надевал нас, брал гитару, и уезжал играть музыку. Иногда эту музыку слушало много людей, иногда — мало. А когда были репетиции, то слушателей вообще не было.

— Репетировать — значить повторять, заучивать, — Бабушка посчитала необходимым извлечь из рассказа Ботинка дополнительную пользу для Мусиного образования и воспитания. — Вот ты, Муся, когда учишь стихи, много раз их повторяешь. Можно сказать, репетируешь. Повторение — мать учения.

— Бабушка, можешь не объяснять. Я всё это знаю, — Муся была недовольна тем, что Бабушка перебила Ботинка.

— Огрызаться нехорошо, — Бабушка продолжала воспитывать Мусю.

Муся промолчала. Ботинок опять заговорил:

— Мы с Братом полюбили музыку. Особенно нам нравилось, когда сын Старика играл на пианино или рояле. Тогда нам приходилось работать изо всех сил. У рояля и пианино есть педали. Они находятся внизу и совсем не похожи на педали велосипеда. Левая педаль делает музыку тише, а правая педаль — громче.

Мы с Братом нажимали на педали изо всех сил: я, левый, — на левую педаль, он, правый, — на правую. Когда слушатели аплодировали музыкантам, мы твердо знали, что аплодируют они и нам.

Как-то раз, на одной из репетиций, на сцену поднялась худенькая Девушка. Она стала петь. Пела она разные песни и пела очень хорошо. Пение Девушки понравилось сыну Старика и его друзьям-музыкантам. С тех пор эта Девушка не расставалась с музыкантами. Они стали выступать вместе. Каждый вечер Девушка выходила на сцену и пела. Музыканты играли. Зрители аплодировали. Когда аплодисменты смолкали, мы уводили сына Старика домой.

Однажды поздно вечером, вернувшись после концерта домой, мы заметили возле двери большой чемодан и сумку, а рядом с ними — Девушку.

— Я не хочу с тобой расставаться, — сказала Девушка сыну Старика. — Мы будем жить вместе.

Чемодан и сумка принадлежали Девушке. Она стала доставать из чемодана свои вещи. Платья разных цветов и фасонов заняли место в шкафу. Затем настала очередь обуви. Коричневые сапожки, черные туфли, красные туфли, белые туфли вставали ровными рядами на полках.

— Кого я вижу? — вдруг радостно воскликнул мой Брат. Из темной пасти сумки на свет появились и заняли свое место на полке… розовые босоножки. Да, да, те самые Розовые Босоножки, с которыми мы кружились в вальсе в нашем родном магазине. Стоит ли говорить, что всю ночь мы провели в воспоминаниях и не сомкнули глаз.

Глава 11. Рассказ Розовых Босоножек

От Розовых Босоножек мы узнали, что с хозяйками им повезло гораздо меньше, чем нам с Братом. Первой их хозяйкой была одна актриса. Обуви у неё было огромное количество. Бывало, поедет эта актриса на море в отпуск, возьмет с собой целый чемодан обуви, в том числе и Розовые Босоножки. Каждый день актриса достаёт из чемодана туфли или босоножки и надевает их. Каждый день другие. А обуви у неё так много, что до Розовых Босоножек, случалось, и дело не доходило вовсе. То есть актриса их попросту не успевала надеть, потому что отпуск уже заканчивался. Так и возвращались Розовые Босоножки назад в город ни разу не надетые, не повидав ни моря, ни вечерней набережной с прогуливающейся публикой. Из чемодана Розовые Босоножки попадали обратно в шкаф. И так до следующего лета. Наконец, такая жизнь в шкафу Розовым Босоножкам надоела, и они решили сбежать от актрисы. Как-то вечером, когда актриса ушла в театр, Розовые Босоножки выбрались из шкафа и приблизились к двери из квартиры. Им повезло. Муж актрисы пошел выносить мусор на улицу и не закрыл дверь. Розовые Босоножки прошмыгнули на лестницу и затопали вниз на свободу.

Розовые Босоножки бродили по городу весь вечер и всю ночь. Наконец, израсходовав все свои силы, они забрались в песочницу на детской площадке и уснули. Проснулись они от того, что кто-то их примерял. Прямо в песочнице. Это была худенькая девочка в красной старенькой кофте. Кофта была девочке велика. Розовые Босоножки тоже оказались девочке великоваты, но это её не остановило. Она застегнула ремешки и, отряхнувшись от песка, вылезла из песочницы. Старенькие туфли, которые она сняла, были аккуратно спрятаны в рюкзачок.

Весь день девочка бродила по городу. Где только она ни побывала: и в зоопарке, и в булочной, и на детской площадке. Гуляя, она всё время что-то напевала. Босоножкам пение Девочки нравилось. «У неё талант. Она должна стать певицей», — решили они. Прожив у актрисы не один год, Босоножки считали, что разбираются в музыке. Так оно и было.

Между тем начало темнеть, заморосил мелкий осенний дождик. Разноцветные листья на тротуарах намокли и слиплись. Розовым Босоножкам стало холодно и неуютно. Когда Розовы Босоножки окончательно промокли, Девочка зашла в подъезд красивого трехэтажного дома с башенкой и поднялась на третий этаж.

Дверь квартиры она открыла ключом, который на длинной резинке висел у неё на шее. Девочка жила в квартире вдвоем со своей старшей сестрой. Родители сестер были геологами. А геологи очень часто уезжают из дома на поиски полезных ископаемых. Такая уж у них работа. Сейчас родители искали в Африке руду. Девочка знала, что из руды потом сделают металл. Больше про полезные ископаемые она пока ничего не знала, потому что ходила только в третий класс.

— Лизка, это ты? — раздался голос сестры, — садись обедать. Ты почему такая мокрая? Как дела в школе? Что у тебя за босоножки на ногах?

Вопросы сыпались один за другим. Девочка (а это её звали Лизкой) ответила только на последний вопрос.

— Босоножки я нашла в песочнице. Правда, красивые? — она вытянула правую ногу вперед, любуясь насквозь промокшей босоножкой.

— Во-первых, они тебе велики. Во-вторых, что значит «нашла»? — Сестра нахмурилась. Она была ответственна за Лизку перед родителями и относилась к обязанностям воспитателя очень серьёзно.

— То и значит — нашла. Просто нашла. Раз рядом никого нет, значит можно взять, — у Лизки не было сомнений в том, что она права.

— Босоножки надо вернуть хозяйке. Получается, что ты их украла. Может, хозяйка босоножек сняла их, а потом забыла забрать. А ты тут как тут, подхватила и унеслась. Это воровство, — Сестра была возмущена.

— Не было там никакой хозяйки. Там был пустой двор, — голос Лизки дрожал, она изо всех сил пыталась отстоять босоножки.

— Все равно, пойди и положи на место. Чужое брать нельзя. Папа прислал деньги, мы завтра купим тебе новую кофту и туфли, — Сестра была убеждена в своей правоте. Оставалось переубедить Лизку.

— Давай сделаем так, — продолжила Сестра примиряюще, — напишем объявление и повесим в том дворе. Если за босоножками придут, то придется их отдать. Если никто не позвонит и не придет, то пусть остаются у тебя. Подрастешь и будешь носить. Слова Сестры показались Лизке справедливыми. Она успокоилась и села писать объявление. Оно получилось таким:

«Найдены босоножки. Тот, кто потерял, звоните по телефону» (тут Лизка написала их домашний телефон).

Лизка вышла из дому. На улице зажглись фонари. Наступил вечер. Рядом с песочницей, где были найдены босоножки, как раз стоял фонарный столб. К нему-то Лизка и приклеила объявление. Домой Лизка шла с мыслями о том, что поступила правильно. Ей очень не хотелось возвращать босоножки, если объявится хозяйка. Но считаться воровкой ей не хотелось гораздо больше.

Каждый день Лизка спрашивала Сестру, не звонил ли кто. Босоножки лежали в шкафу и ждали своей участи. Босоножки очень надеялись, что никто не позвонит. Им совсем не хотелось возвращаться к своей старой хозяйке. За один день прогулки с Лизкой они увидели столько, сколько не видели за всю свою жизнь у актрисы. Однако по поводу босоножек никто не звонил. Прошла осень, наступила зима. За зимой пришла весна, потом лето. Потом опять осень. Так прошло несколько лет. Лизка окончила школу. Босоножки так и лежали в шкафу. Надо признаться, что Лизка про них совсем забыла. Вспомнила Лизка про Босоножки случайно, когда искала в шкафу обувь, подходящую к чудесной розовой сумочке.

— Ах, вот вы где! Вот вы-то мне и нужны! — с этими словами Лизка надела Розовые Босоножки. Они были как раз впору. Лизка покрутилась перед зеркалом и очень понравилась себе. Теперь надо было понравиться экзаменаторам. Лизка поступала в консерваторию и шла на экзамен. На экзамене надо было петь.

Лизка хотела стать певицей. Босоножки оказались правы, обнаружив у Лизки способности к пению. Экзамен Лизка сдала. Она поступил в консерваторию, выучилась и стала певицей.

Девушка, которая однажды пришла к сыну Старика и стала петь под его музыку, и была Лизкой, только уже повзрослевшей. Теперь Ботинок с Братом много времени проводили вместе с Розовыми Босоножками: то на концерте, то на прогулке, а то — на коврике в прихожей. Они были счастливы.

Закончив рассказ об удивительной встрече с Розовыми Босоножками, Ботинок удовлетворенно взглянул на слушателей. Бабушка и Муся были взволнованны.

— А где же сейчас Розовые Босоножки? — Мусе не терпелось узнать продолжение.

Ботинок помолчал немного и тихо сказал:

— Здесь начинается самая грустная часть истории моей жизни.

Глава 12. Бугорок продолжает раскрывать свои тайны

Короткий зимний день подходил к концу. Бабушка пошла в магазин. Муся и Ботинок сидели рядом в темной кухне и смотрели сквозь Бугорок во двор. На улице зажглись фонари, и Бугорок превращал очертания предметов в сияющие огоньки, похожие на угасающий салют. Мусе вдруг показалось, что Бугорок втянул её в свой разноцветный водоворот, закружил и понес в вечернее небо. Чудесным образом она неслась над двором. Сверху Муся увидела Бабушку, идущую к магазину.

— Бабушка, я лечу-у-у! — успела крикнуть Муся. Она держалась за радужный круг, как за обруч, с которым выступают гимнастки. Ноги в толстых пестрых носках болтались внизу.

— Хорошо, что я не надела тапочки, а то бы они непременно упали, — подумала летящая Муся. Когда руки устали держаться за радужный обруч, Муся подтянулась и села прямо в него. Обруч оказался довольно широким, и сидеть было удобно. От обруча шло приятное тепло, и Мусе не было холодно. Кроме этого, обруч слабо светился нежным сиреневым светом. А сиреневый цвет был Мусиным любимым цветом.

— Вот это Бугорок, вот это да! — восхищалась летящая Муся.

Между тем, она уже улетела от дома довольно далеко. Город закончился, начались поля и леса. Темнота сгущалась, свет от обруча был слаб, и Муся почти ничего не видела. Во что бы то ни стало надо было возвращаться. Муся не хотела, чтобы Бабушка волновалась. Но как вернуться? Муся попробовала помахать руками, но чуть не упала вниз. Тогда она громко крикнула: «Бугорок-бугорок, верни меня назад!» Обруч продолжал лететь.

Муся собралась заплакать и зажмурилась. И тут произошло чудо. Мягкое тепло окружило Мусю, ноги уперлись во что-то твердое. Муся открыла глаза и поняла, что сидит на стуле рядом с Ботинком. На кухне горел свет. Бабушка накрывала на стол.

— Да вы тут без меня заснули! А я вам пряники купила. Давайте пить чай! — Бабушка расставляла чашки. Ботинок с удовольствием потянулся к своей мисочке с клубничками.

— Дети должны спать после обеда, — назидательно сказала Бабушка. — Дети, которые не спят после обеда, засыпают сидя на стульях и могут упасть.

— И ничего я не спала, я летала, — Муся заметила удивленный взгляд Ботинка и умолкла.

— Дети часто летают во сне. Это они так растут, — у Бабушки на всё был ответ.

Муся обрадовалась, что Бабушка не приняла её слова всерьёз. Прежде чем рассказывать о своем полете, надо было всё хорошенько обдумать и посоветоваться с Ботинком. А Ботинок тем временем уже попил чай и, не дожидаясь просьб, продолжил свой рассказ:

— Самая грустная часть истории моей жизни начинается с разлуки. Как-то раз Сын Старика пришел домой и сказал, что их оркестр приглашают на гастроли. Гастролями называют поездки артистов в другие города и страны. Артисты любят показывать своё умение разным людям. Да и люди в разных странах любят смотреть на других артистов, а не только на своих. К своим артистам они уже привыкли, и им хочется чего-нибудь новенького.

— Помнишь, Муся, мы с тобой ходили в китайский цирк? — спросила Бабушка, — Этот цирк приезжал в наш город на гастроли.

— Я помню. А потом артисты вернулись к себе в Китай, — ответила Муся.

— Некоторые артисты возвращаются, а некоторые — нет, — грустно сказал Ботинок. — Девушка и сын Старика решили со своим оркестром ехать на гастроли. И поскольку гастроли проходили в жарких странах, они не взяли нас с Братом.

— Зачем тебе такие теплые ботинки? — спросила Девушка. — Не бери их. Мы купим тебе легкие белые ботинки. А вот розовые босоножки я с собой возьму. Они приносят мне удачу. В них я поступила в консерваторию. Да и в жарких странах босоножки пригодятся.

Розовые Босоножки были упакованы в чемодан, и Девушка с сыном Старика уехали на гастроли. Мы даже не успели попрощаться с Розовыми Босоножками. Мы с Братом остались пылиться в прихожей. Рядом с нами развалились старые домашние тапки, вздорные и ворчливые. Говорить с ними было не о чем. Они, кроме квартиры, ничего не видели за всю свою жизнь. Целый день они поучали нас с Братом: ботинкам в ванную нельзя, ботинки должны стоять в прихожей, куда вы пошли — там чисто, а вы с улицы, немедленно возвращайтесь в прихожую — и так без конца. Мы надеялись, что Девушка и сын Старика вот-вот вернутся, и терпели такую невыносимую жизнь. Но они всё не ехали и не ехали. Наверное, им очень понравилось в теплых краях, и они там остались. И тогда мы решили бежать. Раз в неделю в квартиру заходила соседка поливать цветы. Мы улучили момент, когда она входила в квартиру, и выскочили в открытую дверь. Перепрыгивая через несколько ступенек, мы кубарем скатились с лестницы и очутились перед дверью в подъезд. На нашу удачу, она была открыта.

— Вперед! — крикнул Брат, и мы помчались по улице без оглядки.

Ночь застала нас на окраине города в парке. Уставшие, мы забились под скамейку и уснули.

— Друзья мои, вам тоже пора спать, — прервала рассказ Ботинка Бабушка.

Муся с Ботинком не возражали. Почистив зубы и надев свою любимую пижаму с котятами, Муся улеглась в кровать. Ботинок, как обычно, устроился на коврике под Мусиной кроватью. Заметив, что Бабушки рядом нет, Муся свесилась к Ботинку и еле слышно прошептала:

— Ботиночек, ты не забыл про Бугорок?

— Конечно, нет, ещё бы! — ответил Ботинок.

— Я открыла ещё один его секрет. Помнишь, сегодня перед чаем мы смотрели в окно через Бугорок?

— Помню. Ты ещё сказала Бабушке, что не заснула, а летала.

— Да-да. Вот именно. А секрет в том, что, если долго-долго смотреть через Бугорок в окно, а потом сильно зажмурить глаза, появляется радужный обруч. Надо забраться в этот обруч, и можно летать по небу. Я уже один раз летала.

— Вот это да! А возьмёшь меня с собой?

— Конечно возьму! Когда Бабушка уснет, мы с тобой обязательно полетим.

И друзья затихли в ожидании приключения.

Глава 13. Первый полет Ботинка

Когда Бабушка уснула, Муся и Ботинок тихонько пробрались на кухню. Круглое лицо луны смотрело в кухонное окно. Казалось, луна подмигивает Мусе и Ботинку и подзадоривает их: смелее, смелее. Фонари во дворе добавляли света. Было совсем не страшно. Муся села на стул, Ботинок запрыгнул к ней на колени. Друзья долго смотрели через Бугорок во двор. Радужные круги от Бугорка растворялись в лунном свете, делая знакомый двор таинственным и неузнаваемым.

Наконец, Муся скомандовала: Зажмурились! Зажмурившись, она неизвестно почему принялась считать вслух: Раз, два, три, четыре, пять… На счет «семь» один из радужных кругов отделился от Бугорка, мягко подхватил их и понес в небо. Ни Муся, ни Ботинок не удивились, что оконное стекло совсем не помешало им вылететь наружу. Они просто об этом не думали. Лететь, сидя в радужном круге, было так здорово, что они забыли обо всем.

Ночной город был сказочно красив. Освещенные прожекторами высокие дома светились голубыми и желтыми пятнами. Маленькие домики прятались в темноте. Река напоминала блестящую кожу змеи, а фонари на набережной сверкали как хрустальные бусины бабушкиных бус. Бусы эти Бабушка называла «чешский хрусталь» и иногда давала Мусе поиграть с ними. В сиреневом свете радужного круга Ботинок, сидящий у Муси на коленях, выглядел как новенький. Шнурки развевались по ветру, язычок вжался внутрь.

— Муся-я-я! Я лечу-у-у! — кричал Ботинок совершенно счастливый.

— Ботиноче-е-е-к! Я лечу-у-у! — в ответ кричала не менее счастливая Муся.

Полет продолжался до тех пор, пока Мусины ноги в пестрых носках не стали замерзать. Обхватив Ботинок покрепче, Муся что есть сил зажмурила глаза. Голова её немного закружилась, ноги напряглись и уперлись во что-то твердое. Открыв глаза, Муся увидела перед собой Бабушкино лицо.

— Маловата тебе стала кровать. Смотри-ка, ноги уже упираются. Надо тебе перебираться на диван, а то будет искривление позвоночника. Нет ничего хуже сутулой девочки. Ни одно платье не смотрится, если спина сутулая.

Тема сутулой спины была одной из любимых Бабушкиных воспитательных тем. Бабушка очень гордилась своей прямой спиной и всегда делала замечания Мусе, если она слишком низко наклонялась над столом, когда рисовала.

— Выпрями спину! Вот я почему-то не облокачиваюсь ни на что и сижу ровно. И ты так же можешь, как я. Старайся, Муся, не горбись, — и Муся старалась.

Как всегда, Бабушка была права: какой бы красоткой девочка ни была, сутулая спина всё портит. Муся два раза в неделю ходила на занятия ритмикой в дом детского творчества. Кроме ритмики, в доме творчества была также балетная студия, куда приходили балетные девочки. Все эти девочки были разные: и толстенькие, и худые. Но все они ходили с прямыми спинами, высоко подняв голову. Это делало их всех неотразимыми. Муся тоже хотела быть балетной девочкой, но в балет брали только с девяти лет.

— Надо же, Ботинок взяла в кровать. Это уже слишком. Вставайте! Погода прекрасная. Пойдем гулять в парк, — Бабушка продолжала хлопотать возле Мусиной кровати. К счастью, она не догадывалась, что друзья оказались в кровати рядышком, потому что вместе летали всю ночь.

На улице всё еще была зима. Но снег местами как-то сжался и сморщился, как будто стыдился, что занимает чьё-то чужое место. «Подвинься, снег!» — наверное, говорила ему трава, которой снег мешал высунуться из-под земли радостными зелеными стрелками.

Муся знала, что после зимы наступит весна. А это значит, что из распухших почек на деревьях появятся маленькие нежные листочки, птицы деловито разбредутся по газонам в поисках червяков, и можно будет снять тяжелые зимние сапоги.

— Сегодня первый день весны, — сказала Бабушка.

— Что-то на весну не похоже, — удивилась Муся.

— Первое марта — первый день календарной весны. Но зима ещё не сдается. Весна только в календаре. А на улице ещё будут морозы. Марток — надень семеро порток, — Бабушка любила всякие народные присказки.

Чтобы быстрей попасть в парк, Бабушка, Муся и Ботинок пошли наискосок через газон по узкой дорожке. Дорожка была вымощена желтым кирпичом и всегда напоминала Мусе дорожку из «Волшебника Изумрудного города», одной из самых любимых своих книжек. Сейчас желтый кирпич был скрыт утрамбованным снегом, но это не мешало Мусе представлять себя девочкой Элли, идущей с друзьями к Гудвину. Не сговариваясь, они с Бабушкой запели:

Мы в город Изумрудный

Идем дорогой трудной,

Идем дорогой трудной,

Дорогой непрямой.

Заветных три желания

Исполнит мудрый Гудвин,

И Элли возвратится

Там-там-тарам-там-там-там

С Тотошкою домой.^[4]

Эту дорожку Бабушка называла «подшефной». Как только дорожку проложили, Муся с Бабушкой сразу же взяли над ней шефство. Шефство заключалось в том, что каждый раз, когда они шли по этой дорожке, они собирали мусор, валявшийся вокруг. Собранный мусор они выкидывали в урну. Вот и сейчас Бабушка достала из сумки несколько старых целлофановых пакетов. Один пакет надевался на руку как перчатка — им собирался мусор, чтобы не пачкать рук. В другой пакет мусор складывался. Сегодня мусорный урожай был невелик: две банки из-под пива, пластиковая бутылка из-под кока-колы и скомканный бумажный пакет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Слова С. Алымова, музыка Б. Мокроусова;

2

Слова О. Фадеева, музыка О. Фельцмана;

3

Слова народные, из репертуара А. Баяновой;

4

Из мультфильма «Волшебник Изумрудного города», ТО «Экран», 1973 г., автор слов И. Токмакова