Реквием

Ирина Голдман (2024)

Однажды вспыльчивый и надменный характер берёт над тобою вверх. Так Серана приходит в сознание в незнакомом городе, не помня произошедшего. Девушке необходимо восстановить память и сбежать из загадочного и пугающего городка в заснеженной Сибири, но все дороги её ведут назад. Сможет ли Серана разгадать тайны города и спасти себя из новой реальности?

Встреча со старухой

Раздался телефонный звонок. Серана встрепенулась от неожиданности. Она только что вышла из душа и, вытирая волосы, подошла к маленькому журнальному столику, на котором лежал её мобильник. Телефон затих и завибрировал, присылая оповещения о пропущенном звонке. Девушка устроилась в кресле. В комнате было полутемно, лишь гирлянды-шторы освещали комнату тёплым светом, придавая уют.

Серана взяла в руки телефон и увидела сообщения от коллеги. Она открыла их и прочитала содержимое «Серан, скажи честно, тебе заняться нечем или у тебя в жизни мало интересного? Клянусь, я жду момента, когда тебе всё вернётся бумерангом, а ты будешь стоять на коленях и рыдать, молить Бога о пощаде и прощение!».

― Что за бред?

«Ты такая смешная, Серана. Больше всех кричишь об уважение, а потом срёшь как хочешь».

― Кто бы говорил, моя дорогая. Это всё тебе вернётся бумерангом! Ты же подставляла меня перед начальником, пока трахалась с ним, ― усмехнулась Серана, продолжив читать «поэму» от коллеги:

«Твои рассказы про меня это что-то с чем-то. Интереснее, чем она есть на самом деле. Мне тааааак интересно было слушать)))».

― Если бы ты не врала налево-направо…

Но не успела Серана договорить, как пришло очередное сообщение: «Спасибо, что скоротала вечер!». Серана, усмехнувшись, начала писать ответы на её красноречивые сообщения.

«Ты такая смешная! Все тебя обижают. Бедная Сераночка! Такая бедняжка. Работает на компанию пару лет, и уже не знает, что ей сделать, чтобы её заметили и обратили внимание. Боже, как я жду этот бумеранг. Хочу посмотреть, как в тебя прилетит. Порадуюсь хотя бы. ТЫ ЭТО ЗАСЛУЖИЛА. И кстати, не забудь главному менеджеру скинуть переписку!».

Отправить.― Вот сука, малолетняя! ― Серана дописывала сообщения, диктуя себе вслух: ― «Не переживай, уже и президент страны в курсе. И выгоняют тебя не из-за меня, а из-за твоей уже испорченной репутации».

Серана решила перезвонить начальнику. Долгие гудки, тянувшиеся словно бесконечность. Он взял трубку и сказал:

― Что? ― на другом конце звонка Серана услышала недовольный мужской голос.

― Ты звонил мне. Что-то случилось, Андрей?

Серана общалась на «ты» с начальником, ведь они работали вместе два года, а он относился к ней с большим уважением, мог закрыть глаза на какие-то мелкие косяки, а также часто бесился с ней на работе на перерывах, что подбешивало других коллег, которые недовольно перешёптывались, подозревая Серану и Андрея в служебном романе.

― Ничего, ― очень холодно ответил Андрей.

― Ты злишься на меня?

― Нет, я просто обижен.

― Соизволишь объяснить мне.

― Серана, это не нормально сливать информацию старшему менеджеру! Из-за тебя выгоняют эту девушку! ― он начал кричать на Серану. Она чувствовала всю его злобу и агрессию, направленную на неё. Ведь теперь в глазах менеджеров Андрей упал, да и он потерял свою любовницу. Кого теперь ему трахать?

― Ты скажешь мне спасибо скоро. Я поступила правильно!

― Нет! Это не нормально выгонять девушку с работы!

Он продолжил причитать, выставляя Серану истеричкой и главной змеёй коллектива.

― Всё! Мне надо поговорить с руководством, перезво…

Серана сбросила. Она знала, что его слова означали «никогда».

Меня резко вырвало из сна, словно облили ледяной водой. Я пыталась отдышаться. По мокрому телу пробежала дрожь. Я зажмурила глаза и потёрла двумя пальцами переносицу. Мне приснились события, произошедшие несколько лет назад, отозвавшиеся кошмаром во сне.

— Это всего лишь дурацкий сон. Всё в прошлом, ― тихо сказала я, обняв саму себя. Пальцами я поглаживала свои плечи, словно успокаивала себя таким действием. ― Серана, ты поступила правильно! Эта девочка заслужила этого.

Я открыла глаза и увидела незнакомую мне комнату. Приподнявшись на локти, я начала рассматривать всё вокруг меня. Белый потолок украшен причудливыми золотыми узорами и лепниной. Тяжёлые тёмно-синие шторы плотно закрывали окна, лишь у одного была узкая щель, через которую в комнату проникал дневной свет. Тёмно-голубой цвет стен идеально сочетался с малиновым ковром с белыми рисунками. Комната обставлена старой, но очень роскошной дорогой мебелью. Всё так изящно, словно я в музее. Мои глаза становились всё шире и шире от удивления и… сильного испуга.

— Это не сон, а явь…

Мотнув головой, я вспомнила вчерашний день и про приведение, напугавшее меня той ночью, но я не могла понять, каким образом оказалась в постели и так крепко заснула, ведь вчерашний испуг был превыше всего. Однако я абсолютно не помню, под каким предлогом покинула ванну и спокойно легла спать, ведь вчера здесь был призрак, ломящийся ко мне!

Голова начала пухнуть от круговорота этих мыслей.

— Это стресс, не более.

Нахмурившись, я потёрла переносицу, пытаясь переварить всё произошедшее со мною за вчерашний. Но эта реальность казалась бредом сумасшедшего. Первым делом надо выпить чашку бодрящего кофе и перекусить, и тогда я смогу здраво мыслить. Мне надо разложить всю ситуацию по полочкам и разобраться, каким образом я оказалась в… Сибири?

Я обратила внимание на дверь, ручку которой подпирал стул. Никто не мог бы попасть ко мне в комнату. Однозначно, это стресс на фоне всей ситуации: я не помню, каким образом оказалась в чужом городе посреди зимы, вся перемёрзла, валяясь в снежном сугробе… И, видимо, та самодельная настойка Дмитрия слишком сильно вдарила в мою голову. Меньше нужно было пить непонятного алкоголя, тем более у незнакомых людей. Другого объяснения я дать не могу. Сейчас не об этом стоит думать. Мне необходимо выйти в город и дозвониться до друзей, чтобы попасть домой. Это старинное богами забытое поместье меня пугало больше всего, словно в каждом тёмном пыльном углу пряталось нечто, а по тёмным лабиринтам коридоров и лестниц громко и пугающе завывал ветер. А ветер ли это вовсе был?

Умывшись после сна, я переоделась в тёплую одежду, оставленную Надеждой, которая была мне в пору. Походу, в этом доме живёт девушка моей комплектации, которой не жалко одолжить мне вещей. В этом поместье довольно-таки холодно. Центрального отопления нет, поэтому лишь некоторые комнаты отапливаются благодаря каминам и электрическим обогревателям, а от других частей огромного поместья веяло холодом и сыростью, медленно распространяющейся по всему дому.

Одевшись в эту тёплую и приятно пахнувшую одежду, я подошла к окну, украшенному причудливыми белоснежными узорами. Я невольно провела пальцами по инею, аккуратно соскребая ногтем длинную блестящую линию. Я окунулась в детство, когда жизнь казалась иной.

Я резко отпрянула от окна, когда мои мысли начали уходить далеко в детство. Пальцами я нажала на виски, словно пыталась вытеснить ненужные мне размышления. Я сильно зажмурила глаза.

— Тсс, Серана… Надо спуститься поесть.

Я вышла из комнаты, оказавшись в длинном тёмном коридоре с кучей дверей. Стены были тёмно-красного цвета, практически бордового. Я подняла голову, увидев белый потолок, украшенный золотыми орнаментами. Это поместье сохранилось в идеальном состоянии. Сразу видно, что хозяева очень богатые люди, которые любят и чтят свою семью, традиции и ценности.

Около двери в мою комнату стоял маленький журнальный столик с свечой в красивом позолоченном тапперте и спичечным коробком. Я аккуратно зажгла свечу, и пламя начало двигаться в диком свободолюбивом танце. Держа перед собою тапперт, я шла по коридору, рассматривая стены с репродукциями известных полотен.

Грмха. Хрытс!

Услышав странный непонятный звук, я встрепенулась, чуть не выронив тапперт. Я осмотрелась по сторонам и сделала несколько шагов. Моё сердце бешено колотилось, словно вот-вот выпрыгнет наружу.

— Это всего лишь скрипят половицы. Я ведь жила в старом доме, и знаю, что они стонут, стучат и скрипят, ― вслух сказала я, успокаивая себя. Медленно я подошла к лестнице и спустилась на первый этаж.

— Девочка моя! Ты проснулась! ― я услышала голос Надежды, у которой слишком чуткий слух. Оно хлопотала по хозяйству на первом этаже, куда я и направилась. ― Ты очень крепко и долго спала. Надеюсь, чувствуешь себя прекрасно..

— Да, спасибо.

— Хорошо спалось?

— Да, ― соврала я.

— Небось, ты голодна?

Я кивнула.

— Ох! ― запричитала Надежда, рассматривая меня. ― Как же тебе подошла одёжка! Пойдём на кухню, я приготовлю что-то.

Я, задув свечу и поставив её на столик, направилась за Надеждой. Первый этаж поражал своей царственной недосягаемой красотой. Я с жадным любопытством рассматривала стены и потолок.

— Тебе понравилось здесь?

–Очень красивое поместье. Я не бывала в подобных прежде, только в музеях.

Надежда заметила мой интерес ко всему.

— Ты увлекаешься искусством, Серана?

Я кивнула.

— Я не художница или не профессионал в этом деле… Просто мне нравится красота, искусство и творчество, мне всегда приятно на это смотреть.

— Искусство спасает людские души, помогая найти свет даже в самые тёмные времена, и зарождает в человеке надежду на лучшее, ― очень серьёзным голосом сказала Надежда. Я тихо села за стол, внимательно наблюдая за кашеварящей домоуправительницей.

— Надежда?

— А? Что, моя хорошая?

— Спасибо, Надежда, вы очень добры ко мне.

Увы, в этот момент мне хотелось сказать другие слова. Мне слишком страшно находиться здесь. Это вовсе не страшный сон, а реальность, в которой призрак пытался вломиться в ванну…

Призрак. Пытался. Вломиться. В ванну.

В меня словно молния ударила, и я пришла в себя. Разве призрак не способен парить и проходить сквозь стены? Разве для призрака нет преград? Законы физики им не писаны, судя по всем сказкам и байкам. Может, всё-таки это был страшный кошмар, который я приняла за реальность после такого абсурдного дня? Или… или призрак пытался меня напугать, чтобы я дала дёру с этого поместья?

— Серана? Всё хорошо?

Я резко выскочила из размышлений. Круглыми от удивления глазами я посмотрела на Надежду, которая поставила возле меня завтра: горячий ароматный кофе и омлет. Я поблагодарила женщину и приступила к поеданию еды. Мой желудок скручивался, моля о приёме пищи.

— А где Дмитрий?

— Дмитрий? Он на охоту уехал со своим другом.

— Когда он вернётся?

Надежда пожала плечами.

— Может, как потемнеет.

— Ммм, хотела пообщаться с ним.

Надежда промолчала, поэтому я задала следующий вопрос:

— А я могу выйти в город? Хочу подышать свежим воздухом.

И найти мобильник, чтобы сбежать поскорее отсюда домой.

— Мне на рынок надо. Пойдём вместе, прогуляешься. А то так заблудишься. Ты города то не видела.

— Разве тут реально заблудиться?

Я усмехнулась. Ощущение, что меня буду выгуливать на поводке, чтоб я не сбежала. Либо паранойя охватила мой разум. Единственное, что я желаю ― разобраться в ситуации и понять, каким «волшебным» способом оказалась здесь. Эти навязчивые липкие мысли не оставляют меня, отчего моя голова пухла. Слишком много ненужных мыслей, мешающих здраво размышлять.

Я отрезала кусочек омлета и положила его в рот. Меня внезапно осенило, что Надежда в карман за словом не полезет, поэтому мне следует действовать. Я с лёгкостью смогу вытянуть нужную информацию из неё.

— Вы давно здесь живёте?

— Да, моя хорошая. Я родилась тут, школу закончила, здесь была моя первая любовь, работа…

— Вы всегда здесь работали? Ну, в поместье?

Надежда кивнула.

— Да, после окончания учёбы попала сюда горничной.

— Получается, вы работаете уже давно в поместье, поэтому сейчас вы главная по хозяйству.

Надежда опять кивнула с улыбкой. Её глаза засияли. От вновь нахлынувших воспоминаний сердце сжалось, а по щеке прокатилась слезинка, оставившая за собою мокрый блестящий след.

— Я обязана многим этому месту за мои светлые воспоминания милой юности. Они помогают пережить тёмные времена и горе, ведь в этих воспоминаниях заключена надежда на возрождение.

Надежда резко встала из стола и схватила носовой платок, чтобы вытереть слёзы. Она всхлипнула.

— Пожалуйста, не переживайте, ― своей ладонью я накрыла руку Надежды, выдавив слабую улыбку. Поддержка не является моим коньком, друзья называют меня чёрствой и холодной, но сейчас мне следует что-нибудь предпринять, ведь я гостья в этом доме в чужом городе.

— Я в порядке, девочка моя, ― с широкой улыбкой Надежда смахнула свои слёзы. ― Порою, воспоминания — это единственное, что у тебя остаётся. Поэтому береги их!

Раньше воспоминания также грели мою душу и щемили сердце, но сейчас они не вызывают у меня эмоций. Кажется, однажды вместе с горькими слезами и громкими рыданиями из меня вышли последние остатки человечности, и теперь в этом мире не осталось ничего, что я могла бы полюбить, поэтому я отдала всю себя своему любимому бизнесу, построенному на моих слезах, упорной тяжелой работе и борьбе за лучшую жизнь и мечту. У меня больше нет спазмов, переворачивающих всё внутри, нет «бабочек в животе», нет учащённого дыхания и бешено колотящегося сердца… и нет сочувствия к другим. Жизнь преподала мне отличные уроки. Люди полны чувств, которые губят их.

Моя голова закружилась от круговорота мыслей. Это утро выдаётся слишком тяжёлым для меня, словно я нахожусь не в своём теле и не могу контролировать поток мыслей. Я опять зажмурилась и потёрла переносицу.

— Всё хорошо, Серана?

— Да, просто…

В своей голове я прокрутила несколько возможных вариантов ответа, после чего ответила Надежде:

— По-моему, я сама не своя. Всё так странно, и я не понимаю, как оказалась здесь и почему…

Надежда с сочувствием посмотрела на меня. Казалось, эта новость не приводит её в шок, словно каждую неделю происходит средь бела дня находят человека, валяющегося в сугробе в центре городка, без памяти.

— А где остальные работники? ― спросила я, поправив скатерть на столе.

— Дмитрий всех разогнал после смерти родителей, оставив только меня. Ой, моя хорошая, я не знала, как и быть, ведь это целое поместье с лабиринтами коридоров и огромными комната с высокими потолками… Я сидела и думала, сколько работы мне предстоит делать каждый день. Столько уборки, готовки, ох уж.

— Как вы справляетесь одна, Надежда?

— Дмитрий использует лишь несколько комнат, остальные заперты.

— У вас нет центрального отопления, дом же начнёт сыреть, появится плесень…

— Увы, но многие комнаты уже не используются давно, а какие-то я отапливаю каждый день по просьбе Дмитрия. Иногда он может уехать на неопределённый срок и приехать внезапно, а Дмитрий-то любит чистоту и порядок. Порою бывают гости у нас, которых мы заселяем в комнаты. Поэтому отапливаем и поддерживаем порядок.

— Вы хорошо справляетесь, ― твёрдым голосом сказала я, оценив состояние старинного поместья. Надежда звонко рассмеялась, словно передо мною сидела молоденькая девушка.

— А почему всё-таки Дмитрий всех разогнал?

Надежда задумалась.

— Я думаю, лучше тебе Дмитрий расскажет эту историю. Заканчивай с завтраком, и мы пойдём на рынок!

С улыбкой я кивнула Надежде, которая снова начала хлопотать по хозяйству. Когда женщина закончила со своими оставшимися заботами, она принесла мне длинную белую шубу и тёплые шарф с шапкой.

— У нас холодно, оденься потеплее.

— А чьи это вещи?

Вопрос остался без ответа. Я лишь пожала плечами, ведь Надежда могла не услышать, находясь в своих раздумьях.

Мы вышли на улицу, в нос ударил морозный воздух. Солнце только недавно взошло, озаряя всё вокруг ослепительным светом. Лежащий на земле белоснежный снег сверкает и переливается под яркими солнечными лучами. Я подняла голову, увидев покрытые серебристым инеем ветви деревьев. Я спустилась с крыльца и сделала несколько шагов вперёд, наслаждаясь хрустящим снегом. Закрыв глаза от наслаждения, я вдохнула свежий морозный воздух полной грудью и почувствовала бодрость и радость оказаться здесь в это красивое утро. Я почувствовала себя живой и умиротворённой после многих лет бешеной гонки за место под солнцем. «Надо почаще гулять на свежем воздухе и наслаждаться такими чудесными мгновениями», ― подумала я, рассматривая всё вокруг.

Я услышала хруст снега позади меня. Это подошла Надежда. Её щеки уже порозовели от мороза, и она улыбалась от уха до уха. Взяв меня под руку, Надежда повела меня на рынок.

Мы пришли в центр города, где стоит богом забытый заледеневший фонтан и несколько торговых точек. Надежда пояснила, что в Морозове есть отдельный большой рынок, но сперва нам нужно подойти в одну из точек.

Я стояла около фонтана, рассматривая город и пытаясь найти какую-нибудь зацепку, но меня внезапно привлекла надпись на стене одного из старых домов. Я медленно подошла.

— Смерть милосердна, а жизнь — это большая пытка. Здесь твои ужасные кошмары станут явью…― вслух прочитала я, проводя пальцами по кривым буквам.

— Серана! Милая моя, пойдём! ― махнув в нужную сторону, крикнула мне Надежда. Я бросила на надпись последний взгляд, пытаясь запомнить.

Мы с Надежной подошли к рынку, где уже вовсю кипела жизнь. На тёмной изъеденной древесине прилавков лежали товары на разный вкус и цвет, а столбы поддерживали крыши, защищающие от внезапного снегопада. Я осмотрелась: в одной части рынка было мясо с рыбой, в другой разные продукты питания, в третьей торговали одеждой и всякими безделушками для дома и кухонной утварью. Здесь можно было с лёгкостью затеряться в толпе. Одни люди приходили, другие уходили. Дети резвились между прилавков, лепили снеговиков и играли в снежки, изредка случайно попадая в горожан. Народ толпился, обсуждая последние новости и рассказывая свежие сплетни.

Я ходила хвостиком за Надеждой, но она сплелась языками с одной из женщин. Я медленно сделала несколько шагов назад, пока не врезалась в кого-то.

— Смотри, куда прёшь! Глаза зачем даны! ― на меня начала кричать тощая истеричная на вид женщина.

— А вам на что глаза даны? Вы в облаках летели, по сторонам не смотрели! Видно и слышно, что я иду! ― недовольно сказала я, не повышая голоса. Я вскинула бровь и оценивающе посмотрела на женщину. Хамка резко присела на корточки и начала собирать упавшие продукты в свой пакет, недовольно причитая. Я цокнула и закатила глаза.

— Не переживай, она всегда такая. Характер гнусный, ― сказал старичок низкого роста с пышными седыми усами и добрыми маленькими глазами. Он словно вышел из доброго советского мультфильма. Старичок продаёт творог и молочную продукцию. Я подошла поближе к прилавку и начала всё рассматривать.

— Домашнее. Ой, а вы не здешняя, красавица!

— Да. Вы сами изготавливаете? ― спросила я, указав пальцем на творог. Воодушевившись, старичок принялся рассказывать мне о его молочной продукции. Я тяжело вздохнула.

— Извините, что прерываю вас, но вы могли бы дать мне свой телефон? Мне надо позвонить!

Глаза старичка округлились от удивления.

— Эт что такое?

— Нуу… телефон. Мне надо позвонить моим друзьям, ― жестами я попыталась показать, что мне нужно. Разинув рот, старичок внимательно наблюдал за мною.

— Аааа, телефон. Смотри, внучка, в центре будет телефон в красной будочке. Монетку бросишь и позвонишь.

— А мобильный телефон? Такой небольшой, его можно с собою носить, звонить и писать…

Женщина, проходившая мимо нас, посмеялась с меня. Я хотела крикнуть ей и попросить о помощи от моей безысходности, но эта женщина резко остановилась. Она медленно повернулась и посмотрела на меня, поманив рукой. Я подошла.

— Вы можете одолжить мне телефон? Пожалуйста.

— Как тебя зовут, дитя?

— Серана, ― немного поразмыслив, ответила я. Женщина внимательно рассматривала меня, слегка сощурив глаза. Она мягко взяла меня за руку и осторожно провела пальцами по моей ладони. По коже пробежали мурашки. Мир словно замер на это мгновение.

— Ты умная девушка, уверенная в себе и храбрая. Можешь довести дело от начала и до конца, ― женщина говорила медленно и тихо, словно гипнотизировала меня. Она не отпускала мою руку, лишь всё крепче сжимала её. По каким-то неведомым мне причинам я оказалась обездвиженной. Женщина смотрела мне прямо в глаза, не отводя взгляда, как будто она читала мою жизнь.

— Глаза — это зеркало души, Серана, ― с хитрой улыбкой сказала женщина.

–Я только подумала об этом, и вы это сказали… Как?

— Ты знаешь своё истинное предназначение и готова бороться за место под солнцем. Я вижу, ты падкая на власть, у тебя огромный потенциал стать лидером, а желание у тебя ещё больше…

Женщина ещё сильнее сжала мою руку.

— Мне больно! Отпусти! — выкрикнула я, пытаясь высвободиться от цепкой хватки.

— Но ты так напряжена, ведь ведёшь борьбу сама с собою.

На мгновение женщина замолчала. Её лицо стало искаться, словно в ней поселился демон, и глубокие морщины изуродовали её лицо, словно она древняя старуха. Сгорбившись, женщина громко истерично засмеялась. Казалось, она задыхается и помирает. Я попыталась высвободиться из её хватки, но она всё сильнее и сильнее сжимала мою руку. Эта тварь оказалась слишком сильной, к моему удивлению. Я обернулась по сторонам в поисках помощи, но народ на рынке бесследно исчез, оставив пустые прилавки. «Надо бежать, с ней я теряю своё время», — промелькнуло в моей голове.

–Я вижу твою внутреннюю сущность! Ты прогнила изнутри! Ты скрываешь истинную себя, жалкую и никчёмную, находящуюся в постоянной борьбе, за маской холодной стервы!

Всё вокруг разразилось смехом этой женщины, превратившейся в древнюю уродливую старуху. От неё пахло мочой и веяло смертью. Я увидела чёрные гнилые зубы, от которых исходила ужасная вонь. Жёлтые не стриженные ногти впивались в мою кожу, оставляя красные следы. Женщина, превратившаяся в старуху, закашляла сухим кашлем. Она продолжала говорить, но я не хотела больше этого слушать, поэтому затыкала одно ухо свободной рукой и кричала:

— Заткнись! Заткнись! Это неправда!

— Тварь дрожащая! Посмотри правде в глаза! — истошно заорала женщина. — Куда ты вырываешься, деспотичная сука! Так не годится!

Лицо старухи исказила гримаса ненависти. Она вряд ли походила на человека в этот момент.

— Будь ты проклята! Мир ответит грубостью на твой скверный ледяной характер и равнодушием на твоё безразличие!

Старуха разинула рот и начала громко визжать. Широко распахнутые глаза с безумием смотрели мне прямо в душу. Я резко дёрнула рукой и упала на спину в снег.

Наступила тишина, которая резала слух. Она казалась такой необычной. Я лежала в снегу с закрытыми глазами и чувствовала адскую боль в руке, за которую схватилась старуха.

— Сераночка!

Ко мне подбежала Надежда, и я открыла глаза. Толпа зевак окружила меня, тихо обсуждая моё падение. Кто-то помог мне подняться.

— Увы, мы запускаем гниль внутрь себя и даём ей расти… — я услышала чей-то незнакомый голос, исходящий словно из ниоткуда. Но никто из толпы зевак не произнёс этого. Мне помогли подняться, но ватные ноги предательски не удержали меня, и я снова упала на колени. Моё бешено колотящееся сердце ушло в пятки, а дыхание стало прерывистым, горло сдавило спазмом, и я не могла вымолвить не слова. Надежда взяла меня за руки, которые дрожали от испуга. Я спросила про старуху или женщину, но никто ничего не видел.

— Дитя, ты упала без сознания, — сказал старичок, с которым я разговаривала до появления безумной женщины.

— Нет, тут была женщина! Она схватила меня за руку…

Никто не верил моим словам. Я посмотрела на свою руку и увидела красные следы от пальцев и лунки от острых отросших ногтей. Пальцем я провела по ним, чувствуя боль. Сердце всё также бешено колотилось.

— Пойдём в поместье!

Надежда запричитала, и кто-то из мужчин помог мне встать. Ноги еле держали меня, я почувствовала дикую слабость и тошноту. Кто-то из знакомых Надежды предложил отвезти нас на машине. Я не помню обратной дороги до поместья. Всё слилось в один странный сон, казавшийся мне бредом больного человека. Я лишь помню чьи-то горячие руки, которые подняли моё тело и отнесли в комнату, накрыв тёплым одеялом…