Изменение обязательств

Ирина Валерьевна Блохина, 2023

Книга представляет собой результат исследования изменения (динамики) обязательств по российскому гражданскому праву. Дано понятие изменения обязательств, проанализированы основания изменения обязательств, охарактеризованы особенности изменения элементов обязательственного правоотношения. Основной этап работы пришёлся на 2006-2010 годы, в дальнейшем в текст вносились незначительные корректировки, обусловленные изменением гражданского законодательства.

Введение

В условиях установившейся системы хозяйствования обязательство выступает не только способом перемещения имущества, иных результатов труда, но и опосредует динамику гражданского оборота. Подвижность и гибкость позволяет использовать обязательство в качестве важнейшего правового инструмента для решения экономических задач. Способность к изменению была обретена обязательством не сразу. Оно проделало длительный путь становления и развития, прежде чем войти в отрасль гражданского права почти идеально приспособленным к самым разнообразным жизненным обстоятельствам.

Политический аспект актуальности исследования обусловлен учетом роли государства в регулировании частноправовых отношений и тенденции расширения сферы публичного влияния на рыночные отношения. Стремление достичь баланса интересов частных лиц и общества в целом нередко приводит к необходимости публичного вмешательства в существующие договорные связи, вызывая изменения последних. Времена «дикого» рынка давно миновали, поэтому в современном обществе деятельность государства должна обеспечивать достойный уровень жизни каждого гражданина. Однако главными принципами вмешательства публичной власти в частные дела всегда должны оставаться неукоснительное соблюдение закона, целесообразность и умеренность.

Социально-экономический аспект актуальности работы выражается в необходимости изучения потребностей общества в механизмах изменения обязательств. Достигается это, в первую очередь, посредством анализа правоприменительной практики. Именно динамика судебных решений позволяет выявлять существующие недостатки правового регулирования, восполнять имеющиеся пробелы, расставлять приоритеты в социально-экономических отношениях.

Правовой аспект актуальности выражается в попытке сформировать единый подход к многообразию явлений, происходящих в обязательстве в период от возникновения до прекращения, выявить закономерности развития обязательственного правоотношения в целом и его отдельных элементов, выработать рекомендации по совершенствованию законодательства и работы судебной системы.

Необходимость систематизации проведенных ранее научных исследований, законодательной базы, судебной практики, так или иначе затрагивающих проблемы изменения обязательств, обусловлена тем, что в условиях динамично развивающегося гражданского оборота нужны четкие и ясные для всех правила, способствующие стремлению не «обойти» закон, а его соблюдения как единственной гарантии успешного функционирования.

Разработка теоретических основ изменения обязательств, попытка сгруппировать эти изменения с целью выявления классифицирующих признаков позволит понять правовую природу происходящих в обязательстве процессов, а значит, четче их регулировать на законодательном уровне.

Глава 1 Общая характеристика изменения обязательств

1.1 Понятие и признаки изменения обязательств

С момента возникновения обязательственное правоотношение пребывает в движении, подвергается изменениям до тех пор, пока не произойдет его прекращение. Чтобы лучше понять правовую природу таких изменений, необходимо обратиться к понятию обязательства, попытаться установить его сущность и значение в гражданском обороте.

В общем виде обязательство описывается исходя из определения, известного еще со времен позднейшего римского права: «Обязательство (obligatio) есть такое юридическое отношение между двумя лицами, в силу которого одно из них — creditor — имеет право требовать от другого — debitor — исполнения чего-либо в свою пользу» или: «obligatio est juris vinculum, quo necessitate adstringimur alicujus solvendae rei secundum nostrae civitatis jura» («обязательства суть оковы права, нерушимостью которых мы связываемся по праву нашего государства ради исполнения какого-либо дела»)»¹.

От нерушимых оков акцент в определении обязательственного правоотношения со временем сместился к имущественной составляющей. К.П. Победоносцев, например, считал, что обязательство — это отношение, предметом которого служит не вещь, а действие известного лица, и обращал внимание, что действие это должно составлять имущественную ценность для кредитора². О материальной ценности содержания обязательства писал К.Д. Кавелин³. Г.Ф. Шершеневич также указывал, что содержанием обязательства может быть только такое действие, которое доставляет кредитору некое имущество или иное благо, имеющее имущественную (денежную) оценку⁴.

Не отрицая материальной стороны обязательственного правоотношения, М.М. Агарков отмечал, что обязательством называют иногда совокупность прав требования кредитора и соответствующие ему обязанности должника, а иногда — обязательственное правоотношение со всеми осложняющими моментами (к осложняющим моментам он относил, например, альтернативное обязательство, обязательство с множественностью лиц на одной или обеих сторонах, обязательственное отношение из двустороннего договора). Вместе с тем, с его точки зрения, было бы удобнее называть обязательственным правоотношением обязательство в целом, то есть правоотношение со всеми его осложнениями; для обозначения совокупности прав требования и обязанностей «можно было бы говорить об основном обязательственном отношении, помня при этом, что в случае двустороннего договора — основных отношений неизбежно два»⁵.

Похожая мысль прослеживалась у О.С. Иоффе, который писал о возможности разделения обязательств по структуре на простые и сложные (состоящие из нескольких простых). Каждое простое обязательство, по его мнению, включало управомоченную сторону (кредитор), обязанную сторону (должник), а также содержание правовой связи между ними. Последняя выражалась через «юридический объект» (то поведение обязанного лица, на которое вправе притязать управомоченный) и «материальный объект» (вещь или иное благо, с которым связано закрепляемое правом общественное отношение и на которое направлено поведение участников правоотношения)⁶. Позже В.Б. Исаков заметил, что кроме терминов «материальный объект» и «юридический объект» также встречаются аналогичные им «объект обязательства» и «содержание обязательства»⁷.

Так постепенно обязательство обрело форму, представляющую собой общепризнанную систему устойчивых связей, особую внутреннюю организацию. Содержанием этого правоотношения стали как основные (формообразующие), так и неразрывно связанные с ними дополнительные права и обязанности сторон. В частности, раздел II Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. назывался «Отдельные виды обязательств» и включал характеристику отдельных договоров (купли-продажи, мены, дарения, поставки и т.д.).

Современное понятие гражданского обязательства вобрало в себя основные характеристики, приписываемые ему со времен римского права, сохранив при этом достижения российской и советской цивилистической мысли. Оно по-прежнему предполагает наличие управомоченной и обязанной стороны, материальной составляющей (объекта) и содержания (прав и обязанностей). При этом институт обязательственного права развивается, изобретая все новые и новые формы правоотношений. Это следует из последней редакции пункта 1 ст. 307 Гражданского кодекса Российской Федерации: «В силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности».

Обязательство должно исполняться, а потому предполагает постоянное движение (изменение) вплоть до прекращения. Между тем, последствия изменения и прекращения существенно отличаются. Это, прежде всего, касается сроков исковой давности, обеспечения исполнения обязательств, а также других моментов. Поскольку четкие критерии разграничения в законодательстве отсутствуют, науке приходится вырабатывать свои подходы к пониманию изменения обязательственного правоотношения.

В своё время И.Н. Трепицын признавал возможность изменения обязательств в двух отношениях: в личном составе контрагентов и в объекте или содержании обязательства»⁸. В.И. Синайский отмечал, что изменения обязательств могут происходить в объекте обязательства и вообще в самом содержании обязательства, но главное — в субъектах обязательства, как на активной стороне, так и на пассивной»⁹. О.А. Красавчиков считал изменение правоотношения наиболее сложным моментом его движения, допуская при этом возможность изменения только по линии содержания (замена исполнения) и субъектов правоотношения (цессия и перевод долга)¹⁰.

Чуть дальше в характеристике изменений обязательства пошел В.Б. Исаков. Он различал количественные и качественные изменения правового отношения и указывал, в частности, что очередное внесение суммы ежемесячного платежа в кредитном договоре, поставка части продукции в рамках долгосрочного договора влекут изменение правоотношения, «служат своеобразным «шагом» в его развитии. Но подобное развитие носит исключительно количественный характер, не изменяя качества правовой связи. Перепланировка жилплощади, замена пожизненного содержания денежными выплатами — это уже качественные изменения, которые охватывают значительный объем содержания правовой связи, носят стабильный характер и отражаются на всем последующем движении правового отношения»¹¹.

Вместе с тем В.Б. Исаков признавал, что качественное изменение правоотношения не всегда легко отграничить от прекращения прежней правовой связи и возникновения новой, продолжающей первую. Разграничение качественных состояний правоотношения, — полагал он, — должно быть связано со степенью изменения структуры: изменение двух элементов правоотношения (субъектов и объекта, объекта и содержания) столь значительно, что по общему правилу влечет прекращение прежнего правоотношения и возникновение нового. Модификация одного из элементов лишь изменяет правоотношение. Исключением является изменение субъектов правоотношения. Оно (даже при сохранении в неизменности остальных элементов) чаще всего прекращает ранее существовавшее правоотношение¹².

Однако, как справедливо отмечает Б.М. Гонгало, изменение одного из элементов правоотношения нередко влечет изменение другого элемента правоотношения и с учетом этого предложенный критерий теряет четкость, превращается в нечто расплывчатое¹³. Действительно, разграничение изменения и прекращения обязательства, основанное только на количестве изменившихся элементов, затруднительно, особенно если учесть, что модификации разные элементы могут подвергаться неодновременно.

О.С. Иоффе, обращаясь к вопросу разграничения прекращения и изменения обязательства, приводил в качестве примера соглашение сторон о замене одного обязательства другим (долга из купли-продажи долгом по займу) и перемену лиц в обязательстве (замену должника или кредитора). «И там, и здесь одни элементы обязательства отпадают и новые появляются. Казалось бы, оба случая относятся либо к изменению, либо к прекращению обязательств», — писал О.С. Иоффе. — «Однако не следует упускать из виду существенного различия между меняющимися элементами: при изменении субъектов сохраняется тот же вид обязательства, но между другими лицами, тогда как при замене одного обязательства другим между теми же самыми субъектами прежний вид обязательственных связей исчезает, а новый появляется. Поэтому в первом случае речь должна идти об изменении и только во втором — о прекращении обязательства»¹⁴.

Приведенный пример отражает разницу между изменением субъектного состава и новацией, но не дает ответа на вопрос, почему в первом случае обязательство изменяется, а во втором прекращается. Модификация «прежнего вида обязательственных связей» наблюдается в обоих случаях, только при цессии меняется субъектный состав правоотношения, а при новации — содержание.

М.А. Юртаева-Ривель предлагает изменением обязательства считать такое его развитие, при котором обязательство сохраняет свою юридическую сущность, хотя элементы его, все или некоторые из них, меняются в большей или меньшей степени, т.е. развитие правоотношения происходит в пределах качественного состояния, присущего данному типу обязательства¹⁵.

По мнению Т.А. Фаддеевой, при изменении обязательства сохраняется юридическая сущность прежнего правоотношения, хотя и произошло изменение его субъектного состава, предмета, способа исполнения и прочего. Изменение может коснуться срока, места исполнения, оно может состоять в замене одного обеспечительного обязательства другим и т.д. Разновидностью изменения обязательства является замена лиц в обязательстве. <…> Иными словами, если происшедшие изменения не имеют своим последствием замену одного обязательства другим, налицо изменение, а не прекращение обязательства¹⁶.

Необходимо отметить, что в рамках разграничения изменения и прекращения обязательственных правоотношений отсылка к сущностным характеристикам обязательства встречается нередко. При этом вопрос о понятии сущности обязательства до сих пор остается открытым.

В.И. Синайский в свое время обращал внимание на обоснование обязательства (каузу) и его связь с прекращением обязательственного правоотношения. Он исходил из того, что «удовлетворение по обязательствам есть цель, ради которой возникают обязательства», и поэтому «правильно понимать прекращение обязательств как исчезновение из оборота самого обоснования (каузы) обязательства»¹⁷.

В иных источниках высказывается точка зрения о том, что изменение или прекращение основания каузальной сделки соответственно влечет изменение либо прекращение самой сделки¹⁸.

Чтобы ответить на вопрос, можно ли считать каузу сущностью обязательства и является ли ее неизменность условием сохранения обязательства, необходимо определиться с понятием каузы.

На различные смыслы, которые придаются данному термину в области обязательственного права, указывал в свое время А.С. Кривцов. Он выделял каузу в смысле безразличного с юридической точки зрения мотива; в смысле решающего мотива; в смысле того внешнего события, к которому относится предположение стороны; как правовое основание и как юридический факт¹⁹.

Теория каузальных и абстрактных обязательств в современном гражданском праве не получила широкого развития. Мотивы, по которым стороны связывают себя обязательством, в большинстве случаев находятся за пределами юридического состава, за исключением, может быть, мнимых, притворных сделок, сделок с противозаконным содержанием, для которых действительные намерения сторон имеют квалифицирующее значение.

Согласиться с тем, что кауза представляет собой юридический факт, с которым связано возникновение обязательства, возможно в том случае, если исключить деление обязательств на каузальные и абстрактные, поскольку последние в любом случае обретут каузу.

Обоснованной видится позиция, согласно которой в двусторонних договорах предмет притязания каждой стороны является юридическим основанием ее обязательства²⁰.

«Так, при продаже дома передача права собственности — предмет притязания покупателя — представляет собой юридическое основание его обязанности уплатить цену и соответственно получение цены — предмет притязания продавца — представляет собой юридическое основание его обязательства передать право собственности на проданную вещь. Каждая из сторон принимает на себя обязанность известного предоставления лишь потому, что она получает право требования на предоставление от другой стороны, что и является основанием договорного обязательства», — писал Р. Саватье. — «Таким образом, возникает взаимозависимость соответствующих предоставлений каждой стороны другой стороне. Определение основания обязательства приводит, таким образом, к тому, что эти взаимные предоставления включаются в двусторонний договор. От этого зачастую зависит его действительность. <…> Однако во всех случаях, если речь идет о ценной бумаге на предъявителя или ордерной, возражение о недействительности основания не может быть противопоставлено добросовестному держателю ценной бумаги»²¹.

Ожидание наступления определенных правовых последствий, таким образом, может составлять основание (каузу) обязательства. Однако ни Р. Саватье, ни А.С. Кривцов, говоря об основаниях обязательственного правоотношения, не отождествляют их с сущностью.

Одним из первых, кто пытался приблизиться к понятию сущности вообще, был Аристотель. В своей «Метафизике» он писал, что по определению она первое, ибо в определении чего бы то ни было должно содержаться определение сущности. Последней Аристотель противопоставляет материю и то, что состоит из формы и материи. При этом форма в его понимании (очертание — образ) скорее могла бы считаться сущностью, нежели материя и то, что состоит из того и другого²².

Гегель связывал сущность с понятием меры, которая, в свою очередь, определялась как синтез количества и качества²³.

В диалектико-материалистических работах К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина²⁴ фигурирует термин «содержание», под которым понимается не сам по себе субстрат, а его внутреннее состояние, совокупность процессов, которые характеризуют взаимодействие образующих субстрат элементов между собой и со средой и обусловливают их существование, развитие и смену; в этом смысле само содержание выступает как процесс. Развитие есть борьба содержания и формы, составными моментами которой являются взаимопереход содержания и формы и наполнение старой формы новым содержанием. Разрешение противоречий между содержанием и формой может протекать по-разному — от полного отбрасывания старой формы, переставшей соответствовать новому содержанию, до использования старых форм, несмотря на существенно изменившееся содержание.

Ценность описанной философской конструкции состоит в том, что она универсальна и применима к разным явлениям, равно как к обязательствам, которые в сущности своей имеют форму, т.е. особую внутреннюю организацию, способ связи элементов, а в содержании — динамичный процесс реализации прав и обязанностей соответствующими субъектами. Достигнув качественного предела развития, правоотношение прекращается; на смену прежних обязательственных связей приходят новые.

Другими словами, пока структура связей элементов конкретного обязательства позволяет считать это обязательство таковым, происходящие внутри него содержательные изменения не имеют квалифицирующего значения. Как только указанные изменения перестанут вписываться в установленную для данного вида отношений форму, перед нами иное правоотношение.

Форма любого обязательства объективна, она имеет устоявшиеся общепринятые признаки. Содержание всегда субъективно, динамично, но, при этом, оно в значительной степени обусловлено формой. Реализуя свои права, исполняя обязанности, субъект обязательства постоянно изменяет содержание правоотношения. При этом изменение в содержании обязательства происходит не только в сторону уменьшения прав и обязанностей, но и наоборот. В этой связи возникает резонный вопрос о том, входит ли гражданско-правовая ответственность в содержание обязательства.

Б.С. Антимонов утверждает, что «договорная ответственность есть всегда дополнительное обязательство, содержащее в себе дополнительную обязанность должника, которой не было в содержании первичного обязательства до его нарушения»²⁵. Примерно такой же позиции придерживается Н.С. Малеин. Основная черта гражданско-правовой ответственности, по его мнению, — неблагоприятные для правонарушителя последствия и, следовательно, ответственность в смысле отрицательных имущественных последствий может выражаться только в виде обязанности, которой до правонарушения не существовало²⁶.

Другая точка зрения состоит в том, что до совершения правонарушения подобная обязанность существует, но лишь в потенции. О ее реализации можно говорить тогда, когда правонарушение совершено. Иными словами, для осуществления обязанности субъекта, предусмотренной на случай возможных нарушений, необходимо накопление всех элементов юридического состава. В свою очередь, это означает, что обязанность того же субъекта нести неблагоприятные последствия допущенного им нарушения находится в рамках одного правоотношения²⁷.

Согласиться с таким мнением сложно по той причине, что обязанность понести гражданско-правовую ответственность универсальна и применима ко всем обязательствам. Конечно, возможность привлечения к возмещению убытков, например, теоретически существует всегда. Но появление ответственности является скорее аномалией, чем последствием накопления необходимых элементов состава юридических фактов.

М.М. Агарков, анализируя замену обязанности передать вещь, выполнить работу и т.д. на обязанность возместить убытки, указывал, что правильными были бы два варианта: а) первоначальное обязательство прекращается и заменяется новым и б) меняется содержание обязательства. При этом он подчеркивал, что «формально — логически спор между этими двумя точками зрения был бы чисто схоластическим упражнением»²⁸.

Думается, однако, что разрешение вопроса имеет юридическое значение. Вряд ли можно согласиться с тем, что между прекращением и изменением обязательства нет никакой разницы, взять, к примеру, последствия таковых для способов обеспечения исполнения обязательств. В то же время, говоря об ответственности, видится логичным рассматривать ее как самостоятельную, возникшую вследствие неисполнительности должника обязанность, а не как потенциально заложенную в содержание обязательства возможность воздействия на недобросовестного субъекта. Убытки, как и иные формы гражданско-правовой ответственности, могут существовать изолированно от неисполненного обязательства, взыскиваться одновременно или полностью заменять собой надлежащее исполнение. Все это свидетельствует о самостоятельном характере ответственности, отличном от изменения обязательств.

Подобная точка зрения находит отражение у В.В. Бутнева и Е.А. Крашенинникова²⁹. Они считают, что охранительные гражданские правоотношения отличаются от обеспечиваемых ими регулятивных гражданских правоотношений по предпосылкам возникновения, содержанию, юридическим свойствам, а иногда и по субъектному составу, и потому не могут рассматриваться в качестве аномальной стадии их развития.

Таким образом, охранительные отношения следует рассматривать как самостоятельный вид общественных отношений, имеющих особую форму и содержание, а не как стадию развития обязательства.

В теории гражданского права и гражданского процесса ведутся дискуссии относительно последствий истечения срока исковой давности для судьбы субъективного права. «Надлежит признать», — писал Б.Б. Черепахин, — «что субъективное право не перестает существовать только из-за того, что оно потеряло свою принудительность. Необходимым условием такого бытия субъективного права при отпадении возможности принудительного осуществления является продолжающееся признание его существования государством, которое само по себе имеет первостепенное практическое значение»³⁰.

Напротив, некоторые советские цивилисты и процессуалисты считали, что с истечением срока исковой давности управомоченный утрачивает не только возможность принудительного осуществления права, но и само субъективное право³¹. Их основной довод состоял в том, что поскольку праву как особому общественному явлению присуща специфическая особенность, заключающаяся в возможности его принудительного осуществления, постольку истечение срока исковой давности, погашая возможность принудительного осуществления субъективного права, погашает тем самым и само это право.

Как замечал В.П. Грибанов, если сторонники первой точки зрения встретились с трудностью при доказательстве сохранения субъективного гражданского права после истечения срока исковой давности, то сторонники второго мнения испытали достаточно затруднений при объяснении тех оснований, по которым субъективное право вновь возникает у бывшего управомоченного лица, при исполнении обязательства или при возврате ему вещи должником после истечения срока исковой давности³².

Исковая давность является институтом материального права, поэтому она должна характеризовать либо содержание, либо форму существования субъективного права. Как элемент содержания правоотношения исковая давность не может рассматриваться, поскольку любой срок всегда объективен, в отличие от прав и обязанностей участников. Поэтому её следует рассматривать как элемент формы правоотношения. При этом можно сделать вывод, что по истечении срока исковой давности обязательство становится натуральным, т. е. меняет форму. Этим объясняется одновременное прекращение первоначального права кредитора и возникновение нового права, но уже не обеспеченного возможностью государственного принуждения. Происходит своего рода новация, только не по соглашению сторон, а по воле закона, поскольку последний все же не освобождает должника от прежней обязанности, но облекает ее в иную форму.

Особого освещения требует вопрос влияния на динамику материального обязательственного правоотношения процессуальных норм. Казалось бы, после того, как вынесено решение суда, обязательство становится статичным, не способным к движению, отношения переходят в плоскость исполнения судебного акта, относящуюся к процессуальному праву. Однако это не так. В первую очередь, изменения могут происходить в субъектном составе, например, цессия, правопреемство и др. В этом случае судебный пристав-исполнитель в соответствии со ст. 52 Федерального закона «Об исполнительном производстве»³³ на основании судебного акта или иного установленного документа производит замену стороны исполнительного производства ее правопреемником.

Кроме того, суд своим актом может предоставить должнику рассрочку либо отсрочку исполнения решения. По-видимому, эти акты также следует рассматривать как основание изменения обязательственного правоотношения. Вынося соответствующее определение, суд излагает конкретные, отличающиеся от первоначальных условия исполнения обязательства; процессуальные нормы вмешиваются в материальное право, изменяя установленные сторонами правовые связи, удлиняя срок исполнения.

Изменению подвержены любые обязательства, в том числе договорные, деликтные, обязательства из неосновательного обогащения, объявления публичного конкурса, публичного обещания награды и др. В основном их динамика подчиняется общим закономерностям, присущим любому обязательству, однако есть и некоторые особенности. В частности, гражданским законодательством Российской Федерации установлены основания и порядок изменения договоров. Специфично изменение обязательств из объявления публичного конкурса (ст. 1058 Гражданского кодекса Российской Федерации) и т.д.

В целом же изменение представляет собой совокупность процессов развития обязательства от момента возникновения до момента прекращения при сохранении формы правоотношения.

Для квалификации соответствующего этапа в развитии обязательства (изменения или прекращения) не имеет значения количество или вид изменившихся элементов. Это могут быть как изменения в субъектном составе, объекте, содержании, так и во всех элементах одновременно или постепенно, при условии, что они происходят в рамках первоначальной формы существования обязательства.

1.2 Основания изменения обязательств

Основания изменения обязательств — это те обстоятельства, с которыми закон связывает изменение субъектного состава, объекта и (или) содержания обязательственного правоотношения. Для изменения может быть достаточно единственного основания (юридического факта), но чаще всего необходима их определенная совокупность (фактический состав). В отличие от юридического факта состав — сложная комплексная предпосылка. Под фактическим составом понимается комплекс юридических фактов, в совокупности влекущих правовое последствие³⁴, в данном случае — изменение правоотношения.

Традиционно в правовой науке юридические факты делятся на события и действия. И те, и другие могут быть правоизменяющими.

К событиям, способным влиять на динамику обязательств, относятся факты рождения, смерти, истечения срока, наступления чрезвычайных обстоятельств и др. Например, появление приплода ведет к изменению количественной характеристики объекта имущественного найма (аренды) домашних животных.

Правоизменяющие действия в свою очередь можно разделить на правомерные и неправомерные.

Правомерных действий, с которыми закон связывает изменение обязательств, большинство. Они могут совершаться участниками обязательства или иными субъектами, чаще всего органами власти.

К правомерным действиям, совершаемым самими участниками, относится, в первую очередь, соглашение сторон. Обязательство считается измененным с момента заключения соответствующего соглашения, если в нем не установлено иное. Например, участники могут согласовать изменение условий заключенного между ними договора (предположим, условий, касающихся сроков исполнения, предусмотрев пролонгацию). Стороны, однако, вправе установить, что изменения будут распространяться на отношения, возникшие до вступления в силу соглашения об изменении обязательства, в частности, пересмотреть цену товара с перерасчетом уже оплаченных партий.

При этом следует учитывать, что в некоторых случаях возможность изменения обязательства по соглашению сторон может быть ограничена. Так, если иное не предусмотрено договором или законом, размер арендной платы может изменяться по соглашению сторон в сроки, предусмотренные договором, но не чаще одного раза в год (п. 3 ст. 614 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Соглашение сторон чаще всего является правоизменяющим юридическим фактом для договорного правоотношения, однако может быть таковым и для обязательства иной правовой природы (деликтного и др.) Так, согласно п. 3 ст. 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации объем и размер возмещения вреда, причитающегося гражданину при причинении увечья или ином повреждении его здоровья, может быть увеличен договором.

Достичь соглашения об изменении правоотношения можно также путем молчаливого принятия кредитором предмета, отличающегося от ранее обусловленного³⁵. Так, в соответствии с п. 2 ст. 466 Гражданского кодекса Российской Федерации, если в разумный срок после получения сообщения покупателя о передаче товара в большем количестве, нежели это оговорено договором, продавец не распорядится соответствующей частью товара, покупатель вправе, если иное не предусмотрено договором, принять весь товар.

Акты органов государственной власти и местного самоуправления (нормативные и ненормативные) являются еще одной разновидностью правоизменяющих правомерных действий.

В.И. Синайский в своё время отмечал, что можно различать закон как источник обязательства, действующий посредственно и непосредственно. Посредственно — когда для возникновения обязательства необходимы юридические действия (юридическая сделка, правонарушение) и непосредственно — когда таких действий не надо. В этом последнем случае закон может быть назван непосредственным источником возникновения обязательств³⁶.

Развивая мысль В.И. Синайского, закон можно рассматривать не только как правообразующий юридический факт, но и как правоизменяющий. Механизмы воздействия на обязательственные правоотношения при этом сохраняются.

Посредственное действие нормативно-правового акта проявляется в случаях, когда для наступления предусмотренных законом, последствий необходимо совершить ряд действий, например, принять наследство.

Пример непосредственного (прямого) воздействия закона на обязательство содержится в пункте 2 статьи 422 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому если после заключения договора принят закон, устанавливающий обязательные для сторон правила иные, чем те, которые действовали при заключении договора, условия заключенного договора сохраняют силу, кроме случаев, когда в законе установлено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров.

Правоизменяющими могут быть не только законы, но и иные нормативно-правовые акты, в том числе принятые органами государственной власти субъектов Российской Федерации или местного самоуправления. Так, судебные инстанции отказали в признании незаключенными дополнительных соглашений об изменении арендной платы к договору аренды в связи с отсутствием государственной регистрации, исходя из того, что договором аренды предусмотрено условие об изменении размера арендной платы в случае изменения действующих законодательных и иных нормативных актов. Договором аренды арендная плата установлена не в твердой сумме, а является расчетной, то есть подлежащей исчислению арендатором по каждому сроку платежа. Корректировка размера арендной платы на основании централизованного изменения величины базовой стоимости одного квадратного метра нежилого помещения представляет собой порядок исполнения условия договора о размере арендной платы, а не изменение условия договора в соответствии с пунктом 3 статьи 614 Гражданского кодекса Российской Федерации. При этом судебные инстанции сослались на отсутствие дополнительных соглашений об изменении арендной платы, поскольку Арендатору направлялись только уведомления об изменении ставки арендной платы на основании решений органа местного самоуправления³⁷.

Правоизменяющие ненормативные акты, в отличие от нормативных, направлены на разовое регулирование конкретного правоотношения. При этом можно также выделить акты непосредственного и опосредованного воздействия.

В качестве примера ненормативных актов, непосредственно вызывающих изменение элементов обязательства, можно назвать решения органов местного самоуправления о переустройстве или перепланировке жилого помещения, акты государственной регистрации права на объект недвижимости. Такие акты влияют на юридические и фактические характеристики объекта, вызывая динамику обязательства в целом.

В законодательстве также предусмотрены случаи опосредованного регулирования, когда ненормативные правовые акты содержат обязательные для сторон предписания о внесении в существующее правоотношение изменений. В таких случаях акты органов государственной власти выступают в качестве предпосылки соответствующих изменений. Например, по результатам рассмотрения дел о нарушении антимонопольного законодательства, допущенном при заключении конкретного договора, антимонопольный орган вправе на основании статьи 23 Закона о защите конкуренции вынести предписание об изменении условий заключенного договора³⁸.

Повлечь изменение обязательства могут также неправомерные действия. При этом, отмечал В.Б. Исаков, необходимо различать противоправные действия и иные действия, имеющие дефект³⁹. Дефектность юридического факта нельзя отождествлять с противоправностью. Противоправность поступка, акта — это крайняя форма его дефектности. Но последняя может быть вызвана и такими обстоятельствами, которые не расцениваются в качестве правонарушения (отступление от формы акта). Результатом дефектности может быть появление новых прав, отпадение некоторых обязанностей, то есть изменение в содержании правоотношения. Например, при продаже доли или части доли в уставном капитале общества с нарушением преимущественного права покупки любые участники общества в течение трех месяцев со дня, когда они узнали или должны были узнать о таком нарушении, вправе потребовать в судебном порядке перевода на них прав и обязанностей покупателя (п. 18 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»⁴⁰.

Динамика фактического состава включает процесс его развития от накопления первого элемента до полного завершения, за которым следуют правовые последствия. Развитие фактического состава начинается с момента появления первого факта, предусмотренного его моделью. В тех случаях, когда порядок накопления элементов не определен, это может быть любой элемент состава. При наличии соответствующих условий, вслед за ним накопляются остальные факты. Появление завершающего элемента состава свидетельствует о том, что юридически значимая ситуация налицо⁴¹.

Динамика составов, построенных по принципу последовательности накопления, начинается не с любого, а со строго определенного элемента. Накопление первого элемента создает юридическую возможность накопления следующего и т.д., до полного завершения фактического состава. В процессе развития фактического состава возможно появление промежуточных правовых последствий. К их числу В.Б. Исаков относит следующие юридические явления.

Во-первых, юридическая возможность накопления очередного элемента состава. Она — наиболее распространенное промежуточное правовое последствие, которое имеет место в каждом составе, построенном по принципу последовательного накопления элементов. Например, согласно п. 4 ст. 1090 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд может по требованию гражданина, причинившего вред, уменьшить размер возмещения вреда, если его имущественное положение в связи с инвалидностью либо достижением пенсионного возраста ухудшилось по сравнению с положением на момент присуждения возмещения вреда, за исключением случаев, когда вред был причинен действиями, совершенными умышленно. В данном случае ухудшение имущественного положения дает возможность появления завершающего, влекущего изменение обязательства факта — решения суда.

Во-вторых, правообразовательное (секундарное) правомочие. Это правомочие — чрезвычайно своеобразное правовое явление: ему не корреспондирует конкретная обязанность другой стороны, оно, как правило, не переходит в притязание, вместе с тем оно представляет собой именно правомочие — конкретную правовую возможность, которая может перейти в порядке правопреемства⁴². Так, если продавец передал в нарушение договора купли-продажи покупателю меньшее количество товара, чем определено договором, покупатель вправе, если иное не предусмотрено договором, либо потребовать передать недостающее количество товара, либо отказаться от переданного товара и от его оплаты, а если товар оплачен, потребовать возврата уплаченной денежной суммы (п. 1 ст. 466 Гражданского кодекса Российской Федерации). Предпосылкой возникновения секундарного правомочия становится нарушение продавцом условия о количестве товара, то есть, факт неправомерного действия.

Секундарное правомочие, не будучи юридическим фактом, расширяет содержание обязательственного правоотношения, тем самым изменяя его, и при этом служит предпосылкой возникновения новых субъективных прав у продавца и обязанностей у покупателя в случае реализации данного правомочия путем совершения соответствующего действия. Как писал В.Ф. Яковлев, реализация возникших в составе правоотношений отдельных, частных секундарных правомочий осуществляется посредством односторонних сделок, на основе которых происходит внутренняя динамика гражданских правоотношений, появление в рамках уже существующих правоотношений новых прав и обязанностей, их исчезновение, изменение⁴³.

При этом В.Ф. Яковлев справедливо указывал, что законодательство наделяет субъектов возможностью совершения односторонних сделок лишь при двух условиях: 1) наличие соответствующего права или конкретного правомочия, реализация которого по закону включает в себя возможность совершения односторонней сделки; 2) чтобы правам и интересам другого лица не причинялся ущерб или (когда законодатель отдает предпочтение более существенным интересам управомоченного лица) урон интересам другого лица не был значительным.

Движение обязательства от возникновения до прекращения может происходить также вследствие отслоения определенных юридических фактов. При этом правопрекращающий состав возникает на основе всей цепи правоизменяющих фактов⁴⁴.

Например, если в период действия договора коммерческой концессии истек срок действия исключительного права, пользование которым предоставлено по этому договору, либо такое право прекратилось по иному основанию, договор коммерческой концессии продолжает действовать, за исключением положений, относящихся к прекратившемуся праву, а пользователь, если иное не предусмотрено договором, вправе потребовать соразмерного уменьшения причитающегося правообладателю вознаграждения. В случае прекращения принадлежащего правообладателю исключительного права на товарный знак, знак обслуживания или на коммерческое обозначение без замены прекратившегося права новым аналогичным правом договор коммерческой концессии прекращается⁴⁵.

Таким образом, фактическая основа изменения обязательств довольно многообразна. Сюда входят как отдельные обстоятельства, так и их совокупность, формируемая либо в хаотичном порядке, либо в строго установленной последовательности. Наибольшую роль в изменении обязательств играют действия, причем правомерные, с которыми закон связывает наступление правовых последствий. Это действия, прежде всего, самих участников обязательственного правоотношения, а также субъектов, не участвующих в обязательстве.

Глава 2 Изменение субъектного состава обязательств

2.1 Общая характеристика изменений субъектного состава обязательств

Первоначальная неподвижность римского обязательства соответствовала замкнутому характеру хозяйства, еще не успевшего выйти на простор средиземноморской торговли. «Non solet stipulatio semel cui quaesita ad alium transire nisi ad heredem — возникшее однажды для кого-нибудь право требования обычно не переходит к другому, за исключением перехода к наследнику»⁴⁶.

Со временем в долговых отношениях появляется фигура когнитора, представителя. Правовая фигура когнитора была использована для цессии (уступки требования), т.е. для замены прежнего кредитора новым. Для этой цели старый кредитор назначал нового кредитора своим procurator in rem suam, т.е. таким представителем, который управомочен обратить взыскание в свою пользу, не будучи обязан отчитываться⁴⁷.

Нередко римские юристы конструировали цессию как продажу цедентом цессионарию своего права требования с должника: nomen debitoris vendidit — цедент продал право требования с должника⁴⁸.

Так постепенно допустимость перемены лиц стала обосновываться имущественной ценностью обязательства, делающей его самостоятельным предметом хозяйственного оборота.

«Обязательство связывает не волю должника, а только обязывает его имущество. Долг есть только уменьшение его имущества, а не его свободы», — отмечал Зом⁴⁹.

В соответствии с этим перемена лиц в обязательстве и, прежде всего, передача обязательственных прав (цессия) находила обоснование у большинства юристов «в учении о праве требования, как об имуществе, подлежащем передаче наравне с другими видами движимого имущества»⁵⁰.

Одновременно рядом ученых предпринимались попытки объяснения правовой природы и сущности перемены лиц в обязательстве через институт правопреемства. Так, по мнению Ю.С. Гамбарова, «изменения в субъектах права составляют преемство»⁵¹. В связи с этим «цессию обязательственных прав» и «принятие чужого долга» на основании сделок, а также переход прав и обязанностей при наследовании он относил к случаям преемства в праве (successio)⁵². «Сущность преемства, — отмечал Ю.С. Гамбаров, — состоит в том, что преемник вступает в права и обязанности своего предшественника, которыми и определяется его юридическое положение». Он разграничивал универсальное преемство — «переход всех прав и обязанностей от одного лица на другое» и сингулярное — «переход единичных прав и обязанностей».

А.М. Гуляев также связывал перемену субъектов в обязательственном правоотношении с «переходом обязательств» в порядке наследственного преемства, когда «обязательственное отношение, возникшее первоначально между определенными лицами, усвояется их правопреемниками», и сингулярного преемства, в котором «следует различать переход права требования и переход обязанности»⁵³.

В.И. Синайский отмечал, что на активной стороне обязательства возможна перемена кредитора путем цессии и суброгации, на пассивной стороне — перемена должника путем делегации⁵⁴.

В современном законодательстве находит отражение как «имущественная» концепция изменения субъектного состава обязательства (например, имущественное право может выступать объектом дарения, продажи), так и теория правопреемства (в частности, в наследственных правоотношениях и при реорганизации юридических лиц).

В то же время необходимо отметить, что в законодательстве существуют запреты на переход некоторых прав третьим лицам. Эти права объединяет общий признак — их неразрывная связь с личностью кредитора. Поэтому такое «личное» обязательство следует признать не способным к изменению, во всяком случае, на стороне кредитора, и в случае выбытия последнего обязательство прекращается. Например, не может быть заменен кредитор в обязательстве, содержанием которого является требование возместить вред, причиненный жизни и здоровью.

С другой стороны, законодатель не говорит о невозможности замены в таком обязательстве должника. Логично предположить, что такая замена не только не противоречит положениям закона, но, напротив, соответствует его духу и смыслу. В действующем российском законодательстве существует пример, подтверждающий справедливость таких выводов. Согласно п. 3 ст. 135 Федерального закона от 26 октября 2002г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»⁵⁵ с согласия гражданина его право требования к должнику, основанное на причинении вреда жизни или здоровью, в сумме капитализированных повременных платежей переходит к Российской Федерации. В этом случае обязательства должника перед гражданином по выплате капитализированных повременных платежей переходят к Российской Федерации и исполняются Российской Федерацией в соответствии с федеральным законом в порядке, определенном Правительством Российской Федерации. В частности, как разъясняет Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ⁵⁶, от имени Российской Федерации предъявить должнику данное требование в виде капитализированных платежей вправе Федеральная налоговая служба как орган, уполномоченный представлять требования Российской Федерации по обязательным платежам и денежным обязательствам в делах о банкротстве. При этом обязанности, перешедшие к Российской Федерации, исполняются за счет казны Российской Федерации, а после определения Правительством Российской Федерации государственного органа, уполномоченного производить соответствующие выплаты, — указанным органом.

Таким образом, Российская Федерация, становясь кредитором несостоятельного должника, одновременно становится должником граждан по требованиям, основанным на причинении вреда жизни и здоровью. Данный пример не только иллюстрирует возможность изменения должника в «личном» обязательстве, но и является исключением из общего правила о невозможности перехода прав кредитора в таком обязательстве.

Правомерность замены должника в обязательстве, в котором требование неразрывно связано с личностью кредитора, можно обосновать тем, что исполнение такого обязательства всегда осуществляется за счет имущества должника и неизбежно ведет к уменьшению этого имущества. Поэтому личностный аспект в данном случае не играет существенной роли.

От перемены лиц в обязательстве следует отличать случаи, когда от одного лица к другому переходит не участие в обязательстве, а когда другое лицо получает только материальную выгоду, соединяющуюся с обязательством. С юридической точки зрения это не одно и то же, потому что если участник обязательства предоставляет только выгоды его стороннему лицу, то все-таки сам он остается участником обязательства, а это лицо участником не делается. О перемене участника обязательства можно говорить только тогда, когда обязательство остается то же самое, но на место прежнего участника (хотя бы и отчасти только) становится другое лицо⁵⁷.

В качестве примера получения выгоды без замены стороны в обязательстве можно привести договор банковского вклада в пользу третьего лица.

Изменение субъектного состава обязательств может происходить не только в форме перемены лиц (замены должника или кредитора), но также путем изменения (увеличения или уменьшения) количества участников обязательства.

В обязательствах с активной или пассивной множественностью, каков бы ни был количественный состав субъектов правоотношения, кредиторы и должники противостоят друг другу. Последствием выбытия из такого обязательства содолжника или сокредитора может стать прекращение солидарного или долевого характера правоотношения, в случае если на соответствующей стороне обязательства остается единственный участник. Если же наоборот, например, в результате наследственного правопреемства или реорганизации, на место одного должника или кредитора становится несколько субъектов, обязательство обретает множественность на соответствующей стороне.

Существуют, однако, обязательства, в которых все участники одновременно являются управомоченными и обязанными. Речь идет, в первую очередь, о многосторонних договорах, например, о совместной деятельности, где невозможно выделить активную и пассивную стороны, поскольку все участники обязательства имеют комплекс прав и обязанностей по отношению друг к другу.

Так, в договоре простого товарищества каждый из партнеров вправе требовать от остальных товарищей надлежащего исполнения обязательств, одновременно выступая при этом в роли должника по отношению к ним. Таково своеобразное проявление взаимности в данном договоре. Поэтому не случайно партнеров по договору простого товарищества именуют одинаково — участники или товарищи⁵⁸

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

¹ Покровский И.А. История римского права. — СПб., 1999. — С. 371. (По изд. 1913 г.)

2

² Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 3. Договоры и обязательства. — СПб., 1896. — С. 1, 4, 18.

3

³ Кавелин К.Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам в применении к русскому законодательству. — СПб., 1879. — С. 110.

4

⁴ Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Изд-е 2-е. — Казань, 1896. — С. 343 — 345.

5

Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. — М.: Юриздат НКЮ СССР, 1940. — С. 73.

6

Иоффе О.С. Советское гражданское право, курс лекций. Общая часть. Право собственности. Общее учение об обязательствах. — Л., изд-во ЛГУ, 1958. — С. 168, 172.

7

Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. — М.: Юридическая литература, 1984. — С. 66.

8

Трепицын И.Н. Гражданское право губерний Царства Польского и русское в связи с проектом гражданского уложения. Общая часть обязательственного права. — Варшава, 1914. — С. 198.

9

Синайский В.И. Русское гражданское право. Вып. 2. Обязательственное, семейное и наследственное право. — Киев, 1915. — С. 72.

10

См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. — М.: Госюриздат, 1958. — С. 77, 90.

11

Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. — М.: Юридическая литература, 1984. — С. 65.

12

Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. — Саратов, изд-во Саратовского университета, 1980. — С. 110-111.

13

Гонгало Б.М. Основания изменения жилищных правоотношений. Дисс. на соискан. учен. степ. канд. юрид. наук. — Свердловск, 1984. — С. 51.

14

Иоффе О.С. Обязательственное право. — М.: Юридическая литература, 1975. — С. 184 — 185.

15

Юртаева-Ривель М.А. Изменение обязательства по советскому гражданскому праву. Автореф. диссер. на соискан. учен. степ. канд. юр. наук. — М., 1975. — С. 6.

16

Гражданское право. Том 1 / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. — М.: ПБОЮЛ Л.В. Рожников, 2001. — С. 600.

17

Синайский В.И. Русское гражданское право. Вып. 2. Обязательственное, семейное и наследственное право. — Киев, 1915. — С. 71-72.

18

См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 Т. Т. 1. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) (издание третье, переработанное и дополненное) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. — М.: Юрайт-Издат, 2007.

19

Кривцов А.С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и современном гражданском праве. — Юрьев, 1898.

20

См., например, Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. 11-е изд. Т. 2. — М., 1915. С. 82 — 85, Бартошек М. Римское право. Понятия, термины, определения. — М., 1989. — С.62-63.

21

Саватье Р. Теория обязательств. — М.: «Прогресс», 1972. — С. 220.

22

См.: Аристотель. Метафизика. Кн. 7.

23

См.: Соловьёв В. С. Гегель, Георг Фридрих Вильгельм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890-1907.

24

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд., т. 1. — с. 158—59, 280—368; т. 2. — с. 143; Ленин В.И. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 27. — с. 84.

25

Антимонов Б.С. Основания договорной ответственности социалистических организаций. — С. 17-18.

26

Малеин Н.С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. — С. 8 — 10, 12 — 13.

27

См.: Горковенко М.Л. Ответственность за нарушение договорного обязательства / Очерки по торговому праву: Сб. науч. труд. Под ред. Е.А. Крашенинникова. — Ярославль, 1999. Вып. 6. — С.152.

28

Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. — М.: Юриздат НКЮ СССР, 1940. — С. 46.

29

См.: Попондопуло В.Ф. Динамика обязательственного правоотношения и гражданско-правовая ответственность. Владивосток, Изд-во Дальневосточного ун-та. 1985. 112 с.: [Рецензия] / В.В. Бутнев, Е.А. Крашенинников, П.А. Варул // Правоведение. — 1987. — № 3. — С. 99 — 102.

30

Б.Б. Черепахин. Спорные вопросы понятия и действия исковой давности // Советское государство и право. — 1957. — № 7. — С. 64.

31

См., например: М.М. Агарков. Обязательство по советскому гражданскому праву. — М., 1940. — С. 56 — 68; Ю. К. Толстой. Проблема обеспечения субъективных гражданских прав // Вестник Ленинградского университета. — 1952. — № 3. — С. 126 — 127.

32

Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. Изд. 2-е, стереотип. — М.: «Статут», 2000. — С. 185-186.

33

Федеральный закон от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» // СЗ РФ. — 2007. — № 41. — ст. 4849.

34

См.: Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. — М., 1958. — С. 161; Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. — М., 1961. — С. 252-253.

35

Толстой В.С. Исполнение обязательства. — М.: Юридическая литература, 1973. — 208 с. — С.13

36

Синайский В.И. Русское гражданское право, в двух томах. Выпуск 2. — Киев, 1915. — С. 18.

37

Постановление ФАС Поволжского округа от 21.12.2009. Дело № А06-1605/2009.

38

П. 6 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.06.2008 № 30 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства»// Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. — 2008. — № 8.

39

Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. Издательство Саратовского университета, 1980. — С. 93-94.

40

Федеральный закон от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»// Собрание законодательства РФ. — 1998. — № 7. — Ст. 785.

41

Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. Издательство Саратовского университета, 1980. — С. 93-94.

42

Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. Издательство Саратовского университета, 1980. — С. 95-97.

43

Яковлев В.Ф. Гражданскоправовой метод регулирования общественных отношений. — Свердловск, 1972. — С.99.

44

Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. — М., Юридическая литература, 1984. — С. 64.

45

Ст., ст. 1040, 1037 Гражданского кодекса РФ.

46

Римское частное право: учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. — М: Зерцало-М, 2012. — С. 320.

47

Римское частное право: учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. — М: Зерцало-М, 2012. — С. 320 — 321.

48

Римское частное право: учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. — М: Зерцало-М, 2012. — С. 322.

49

Systematische Rechtswissenschaft, стр. 36. — Цит. по Покровскому И.А. Основные проблемы гражданского права. — М.: Статут, 1998. — С. 239-240.

50

Винавер М. Общая часть обязательственного права в проекте Уложения / Из области цивилистики. — СПб., 1908. — С. 211.

51

Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Т. I. Часть общая. — СПб., 1911. — С. 646.

52

Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Т. I. Часть общая. — СПб., 1911. — С. 636-641.

53

Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодательства, кассационной практики прав. Сената и проекта Гражданского уложения. — СПб., 1913. — С. 352.

54

Синайский В.И. Русское гражданское право. Вып. 2. Обязательственное, семейное и наследственное право. — Киев, 1915. — С. 72.

55

СЗ РФ. — 2002. — № 43. — Ст. 4190.

56

Постановление Пленума ВАС РФ от 30.11.2006 № 57 «О некоторых вопросах установления в деле о банкротстве требований о выплате капитализированных платежей» // Вестник ВАС РФ. — 2007. — № 1.

57

Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2 ч.) по исправленному и дополненному 8-му изд., 1902. Изд. 3-е, испр. — М.: «Статут», 2003. — 831 с. — С. 448-449.

58

Ем В.С., Козлова Н.В. Договор простого товарищества (комментарий гл. 55 Гражданского кодекса Российской Федерации // Законодательство. — 2000. — № 1.