Одна в двух мирах

Ирина Ваганова, 2019

Юля – любимица колледжа, певунья и просто классная девчонка – не предполагала, что однажды попадёт в другой мир и окажется в "шкуре" унылой принцессы. И пусть героиня не обладает магическими способностями, как другие аристократы волшебного мира, её характера и сообразительности вполне достаточно, чтобы противостоять натиску недоброжелателей, чтобы обрести друзей и переделать чужой мир на свой лад. Обложку оформила Ольга Коротаева.

Глава 3. Третий сон Юлии Ветровой

С заданиями на следующий день Юля справилась быстро. Телевизор смотреть не стала, в социальные сети тоже не сунулась. Хотела спать и улеглась едва ли не в девять.

–Ты простыла? — заглянула в комнату мама.

— Нормально всё. Почитаю в постели, — схитрила Юлька.

Мама осуждающе покачала головой, ничего не сказав.

Девушка выключила свет, но уснула не сразу. Её охватило беспокойство. Нужно ли ей очередное сновидение? Пожалуй, нет. Много бы она дала за такую ночь, какими они были раньше. Но, скорее всего, сейчас опять начнутся приключения. Фрейлины, служанки, Элих, Зергэ… Поразмышляла о новичке. Серёжа ей снился, и даже имя было созвучным, хотя они никогда не встречались наяву. Подруги этому не поверили.

— Запала, так и скажи, — язвила Вита, — нечего небылицы сочинять!

— Нисколько не запала! — спорила Ветрова, но девочки только посмеивались.

Сейчас она изучала свои впечатления с пристрастием. Понравился новенький? Нет! Взгляд у Солодовникова болотный какой-то, словно в трясину затягивает: тонешь и чувствуешь, что это не к добру. С мыслями о Сергее заснула, с мыслями о Зергэ пробудилась. Было ещё темно, однако по ощущениям стало понятно: опять покои принцессы. В воздухе витал едва уловимый запах виноградного уксуса, сильно накрахмаленное и оттого шершавое постельное белье источало щелочной аромат хозяйственного мыла. Пошарила вокруг — пусто. Уф! Ощупала себя — худосочное тело. Рывком поднялась. Надо собой срочно заняться. Сползла на пол — холодный. Нашла туфли. Не слишком удобные, но сойдут. Попрыгала на месте, согреваясь. Пробралась к окошку, раздвинула шторы. Рассвет только-только добавил молока в чёрный кофе ночного неба. Пока все дрыхнут, можно сделать зарядку. Наклоны, приседания, рывки… Запыхалась, но выполняла. Для выпадов и махов длинная ночнушка не приспособлена, пришлось задрать подол и завязать узлом на талии. Получилось что-то типа мини-платьица с юбкой пузырём. Раз-два, три-четыре… не жалела себя Юля. Она разгорячилась, дыхание стало глубоким, частым, пульс зашкаливал. «Работай! Работай! — подгоняла она себя. — А то ишь, распустилась! Одни мослы…».

Так увлеклась, что не сразу заметила вошедшую в спальню служанку. Та, позабыв о вечной улыбке, застыла на пороге с открытым ртом. На очередном резком развороте, Юля пересеклась с ней взглядом.

— О! Ты? — тяжело дыша, спросила она и «поздоровалась»: — Ясная заря!

— Это вы… Вы — Ясная заря… — оторопела служанка, — к вам так обращаются, госпожа.

— Да? — Одёргивая подол, Юля поинтересовалась: — А к тебе как обращаются?

— Я — Тутти.

— А подружка твоя?

— Она — Молли.

— Хорошо, — Юля подошла к Тутти, похлопала её по плечу. — Не переживай так. Я болела, начались проблемы с памятью. Ничего, пройдёт.

— Совсем ничего не помните, госпожа? — всплеснула руками служанка. Юля кивнула, а Тутти сокрушённо вздохнула: — Вот беда! И как только Диин отважилась на это!

— Дина? — удивилась Юля. — На что отважилась?

— Угостить вас отравленным яблоком. Вы помните Диин?

— Конечно! Это моя лучшая подруга, ещё бы не помнить! Говоришь, она отравила?

Тутти кивнула и тут же завертела головой, отрицая:

— Не верится. Она вам предана с юных лет! Неужели, правда? Так жаль…

Рассуждая о Дине и их многолетней дружбе с Ясной зарёй, служанка водрузила на табурет таз для умывания и кувшин с подогретой водой. Юля стояла, уперев руки в бока, и кривилась. Кожу её по всему телу стягивала тонкая плёнка подсохшего пота, одним умыванием не обойдёшься

— Погоди-ка, Тутти, а душ можно где-нибудь принять? — она потёрла свои плечи.

Девушка замерла на миг, потом присела в стремительном реверансе и зачастила:

— Простите, госпожа, я не догадалась! — кинулась в угол, где ширма прятала дверь в комнатку, используемую Юлей как туалет. — Забыли! Идёмте, я покажу.

В помещении площадью приблизительно четыре квадратных метра у дальней стены имелось углубление в полу с двумя ступенями, куда можно встать, и уходящей в неведомую глубину дырой между ними. В полуметре от ступеней из стены торчала короткая труба с вентилем. Если его крутануть, из трубы хлестала струя воды. Юлька использовала её для смыва и не представляла, как с её помощью можно искупаться. Однако всё оказалось удобнее. Тутти нажала на едва заметную клавишу в боковой стене. Из потолка возникло облако брызг, похожее на то, каким Юля кормила фитра. Это, конечно, не привычный душ, но освежиться поможет.

— Мыло где?

Мыльной водой потолок брызгался, если надавишь на клавишу в противоположной стене. Понятно. Юля поблагодарила за объяснения, а служанка, прежде чем удалиться, хлопнула по дверце слева от входа. Там обнаружился шкафчик-пенал с полками и корзиной внизу. На полках лежали полотенца, бельё, стояли склянки с навешенными с помощью бечёвок этикетками.

Спустя десять минут посвежевшая Юля вышла из душевой. В качестве смены белья она выбрала обтягивающие шортики и топ-трубу из хлопка. Бюстгальтера в шкафу не нашлось, да он и не особо требовался. Стол к завтраку был накрыт, а Тутти стояла, улыбаясь во весь рот и держа на весу платье для прогулок.

— Послушай-ка, брюк не найдётся? Или джинсов? — сморщила нос Юля. — Видя, как улыбка исчезла с лица служанки, а брови удивлённо поползли вверх, пояснила: — Штаны! Портки… как это тут называется?

Она собиралась побегать, а в платье до земли это будет проблематично. Тутти сквознячком скользнула к огромному гардеробу, упрятала туда платье и выудила «брючный костюм». Это оказались шаровары из тонкого драпа и просторная льняная рубаха прямого кроя, длиной до середины колена. Пойдёт. Облачившись, Юля села завтракать, а служанка болтала о пустяках, приняв на себя роль помощницы по «восстановлению» памяти принцессы. Речь снова зашла о подруге Ясной зари.

— Мне бы с ней поговорить, пригласишь сюда? — попросила Юля, ей хотелось взглянуть на здешнюю Дину. Раз мамина близняшка обнаружилась, почему бы лучшей подруге не оказаться точь-в-точь такой, как в реале?

Тутти сокрушённо покачала головой:

— Она в узилище.

— Где?

— В казематах… В подвалах тюремной башни, — на глазах девушки показались слёзы. — Казнят вашу фрейлину. Так жалко! Она была доброй, весёлой, всегда подбодрит, пошутит, утешит…

Дина как живая предстала перед глазами. Каждое слово служанки подходило Юлиной подруге. Точно, это она! Нельзя допустить, чтобы с Диной случилось что-то ужасное!

— Проводишь к ней? — решительно поднялась Юля. — У меня есть вопросы!

— Не смогу, — голос у Тутти дрожал, — караульные без приказа правительницы не пропустят. — Уловив задумчивое выражение на лице госпожи, она покачала головой: — Лучистая радость не позволит, даже не пытайтесь просить. Такой шум был! Всю родню Диин с позором выгнали из дворца. Суд назначили на завтра. Так жалко!

Да уж, жалко. Юля прошлась по комнате, остановилась у окна. Солнце поднялось и сияло в безоблачном небе, словно забытый прожектор. Удачная погода для пробежки, но настроение пропало. Не оборачиваясь к Тутти, она спросила:

— Элих сумеет помочь?

— Секретарь правительницы, — задумчиво протянула служанка, — всегда действует по приказу Лучистой радости. Ему доверяют. Но согласится ли, не знаю.

— Позови его сюда. Я найду слова для уговоров. — Тутти выглядела испуганной. Видя, что девушке трудно решиться, Юля предложила: — Боишься сама, пошли вторую. Молли.

— Молли отправилась навестить брата и сестёр, как всегда по субботам, — отвела глаза Тутти.

— Ну так что? Будем ждать, когда мою подругу казнят? Даже не выслушаем оправданий?

— Я попробую, — служанка присела в реверансе и выскользнула из спальни.

Элих прибыл буквально через пять минут, упрашивать его не пришлось. Заметно было, что парень и сам переживает за фрейлину и не прочь порасспросить её. Одевшись в удлинённый тёмно-серый кафтан, набросив на голову платок из серебристого козьего пуха, и сунув ноги в рыжие кожаные сапожки, Юля поспешила за Элихом. Сегодня он не выглядел так торжественно как вчера, обошёлся просторными шерстяными брюками и свитером крупной вязки. Видно, Тутти всё-таки предупредила его.

Торопливым шагом преодолели двор, прошли вдоль ограды и остановились около входа в невысокую кирпичную башню, похожую на старый бочонок. Дежуривший около неё стражник, вытянулся, кося глазами то на Юлю, то на её спутника. Девушка опасалась, что парень не пустит их, но авторитет секретаря правительницы оказался непререкаемым. Захрустел потревоженный огромным ключом замок, цокнула отброшенная дужка, скрипуче поддалась нажиму дубовая дверь. Из башни дохнуло сыростью, плесенью, мышами. Через порог обнаружилась метровая площадка. Он неё шили две лестницы со ступенями из криво подогнанных камней. Одна вверх, другая вниз. Элих спускался первым, прихватив из ниши масляный фонарь. Миновали два довольно длинных пролёта и оказались в коридоре с земляным полом и сочащимися влагой стенами.

— Неужели она здесь? — шептала Юля, дрожа от нервного напряжения.

Элих протянул ей фонарь и указал на решётку, отделяющую выдолбленную в стене пещеру от коридора:

— Идите, Ясная заря. Я подожду здесь.

Спотыкаясь о неровности и камни, Юля бросилась вперёд и замерла около решётки. В черноте, за кругом неровного света её фонаря, послышался шорох соломы. Громыхнул металл. Прикрывая ладонью глаза, оттуда выползла Дина. Она поднялась на ноги и, взяла свободной рукой груз, к которому вела цепь от её щиколотки, и шагнула ближе:

— Юлла! Пришла!

— Дина!

Это была она, Юлина подруга. Даже в истрёпанном длинном платье, с перепачканным грязью лицом невозможно было её не узнать. Синие, распахнутые глаза сияли, ноздри вздёрнутого носа трепетали.

— Ясная заря! Я не виновна. Никогда бы не причинила тебе вреда! И никто не смог бы меня заставить, — слёзы катились по осунувшимся щекам, оставляя светлые дорожки. — Лучше бы я сама съела это яблоко! Оно предназначалось мне.

— Кто дал тебе его, Дина?

Узница наклонила голову и замотала ей, отказываясь отвечать. Были слышны слабые всхлипы.

— Это важно! Скажи! — требовала Юля. — Кто?

Хруст мелких камушков возвестил о приближении Элиха. Он отстранил Юлю, пытавшуюся дотянуться до подруги и забрал фонарь:

— Не надо прикасаться к ней.

— Секретарь? — подняла голову Дина. — Уже?

Парень покачал головой:

— Завтра, Диин.

Девушка уронила груз, громыхнув цепью, и схватилась за прутья решётки.

— Попроси принести мне воды.

— Хорошо, — пообещал Элих и обратился к Юле: — Идёмте, Ясная заря. Меня могут хватиться.

Поднимались обратным порядком: Юля — впереди. Элих шёл шаг в шаг, держа фонарь над её плечом, чтобы освещать ступени. Девушка чувствовала на щеке его дыхание и улавливала знакомый травяной аромат. Крапива! От Элиха пахло крапивой. Она не думала ни о нём, ни о себе. В груди колючим комом ворочалась жалость к томящейся в подземелье горемыке. Юля пыталась убедить себя, что это не её реальная подруга, а всего лишь похожая девушка. Точно так же, как правительница — не мама, а дубль. Не слишком удачный, надо заметить. И всё-таки в искренность Диин она не могла не верить.

— Напои узницу, — выйдя из башни, приказал Элих стражнику.

Тот с сомнением покачал головой:

— Не велено отлучаться.

— Давайте, я отнесу! — встряла Юля.

Караульный выпучил глаза и пробормотал:

— Не утруждайте себя, Ясная заря! Всё сделаю.

Убедившись, что парень зачерпнул ковшом воду из стоящей неподалёку бочки и скрылся за дверью, Юля и Элих отправились в обратный путь. Молчали. Она кусала губы и то и дело тёрла пальцами веки. Он вздыхал, не поднимая взгляда от тропы под ногами. «Надо что-то делать! Надо помочь ей…» — шептала Юля себе под нос. Спутник то ли услышал, то ли догадался, о чём она бормочет и сказал:

— Покушение на дочь правителя прощать нельзя.

— Это доказано? — она остановилась и взглянула прямо в лицо Элиху.

Он опять вздохнул:

— Никто кроме вас не может знать наверняка. Динн призналась, что дала яблоко. Остальные фрейлины гуляли около фонтана и прибежали на крик.

— Выходит, свидетелей нет, — рассуждала Юля.

Элих кивнул и, помявшись, спросил:

— Как всё было?

— Я не помню. — Спохватившись, она поправилась: — Поначалу вообще ничего не помнила, а теперь кое-что начинает всплывать.

— Уже послезавтра будет поздно, — очередной раз вздохнул Элих.

— Нельзя отменить казнь или хотя бы отложить?

— Правительница желает покончить с этим, пока во дворце не появились кандидаты на отбор.

Ах да! Ещё этот отбор! Мать говорила, что женихи в пути, — вспомнила Юля.

— Мне бы с ней побеседовать, — она снова взглянула на Элиха.

— Передам вашу просьбу. Но не раньше вечера, думаю. Апол показывает ей поля с экзотическими фруктами. — Он с улыбкой посмотрел на Юлины шаровары:

— Вы тоже собирались на верховую прогулку?

— С чего ты взял?

— Костюм…

— А что? Можно покататься на лошадях? — заинтересовалась девушка.

Тут Элих не сумел скрыть удивления:

— На лошадях? Зачем же. Для этого в Росистых лугах используют фитров. — Заметив, как удивлена Юля, он предположил: — Этого тоже не помните?

Она отрицательно покачала головой, пытаясь вообразить, как именно можно использовать невидимое существо для верховых прогулок.

— Я бы хотела попробовать…

— Кто будет вас сопровождать?

Юля ни с кем кроме Элиха, Зерге и фрейлин не успела познакомиться. Она пожала плечами:

— Обязательно нужна компания?

— Несомненно. Шелда — любительница полетать. Ветти тоже не откажется. Я, если не возражаете, готов составить компанию.

— Отлично! Когда?

— У меня есть одно поручение. Через полчаса освобожусь.

На том и разошлись. Элих отправился по делам, Юля помчалась к себе, предвкушая необычное приключение. Наконец-то она полетает! И не в карете, как в прошлый раз, а оседлав ветер!

Представление о «скачках» на фитре оказалось ошибочным. Выйдя вместе со спутницами на площадку у ворот, Юля увидела три паланкина, парящие в полуметре над землёй. Шелда заняла серебристый, Ветти села в бирюзовый, для Юли предназначался золотой. Пришлось залезать туда. Обитое бархатом кресло было мягким, шатёр над головой довольно высоким, окна — широкими, позволяющими обозревать всё вокруг, большая часть пола — прозрачной, и сейчас сквозь него виднелась брусчатка. Прогулка обещала быть комфортной, но Юля разочаровалась. Не того она хотела. Особенно досадно ей стало, когда подъехал на своём фитре Элих. Парень уселся на коврик, будто наброшенный на невидимого пони.

— Как этим управлять? — шёпотом спросила Юля служанку, та заботливо укутывала ноги госпожи шерстяным пледом. Тутти вскинула брови, но припомнив, что у Ясной зари проблемы с головой, объяснила:

— Фитры слышат. Вам достаточно приказать, чтобы он следовал за Элихом.

— Следуй за Элихом, — прошептала Юля в пол, когда служанка отошла.

Кавалькада взмыла на высоту около пятидесяти метров. Летели со скоростью велосипеда. Это позволяло всё хорошенько рассмотреть. Вокруг — осеннее серое небо, внизу — полупрозрачные перелески, сжатые поля, блестящая гладь реки, дорога с ползущими по ним путниками. Неспешное путешествие напомнило, как они с подругами катались на воздушном шаре. От охватившего её восторга, Юлька тогда до хрипоты орала песни. Вот и сейчас затянула полюбившуюся: «Полёт» группы «Браво»

–… Здесь над облаками

Сердце больше не болит.

Здесь теряют смысл все слова.

Сквозь циклоны, грозы

Сквозь сомненья и мечты.

В поисках неслыханных чудес…

На этот раз никто не подпевал, но Юле казалось, что паланкин покачивается в такт песне:

–…Рано утром взять свой курс

В созвездие весов,

Рассекая вакуум как пирог.

Пугать метеориты

Словно стаи диких псов,

Световой преодолев порог…¹

Замолчала певунья, лишь обомлев от вида буйствующей зелени, открывшегося за очередным холмом.

— Что это? Почему здесь лето? — спросила она вслух, ощущая тепло дыхания встречного ветерка, несущего сладкие ароматы бананов, ананасов, персиков, и удивляясь глянцевому блеску листвы.

— Владения Тиннета Апола, — прозвучало у неё в голове.

Что это за способ связи? Юля беспомощно оглядывалась в поисках абонента. Голос, напоминавший жужжание шмеля, не походил ни на один из слышимых ей раньше. Нерешаемая задачка отняла силы. Всю оставшуюся дорогу путешественница сидела, понурившись, разглядывала свои перебиравшие бахрому пледа пальцы и переживала за Дину. Вернее, за Диин — вариант подруги в ином мире. Юля впервые усомнилась, что видит сон. Что если это параллельный мир? Восстанавливая в памяти обрывки разговоров, замечания, сделанные матерью и колдуном, она готова была допустить, что ошибалась. Пока она спала у себя, её призвали сюда, проведя незаконный обряд. Что-то вроде этого.

— Так это или нет, моя это Динка или подруга дезертирши Юллы, а спасать её надо! — прошептала она, комкая край пледа.

— Надо! Надо спасать! — снова зашелестело в голове.

Юля усмехнулась: «Либо у меня раздвоение личности, и я разговариваю сама с собой, либо Юлла пытается до меня достучаться».

Как только золотой паланкин снизился и завис над площадью, Юлька выбралась и побежала к Элиху, спрыгнувшему со своего ковра. Секретарь обернулся на звук шагов, растерянно заморгал и согнулся в полупоклоне:

— Вы довольны прогулкой, Ясная заря?

Девушка, не ответив, махнула фрейлинам, чтобы уходили. Те слаженно присели в реверансе и, поминутно оглядываясь, неторопливо двинулись к дверям.

— У меня к тебе дело, Элих, — заговорщицким тоном сообщила Юля.

Парень знаком показал слугам, чтобы те забрали его фитра вместе с остальными и замер, ожидая продолжения разговора.

Переплетя пальцы и прижав руки к груди, Юля жалобно спросила:

— Поможешь мне вызволить Диин из темницы?

— Я готов. Но как?

— Есть план. — Она тронула локоть Элиха, но сразу убрала руку, увидев, как густо покраснел парень. — Сейчас мы пойдём в башню. Скажешь стражнику, что правительница позволила Диин прогуляться. Мы спрячемся в кустах и обменяемся одеждой.

— К-к-кто обменяется одеждой?

— Какой непонятливый, — возмутилась Юля, — мы с подругой, конечно! Сложением мы похожи. Ну… почти похожи. Если замотать шалью голову, никто не разберёт.

— Простите, Ясная заря! В толк не возьму. Зачем это нужно?

— Ты поможешь Дине сбежать, а я займу её место в камере. — Изучив ошарашенное лицо Элиха, она пустилась в новые объяснения: — Завтра, когда соберутся казнить одну девушку, обнаружат вместо неё другую. Меня! Ну? Въезжаешь? Ясную зарю никто не станет убивать. Вот и всё.

Элих вздохнул, улыбка тронула его губы, но глаза оставались печальными:

— Вас не тронут… Казнят меня. А дня через два разыщут Диин, и тут уж ей ничего не поможет. — Он помолчал, рассматривая огорчённую девушку, и сказал: — Не думайте, что я боюсь. Не так уж и дорога мне жизнь. Готов отдать её по вашему слову.

— Никакого слова нет! — испугалась она. — Что? Глупый план? Почему думаешь, что Диин не сможет скрыться?

— Вы забыли о Жерло Ватсе?

— Кто это?

— Ватсы обладают поисковой магией. Младший, по имени Жерло, спешит на отбор. Он, без сомнения, постарается угодить правительнице и разыщет беглянку.

— Но Диин — не преступница! Я попрошу этого Жерла не искать её!

— Здесь решает слово Лучистой радости. Ни вас, ни меня слушать не станут.

Юлькины губы задрожали, горячие слёзы выпутались из ресниц, покатились по щекам. Элих выхватил из манжеты платок и протянул девушке.

— Неужели ничего нельзя сделать? — шмыгнула она носом, промокая мёрзнущие на ветру веки.

— Скажите правительнице, что вспомнили, как всё было. Что Диин не виновата. Попросите ради предстоящего праздника помиловать её.

Юля кивнула и, сжимая в кулаке белую ткань с вензелем «Э», поплелась во дворец. Всё бесполезно! Уж кто-кто, а правительница прекрасно осведомлена о том, что Юля ничего вспомнить не может.

Обед накрыли в буфетной. Вход туда находился напротив спальни, но Юля до сих пор не успела там побывать. Комната выглядела уютной и оформлением напоминала дворянскую усадьбу девятнадцатого века. На блестящем натёртом воском дубовом паркете разлёгся тёмно-красный ковёр с неброским орнаментом. Круглый стол покрывала золотистая скатерть, испещрённая коричневыми плавными линиями. Она свисала донизу, лаская ковёр длинной бахромой. В тон ей были обиты стулья и кушетка. Гладкие бледно-коралловые стены украшали многочисленные картины: пейзажи, натюрморты, портреты.

После прогулки аппетит разыгрался, но Юля не замечала вкуса блюд. Жевала, тупо глядя в одну точку. Суетившаяся вокруг Тутти, робко поинтересовалась:

— Вам нездоровится, госпожа? Прогулка не порадовала? — не дождавшись реакции, она принялась нахваливать особенно удачный пудинг и свежайшие фрукты: — Вот, пожалуйте — манго! Господин Апол умеет удивить. Семена невиданных растений привозит из дальних стран.

— И что? — очнулась от грустных дум Юля. — Вызревают в нашей полосе? Как такое возможно?

— Магия! — подмигнула служанка. — У их семейства сильная магия. Вот, кажется, алебарду воткнут в камень, и та зацветёт.

— А яблоко, каким меня Диин угостила, тоже Апол вырастил?

— Этого я знать не могу! — отшатнулась Тутти и схватилась за графин: — Соку свежевыжатого желаете? Водой разбавила, как любите.

Обе девушки вздрогнули от резкого окрика:

— Выйди! Оставь нас одних! — на пороге стояла сердитая правительница.

— Лучистая радость! — служанка поспешно поставила графин и глубоко присела, кланяясь.

— Прочь! — женщина, затянутая в стесняющее движения длинное чёрное платье, направилась к столу и уселась напротив Юли. Как только за Тутти закрылась дверь, мать процедила сквозь зубы: — Не смей делать таких предположений!

Юлькина кожа мгновенно покрылась холодным потом. Ужас какого-то мистического свойства, смешанный с чувством вины, подавлял сознание. Но в глубине, под всей этой мутью, ворочалась досада, и девушка, едва шевеля онемевшими губами, прошептала:

— Это почему же?

— Не твоя забота, вот почему.

С минуту они сверлили друг друга недовольными взглядами. Юля, хоть и согласилась внутри себя со словами матери, из упрямства противоречила ей.

— Диин моя подруга. Я переживаю за неё.

— Не твоя.

— Моя.

Правительница поставила локти на стол, подпёрла подбородок кулаками и внимательно смотрела в лицо Юле. Та сжалась под стальным взглядом, словно маленькая девочка, случайно испортившая новое платьице и ожидавшая наказания за этот безобразный проступок. Она насупилась, с испугом наблюдая за своими чувствами. Как смеет она спорить с мамой? Мать всегда права, она лучше знает жизнь. Кто такая Юля, чтобы иметь собственное мнение?

— Ты можешь простить покушение на Ясную зарю. Я не могу. Моя дочь умерла! — словно камни на металлический поднос падали слова матери.

Да, это так. Юлла умерла, а призванная из другого мира девчонка совсем не подходила на роль Ясной зари. Но ведь она не навязывалась! Её выдернули из безмятежно почивающего тела и швырнули в круговорот событий, не спрашивая согласия. Юля поводила пальцем по линиям на скатерти, пытаясь унять дрожь, потом взялась двумя руками за край стола и наклонилась к собеседнице:

— Вы отомстите за смерть дочери, послав на смерть невиновного человека, а настоящий убийца будет гулять и посмеиваться.

Женщина прикрыла глаза и покачала головой, не веря, что самозванка смеет ей возражать.

— Откуда такая уверенность?

— Вспомнила! — с вызовом сказала Юля. Заметив усмешку на лице матери, она разозлилась ещё больше и выпалила, не контролируя смысл фразы: — Я вспомнила, откуда взялось яблоко. Завтра… Нет! Сегодня же буду всем, кто согласится слушать, говорить об этом! Его отравил…

— Не посмеешь… — зашипела правительница.

— Ещё как посмею! Уже сейчас люди сочувствуют Дине, а что будет завтра?

Женщина резко встала, стул с глухим стуком упал на ковёр.

— Будь разумной! Держи при себе свои догадки, — твёрдо произнесла она.

Звучало это как заклинание, и Юля не могла не поддаться ему. Девушка тоже встала и, собрав всю свою волю, взглянула прямо в глаза матери:

— Умоляю, вызовите меня на суд. Я буду свидетелем защиты. Диин должны оправдать.

— Хорошо. Вызову. Но ты тоже выполнишь мою просьбу.

— Ладно, — поспешно согласилась Юля.

Правительница неторопливо прошла к дверям и оттуда, не оборачиваясь, сказала.

— Складывается впечатление, что ты унаследовала мой дар. Тогда как у дочери и следа его не было.

Юля не шевелилась. Разглядывала закрывшуюся дверь — белую с очерченными золотом коралловыми филёнками. Спустя миг в проёме возникло любопытное лицо Тутти:

— Госпожа, фрейлины ждут вас в розарии, подышать перед сном.

Да. Стоит, пожалуй, притворить угрозы в жизнь. Девушка решительно пошагала за служанкой. Цветник встретил тёплым воздухом и умопомрачительной смесью ароматов, усилившихся в сумерках. Юля пошла к фонтану, где запахи были не столь яркими. Журчание воды успокаивало. Болтовня фрейлин развлекала.

— Восхитительная была прогулка! Напрасно ты не поехала, Лита. — Ветти подмигнула Юле.

— Мой фитр слишком молод. Он не поднимается так высоко, — оправдывалась толстушка.

— Скажи лучше, что ему не под силу взять твой вес! — хихикала Ветти.

Лита отвернулась. Шелда задумчиво проговорила:

— Всё бы вам цапаться. А завтра суд, между прочим. Нашу подругу… — она осеклась, искоса взглянув на Юлю.

— Диин оправдают, — отозвалась та. — Я выступлю в её защиту.

Фрейлины дружно обернулись и заговорили все разом:

— Вы вспомнили?

— Диин не знала, что яблоко отравлено?

— Кто тогда виновен? Кто?

После лавины вопросов наступила тишина. Юля не чувствовала за собой права обвинять кого бы то ни было, не имея доказательств, поэтому лишь покачала головой:

— Завтра. Всё завтра. Но я очень надеюсь, что Диин освободят.

Она пошла по дорожке, по пути сорвав с ближайшего куста огромный бутон — алый с оранжевой окантовкой. Под ногами хрустела гранитная крошка, на неё, планируя, опускались оборванные лепестки.

Хотя завершение дня с уверенностью можно было назвать хорошим, уснуть Юля не могла. Вертелась в постели, не находя удобного положения. Правильно ли она сделала, вступившись за Диин? Что если фрейлина действовала обдуманно?

Нет! Лучшая подруга не могла так поступить! Только не Дина! Но это не совсем Дина. Вот, и Юлла, по словам мамаши, не похожа на Юльку! Не только внешне, но и характером. Девушка села в кровати, зачем-то отодвинула балдахин и сквозь щель оглядела погружённую в сумрак спальню.

— Ты здесь? — прислушалась. В углу тихонько скреблась мышка. — Юлла!

Тишина. Странно было надеяться, что мёртвая принцесса отзовётся, но жужжащий голос звучал в Юлиной голове там, в воздухе. Если это была не она, то кто?

— Неважно, — решительно заявила Юлька. — Мать верит, что ты находишься рядом со мной. Значит, должна быть в курсе. Завтра я скажу, что Диин тебя не травила. Просто предупреждаю: если она виновата, возвращайся в своё тело и выступай на суде сама. Поняла?

Упав на подушку, Юля зажмурилась и заставила себя глубоко дышать. Через минуту уснула.

Примечания

1

слова: В.Родионов