Ползла по небу черепаха

Ирина Берсенёва, 2021

Одна ошибка – и жизнь закончена. Принятие сложного решения не всегда является верным только потому, что ты счастлив. Семья усыновляет новорождённого мальчика. Они сразу полюбили его и счастливы, мечтая воспитать из него прекрасного человека. В какой-то момент жена принимает самостоятельно важное решение. Она знает, что у ребёнка есть родные сестра и брат. Ей хочется сохранить родственные узы своего сына. Она находит семью, которая отказалась от ребёнка, и предлагает общаться ради детей. Согласие получено. Но с принятием важного решения в одиночку женщина осознаёт, что в счастливой жизни появились трещины. А через несколько лет происходит несчастный случай. Мальчик выпадает из окна пятого этажа. Мама ушла в магазин, оставив своего ребёнка с теми, которые когда-то были его семьёй.

5

Вернувшись домой, она сразу прошла в ванную комнату и включила горячую воду, намереваясь какое-то время побыть одна.

— Наташенька, а ужин? — послышался из кухни голос мамы. — Я приготовила оладьи, твои любимые!

— Попозже, мама! — крикнула она из-за двери срывающимся от слез голосом. Сколько ей было лет, когда она обожала оладьи? Кажется, шесть. И в то время мама не торопилась готовить их, потому что была слишком занята в школе. С тех пор прошло более двадцати лет, и все изменилось. Оладьи давно перестали входить в список любимых блюд.

— Хорошо, тогда я посмотрю телевизор. Начинается моя передача.

Действительно, в комнате монотонно загудел телевизор. Наташа быстро разделась и забралась в ванну, предварительно заколов волосы «крабом». Горячая вода обожгла ноги и спину, но девушка лишь вздохнула и закрыла глаза. Теперь она минут двадцать сможет провести наедине со своими мыслями. Ей было стыдно за свои слова, которые она говорила доктору, будто оправдывалась или что-то пыталась скрыть. Но ведь и скрывать было что. Спасибо Оле! А ведь Наташа хотела быть честной, чтобы к ней испытывали доверие. Она надежный человек, на которого можно положиться. Но после сегодняшнего разговора с доктором Наташа чувствовала, что близка к оглушительному провалу. И впервые за все время ей захотелось, чтобы Кристину выписали. Уйти от этого места, от этих людей и начать все заново. Уехать в Ригу! Там новые люди, которые ничего не знают о том, что произошло с семьей Сулаковых за несколько лет. Всего каких-то несколько лет! Кто бы мог подумать.

Когда Наташа станет жить в Риге, то никому не расскажет о том, что у нее есть семья. Она одинока. И это действительно правда.

Наташа думала о том, зачем Бондарев приходил. Чем хотел помочь? И почему решил предложить помощь только сейчас? Какой в этом смысл? Оли нет в живых уже пять лет. А еще за три года до этого они с Бондаревым разорвали свое общение. Даже не здоровались. Оля и Наташе запрещала здороваться с ним. Ничего не могло измениться, поэтому встреча с Бондаревым настораживала. Она убедилась, что он настроен серьезно, но не понимала мотива. Это беспокоило, как укус насекомого.

Беспокойство нарастало, от нервного напряжения заболела голова. Хотелось вскочить и бежать куда глаза глядят. Стыд просто выжигал изнутри. Но ведь зачем стыдиться Наташе? Разве Кристина — ее дочь? Разве она в ответе за то, что натворила Оля? Наташа чувствовала себя так, будто просит у всех взаймы, а отдавать нечем. И это становилось невыносимо.

Неужели маму лишат опекунства? От этой мысли становилось плохо и безнадежно. И что за причина лишать ее? Мама перестала употреблять алкоголь еще в прошлом году, отец возил ее в Нижний Новгород к хорошему наркологу. Это помогло. Казалось, что мама пережила свое разочарование, которое доставила старшая дочь. Смерть Оли стала для нее облегчением, потому что невыносимо было переживать весь тот позор. Она всегда гордилась ей, а тут было от чего сойти с ума. Оля как с цепи сорвалась. Вечеринки, мужчины и никакой ответственности. Но вот для Наташи смерть сестры стала тяжелым испытанием. Потому что приходилось принимать решения относительно детей, пытаться воспитать их.

Кому они нужны, эти дети, если родная мать никогда не любила их? Наташа сжала губы в тонкую линию, ее затрясло. Они и ей не нужны! В двадцать семь лет она не имеет никакой личной жизни, и только потому, что забота о детях стоит на первом месте. От этого никуда нельзя деться. Невозможно отмахнуться. Дети есть, они еще слишком малы, чтобы остаться без семьи. В горле встал ком, глаза увлажнились. Кристина выйдет из больницы и снова начнется — уроки, готовка, магазины, стирка, чтение книг на ночь, беспокойство о Вите, когда он выходит гулять, переживание за Кристину, если долго не идет с кружка по рисованию, нужно начинать копить на новый велосипед для мальчика и ролики для девочки. И еще новые беспокойства — детский психолог и Владимир Бондарев. И ничего, совершенно ничего для себя.

А ведь она молода и красива!

Отчаяние схватило за горло с такой силой, что Наташа не выдержала и зарыдала. Она рыдала и думала о том, что никогда не выйдет замуж. Для отношений у нее совсем нет времени. Да и особого желания тоже нет. Она так устала от заботы о детях Оли, что ей противно и невозможно думать о том, что она способна родить своих. С годами не появилась сильная любовь к своей жизни, наоборот, претила. Наташа все делала с большим трудом, будто карабкалась на крутую гору. Она каждую минуту ждала, что кто-нибудь освободит ее от непосильной ноши. Но родители больше говорили о своих проблемах, не замечая страданий младшей дочери. Приближается момент, когда Кристину выпишут из больницы и она как ни в чем не бывало снова вернется к Наташе. И именно Наташе придется страдать и оправдываться перед учителями в школе, именно ей придется выслушивать нотации женщин из службы опеки. А потом бегать и искать дополнительных репетиторов, ведь девочка совершенно отстала. И еще неизвестно, помогли ли лекарства, а то действительно придется послушать совета Бондарева и обратиться к психологу. Наташу просто передергивало от отвращения. Он не отстанет от нее, пока не добьется своего. А мама тут же уедет в деревню, ведь там дом, хозяйство, но не забудет перед этим переправить Витю в город.

Но было еще огромное чувство вины. И это еще хуже, чем просто раздражаться и жалеть себя. Почему все люди способны на любовь к детям, а она ощущает их лишь как обузу? Ведь в чем виноваты Кристина с Витей? Они такие же жертвы, как Наташа, как мама, как папа!

Ничего не помогало. Не могла она изменить отношение. Хотела изо всех сил, но не могла. Любви в душе не было. Само это слово вызывало неприязнь и отвращение. Хотелось просто жить одной в своей квартире! Чтобы никто не звонил, не приходил, ничего не спрашивал! Чтобы больше не было причин бояться и испытывать чувство стыда! Оля еще при жизни создавала много проблем, но тогда было проще. Можно было поговорить, излить душу. Оля все понимала и признавала свои ошибки. Вот только ничего не менялось. А с ее смертью стало хуже.

Наташа тяжело задышала. Бондарев виноват во всем! Это действительно дьявол! Если бы его не было, то…

Наташа закрыла глаза, слушая успокаивающее журчание воды из крана. Надо во всем разобраться, подумать. Что вдруг случилось с ней? Что случилось со всеми ими? Семья перестала представлять собой убежище. Каждый был сам за себя.

Спустя какое-то время она вышла из ванны, нацепив на лицо маску спокойного равнодушия, хотя в груди бешено колотилось сердце. Прошла на кухню и принялась разогревать ужин.

— На улице стало холодно, как осенью. Передают дожди, как некстати.

Татьяна Анатольевна появилась неожиданно. Смотрела на дочь добрыми глазами и улыбалась, сложив маленькие сухие ручки с идеальными ногтями на груди.

— Мам, хочешь кофе? — спросила Наташа.

— Лучше зеленого чая. Кофе вреден в моем возрасте.

— Хорошо.

— Тогда я выключу телевизор.

Пока мама ходила в комнату выключать телевизор, Наташа заварила чай и налила себе в чашку растворимый кофе.

— Ты знаешь, Наташ, я все думаю о том, что нам предстоит в пятницу. Это огромная ответственность, и нужно как следует подготовиться.

— Ты о чем?

Татьяна Анатольевна всплеснула руками, усаживаясь за стол, напротив дочери.

— Неужели ты уже забыла? Что с твоей памятью! У нас будет гость!

— Ааа, ты об этом.

Наташа тихо ужинала, слушая заботы мамы. Неожиданно Влад Харитонов приедет к ним в гости. До сих пор так и не верилось.

— Конечно, я об этом! А о чем же еще? Нужно много чего купить и приготовить праздничный обед. Потом еще придется готовить на следующий день, ведь я пригласила его на все выходные.

— Не нужно было этого делать, мама.

— Ну отчего же не нужно, Наташенька? Влад — это наш семейный друг! Он муж Люды, пусть даже и бывший.

— Пока нет, — упрямо заявила Наташа.

— Ну, пусть пока нет. Не бывший. Не думай, что я была бы этому рада! Нет и еще раз нет! Мне всегда нравилась Люда. Она была к нам очень добра. А к детям — особенно.

— Давай не будем говорить об этом. Тем более в прошедшем времени, — Наташе было неприятно, она чувствовала приближение опасности.

— Хорошо, давай не будем, но ведь ты всегда любила ее! Вы с ней лучшие подруги, кажется!

— Так и есть. Поэтому мне непонятно, зачем Владу приезжать без нее.

— Опять ты за свое! — покачала головой Татьяна Анатольевна, осторожно беря с блюдца кусочек песочного печенья. — В любом случае нужно хорошо встретить гостя. Чувствую, эти выходные будут стоить мне много здоровья.

Наташа не ответила. Она отодвинула от себя пустую тарелку и стала осторожно дуть на горячий кофе.

— Подать тебе молока, Наташа?

— Не нужно. Я хочу черный.

— Не понимаю, почему ты так спокойна!

Наташа отчаянно думала о своем разговоре с доктором, собираясь рассказать о нем маме, но никак не выбрав подходящего момента. Это удручало. Мелькнула мысль о Риге, но это было слишком смело в том положении, что сейчас находилась Наташа. Слишком много нерешенных проблем. Она не представляла, как и когда станет решать их. А тут еще приезд Влада Харитонова.

— Мам, как ты думаешь, нужно ли мне позвонить Люде?

— Люде? Но…

— Она же должна знать, что Влад будет у нас.

— Думаю, что он уже сказал ей, ведь вы с ней лучшие подруги.

— Наверно, ты права. Да, в такой ситуации как-то не решаюсь звонить ей.

— Конечно, ведь она потеряла сына. Ее горе велико. Уверена, что сейчас с ней родственники. Она не одна.

— Надеюсь, что так и есть.

— А вот Владу совсем одиноко.

— Мам, ну не начинай!

Мягко попыталась остановить ее Наташа, но Татьяна Анатольевна была расположена говорить только о госте. На ее тонком лице блуждала нежная улыбка.

— Но это так и есть! Бедный мальчик совершенно опустошен и одинок. Люда погружена в свои страдания. Я ни в коем случае не осуждаю. Упаси меня бог! Но не могу не пожалеть милого Владика.

— Как ты говоришь о нем, мама! Раньше я не замечала, что у тебя к нему столь теплые чувства.

— Неужели я не могу быть доброй к нему?

— Можешь!

Наташа поднялась из-за стола и принялась мыть посуду. Подходящий момент не наступал, и от этого становилось печально. Хотелось поделиться, поговорить, попросить совета! Что ей делать со всем этим? Появление Бондарева, болезнь Кристины, осуждение врача! Как справиться, разрешить все, поменять и сделать лучше? Необходимы перемены. И когда она все устроит, то тут же купит билет до Риги! Эти мысли как лекарство и спасение.

— Я вспоминаю, что у Люды всегда было много подруг и родственников. Она каждый месяц покупала кому-нибудь подарок на день рождения. Владик всегда был в стороне.

— Это он от нас был в стороне, мама. Влад не любил, когда мы приезжали.

— Не преувеличивай, Наташенька. Влад просто очень занятый человек. Не шутка же работать главным инженером на машиностроительном предприятии! Все на нем!

— Люда тоже работала, мама.

— В стоматологии обычной больницы. Не смеши меня! Сколько она получает там? Пятнадцать тысяч? Или того меньше! Владик главный кормилец в семье.

Наташа поморщилась, поймав себя на том, что снова разговор о Люде происходит в прошедшем времени. Она тут же расстроилась и раскаялась в том, что мало звонила подруге. Они не разговаривали несколько месяцев, Наташа даже не знала, что идут разговоры о разводе. Как все переменилось. И Влад переменился. Без колебаний согласился на предложение мамы, а ведь Наташа помнила, как он ненавидел их. Всегда уходил из дома, выдавливая из себя лишь сухое приветствие.

Мир будто перевернулся. Может быть, это не Кристина сошла с ума, а она, Наташа? И это ее надо поместить в больницу. Поэтому люди кажутся странными и враждебными, и выхода не видно из проблем. Она вдруг посмотрела на маму и произнесла:

— Я видела Володю Бондарева. Мы разговаривали.

Повисла пауза. На губах Татьяны Анатольевны улыбка стала чуть напряженней, а в глазах мелькнул испуг. Но, возможно, это только Наташе показалось. Мама выглядела совершенно спокойной, она не удивилась, не расплакалась. Наташе вдруг стало душно, она подошла к окну и распахнула форточку.

— Не застудись!

— Мам, я была очень удивлена увидеть его. Ты не спросишь, о чем мы разговаривали?

— О чем же? — в ее словах не было любопытства, и Наташа разволновалась.

— Он интересовался Кристиной. Я была сбита с толку. Поражена.

— Почему? Володя всегда был хорошим человеком. Несчастный случай, который произошел с ним, совершенно ничего не изменил в нем.

Наташа замерла, на миг потеряв дар речи. Мама не была удивлена и насторожена. Будто ничего не произошло, а Бондарев заходит к ним каждый день.

— Что? Но…

Казалось, что так легко поговорить обо всем. Наташа была совершенно уверена в том, что мама считает Бондарева виновным в гибели Оли. И достаточно одного слова, чтобы вывести ее из равновесия и спровоцировать слезы. А сейчас была поражена тем, что ожидания не оправдались. Мама казалась настроенной благосклонно к Владимиру.

Татьяна Анатольевна вздохнула, грустно улыбнулась, отодвигая в сторону пустую чашку и аккуратно сложив на столе тонкие руки.

— Володя беспокоится, Наташа. И я так благодарна ему за это.

— Ты? Благодарна? — Наташа ничего не понимала и не могла прийти в себя.

— Да.

— Но что он сделал? Он говорил с тобой?

— Да, конечно. Мы долго разговаривали.

— Долго разговаривали? — она решилась присесть обратно за стол, руки дрожали. — Ничего не понимаю. Ты же ругала его! Не переносила!

— Ругала, но это было раньше.

— Раньше? Но я не знала, что ты к нему изменилась!

— Ты же знаешь, как Володя относился к Оленьке. Он не чужой нам. Он очень хороший, готовый взять на себя часть наших проблем.

— О чем ты, мама?

— Ну… я давно думала об этом. И уверена, что ты меня поддержишь.

— Поддержу в чем?

— Володя одинок, а Кристине нужен отец.

— Я не понимаю.

Татьяна Анатольевна вздохнула немного нетерпеливо. Ей не хотелось объяснять дочери суть своего разговора с Бондаревым, но она понимала, что нельзя этого избежать.

— Как только ее выпишут, Володя будет готовить документы на удочерение. Я не против. Это к лучшему.