Проклятие Старого города. Легенда о многопалых

Ирина Базаркина, 2023

Злата с друзьями приезжает в Кресновец на зимние каникулы и снова оказывается в гуще таинственных событий. Девушке предстоит вычислить предателя, разгадать тайну двух девочек со старой фотографии и сразиться с человеком-тьмой. А еще – проверить на прочность свои чувства к Дэвиду, убедиться в верности друзей и обрести новых. Комментарий Редакции: Чарующее продолжение полюбившегося многим триллера, который покидает рамки своего жанра и превращается в увлекательную поездку, полную мистики, квестов и загадок.

III

Кресновец внешне был все тот же, что и полгода назад: уютные кафе, яркие витрины и неторопливо фланирующие жители. Снега на дорогах и тротуарах почти не было, и о Новогодних праздниках напоминали только наряженные ели и гирлянды на фасадах домов. Пока все разместились в огромном доме Каменецких, наступил вечер, и ни о каких дальнейших изысканиях не могло быть и речи. Дэвид вернулся позже всех — он провожал до дома отчаянно сопротивляющуюся Викторию. Ночь, как всегда в этом городе, обрушилась так внезапно, как будто придавила темнотой и пугающей тишиной.

— Ни за что не засну, — подумала Злата и тут же уснула. Через мгновение она уже была в каком-то странном месте: огромная темная пещера с покатым сводом и потрескавшимися стенами, на которых виднелись еле различимые надписи. Девушка некоторое время постояла в недоумении, а потом медленно двинулась вперед — оттуда шел неяркий синеватый свет. Каменистый пол под ногами был неровным, и Злате приходилось иногда хвататься за стены, чтобы не упасть. Как ни странно, она четко осознавала, что все это происходит во сне, и совершенно не боялась и не задавалась никакими вопросами. Где-то там, в глубине пещеры, ее должен был ждать Дэвид — ведь только он мог приглашать ее в свои сны, когда хотел показать что-то, о чем нельзя было говорить вслух. Свет приближался, а вместе с ним голоса — Злата остановилась и прислушалась — в глубине кто-то разговаривал. В полном недоумении, но все еще так же бесстрашно девушка двинулась дальше, но уже помедленнее, пытаясь разобрать, о чем говорили обитатели пещеры. Пение! Да, точно! Находящиеся в пещере люди не говорили, а пели — медленно, протяжно, на незнакомом языке. Дойдя до сводчатого входа в пещеру поменьше, Злата остановилась и осторожно выглянула из-за осколка каменной плиты. В пещере по периметру горели костры, но почему-то не желто-красным, а синеватым пламенем, совершенно не давая дыма. В центре располагался большой краеугольный камень.

— Алтарь, — подумала Злата и вздрогнула.

Между костров стояли люди в белых одеяниях, похожих на саваны. Их лица закрывали низко опущенные капюшоны. Они вполголоса пели что-то и периодически синхронно воздевали руки вверх. Злата присмотрелась и в ужасе зажала рот ладонью, чтобы не закричать: на руках у странных людей было не по пять, а намного больше пальцев — в колышущемся свете костров они шевелились и были похожи на щупальца. Внезапно по ногам девушки подул ветер, и Злата услышала топот ног, так похожий на тот, который мучил ее в кошмарных снах. Девушка нервно поежилась и сама не заметила, как двинула ногой довольно крупный камень, который произвел намного больше шума, чем должен был. Поющие напряглись и как по команде уставились в темноту. Злата медленно, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не побежать, начала пятиться к выходу. Участвующие в странном обряде еще какое-то время молчали, а потом так же синхронно снова начали петь. Злата развернулась и дала деру. Она не думала о том, как будет добираться до дома, выйдя из пещеры, понимая, что все это ей просто снится. В какой-то момент девушка увидела яркие морозные звезды и ощутила холод — еще бы, ведь она была в пижаме и босиком. Зябко поежившись, Злата переступила на снегу, поджимая по очереди ноги, и… проснулась. В незашторенное окно заглядывало хмурое — в дымке — зимнее солнце. На часах было почти десять.

— Ну ты и поспать, Левандовская, — Алина влетела в комнату, как на помеле. — Вставай, лежебока, мы уже позавтракали, но поддержим тебя и поедим еще раз. Мама Дэвида наготовила кучу вкусностей, и когда только успела!

Пока Злата одевалась и заплетала волосы, Алина нарезала круги по комнате со скоростью небольшого крейсера и стрекотала о том, как прошло утро и что она успела узнать.

— Кстати, Фельдман пошел звонить главврачу психушки, где содержится Марина Алексеевна, — доложила она. — Адышева вся извелась и караулит под дверью, пытаясь подслушать его разговор. Кстати, почему-то ее ревность крайне избирательна, к твоей маме она его не ревнует! А чокнутая профессорша действует на нее, как красная тряпка на быка. Как ты думаешь, может быть, это начало какого-то психического отклонения? Паранойи там или шизофрении… Может, нам стоит подумать над тем, чтобы поместить Карину в психдиспансер? Подлечится и заодно будет в курсе передвижений Сыровой. Может, даже подружится с соперницей на почве общего диагноза.

Окончательно развеселившись, Алина расхохоталась так, что громко хрюкнула. Тут уже, не выдержав, захохотала Злата. Повалившись в изнеможении на кровать, они смеялись, пока не начали икать, причем, практически синхронно.

К завтраку подруги смогли спуститься только минут через двадцать. Несмотря на то, что хозяева и гости давно поели, стол был накрыт так, словно гостей ждали с минуты на минуту.

— Злата, садись скорее, — хозяйка выглянула из кухни. — Кофейку?

— Спасибо, я сама! — Злата метнулась было в сторону кухни, но была решительно остановлена мамой Дэвида.

— Сиди, девочка, ты в гостях! Я сама справлюсь!

Алина тем временем уже уютно угнездилась на стуле с высокой спинкой и вовсю намазывала джемом огромный кусок хлеба.

— У меня что-то просто волчий, прости за каламбур, аппетит, — ответила она на немой вопрос подруги. — Наверное, на нервной почве.

— Брось, когда это ты нервничала? — хмыкнула неслышно подошедшая Карина. — А я вот не отказалась бы опять позавтракать! Ну, что тут у нас? — и она в предвкушении потерла ладони.

Стол действительно поражал изобилием, и не сесть за него было бы просто преступлением.

На тонкой холщовой скатерти по периметру были расставлены тарелки тончайшего фарфора, приборы завернуты в тканые салфетки с монограммами. Было совершенно непонятно, когда Беате Алексеевне удалось приготовить все, что стояло на столе: бутерброды с курицей и рыбой, нарезанные пластами свежие овощи, еще теплые булочки, оладьи, тосты, несколько плошек с джемом, вареньем и медом, сок и молоко в стеклянных кувшинах и накрытая полосатым полотенцем керамическая кастрюлька в углу стола.

— Там — каша! Вкуснючааая, — отрапортовала Карина. — Я слопала две порции!

— Кто бы сомневался! — вернула подачу невозмутимая Алина, жеманно жевавшая ломтик огурца и мучительно раздумывавшая, влезет ли в нее бутерброд.

— Девочки, брэк! — Злата открыла кастрюльку, понюхала — пахло упоительно! — и положила себе в тарелку геркулесовой каши, от души сыпанув туда же горсть орехов. — Давайте, подумаем, чем нам нужно заняться в первую очередь.

— Я знаю! — подскочила Карина и даже руку подняла, как отличница на уроке.

— Слежка за психбольницей исключается, — подала голос Алина, все же не выдержавшая соблазна и жующая бутерброд.

Карина сразу же опустилась на стул, как сдувшийся воздушный шар.

— Ты что, на самом деле хотела выслеживать Сырову? — непочтительно заржала Алина. — А я просто так ляпнула.

— Кстати, о Сыровой! — Фельдман возник в гостиной, как всегда, неслышно. — Я только что разговаривал с главврачом психиатрической клиники, и он уверил меня, что Марина Алексеевна находится под надежной охраной, получает необходимую медикаментозную терапию и даже, по его словам, начала проявлять интерес к социальной жизни клиники — попросила ручки и бумагу.

— Умереть — не встать! — прокомментировала острая на язык Алина. — Сто процентов, готовится писать завещание!

— Ох, что-то мне это совсем не нравится, — покачала головой Карина.

— Мне тоже, — признался Фельдман. — Но будем верить в лучшее. С этими словами он поднялся и вышел из гостиной.

— Девочки, вы слышали?! — Карина обвела подруг торжествующим взглядом. — Он сказал, что ему тоже НЕ НРАВИТСЯ!

— Слышали — слышали, — вяло отреагировала Алина. — И очень за тебя рады. Златик, а ты почему такая задумчивая?

— Все нормально, — отмахнулась Злата, в очередной раз прокручивающая в голове свой странный сон — явь. — Просто думаю о своем.

— Ты всегда думаешь о своем с таким зверским выражением лица? — Алина делано засмеялась, но в ее голосе явственно слышалась тревога…

Несмотря на не очень веселое утро, день в Кресновце подруги провели просто великолепно. Все-таки это был потрясающий город: величественный, спокойный и очень красивый. Несколько часов подряд девушки ходили по многочисленным магазинам и магазинчикам, любуясь ярко и со вкусом украшенными витринами. Никакой особенной целью они не задавались, однако уже через несколько часов их кошельки заметно опустели, а в руках появились пакеты с покупками. В этом городе просто нельзя было ничего не купить.

К пяти часам все трое совершенно выдохлись, и только неутомимая Алина все еще подавала признаки активности, поглядывая на витрины.

— Я предлагаю немного прогуляться и поболтать, — предложила Злата. — Одним, без взрослых.

Выйдя из торгового центра, подруги медленно пошли по тротуару.

— Ты о чем-то хотела нам рассказать без посторонних ушей? — спросила проницательная Алина.

— Да, произошло что-то странное, — Злата потерла виски указательными пальцами и набрала в легкие воздуха, как перед прыжком в воду.

— Вот это встреча! — раздался чей-то звонкий голос. Подруги синхронно повернулись — от стоящего неподалеку киоска со стаканчиком кофе в руке к ним спешила Виктория. Ее рыжие кудри горели на солнце.

— Привет! Привет! — Виктория обнималась с девочками, как будто знала их по меньшей мере год. — Гуляете? И, судя по всему, весьма продуктивно? — она указала глазами на пакеты в руках подруг.

— Да, очень, — рассмеялась Злата. — В вашем городе просто невозможно ничего не купить.

— Это точно! — хмыкнула Виктория. — Как Дэвид?

— Все прекрасно! — пожала плечами Злата. — Каникулы — это всегда здорово!

— Я как-нибудь загляну к вам в гости, — пообещала Виктория. — А сейчас, извините, спешу.

— Кстати! — она вдруг резко обернулась и пристально посмотрела Злате в глаза. — Многопалых не надо недооценивать, они действительно опасны!

— Кого не надо недооценивать? — переспросила Алина. — Злат, ты поняла, о чем она говорит?

— Нет, — медленно произнесла Злата, внутренне поежившись от внезапно нахлынувшего страха. — Я не знаю, что она имела в виду.

Злата шла, машинально поддерживая разговор, а сама думала о своей встрече с Алисой, о сегодняшнем сне, о словах Виктории. Подходя к дому Каменецких, она твердо решила не рассказывать ничего подругам. Она уже никому не могла доверять, как раньше…

После обеда, разобрав и перемерив купленные вещи, девушки спустились в столовую, где уже сидели за партией в шахматы Фельдман и Бронислав Густавович.

— Смотри, как люди развлекаются! — наблюдательная Алина толкнула локтем Злату.

Злата повернулась в сторону играющих: отец Дэвида явно читал мысли противника и готовился выиграть партию. Фельдман, обычно расслабленно-ироничный, был против своего обыкновения крайне напряжен: хмурил лоб и щелкал пальцами.

— Милейший, перестаньте производить посторонние звуки, это отвлекает, — с пафосом произнес Бронислав Густавович.

— Отвлекает от чего? От копания в моей голове? — хмыкнул явно раздосадованный Артур Арнольдович.

— Была бы охота там копаться! — ответствовал хозяин дома, но было видно, что он слегка смущен.

Тем временем в столовую спустился Дэвид, на ходу надевающий куртку.

— Схожу подышать, — ответил он на немой вопрос сразу как-то подобравшейся Златы.

— Можно с тобой? Я быстро! — и, не дожидаясь ответа, она бросилась вверх по лестнице.

— Что мне особенно нравится в этой девушке — это ее способность быстро собираться! — провозгласил Дэвид.

— А что, больше ничем я тебя не заинтересовала? — лукаво спросила Злата, спускающаяся вниз, держа в руках охапку одежды. Сзади по ступенькам, подобно монаршему одеянию, за ней торжественно волочился шарф.

— Мне в тебе нравится всё! — поднял руки Дэвид. — Только прошу, не сердись!

— Очень надо! — рассмеялась Злата.

— Ну, и куда мы идем? Мы же не просто гуляем, — поинтересовалась девушка уже на улице, ожесточенно наматывая на шею шарф и хлопая по карманам в поисках перчаток.

— Ты права, — отозвался Дэвид. — Я хочу кое-что проверить.

Какое-то время они шли молча. Дэвид был погружен в свои мысли. Злата не хотела его отвлекать, пытаясь самостоятельно вычислить маршрут их следования.

— Кладбище или психиатрическая больница? — гадала Злата. — Или Дэвид хочет показать мне ту пещеру из моего сна?

Однако все оказалось гораздо прозаичнее: они подошли к остановке, возле которой как раз стоял автобус номер шестьсот тринадцать.

— Наш! — Дэвид потянул Злату за рукав и усадил на последнее сиденье.

— Куда мы едем? — не выдержала Злата.

— В Старый город, — немедленно отозвался Дэвид. — Вообще-то я хотел съездить туда один, там может быть небезопасно.

— Что ты хочешь выяснить?

— Там живет старинный друг отца, когда-то они вместе работали, но потом Даниил Павлович серьезно заболел, и ему пришлось оставить службу.

— Почему он живет в Старом городе? Он — один из этих? — недоуменно спросила Злата.

— Нет, он вполне обычный человек, — пожал плечами Дэвид. — Его родители когда-то там жили. Теперь он живет в их старом доме и не хочет никуда переезжать. Семьи у него нет. По-моему, он своего рода отшельник. Не любит суету и вообще крайне избирателен к людям.

— Почему ты вдруг решил навестить его?

— Честно говоря, я и сам не знаю, — покачал головой Дэвид. — Просто в последнее время я чувствую какое-то внутреннее беспокойство, которое с каждым днем всё нарастает. Но я не могу понять, что всё это значит, откуда придет беда. Даниил Павлович живет в Старом городе. И пусть он там практически ни с кем не общается, у старика все же есть уши, и он мог что-то где-то услышать. Что-то, что, возможно, натолкнет меня на правильный путь.

Дом отшельника на самом деле находился на краю Старого города — сразу за ним начинался густой лес. Само строение — низкая деревянная изба с подслеповатыми оконцами, наполовину прикрытыми давно некрашеными ставнями, — напоминало ворчливого старика. Дэвид отворил скрипучую калитку, увитую засохшим диким виноградом, и уверенно пошел к дому через заснеженный двор. Хозяин был на веранде — сидел в кресле-качалке недалеко от пылающего камина, закутанный по самое горло шерстяным пледом. Рядом на грубо сколоченном деревянном столе стояли чайник, молочник и вазочка с вареньем.

— Здравствуйте, дядя Даниил! — с порога поздоровался Дэвид и выдернул из-за спины несколько смущенную Злату. — Это Злата!

Старик осмотрел пришедших с головы до ног и слегка улыбнулся краешком губ.

— Проходите, присаживайтесь. Я как раз собирался пить чай. Девушка может взять плед — так будет теплее.

С этими словами хозяин развернулся к столу и взял дрожащими руками чайник.

— Барышне, я полагаю, с молоком?

— С молоком, — развеселилась осмелевшая Злата, — и с крендельком.

— Ну, чего нет — того нет, — шутливо развел руками старик. — Но есть варенье, весьма недурное, так называемое царское. Барышня, вот вы знаете, из чего варят царское варенье?

— Если я не ошибаюсь, из крыжовника, — ответила Злата.

— Не ошибаетесь, — удовлетворенно крякнул старик. — Приятно, когда современные молодые люди имеют представление не только о телефонах и компьютерах. Тогда я попрошу вас, милейшая барышня, достать из буфета еще две чашки. Там же, в ящичке, вы найдете ложечки.

— С удовольствием! — откликнулась польщенная Злата и подошла к явно старинному, крашеному белой краской, деревянному буфету. Ее внимание привлекли фотографии, в большинстве черно-белые, развешенные в простенке между камином и буфетом. На некоторых из них был сам хозяин: молодой — в военной форме, в более зрелом возрасте — в окружении каких-то людей. На одной из фотографий Даниил Павлович стоял на фоне какого-то монументального здания с двумя мужчинами, в одном из которых девушка без труда узнала Бронислава Густавовича. Другой мужчина — низкорослый, плечистый, кудрявый — чем-то неуловимо напоминал отца Дэвида.

— Это мой дядя, Август, — Дэвид незаметно подошел сзади. — В то время они с отцом были очень дружны. — Вот еще его фото.

На другой фотографии, кроме дяди Дэвида, было еще много людей, стоящих в два ряда. Из второго виднелось лукавое лицо Даниила Павловича. Август стоял в первом ряду с краю, рядом с ним — две девочки, явно погодки.

— Да, было время, и мы были молоды, и все было по-другому, — нарушил молчание хозяин дома. — Но, как я понимаю, вы пришли ко мне не просто с дружеским визитом, а с конкретной целью. Излагайте, я вас слушаю.

— Что-то будет, дядя Даниил, — сказал Дэвид. — Только я никак не пойму, что именно.

— Да, тучи сгущаются, — пробормотал старик. — Скоро будет гроза.

— Гроза? — озадаченно переспросил Дэвид и оглянулся по сторонам, словно желая удостовериться в том, что он не ошибся и на улице на самом деле зима.

— Она самая, — с явным удовольствием подтвердил старик, неторопливо потягивая чай через соломинку из стоящей на столе чашки. — Тучи движутся быстро, и их много. Гроза будет знатная!

— Значит, мне нужно быть начеку, — пробормотал Дэвид. — Нам всем.

— Возможно, тучи еще разойдутся, — пожал плечами Даниил Павлович. — Ты же знаешь, как это бывает. Погода так переменчива. И люди тоже…

— Спасибо, дядя Даниил, я подумаю над тем, что Вы мне сказали, — Дэвид допил чай, поднялся из-за стола и подал Злате ее пуховик.

— На здоровье! — отозвался старик. — Кстати, барышня, запомните, что выход и вход — не всегда одно и тоже. Правду говорят те, кто утверждает, что безвыходных ситуаций не бывает. Не зря древние говорили: «Если хочешь взлететь — подпрыгни!»

— Хорошо, — озадаченно кивнула головой Злата, абсолютно не понимая, что имел в виду хозяин дома.

Она была уже на пороге, когда Даниил Павлович неожиданно произнес:

— На самом деле, многопалые — страшные существа, не нужно их недооценивать. Солнечным это было ясно давно.

Попрощавшись, Дэвид и Злата вышли на улицу. Какое-то время Злата шла молча, старательно обдумывая последние слова старика.

— Дэвид, а почему Даниил Павлович ушел со службы? — спросила она. — Ты сказал, что он серьезно заболел.

— Да, у него болезнь Паркинсона, — ответил Дэвид. — Прогрессирует медленно, но в последнее время приступы все чаще. Оставаться на службе, понятное дело, ему не позволили, а устраиваться куда-то в другое место, например, сторожем, Даниил Павлович не захотел. Поэтому не всегда стоит задумываться над его словами. Я и сам, бывает, его не понимаю.

— А мне кажется, что он говорил вполне осознанно, — пробормотала Злата. — Понять бы еще, что именно он имел в виду.

Домой Дэвид и Злата попали как раз к ужину. За столом царило сдержанное веселье, Миша беззлобно пикировался с Алиной, Карина трепетно ухаживала за сидящим рядом Фельдманом, пока тот шутливо не сообщил, что сию же секунду лопнет.

— Ты пропустила самое интересное, — сообщила Алина Злате, когда та уселась за стол. — Шахматная партия оказалась под угрозой срыва! Бронислав Густавович бессовестно читал мысли Фельдмана, а тот, догадываясь об этом, специально вводил соперника в заблуждение. В итоге на шахматной доске творилось что-то невообразимо странное. Так они пытались дурить друг друга минут сорок, потом им это надоело, и с большой неохотой была объявлена ничья.

— Да уж, шахматный турнир вампира и оборотня — это то, на что стоило бы посмотреть, — хмыкнула Злата.

— А вы где были? — спросила Алина, при этом, как показалось Злате, замерла и прислушалась добрая половина стола.

— Гуляли, — улыбнулась Злата. — Погода шикарная!

Алине оставалось только согласиться с тем, что погода действительно шикарная.