Обернись!.. Часть четвёртая

Ирина Арина (2024)

Прямое продолжение первых частей, без вступления и предыстории.Я вернулась в Аршанс. Исполнение пророчества в самом разгаре, но путь, по которому оно пойдёт, до конца не определён. От нас зависит судьба мира, а что можно сделать, когда сделать ничего нельзя? Как найти выход там, где его нет? Или нам так только кажется?Чего не будет: политики, бизнеса, острой эротики.Что будет: история глазами главной героини.Предупреждение: содержит сцены жестокости.За обложку большое спасибо Нисмиане Королевне!

ГЛАВА 2 — Про Озеро, тропы и рояль

К нам никакие звуки не пробивались. Хотелось верить, что от нас тоже. Впрочем, в тщетности этих переживаний я смогла убедиться, стоило нам выбраться в гостиную на ужин. Происходи такое в обычном доме, стены его било бы нервной дрожью, а двери старательно выносили добрые соседи, подкреплённые силами стражей правопорядка. Грохот чего-то из области очень тяжёлого рока разве что не сносил с ног звуковой волной и требовал немедленно открыть рот, чтобы выровнять давление на барабанные перепонки, но судя по то ли прибалдевшим, то ли обалдевшим лицам Фаарра, Шаани и Зинки, их это полностью устраивало. И моего мужа, кажется, тоже, уходить отсюда ему точно не хотелось и из него немножко выглянул тот юный Алдар. Воображение быстро нарисовало их всех времён беззаботности и бесшабашности, до Мрачных дней. Попутно я сделала открытие: если в Аршансе случались извержения вулкана, то догадываюсь, что было их причиной.

Я честно попробовала изобразить, что мне это всё тоже по кайфу. Ну да конечно! Так Алдариэль и поверил! Одного взгляда хватило на мою теоретически довольную физиономию, чтобы тут же вернуть в благословенную тишину нашей комнаты. И доставкой туда запасов продовольствия он занимался уже сам. А от щедрого предложения вернуться к веселящейся троице отказался без малейшего сожаления. От этого было одновременно приятно, что выбрал он меня, и неловко, что я лишила его этого маленького удовольствия. Я попробовала избавиться от неловкости и сразу получила хороший нагоняй за сомнения в расстановке его приоритетов. Выпрашивать прощение мне понравилось.

Уже на самой границе сна и яви меня осенила очередная гениальность. Кто её только просил об этом? Если, забирая боль, я чувствую всё, что чувствует мой пациент, то не может ли быть так, что своим невозможным удовольствием от нашей близости я обязана Алдару? В смысле, обязана-то ему в любом случае, но не его ли ощущения повышенной чувствительности, подаренные эльфам волей Фаарра, я получаю? Потому что то, что происходит со мной, никак не вписывается в традиционные рамки. Или мне это только кажется и так бывает и у других? И не спросишь ведь ни у кого! В самом деле, не бегать же по Аршансу, выясняя: «Кто спал с эльфами? Как оно вам?». Фу, Ольховская! Мысли у тебя… Ты их ещё развить постарайся и сузить до одного конкретного эльфа. Ага, давай, включай режим ревности, самое то оно сейчас. Он с тобой? Тебе хорошо? Что ещё нужно? Действительно, какая мне разница, почему оно так? Факт в том, что оно так. Всё, точка. Вот только… А не пришёл ли к тем же выводам Алдариэль ещё в самом начале наших отношений? Не стало ли именно это причиной их начала? И… Бли-ин! Ольховская, ты со своим самокопанием ещё к нему докопайся. Имеешь все шансы получить первую семейную ссору. Хочешь? Нет? Тогда не лезь, куда не просят. Спи лучше, пользы больше будет.

Следующее утро мы встречали уже вполне бодрыми, но всё равно все дружно о нас заботились и ничем не напрягали. Я очень надеялась, что придёт Тайриниэль, но Фаарр лишь передал привет от него. Сами Младшие дома появлялись наскоками по очереди, проверяли, что у нас всё в порядке, выдавали ценные указания и снова исчезали. Мы развлекались разговорами, музыкой и просмотром всех подряд передач по маговизору — Зинка продолжала познавать Аршанс. И тут обнаружилась интереснейшая вещь. На технические средства влияние Младших не распространялось и моих знаний общеаршанского едва хватало, чтобы уловить суть, зато подруга понимала всё полностью. Ваади объяснил это пробивающейся сквозь нарушенный блок силой Тээрри.

С полным же снятием блока вышла заминка. Вмешиваться в магию друг друга Младшие не имели права. То, что Зинка не является Тээрри полностью, этого условия не отменяло, и Фаарр за одну лишь неосуществившуюся попытку заблокировать её в первый день отхватил недельное ограничение собственной магии. На что оно влияло, мне было не очень понятно, каких-то существенных изменений я не замечала, но сам Огненный нервничал, хоть и старался не показывать этого. Так вот, полностью выпустить на свободу Зинкину магию могли только Старшие, а никого из них в Аршансе не было. Мне это подозрительно напоминало дни нашего марафона по тропам, но Водный успокоил, что ситуация вполне нормальная и весьма частая, Старшие далеко не всегда присутствуют здесь. Я ему верила, но что-то не давало совсем успокоиться. Значит, как влепить Фаарру ограничение — они тут, а как снять блок с Зинки — сразу нет? Эти подозрения развеял сам Огненный, ему прилетело от Великих вместе с посланием для меня. То, что я приняла за угрозу Алдариэлю, относилось к Фаарру.

Вечером «Первое Честное МВ» обрадовало совершенно неожиданной, но очень приятной новостью. Почти половина мест публичных экзекуций, подготовленных для исполнения указа императора, оказалась разрушена стихийными бедствиями. Где-то поднялся локальный ураган, не затронувший ничего другого, где-то ударил такой мороз, что установленные столбы рассыпались льдинками, где-то в них ухнула молния с абсолютно ясного неба и они сгорели дотла. Всё это было совершенно замечательно, но…

— Фаарр, а вам это можно? Это не вмешательство?

— Полное вмешательство и нам категорически нельзя, — подтвердил он с загадочно-невинным выражением лица, и ещё невиннее добавил: — А Шану можно. Пока не вернёт стихию, его здесь нет.

— Здорово! А его не заметят?

— Заметят, но не сразу. Пока Старшие не придут, может спокойно гулять, при них пару дней продержится. Ну, или пока сама стихия не потянет, дней десять ещё.

Это был бы идеальный вариант. Алдару хватило бы времени полностью восстановиться, призраки успели бы освободить ещё кого-то, исполнение указа Миреда отодвинулось бы хоть на небольшой срок, а мы все вместе возможно смогли бы найти какой-то выход из замкнутого круга.

Ещё одной проблемой, требующей срочного решения, стали молчуньи. Злая вода Озера не только не выпускала их на берег, но и защищала от посягательств любителей сексуальных развлечений. Теперь этой защиты не было. Оставалась маленькая надежда на их специфическое отношение к мужчинам. При появлении любого представителя противоположного пола, включая Ваади, русалки прятались под водой и отказывались показываться на глаза. Сохранится эта особенность или русалочья физиология возьмёт верх и сама выведет их берег, никто не знал. Пока сохранялась, от Водного, пошедшего к ним на переговоры, молчуньи привычно сбежали. На всякий случай он поручил обычным русалкам присматривать за странными соседками и звать его, если хоть одну из них куда-то потянет. К сожалению, рассчитывать на хвостатых красоток особо не приходилось, более-менее приличными мозгами из всех обладала только Малка, у остальных мысли, направленные не на секс, задерживались только в случаях крайнего потрясения.

Ещё одной хорошей новостью было, что после вчерашнего совместного рок-концерта и распития энного количества и крепости спиртного Фаарр и Зинка помирились. Вопреки нашим ожиданиям, Зеной она осталась лишь для Шаани. Огненный после недолгих размышлений предложил ей два варианта имени, приближенных к местному звучанию: Зининда и Зинадия. Она в ответ выдала чуть подкорректированный вариант дяди Димы: Зиновия. На нём и остановились. А в сокращённом виде ничего изменять не пришлось, крамольных «а-ша» в Зинкином имени не содержалось. Ваади заодно потребовал от неё и Рычащего перестать называть меня Машей даже дома, чтобы в запарке не ляпнуть это где-нибудь в неподходящем месте. Зинка не преминула язвительно уточнить, во многих ли неподходящих местах, где меня называли по имени, я успела побывать, но Машу заменила на Мэри, Шаани такой вариант тоже устроил.

Чего было не отнять у «Первого Честного МВ» — картинку они показывали честную. А что до сопровождающего её текста… Ну-у, каждый видит то, что хочет. И имеет право на собственное мнение. Результаты второго рейда Шаани впечатляли. Безработица устроителям публичных мест в ближайшие дни не грозила, всё, возведённое их непосильным трудом, валялось живописными обломками и на наш непритязательный вкус весьма украшало пейзаж. Рычащий благосклонно принимал заслуженную благодарность и не менее благосклонно рекомендовал засунуть наши восторги в известное место. Потому как это его святой долг и обязанность — примерно так оно должно было звучать в переводе с его языка на патетический.

Приглашённые эксперты в студии ломали копья, выискивая объяснения природным феноменам. Некоторые — в прямом смысле, два особо рьяно отстаивающих свою точку зрения мага обменялись любезными ударами огромных острых сосулек и были препровождены для продолжения выяснения степени правоты в специально отведённую зону, желающие могли понаблюдать за ними на отдельном экране. Остальные обходились словами. От кого первого в разгар словесной баталии прозвучало слово «призраки» уловить не получилось, но тема была мгновенно подхвачена, развита и доведена до логического завершения. Виновником происходящего признавался принц Алдариэль.

— Чужих заслуг мне ещё не приписывали, — не поняла, в шутку или по-настоящему возмутился Алдар.

— Дарю, у меня таких много, — Шаани потянулся. — Поспать бы часиков несколько. Но дела, дела.

— Иди уже, пока мои дела твоим делам все последние сплетни не выложили. А они уже начали.

Рычащий исчез, не дослушав Ваади.

— Завтра прогуляемся, Огонёк?

Вот это мне уже не нравилось. Понятно, что отсиживаться здесь Алдариэль не собирался. Но так рано? Физически мы чувствовали себя нормально, а насколько восстановилась магия, сказать было трудно. Мне трудно. Свою я не чувствую, а видеть потенциал других могут только Младшие. И хорошо, что могут! Я просемафорила глазами вопрос Фаарру. Лишь бы понял, чего хочу. Понял или нет, не поняла, но ответ получила. Не совсем мне, Алдару, но зато прямой, без недоговорок.

— Рановато, у тебя чуть больше половины.

— Хватит, ребятам передай, пусть собираются.

— Про Мар не забыл?

— Нет, у Алиани подождёт, буду к ним заглядывать. Да, Арри?

Нет, любимый! Я с тобой, иначе свихнусь.

— Да, Алдар, конечно.

— Рискованно, Дар, — предупредил Огненный. — И очень рискованно.

— Чем? Лес не примет? Она моя жена.

— А фиг его знает. Тут таких случаев ещё не было. Из-за тебя, может, и примет, но я не об этом. Великие, Дар. Не советую им противоречить.

— Что предлагаешь? С собой брать? Огонёк, вот это точно рискованно.

— Большой вопрос. Если прилетит от Великих, помочь никто не сможет. А прилетит не тебе — ей, условия они ей ставили.

— Варианты?

— А нет вариантов, Дар. Будем гулять вместе.

Фаарр, я тебя обожаю!

— Хорошие вы все ребята, — нарочитое восхищение у Зинки зашкалило. — Все при деле, все заняты. Одна я — бедная, неприкаянная. А как насчёт и меня взять с собой? Предложить девушке экскурсию по местам достопримечательным? Познакомить, так сказать, воочию. Хотя бы с Лесом.

— Не поверишь! Никак! — тоном Ваади отказал Фаарр, то есть, сначала своим, шутовски-серьёзным, а потом Водного. — Девушка под чутким руководством моего брата будет познавать тонкости психологии…

— Фар, про тонкости и психологию я Зиновии сам объясню, — не одобрил перехват своих обязанностей Ваади. — С учётом психологии и тонкостей восприятия.

— Вот. Слышала? Готовься, — легко согласился Огненный. — Мар, и ты готовься, одежду себе подбери потеплее. Ты тоже приоденься, это на тебе не очень смотрится. Всё, топайте.

Зинкиным гардеробом никто до сих пор не озаботился, сама она напомнить постеснялась и щеголяла в моих вещах. А размеры у нас не очень совпадали, особенно рост, и смотрелось на ней всё, действительно, не очень.

Шоппинг по-аршански подружке понравился. И, вообще, вдвоём его проводить вышло несравнимо веселее. Не знаю, тонкости какой психологии собирался учитывать Ваади, но одна общеизвестная тонкость женской работала безотказно. Обновки настроение нам обеим подняли. А ещё Зинка затащила меня в раздел эротического белья, куда я ни разу не заглядывала. Ну-у… Правильно затащила!

Бродить по зелёной траве залитого солнцем берега в зимних куртках казалось странным. Ещё более странным оказалось выйти из лета в заснеженный Лес. Фаарр был с нами, но не проявлялся, эльфы уже ждали. Ни Тайрина, ни Шериниэля среди них не было. Половину парней я совсем не знала, через мои руки они не проходили, лица изуродованы шрамами. Ой, сколько же у меня ещё работы! На минутку стало страшно. Это когда кто-то находится на Грани о себе забываешь, а так очень даже вспоминается сколько далеко не приятных ощущений приносит процесс лечения. На меня незнакомцы реагировали спокойно, о человеческом происхождении не напоминали. Старые знакомые, как обычно, одарили сиянием улыбок и… Нет, не как обычно, смотрели, словно хотели что-то спросить и не решались. Вопрос прояснил вылетевший откуда-то из-за деревьев Лиони. Сначала оповестил весь Лес о факте моего присутствия:

— Маррия! Вернулась! — потом сразу перешёл к делу: — Ты мелкого вылечишь?

Рамал цыкнул на сына и внёс окончательную ясность:

— Парни пацана вчера вытащили, ребёнок совсем. Опасного ничего, но смотреть больно. Кто, чей — не знаем, молчит, ни слова не сказал ещё. Из наших никому не знаком. Пока у Яриани вместе с порослью поселили.

— Понятно, Рамал, — кивнул Алдариэль. — Вас проводим, посмотрим. Да, Арри?

Мог бы и не спрашивать. Я, наоборот, боялась, что будет отговаривать. Но или слова Старшей, что меня не стоит удерживать, подействовали, или он сам понимал, что всё равно пойду, и не хотел конфликта между нами.

Потом Алдар называл места, куда отправлялись спасательные группы, промежуточные точки встречи с нами и время, когда им нужно быть в пункте назначения. Наброшенные им иллюзии превращали эльфов в селян. Кроме последней тройки, с которой уходил Рамал, эти стали похожи на представителей городской интеллигенции. С небольшими интервалами во времени от Леса отъехали пять повозок, запряжённых лошадьми, и один кармаг среднего класса с вместительным салоном и объёмным багажником. Фаарр тоже исчез. А нас Лиони повёл знакомиться с эльфёнком.

Встретила нас взрослая дриада и старательно поджимающие губы, расползающиеся в улыбке, дриады-подростки. Судя по всему, Лиониэль был гостем здесь частым и желанным. И жутко серьёзным сейчас, переполненным чувством собственного достоинства от важности исполняемой им миссии. Вежливо поздоровался с Яриани, сурово кивнул остальным и гордо сообщил о цели нашего визита. Мы ему не мешали, не подрывали пареньку авторитет в глазах ровесниц, и не менее старательно, чем они, скрывали прорывающиеся улыбки.

Дриадскую поросль я видела первый раз, до этого не доводилось. А девчонки были забавные: простенькие, нескладные, совсем не похожие на утончённых красавиц, которыми должны скоро стать. И очень живые. Бли-ин! Увижу Флэарри, поинтересуюсь, с какого перепуга ей в голову стукнуло загнать их в рамки ненормальных законов, заставлять скрывать чувства и эмоции, всегда уходить в сторону без малейшего сопротивления. Ольховская, тормози! Революцию в Лесу тебе не заказывали. Они живут так веками, значит, есть какой-то смысл в таком укладе. Ну да, это так, торможу. Но всё равно поинтересуюсь.

Яриани провела нас в большую светлую комнату с кучей детских игрушек. В ней обнаружились ещё две дриады помладше и эльфёнок. Девочки что-то ему рассказывали, он не реагировал, сидел на полу, обхватив колени ручонками и опустив голову. При нашем появлении вскинулся, тяжело поднялся на ноги и замер, глядя на меня в упор прищуренными сердитыми глазами.

Мамочки! Совсем кроха, на наши лет пять, если не меньше. На щёчке уродливый шрам, на другой — явно свежий ожог, губы воспалённые, пальцы на одной руке скрючены и, кажется, не действуют. Это из того, что видно, а что скрывается под одеждой… Алдар сжал ладонь, успокаивая.

— Алиани сейчас придёт.

Я сморгнула слёзы, кивнула. Какой же сволочью надо быть, чтобы издеваться над ребёнком? Сколько лет кошмара ему досталось? А сколько их таких ещё? Я ведь и не задумывалась, что кроме взрослых в этом аду оказались дети. Даже после Лиони не задумалась, словно он был одним единственным…

Алиани вместе с Узиани пришли почти сразу, принесли всё, что могло понадобиться. Как только малыш заснул, Алдариэль выпроводил всех из комнаты, тут же появился Огненный.

— Мар, не увлекайся, вам сегодня ещё бегать и бегать.

Это я понимала и остановилась, убрав только то, что причиняло эльфёнку боль и доставляло самые большие неудобства. Такими темпами управлюсь дня за три-четыре. На детском теле, казалось, не осталось ничего, не тронутого безжалостной рукой. Я немножко полюбовалась на очищенное от жутких «украшений» нежное детское личико, не поворачиваясь, попросила Алдариэля:

— Вот бы узнать адрес… владельцев и привет передать. Большой такой, чтобы на всех хватило.

— Однажды передадим. Не обещаю, что скоро, но обязательно.

О том, по скольким адресам находятся такие же малыши, я постаралась не думать. Только теперь это не очень получалось.

Проснувшийся эльфёнок встал намного легче, чем предыдущий раз. В сердитом взгляде скользнуло удивление. Осторожно переступил с ноги на ногу, коснулся щеки, тут же отдёрнул руку и замер натянутой струной. Опять подступили слёзы. Сколько же тебе досталось, маленький, что ни во что хорошее ты поверить не можешь? Оттаивай, малыш, пожалуйста!

— Арри, подождёшь меня там? — это словами, а в глазах Алдара просьба не обижаться.

Какие обиды? Не первый день в Аршансе, не первая встреча с эльфами, отлично знаю их реакцию на людей. Я кивнула, погладила мужа по плечу, ушла приводить себя в порядок. В принципе, необязательно, Фаарр всё почистил, но сила привычки, она такая, и после сеанса рукотерапии меня всегда тянуло к воде.

Алдариэля не было минут пятнадцать, потом мы курили, пили кофе, слушали восторженный визг пропущенных к эльфёнку юных дриад и не пускали к ним строгую наставницу, порывавшуюся срочно осудить неподобающее поведение воспитанниц. Очень хотелось увидеть Флэарри.

И снова тропы. Шагнуть в дрожащий воздух, вынырнуть в каком-либо безлюдном месте, обновить иллюзии, уйти к следующей группе. Моя задача заключалась лишь в одном — не отходить от Алдара. В конце третьего круга добавилась ещё одна — не замечать замаячившую вдали белую дорогу. Алдариэлю об этом я не сказала.

В промежутках у нас получалось около часа свободного времени, мы проводили его в домике Алиани. При ребятах мы с дриадой болтали на нейтральные темы: о новостях Леса, о бывшем моём мире, о Флэр. Улучив же минутку, когда Алдара куда-то позвали, а Огненный очередной раз испарился в неизвестном направлении, Алиани, непривычно заблестев глазами, придвинулась поближе и почти шёпотом немного поделилась событиями времён моего отсутствия:

— Никогда его таким не видела, представить даже не могла. Они на третий день после пожара пришли. Алдариэль как не живой был, глаза потухли, осунулся, молчит. С Тайриниэлем только поговорил и опять замолчал. Смотреть страшно. На Тайриниэля и то легче. И его мы удержать могли, Алдариэля — нет. Маррия, он на дороги сна даже не ступил.

— Ты ему пела?

— Эниани, ей сопротивляться невозможно. А с ним ничего не вышло, только в Лесу появляться перестал. Мы боялись, очень боялись, что он сорвётся или сломается. Он первое время словно искал, кто его за Грань отправит, по Кастании в открытую разгуливал, всех имперских магов взбаламутил. Шесть-семь эльфов за день успевал в леса перебросить.

— Один? — что-то у меня сердце сбоить начало.

— Вдвоём. Но ты же знаешь, у Фаарра ограничений… Вытащить в крайнем случае мог, но не больше. Алдариэль это всё прекратил, когда Моринда дважды им переброску сбила, рисковать побоялся. Не собой, эльфами. Они тех двоих еле нашли. Одного в Океан выбросило, Ваади спас, второго у Моринды отбивали. После этого только с «призраками» отправлять стал. Тайриниэль с ними сначала так ходил, а когда тропы его пустили, сам группы сопровождать начал.

— У него же магии ещё мало!

— Ты ему это докажи. Магии мало, зато упрямства много. Там ещё третий такой же на подходе, дождаться не может, когда тропа пустит. А эти двое оживать начали, когда Алдариэль тебя услышал. Маррия, я про тебя знала, что всё настоящее, но чтобы он… Никогда бы не поверила.

— Почему? — мне стало очень обидно за мужа. — У него была Амарриэлли, вы же никто не знаете, что было с ним после неё. Как он это пережил. Ты его глаза видела, когда он вернулся? Я в них смотреть не могла, там такая бездна тоски была… Мне даже вспоминать больно.

— Может, ты и права. Но то, что между вами, не похоже на то, что было между ними. Оно не сильнее или слабее, оно просто другое. Они оба тогда были почти дети, не до конца понимали, какой дар получили. Вы — понимаете. Знаешь, это даже пугает. Вы не живёте друг другом, вы живёте друг в друге.

— А ты это так сразу и определила, — Фаарр возник у двери. — Лиа, ты их видела всего ничего, что первый раз, что второй.

— Я — дриада, не забыл?

— Да? Такая разговорчивая? Что-то новенькое в вашем менталитете. Мар, давай на выход, вам пора.

— А вы не поссоритесь? — после вспышки Огненного я забеспокоилась. — Фаарр, Алиани, не надо. Ладно?

— Не поссоримся, некогда. Топай уже, Дар ждёт. Мар, куда ты так прёшь? Сейчас не лето, одеваться кто будет?

С последнего круга в Лес не возвращались. Группы уже были в городах: пять в тех, что находились в доступной близости от лесов, одна, с кармагом, в Эскориме. Мы присоединились к ним. Дом, у которого остановился кармаг, ненамного скромнее особняка Са-Биры, явно принадлежал не представителю средних слоёв общества. Стало страшно, в таком охраны не быть просто не могло, если судить по нашим. Эльфы вели себя совершенно спокойно, мне бы такие нервы. От уверенного:

— Самый простой на сегодня, — стало ещё тревожней.

Если это простой, то остальных мы собираемся вытаскивать не иначе как из императорской резиденции. Но всё оказалось действительно просто. Алдар и Рамалиэль, ставший под новой иллюзией похожим на стража порядка, подошли к воротам, оттуда выглянул некий тип, быстрые переговоры с демонстрацией каких-то бумаг, через несколько минут ворота опять открылись, выпуская эльфа со связанными руками, тот же тип отконвоировал его до багажника кармага, проконтролировал погрузку, получил лист бумаги, на котором демонстративно расписался Алдариэль, и мы уехали.

— А-а?

— Выполняем указ императора, — объяснил Алдар. — Как законопослушные граждане и официальные представители властных структур.

— Шорельдаля, — со сдерживаемым смехом в голосе добавил Рамал. — О чём официально уведомили граждан сопредельного государства. Правда, узнают они об этом, только когда явятся забирать имущество. Пока они уверены, что отдали его для завтрашнего развлечения.

От «имущества» и «развлечения», выделенных особой интонацией, меня передёрнуло. Представилось, каково это слышать им самим. Слышать? Нет, быть. На протяжении десятилетий быть имуществом для жестоких развлечений. Что-то моя вера в человечество снова дала задний ход.

За городом, на пустынном участке дороги, эльфа достали из багажника, развязали и пересадили в салон. Алдариэль убрал иллюзии. Смотреть на то, как ненависть в глазах сменяется растерянностью, неверием и радостью, я, наверное, никогда не устану. Ой, нет, никаких «никогда», только пока всё не завершится.

Иллюзии вернулись на место и кармаг, уже с четырьмя пассажирами, отправился в обратный путь, а мы на тропу. Оставшиеся группы притаившись в укромных переулках, ждали ночи.

Три из пяти операций прошли примерно по одному сценарию. Алдар недолго стоял у разномастных оград, потом или открывал ворота, или просто перемахивал через забор, и, спустя ещё некоторое время, возвращался с эльфом. Из четвёртого дома он вышел один, призывно махнул рукой и за ворота отправились ещё двое. Не было их подольше, эльфа принесли на руках. Я всё это время ждала в повозках и дрожала не то от холода, не то от волнения. Знание, что где-то тем же самым занят Тайрин, спокойствия не добавляло.

Между третьим и четвёртым домом ещё сбегали обновить иллюзии первым «отстрелявшимся». Хоть и поздняя ночь, и кармаг закрыт, но рисковать понапрасну, путешествуя в реальном облике, им не стоило.

В последнем доме нас поджидал неприятный сюрприз. Там вовсю шло пьяное веселье. Видимо, поэтому его и оставили напоследок, надеялись, что дойдут до кондиции и угомонятся. Но пока на завершение попойки ничего не намекало. Алдариэль уже дважды успел сходить на разведку к высокому каменному забору и вернуться к нам.

— Призраки? — спросил или предложил один из эльфов.

— Ещё подождём. Время есть.

Мне в этой тройке не был знаком никто и на «призраков» они все не тянули. В призрачное происхождение эльфов верили по единственной причине — они были не изуродованы. А лица этих ребят грозили напрочь разрушить легенду. Эти мысли я озвучила.

— Вот и хорошо! — тут же вскинулся один из парней. — Пусть знают.

— Зачем? Чтобы искали лучше? — я сама не ожидала, что так разозлюсь. — Чтобы охраны понаставили? А думать не пробовал? И вообще…

— Арри, успокойся, — одёрнул Алдариэль, и уже не мне: — Насчёт «думать» совет хороший. Рейд не последний, самим себе проблемы создавать из чистой гордости, мол, посмотрите, какие мы — глупо. Всё это мне очень не нравится…

— Алдар! — я сама не разобралась, возмущалась или просила.

— Знаю, — он на мгновенье прикрыл глаза, кажется, даже зубами скрипнул, убрал иллюзии, кивнул. — Давай.

Ну вот, совсем другое дело: всё, что на виду, теперь соответствовало призрачным критериям. И, между прочим, на морозе это не так больно, естественная анестезия получилась. Умыться снегом Алдариэль не позволил, сделал воду, тёпленькую.

Пока общались и лечились, во дворе наблюдаемого дома началось явное оживление. Решили проветриться или пьянка закончилась? Хоть бы второе! В Кастании? В доме, где есть раб? Ну да конечно… Звук рассекающей воздух плети и одобрительные вопли простора воображению не оставили.

— Идём.

Четыре тени с луками за спиной легко преодолели ограду и исчезли из виду. Я сжалась в комочек, вся превратилась в слух. Вопли довольные сменились воплями испуганными, грязным матом и женским визгом. Понять по доносящимся звукам, что происходит, было невозможно, и от этого до ужаса страшно. Хорошо, что всё не слишком затянулось. Ворота снесло с петель, в проёме показались один из спасателей и спасаемый. Новый эльф был в одних штанах и босиком. При виде меня застопорился, но сопровождающий развеял его сомнения и заставил нырнуть в повозку. Следующая пара задержалась на выходе и картинно выпустила по стреле в воздух. Тут же за ними стала стена пламени. Рисовщики, блин! Добежали до повозки, запрыгнули в неё и… И лошади рванули с места. Без Алдариэля. Сквозь мгновенно возникший шум в ушах кое-как прорвался голос Фаарра:

— Дар со мной.

Помогло не очень, перед глазами уже плыл туман и вереницей мелькали лица: Алдар, Тайрин, Шерин, Рамал, Лиони, малыш-эльфёнок, все знакомые и незнакомые парни из сегодняшних групп, только что освобождённый эльф. Голова взорвалась болью, кровь из носа не пошла — хлынула потоком, мир вокруг начал терять очертания и расплываться, сознание… Сознание удержалось на тонкой ниточке родного голоса:

— Арри!

Стоять, Ольховская! Такими темпами ты мужа за неделю перекрасишь в радикальный седой цвет. Ладно, не стоять, лежать. Но отзовись немедленно! Да что же всё так качается? Ах да, мы же движемся. Быстро движемся.

— Алдар… — можно считать отозвалась, прохлюпала.

— Солнышко, ты как? Огонёк, снег давай.

— Мар, зараза! Я же предупредил! — на переносицу хлопнулся ледяной комок. А хорошо помогает прояснению сознания!

— Всё нормально. Правда. Я ничего не… наделала?

— А ты так можешь? У вас теперь весь экипаж окольчуженный. И Дар прицепом. Ему она особенно требовалась. Он же у нас самый беззащитный. А меня чего пропустила? Мар, дискриминация какая-то!

— Огонёк, а помолчать?

— Ни за что! Меня обделили, а я молчать буду? — Огненный резко сменил тон на серьёзный. — Мар, у тебя совесть есть? Мне-то не доверять за что? Знаешь же, что Дара и тебя всегда вытащу.

— Я доверяю. Оно само…

— Само оно… Фиг с ним, в этот раз хоть с пользой, ещё у четверых магия возвращаться начнёт.

— Фаарр, а ты здесь… — запрет Младшим показываться всем продолжал действовать, и я забеспокоилась. — Тебя все видят?

— С чего вдруг? Меня не видят, вас не слышат, болтай в своё удовольствие. Только времени болтать у тебя нет. Вам идти нужно.

— Куда ей такой на тропу? — возмутился Алдариэль.

— Именно туда, на тропу, — не проникся его возмущением Огненный. — Бери и тащи. В скалах ей хуже было, выдержала. Дар, нет других вариантов. Нельзя вам друг от друга отдаляться. Если только Тайрина подключить, пробежится по твоим, пока Мар отойдёт.

— Ему своих хватит, всех не потянет, — отказался Алдариэль. — Что у него?

— Один остался, не очень сложный.

— Тем более, пусть спокойно занимаются.

— Он, кстати, как раз интересуется, что у нас случилось. Догадываетесь, почему?

— Арри!

— А как она могла его пропустить?

— Ты с ним разговариваешь? — мне это, правда, было важно. Ну и тему, заодно, поменяла. — Тоже огонь дал?

— Естественно. Как без связи? Ладно, пора.

— Арри, готова? Сможешь?

— Да. Пойдём. Только…

Кровотечение прекратилось, но выпачкалась я вся. И Алдариэля вымазала. Огненный эту проблему устранил, повозка остановилась, и мы пошли на тропу. То есть, Алдар пошёл и меня понёс. От вновь замелькавшей белой дороги я сразу шарахнулась в сторону. Вот же привязалась! Что ей от меня надо? У кого бы спросить? Жаль, что Флэарри здесь не приснится.

На кольчуги в группе Рамала Алдариэль отреагировал почти спокойно. После второй группы занервничал. Третьей уже не удивился, только вздохнул и спросил, весь Лес у меня теперь одетый или кого-то пропустила. Я попробовала включить логику и пришла к выводу, что удружила тем, кого успела вспомнить. Муж срочно вытребовал с Огненного три плитки шоколада и заставил меня немедленно их съесть.

Ещё два раза мы выходили обновлять иллюзии. В промежутках снова отдыхали у Алиани, я даже успевала немножко подремать. Домой вернулись утром, когда все группы благополучно добрались до Леса. В ожидании последних успели пообщаться с вымотанным до предела и злящимся из-за необходимости моего участия в их рейдах Тайрином. Это он ещё не знал, что на двух кольчугах я в этот раз не остановилась.

Уютно устроившаяся в кресле с чашкой кофе Зинка от нашего вида только ахнула. Ну да, в этом сезоне в моде бледно-зелёный цвет лица. Выслушивать её мнение по этому поводу сил не было, только доползти до душа и отключиться, добравшись до кровати.

Прощальная площадь, Теримитц с мерзкой ухмылкой, скучающая Амина и подвешенный за руки Тайриниэль. Всё, как было тогда. И также, как тогда, я ничего не могла сделать, кричала, рвалась к Тайрину и врезалась в невидимую преграду.

— Арри! Солнышко! Арри, проснись!

Алдариэль выдернул меня из кошмара. Успокоить друг друга мы не успели.

— Дар, гости! — сначала голос, потом и сам Огненный объявились посреди комнаты.

Вот вам и доброе утро. Я чуть подтолкнула мужа:

— Иди. Всё хорошо, — и попыталась выдавить улыбку.

Ну, хоть попыталась. Страшно было от всего: от того, что Алдар уходит, от тревоги в его глазах, от жуткого сна, от неизвестных гостей. А он уже на ходу натягивал брюки и… И всё. Исчез вместе с Фаарром, без рубашки и обуви.

— Озвезденеть! Новое слово в магическом искусстве? Будет бить стриптизом на поражение? — Зинка плюхнулась на кровать. — Маш, твою мать, Мэри… Какая из тебя Мэри? Ольховская, отомри!

— Ты не знаешь, кто? — я с надеждой уставилась на подругу.

— Я — и не знаю? Обидела.

— Зин!

— Тебе не понравится.

— Терникова!

— Моя запчасть собственной мрачной персоной.

— Бли-ин! Бли-ин! Бли-ин!

— Спокойно, Ма… Мэри, сейчас принц поразит её своим голым торсом, и она добровольно сдастся в плен. Я бы сдалась.

— Терникова!

— Что? Расслабься. Это их междусобойчик пока, пусть разбираются. Ты себя рвать каждый раз собираешься? Нет, дело твоё, конечно. Мне его жалко. Допечёшь ведь мужика своими соплями.

— Я стараюсь, честно. Просто…

— Просто вы два психа. В курсе, можешь не продолжать. И знаешь что, перефразируя лучшего друга Винни-Пуха, если это называется любить, то я на это никогда не соглашусь. Маш… Да задолбало! Мэри. Привыкнуть бы! Ассоциацию надо. Мэри Поппинс не прёт, ты на неё не тянешь. Кровавая Мэри… Нафиг, тьфу-тьфу-тьфу, ещё накаркаю. Что ещё? О! Как же оно было? Ольховская, подключайся, песня столетней давности у Примадонны всея эстрады… Вспомнила! «Мэри, запыхалась ты на бегу, Мэри, отдохни-ка на берегу…» Нет, не пойдёт, зря я в туда полезла. Что ж ты такая несовпадательная, ни хрена тебя не подходит?

— Зин, не помогает.

— Жаль, я старалась. Машуль, серьёзно, завязывай с этим. Ничего с ним не случится. А ты и себя и его изводишь.

— Думаешь, ты первая? Мне и ребята, и он сам… Думаешь, я не понимаю? Зин, я, правда, не могу.

— А ты моги. Любишь? Сможешь! Хватит ему того, что тебя за собой везде таскать приходится. Так хоть сама прекрати мужику мозги компостировать. Зашибись, как ему сейчас весело твою кислую физиономию вспоминать и дёргаться: вдруг его солнышку плохо, вдруг у неё слёзки капают. Египетский родственник! Мне и во сне привидеться не могло, что буду принца от тебя защищать.

То, что не могло привидеться во сне Зинке, напомнило то, привиделось мне.

— Зин, мне Тайрин приснился.

— Угу, ещё одна жертва твоих задвигов. Ну, приснился. Дальше что?

— Он из тогда приснился… На Прощальной, когда…

— Твою мать! Машуль, ты из-за этого?

— Да оно всё вместе как-то. Тайрин, Алдар…

— Ничего, они мальчики взрослые, разберутся. А сон… Психуешь, вот и получаешь игры подсознания. Но согласна, видеть такое — нафиг-нафиг! Я себя помню, как колотило после кошмариков. При том, что мне они все — никто. Уговорила, можешь порыдать на моей широкой груди или дружеском плече, выбирай, что нравится. А на эту Прощальную мы Тёмыча попросим заглянуть. Будет у них на одну достопримечательность меньше. А она достопримечательность?

— Была когда-то. Алдар рассказывал. На ней друг у друга прощения просили.

— Прикол! А удобно как! Типа, если тебе на ней свидание назначили, смело решай, в какую сторону башку откручивать будешь.

— Терникова, блин! Никакой романтики.

— Угу, суровый реализм с долей здорового прагматизма. И, заметь, не страдаю от этого. В отличие от.

— Подожди, вот влюбишься, посмотрю я на твой реализм с прагматизмом.

— Что я тебе плохого сделала? Честно говорю, отстаньте от меня со всеми любовями вместе взятыми, мне и без них не скучно. Ну его, короче. Про вчера расскажешь?

Рассказать я не успела. Огненный вернулся.

— Всё в порядке, Мар. Их Вад сейчас доставит.

— Их?

— Пациента тебе подогнали, Дар с ним пока. Лиа и Узиани на подходе.

— А Моринда?

— Смылась. Женщина строгих правил оказалась. Дара увидела и офигела. А он, нет чтоб даме комплимент сделать, сразу швыряется чем попало, никакого воспитания, все правила этикета забыл. В общем, дама обиделась и покинула нас.

— А я что говорила? — заржала Зинка. — В следующий раз без штанов выпускайте, и баста всей заварушке.

— Это ты ему сама предложишь. Всё, девчонки, хорош валяться. Мар, не увлекайся, вам ещё гулять сегодня.

Подводный лазарет снова открылся. К счастью, первый пациент от Грани был далеко, выглядел, конечно, ужасно, но жизни ничего не угрожало. И то, что его решили отдать Чёрной Невесте, для парня оказалось весьма удачно. Вот и вернулись странные понятия радостей и удач Аршанса.

На суровую реалистку вид «удачливого» эльфа произвёл неизгладимое впечатление. Выбирать Зинка не стала, успела порыдать и на груди, и на плече Фаарра.

Новый рейд был, так называемым, ближним, вся дорога до пунктов назначения заняла меньше часа, уходили в него не из нашего Леса, из Солнечного. Я увиделась с Заришиэлем, передала привет Симарии. Всё обошлось без происшествий.

Зато следующий выдался дважды выдающимся. Он был хоть и из Синего, но с новым составом групп. Как я поняла, они менялись постоянно, участвовать в операциях освобождения желали все. Началось всё спокойно. Мы проводили ребят, зашли подлечить эльфёнка, в этот раз спать его уложили заранее. Через один промежуток заскочили домой, к взрослому эльфу. Алдариэль переживал, но молчал, не мешал мне. В лазарете обнаружилась Зинка. Узиани учила её ухаживать за пациентом. В обоих случаях я не усердствовала, забирала лишь немного боли, свалиться от переутомления и подвести всех было нельзя. А, вообще, мы с Алдаром восстанавливались удивительно быстро. Что было тому причиной, никто не понимал. Фаарр ещё прошлый раз замечал, наше странное влияние друг на друга, но тогда оно не было настолько сильным. Основных версий выдвигалось две: наше соединение и переход между мирами. В пользу второй говорил тот факт, что наложенные на попавших туда эльфов иллюзии держались не какие-то часы, а недели, то есть магия там работала как-то по-другому.

Сюрпризы начались с первого же, освобождаемого по «простой» схеме. Алдар и Джуримиэль изобразили должностные лица, предъявили требуемые бумаги, раба вывел очень молодой человек, почти подросток, я бы даже сочла его симпатичным, если бы не жутко холодное выражение лица и упёртая в спину эльфа какая-то штуковина, подозрительно напоминающая наш длинноствольный автомат. Этот… юный рабовладелец отконвоировал эльфа до багажника и, вдруг резко толкнув его в противоположную сторону, развернулся, наставил этот свой автомат на Алдара и Джурима, крикнул:

— Беги!

Эльф не побежал, спокойно подошёл, опустил дуло оружия, стал между юношей и ребятами.

— Не обращайте внимания, мальчик болен. Он сейчас уйдёт, — бросил через плечо: — Иди домой.

Тот вынырнул из-за его спины и снова прицелился:

— Нет. Тебя убьют. Я не позволю. Слышите, вы, я стрелять буду!

Эльф попытался снова закрыть собой неожиданного защитника, но у того в этот момент оружие вылетело из рук, а самого его Джурим изловил за шиворот и запихнул в кармаг. Алдар подтолкнул туда же эльфа, захлопнул дверцу, сам занял место водителя, который вместе с Джуримиэлем остался на улице.

— Отпустите мальчика, — мрачно попросил эльф. — У него с головой проблемы, сейчас обострение.

— Я нормальный! — вскинулся «мальчик».

— Медицинское заключение о психических отклонениях имеется? — Алдариэль повернулся к ним, я тоже выглянула со своего переднего сидения, рассмотрела новичка — возрастной, примерно, как Рамал.

Эльф поник, одарил нас привычной ненавистью, зато юноша гордо поднял голову.

— Нет и быть не может.

— Знаешь, что бывает за помощь эльфам? — Алдар говорил холодно и жёстко, даже мне не по себе стало.

— Знаю, — голос дрогнул, но головы юноша не опустил.

— Ответишь честно, почему помогал, отпущу.

— Обоих? — Мамочки! Сколько же надежды!

— Тебя, — вот теперь паренёк сник.

— Хватит! — вмешался эльф. — Ни при чём он, молодой ещё, не научился быть таким… как нужно. Не понимает ничего. Привык, привязался. Моя вина. Всё.

— Странные у вас отношения, — с нарочито проявленным недовольством заметил Алдариэль. — Ты хозяин и позволяешь рабу вести себя так? Недопустимое попустительство.

— Не позволяет, наказывает, всё, как положено. Доказательства предъявить? — продолжил нарушать иерархию эльф, тревоги в его голосе не услышать было невозможно. — И как образцовый раб я обязан защитить владельца.

— Да пошли вы все! — взорвался юноша. — Надоело! Он лучше вас всех! Смелые, да? Потому что ответить не могут? А не хочу я таким быть! И не буду!

— Марек, замолчи! Не слушайте его. Он не понимает…

— А, по-моему, он как раз понимает, — иллюзии растаяли. — Молодец, Марек, что не стал таким. Спасибо за это.

— Алдариэль? — смесь изумления и недоверчивости.

— Призраки! — зато тут сплошной восторг. — Я тебе говорил! Сарим, я же говорил, они есть! — и тут же испуг: — А вы живые? Вы же не за Грань его заберёте?

— Нет, Марек, за Грань ему рановато, ещё тут поживёт. Прощайтесь, нам пора.

— Нет, Алдариэль, мне с вами нельзя, — с сожалением, но решительно отказался эльф. — Мареку этого не спустят.

— Не выдумывай, Сарим, уезжай с ними, — тон у юноши стал умоляющим. — Ты же знаешь, он тебя убьёт. Я не хочу!

— Успокоились оба, — положил конец препирательствам Алдар. — Коротко и ясно, в чём проблема? Марек, ты первый.

— Мой отчим поспорил с Кинидом, чей раб дольше продержится. Они уже и договорились, чтобы Сарима и того, второго, одновременно выставили, и всяких наняли, чтобы сильнее били. Ну… каждый для другого. Отчим для того, а Кинид для Сарима. Их уже сегодня должны были туда… только там пожар случился. Но они же не отстанут, всё равно сделают. А мне Сарим, как отец, он меня вырастил, а они…

— С этим понятно. Саримиэль?

— Марек Гринату мешает. Здесь всё ему принадлежит, через год вступит в права владения и сможет отчима выпроводить. Отец Марека погиб за месяц до рождения сына, Энисия дела сама вела, она умница была, а я Марека воспитывал, ей немного помогал советами. После первых двух хозяев, к Энисе попасть было чудом. Пять лет назад она второй раз вышла замуж. Через год её не стало. По завещанию, первый наследник — Марек, второй — Гринат. Он за любой повод уцепится, чтобы мальчишку убрать. Побег раба он ему припишет сразу и доказать сможет, свидетели найдутся. Гринат несколько раз показательные выступления устраивал, чтобы соседи видели, что Марек тяжело это переносит.

— С этим тоже ясно. Марек, уехать тебе некуда?

— Я в Лежбол собирался, учиться. Но это только весной. А сейчас… Пока некуда.

— Алдариэль, а вы его забрать не можете? — в голосе Сарима заплескалась надежда. — Нельзя ему оставаться. Я за ним присмотрю, никому не помешает.

— Дар, пока забирайте с собой, — включился в решение проблемы Фаарр. — Потом разберёмся, попробую Бире его до весны подсунуть.

— Принято, лучший вариант. Огонёк, мы второго прихватим? Посмотришь, что там?

— Выясняй адрес.

— Марек, с нами поедешь? Проводишь Саримиэля, потом тебя отвезут в СОС, там помогут с жильём и учёбой.

— Поеду, — юноша ни на секунду не задумался. — Мне только вещи взять. Я быстро. Отчима дома нет, никто не помешает.

— Очень хорошо. Адрес Кинида знаешь?

— А вон тот дом, где крыша золочённая.

— Вижу. Собирай вещи и жди нас здесь.

Марек умчался домой, ребята втиснулись в машину, и я узнала, что мой муж умеет водить кармаг. Правда, ехали мы недолго, Фаарр остановил.

— Дар, отбой. Сейчас не прокатит. Клиент специфический. Воздушник, ментал, пятый уровень. На входе — нейтрализатор иллюзий, по периметру — чего только нет, а ты пока не в форме. По этой схеме не выйдет, если только ночной визит и с хорошим запасом времени.

— Плохо. Ладно, ночью вернёмся.

Мне в этом плане не нравилось всё. От того, что Алдар пойдёт в эту сверхзащищённую крепость, становилось страшно, а приговорённого эльфа было жалко, на нём теперь точно за двоих отыграются.

— Не надо потом. Алдар, можно же без иллюзии. Меня никто не знает…

— Нет, Арри. Тема закрыта.

— Алдар! Ну, почему? Вы все рядом, а этот… он один, не как на Прощальной.

— Дар, не горячись, — поддержал меня Огненный. — Нормальный вариант. Башка у неё непробиваемая, сунется — сам виноват, ты здесь, я её подстрахую. На Прощальной и с князем дохлых опасней было.

— Спасибо, успокоил. Ещё Моринду вспомни.

— Алдар, ну пожалуйста! Давай его заберём! И у нас времени мало, остальные тоже ждут.

— Арри! Запределье какое-то! — настроение у Алдариэля портилось на глазах. — Не могу я тобой рисковать.

— Так нет риска! Совсем нет. И ещё… Мне это самой нужно, — я не хотела говорить об этом, пришлось. — Мне Прощальная вчера снилась. Что там Тайрин, а я ничем помочь не могу, как тогда. И если сейчас опять не могу…

— А мне ты сказала, что не помнишь сон. Арри, Арри…

— Что? Это же не такой сон, просто нервы, вот подсознание и подсунуло. Нужно его чем-то успокоить. Например, сейчас.

— Какая у меня поразительно умная, и, главное, хитрая жена. Подсознание успокоить?

— Ну да!

— Ещё и честная. Вернёмся домой, уши надеру. Ясно?

— Думаешь, вырастут?

— Арри! Дома разберёмся, — всё-таки моё беспокойное подсознание и его здравый смысл победили. — Огонёк!

— Не начинай, сам знаю. Не тронет её никто.

— Запоминай, что говорить, Арри.

Я подошла к кованным воротам, Фаарр возник за спиной, дотронулась до блестящей чёрной пластины. Через пару минут вышел худой долговязый очкарик, мало отвечающий моему представлению о сильных магах.

— Муниципальная служба исполнения указов императора. Находящийся в данном владении раб должен быть немедленно передан для подготовки к проведению назначенного на завтрашний день мероприятия. Ознакомление с прилагающимися документами требуется?

— Ознакомлен, — очкарик прокашлялся. — Куда передавать?

— Официальная передача будет считаться состоявшейся при помещении раба в задний отсек муниципального кармага и подтверждена квитанцией о приёме, описью передаваемого имущества и гарантийной распиской для дальнейшего возвращения имущества или его денежной компенсации в размере, установленном казначейством Кастании и приведённом к региональному коэффициенту стабильности. Руки и ноги раба должны быть зафиксированы надёжными средствами на время транспортировки. Если средства являются средствами многоразового использования и имеют замки, ключи от них передаются представителю муниципальной власти и будут возвращены в комплекте со средствами при возврате имущества или получении денежной компенсации.

Уфф, надеюсь, ничего не напутала.

— Сейчас приведут, — очкарик ещё покашлял, почесал нос и скрылся за воротами.

Всё? Обалдеть! Спорили дольше.

Ещё несколько минут ожидания. Здоровенный детина вывел эльфа. Бли-ин! Хороший блин! Кажется, мы удачно зашли. Даже с расчертившими лицо шрамами ошибиться трудно, Парень почти копия Лиони, только постарше. Я получила ободряющий заряд ненависти из глаз, проводила раба и конвоира до кармага. Абсолютно пустого кармага. Перескочить из растерянности в панику не дал Огненный:

— Спокойно, Мар, все на месте. Заканчивай и топай к водительскому сидению, только внутрь не лезь, ««невидимку»» собьёшь.

Я дождалась, пока парень оказался в багажнике, связанный по рукам и ногам, опустила крышку, вручила сопровождающему пачку бумаг и закурила, напряжение снять и время протянуть, пока тот за ворота уберётся. Потом прошла к нужной дверце и оказалась в кольце рук. Кармаг рванул с места, мы остались.

— Хорош обниматься, — приказал Огненный. — Валите отсюда.

С тропы мы вышли за городом. Ребята ещё не подъехали.

— Алдар, а у Рамала ещё сын есть?

— Ламариэль. Арри?

— Да, кажется. Он на Лиони похож.

Я не ошиблась. Переполненный кармаг с двумя новыми эльфами и одним человеком отправился в сторону Леса. А мы к остальным группам. С ними всё прошло по плану.

От знакомства с Мареком на душе было тепло и приятно, хотелось сказать пареньку и его ушедшей за Грань матери большое спасибо, даже не за Саримиэля, а за то, что остались людьми в возвышенном значении этого слова. И предвкушение встречи Рамала и Лиони с Ламариэлем томило приятным ожиданием. Представлять её сквозь полудрёму на плече Алдара в уютном домике Алиани получалось замечательно. Во мне прорезалась какая-то сентиментальность и требовала регулярной кормёжки положительными эмоциями. Строго положительными, а не теми, которые накатили после стандартного исчезновения и появления Фаарра. И то, что он меня к этому морально подготовил, не слишком помогло.

— Мар, без паники. Дар, к Тайрину загляните, он влип слегка.

— Арри, только…

Какие «только»? У меня усталость, как рукой сняло. Рявкнула:

— Бежим! — и рванула на выход как хороший спринтер.

Из объяснений Огненного о технической стороне вопроса я поняла только, что Тайриниэль попал в какую-то «паутину», его пока никто не видел, но хозяева дома не спят и могут появиться в любой момент. На закономерный вопрос: «Какого… он тогда полез?», Фаарр если и ответил, то я не услышала.

Судя по всему, Алдариэль решил, что оставлять меня с ребятами в повозке чревато непредвиденными последствиями и рядом с ним мне… всем будет спокойнее. Разубеждать его я не стала.

Забор, который отделял нас от Тайриниэля, был произведением искусства, самым настоящим шедевром архитектуры. В других обстоятельствах я бы вполне серьёзно зависла под ним просто полюбоваться. Теперь тоже зависла. У него высота в полтора роста и не моих. И как я туда? Из меня скалолаз… «Летучкой»? Оказалось, ручной передачей. В прямом смысле. Алдар быстро нашёл проделанную Тайрином брешь в охранных заклинаниях, легко взлетел на верхушку ограды и принял меня из рук Фаарра. Слезать было ещё легче, Алдариэль спрыгнул во двор, я тоже туда… рухнула. Поймал, конечно. Всё-таки зря я всю жизнь физкультуру игнорировала, быть поспортивней мне не помешало бы.

Тайриниэль стоял неподвижно под раскидистым деревом между ещё двумя шедеврами архитектуры — большим особняком и строением поменьше, хозяева явно отличались изысканным вкусом. Никакой «паутины» я не видела, а вот свечение от рук Алдара и разбегающиеся по Тайрину лёгкие вспышки — видела, из чего сделала вывод, что доступна моему зрению не вся магия, только эльфийская. Но вывод — это уже позже, а пока кусала губы и старалась не провалиться в радушно распахнутые объятия дикого ужаса. Отпустил он меня, только когда Тайриниэль смог двигаться, и мы убрались из-под коварного дерева.

Недалеко убрались, всего на пару шагов. Из большого дома вышел верзила в расстёгнутом полушубке на одни длинные трусы и сапогах. Рот мне зажали сразу две ладони. Вовремя, неудержанное «Ой!» сквозь них не просочилось.

Верзила зигзагообразно прошёл в метре от нас, оставив шлейф перегара. Вообще, траектория его пути извивалась немыслимым образом, расстояние между двумя зданиями увеличилось раза в три, но он его преодолел и, залихватски ухнув, ввалился в дверь. Дверь оставалась открытой недолго, однако этого хватило, чтобы разглядеть ярко освещённую комнату, прикованного к стене эльфа, лохмотья его спины и женщину с кнутом в руке. Теперь меня и обнять умудрились вдвоём. Но рот закрывать не перестали. Через несколько минут верзила повторил свои зигзаги в обратном направлении. Картина, в общем-то, представлялась ясной: дамочка снимает нервный стресс от запоя супруга. Ничего, пусть только уберётся оттуда, а парня мы заберём и вылечим.

Ожидание затягивалось, видимо, сильно расшатанные нервы требовали капитального укрепления. А у нас время поджимало, скоро нужно было обновлять иллюзии. Пришлось события подтолкнуть.

Трудно сказать, для кого наше появление стало большим шоком, для них или для нас. Потому что нервная дамочка плакала на изящной кушетке, а эльф её успокаивал. Обалдеть! Стокгольмский синдром, не иначе. Ага, Стокгольма нет, а синдром есть. Сидит весь в крови и нежно гладит по голове ту, которая его до этого состояния довела. Просто зашибись!

Парень был совсем молодой, младше Тайрина, а дама выглядела лет на пятьдесят, но хорошо выглядела, очень ухожено и холёно. И психически ненормально.

Что дамочка неадекватная, выходило по всем признакам. Засияла вдруг, чмокнула эльфа в щёку и рванула к нам. По-моему, с теми же намерениями. Вот только этого не хватало, чтобы всякие… нехорошие женщины с садистскими наклонностями лезли к моему мужу и моему брату! О том, что я под ««невидимкой»» и теоретически здесь отсутствую, вспомнить я забыла и изо всех сил толкнула её назад. Дамочку изловил её эльф, меня мои задвинули за спину… спины, сомкнули плечи и лишили обзора. Какое-то у них обострение синхронности сегодня. Не видимая мной дама вдруг начала благодарить Великих за спасение. А эльф рассмотрел, наконец, кто за ним пожаловал. И совсем не удивился.

— Светлых дней, Алдариэль. Мила, это…

— Я вижу, — просветление у неё, что ли, наступило или наоборот, но тон стал совершенно спокойным и деловым. — Здравствуй, принц. Извини, за небольшой инцидент. Никакого вреда причинить не собиралась, немного ошалела от радости. Милария. Милария фер Анижа.

— Здравствуй, Милария. Светлых дней…

— Юташириэль, — представила эльфа женщина.

— Светлых дней, Юташириэль. Объяснять, что мы его забираем, не нужно?

— Объяснять — нет, забирать — да! — она хлопнула в ладоши. — Юташ, одевайся.

Одевайся? На вот то, что у него вместо спины? Я подёргала Алдара за руку:

— Давай я немножко его…

— А ему не требуется. Он в порядке, не волнуйся.

В порядке? Это уже слишком! Я понимаю, забота обо мне и всё прочее. Но не до такой же степени! Парню ещё в повозке по морозу трястись фиг знает сколько.

— Алдар! Ты…

— Это иллюзия, Арри, ничего нового на нем нет. Так ведь, Милария?

— Естественно. Не думаете же вы… — оскорбилась она и вздохнула. — Естественно, думаете. Да, всё правильно. Для всех так и есть. Это не важно. Будете уходить, имейте в виду, на всех деревьях — «паутина» под ««невидимкой»», срабатывает на приближение, на кустах — «сон», завязан на прикосновение, к воротам не суйтесь, там целый букет и сигналки, с забором, думаю, разобрались, раз сюда попали.

— Хороший арсенал, — оценил Алдариэль. — На кого заготовлен?

— На придурка моего, чтобы выйти не мог, когда напьётся. Мне проблемы с соседями не нужны. Зараза, как услышал! Юташ, к стене. А вы — в угол, вон туда, подальше. Вас прикрыть или сами?

— Сами.

— Давайте. Ни во что не лезьте. Я его уведу, минут десять подождите и уходите. Юташ, ты обещал, не забудь.

— Помню. Спасибо за всё, Мила.

— Ты знаешь, Юташ. Прощай.

Мы перебежали в дальний угол, Юташириэль сбросил уже надетый свитер, стал лицом к стене, намотал цепи на руки, Милария вооружилась кнутом и пристроилась рядом. В дверь вломился верзила, сфокусировал мутный взгляд на эльфе, осклабился:

— Красиво ик! Теперь ик я.

Женщина, отшвырнула кнут подальше, обвила руками его шею, капризно проныла:

— Я устала. И ты устал. Пойдём баиньки.

— Нет, ик — икал он на каждом слове до омерзения противно. — Ему ик мало. Я ик добавлю. Ему ик полезно.

— Ты уже добавил. Устал. Пойдём, мой грозный тигр, — её тон из капризного стал игривым. — Или останешься без сладенького. Хочешь сладенького, тигрик?

Эльф сжал цепи и уткнулся лбом в стену. Верзила полез ей под юбку.

— Здесь, ик. Хочу ик здесь.

Милария оттолкнула его.

— Оставайся, а я ухожу. Найду другого тигра.

Она пошла к двери, откровенно покачивая бёдрами, он издал звук, видимо, призванный изобразить рычание, и поплёлся следом. Дверь захлопнулась.

Юташ отпустил цепи, ударил кулаком в стену. Заговорил, не поворачиваясь:

— Мы тридцать два года вместе. И тридцать лет она его вот так уводит. Чтобы меня не тронул. А сделать ничего не можем, я ему принадлежу. Пока Мила не появилась, шкура зарастать не успевала. Как у него объект не шёл или он напивался, так сразу сюда. Сука, талантливый архитектор ведь, по его проектам полгорода построено, и всё через мою спину. А с ней у нас как-то сразу получилось, сперва просто помогала, чем могла, а потом… Год его истериками изводила, чтобы ей подарил. Не согласился. Во всём ей уступал, а тут упёрся. Тогда она вот это придумала. Изображать, что сама уже на мне оторвалась. Когда трезвый, он понимает, что лишнего нельзя, добить может, а как напьётся, уже безразлично, не остановить. Только на секс поддаётся. И всё рвётся чтобы при мне, как догадывается о чём-то. И, что самое интересное, он её любит, действительно, любит. А она меня. Вот такой заворот. Всем плохо, и ей хуже всех. Его жалеет, злится, но жалеет. За меня боится. Из-за себя страдает, что стареет, а я это вижу.

— Что ты ей обещал? — ответ на этот вопрос я знала, даже не догадывалась, а именно знала, но всё равно его задала.

— Что, если получится сбежать, никогда сюда не вернусь, не буду искать возможности с ней встретиться, — Юташириэль, наконец, повернулся. — Алдариэль, Мила тебя давно найти пытается, как на Прощальной увидела, да слухи про призрачных эльфов пошли, так и начала разыскивать. Только безуспешно. А с этим новым указом совсем изнервничалась. Мне за эти годы, что с ней, редко доставалось, только если он находил время, когда её дома не было, и то терпимо. Для Милы каждый раз кошмаром был, а тут перспективу подогнали не из лучших и выхода нет.

Первый раз мы забирали эльфа, одетого в нормальные вещи. В надежде на чудо Милария обеспечила его всем необходимым. Жалко её было до слёз. И его тоже. Хотя о своих чувствах он не сказал ни разу. А вот мужа Милы у меня пожалеть не получалось. Любил он или нет, но жестокости его это не отменяло.

После этой ночи моя вера, что не все люди такие, как на Прощальной площади, стала расти. Хотя больше ни с кем, похожим на Марека и Миларию, во время спасательных рейдов нам встретиться не довелось. Но была ещё Симария, были те, кого показала мне Старшая, должны были быть и другие.

А ещё я снова и снова благодарила Великих за то, что мне не придётся уходить от Алдара, чтобы не стареть у него на глазах. И еле дождалась, когда все группы доберутся до Леса, мы вернёмся домой и сможем побыть наедине.

Через два дня тропы пустили Шерина. Все думали, что на радостях он проторчит на них пока не свалится без сил, но Шериниэль лишь проверил свои возможности, а в очередной рейд пошёл с нами, стажироваться в новом качестве. На шесть групп сил к него ещё не хватало, но с тремя вполне справлялся.

Остаться незамеченной наша деятельность не могла. Портрет Алдариэля не сходил со страниц газет и экранов маговизоров, награда за поимку принца выросла в десять раз. Количество охранных заклинаний на домах, где содержались рабы, должно было прилично обогатить их производителей, Зинка советовала Алдару потребовать с них законный процент. А я, как обычно, нервничала. Штука, похожая на оружие, оказалась оружием, аналогом нашей сайги магической модификации. Стоил магострел недёшево, но и не заоблачно, требования для приобретения выдвигались минимальные: пройти курс обучения, не иметь ярко выраженных психических отклонений и достигнуть совершеннолетия. Для меня это стало, мягко говоря, неприятным открытием. Для Зинки открытием стало то, что для меня это открытие.

— Ольховская, тут, вообще-то, войны были. Они их, по-твоему, на кулачках вели? Маш, твою мать, Мэри, ты голову хоть иногда включай.

Всё правильно, всё логично. Только легче от этого не становилось. Просто чудо какое-то, что никто из ребят не нарвался на вооружённых хозяев. Или нарывались, но я об этом не знала? Как до сих пор не знала природу происхождения шрамов Алдариэля, он не признавался, остальные об этом молчали, а расспрашивать против его желания я сама не хотела.

На приведение в порядок эльфёнка понадобилось семь сеансов. Малыш был полностью здоров, но всё так же молчал и реагировал на меня по-прежнему тяжело: замирал, вытягивался в струнку, почти не дышал. Чтобы лишний раз его не пугать, к дриадской поросли я заходить перестала.

Никто из Старших в Аршансе так и не появился. В их отсутствии были свои плюсы, Шаани уже неделю не давал законопослушным гражданам Кастании исполнить последний указ императора со всей ответственностью. Выставляемая у мест публичных экзекуций охрана никакой пользы не приносила, противопоставить буйству стихий им было нечего. Это, конечно, здорово помогало, но что бесконечно продолжаться такое положение вещей не может, понимали все. Не понимали, как его изменить. Моринда на нашем горизонте больше не появлялась, сами искать её не пытались — всё равно не ясно, что с ней делать.

Ладно бы только с ней. Не ясно было что делать с Зинкой. Частично разрушенный блок давал о себе знать. Абсолютно безобидное желание поухаживать за цветами на моей клумбе едва не стоило нам с ней душевного здоровья и окончательно развеяло сомнения Младших, что в теле обыкновенной человеческой девушки притаилась их сестра. Стоило Зинке коснуться земли, как вся она, вместе с розой, алёнкой и мелкой травкой, взлетела и облепила мою подругу с ног до головы. Фаарру и Ваади пришлось убирать почуявшую хозяйку почву буквально по крупинке. Счастье, что произошло это в доме и клумба не отличалась гигантскими размерами, потому что братья уже почти поддались на уговоры вывести не привыкшую к затяжному сидению в четырёх стенах Зинку на берег. По их общему мнению, эта прогулка могла стать для неё фатальной. Человеческое тело без полноценной магии просто не пережило бы прилив любви стихии. Зинка из шока вышла быстрее, чем я.

Через три дня после этого приключения до своего хозяина добралась ещё одна соскучившаяся любвеобильная стихия. Этот момент для истории запечатлели камеры вездесущего маговидения. Правда, повезло не «Первому Честному», а скромному провинциальному каналу, чьи журналисты за неимением других новостей брали интервью у какого-то градоначальника, клятвенно обещавшего преодолеть любые трудности, бросив все силы на выполнение указа дражайшего императора. Интервью проводилось на фоне энный раз воздвигнутых столбов с цепями, увитых трогательными нежно-розовыми ленточками, и скамеек с мягкими подушками на первых рядах и тканевыми накидками на остальных. Город заботился о комфорте своих жителей, переживал, чтобы задницы не отморозили, увлёкшись захватывающим зрелищем. Материализовавшийся посреди столбов огромный лев в сценарий интервью явно не входил. Впрочем, на своём участии в нём он и не настаивал. Громоподобно зарычал и величественно удалился. А столбы, наверное, были некачественные, лев хвостом махнул, они и рассыпались. Если исключить из комментария Фаарра все изысканные речевые обороты, то выходило, что Шаани ближайшие пару недель мы не увидим, третий Младший приступил к непосредственному выполнению своих прямых обязанностей со всем комплектом запретов и ограничений.

Нам возможности Рычащего были недоступны. Это для него не существовало ни магических, ни физических препятствий, и расстояния не играли никакой роли. Для нас всё обстояло хуже. С расстояниями вопрос был бы решаем с помощью Огненного, если бы к Алдариэлю не прилагался довесок в виде меня. А во всё остальное Фаарр и вовсе не имел права вмешаться, пока не возникло непосредственной опасности для нас. Рекорд по числу диверсий, проведённых нами, составил всего лишь одиннадцать штук за самые удачные сутки. От спасательных операций отказываться было нельзя, каждая из них означала, что ещё одному эльфу ничего грозит. Так что для разрушений оставалось лишь часть времени, которое раньше отводили на отдых. В столице и крупных городах даже пытаться приблизиться к филиалам Прощальной площади было бессмысленно, все они охранялись магами далеко не низкого уровня. Алдара это вряд ли бы остановило, если бы не опять-таки я. Оставались города поменьше, но и в них приходилось тратить время и силы на нейтрализацию охраны.

Тайрину и Шериниэлю было строго-настрого запрещено приближаться к растущим как грибы объектам народного развлечения, они под защиту Младших не попадали. Оба злились, но соглашались, понимали, что если влипнут, то лишат кого-то шанса вырваться из рабства и отвлекут Алдара на вытаскивание на свободу ещё и их, при условии, что останутся живы. Остальные парни едва сдерживали ярость. И тоже понимали, что сделать ничего не смогут. Трёмстам с небольшим эльфам без магии, с прошитой в спектре невозможностью отнять чужую жизнь, против миллионов кастанийцев долго не продержаться. В общем, пропорциональное соотношение наших возможностей с потребностями оставалось удручающим. Проще говоря, всё, что нам удавалось сделать, было каплей в море. Помочь мы успевали десяткам, а жуткие часы кровавой потехи безжалостной толпы ожидали более десяти тысяч. И выхода мы пока не видели.

Очередной рейд оказался неожиданно и неприятно коротким. Дороги кишели патрулями, весь транспорт подвергался доскональному осмотру, пассажиры проверялись на наличие иллюзий. Спасательные операции отменились. С диверсионными дело обстояло лучше, но ненамного. Большинство потенциальных объектов разрушения охранялись не только теми, кому это положено по долгу службы, но и толпами зевак, не желающими опять лишиться вожделенного развлечения, и охотниками за наградой, обещанной за опального принца, надеющимися, что он не устоит перед соблазном разнести в пух и прах именно это место. Несколько раз их ожидания мы оправдали, на последнем напоролись на засаду из десятка магов и решили сделать небольшой перерыв, узнать последние новости, немного отдохнуть и перекусить. Фаарр куда-то умчался, велев Водному без него нас не выпускать. Новости ничем хорошим не порадовали, всё шло по плану и совсем не нашему. А наш никак не вырабатывался.

— Императора в заложники — не вариант? А его императрючку озабоченную? — в этот раз генератором гениальных идей работала Зинка. — Машка, которая Мэри, говорила, что она по столице шляется, аж только держись. Захватим, папуле ультиматум выдвинем: отменяй свой гребённый указ или выбирай, какую деталь дочуни выслать первой. Только чистоплюйства этого вашего не надо, про слёзы невинного дитяти и родительское сердце. Таких дитяток вместе с родителями из эволюции заранее исключать нужно.

Переводом идей из гениальных в бредовые занимался Ваади:

— Даже оставив в стороне моральный аспект твоего предложения, мы упираемся в то, что ультиматум, как и шантаж, результативен только в двух случаях, когда второй стороне есть, что терять, или нечего противопоставить его требованиям.

— Так у него есть что терять!

— И есть, что противопоставить. Прикажет убить всех эльфов.

— Так по условиям Моринды просто убить их нельзя.

— Они их не нарушат. Как думаешь, Маррия справится с тысячами стоящих на Грани? И скольких из них успеет добить сама Чёрная Невеста?

— Не факт, что он пойдёт на это.

— Не факт, что не пойдёт. И, в любом случае, отыграется на них за похищение Амины, как только она вернётся.

— А мы её не вернём и… — Зинка распалилась, сникла и снова распалилась. — Египетский родственник! Тот самый случай. Стойте! А зачем требовать отмены указа? Требовать сразу освобождения всех.

— А вот это уже будет нарушением условий Моринды, — Ваади методично, словно давно обдуманные вещи, продолжал громить все предложения. А словно ли? Или они сами всё это обдумывали? — И если, что практически исключено, Миред пойдёт на это, и даже если эльфов удастся вывести в Лес, закончится всё плачевно не только для них, но и для дриад. Леса подожгут…

— Вы погасите, опыт есть.

— Есть. Только под лесами будет стоять армия. И всё, больше мы ничего сделать не сможем. В результате вернёмся к исходной точке, но с ещё большими жертвами.

— Ясно, проехали. А вы? Вам он противопоставить ничего не сможет.

— Зиновия, мы не имеем права вмешиваться в…

— Да не вмешивайтесь! Они в вас верят? Верят. Они вам поклоняются? Поклоняются. Так в чём проблема? Явитесь им всем разом и обрадуйте, что вам остохренело происходящее. Типа, из-за их массовых гуляний какие-нибудь всплески ненормальные в ауре мира наблюдаются, дыры в озоне выделяют бозоны. Ну, вы эти прибамбасы лучше знаете, придумаете, каких спагетти им навешать. Главное, доведите до сведения, что вы устали всё это безобразие регулировать. И что, если не проникнутся, так сами себе пусть спасибо скажут, что дождик неправильный идёт, с кислотным наполнителем, или печки, камины, что там у них есть, фейерверками по хозяевам лупят, или лягушки рацион сменили и жрут все подряд достижения сельского хозяйства. Не надо всё это реализовывать, припугнуть только. Фиг с ним, не отпустят, так хоть пока отвалят, а там, может, на кого-то из нас озарение спикирует, осенит планом, как эту трухнутую заставить все её заветы отозвать.

— Влияние на сознание масс, во-первых. Заведомая ложь, во-вторых. Принуждение к действиям, вступающим в противоречие с данными им правами, в-третьих.

— Озвезденеть! А то, что их права вступили в противоречия с правами эльфов, никого не трогает? Зашибись, равноправие!

— Не совсем так. Слово было сказано, услышано и принято. Чёрная Невеста не оказывала давления на человеческое сознание, лишь дала им право поступать так, как она пожелала.

— Угу. А если кому-то взбредёт в голову дать право, например, оборотням жрать человечину, тоже никто не возмутится?

— Если у этого кого-то хватит сил дать это право и оборотни его примут, то да.

— Полный…! Имела я в виду такие законы. И люди после этого должны дружными рядами отправляться на съедение? Самим себя предварительно разделать не надо? Соусом полить для приятного аппетита?

— А людей никто не обязывает это делать. Их право сопротивляться остаётся за ними. Как и за эльфами. Проблема эльфов в том, что численный перевес не на их стороне.

— Короче, сплошной облом и безнадёга. И это всё на моей совести. Зашибись!

— Терникова, ты не Моринда, — одёрнула я подругу, чтобы не навешивала на себя чужих… заслуг.

— В курсе, — отмахнулась она. — Но началось это не с Моринды. Ладно, рефлексией потом займусь. Мальчики и девочки, неужели совсем ничего сделать нельзя? Как-то не в кайф это ни разу. Что ж у вас рояля-то никакого в кустах не завалялось? Египетский родственник… Это была идиома!

Точно! И теперь эта идиома красовалась посреди гостиной, чёрная такая, блестящая. Правда, без кустов. И восхищала Зинку:

— Ваади, ну ты даёшь! Я бы поняла этот прикол от Тёмыча или Фаарра. Но от тебя? Неожиданно. Респект! Красиво пошутил.

— Помолчи.

Судя по всему, для Водного пополнение обстановки стало не меньшим сюрпризом. Для появившегося через мгновение Огненного тоже. И, если это была чья-то шутка, то их она абсолютно не смешила.

Естественно, диалог Младших оказался не для наших ушей. Не в смысле нецензурности, которая в нём, несомненно, присутствовала, если верить выражению лиц обоих, а в смысле, что нас они в него посвящать не собирались. Более того, нас от чего-то явно собирались защищать. «Летучка» выдернула Зинку из кресла и забросила к нам на диван, довольно неаккуратно, надо сказать, забросила, с размаху. А словосочетание «огненная вода» внезапно обрело буквальное прочтение. Вокруг нас. Феерическое зрелище получилось, смотреть — не насмотреться. С учётом того, что больше ничего не видно.

— Кто-нибудь что-нибудь понимает? Алдариэль, я у тебя спрашиваю, — Зинка дотянулась до пылающих потоков воды, зашипела, сунула обожжённый палец в рот. — Озвезденеть! Египетский родственник, больно! Принц, скажи честно, нам привалила порция новых проблем? Старых было мало?

Алдар не ответил, сделал предупреждающий знак, чтобы притихли, кисти его рук окутало сияние. Так красиво, просто до… Ольховская, самое время! Тут очередное неизвестно что происходит, а тебя понесло… Ну да, отвлеклась. Но, правда же, красиво!

Из-за огненно-водяной стены не доносилось ни звука. Страха почему-то совсем не было, напротив, было ощущение, что непрошенный гость мне знаком. Вроде бы и понимала, что он не из числа тех, кому радуются, иначе Младшие не прятали бы нас за двойным щитом, а всё равно не боялась. Алдар и Зинка моего спокойствия не разделяли. Он чуть не звенел от напряжения, она бледнела на глазах. А у меня даже саму себя накрутить не получалось, и спокойствие было не ледяным, как в ожидании опасности, а каким-то блаженно-умиротворяющим.

Появившемуся Фаарру оно почему-то не понравилось, он обменялся быстрым взглядом с Алдариэлем и влепил мне пощёчину. Вспыхнувшая щека разрушила кокон уютной безмятежности, но лишь на мгновение, его даже возмутиться одиозной выходкой Огненного не хватило, и меня снова начало окутывать покоем. Ну, ударил. Ну, и что? Подумаешь, мелочь какая. Ну, не заступился муж. И пусть. Ерунда. Тем более, что он меня теперь целует. Нежно так, и мне ещё лучше от этого, ещё спокойнее, даже отвечать не надо, и так всё хорошо. Объятия превратились в тиски, так, что дышать невозможно, поцелуй изменился, стал жёстким, почти жестоким, до боли, до прикушенной губы. Не поняла. Алдар никогда не был со мной таким. Попыталась вырваться, оттолкнуть его. Сжал ещё сильнее, так что рёбра затрещали, и губы терзать не перестал. Я резко запрокинула голову назад, уходя от этого сумасшедшего напора, и увидела его глаза.

Мамочки! Всю умиротворённость как ветром сдуло. Тем самым ураганом, что бушевал в них. Страх на грани ужаса, беспредельная тревога, беспросветная тоска, море отчаяния и капля надежды. Что с тобой, любимый? Сама потянулась навстречу. Если тебе это сейчас нужно, значит, так и будет. Закинула руки ему на шею, прильнула к губам. Но предыдущее болезненное сумасшествие не повторилось, вернулась нежность. А меня вдруг накрыло паникой. Словно только что едва не случилось что-то непоправимое. Вжалась я в мужа так, что опять рёбра захрустели. Опять мои, на его у меня, к счастью, сил не хватает. Где-то рядом шумно выдохнул Фаарр.

— Нормально. Не отпускай её. Если что, повторишь. Не поможет — делай, что хочешь, хоть трахни прямо тут, лишь бы очнулась.

Чего? Огненный, конечно, это Огненный. Но не до такой же степени!

— Фаарр, ты… ты… ты… Это уже слишком!

— Озвезденеть предложение! — Зинку такой поворот впечатлил не меньше. — Раздача свечей предполагается? Ты не офигел часом?

— Радикально, но действенно, — абсолютно спокойно заявил Огненный. — Ей жизнь почувствовать надо, себя живой ощутить, чтобы не тянуло никуда. Мар, извини, что ударил, Дар, ты тоже прости. Сам не смог бы, а проверить было необходимо.

— Подробные объяснения нам не светят? — не удовлетворилась услышанным подруга.

— С нетерпением ждут за роялем. Закажи в следующий раз что-нибудь поменьше, — саркастично усмехнулся Фаарр и сбросил усмешку. — Дар, расслабляйся, он не за Мар. Что-то предложить хочет.

— «Мурку» сбацать? — не унималась Зинка.

— Опять идиома? — ответа Огненный не ждал. — Завязывай на сегодня, хватит нам роялей. Сразу предупреждаю, он не полностью материален, захотите полежать в обмороке — не стесняйтесь. Дал бы вам время успокоиться, но успокаиваться как раз нельзя. Так что — торжественный выход.

— У нас в гостях привидение? Египетский родственник!

Последнюю фразу услышали уже все. Включая привидение. Только привидением он не был, если судить по их сложившемуся в кино и литературе образу. По крайней мере, излишней прозрачностью и эфемерностью сидящий за роялем не страдал. Разве что совсем слегка. Он другим страдал — красотой и какой-то… не знаю, потусторонностью, что ли. Младшие в их аршанском воплощении были каждый по-своему красивы, и при этом они были земными. Ваади в своей трансформации в Высшую сущность, когда приводил в чувство Тайрина, земным не казался, но потусторонним назвать его язык бы не повернулся. А в отношении этого другие слова не подбирались. Безумно красивый и абсолютно потусторонний. И голос оказался под стать общему впечатлению, словно слышишь не человека, а эхо.

— Многих лет, милые дамы. Многих лет, Алдариэль.

Не знаю, нужно ли было отвечать на это и как, прояснить этот вопрос не представилось возможным, Фаарр опередил:

— Серьёзно? Можно верить?

— Как знать. Любое приветствие — всего лишь условность. Я не определяю судьбы.

— Ты их читаешь, — это у Огненного вышло почти обвинительно.

— Последние страницы, когда приходит время. Зачем спрашивать то, что тебе и так известно?

— Намёк не понят. Пойдём сложным путём. Их страницы ты уже открывал?

— Фаарр, на какой ответ ты рассчитываешь? — в эхоподобном голосе не мелькало ни единой эмоции.

— Говорю же, путь сложный. Закрыли тему. Пока.

— Я жутко извиняюсь, а гражданин библиотекарь представиться не желают?

Зинка звучала неправильно, с какими-то надрывными нотками. Что это с ней? Испугалась? Тогда зачем вылезает с вопросами? А он расплылся, не в улыбке, вообще, расплылся, в самом прямом смысле слова, стал нечётким, словно видимым сквозь туман, но быстро вернулся к прежнему состоянию.

— Всенепременно. Дерред, Хранитель Грани.

Ой, мамочки! Можно я пойду отсюда подальше? Не хочу я таких знакомых! Инстинктивно вцепилась в Алдара, он не возражал, ещё и помог, стиснул до… Да фиг с ними, этими рёбрами! А Зинка, кажется, взяла себя в руки и продолжила допрос:

— Старший или Младший?

— Промежуточный, — съязвил Фаарр. — Из Младших вышел, до Старших не дошёл.

— Не моя вина.

— А чья? — что-то подружку совсем понесло, а мне вдруг до одури захотелось не узнать ответа на этот вопрос.

— Сейчас не имеет значения. Я здесь по другому поводу.

— Угу, смахивает на отмазку, — Зинка, в отличии от меня, ответ знать хотела, но настаивать не стала. — Надеюсь, повод не профессиональный?

— В определённой степени. Но безотносительно к находящимся здесь живущим.

— Озвезденеть, как радует! Можем дышать ровно?

— Можете, — разрешил Дерред. — Непосредственно тебе выровнять дыхание не помешает. Впрочем, остальным тоже. Я уже говорил, но повторю для всех, я пришёл не за Маррией, если только она сама не захочет уйти со мной.

Я захотела немедленно ответить, что не захочу, но меня снова накрыло волной спокойствия. И теперь я этого испугалась. Вскинула голову, поймала взгляд Алдариэля, захлебнулась невообразимой смесью отчаяния и надежды, стряхнула с себя эту ненормальную умиротворённость и ответила не Хранителю Грани, а только ему:

— Не захочу!

Надежды в глазах Алдара стало на капельку больше. А я вдруг разозлилась. Вообще-то, на это я давно злилась, и даже высказывалась, но абстрактно, не видя собеседников. А теперь получила уникальную возможность непосредственного контакта. Ну и…

— Да сколько можно?!! Привязались, как… как… Привязались! Отстаньте уже от него! И…

И всё. Толкать пламенную речь, когда тебя уткнули лицом в чью-то грудь, пусть это даже грудь любимого, ужасно неудобно, на выходе получается что-то нечленораздельное.

— Объяснения будут? — ровно поинтересовался потусторонний Хранитель. — При чём здесь Алдариэль? О нём речь пока не шла.

Что? Пока? От возмущения и страха я даже из рук Алдара вывернуться сумела.

— Пока?!! Только попро… — теперь дара речи меня лишили самым простым и уже проверенным способом, ладонью.

— Арри, перестань. Просто помолчи. Пожалуйста, просто помолчи. Ладно? — я смирилась, кивнула, Алдариэль убрал ладонь, обнял.

Не тут-то было. Знамя борьбы с несправедливым пристрастием Грани к одной отдельно взятой мне тут же подхватила Зинка.

— А я молчать не буду. Какого египетского родственника Машку туда-сюда дёргают? Это же ни одни нервы не выдержат! Принца уже до седых волос довели. И всё мало? Какого она сегодня в неадеквате? Твоя работа, пограничник?

Экспрессивная речь и перевод из библиотекарей в пограничники Хранителя Грани совершенно не задели, остался таким же невозмутимым.

— Во-первых, её никто не дёргает. Она это успешно проделывает сама, иногда даже по собственному желанию. Это сразу относится и к в-третьих. Грань никого не отпускает полностью, всегда будет тянуть назад. Моё присутствие эту тягу усиливает, но ни к чему Маррию не принуждает, всё зависит лишь от неё. Доступно разъяснил?

— Пропустил «во-вторых», — не упустила пропущенного пункта подруга.

— Алдариэлю идёт, — мне показалось или это, действительно, прозвучало со странным оттенком, словно он злорадствует? — Ещё вопросы будут или перейдём к делу?

— Будут. Рояль нафига? Ты его всегда с собой носишь?

— Выполнил твоё желание. Хотел сделать девушке приятное. И да, чтобы не пришлось задавать следующий, значение идиомы «рояль в кустах» мне знакомо. Маленькая шутка. Аллегория. На сегодняшний день ваш рояль в кустах — я.

Зинка встала и направилась к роялям, концертному и аллегорическому, видимо, хотела поближе рассмотреть. Чья-то «летучка» бесцеремонно вернула её на место. Подруга незамедлительно обласкала неопознанного производителя заклинания «египетским родственником», обиженно насупилась, но попытки близкого контакта больше не повторяла. А Хранитель Грани на её полет отреагировал ярко выраженными колебаниями, плавно перетекающими в расплывчатость. Обретение прежних форм сопроводилось недовольным комментарием:

— Аккуратней с магией, мне тяжело стабилизироваться.

— Незачем было на шуточки распыляться, — подсказал причину проблемы Водный. — Ближе к делу, Дерред. Говори, что хотел предложить, мы подумаем.

— Подумать вы можете, Ваади, но решать будут Алдариэль и Маррия. Чтобы им легче было выбрать, разрешаю пригласить Тайриниэля, его совет может быть полезен. Мнение остальных значения не имеет.

Тайрина сюда? Ну да конечно! Не хватало только, чтобы и его Грань тянуть начала, он ведь тоже ей отмечен.

— Не надо Тайриниэля! Мы сами. Да, Алдар?

— Подожди, Арри. Почему он?

— Он знает.

— Знает что? Дорогу к Грани?

— Страшную дорогу. Ту, которая ждёт многих. Я могу перевернуть их страницы до того, как они на неё ступят, дать им уйти без страданий. Спросите у него, что он выбрал бы.

Он предлагает… Внутри всё оборвалось.

— Я правильно понял? — у Алдариэля, кажется, тоже, голос совершенно не живой. — Ты хочешь забрать тех, кто обречён, до того, как над ними начнут издеваться?

— Не хочу. Предлагаю.

— Слушай, пограничник, — у Зинки все обиды разом испарились, злость осталась. — Лови встречное предложение, забери тех, кто собирается издеваться. И по хрену какой дорогой они к тебе отправятся, лишь бы в обязательном порядке.

— Я уже сказал, ваши мнения не учитываются.

— А это не мнение. Предложение. Но если так волнуют формальности… — подруга ткнула меня локтем в бок. — Ольховская, подтверди, что это твой вариант.

С удовольствием!

— Подтверждаю! Меняем эльфов на этих самых в любых пропорциях.

— Удивлён, — удивления в потустороннем голосе совсем не слышалось. — В тебе эльфийский спектр, но ты способна отнять жизнь у других существ. Как это сочетается?

Как? А я откуда знаю? Вполне мирно сочетается, друг другу не мешает.

— Нормально. Во мне много чего сочетается. А эти… — кажется, я нашла ответ. — Они не существа, не люди, они уроды и убийцы.

— Тогда тебе самой придётся направить их ко мне.

— Самой? — я оторопела. — Как?

— Твои способности. Как ты это называешь? Выльешь, сбросишь всё на того, кто нанесёт роковой удар.

— Ты хочешь сделать убийцей её, Дерред? — подался вперёд Алдариэль.

— Она сама этого хочет.

— Алдар, подожди, пожалуйста, — я сжала его руку. — Дай я спрошу. То есть, эльфам придётся пройти через весь этот кошмар и…

— Дойти до крайней точки. Таковы условия обмена. Согласны?

— Я…

Готова была согласиться. Да, жутко, страшно, через часы мучительной боли, но всё-таки шанс. Только мне опять закрыли рот, опять в прямом смысле.

— Нет, не согласны.

Что? Как нет? Я протестующе замычала в ладонь мужа.

— У твоей жены другое мнение, Алдариэль.

— Она не понимает, но сейчас поймёт. Это ловушка, Арри. Их не доведут до крайней точки на месте, оставят каплю жизни, чтобы привезти сюда, на Озеро. Привезут не те, кто будет участвовать в расправе, и сами они их добивать не будут, оставят Моринде. Понимаешь?

Бли-ин! Теперь понимала. Сбросить всё на тех, кто привезёт, нельзя, последний удар нанесут не они, условия обмена будут нарушены и состоится ли он — неизвестно. Запросто отправиться за Грань могут оба: и эльф, и человек. Остаётся только сбросить всё на саму Чёрную Невесту, если она соизволит явиться. И уговорить её постоять спокойно, пока идёт процесс лечения. Предположим, Алдар и Младшие сумеют… убедить её. Большой вопрос, чем всё это закончится. Фаарр считает, что феникс выжег во мне тьму, но подтверждения этому нет. И где гарантия, что при прямом контакте со мной она не получит свою часть обратно? Второй раз, бли-ин! Может, это и значит «вернуть чужое»? Вот таким способом? И усилить её, развернув ход исполнения Пророчества не в ту сторону? А если уговорить Хранителя Грани изменить условия обмена, совсем немножко? Чтобы не на того, чей удар станет роковым, а на предпоследнего, прямо там, на месте. И чего мы добьёмся? Пусть нам самим удастся уйти после этого, Огненный поможет, но эльфов-то забрать не выйдет. А значит на них выльется всё бешенство толпы. Блин! Блин! Блин! Как ни поверни, всё плохо. И что делать непонятно. Но соглашаться, кажется, правда, нельзя.

Я кивнула, что понимаю, и ладонь успела поцеловать, пока Алдар её не убрал.

— Нечестно играешь, Дерред, — от Огненного повеяло взрывоопасностью. — Раньше за тобой такого не водилось.

— Таковы обстоятельства, Фаарр. Я ожидал большей решительности от тебя, Алдариэль. Даю ещё одну попытку. Тысяча сто двадцать семь страниц могут не стать последними. Рискнёшь это проверить? Что для тебя важнее: твой народ или твоя жена? Чем это закончится для неё — неизвестно, возможно, что ничем. Для них всё предрешено.

Руки Алдара на моих плечах окаменели, в глазах… Лучше бы не видела. И звенящая тишина вокруг. И разорвавший её голос Зинки:

— Пограничник, знаешь ты кто? Что ты к ним привязался? Шёл бы ты отсюда в… какую-нибудь идиому. Обойдёмся мы без таких роялей.

Никакой реакции. Всё тот же похожий на эхо безразличный голос:

— Я жду ответа, Алдариэль.

Не услышала, прочитала по губам: «Прости, солнышко» и уже громко и отчётливо:

— Моя жизнь за жизнь Арри. Моя жизнь за жизни обречённых. Я забираю их дороги.

— Дар, ты идиот, — почти простонал Огненный. — Заткнись!

— Слово сказано, — завершил Алдар.

— Слово услышано, — бесстрастно констатировал Хранитель Грани. Комната на секунду озарилась ярким светом. — Слово принято.

Сердце замерло. Только что мой муж нашёл единственный верный выход. Только что мой любимый сам себе подписал приговор. Исчезло всё, мир вокруг, краски, звуки. Остались лишь мы. Я провела рукой по щеке, убрала с неё седую прядь, коснулась губ. Он повторил все движения, так же погладил щёку, отвёл волосы, задержался на губах. Как я буду без него? Никак!

— Я не буду без тебя! — прошептала-выдохнула ему. — Я не буду без него! — прокричала куда-то вверх. — Слово сказано!

Потерянный голос Ваади прозвучал музыкой:

— Слово услышано, — вспышка света. — Слово принято.

Тишина закончилась, не успев начаться.

— Психи. Оба! Мандрагора ползучая! Что вы наделали, болваны? — Огненный просто кипел негодованием. — Дерред, а ты? Зачем?

— Хотел знать, как далеко он готов зайти.

— Узнал? Доволен? Уходи, Дерред, тебе здесь больше нечего делать.

— Уверен? А если я скажу, что ни один эльф не уйдёт за Грань семь дней? И что я останавливаю слово Алдариэля на этот срок?

— Всего семь дней? Неделя? Дерред, это несерьёзно.

— Это серьёзно, Фаарр. Семь дней, в которые открываются последние страницы. Для каждого обречённого.

— Только дни? — бесстрастно уточнил Водный.

— Не придирайся к мелочам, Ваади.

— Это не мелочь, Дерред, и ты прекрасно об этом знаешь. Скорректируй своё предложение.

— Зануда. Семь раз каждый из эльфов избежит дороги к Грани. Так устроит?

— Семь раз каждый из эльфов, без исключений. Алдариэль свободен от обязательств до полного истечения срока. Вот это устроит.

— Формалист. Пусть так. Каждый из эльфов, без исключений, семь раз избежит дороги к Грани. Слово Алдариэля остановлено до истечения последней секунды срока. Доволен?

— Вполне, — великодушно согласился Ваади.

Я заторможено сообразила: по долбанному императорскому указу эти «массовые развлечения» — раз в неделю. У нас есть почти два месяца. Особой радости не было, ужас и кошмар для эльфов не отменялся, но все выживут. И пока не ценой жизни Алдара. Хоть что-то.

— Минуточку, граждане Божественного происхождения. Что-то у вас с логикой не так. Я, вроде, не условная блондинка, а проследить её не могу, — Зинка водворилась в центре комнаты и, заодно, общего внимания. — Ну, получат они свои семь раз, а потом? Тихо-мирно накроются этой вашей прощай-травой? А смысл где? В том, что тихо-мирно? После регулярно спускаемой шкуры? Зашибись! Тогда уж лучше первый вариант. А не накроются они, накроется принц. Двойной зашибись! Без него тут кто всё разруливать будет? Для Моринды он единственный, хоть и тоже ни хрена не логичный, сдерживающий фактор. И что в результате? Крякнутся все плюс Машка. И зачем это всё? Или план именно таков? А, пограничник? Тебе клиентов не хватает? Загадочный из тебя рояль получился, не в те кусты выпал. У нас, знаешь ли, другое видение разрешения проблем.

— Смысл в том, что, если за это время сумеете изменить ситуацию, я уберу эти страницы из их судеб.

— Угу, логика продолжает нас игнорировать. Помнится, кто-то утверждал, что не решает таких вопросов. Типа, этот кто-то — не писатель, типа, он просто читатель.

— Ёрничание и слова-паразиты тебе не идут.

Честно говоря, Дерред был прав. Мне самой не нравилось, когда подруга начинала нарочито паясничать и откровенно грубить. Случалось такое, как правило, в двух случаях: если собеседник ей был крайне неприятен или она находилась, что называется, «на взводе». Судя по всему, сейчас у неё они шли в комплекте.

— Озвезденеть! Вот только воспитателей мне не хватало. Ты с темы-то не линяй, пограничник-графоман. В чём фишка? С чего вдруг тебя облагодетельствовали новым функционалом?

— Умница, Зиновия! Браво! — Ваади даже аплодисменты изобразил. — Правильно заданный вопрос иногда больше, чем ответ. Его не облагодетельствовали, его наказали. Во что ты вмешался, Дерред?

— Ни во что, — а его, похоже, ничем не пробить, всё то же холодное равнодушие. — Не дал вмешаться вам, но недостаточно просчитал последствия. За Грань попали двое, чьё время ещё не пришло.

Что?!! Это то, про что я подумала?

–…!…!…! Дерред, эти вызовы по каждой мелочи, залёты ни на чём…

— Спокойнее, Фаарр. Только то, что связано с Каиндебом. Я всего лишь дважды нейтрализовал вас. Один раз, чтобы дать ему встретиться с Маррией, второй, чтобы убедить её. Признаю, в методы убеждения особо не вникал. Моя ошибка.

Ошибка? Тайриниэль прошёл через Прощальную площадь, потому что он не вникал? Не просчитал последствия?

Слишком много всего сразу. Алдар, Тайрин… Накрыло меня почти мгновенно, всё, что я успела сделать, единственное доступное мне в собственной магии, — развернуть её в нужном направлении, откинуть очередное неведомое в сторону от Алдариэля. То, что в этой стороне находилась Зинка, я поняла, когда было уже поздно. Белым облаком её зацепило и швырнуло на рояль, сам рояль от удара покатился вперёд и вместе с моей подружкой проехал сквозь Хранителя Грани. Вот теперь он стал похож на привидение, размылся и обрёл положенную фантомам прозрачность. А мы с Зинкой обрели одинаковую заторможенность и заорали обе, когда её вместе с растрепавшимся облаком уже перехватил Фаарр, а рояль — Ваади. Меня, понятное дело, сгрёб в охапку Алдариэль. Под аккомпанемент нашего вопля Огненный развеял остатки моего нового шедевра и скрылся вместе с подругой за стеной пламени, Ваади отправил рояль на прежнее место по проторённому пути, через начавшего возвращаться в относительно плотное состояние Дерреда, а Алдар перевёл меня из охапочного положения в нормальное ручное, или наручное, в общем, просто на руки.

Явление из опавшего пламени просто злой Зинки и злого, но чем-то довольного Фаарра привело Хранителя Грани в степень крайнего волнения, прямо весь волнами пошёл, особенно по краям. Утвердиться… затвердеть до конца ему не дали, вопросы и претензии из моей подруги и Огненного, нависших над роялем, неудержимо рвались на свободу и требовали немедленных ответов и покаяний.

— Ошибка, Дерред? Ты едва не нарушил ход Пророчества.

— Не вникал, пограничник? Парня в ноль списали, а ты не вникал?

— Поэтому сейчас я здесь.

— Не по своей воле.

— Подзадержался что-то. Пешочком шлёпал?

— Пришёл я по своему желанию. И в то время, когда это необходимо.

— Кому, пограничник? Тебе? Решил добровольно сообщить, что впаяли принудительные работы? Озвезденеть, подвиг!

— Странное желание, Дерред. С чего вдруг?

— Есть причина.

— Махнуть штуку с хвостиком эльфов на одного принца?

— Тебя настолько волнует его судьба? Почему?

— А вопросом на вопрос отвечать не надо, не прокатит. Какого египетского родственника ты к нему пристебался? А к Машке?

— От Маррии никто ничего не требовал. У Алдариэля был выбор.

— Выбор, Дерред? В котором оба варианта неприемлемы? На который ты его вынудил?

— Он нашёл приемлемый для себя. Его права не нарушены.

— Ты скрыл от него правду. Последние страницы эльфов были бы убраны в любом случае. Так, Дерред?

— Не скрыл, не успел сказать. Кто мог знать, что для Алдариэля безопасность человеческой женщины важнее собственной жизни?

— Великолепно, Дерред! — последнее заявление привело Фаарра в восторг. — Просто потрясающе! Столько залётов разом. Ты заведомо солгал, предложив Дару забрать обречённых до начала их кошмара. Ты заведомо солгал, предложив Мар обмен. Ты исказил решение Великих, добавив свои условия. И ты знал, кто такая Мар. Ты знал, кто она для Дара. Гениально, Дерред! Браво!

— Решение Великих не искажено, это их условия. Страницы обречённых будут убраны, если ситуация в Аршансе изменится. В противном случае…

— Можно было бы считать, что им повезло, — включился Ваади. — Потому что весь остальной Аршанс просто исчезнет. Но ты изменил это, заставив Алдариэля обменять их жизни на свою.

— Озвезденеть! — озвезденела Зинка почти до ультразвука, но быстро снизила тональность. — Может тебе ещё и «спасибо» сказать, пограничник? Типа, спас Машку с принцем от тотального уничтожения. Только мне кажется, благодарности от них ты фиг дождёшься. Особенно от принца. Не, он бы тебе её выписал на всю морду за такую подставу, если бы мог, но ты же тут весь аморфный, толку не будет. А жаль. Ох, как жаль. Слушай, будь другом, очеловечься ненадолго, дай ему пар выпустить, а то взорвётся ведь.

Алдар, действительно, кипел и чуть ли не скрипел зубами от понимания в какую ловушку его загнали и бессилия не только что-либо изменить, но и от невозможности претворения в жизнь хотя бы Зинкиного предложения.

— Если тебе это доставит удовольствие. Но позже. Пока Аршанс закрыт, это единственное возможное для меня состояние. Придётся подождать, пока откроется. Если откроется. И если Алдариэль решится на это.

— В любое время, Дерред. Найдёшь меня в Шорельдале. Буду ждать.

Бли-ин! Я всё понимала. Особенно то, что чувствовал Алдар. Но шансы против Хранителя Грани у него были даже не призрачные, их просто не было. Удружила подруга, ничего не скажешь!

— Красавчик, принц! Ну как, пограничник, явишься? Только по-честному, на равных. Или ты так не умеешь?

— Как ты обычно говоришь: «no problems», — интонации подруги Хранитель Грани не копировал, но они всё равно словно услышались.

— И откуда ты знаешь, как я обычно говорю? — слегка опешила Зинка.

— Я многое знаю. Noblesse oblige.

— Лучше бы оно тебя обязало такой фигни не устраивать. Вот реально, за то, что ты тут накрутил, тебе ничего не светит? Им, вон, за каждую мелочь прилетает, а ты такой «что хочу, то ворочу»?

— Нет. Выражаясь твоим языком, прилетит мне за сегодняшнее по полной. Всё, что перечислил Фаарр, совершенно верно, кроме того, что я уже уточнил.

— И ты это знал? Или, вообще, заранее запланировал?

— Предполагал нечто подобное.

— Озвезденеть! Ты идиот, псих или мазохист? На хрена?

— Были причины.

— Серьёзно, Дерред? — не поверил Огненный. — Они стоили того, чтобы так влипнуть?

— Да, Фаарр, стоили. Я увидел, узнал и получил всё, что собирался, даже немного больше. На этом разговор окончен. Последний аккорд на сегодня. Ты просила сбацать «Мурку»? Пожалуйста.

— Я просила? — не сразу поняла Зинка. — А… Просто к слову пришлось. Ну давай, раз уж сам предложил, сбацай.

И он сбацал. Легко и непринуждённо. Только порхающие по клавишам пальцы слегка размывались в движении. А с «Мурки» перешёл на другую мелодию. Мне она была знакома, но вспомнить что это не получалось, мешало опять подкравшееся ненормальное спокойствие.

— Круто, пограничник, — в голосе Зинки снова прорезались непонятные интонации. — Шикарно могли бы пообщаться, если бы ты всего этого не устроил.

— Ещё увидимся, — а у него эмоций так и не появилось, зато сам начал исчезать.

— Стой! Инструмент забыл. Слушай, погра… Дерред, сделай девушке приятность, одари этим рояльчиком императора. Желательно по голове и другим жизненно важным органам. Если без летального, так хоть с тяжкими телесными. Должна же быть от тебя хоть какая-то ярко выраженная польза без двойного дна?

Хранитель Грани молча кивнул и окончательно исчез. Вместе с роялем.

***

— Никто не думал, что из панцебуров сделают оружие. Мы их для гномов разрабатывали, под снятие панцирного слоя. С теми породами, что в глубине лежат, особых трудностей нет, ни с добычей, ни с обработкой, панцирь же магическому воздействию не поддаётся, только физическому. А у него плотность, приближенная к максимальной, и по твёрдости на четвёртом месте. У гномов на его пробивку времени уходило больше, чем на всё остальное вместе взятое. Панцебур эту проблему решал. Потом они его технологию продали людям, те кое-что подкорректировали, изменили заряды и получили магострел. Сначала он только на вооружении кастанийской армии стоял, в свободную продажу лет за двадцать до Мрачных дней пошёл.

— Знакомая история. У нас тоже из многих мирных изобретений оружия понаделали. А тут есть что-нибудь, что не вы придумали?

— Конечно. Лук со стрелами и копья — орки, косметику — люди, в медицине почти всё — заслуга оборотней, у гномов их инструменты собственного изобретения.

— Что-то у людей не густо, одна косметика.

— Да нет, у них много всего, но такого, не слишком крупного. Тут, в общем-то, тоже наша вина. До Шорельдаля мы среди людей в основном жили, так что Кастании для прогресса вполне хватало наших разработок. Видимо, разбаловали.