Обернись!.. Часть четвёртая

Ирина Арина (2024)

Прямое продолжение первых частей, без вступления и предыстории.Я вернулась в Аршанс. Исполнение пророчества в самом разгаре, но путь, по которому оно пойдёт, до конца не определён. От нас зависит судьба мира, а что можно сделать, когда сделать ничего нельзя? Как найти выход там, где его нет? Или нам так только кажется?Чего не будет: политики, бизнеса, острой эротики.Что будет: история глазами главной героини.Предупреждение: содержит сцены жестокости.За обложку большое спасибо Нисмиане Королевне!

ГЛАВА 3 — Про рояль, площади и Океан

На смену спокойствию в срочном порядке подоспели страх на грани отчаяния, смутное ощущение чего-то ускользающего от понимания и дикая усталость. Хотелось оказаться в постели, закопаться в одеяло и Алдара, спрятаться в снах от всех тревог и проблем. Из всего желаемого доступен был только Алдариэль. И то некоторые порывались лишить меня его.

— Дар, руки не отваливаются? Поставь ты её уже, никто здесь на это сокровище не претендует.

Конечно же, Огненный был прав. Столько времени простоять, держа меня на руках, да ещё и в постоянном нервном напряжении… А я, как всегда, даже краем мысли не дёрнулась в этом направлении. Это любовь? Эгоизм чистейшего разлива. Срочно исправиться мне Алдариэль не дал, сел на диван, так и не выпустив. И высказаться не дал, выразительно покачал головой, отметая все возражения. Фаарр не менее выразительно вздохнул, закурил, отправил пачку сигарет нам и перешёл к делу. Его ругательной стороне.

— Ты какого хрена про это право вспомнил, друг мой безмозглый? Сам-то понял, что сделал?

— Понял. Упустил только, что при худшем повороте для них это окажется приговором.

— Для них — при худшем, а для тебя — при любом. Дар, ты понимаешь…

Всё он понимал. И я догадывалась. А как не догадаться, если прямым текстом прозвучало, что он забирает их дороги? И какая разница, как это будет выглядеть, если чувствовать он будет всё. Значение теперь имело только одно — смогу ли я помочь.

— Хватит, Огонёк. Тема закрыта. Мы получили отсрочку, будем искать выход.

— И, надо сказать, неплохую отсрочку, — Водный чуть ли не сиял. — Вы внимательно слушали, на какие условия согласился Дерред?

Воцарилась тишина. Видимо все прокручивали в голове недавний разговор. Я — точно прокручивала. И ничего нового не находила. Конечно, два месяца можно считать неплохим сроком, но не таким, чтобы привести Ваади в состояние экстаза.

— Вад, а без намёков? Или намёки попрозрачней, можешь?

— Повтори, что он сказал, Фар.

— Дословно? Это ты у нас спец по цитированию. А примерно: семь раз для каждого… Вад, ты гений! Дар, слышал? Для каждого! Не для обречённых, для каждого. Мар, понимаешь?

Вот теперь до меня дошло. Алдару ничего не грозит, пока каждый из эльфов, из всех эльфов, не избежит дороги к Грани семь раз. А Тайрин и все остальные получили семикратную возможность не рисковать жизнью. Опыт по визжанию от радости был у меня первым. Без слёз, пожалуй, можно было бы обойтись, но они меня об этом не спросили. Я плакала, целовала Алдариэля, захлёбывалась словами благодарности Ваади. И никто мне не мешал. Только Алдар шептал что-то ласково-успокаивающее и вытирал солёные капли, иногда губами. А в процессе тоже успел Водного поблагодарить:

— Спасибо, Вад. Я у тебя в долгу.

— Иди ты… Вместе с долгами. Вопрос в другом. Дерред понял, на что согласился? Заподозрить его в отсутствии ума или таком банальном пролёте сложно. Если понял, то почему не переиграл? Не для того он вынудил Алдариэля воспользоваться правом обмена, чтобы тут же от него отказаться. А если нет… Что настолько отвлекло его, что он не заметил простейшей ловушки?

— Таинственные причины, по которым он сюда явился? — предложил версию Фаарр. — Что это может быть?

— Вот в эту сторону даже предположений не имею. В любом случае, пока в Аршансе есть хотя бы один эльф, Алдариэлю ничего не угрожает.

— Круто! — оценила Зинка. — А почему в только в Аршансе? Если каждый, так это во всех мирах.

— Было бы неплохо, но это невозможно, — я не смогла понять, объясняет Ваади или рассуждает, кажется, всё-таки, объясняет. — Слово Алдариэля и условия Дерреда прозвучали на территории этого мира и за его пределы они не выйдут.

— А те, что у Тёмыча в группе были? Теоретически, на них должно распространяться, они отсюда, значит, часть этого мира.

— А практически, их связь с Аршансом и Алдариэлем разорвана, Аршанс закрыт.

— Один фиг, круто. Достаточно придержать несколько штук в Лесу и принц с Машкой в шоколаде.

— Нет, Зиновия, это не решение проблемы, а лишь время на его поиск. И всё это реально в том случае, если у Дерреда нет запасного варианта, как обойти поставленные условия, и что Великие допустят такой поворот.

Ой, мамочки! То есть, это не окончательно? И план Ваади может не сработать? И тогда всё снова вернётся к несчастным двум месяцам? Настроение, совершив головокружительный кульбит, ухнуло вниз.

— Фигня, прорвёмся, — оптимистично заверила всех Зинка. — У нас в запасе всезнающий гений, нелогичный принц, непредсказуемая Ольховская и мы все. А в тему знаний для непосвящённых, что за право принц использовал? То, что оно про обмен, как бы, ясно. А что за право — ни хрена. В смысле, это не любой так может?

— Естественно, нет, — Ваади вернулся к обычной манере разговора с изрядной долей назидательности. — Право обменять свою жизнь на жизнь других принадлежит только правителям Аршанса. За всё время его существования использовалось лишь трижды. Два раза у оборотней, один — у людей. И только однажды распространилось не на спасение членов семьи, а на целые кланы. Вожак Са-Рэл обменял свою жизнь на жизни ста семидесяти тигров и пантер, попавших под обвал.

— Угу, скромненько. Не страдают правители самопожертвованием.

— Оно не всегда одобряется Великими и имеет ряд условий.

— Что-то из разряда: «от чистого сердца» и «всей душой рвусь героически погибнуть»?

— Это тоже.

— А то, что принц у нас принц, а не король, и быть им не собирается, оно совсем не учитывается?

— На сегодня, желает того Алдариэль или нет, но правитель Шорельдаля он.

— С принцем ясно, а Машке его за какие заслуги одобрили? Я не про сейчас, тут понятно. А прошлый раз? Ольховская, признавайся, ты тайный правитель какой страны?

Ой, бли-ин! Умышленно или нет, но подружка сейчас подтолкнула к интересной мысли. Великие в ту ночь услышали не Маррию, они услышали Амарриэлли, жену, как сказал Ваади, правителя Шорельдаля. Стоп. А на жён это распространяется? Или я совсем во всём ошибаюсь? Впрочем, какая разница. Главное, что услышали.

— У Маррии другая ситуация. Честно говоря, что произошло тогда с Тайриниэлем, до конца не понято, хотя сегодня прояснился один немаловажный аспект. В этом оказался замешан Дерред, что не могло не сыграть определённой роли. Кстати говоря, слова Великих о том, что один понесёт наказание не сразу, по всей видимости, относились к нему.

— О! Как раз спросить собиралась. Это, реально, наказание, что он странички из книжек повыдёргивает? Жуткая вещь, должно быть. Вот прямо вижу, как пограничник страдает от порчи библиотечного имущества.

— Действительно, жуткая. Чтобы убрать страницы судьбы ему придётся прожить то, что прописано в них, со всей гаммой физических и эмоциональных ощущений.

— Озвезденеть…

По-моему, Зинка расстроилась, сильно расстроилась. Мне и самой на мгновение стало жалко Хранителя Грани, но это быстро прошло, стоило вспомнить, что пережил по его милости Тайрин и во что он загнал Алдара.

— Что-то новое, Вад, — откровенно удивился Огненный. — Всегда были только эмоции. Откуда взялась физиология?

— Добавлена за Алдариэля. Великие разрешили сообщить вам об этом. И передали тебе, Зиновия, что расплата за последнюю просьбу разделена между вами, тебе досталась эмоциональная часть, ощутишь её ночью.

— Зашибись! Он это сделал?

— Естественно. Обещанное нами всегда исполняется.

— Стоп, — теперь удивление заглянуло и к Алдару. — А Зине не рановато расплачиваться за необдуманные поступки? Она человек и не из этого мира, его законы ей не знакомы, ваши — тем более, Тээрри в ней изолирована…

— Нет, Дар, — Фаарр выдержал паузу. — Уже нет. Мар и Дерред общими усилиями разнесли её блок к мандрагорам ползучим. Наша аномалия в неё чистым светом влепила и сквозь Дерреда протащила. В результате она у нас теперь пополамная. Наполовину Зин, наполовину Тэр. На первое время я ей кое-что приглушил, чтобы не свихнулась от полного объёма. Спокойно, всё на законных основаниях, Великие сами велели это сделать. Теперь Вад будет её учить, а мы все — не мешать и ждать, когда проснётся память Тээрри. Мар, имей в виду, если Зин начнёт себя вести не так, как обычно, это нормально. Ненормален только один вариант — повышенное внимание к Дару. Будем надеяться, что обойдётся.

— Египетский родственник! Твою дивизию… — дивизия египетских родственников из Зинки высыпалась внушительная. — Это пока мы в твоей горящей фигне зависали, ты всё выяснить успел? И с Великими перетереть? Озвезденеть! Я тут гадаю, чего это мне как-то не так, а я, оказывается, теперича, аж совсем не та, что давеча. Фаарр, какого сразу не сказал?

— Хотел обрадовать в спокойной обстановке.

— Обрадовал. Слов нет.

— Реально нет? Обрадуй ответно, скажи, что это надолго.

— Да ну тебя! Ольховская, ты до ближайшей комнаты доползёшь? Душа уединения требует.

Доползать не пришлось, Алдар донёс. Ближайшей он посчитал почему-то нашу комнату. И для полного уединения накрыл нас «тишиной» и забрал пиалку с огоньком. Зинка дождалась его ухода, вдохнула, словно собираясь выдать длиннейшую тираду, часто заморгала и разревелась. А я её поддержала. Дуэтом мы виртуозно рыдали минут десять. Потом в стройный ряд всхлипываний и завываний стали вклиниваться слова, иногда даже осмысленными предложениями. В тезисном варианте всё сводились к трём вопросам: что делать, как дальше жить и какого хрена. Ответы были не менее лаконичны, но менее вариативны: фиг его знает. И когда среди этой сверхинтеллектуальной беседы вдруг выскочило:

— А ему ещё за рояль прилетит из-за меня! — обалдели обе. Даже слёзы мгновенно высохли. Уставились друг на друга покрасневшими глазами и молча шмыгали того же оттенка носами. Переваривали сказано-услышанное. Я первая переварила, но не усвоила.

— Зин, ты про Дерреда?

— А тут ещё кто-то с роялями бегает? Маш, он такой… И такой гад. Машка, ну почему так?

Бли-ин! Теперь всё складывалось. Странные нотки в голосе подруги, её показушная бравада, перепады настроения. Мамочки!

— Зин, Зинуль, ты влюбилась?

— Почему сразу влюбилась? Ничего я не… Просто… Да, Машка, да. Я по уши в него втрескалась! Твою мать, Ольховская, я втюрилась в этого пограничника! Маш, как я теперь?

Выступление плачущего дуэта «на бис» получилось более проникновенным и продолжительным. К счастью, оценить его было некому. Невольным зрителям досталось лишь лицезреть наши зарёванные физиономии уже после окончания слезливого шоу. Но им и этого хватило. Ударные силы успокоительных бригад развели рабочий материал по разным помещениям. Зинку Младшие уволокли в гостиную снимать стресс крепкими спиртными напитками, затребованными ей качестве валерьянки. Мне выпить не предлагали, нас ещё ждали сегодня тропы, да я и не хотела, просто побыть с Алдаром наедине мне помогало лучше.

Шоколад у меня всегда числился в первых рядах предпочитаемых лакомств, однако, четвёртая плитка подряд грозила перевести его в первые ряды активно ненавидимых. Но сладости в целом и этот конечный продукт переработки какао-бобов в частности для восстановления после магического выброса помогали лучше всего. Правда, для полноты действия к ним ещё прилагался полноценный сон, но с поставками этого ингредиента у нас последнее время наблюдались постоянные перебои. Оставалось мужественно глотать сладкие кусочки в комплекте с не менее сладким кофе и героически ими не давиться под бдительным контролем строгих зелёных глаз.

О Дерреде и всём, с ним связанном, мы не говорили. Единственное, что я спросила, какую мелодию он играл после «Мурки». Алдариэль не знал. Значит, это что-то из репертуара моего мира. И слышала я её не раз, раз она показалась знакомой, но точно не из моей коллекции, тогда бы сразу узнала. Почему мелодия не давала мне покоя, понять я не могла, но потребность выяснить это становилась навязчивой, словно в ней таился ключик к пониманию чего-то ещё. В Аршансе наблюдалось лишь два эксперта по музыкальному наследию Земли. Один из них всё ещё бегал на четырёх лапах, вторая усиленно накачивалась антистрессовыми препаратами ведущих производителей аршанской алкогольной индустрии. В общем, впихнув в себя остатки шоколадки, я отправилась прояснять тревожащий вопрос, пока стресс с подруги не снялся вместе со здравым умом и трезвой памятью. К поставленной задаче Зинка двигалась целеустремлённо, но ответила, не задумываясь:

— Позор, Ольховская! Не узнать Джексона — это озвезденеть можно! — и напела кусочек. — «What have we done to the world. Look what we've done». Дошло? «Hey, what about yesterday. What about us»

Не то слово! Не просто дошло, а по мозгам так приложило, что они срочно запустили генератор гениально-бредовых идей. Назад в комнату я рванула с такой скоростью, что всполошила тут же вскочившего навстречу Алдариэля и мгновенно переместившегося туда же Огненного. До начала объяснений спринтерского забега я изобразила пантомиму, призванную символизировать установку «тишины» для соблюдения секретности. Хорошо, что Алдар меня понял, Фаарра, судя по выражению лица, всерьёз озаботило моё психическое здоровье. Но выдать то, что собиралась, во всеуслышание я не могла. Среди возможных слушателей была та, кому эта информация пока не предназначалась. Наверно.

— Я знаю про Дерреда. Ну, то есть, не знаю, а кажется, что знаю.

— Мар, спокойно, он не кажется, он существует, и мы все про него знаем, — похоже, убедить Огненного в своей неадекватности у меня получилось.

— Подожди, Огонёк, не мешай ей. Арри, не волнуйся и объясни всё спокойно. Ты что-то поняла про Дерреда. Так? — я кивнула. — Это связано с тем, почему он сегодня приходил. Так? — кивнула. — И это как-то связано с Зиной. Так?

Я кивнула третий раз и тут же уточнила:

— Не с Зинкой, с Тээрри. Они — пара.

— Кто? Мар, что за…

— Огонёк! Арри, почему ты так решила?

— Много всего. Вот смотрите, во-первых, песня… Нет, это в-последних, но я по ней догадалась, в смысле, поняла, а сначала только замечала, он на Зинку всё время реагировал. Говорил, что на магию, но это всегда было с ней связано. Начиная с рояля. И заканчивая им же. Он все её желания выполнил. Потому что в ней Тээрри. Он про неё знает. И про ту, что в Зинке, и про ту, которая Моринда. Он Каиндебу помог, чтобы Тээрри выпустить. И пришёл сегодня только из-за Зинки, он её увидеть хотел. Понимаете?

— Пока не очень. Мар, пара они почему?

— Потому что он уже не Младший. Он же был Младшим, правильно? До Мрачных дней?

— Правильно. Дальше что?

— А ты говорил, что если найдёте пару и вас соединят, то вы станете Старшими. Они нашлись, но их не соединили, вот они и получились такими… промежуточными. Он же сильнее вас, да?

— Намного.

— И Моринда была сильнее. Даже не целая, без Зинки, она с вами справилась.

— Мар, логика есть. Только почему она на Дара запала? По идее, не должна.

— Не знаю. Может, ошиблась. Как-то вместе обоих увидела и не поняла, что случилось, не разобралась, к кому её потянуло.

— Вряд ли, мы сегодня первый раз встретились, — не принял такую красивую версию Алдариэль. — До этого я с Дерредом не пересекался, по крайней мере, явно.

— Стоять! Явно! — зацепился за слово Фаарр. — Вот именно, Дар! Явно! Если он приходил, как сегодня, не в физической оболочке, а Тэр была в теле, она могла почувствовать его, а увидеть тебя. Вот же………

— Огонёк! Выражения выбирай.

— Мандрагора ползучая! Если всё так, и вся эта хрень завертелась из-за их несовпадения… Я даже кого обвинять не знаю. Но однофигственно, того, что Тэр натворила здесь, это не оправдывает. И Дерреда тоже, ни того, что Мар с Тайрином тогда влипли, ни того, что он сегодня с тобой устроил.

— Со мной понятно. Он ревновал, Огонёк.

— Ревновал?…! Идеальная пара! Одна на всю голову трахнутая и второй не лучше.…! Слов не хватает! Свели же Великие парочку. Мало ему прилетело, добавить бы.

Всё правильно. Но…

— Фаарр, а что бывает, если вы не можете быть со своей половинкой?

— Понятия не имею, у меня её ещё нет.

— А хочешь, я тебе расскажу, как мне было без Алдара?

— Обойдусь. Я его без тебя видел. Мар, только мы — не вы. Понимаешь? Мы не имеем права на подобные задвиги. Вы мир в такое дерьмо не вгоните, как они смогли.

— Он понимает это, Фар. Он Зинке «Песню Земли» сыграл. Она о том, что мир погибает, и всё что в нём есть погибает. Только у нас она как бы про то, что это люди сами его до такого довели, войнами всякими, экологией, а здесь это по-другому звучит. И Зинка, как по заказу строчки выбрала. Песня на английском, я его не очень, но примерно…

— «Что мы сделали с миром? Взгляни, что мы сделали!» — подсказал нужную строчку Огненный.

— Ага, так. А ты английский… Ай, да! Тебе же всё равно, какой язык. А почему я Зинку на английском слышала, а тебя на русском? Ладно, не важно. Только это не начало песни, кажется, где-то в середине. И то, что потом она спела, оно не сразу за теми словами идёт, а у неё как бы сразу получилось.

— «Эй, как же вчерашний день? Как же мы?»

— Да. Наверное, это то, что она вспомнила. Только сошлось оно, видишь, как? Ты, если хочешь полностью текст, у Шаани спроси, он её должен всю знать, она известная.

— Потом спрошу, сейчас он её лишь прорычать способен. Вад, что скажешь?

Ваади у нас не появился, он продолжал успокаивать Зинку, но ответил:

— Теория стройная, однако, лишь теория. И вариантов проверить её у нас пока нет.

— Так есть же! — я чуть ли не подскочила от новой идеи. — Она его должна коротким именем назвать. Не Дерред, а Дерред. Ой. А у меня не называется. Но вы же поняли? А почему у меня не называется? С вами получается, а с ним нет. А он как переводится?

— У него не аршанское имя, Маррия. Но короткое есть, и вполне допустимо, что твоё предположение сработает. Лишь бы у просыпающейся Тэр они опять не перепутались. По-хорошему, Алдариэля и Зиновию изолировать бы друг от друга, на всякий случай. Например, вас в Лес отправить, но Великие запретили.

— Они не перепутаются, — уверенно пообещала я Водному. — Зинку ещё там, у нас, проверяли, она нормально реагирует. Правда же, Алдар?

— Абсолютно нормально. Она с моим наличием в жизни Арри только тут примирилась.

— Вот! А здесь она… Ой, это секрет, но она их больше не перепутает.

— Маррия, не хочу тебя расстраивать, но придётся, — ни моя уверенность, ни подтверждение Алдара влияния на Ваади не оказали. — Всё это время в тандеме Тээрри-Зиновия, ведущая роль принадлежала Зиновии. Как будет дальше — неизвестно. И кого из них секретно потянуло к Дерреду — тоже.

Бли-ин! Аргументы такие, что не поспоришь. И если из этого тандема влюбилась именно Зинка… Полный блин! У неё шансов нет совсем. После того, как их разделят, Дерред в сторону обычной человеческой женщины даже не посмотрит. Вот же… Ну почему всегда что-нибудь не так?

Больше обсуждать, в принципе, было нечего. Огненный ушёл в гостиную. Алдар принёс кофе, заставил меня съесть ещё одну шоколадку, и мы отправились в очередной диверсионный рейд. Ваади, чтобы поднять нас наверх, пришлось аккуратно снимать с плеча сладко спящую на нём Зинку.

Так нахально мы себя ещё не вели. Не совсем мы, конечно. Алдариэль. Пока я проявляла чудеса дедукции на поле сложных отношений Дерреда и Тээрри, он нашёл способ обезопасить меня и развязать себе руки. Всё, что требовалось: чтобы в отрабатываемом районе имелось две тропы, одна из них — в безлюдном месте, чуть в стороне от объекта, вторая — с максимально близким выходом нужную точку. Мы выходили вместе на отдалённой, затем Алдар уходил по близкой, а я оставалась нервничать под присмотром Огненного. Через несколько минут крики различной тональности и степени громкости, но приблизительно одинакового содержания извещали, что мой муж добрался до цели. Иногда, если места жуткого развлечения располагались не слишком далеко друг от друга, Алдариэль задерживался, и вопли неслись уже с двух сторон. А ещё через пару минут появлялся он сам, и мы отправлялись к следующему объекту. Получалось, что распоряжение Великих мы не нарушали, находились рядом друг с другом и Огненным. Убедить самих себя, что это так, у нас получилось. Тормозило только одно: без отдыха мне с каждым разом было всё труднее возвращаться из своего полёта, ребята это видели, и приходилось регулярно делать перерывы.

Отдыхать мы отправлялись не к Алиани, а в подводный дом. Причину этого странного решения ближе к ночи прояснили новости на всех каналах маговидения. Первая из них гласила, что горячо любимый народом император Миред VI Умудрённый тяжело занемог под грузом непосильных забот о процветании славной Кастании и для его скорейшего выздоровления в Эскорим созваны светила медицины со всего Аршанса. Во второй, якобы самостоятельной, следственно-розыскная служба настоятельно просила всех производителей крупногабаритных музыкальных инструментов прислать своих представителей для проведения экспертного осмотра орудия преступления против одного из почётных граждан империи. Жаль, Зинка спала и не могла оценить и прокомментировать крупногабаритность груза заботы по её противозаконной просьбе.

А дальше начиналось самое интересное. Для меня. Благодаря неугомонным журналистам, все жители Аршанса и я имели возможность лицезреть эксклюзивные кадры бесчинств окончательно распоясавшегося принца Алдариэля. Он уже на анонсе попытался распоясаться ещё больше и не дать мне это увидеть. Я бессовестно прибегла к шантажу, что или посмотрю так, или на следующее бесчинство отправлюсь с ним. Фаарр тут же с большим интересом уточнил, каким таким загадочным способом я смогу это провернуть. Поскольку способ был загадкой и для меня самой, я сменила тактику, обиженно высказалась, что как законная жена имею полное право знать, чем занят мой муж. В общем, свои супружеские права отстояла.

Честно говоря, не знаю, что хуже: нервничать от неизвестности происходящего или сходить с ума от его известности. Видеть, как Алдариэль появляется среди людей в форме и гражданских, как после секундного шока в него летят заклинания, как его пытаются схватить особо ретивые, было жутко. То время, что требовалось Алдару, прежде чем столбы с цепями вспыхивали или разлетались на щепки, а он исчезал под «невидимкой», тянулось бесконечно. Да, заклинания разбивались о щит, самых шустрых отбрасывало магическим или банальным кулачным ударом, но спокойствия это почему-то не добавляло. «Невидимка» очень непрочная штука, слетает от соприкосновения с любым препятствием и заклинанием, а там те и другие бегали и летали в сверхдостаточных количествах, и весь путь до тропы Алдариэль продолжал рисковать. Почему он не использует иллюзию, можно было не спрашивать, после наших предыдущих заходов амулетами, нейтрализующими её, увешали, кажется, всю Кастанию. Да и толку от неё было бы немного. Взять того, кто разрушает плоды столь старательного труда по выполнению указа императора, постарались бы со всем усердием вне зависимости от его внешности. Как в седьмом по счёту сюжете, где внешность диверсанта подозрительно, вот просто до малейшей чёрточки, совпадала с внешностью Шериниэля.

Я ничего не спрашивала, Алдар сам объяснил:

— Они только сделали вид, что согласились не высовываться. Всё что я смог — отправить их туда, где поспокойней.

Это я видела. Там, где засветился Шерин, охраны было значительно меньше. Только легче от этого не стало. Ни у него, ни у Тайриниэля полной силы ещё не было. И Фаарра, который мог бы вытащить в крайнем случае, тоже не было. То есть, он был, то время, когда не охранял меня, как сейчас, например, но вмешаться и помочь всё равно не мог, только наблюдать и передать Алдару, если что-то случится. Так и прояснилось, почему мы не ходили отдыхать в Лес. В то, что Тайрин просто так не пришёл увидеть меня, я никогда бы не поверила. Вот они, насколько могли, и оберегали мою нервную натуру от любых волнений. Если бы не репортёры, думаю, узнала бы об этом я нескоро.

— Им сказали про… семь раз?

— Нет, кроме нас об этом никто не знает. Начнут необдуманно рисковать, а это ни к чему.

Да, так. Правильно, что не сказали, хорошо. Может, будут хоть немного осторожней.

— Остальные тоже… не усидят на месте?

— Ночью пройдутся по селениям, куда можно без троп добраться. Нас мало, Арри, но каждый хочет сделать то, что в его силах. Это их право, их выход из Мрачных дней.

И это правильно. Только…

— Мы выходим из круга, мы выходим на свет, — от неожиданно вклинившегося в разговор пения я едва не подпрыгнула. — Это знак, что команда уже собралась.

— Светлых дней, Шан, — Ваади даже не отвлёкся от созерцания повтора призыва к производителям клавишных. — Новый хит?

— Старый, — Шаани воплотился над спящей Зинкой. — Из их мира. Но в тему. Светлых дней всем. Вы что с Зеной сделали? Почто боярыню напоили?

— Сама захотела. Быстро ты.

— Я, вообще, быстрый. Но в этот раз с перебором, думал дольше зависну. Когда выпустила, сам ошалел. Хорошие новости есть?

Передача новостей у Младших скоростная, через минуту Рычащий был в курсе всех последних событий.

— Весело. Значит, Дерред. Охренеть, Тэр и Дерред. А какого неведомого зверя мы об этом ни-ни?

— Как вариант, не сочли нужным посвящать в детали высоких отношений. Как второй вариант, всё это не так. Выбирай, — щедро предложил Фаарр.

— Подумаю на досуге, когда обзаведусь им. Алдар, хреново, что ты влип, но не критично. Дерред не сволочь, он вполне нормальный. С чего его перемкнуло, критлиц знает, но одуматься должен. Короче, забей. Твои где сейчас ошиваются? Кинь координаты, чтобы не искать, рядом погуляю, пока не впоролись в какую-нибудь лажу.

— Спасибо, Шаани! Только смотри, как бы самому не прилетело за вмешательство.

— А я, может, соскучился, — Рычащий изобразил что-то вроде ностальгии. — А что? Давненько не прилетало, успел забыть, как оно бывает.

— Если подстрахуешь, отлично будет, но не напрашивайся без необходимости, — ещё раз предупредил Алдар. — Огоньку сообщишь, дальше мы сами.

— Разберусь. Показывай, где кто.

Во мне, наверное, снова проснулся эгоизм, но дышать стало легче. Разбирался Шаани нестандартно, по собственному усмотрению, как в истории с порталом, например. И надежда, что ребят в трудной ситуации он не оставит, настроение мне подправила. Ушли мы вскоре после него. Домой вернулись глубокой ночью. Тайрин и Шериниэль управились раньше, почти полностью исчерпав свои силы. Алдар позволить себе такого не мог. Чего ожидать от нового дня предугадать было невозможно, а лишиться единственного полноценного мага — недопустимо. Поэтому, как минимум, половину резерва он обязан был сохранять.

Только я начала засыпать, как закричала Зинка. Халат на меня Алдариэль набросил уже на бегу. Все трое Младших стояли над диваном, где металась моя подруга. Вчера её тревожить и переносить на кровать не стали, подсунули подушку под голову, укрыли и оставили здесь. Теперь подушка сбилась в комок, одеяло сползло на пол, Зинка вскрикивала, стонала, пыталась что-то оттолкнуть. Она побледнела, на лбу выступили бисеринки испарины. Совершенно естественный мой порыв разбудить её, выдернуть из кошмара, пресёк Ваади:

— Не трогай, хуже будет. Во сне легче переносится, реальность не накладывается, не возникает ощущения безумия.

— Это то, что Великие прислали?

— Оно самое. Сейчас Зиновия переживает весь букет эмоций Миреда.

— Ей не больно?

— Нет, те ощущения отправились к Дерреду. Не волнуйся, не самый плохой вариант, всего от одного. Фару целыми дворцами прилетало, и городами пару раз.

— Чего? Как это? — я попробовала представить и не смогла. — Ой… За что? Фаарр, за что тебе так?

— Было за что, честно заработал. Всё, Мар, проехали, давние дела, вспоминать неохота.

— Это долго будет?

— Не думаю, помочь должны были быстро, император же и всего один, — логично вывел Ваади.

Закончилось это примерно через полчаса, большая часть из них не была такой острой, Зинка уже лишь стонала и сжималась в комочек. Потом расслабилась, шумно вздохнула и открыла глаза. С минуту в них ещё плавали отголоски страха, но их постепенно вытесняло удивление, а его — откровенное веселье. Подружка издала какой-то сдавленный звук, ещё один и, не выдержав, захохотала в голос. Первой мыслью было, что так сказывается очередной стресс. Второй… Увидела нас её глазами: четверо взъерошенных парней в одних трусах и я в перекошенном халате. Оригинальное такое получилось пробуждение, все оценили, смеялись хором.

Рассказывать о впечатлениях от встречи Миреда с роялем Зинка не захотела, поёжилась, передёрнулась и вынесла краткое резюме:

— Бабник и неженка. А ещё мужик называется. Фу! И вот это оно целой империей правит. Озвезденеть!

Какое отношение к тяжкому грузу, свалившемуся на правителя Кастании, имела его тяга к женскому полу, осталось тайной. Смею догадаться, Дерред выбрал удачное место и время, разбавил музыкальной романтикой интимную жизнь дворца. Если так, то у него своеобразное чувство юмора. Даже не знаю, нравится оно мне или нет.

Зинка сгребла спальные принадлежности, уточнила у Ваади, что больше ничего подобного ей сегодня ждать не нужно, прихватила бутылку минералки из ресторатора и отправилась к себе досыпать. Мы тоже.

Утро принесло дурные вести. Указ императора претворялся в жизнь по всей Кастании. Два канала обещали круглосуточную трансляцию со всех концов страны, остальные ограничились новостными включениями. Больше тысячи упрощённых копий Прощальной площади. Лишь сто шестьдесят две точки в городах не смогли поддержать общего начинания. Селения в этом отношении оказались изобретательней, вместо уничтоженных столбов использовали деревья. Во всех программах чередой шли кадры с прикованными цепями или привязанными верёвками за руки меж двух стоек обнажёнными по пояс эльфами. Под рёв и рукоплескание зрителей свистели плети, вздувались багровые полосы на спинах, падали на снег первые капли крови. А мы были бессильны помочь. Даже если бы получилось прорваться на эти долбанные площади, забрать эльфов оттуда шансов не было.

Смотрели в полной тишине, ни трое Младших, ни мы с Алдаром не произнесли ни слова. Зинки с нами не было, она ещё не проснулась после вчерашних возлияний и ночных кошмаров, а специально будить не стали.

Шаани сорвался минут через десять. Зло выругался и исчез. А через минуту его что-то вернуло назад, впечатав в кресло с такой силой, что оно прокатилось через всю комнату и врезалось в стену, заставив содрогнуться весь дом. После новой порции мата Рычащий объявил свой приговор — трое суток полной блокировки. Напоминать о том, что его предупреждали, никто не стал.

Смотреть дальше не имело смысла. Это на Прощальной приходилось видеть всё, чтобы не пропустить возможность забрать кого-то, теперь такой возможности у нас не было. Мы собрались в Лес. Хоть Фаарр сразу и предупредил Тайрина, чтобы никто не высовывался, риск, что кто-то из эльфов не удержится и сам угодит в огромные неприятности, оставался. Находиться рядом с ними было надёжнее. Уйти помешала Зинка. Появилась в дверном проёме, бледная, с лихорадочно блестящими глазами и прижатыми к ушам руками.

— Кричат! Они кричат! Почему они так кричат? — она сама почти кричала, жалобно и несчастно. — Невозможно! Почему они кричат?

— Зинуль, успокойся, — я обняла её, повела к дивану. — Никто не кричит. Тебе сон приснился плохой.

Я, правда, думала, что ей приснился ещё один кошмар. Подруга изо всех сил вцепилась в меня, тут же отпустила и опять зажала уши, яростно замотала головой.

— Кричат, Маш! Сейчас кричат. Ты не слышишь? — обвела взглядом всех. — Вы не слышите? Они же кричат! Страшно! — сползла вниз, уткнулась головой в колени, повторяя: — Кричат, страшно кричат.

Алдариэль отстранил меня, опустился на пол рядом с Зинкой, обхватил её лицо ладонями, поднял. Я тоже присела, обняла подругу за вздрагивающие плечи.

— Зина, смотри на меня. Успокаивайся, девочка. Всё, не надо. Всё хорошо. Смотри на меня. Вот так. Успокаивайся. Всё в порядке.

— Нет! Не в порядке. Всё плохо. Кричат! Они кричат, Алдариэль, ты не слышишь? Почему они кричат?

— Кто кричит, Зина? — он говорил с ней, как я разговаривала с малышами своей группы, когда они плакали. — Кого ты слышишь? Скажи мне, кто кричит? Смотри на меня, успокаивайся. Кого ты слышишь, Зина?

— Женщины, — кажется, истерика заканчивалась, Зинка начала говорить спокойней, перестала дрожать, отняла руки от ушей, одной вцепилась в Алдара, другой в меня. — Их много. Им страшно. Они кричат. Вы никто их не слышите? Что это? Что со мной, Алдариэль? Почему я их слышу? Маш, — она обернулась ко мне, растерянная и беспомощная. — Почему? Что это?

— Мы узнаем, Зинуль, всё узнаем. Только ты успокойся.

— Дар, что-нибудь понимаешь? — присоединился к нам Огненный.

— Да. Почти уверен.

— Лиа позвать?

— Не поможет. Она их во сне слышала ещё там. Так, Зина?

— Да, как тогда, только хуже. Кто они, Алдариэль?

— Эльфийки. Ты слышишь эльфиек.

— Дар, ты ничего… Мандрагора ползучая! Вад, проверь молчуний.

— Вряд ли они, Огонёк, скорее, сирены.

— Проверить не помешает, — Водный испарился.

— Как я могу их слышать? — Зинка снова прижала ладони к ушам и тут же отпустила. — Почему никто не слышит, а я слышу? Почему, Алдар? Почему?

— Не знаю, могу только догадываться.

— Почему они кричат? Алдар? Маш? Я поняла… Это началось? Этот грёбанный указ… Их уже… Да?

— Да, началось.

— Я буду всё время их слышать? Всё время, пока… Это невозможно! Вы не представляете, как это… А эти…суки… они показывают… их? Я хочу увидеть.

— Не нужно, Зин, — мне было страшно за подругу. То, что она видела в моих воспоминаниях было прошлым, она знала, чем тогда закончилось, но перенесла очень тяжело. Теперь всё это происходило прямо сейчас. — Зачем?

— Нужно, Маш. Я не хочу, но я должна. Понимаешь?

Фаарр включил маговизор. Исполосованные спины и груди, разбитые лица, залитый кровью снег. Довольные морды палачей и зрителей. Очереди желающих поучаствовать. Зинка смотрела не отрываясь, окаменев, только судорожно сжимала пальцы на наших руках. А когда экран погас, перевела дыхание и горько усмехнулась:

— Они молчали, пока я смотрела. Теперь опять… Весёлый выбор: смотреть или слушать.

— Мы что-то придумаем, Зин. Правда же, мы придумаем? Правда, Алдар?

— Да, Арри, обязательно.

Вернувшийся Ваади сообщил, что молчуньи сидят на дне и ведут себя, как обычно.

— Допускаю вероятность, что это подтверждает твою версию, но не могу исключить возможности полной ошибочности предположения, начиная от его основы, — Водный вновь обрёл привычные спокойствие и рассудительность и аргументировано спорил с Алдариэлем. — Почему ты считаешь, что это эльфийки?

— А ты считаешь, что в Аршансе есть кто-то ещё, кто будет плакать из-за нас?

— Логично. Но есть пара деталей, которые не совсем прозрачны. Главная — откуда уверенность, что это происходит сейчас, а не отголоски прошлого? Совпадение с началом массовых экзекуций могло бы стать аргументом, но на него накладывается второй: пробуждение Тээрри.

— Вполне может быть. Но первый раз она слышала их в подобной ситуации, одновременно со сном о Прощальной площади.

— Это ещё один абсолютно не укладывающийся в логическую цепь нюанс. Сама Зиновия слышать их не могла ни в одном из вариантов, а Тээрри на тот период не должна была проявляться какой-либо видимой активностью.

— Старшая так не считала.

— Вынужден признать, что природа нахождения одной сущности в теле другой одновременно с наличием там же его законной владелицы, если кому-то и известна, то не мне, или мне, но не здесь, — Ваади поморщился, не знать чего-либо ему категорически не нравилось. — Частично эту реакцию можно объяснить ослабеванием доминирования Зиновии над Тэр в фазе глубокого сна. Но больше всего меня смущает тот факт, что в воспоминаниях Маррии этих криков не было, она их не слышит. Как они возникли в том сне? Подсознание?

— Бред, Вад, — включился в спор Огненный. — Та Тэр, которая в Зин, отношения к Моринде не имеет.

— Имеет, Фар, самое непосредственное. Они части целого. А на примере Маррии было явно показано, что их сознания могут быть связаны. Поэтому я и говорю о том, что слышит она их не в настоящем времени, а как воспоминания из прошлого, возможно неосознанно переданные Маррией. Вполне вероятно, что связаны они не с происходящим с эльфами сейчас, а тем, что происходило с самими эльфийками тогда. А то, что она перестаёт их слышать на время, когда видит реальность, могло бы найти объяснение в нестабильности положения обеих сущностей на главенствующей роли.

Обе сущности, соединённые в одной конкретной Зинке, сидели уткнувшись лбом в плечо Алдара, тяжело дышали и не проявляли ни малейшего интереса к дискуссии вокруг их сложной личности.

— Мандрагора ползучая! Есть в этом что-то.

— В этом есть ещё то, что в обоих случаях катализатором мог сработать не полностью одетый Алдариэль.

На это заявление отреагировали все, даже Зинка нашла силы оторваться от единственной казавшейся ей надёжной опоры и уставилась на Водного:

— Переведи.

— Собственно, переводить нечего. Ты начинаешь слышать их, спустя небольшой промежуток времени после лицезрения его тела. Отсюда вытекает, что Тээрри не успокоилась в своих чувствах к нему, а то, что следует далее, с одинаковой вероятностью может являться предупреждением, своего рода сдерживающим фактором, или наказанием за недопустимые мысли.

— Озвезденеть! — от таких предположений Зинку даже слегка отпустило, в смысле, мне так показалось. — Слушай, брат ты мой египетский, это ты сейчас намекнул, что я к принцу дышу неровно?

— Не ты, Тээрри.

— А по твоей логике я сейчас и есть она, раз слышу это всё. И могу со всей ответственностью заявить, что плевать мне, сколько и чего на нём одето, а сколько раздето. И прошлый раз таких реакций не было, пока он Моринду своим торсом отпугивал, и дома, когда они мне проверочки устраивали, тоже без последствий обошлось. Так что хромает твоя версия на все копыта.

— Не на все, а на два из четырёх, — методично поправил Зинку Ваади. — Так что списывать со счетов мы её не будем.

— Нет, мы её проверим.

На такое заявление Алдара все отозвались единогласным молчанием. Очень специфическим молчанием. И покрутившим пальцем у виска Шаани. Зинка быстро глянула на меня и недоверчиво спросила:

— А Машка тебе разрешит?

— Поучаствует. Я ей давно обещал, — я не слегка обалдела, ничего такого он мне точно не обещал. — Прогуляемся к Океану, Огонёк? — а, это другое дело, я сразу успокоилась, такое обещал, только дойти до Океана мы тогда не успели. — Разом всё и выясним.

— И Шера прихватим, раз уж всё разом, один фиг, собирались, — на лету подхватил мысль Фаарр. — Заодно спокойней будет, что не вписался ни во что. Ты с нами, Вад?

— Нет, — резко отказался Водный. — Понадоблюсь, позовёшь.

Зинку перенесли в кресло, рядом засел Шаани, пообещавший поддерживать её и отвлекать разговорами. Ваади сформировал сферу и за те минуты, что мы поднимались на берег, всё опять изменилось. Шериниэль успел вписаться пока неясно во что. И не один. Фаарру о том, что эльфы не удержались и отправились на выручку своих, сообщила Алиани. Особенно яростно матерился он, что двое самых умных, с вернувшейся магией, отказались от защиты Леса, чтобы тот не ограничивал им свободу действий и передвижений.

— Ушли недалеко, вернуть успеем. Но дисциплина… Дар, завязывай с мягкостью. Приказ, и всё на этом. За невыполнение…

— Ну, Огонёк? Что за невыполнение? Вариантов много? Свободу ограничить? От исполняемых обязанностей отстранить? Оштрафовать?

— Первый — самое то.

— Как? Охранять каждого? Или только избранных? Может, массово спать уложить? Не будем мы их останавливать. Им это сейчас не менее важно, чем тем, кто на площадях. Им себя вернуть нужно. Понимаешь? Почувствовать, что не беспомощные, что от чужой воли не зависят, что другим помочь могут. А если погибнуть, так не забитыми рабами, а свободными, в борьбе за свободу остальных. И спасибо Дерреду, шансы он им здорово повысил. Спроси, куда направились, прикроем, подстрахуем.

— Дар, ты психологию на потом отложил бы. Нам сейчас не до вывертов тонкой эльфийской души. Нам бы их вытащить из этого дерьма, желательно, всех и живыми.

— Только не очень пока получается всех. Давай, Фар, не тяни. Выясняй, куда их понесло, пока не вляпались.

Огненный безнадёжно махнул рукой, через минуту мы уже знали маршруты шести групп. Благо, хоть не в полном составе пустились в сомнительную авантюру. Вероятность проезда по трассам была нулевой, все они патрулировались и контролировались имперскими службами. Эльфы ушли пешком, через леса их проводили короткими дорогами дриады, открытые территории между ними пересекали под иллюзиями. То есть, так это планировалось. Слишком далеко не замахивались, все пункты назначения лежали в пределах двух-трёх часов пути, но все в разных сторонах.

— Фигня всё это. Полная и безнадёжная. Туда, может, и доберутся, мелкими перебежками, хрен с ним, луками помашут, отобьют. А обратно? На руках поволокут? Ты видел, сами идти не смогут. Далеко убраться получится? Толпа селян или пофиг кого другого, тащащая ещё одного, вниманием себя обеспечит гарантировано. Перебрасывать будешь? Моринда только этого и ждёт, нравится ей подарки от тебя получать.

— Вот и будем прикрывать максимально. Ты, главное, Арри оберегай и не дай ей занервничать. Солнышко, постараешься себя в руках держать?

— Я постараюсь, в смысле, смогу, — кто бы мне ещё объяснил, как это сделать, а сделать нужно. А ещё лучше сделать так, чтобы этого делать не пришлось. В руках держать? Запросто! Только не себя. — Алдар, а если они смогут идти сами? Слабые будут, конечно, но сколько-то продержатся. Им же не обязательно в наш Лес нужно, им до любого хватит, а там дриады помогут.

— Подлечить их на месте? Арри, ты сама потом…

— Подожди, не так, как нормально, — я заторопилась выложить свою гениальную идею, в этот раз не вываливающуюся в разряд полного бреда. — Как Дерред предлагал, ну, как я сначала поняла его. Как с Теримитцем было. Мне это легко совсем. А этим… Мне их не жалко. И, вообще, им же их собственное вернётся, то, что сами сделали. Не до того, чтобы к Дерреду прямо отправились, это если кому совсем не повезёт вдруг, а так, как получится, в общем.

— Особенно трогательно звучит про тех, кому не повезёт, — умилился Огненный. — Добрая ты у нас, Мар.

— Ну, а что? Я же не предлагаю хватать всех подряд, только тех, кто сам это с ними сделал. Пусть попробуют, как оно сладко.

— Зови ребят, Огонёк, — решился Алдариэль. — Будем нормальную операцию готовить. И воспитательные мероприятия проводить, пока — лояльные.

Через пять минут мы вышли на опушке Леса, Шериниэль явился почти сразу, Тайрин задерживался.

— Высочество, давай без моралей. Потом прочитаешь, когда всё это рассосётся. Светлых дней, прекрасное высочество!

В оригинальности Шерину не откажешь. Сперва высказаться, потом вот так поздороваться.

— Шер, тебе на тропах голову не просквозило? — озаботился состоянием друга Фаарр. — Давно ты Дара в прекрасные записал?

— Так он не меня приветствует, со мной он спорить готовится, — усмехнулся Алдариэль. — Это к Арри было.

А? Чего? Ко мне? Это я — высочество? Ты дура, Ольховская. Должность жены принца называется «принцесса», привыкай. Мамочки!!! Что такое? «Принцесса Амарриэлли» тебя не смущало, а в чём теперь проблема? Во всём! Амарриэлли — понятно. А я? Вот такая я? Обалдеть, Мария Ольховская — принцесса эльфов. Не Мария Ольховская, а Маррия Ашаториэн. Легче не стало. Я-то всё равно я, как ни называй. Так что: Мамочки!

— В точку. Принцесса Маррия, рад видеть.

Мамочки! Мамочки! Мамочки!!!

— Светлых дней, Шерин. И я тебе рада. Только давай просто по имени, пожалуйста.

— Как пожелает дама. Ладно, высочество, говори, что собирался, и я ушёл. Если на тему «сиди и не отсвечивай», то ушёл сразу.

— Тайрина дождёмся и объясню.

— А он тебе то же самое скажет, в культурных выражениях. В некультурные я потом переведу, один на один. Мы не будем сидеть, сложа руки, Алдар. Уговаривай, запрещай, хоть орков заставь улыбаться — не удержишь.

— Будет очень нужно, удержу. В крайнем случае, спать будете и сны смотреть про светлое будущее.

— Ты этого не сделаешь. Парни никогда не простят.

— Знаю. И сделаю, если потребуется. Ты это знаешь.

— Но не сегодня?

— Нет, Шерин, не сегодня. Только в самом крайнем случае, если не будет другого выхода.

— Светлых дней всем, — Тайриниэль был явно на взводе, но мне улыбнулся. — Алдар, всё, что ты намерен сказать…

— Ты не знаешь. Светлых дней, Тайрин. Возвращать вас назад я не собираюсь. О том, что ушли самовольно поговорим отдельно, потом. Сейчас другой вопрос. Вы ребят как вытаскивать собирались?

— Отобьём и уведём. Высочество, это всё-таки не Прощальная, постараются, конечно, но не до такой же степени. Там мы все приговорены были, никого особо назад забирать не собирались. Сейчас, вроде бы, по-другому, планируют обратно отдавать. Казна вряд ли расщедрится оплачивать убытки за всех.

— Ясно, вы логически вывели, что кастанийцев впечатлят затраты империи и они будут аккуратны. Молодцы! Вы оба были на Прощальной, оба видели толпу, и после этого ещё на что-то надеетесь? Тайрин, от кого, но от тебя этого не ожидал.

— А чего ты ожидал, Алдар? — завёлся Тайриниэль. — Что мы останемся в стороне? Мари, для которой мы, в общем-то, чужие, могла рисковать собой, могла вытаскивать нас почти из-за Грани, меня так даже не почти, а нормальные здоровые мужчины будут спокойно ждать, пока кто-то за них всё сделает?

— Я ожидал, что нормальные здоровые мужчины ещё и нормальной здоровой головой пользоваться умеют, а не лезть на рожон, не представляя, что их там ждёт, и не имея даже приблизительно рабочего плана. То, что происходит сейчас, ушло недалеко от Прощальной. Увести никого не получится, они уже не способны самостоятельно передвигаться, а пока вы туда доберётесь, будет ещё хуже. Добавьте сюда мороз и догадайтесь, что тёплую одежду им не выдавали.

— Кстати, как ни странно, но мороз — это не так плохо, — поделился опытом Шериниэль. — Легче переносится всё, он притупляет ощущения. В жару хуже.

— Шерин прав, на морозе легче. Скорее всего, из-за недостатка солнца теряется часть чувствительности, — ага, и я догадываюсь, какая часть, та, за которую всё больше и больше хочется сказать Фаарру много разных слов. — Но в этом есть и свой минус, до отруба продержаться получается в два раза дольше. И рекад действует по-другому, возможно, переход в состояние, приближенное к аморфному, как-то отражается на его свойствах. Тоже минус, из забытья выводит мгновенно, а заживляющий эффект снижается.

Бли-ин! Всё это совершенно нейтральным и деловым тоном излагал мой Тайрин. Не просто излагал, он это всё на себе испытал. И Шерин. И остальные. Даже Лиони и тот малыш, имени которого мы не знали. Больно было за всех, но Тайриниэль… Предательски задрожали руки. Алдар тут же уловил, понял, что со мной происходит, привлёк к себе и тут же подтолкнул к Тайрину. Тот на мгновение растерялся, но быстро сообразил в чём дело.

— Я болван! Мари, маленькая моя, всё в порядке, это было так давно, что этого не было. Понимаешь? Я уже забыл, и ты забудь. Не было этого. Да, Мари?

Да. Конечно. Этого не было. Всех этих пятидесяти с лишним лет беспросветного кошмара не было. И Прощальной площади не было. Были только счастливые дни в Шорельдале. И забавная эльфиечка с хвостиками, бежавшая к брату с любой проблемой. «Что мне делать, Рин-Тайрин?», «Давай подумаем, Мари-Ри». Её убили, над ним издевались десятилетиями. Но этого не было. Ой, Тайрин, как бы я хотела, чтобы этого не было! Их голоса звенели в ушах. Наши голоса. А я ведь так и не сказала Тайриниэлю, не было возможности остаться наедине. Нужно это сделать, обязательно нужно. Тайрин имеет право знать про Амарриэлли. И в отношении его мне никаких условий не ставили. Но не сейчас. Сейчас я только улыбнулась через силу, погладила по щеке, минутку постояла, спрятав лицо в пушистом свитере, сдерживая подкатившие слёзы, чуть успокоилась, застегнула ему куртку, нечего бегать нараспашку, поймала мелькнувшую в глазах улыбку и вернулась к Алдариэлю.

— Теперь слушайте меня внимательно, свои группы будете сами инструктировать и так, чтобы поняли всё до последней детали. Разброс по времени определим на месте, ориентировочно полчаса. Пока через город будете идти, от любых зданий и ограждений держитесь максимально отдалённо, «антиликами» увешали почти всё. До нашего появления ближе тридцати метров не подходите и себя не проявляете. Насколько смогли проверить, это предельный радиус действия амулетов. Дальше — «невидимка», стараетесь сохранить её на предельный срок. Как только всё внимание переключится на меня, пробираетесь в центр. Тайрин, ты со мной, нейтрализуем магов, к сильным не лезь, забирай средних. Шерин, держишь щит над эльфом. Парни берут на прицел охрану и толпу. При попытке со стороны охраны или ещё кого-либо применить оружие, стреляют, не раздумывая. Двоих из группы выделить для помощи Арри. Сразу берут того, кто будет занят избиением, и не дают ему дёрнуться, пока она работает. Если понимают, что он приближается к уходу за Грань, меняют на другого… кандидата. Смогут определить поучаствовавших?

— Смогут, — кивнул Шерин. — Все опытные. Высочество, ей зачем рисковать? Не уйдут сами — унесём, потом так выходим.

— Далеко унесёте? Накроют, из города выйти не успеете, такую примету не спрячешь. «Невидимки» держать — вы нужны рядом постоянно. Групп шесть, вас двое, чем думали, я тебе наедине скажу.

— Понял уже. Спороли, признаю.

— Добавь ещё, что больше не будешь. Когда Арри закончит, освобождаешь парня, прячешь его и ребят под «невидимку», уничтожаешь столбы, и уводишь их. Тайрин, ты то же самое с остальными. Провожаете подальше, набрасываете иллюзии, идёте к следующей группе. Ещё одно, к обоим относится, если заметили маговизионщиков или газетчиков, аппаратуру жгите сразу, желательно, до начала всего остального. Вопросы есть?

— Ты про Маррию не сказал. Её щитом прикрыть можно или помешает работать?

— Прикрывай, Шерин. Будет мешать, снимешь. Но это на непредвиденный случай, если всё нормально, с ней Огонёк рядом будет.

— За группами в дороге Вад присмотрит, если что, маякнёт, — добавил Огненный. — Но на этот случай предупреждайте, что какое-то время им самим придётся держаться, пока Дар или вы на помощь придёте.

— Вопросы есть? Нет? Всё понятно? Разбежались.

— Ой, нет, подождите! — я успела перехватить двинувшихся к тропам ребят. — Мне вопрос можно?

— Да, Арри, всё спросишь, у нас время есть.

— Нет, Алдар, у меня не к тебе, к ним. Вы зачем от Леса отказались? Тайрин, вот зачем?

— Так нужно, Мари, — Тайриниэль сделал ещё шаг к тропе. — Просто поверь, мы знаем, что делаем.

— Не объяснишь, да? Зачем вы зря рискуете? Тайрин, Шерин, пожалуйста, скажите эти слова опять, пусть он вас охраняет.

— Арри права, риск бессмысленный, — поддержал меня Алдариэль. — Возвращайтесь под защиту. Это приказ, и он не обсуждается.

— Алдар, не тебе объяснять. В случае чего…

А мне очень бы хотелось объяснение услышать. И про защиту Леса узнать в подробностях. Не первый раз ведь от неё отказываются. От Алдариэля этих объяснений, судя по всему, не добиться, от Тайрина тоже. Ничего, у меня дриады в запасе и Младшие, у кого-нибудь выясню.

— Я сказал, не обсуждается, Шерин. Вы оба войдёте в Лес или вся операция отменяется. Потом можете не прощать сколько угодно.

— Ясно, Высочество, понимать ты сегодня не готов и будешь лезть во все…

— Шерин, заткнись… пожалуйста. Выполняйте приказ, оба.

Обиделись, разозлились, но выполнили. Получили напутствие от Огненного:

— Силы рассчитывайте, чтобы на всё хватило. Почувствуете, что не тянете, предупреждайте заранее. Всё, парни, давайте, удачи нам, — и ушли.

Алдариэль достал сигареты, раздал всем.

— Что у них, Огонёк?

— У Тайрина почти пятый, сам быстро прогрессирует и Мар ему последним заходом хорошо добавила. У Шера третий, но полный, на щиты и всю мелочь хватит. Что он обиделся за распределение, видел?

— Поймёт. Если перестарается и выгорит, никому лучше не станет. Раскачается посильнее, тогда и перейдёт на что-то серьёзнее. Океан придётся отложить, надо ещё по месту посмотреть, что и как, может подкорректировать придётся. Терпеть не могу, когда не всё продумано, постоянно ждёшь, что всплывёт какая-то упущенная деталь и выльется в большие проблемы.

— Раньше тебя это не напрягало.

— Раньше я ни за кого не отвечал.

— Есть такое. А к Океану можно не спешить. Похоже, Вад прав. Зин отпустило, ничего не слышит.

— Давно?

— Минут через десять, как мы ушли. Хреново, Дар, если это на тебя реакция.

— Хорошего мало. Со всех сторон невесело. Выходит, на Дерреда запала Зина. Жалко девчонку.

— Это всё, что тебя волнует?

— Это то, что меня тоже волнует. Ладно, Огонёк, куда идём, что у нас ближайшее?

Мне десяток раз напомнили, что мы собираемся только провести разведку на местности и ни во что пока не вмешиваться. Десяток раз я заверила, что опыт Прощальной площади не забывается и эксцессов с моей стороны не предвидится. Не учла одного: я в платье и я без него — две разные я. Платье не только меняло внешность, оно помогало держать себя в руках. Не сработало оно в единственном случае, с Лиони, но это было уж совсем запредельно. Теперь приходилось самой справляться со всем шквалом эмоций, получалось это намного тяжелее.

Естественно, здесь не было того скопления зрителей, что заполоняло Прощальную, куда за редким развлечением они собирались со всей Кастании. Но возбуждённо-ликующего рёва, пусть и уменьшенного многократно, хватало, чтобы вернулась приглушённая встречами с Мареком и Миларией ненависть. Очередь, выстроившаяся к аккуратно развешанным на стенде кнутам, ножам и кастетам снижению её градуса не способствовала. И жаровня с металлическими прутами. И обвисший на цепях эльф. И кровь на затоптанном снегу. И лотки с едой и напитками. Трясти от бешенства меня начало почти сразу. Каким чудом удалось сдержать эту дрожь, не представляю. Наверное, слишком боялась, что Алдар заметит моё настроение, отменит всё и нам не удастся вытащить хотя бы этих шестерых. А если не отменит, то выведет меня из операции. Этого я не могла допустить сразу по двум причинам: увеличился бы риск для остальных, а я лишилась бы возможности наградить какую-то мразь плодами её же труда. Как же мне этого хотелось! Просто руки чесались отправить кровавую кашу со спины эльфа на спину выродка с кнутом в руке. И второго, в предвкушении потирающего ладони, и… Жаль, что не смогу сброситься на всех них разом. Очень жаль!

Мы обошли все шесть точек. Алдариэль и Фаарр переговаривались, что-то уточняли, определяли пути подхода и отступления. Я только смотрела и заледеневала от поселившейся внутри злости. От неё зарождалось нездоровое спокойствие и ожидание своего часа. Скорей бы.

После разведки ушли к Алиани. Я выкурила подряд три сигареты, четвертую Алдар отобрал и заставил выпить кофе с печеньем. Кофе я кое-как осилила, съесть не смогла ни крошки. Алдариэль смотрел с тревогой, но ничего не спрашивал и Огненного останавливал. Услышав заветное: «Пора», на выход я рванула первой.

Пока мы лавировали между зеваками, пробираясь к месту экзекуции, всматривалась в лица, пытаясь вычислить среди них эльфов, потом плотность зрителей увеличилась, и я бросила это занятие, сосредоточившись на том, чтобы ни в кого не врезаться и не распрощаться с «невидимкой» раньше времени. Самой бы мне это ничем не грозило, человек же, но проявлять держащего меня за руку Алдариэля не стоило.

До нужной точки добрались благополучно. И разделились. Теперь меня держал Фаарр. Кусочек площади, где мы стояли, словно выпал из общей реальности, его не просто перестали замечать, а даже обходили по широкой дуге. Алдар на несколько секунд исчез и появился на приличном от нас расстоянии. Тут же разлетелась вдребезги камера в руках репортёра. Мгновение звенящей тишины и снова вопль, уже не ликующий, а истеричный и злобный. На другом конце площади возник Тайрин, серьёзный и сосредоточенный, а рядом со столбами — нехорошо усмехающийся Шериниэль. Новый вопль. Охранники в форме, ломанувшиеся было к Алдару, в растерянности притормозили, видимо, троих сразу не ожидали, но в себя пришли быстро, перегруппировались и… шарахнулись назад от взметнувшегося перед самым носом пламени. А на площади уже заняли круговую оборону эльфы с луками. Двое парней подхватили под руки так и не выпустившего кнут любителя острых ощущений. Хотел? Получит. Я ему их предоставлю, все выдам, по полной программе. Свистнув, ушли в полёт две или три стрелы. Всё-таки три, судя по вскрикам, мату и грохоту чего-то упавшего.

— Дар, чёрный полушубок прямо, синяя куртка рядом, зелёная слева, красная справа, — ко всем указанным Фаарром целям полетело яркое золотистое сияние. — Тайрин, серая прямо, баба в жёлтом справа, шуба слева, — к этим отправилось сияние не такое яркое. — Мар, твой выход, Шер, прикрывай. Дар, чёрное пальто рядом с жратвой.

Дальше я воспринимала всё отстранённо. Подошла к столбам, стараясь не сорваться на бег. Задохнулась от жуткого месива на спине эльфа. Поймала взгляд удерживаемого парнями мужика, затравленный и наглый одновременно. Ну, наглость я ему сейчас поубавлю. Приложила ладонь к спине, осторожно, хоть и знала, что не поможет, а второй вцепилась в руку с кнутом. Эльф выгнулся, застонал. Прости, друг, не умею я по-другому, и дриад здесь нет, придётся потерпеть.

Мужик завопил, как будто его уже зарезали, попытался вырваться. Э, нет, не выйдет, ребята теперь не те, измученные и покалеченные вами, сейчас они в норме, не выпустят. Вопи, мразь, громче вопи, мне нравится, как ты вопишь. Жаль, что один. Безумно жаль. Очень хочется, чтобы орали все, кто поучаствовал в сегодняшнем развлечении, это было бы честно. Как же мне этого хотелось! Так, что голос Фаарра, едва пробивался сквозь шум в ушах. И получающего своё урода я почти не видела сквозь пелену, но что орёт он разными голосами мне нравилось.

В своём странном полузаторможенном состоянии я помнила главное: не забывать передвигать ладонь и шептать эльфу, что всё будет хорошо. Закончила со спиной, перешла к груди, здесь было чуть лучше, не успели довести до полного кошмара. Объект для сброса ребята перетащили следом. Я мимоходом удивилась, что крепкий попался, долго держится в сознании. Не посочувствовала, его проблемы.

Лицо — последнее. Всё. Парень снова красавец. Теперь бы ещё до Леса ему хватило сил дойти, после всего этого. Должно, обязательно должно.

— Мар, давай ко мне, — странное состояние отпустило, я снова нормально слышала Фаарра. — Шер, отцепляй его. Дар, Тайрин, огня добавьте и прячьте всех. Шер, взрывай эту хрень на хрен и уходите. Коридор видишь? Молодцы, пошли. Тайрин, подстрахуй их, — на площади остались только мы, все исчезли, в смысле, наши все. — Дар, а толкни речь на прощанье. Может, дойдёт, после такого-то захода.

Алдар стряхнул с ладоней остатки сияния, обвёл взглядом подозрительно притихшую толпу.

— Я, Алдариэль Ашаториэн, принц Шорельдаля, от имени своего народа говорю вам всем. Мы вернём свою свободу. Мы вернём каждому, кто поднял руку на одного из нас, всё, что он заслужил. Сегодня вы видели это. И это только начало. У вас есть шанс самим прекратить творимое вашими руками беззаконие, возвратить собственное достоинство и человечность, которые вы потеряли, приняв Слово Моринды фер Терри. Если не хотите быть проклинаемы своими же потомками, остановитесь пока не поздно. Шорельдаль возродится. А сможет ли возродиться Кастания?

— На этой торжественной ноте валим отсюда пока переваривают, — скомандовал Огненный. — Давай к тропе, Мар я приведу.

Алдар исчез, мы с Огненным довольно спокойно прошли через продолжавших оставаться загадочно тихими зрителей, добрались до тропы, где я тут же угодила в объятия мужа.

— Может, потом нацелуетесь? Мар, аномальная ты наша, ты что сейчас устроила?

Не поняла. Вроде бы, ничего. Сделала всё, как договаривались.

— Арри, ты как сбросить так сумела? Под твою раздачу человек десять попали, не меньше.

— Я? Я ничего… Не знаю. Просто хотела, чтобы не одному, а всем, кто… — что? Что они сказали? Человек десять? — Оно получилось, да? Бли-ин! Класс! Я, правда, нечаянно. Но… Я рада, что так! Ой, как я рада!

— Чувствуешь себя как, нечаянная моя?

— Нормально. Честно, совсем нормально. Нет, правда, получилось?

— Правда, Арри.

Я повисла на шее Алдара, запищала что-то невразумительно-счастливое и осеклась. Вроде бы не очень правильно радоваться, когда кто-то страдает. Но… Словно услышав мои мысли, Огненный серьёзно посоветовал:

— Мар, если ты и дальше так захочешь, хоти на здоровье, ни в чём себе не отказывай.

— Ой, я с удовольствием! В смысле… Да и пусть! С удовольствием! Только не знаю… Может, это один раз так, а потом не смогу больше.

— Ничего страшного, им и этого раза хватит, — Алдариэль поставил меня на землю. — Арри, ты нам сегодня отличный подарок сделала! Если поверят и начнут возврата опасаться, парням жить легче станет. А вот с камерами я погорячился, если бы это попало на экраны, было бы неплохо. Огонёк, предупреди ребят, чтобы больше не трогали.

— Алдар, ты меня слышишь? Это может больше не получиться. Я не знаю…

— И не надо. Ты уже сделала столько, что я и слов не найду тебя отблагодарить.

— Не ищи. Это же не от меня зависит. Меня такой создали. Это Старшую и Орбикаэлли благодарить надо, и Великих, что позволили. А меня… А меня ты поцелуешь. Да?

Обидно, что времени было мало, и поцелуй вышел не очень долгим. Нас ждала следующая площадь. А потом ещё четыре. Я ничего не делала, только выполняла свою работу. А эффект, что она распространяется на всех соучастников жестокого развлечения, как-то сам собой закрепился. На всех площадях Алдариэль говорил свою короткую речь и слушали его в полной тишине. За весь день получилась единственная накладка, кто-то из охраны успел выстрелить и ранить одного из ребят. Ничего, исправили всё на месте. Наверное, было не совсем правильно возвращать и это, охранник как бы честно нёс службу, но, честно говоря, меня не слишком заботила моральная сторона такого поступка, я о ней даже не задумалась.

Возвращения групп дожидались у Алиани, заодно смогли оценить первые результаты сегодняшнего рейда. Новость о «нападении безжалостных ублюдков на мирных граждан» затмила даже сводку о здоровье императора. Мирные граждане, разлёгшись на больничных койках, гордо демонстрировали полученные ранения и путались в показаниях о путях их получения. Как-то не сходились слова о размахивающих кнутами эльфах с отсутствием таковых на видео. И у «примкнувшей к негодяям подлой ренегатки, предательницы рода человеческого» тоже ничего такого не наблюдалось. А вот показать речь-предупреждение Алдариэля решилось только «Первое Честное МВ», я их даже зауважала, хоть и сопроводили ролик они комментарием о «непомерной наглости эльфийского принца, утратившего всякие понятия о благопристойном поведении». Принц по поводу такой ценной утраты почему-то совсем не расстроился и заказал в рестораторе пару бутылок вина. Выпили мы их, когда все без приключений добрались домой и к нам присоединились Тайрин и Шериниэль. Посидеть подольше не удалось, срочно вызвал Ваади.

На берегу нас ждал сюрприз. Не сказать, что хороший. Хотя, с какой стороны посмотреть. Доставлен он должен был быть с минуты на минуту. Первый день исполнения императорского указа пожинал свой урожай. Об обещании Дерреда кастанийцы, естественно, не знали, к Озеру двигались кармаг и две подводы с рабами, признанными «имуществом, негодным для возвращения владельцам».

Сначала прибыла подвода с пятью сопровождающими. Торжественной встрече они абсолютно не обрадовались, даже попытались от неё уклониться и покинуть гостеприимный берег. Странные люди, сперва от Чёрной Невесты бегали, теперь от эльфийского принца. Вот кто, интересно, должен их встретить, чтобы они это нормально восприняли? Я бы спросила, но они были совсем не настроены на содержательную беседу, только на злобное зыркание глазами, грязный мат и угрозы. Активным действиям мешало танцующее вокруг пламя. Появление ещё двух эльфов стимулировало новую попытку добраться до своего транспортного средства, которое они опрометчиво покинули, прибыв в пункт назначения. Связанного по рукам и ногам парня Алдариэль оттуда изъял сразу, как только эти пятеро спрыгнули на землю, размяться после долгой дороги. Можно было бы уже отправить их в последний… ой, обратный путь, но урок площадей требовал закрепления. Алдар популярно объяснил им что к чему, выдернул одного из пяти, на которого, не сговариваясь, указали Тайрин и Шериниэль, приземлил рядом с эльфом, ребята тут же ограничили ему свободу передвижения, а я одарила милым оскалом и всем, что было на эльфе. Прицепом пошёл ещё один из сопровождения. Получив напутственное слово: самим запомнить и другим передать, вся компания отправилась восвояси. А мы, включая ошалевшего от происходящего новичка, спрятались под «невидимкой», чтобы заранее не нервировать следующих клиентов.

С кармагом история повторилась с тем лишь отличием, что пришлось подождать, пока эльфа достанут из багажника. Из этих четверых повезло только одному, так же безошибочно вычисленному ребятами.

А со второй подводой оказалось не так просто. По мнению Тайриниэля и Шерина никто из прибывших не был похож на участника кровавой расправы. Как это определялось, оставалось загадкой, для меня они все выглядели одинаково, но эльфы утверждали, что всегда видно, кто недавно развлекался подобным способом, я им верила, практики у обоих хватало. Тем не менее, я настояла на том, что, как зрители и перевозчики, эти человеческие особи всё равно себя замарали и имеют право на свою порцию удовольствия. Сама выбрала одного, показавшегося особенно противным, ухватила его за руку, положила ладонь на спину эльфа и едва сдержалась, чтобы не заорать от взрыва боли на собственной спине. Мужик лишь таращил испуганные глаза и хрипло дышал в ожидании анонсированной кары. Что что-то пошло не так, быстрее всех сообразил Тайрин. Оттолкнул меня от эльфа и человека и вложил в руку свою ладонь, сжав так, чтобы не смогла вырвать. Алдар с теми же намерениями опоздал на несколько секунд, стоял дальше. Ещё через секунду в воздухе возникло полотенце. Хотя бы у Младших головы работали нормально. Не то что у моих обоих таких любимых, дорогих и бестолковых, когда дело касается меня. Вот что со мной случилось бы за это время? Зачем было самим подставляться? Ой, сколько я им выскажу! Вот только этих отсюда выставим, Тайриниэля в порядок приведём, и они у меня много нового о себе узнают.

— Мандрагора ползучая! Болваны ушастые! — Фаарр не стал откладывать высказывания своего мнения на потом. — Вы что устроили, придурки? Если эти растреплют о том, что видели, весь сегодняшний день на хрен улетит. Поймут, что Мар пофиг на кого сбрасывать, и вся легенда с наказанием критлицу под хвост. Если бы просто не сработало, один разговор, списали бы на то, что невиновных не коснётся, ещё лучше вышло бы. А теперь хрен их в этом убедишь. Вот же… Придётся память менять.

— Фар, не вздумай, — охладил пыл брата Водный. — Влипнешь, они полностью без защиты останутся. Если менять, то мне. И не так идиотски. Я попробую с Великими поговорить, вдруг отзовутся. А вы ещё на одном проверьте, надо разобраться почему Маррия на этого сброситься не смогла. Сам он какой-то особенный, или что-то другое здесь.

— Вад, тебе тоже нельзя. У тебя Зин. Мандрагора ползучая, как же Шан не вовремя выбыл!

— Мне можно, Зиновию пока учить не получится, она опять их слышит.

— Совсем зашибись! Давай, зови Великих, может, докричишься. Дар, поменяй этого на другого, пофиг кого. Тайрин, не суйся больше, тебя ей же лечить.

Со вторым сопровождающим получилось то же, что и с первым. Кроме выпученных глаз и мычания — никакой реакции. Сбросилась на полотенце. И что всё это значит? Я не могу тронуть невиновного? Как быть тогда с Тайрином? А с гномами? Посчитать, что срабатывало, потому что они добровольно соглашались? Но с Тайриниэлем первый раз это вышло случайно. И с Алиани тоже. Или именно потому что случайно? Что я этого не хотела? А сейчас хотела причинить боль теоретически не причастному к её появлению. Какая-то логика в этом была.

— У нас странные, но неплохие новости, — помешал развитию логического мышления Ваади. — Мне ответили и даже разрешили. Фар, сейчас идёшь в Подгорье и снимаешь блок с гномов.

— Всех? — недоверчиво уточнил Огненный.

— Сегодня наших четверых и семьи Гража. Потом каждый день по десять любых.

— Какой мандрагоры, Вад?

— Не объяснили. Но ты теперь к ним чаще, чем на свиданья бегать будешь. Десять — это не сразу, распределить на весь день.

— Охренеть! Сравнение особенно в тему, я скоро и слово такое забуду: «свидание».

— Ты ещё здесь? Иди давай, снимешь с тех, потом поменяешь этим.

В Подгорье Огненный управился быстро, не прошло и пяти минут. На замену воспоминаний несостоявшихся жертв моего произвола времени затратил ещё меньше, отбыли они в полной уверенности, что скинули порученного их заботам эльфа в Озеро. Это заставило меня усомниться в теории невиновности. Ведь не будь нас здесь, они так и поступили бы, априори стали виновными. Или наказания за несовершённое преступление не предусматривается законами магии?

Уже потом мы пытались разобраться в этом все вместе. До конца так и не определились, остановились на моих выводах. То есть, не только моих, все ребята самостоятельно пришли к ним же. Но это было позже. А пока в лазарет отправился новый пациент, Тайрина я вылечила здесь же на берегу. Заодно проверили давние слова Старшей, что Алдар сможет забрать у меня часть боли. У меня они просто вылетели из головы, иначе не позволила бы ему этого сделать. Хоть попробовала бы не позволить. Не нравилось мне это, вот сильно не нравилось! Но он меня не очень спрашивал. Обнял и не отпустил, пока спина Тайриниэля не вернулась в нормальное состояние. А эти два его подданных оказались полностью солидарны со своим принцем. В их понимании, видите ли, это было по-мужски: избавить женщину от любых неприятностей, и если мужчина может это сделать, то не имеет права поступить по-другому. Нет, в моём понимании это так же, и в образ благородного героя вписывается по всем параметрам, но… Не хочу я, чтобы было так! Мне больно от одной мысли, что Алдару или Тайрину больно.

Расстроилась я так, что забыла высказать им всё, что собиралась. А потом стало просто некогда. Ребята увели новеньких в Лес, в гостиной сидела заплаканная Зинка, в лазарете лежал эльф, а Огненный уже вызвал дриад.

Узиани растерянно сообщила, что у эльфа много страшной боли и должна быть Грань, но её нет. Это радовало, Дерред выполнял обещание. Сразу подумалось, что, если это один из тех тысячи ста двадцати семи обречённых и мы его сейчас вытащим, а мы его вытащим, то у Алдариэля будет на одну страшную дорогу меньше. Ну, или пройдёт он её вот в таком облегчённом варианте, в паре со мной. Надежда на это была совсем маленькой и робкой, но она была, и энтузиазма мне добавила.

Ещё в начале процесса лечения я краем уха уловила шум в гостиной, где-то на его середине в лазарет прорвалась Зинка, забралась на дальнюю кровать и притихла там, а на входе завис сердитый Шаани. Рычащему, насколько понимаю, братья высказали всё приватно, моей подружке выметаться приказали вслух. Она отчаянно замотала головой и посмотрела на нас так несчастно-умоляюще, что у меня прорезались одновременно голос и смелость. Рявкнула, честное слово, рявкнула, на Младших, чтобы они отстали от человека и не отвлекались от своих обязанностей. По-моему, обалдели все, включая меня. От Зинки отстали, и до конца сеанса она так и сидела в уголочке кровати, обхватив колени руками.

Усталость навалилась как-то сразу, хотя сделала я не так много. Кажется, руку задержала совсем ненадолго, прежде чем забрать следующую порцию кошмара, но её тут же перехватил Алдар.

— Всё, Арри, на сегодня достаточно. Самое страшное ты убрала. Идём отдыхать, солнышко.

Узиани подтвердила:

— Грани уже нет. А почему её не было?

Это стало самым весомым аргументом. Объясняться с любознательной дриадой по поводу феномена пропавшей Грани мы оставили Фаарра и Ваади, а сами сбежали отмываться и переодеваться. К нашему возвращению Младшие в полном составе ждали в гостиной. Шаани бурчал на неудобства отсутствия магии и таскал тарелки из ресторатора на придвинутый к дивану стол. Дриады и Зинка остались в лазарете, обрабатывали раны эльфа и кормили его обезболивающим. Меня укутали в плед, я, как обычно, дрожала от озноба, вручили чашку горячего молока и отказались менять её на кофе. Героическим нытьём я добилась вожделенного напитка. Мне его прямо в молоко капнули и посоветовали не отыгрывать разобиженную фифу. Вроде того, что не мой стиль и не мой профиль. Обидеться по-настоящему я не успела, ребята включили маговизор.

В новостях добавилось сообщение о «продолжающем попирать законы эльфийском принце, бесцеремонно вторгшемся на территорию Озера и бесчинствующем на его берегах, не позволяя честным гражданам выполнить свой долг». Единственную четвёрку, как бы выполнившую этот долг, чуть ли не пообещали представить к государственным наградам. А к «Первому Честному МВ» неожиданно присоединился какой-то заштатный канал и не только прогнал речь Алдариэля без всяких комментариев, но и взял интервью у не попавшего под раздачу пассажира первой подводы, где тот честно изложил всё, чему был свидетелем и почти дословно процитировал полученное напутствие. И пусть аудитория у канала была не столь обширной, как у центральных, но мне это подняло настроение. Ненадолго. Следующие же кадры безжалостно его уронили. Состояние эльфов к концу первого дня массового исполнения императорского указа было отвратительным. Большинство недалеко ушло от тех, кто побывал в руках недоброй памяти Высокой комиссии. А забиравшие своё «имущество» владельцы милосердием и аккуратностью в обращении с ним не отличались. Почти на всех площадях были выставлены табло с графиками продолжения жутких развлечений добропорядочных и благочестивых граждан.

У выхода из лазарета всхлипнула Зинка. Я позвала её к себе, поделилась пледом. Дрожала подруга не меньше меня, но рассказать нам, что с ней происходит, силы в себе нашла.

— Они кричали. Потом, когда вы ушли, не сразу, чуть позже, всё прекратилось. Весь день не было. И опять началось. Сначала кричали, потом стали плакать. Тихо плачут, но так, что сердце разрывается. А пока в этом медсанбате была, ничего не слышала. И сейчас тишина. Только я боюсь, как это выключим, всё снова начнётся. Давайте уже проверим, что ли, один фиг, этого не избежать. Да и не знаю я, что хуже.

Зинка оказалась права. Стоило погаснуть экрану, она снова услышала плач.

— Как бы ни неприятно было признавать, но связь этого явления с Алдариэлем совершенно очевидна, — про «неприятно» Ваади ещё смягчил, у меня слова пожёстче напрашивались. — Зиновия перестала слышать, как только вы покинули берег, с вашим возвращением всё вернулось и у неё. Не понимаю, чего добиваются Великие, настаивая на вашем общем нахождении здесь?

— А чего они добиваются, разблокировав гномов, ты понимаешь? — хмыкнул Огненный.

— Не очень.

— Тогда ты ещё умный, я совсем не въезжаю.

— Я спрошу? Фаарр, как они? — я понимала, конечно, что сейчас наш главный вопрос — Зинка, но Бахрап и его семья мне тоже не чужие. — Ты с ними хоть чуточку разговаривал?

— Были нормально, пока ни хрена не помнили. Теперь не знаю. Предупредил, что скоро все вспомнят про них и Чёрную Невесту, пусть отмазку изобретают или ноги из Подгорья делают, пока не поздно.

— Ой, а может, не надо отмазку? — мне эта идея представилась замечательной. — Может, наоборот, нужно, чтобы они всё рассказали? Вдруг остальные гномы поймут, проникнутся и станут на нашу сторону?

— Кто? Гномы? — Фаарр в замечательность не поверил. — Мар, прости, но бред полный. Они ни на чью сторону не становятся, им плевать на весь мир, лишь бы их не трогали.

— Но Бахрапу не было плевать. И Гражу. И…

— Маррия, самое начало вспомни, — остудил мой пыл Ваади. — Ты их просто купила обещанием освободить женщин. И расплачивались они с тобой только за это, эльфы их волновали мало.

Я прикусила язык. Именно так и было. Просто память предпочла сохранить образы гномов последнего образца, а не тех, с какими мы познакомились. Но ведь сейчас они опять стали теми, кто рисковал вместе с нами на Прощальной площади, кто протягивал мне свои руки, чтобы не дать эльфам уйти за Грань, кто сжимал кулаки и скрипел зубами, когда убивали Тайрина, они снова помнят всё это. Не смогут же они вернуться к своему безразличию?

— А потом они изменились. И в лазарете помогать их никто не заставлял, когда совсем тяжёлые попадались. И за Тайрина они по-настоящему переживали. А женщины их, особенно Орлишка, они, вообще…

— Мы тебя понимаем, Маррия, — почти посочувствовал Водный. — Не нервничай так. В чём-то ты права, но это касается только четверых. Остальные не менялись, и маловероятно, что у Бахрапа выйдет всех переубедить. Скорее, им действительно придётся покинуть Подгорье.

— Ну, почему? Они же смогут объяснить, что помогали не Моринде, а нам. И что с нами были вы.

— Сомневаюсь, что им поверят. Сочтут, что вся история придумана для собственного оправдания. Наше участие в ней фактор, в большей степени, отрицательный, работающий на её нереальность. Сама подумай, кто поверит, что они жили в моём доме, видели сразу двоих Высших и свободно общались с обоими? А твоё платье? Кто в него поверит?

Рассуждения Ваади вполне укладывались в логику. О том, что у Младших есть дома знал очень узкий круг избранных. И вся история, начиная от спасения Бахрапа в Озере и заканчивая моими метаморфозами, правдоподобной со стороны не выглядела. Стало грустно и тревожно за наших друзей.

— Мы же им поможем, если что? Если совсем плохо к ним отнесутся?

— Вернём сюда, в крайнем случае. Возможно, Великие именно это планировали, только с какой целью, всё равно остаётся загадкой.

— Ваади, а ты ещё одну нереальную деталь вспомнить не хочешь? — выдал подсказку-размышление Алдар. — Тебе никакое совпадение странным не кажется? Только сегодня мы раскрыли способности Арри, и сегодня же гномам снимают блок. А её лечебная магия не менее нереальна, чем всё остальное.

— Ой! Вот же оно! Да! У меня лучший муж во всех мирах! Самый, самый, самый!

Мамочки! Вслух я это высказывать не собиралась, оно само вырвалось. Ну и пусть! Это же правда. И смеяться тут совсем не над чем.

— А лучший муж во всех мирах дело говорит, — ну да, чтобы Шаани и удержался от подкола, это же не он будет. — Схема вырисовывается. Блок Фар не со всех сразу снимать будет, сначала с близких родственников, а их убедить в чём-то легче. Потом с родственников родственников, и погнала цепная реакция. Чем они там проникнутся, критлиц их знает, но этих на руках носить станут. Как почётных друзей нас и её. Сюда такое паломничество начнётся, что будем наше недоразумение всем скопом охранять, ибо умыкнут, оглянуться не успеем. Слушайте, а это ведь, мягко говоря, хрень полная, что вы её рисанули. На такие способности не только гномы, все поведутся, когда дойдёт, что она делает. Сами об этом не?

— Не, — поддразнил брата Фаарр. — Тебя ждали. Должен же поучаствовать. Мар тронуть никто никому не позволит. Как дойдёт, устроим им маленькое шоу, покажем, что работает это только на эльфах и только с тем эффектом, какой сегодня показали. Так что, всё нормально, если будут за ней охотиться, то с одной целью — грохнуть.

А это нормально? Да? С меня даже озноб эмигрировал от таких перспектив, пошёл искать жертву с более светлым прогнозом на будущее. Нет, то, что мы рискуем постоянно, оно, как бы, давно не было новостью, но озвученное вот так, да ещё в контексте с нормальностью, совсем не слегка шокировало. И не меня одну. Зинка вынырнула из личной преисподней и выдала партию отборных египетских и прочих родственников. Алдариэль почти обошёлся без крепких выражений. Ну, то есть, до конца он их не договаривал. До конца у него только связки договорились и «Фаарр» вместо привычного «Огонёк».

— Высказались? — Огненного их возмущёнными спичами не проняло. — Понимаю, себя не осуждаю, перебивать не хорошо, извинитесь потом. Мар, ты мне доверяешь?

— Да.

— Вот и молодец. Никто тебя не обидит. Я от вас обоих ни на шаг не отойду. Это раз. Завтра начнём учить тебя ходить со мной. Это два. Вопросы?

— Мне разрешили ходить с тобой?

— Нет. Тебе велели быть с Даром. А ему разрешили ходить со мной. Понимаешь?

— Нет.

— Стоп. Огонёк, — Алдар понимал, с надеждой и ноткой сомнения. — А это прокатит?

— Ещё как. Завтра убедишься.

— Может, сейчас?

— Нет, Алдариэль, — Ваади непреклонно вернул нас к делам более срочным. — Сейчас мы ещё раз проверим теорию о связи между тобой и Тээрри, и попробуем понять, почему изменилось то, что она слышит. Я думаю, если ты на несколько минут уйдёшь за пределы Озера, это не посчитают за ваше с Маррией расставание. А мы получим доказательство своего предположения и исключим возможность случайного совпадения. Вернётесь, когда позову. Заодно проводите Узиани.

Последний аргумент мне даже понравился. Провожать дриаду нужно было невообразимо далеко. До ближайшего дерева. А, вообще, мне хотелось… Ничего мне не хотелось. Особенно, чтобы Алдар уходил, пусть и всего на несколько минут. Вдруг Ваади не прав и Великие посчитают не так, как он думает. Проверить всё лишний раз не помешало бы, но почему нам не выйти вместе? Оказалось, потому что Алдариэль ушёл с Огненным, в сфере Узиани поехала сама. Тогда ладно, это быстрее, чем со мной.

— Зиновия, изменения есть?

— Ни капли. Плачут.

— Я так и предполагал. Они ещё на берегу. А вот теперь ушли. Как?

— Никак. Плачут.

— Странно. Подождём пару минут.

Ни через пару, ни через пять, ни через десять ничего не изменилось.

Ваади несколько раз уточнил, не пытается ли Зинка ввести нас в заблуждение и скрыть свою реакцию на Алдара. На последнем заходе подруга посоветовала ему заблудиться в местах, не связанных с нею и, желательно, крайне далёких от её особы. Водный принял этот аргумент, как убедительный и разрешил ребятам вернуться. Эксперимент ничего не прояснил, обсуждение проблемы зашло на новый виток.

— Выходит, присутствие Алдариэля никак не влияет на состояние Зиновии. Ищем, что ещё могло послужить причиной перерыва? Есть варианты?

— Есть, — сразу нашёл их Алдар. — Арри. Днём мы уходили с ней вдвоём.

— Возможно. Если Тэр ревнует, когда видит вас вместе…

— То она продолжила бы ревновать и при нашем совместном уходе. Думаю, это не так. Зина реагирует не на меня, на Арри. Почему, сказать сложно. Самой простой версией была бы Тьма Моринды в Арри, она такая же часть Тээрри и между ними вполне могла возникнуть связь. Но Огонёк уверен, что феникс её выжег, так что, отпадает.

— Может, и нет, — задумался Водный. — По словам Маррии и тому, что видел в её памяти Шан, феникс был не полноценный, контакт кратковременный, мог и не справиться. Проверим. Маррия, одевайся. Придётся тебе погулять немного.

Придётся так придётся. Я не против. Послушно отправилась переупаковываться из домашней одежды в походно-выходную. Реплика Алдара остановила на полпути.

— Это мало что даст. Выяснить на что конкретно реагирует Зина, нас вдвоём или одну Арри, не получится.

— Получится, Алдариэль. Потому что ты останешься здесь. Это не исключит вероятность ревности, но подтвердит связь с Маррией.

— Как ты это себе представляешь? Ладно, на берег. А дальше? На тропу ей одной нельзя.

— И не надо. Фар позовёт Тайриниэля.

— Они не пробовали вместе.

— Дар, не дури! — хлопнул ладонью по столу Огненный. — Больше Тайрина про тропы знает только Шер. Нормально пройдут. Я провожу и встречу, обратно сам заберёшь. Мар, какого ты ещё здесь? Вали одеваться!

Пока одевалась, пока обнимались, без этого никак, мне же такая дальняя дорога предстояла, пока плыла в сфере, Тайриниэль уже ждал наверху. И сиял так, что сдержаться и не броситься к нему бегом, я не смогла. Он подхватил, чуть подбросил в воздух, поймал и поставил на ноги. Всё получилось так естественно, словно было уже не раз. Нет, не словно. Перед глазами замелькали картинки. Десятки раз, в разном возрасте, в разной обстановке Амарриэлли так бежала навстречу и взлетала в руках брата. Наверное, я зависла на время их просмотра, или в лице поменялась, потому что Тайрин сразу смутился.

— Мари, прости, пожалуйста. Сам не знаю, что нашло. Ты испугалась? — я покачала головой. — Обиделась?

— Нет, совсем нет. Тайрин, какое счастье, что ты у меня есть! Мне тебе столько всего рассказать надо, ты не представляешь, и спросить. Вот только чуть-чуть времени будет, чтобы не мешал никто, и будем болтать долго-долго. Я так соскучилась по нашим разговорам. А по тебе соскучилась, передать не могу, как!

— Сам такой. И передать тоже не смогу.

— Значит, друг друга вы поняли, — Огненный деликатно делал вид, что его тут нет, в смысле, не проявлялся, но из-под контроля не выпускал и о том, зачем мы тут, помнил. — Успеете ещё потрепаться, сейчас топайте в Лес. Тайрин, ни на секунду её не отпускай. Мар, без фокусов. Вперёд!

Тайриниэль не стал рисковать и вести меня на тропу за ручку. Он меня туда на руках понёс. Опыт у него в этом приличный, сколько раз из лазарета таскал. Правда, сейчас, для разнообразия, я была в сознании и весьма бодром состоянии. И из своего полёта вернулась нормально. И на появлявшуюся белую дорогу внимания бы не обратила, она последнее время всё время мельтешила неподалёку, но сегодня на ней стояли двое. Кто — рассмотреть я не смогла, но силуэты точно принадлежали мужчине и женщине, и они, кажется, спорили. Вышли мы рядом с домиком Узиани.

— К нам пойдём или просто погуляем? — Тайрин поставил меня на землю, но руку не выпустил.

— Давай погуляем. Это же ненадолго, только проверить и обратно. Минут пять, вряд ли больше. Да, Фаарр?

— Гуляйте десять. Пусть отдохнёт.

— Ой! Получилось, да?

— Да, полная тишина.

— Так, Фаарр, лишнего не спрашиваю, одно ответь, — рука Тайриниэля напряглась. — То, что у вас сейчас получилось, для Мари чем-то опасно?

— Нет, не дёргайся. Связано с ней, но для неё без последствий. На этом всё, тема закрыта.

— А мне большего не нужно.

Скрывать что-то от Тайриниэля было так же неприятно, как от Алдара. Но знать ему, кто такая Моринда и кто живёт в Зинке, пока нельзя. А может быть и вообще никогда нельзя. Не все тайны Высших доступны простым обывателям. И это хорошо. Посвящение в них, а тем более, участие спокойной жизни с собой не несёт. Хотя… У кого она тут спокойная? Точно не у эльфов. И всё-таки, я так не могла.

— Тайрин, понимаешь…

Он прижал палец к моим губам:

— Понимаю. Всё, Мари, об этом мы не говорим. Лучше о себе расскажи немножко.

— Не сейчас. Немножко не выйдет, а много не успею. Я тебе спасибо сказать хотела, за капельку… каплеслов. Знаешь, как помогало! Без него совсем грустно было бы.

— Мне твой тоже помогал. Знаешь, Мари, так глупо получается, ведь знаю, что тебе здесь опасно, там было лучше, а радуюсь, что вернулась.

— Мне не было лучше, мне только здесь хорошо, с вами. Правда-правда! Помнишь, ты говорил, что жадный, что мы с Узиани тебе нужны обе? А мне вы нужны, я тоже жадная, даже не представляешь какая. Я, когда поняла, что туда вылетела, а потом ещё узнала, что сюда вернуться не смогу…

— Эй, Мари, без слёз. Не надо, маленькая, всё позади, всё закончилось, всё будет хорошо. Мари, улыбнись мне. Вот так, девочка моя.

И опять картинки перед глазами. И слова из бесконечно далёкого прошлого: «Почему слёзы, Мари-Ри? Не надо, маленькая, всё будет хорошо!». Всё. Больше не могу. Я должна сказать ему. Прямо сейчас.

— Тайрин, мне нужно… Не знаю, как это… Понимаешь…

Бли-ин! Не думала, что это так сложно. Да где же взять нужные слова?

— Арри, мы тут задержимся немного, — я обернулась на голос Алдариэля за спиной. — Солнышко, ты плакала? — он мгновенно оказался рядом. — Что случилось?

— Ничего, всё хорошо. Вспомнила, как без вас была, вот и… Уже нормально.

— Точно? Ладно. Мне с Шерином поговорить надо. Со мной пойдёшь или ещё пообщаетесь?

— А можно?

— Не можно тебе две вещи: лезть без меня в неприятности и постоянно задавать вопрос: «можно?». Арри, это полное запределье. Зачем ты на всё разрешения спрашиваешь?

— Не знаю… Вдруг ты против? Или ещё что…

— Что? Прекращай. Ты совершенно свободна в своих действиях. Кроме тех, что для тебя опасны. Как тебе это объяснить?

— Я понимаю.

— Думаю, не совсем, — улыбнулся Тайриниэль. — Алдар, давай я ей объясню.

— Попробуй, только не здесь. Вы бы в тепло зашли. И горячим её чем-то напои. Я ушёл.

— Подожди, — привстав на цыпочки, я быстро его поцеловала. — Ты долго?

— Не очень. Завтрашний день обговорить надо и про сегодня кое-что рассказать.

— Я нужен?

— Ты уже слышал.

— А, это… Согласен, без второй порции обойдусь.

Алдариэль растворился между деревьями, а мы не пошли в дом. При Узиани сказать, что собиралась, я не смогла бы, вот и уговорила погулять ещё. Тайриниэль согласился, но принёс две чашки горячего какао. Пока он за ними ходил, я попросила Огненного прикрыть нас «тишиной». Причину он понял сразу.

— Решилась? Правильно, Мар, позитив ему нужен. Я Дара придержу, пока поговорите.

Разговор начал Тайрин. С обещанных объяснений.

— У вас проблема в твоём незнании эльфов. Ты боишься обидеть Алдара, вызвать ревность. Так? Этого не будет, Мари. Если вас соединили, это всё исключено. Алдариэль тебе полностью доверяет. В наших семьях не бывает обмана, измен, ничего подобного. Это пока не нашёл свою единственную, можно гулять направо и налево, потом не то что желания, даже мыслей таких не возникает. Для него это в порядке вещей, от тебя он ждёт того же. А в тебе живут человеческие устои, у них семья далеко не всегда значит отказ от той жизни, что была до её создания. Да и создаются семьи у людей зачастую не по взаимной любви, а это влечёт за собой основные проблемы. У нас этого нет и быть не может. Тех, кто не предназначен друг другу, Великие не соединят. Понимаешь?

— Да, наверное. Да. Я понимаю, Рин-Тайрин.

Я не специально сделала это, просто все мысли толпились вокруг одной: «Как ему сказать», и давали абсолютно бесполезные советы, а она солировала в этом хоре, на все лады повторяя его имя. Вот оно и прорвалось.

Тайриниэль вздрогнул, на какое-то мгновение замер, его чашка с недопитым какао улетела в снег, вторая отправилась следом. Он сжал мои плечи и впился взглядом в лицо. В глазах металось всё, что только можно: неверие, растерянность, непонимание, надежда, радость, страх и снова неверие.

— Мари? — и голос был таким же, непонимающим, растерянным. — Как? Это… Нет. Невозможно. Откуда ты знаешь это имя? Мари? Ты не можешь его знать. Или… Да, конечно, так же как с Алдаром. Нет, скорее, не так. Это тогда, за Гранью… Вы обе были там. Это так, Мари? Это она, Амарриэлли, тебе…

— Нет, Тайрин. Это не она, то есть она, но не там, в смысле… Бли-ин! Да что же это так сложно?!!

— Мари…

— Подожди. Молчи. Я сама. Ой, мамочки! Тайрин, это звучит, как… Не знаю, как, но… Она — это я. Или я — это она. Или она во мне. Мы обе во мне. И ещё Моринда, если её феникс не сжёг. Фиг с ней, с Мориндой, она тут ни причём, то есть, причём, но не сейчас, а… Ой, мамочки… Как же это сказать… Амарриэлли и я — мы одно. Как-то так. Вот.

Тайриниэль шумно выдохнул и сел прямо в снег. Ещё и лицо им умыл.

— Мари, можешь ещё раз, но спокойно и по порядку?

— Могу. Только встань, тебе там холодно, — что он не просто отдохнуть присел, сообразила я, как обычно, с опозданием, — Ой, Тайрин, тебе плохо? Ты себя как чувствуешь? Я…

— Мне нормально. Мари, пожалуйста! Спокойно и по порядку.

— Она… я… Амарриэлли не погибла тогда в Озере. Ой, нет, погибла, но Старшая и мама Алдара упросили Великих её вернуть. Только не сразу сюда, а вот так, в меня, — возвышаться над ним и рассказывать, глядя сверху вниз, было неудобно, я плюхнулась рядом. — Я ничего не знала, не помнила. Только этот сон про Алдара. А потом, когда тогда в Озеро попала, начала вспоминать. Немножко совсем. Тебя, себя, Алдариэля. Как влюбилась в него, а он меня не замечал. А ты у меня книжку забрал, «Звезда над Океаном», и раскритиковал мой способ привлечь его внимание.

— Героически погибнуть? Ты всё равно им воспользовалась. Мари, это ты?

— Ты не так меня называл. Так меня называл Алдар. Он поэтому потом злился.

— Я не знал этого. Когда они… вы начали встречаться, я редко вас видел. А потом… Мари-Ри, это ты? Это ты, маленькая? С ума сойти! Я же тебя чувствовал. Не сразу, позже, когда в себя приходить начал. Знал, что тебя нет, а поверить не мог, всё время казалось, что рядом. Выходит, не казалось

— Выходит. Ты…

— А ты почему на снегу сидишь? Встань немедленно! Ещё простудиться не хватало.

— Потому что ты сидишь. А я, как ты.

Он засмеялся.

— Ты не меняешься, Мари-Ри. Моя маленькая Мари-Ри!

— Ты мне веришь? Тайрин… Рин-Тайрин?

Вместо ответа он сгрёб меня к себе на руки, поцеловал в кончик носа и тут же слегка щёлкнул по нему.

— Большой, да? Справился? — не задумываясь я легонько дёрнула его за ухо. — Вот тебе!

Тайриниэль снова засмеялся, оборвал смех, прижал к себе, так, что я ничего не видела, только слышала, как он неровно дышит. Отстранился, опять начал вглядываться в лицо. Настроение сразу упало. Не верит, сомневается.

— Не похожа, да?

— Нет. Повзрослела. Трудно привыкнуть, что малышка-сестрёнка стала взрослой.

— И выглядит человеком, да?

— Да выгляди кем хочешь, — он счастливо улыбнулся. — Тоже мне, проблему нашла, — и резко стал серьёзным. — Алдариэль не знает? Почему?

— Нельзя говорить. Должен сам понять, узнать. Это было условием Великих. Что мы должны узнать и вспомнить друг друга.

— Он узнает. Он тоже тебя чувствует, не может не чувствовать. Понять пока не сумел, но он поймёт, Мари-Ри, обязательно поймёт. Он любит тебя.

— Ой, вот! Тайрин, как это случилось? Как он смог меня полюбить? Вот такую меня? И только, когда я… исчезла.

— Не тогда, раньше. Просто поверить не мог, что это возможно. Понял, когда потерял.

— Как в этой «Звезде над Океаном»? Работает способ, а ты у меня её отобрал.

— Жаль, что поздно. Нашла бы что-то менее экстремальное.

— Вырасти красавицей? Ага, посмотри на меня. Такая красотка, что глаз не оторвать.

— Ещё какая! Нос красный, уши красные. Пойдём, оттаивать тебя будем, а то твой муж мне голову оторвёт, по-родственному.

— Рин-Тайрин, ты ему не скажешь?

— Что я тебя заморозил? Ни за что! Он у тебя буйный.

— Тайрин!

— Нет, конечно, маленькая. И называть мы друг друга при всех будем, как раньше. Пусть все идёт так, как должно. Да, Мари-Ри?

— Да, Рин-Тайрин, пусть идёт. А Алдару от того, что я такая… обыкновенно-человеческая…

— Забудь. Он тебя по-другому видит, не глазами.

— А глазами всё равно так.

— Дурочка ты маленькая, для него лучше тебя нет никого. Не так, глупость сказал. Для него кроме тебя нет никого. Ты его единственная. Какие бы красотки вокруг не вились, он их даже не заметит. Понимаешь?

— Правда?

— Ты то, что я объяснял, слушала? Вас соединили, Мари-Ри. Вас дважды соединили. Какие ещё могут быть сомнения?

— Ой, Тайрин, я такая счастливая. Только до конца боюсь поверить, что это правда, что я не сплю, и всё не исчезнет, когда проснусь. Когда Алдар пришёл, я так и подумала, что это сон.

— Мари, Мари… Мари-Ри…. За что на тебя все это вывалилось? Самое противное, что ни помочь ничем не могу, ни защитить толком. Только ещё больше проблем доставляю.

— Перестань, пожалуйста. Вот сейчас точно глупость сказал. Это ты-то не помогаешь? Ты всегда рядом со мной, и с той мной, и с этой. И в проблемы влипаешь ты из-за меня, а не наоборот. И понимаешь меня лучше всех. Так что не надо тут всякое болтать. А за меня не волнуйся, с нами Фаарр всегда рядом. И… Я не буду ничего такого говорить, я понимаю всё, только ты не рискуй зря. Ладно, Рин-Тайрин?

— Уже рискую. Идём греться, Мари-Ри.

Алдар появился, когда мои щёки и нос приняли свой нормальный оттенок, а до нас с Тайриниэлем, кажется, окончательно дошло, кто мы друг другу. Для этого больше не нужны были слова, хватало взгляда, чтобы расплыться в блаженной улыбке. Ничего не понимающая Узиани расцветала просто от того, что её Тайрин счастлив. Наши светящиеся лица Алдариэлю понравились, сам засиял и честно признался, что жаль разрушать такую идиллию. Но задержались мы совсем ненадолго, всего на одну чашку чая и сигарету. И предупреждение Тайрину, что завтра мы уйдём к Океану, а он останется контролировать остальных, чтобы не сорвались и не сунулись в Кастанию до нашего возвращения.

Плач в ушах у Зинки возобновился, стоило нам выйти с тропы на берег. И прекратился, как только она вошла в лазарет. Там она и осталась ночевать.

Пока меня не было, ребята пришли к выводу, что слышит моя подруга всё-таки не прошлое, а настоящее. Это объясняло смену крика на плач. Эльфийки кричали, когда над их мужчинами издевались, и плакали, когда они приходили в себя после истязаний. Это подтверждало и то, что Алдар выяснил в Лесу. Ещё раньше Шерин рассказывал, что в самые тяжёлые моменты ему казалось, будто он видит свою Оллин. Об этом же говорили и другие. Все они были уверены, что любимых женщин создаёт их подсознание, помогая продержаться и выжить в невыносимых условиях. Сейчас Алдариэль и Фаарр предполагали, что сущности эльфийских женщин, сохранённые в сиренах, непостижимым образом действительно были рядом со своими мужчинами. Ваади и Шаани в этом сомневались, но полностью не опровергали. Мы собирались к Океану, проверить это предположение, но как это сделать, пока не представлял никто. Вопрос, как всё связано со мной оставался открытым.

Утром я снова проснулась в слезах. Кошмар с Тайрином на Прощальной площади повторился. На этот раз скрывать его от мужа я не стала. Он первым делом попросил Фаарра проверить, всё ли в порядке и ещё раз напомнить, чтобы никто из Леса носа не высовывал.

А у Зинки было тихо. Даже решившись выйти из лазарета, она ничего не услышала. Новости крутили только вчерашние кадры, напрочь убрав из них всё, что было связано с принцем, и анонсировали новые публичные экзекуции с указанием дат и мест проведения. На сегодня ничего нигде не планировалось. Это стало дополнительным аргументом в пользу новой теории. Теперь к высокой степени её вероятности склонялись все.

***

— Из меня эльфийки никогда не получится. Не так, чтобы внешностью, это понятно, оно невозможно, а по менталитету. Я думала, тьма уберётся, и я изменюсь, не буду желать этим… всем, чтобы к ним всё вернулось и увеличилось ещё. А я…

— А ты неправильно всё понимаешь. Мы не отнимаем жизнь, но и не прощаем обид. В той ситуации, в которой эльфы оказались, рассчитаться с долгами сразу возможности не было, в одиночку со связанными руками много не повоюешь. Ответ пришлось отсрочить, но не отказаться от него. Можешь распрощаться с нарисованным образом и убедиться, что соответствуешь реальному — всепрощением мы не отличаемся. Кто-то уже расплатился, у остальных это ещё впереди, но, можешь мне поверить, мы вернём всё и всем. Разве что, кроме сбежавших за Грань. Не через тебя, это личное дело каждого.