Защита рода

Ирина Александровна Судакова

Молодая девушка оказывается в центре ужасных событий. Убийства, покушения, предательство. И все это из-за старых семейных тайн. На кону огромное наследство и старинный клад.

РАССТАВАНИЯ И ВСТРЕЧИ

Ниночка выскочила из дома, ничего не замечая вокруг: куда бежать, к кому? Ответов не было и она буквально рухнула на скамейку. В груди жгло, ноги ослабли, голова готова была взорваться. Как так-то? Пять лет душа в душу. Ну ладно, не душа в душу. Плохо жили. Но предательство за что? За то, что кормила, одевала, терпела все закидоны? Из подъезда послышался шум: хлопнула дверь, кто-то быстро спускался. «Лешка!» — взорвалось в голове. Девушка вскочила и на ватных ногах, спотыкаясь, поспешила скрыться. Как чувствовала. Из подъезда выбежал провинившийся муж. Это она, глупая, думала, что провинившийся. Сам он таковым себя явно не считал. Разъяренным вепрем налетел на хрупкую девушку, схватил за волосы, потащил к подъезду и заревел:

— Ты, сука, куда намылилась? Быстро домой.

Из недалеко припаркованной машины вышел мужчина, в росте и комплекции которому наш Аполлон изрядно проигрывал и, в несколько шагов преодолев расстояние до пары, завернул руку скандалисту:

— А ну, девушку отпустил, говнюк!

Оказалось, что у Лелика низкий болевой порог, поэтому жену он отпустил и завопил:

— Что ты делаешь, мудак! Больно же! — визгливые подвывания заинтересовали соседей. Кто-то вышел на балкон, а на крыльцо нетвердым шагом вывалился хозяин нехорошей квартиры.

— Эй, мужик, кормильца отпусти, — язык заплетался, но Сема храбро вступился за соседа. Смелости способствовала огромная доза алкоголя и, может быть, не только.

Спаситель не обратил внимания на сомнительного заступника и чуть наклонился к незадачливому мужу, дергающемуся в болевом захвате:

— То есть этой хрупкой женщине не больно, а тебе, козлина, больно? — В голосе незнакомца послышалось не только возмущение, а еще и искреннее удивление. — Тебя мама не учила, что девочек обижать нельзя?

Он толкнул свою жертву в сторону подъезда:

— На, держи своего кормильца.

Лелик, освобожденный из захвата, по кривой побежал в подъезд, на ходу оглядываясь и злобно вопя:

— Только приди домой!..

Ниночка стояла ошеломленная. Во-первых, ее никто и никогда так не защищал от супруга, а во-вторых, она увидела, как домашнему тирану дали отпор, и — главное! — ей это понравилось. То, что у Алексея она же и осталась виноватой, было в порядке вещей.

Однако куда теперь идти, Ниночка не представляла.

Спаситель стоял рядом и ждал. Ее реакции, действий или благодарности? Девушка повернулась, заглянула в глаза незнакомцу и поплыла. Не потому, что красивые — что есть, то есть, не потому, что удивительного чистого лазурного цвета, лазоревого, как говаривала бабушка, глядя на незабудки. Не из-за этого. Просто никто и никогда не смотрел на нее с таким выражением восхищения, обожания, поддержки и сочувствия. Вот бывает в жизни, когда видишь что-то и думаешь: мое! Посуда, предметы интерьера, одежда. Так и с людьми. Мир делится на мое и не мое. Этот чуть грубоватый, но надежный и теплый человек был Ниночкин от черной макушки до кроссовок сорок огромного размера. Большой мужчина, которому она была как раз подмышку, осторожно взял ее тонкую кисть в свою большую надежную ладонь, другой рукой провел по щеке:

— Холодная! Куда тебя проводить, горемыка? Домой, я думаю, совсем не вариант.

— Не вариант, — тоненько пропищала девушка, откашлялась, — я, наверное, в музее переночую, работаю там, — уточнила она, внутренне содрогаясь от ужаса, вспомнив о трупе, — директор разрешит. На самом деле она собиралась переночевать в зале ожидания вокзала. Но сумочка с деньгами, документами и, главное, телефоном осталась дома, а полицейские могут заинтересоваться полуночницей. Ночевать в КПЗ совсем не хотелось.

— Ладно, утро вечера мудреней, — спаситель, увидев растерянность на лице жертвы домашнего насилия, решительно развернулся к машине. — Садись, обеспечу тебе ночлег по первому разряду. Завтра на работу отвезу.

— Не-не-не, — Ниночка в панике замотала головой, — я с незнакомцами в машинах не езжу. Я не такая!

— Такая — не такая! — Мужчина снова повернулся к паникерше, — Андрей, я вчера в музее у вас был, так что не совсем незнакомец. А тебя вроде Нина зовут?

— Нина Николаевна! — вздернула она подбородок, затем снова сгорбилась, подумав, что выбор-то у нее невелик: вокзал, музей с трупом, сумасшедший муж или темная улица с разными неприятностями.

— Соглашайся! — крикнул от подъезда Сережа, — у него машина классная, еще и денег заработаешь.

Андрей стремительно метнулся к подъезду, но тощий Попандопуло, несмотря на опьянение крайней степени, довольно быстро смылся, сшибая косяки, кодовый замок щелкнул, послышался топот, стук, мат, дверь в квартиру хлопнула, и все смолкло.

— Ну что, пойдешь? — устало произнес мужчина и протянул руку.

— Да, — Ниночка доверчиво вложила пальчики в твердую мужскую ладонь.

Несмотря на все свои фобии, девушка почувствовала себя в машине комфортно первый раз за всю свою сознательную жизнь. Машина была шикарной: в салоне мягко, удобно и тепло. Поначалу она следила за дорогой, ожидая очередной панической атаки, затем чуть слышное урчание мотора, комфорт и переживания последних двух дней сказались и она заснула.