Сокровище в пелёнках

Ирина Агулова

Глава 4

Время пролетело незаметно, в повседневных делах и заботах. Судя по солнцу, уже давно перевалило за полдень, а я так и не присела, и даже не поела, поэтому настроение, надо признать, опустилось к отметке «ниже среднего».

Непривычные к грубому труду руки побаливали от появившихся мозолей, а ноги гудели от беготни, причём, вполне обоснованной — то дров наколи, то воду принеси, то постирать не забудь, то развесь бельё. А ведь я ещё не убирала, не готовила есть… И как раньше женщины всё успевали? Даже не представляю. Но, судя по объёму предстоящей работы, у меня ещё всё впереди.

— Доброго дня, хозяюшка, — здоровенный детина, едва протиснувшийся в покосившуюся калитку, выглядел угрожающе — пудовые кулаки, широченные плечи, рост под два метра, и всклоченная борода, с застрявшими в ней сухими листьями, которая, как заключительный штрих, могла бы запросто дополнить картину «Разбойник с большой дороги», если бы не открытая, немного щербатая улыбка, и задорный блеск по детски ярких голубых глаз.

— И тебе не хворать, — пробормотала я, закончив осматривать парня с ног до головы. Инстинкт самосохранения подрёмывал на закоулках сознания, не подавая никакого сигнала, а это значило, что бояться мне не стоит, по крайней мере, пока…

— Мы тут с вашим дедом Захарием ходили на охоту, в общем, вот, — гость скинул заплечный мешок и вытащил свёрток из листьев лопуха, в которые была завёрнута пара куропаток, — он просил передать вам к обеду. Сам же наведается в гости вечером. Вы… это… если надо чем помочь по мужской части… в смысле гвоздь прибить, или починить что, не стесняйтесь, обращайтесь, мы с женой по соседству живём.

Хотела тут же пожаловаться на старый колодец, но вспомнила одну немаловажную деталь — платить за работу мне было нечем.

— Буду иметь в виду, большое спасибо, — поблагодарила парня, подходя ближе, чтобы забрать дичь, — и за гостинец от деда тоже.

— Да не за что, — беспечно пожал тот плечами, передав свёрток из рук в руки, но уходить не торопился, переминаясь с ноги на ногу.

— Что-то ещё? — поторопила я его, поскольку в любую минуту мог раздаться призывный плач моей крохи, а я ещё не всё успела сделать из запланированного.

— Вы не могли бы посмотреть мою жену? Надиль на сносях и очень волнуется, говорит, что движений малыша почти не чувствует. Раньше он то и дело пинал её в бока, а теперь затих.

— Мне что сделать? — удивлённо заморгав, решила переспросить на всякий случай, вдруг не правильно поняла.

— Ну, вы же знахарка. Или, как там по правильному, по научному..? Целительница, вот, — смутился он. — Можете людей лечить, и всякое такое.

— Это кто ж тебе такое сказал? — удивилась ещё больше.

— Так дед ваш и сказал, — совсем стушевался парень, того и гляди ножкой начнёт шаркать, — я ему пожаловался, что так и так мол, а он: «Сил у меня маловато, не увижу что к чему, вот Динка моя, другое дело, она сможет, если захочет, конечно».

— Дед ошибся, я ничего подобного не умею, — разозлилась на старика.

Да как он мог? Зачем выдумывать такое, обнадёживать человека? Целительница… Вот же, старый хрыч.

— Вы, это, если думаете, что я не смогу отплатить ваши труды, что у меня нет денег — это не так. Я хороший плотник, и в долгу не останусь, — глаза парня потемнели, будто заледенели и за добродушием прорезался стальной характер. — Вы подумайте, а я вечером загляну.

Не дав время ответить, тот шмыгнул за калитку, прикрыв за собой дверь.

Ну, дед, ну, удружил. Мало на мою голову свалилось забот и неприятностей, а он ещё такие слухи распространяет. Зачем?

— Мальчик прав, — произнесла бабуля, появившаяся рядом из ниоткуда, — ты целительница, только ещё сама пока об этом не знаешь.

— Тот самый семейный дар? — фыркнула я, воспринимая её слова скорее как насмешку, а не как истину в последней инстанции.

— Тот, о котором могут знать посторонние, ведь шило в мешке не утаишь, и выход энергии давать придётся, чтобы не сгореть от её избытка, — ответ прозвучал без тени обычного ехидства, — рано или поздно дар всё равно себя проявит, так что будь готова.

— А есть тот, о котором не могут знать посторонние? — смеяться расхотелось окончательно, почему-то в память врезались именно эти слова, подтверждение или опровержение которых хотелось услышать прямо здесь и сейчас.

— Есть, — ответила бабуня, недовольно поджав губы, словно я пытаюсь выведать у неё секреты не про себя, а про кого-то другого, — ты можешь усиливать любой артефакт, любое заклинание, любой талант, проявившийся у человека, любую разновидность магической силы, делая её носителя практически неуязвимым, и если об этом кто-то узнает…

Старушка многозначительно замолчала, но и так не трудно было догадаться о том, что произносить вслух она не стала — если об этом кто-то узнает, столь же амбициозный, как мой бывший женишок, проблем не оберёшься. Проверено на личном опыте.

Положив свёрток на порог, я повернулась к бабуне, смерив её тяжёлым взглядом.

— Чего я ещё не знаю, что напрямую касается меня? — уперев руки в бока, спросила я.

— Много чего, — скопировав мою позу один в один, фыркнула та, — например, как обработать тушку куропатки, как сшить распашонку для малышки, как приготовить тот или иной отвар, или… почему, например, у твоей соседки малыш в утробе стал менее активным. Тебе как, вывалить всё сразу, на твою бедную головушку? Или, может, как и прежде выдавать информацию порционно? Уверена, что смогла бы всё нормально переварить и при этом не сойти с ума, если бы я начала рассказывать тебе сходу?

— Нет, не уверена, — пришлось признать, что старушка права: расскажи она мне всё в первую же встречу — одним обмороком я бы не отделалась, запросто могла и умом тронуться.

— Запомни, внучка, торопыги долго не живут, в нашем с тобой случае размеренность — залог успеха и долгожительства, а так же обычного женского счастья, без которого и жизнь не мила.

— Извини, просто столько новостей каждый день узнаю, что голова кругом, — покаялась я, чувствуя себя неуютно, ведь она действительно заботится обо мне, учит уму разуму, а я тут со своими претензиями.

— Да ладно, чего уж, молодая ты ещё, неопытная, многого не знаешь, о ещё большем даже не догадываешься, — растаяла старушка, улыбнувшись. — А Данилке не отказывай, посмотри его жену. Он мастер на все руки, и сруб на колодец тебе в благодарность сделает, и навес на дровянике подлатает. Пока своим мужиком не разживёшься.

— Хватит с меня мужиков, от одного ещё не отошла, — отмахнулась я, — а насчёт этого Данилы… Что я могу сказать его жене, если ничего в этом не понимаю? И уж точно никакой целительской магией не обладаю… по крайней мере пока.

— Да всё там у неё нормально, малец в утробе вырос крупным, места стало мало, вот они и затих перед родами, так обычно и бывает, — разъясняла мне бабуня, — а когда положишь руку на живот, закрой глаза и попробуй внутренним взором увидеть.

— Чего, органы? — ужаснулась я, от одной только мысли, что придётся всё это изучать, стало дурно.

— Проблему, горе моё луковое, если она есть, — рассмеялась бабуня. — Когда у человека всё хорошо, и у тебя на душе будет светло и радостно, а когда проблемы — муторно и горько. Сначала научишься диагностировать, а затем уже и лечением попробуем заняться. А пока… поставь воду греться, доведи её до кипения, положи куропаток в тазик и полей их. И так с любой дичью. Водоплавающих нужно держать в горячей воде подольше, минуты три-четыре, периодически переворачивая с брюшка на спинку, чтобы тушка ошпарилась вся целиком, и под крыльями, кстати, тоже, а этой мелюзге и полминуты нормально будет.

— Зачем? — не поняла я.

— Затем, что дичь нужно ощипать сначала, а после ошпаривания пёрышки будут отделяться с лёгкостью. Или ты думала, что я буду разделывать дедов гостинец?

— И за что мне… такое счастье? — покосившись сначала на рябеньких куропаток, похожих на маленьких курочек, а потом на бабуню, закончила совсем ни тем, чем хотела изначально.

— Ничего, деточка, мы, женщины, сильные — справишься.

— Справлюсь, куда я денусь, выбора-то всё равно нет, — вздохнула я. — Кстати, а если в этом мире есть магия, так может, и волшебные палочки имеются? Махнёшь, например, такой, и у тебя вместо дичи — готовое блюдо, и пол помытый, и пелёнки постираны.

— Сказок что ли насмотрелась в своём мире? — рассмеялась старушка, но всё же ответила. — Палочек нет, но с помощью магии можно и посуду мыть, и дичь ощипывать… — я уже успела обрадоваться, но в бочку с мёдом мне тут же подлили ложку дёгтя, — когда знаешь досконально процесс и можешь воспроизвести его в голове. В общем, учиться всему надо, но если ты захочешь, то сможешь запросто делать и это, и даже что-то более сложное. Времени у тебя много, так что не переживай: маги живут дольше обычных людей, а сильные маги, дольше обычных магов. Сумбурно, но думаю, смысл ты поняла.

— Поняла, — кивнула, принимаясь за работу.

Не скажу, что мне легко далась разделка куропаток, тем более я с детства трепетно относилась к животным, но когда стоит выбор — либо приготовить дичь, поесть и молоко станет более питательным, более полезным для малышки, либо завертеть носом, отказавшись из-за принципов, и оставить ребёнка голодным, любая нормальная мать выберет всё-таки первое.

Пока готовила суп, думала о том, как бы назвать свою кроху. В мыслях было несколько вариантов, но сделать выбор оказалось сложно. Можно назвать Дариной — дарованная судьбой, а можно Златой — пушок на голове моей крохи был как раз золотистого цвета. Мила — тоже интересный вариант, ведь малышка, и правда, очень миленькая… В общем, надо хорошенько подумать, ведь имя даётся один раз и на всю жизнь.

Обедала я уже с полузакрытыми глазами, засыпая буквально на ходу, мечтая лишь о том, что вот сейчас поем, помою тарелку и прилягу хотя бы на минуту. Да, размечталась… Стоило положить ложку в опустевшую тарелку, как моё маленькое сокровища завозилось в люльке, а спустя минуту призывно закряхтела. И всё снова завертелось по кругу — купание, пеленание, кормление… Купала в деревянной лохани, перед этим проверив температуру воды локтем, по совету бабули, а не ладонью.

— Наши ладони постепенно теряют чувствительность, привыкая и к горячему, и к холодному, а вот локоть — другое дело, он как водный термометр, который всегда при тебе. Если твоему локтю комфортно, значит, и нашей детке будет хорошо. А теперь, заверни её в чистую пелёнку и опускай осторожно в воду.

— В пелёнку-то зачем? — удивилась я.

— Чтобы кроха постепенно привыкала к купанию, — терпеливо объясняла она, — если опустишь её в воду без пелёнки, она испугается, вытянется в струнку, начнёт плакать, и последующие купания могут превратиться в настоящий кошмар с воплями и истериками, а так ты создаёшь среду, похожую на ту, которая была в материнской утробе. В подсознание ребёнка ещё остались воспоминания, и он будет воспринимать процесс купания как нечто естественное, и радоваться ему, полюбит воду. Кстати, в следующий раз нужно заварить немного череды, и добавить в воду перед купанием, — вещала она, но увидев мои округлившиеся глаза, поспешила разъяснить, — это травка такая, её семена похожи на рогатую бычью голову. Она оказывает противомикробный и противовоспалительный эффект, как раз то, что нужно, чтобы избежать потнички у ребёнка.

— И как ты всё помнишь? — приняв к сведению новую информацию, вздохнула я, осторожно омывая малышку, наблюдая, как она сживает кулачки, как на её миленьком личике отражается смена эмоций.

— Это не так сложно, как может показаться сначала, — похлопав меня по плечу, успокоила хранительница, — научишься всему, не переживай.

Бабуля исчезла, пообещав перед этим, что вернётся, когда придут в гости соседи, чтобы подсказать мне что к чему, если появится такая необходимость.

Оставшись наедине с дочкой, я наслаждалась каждой минутой дарованного судьбой счастья, в полной мере ощущая себя самой настоящей мамой. И пусть я не та, которая привела её в этот мир, это не мешало мне любить её всем сердцем. Она стала частью моей души, ярким лучиком, ведущим сквозь серость бытия, и терять этот лучик, этот подарок небес, я не собиралась. Подарок — Дар — Дарина… Да, кажется, с именем я всё-таки определилась.

Малышка задремала у меня на руках, а я всё не решалась переложить её в люльку, вспоминая свои сны, в которых точно так же держала на руках младенца, вдыхала его аромат, касалась бархатистой нежной кожи, целовала маленькие щёчки, ножки, ручки. Похоже, сны оказались вещими.

Глаза закрывались сами собой, поэтому пришлось переложить кроху в люльку, поскольку оставлять её с собой на кровати я не решалась. Плюхнувшись на подушку и едва закрыв глаза, провалилась в глубокий сон без сновидений, который прервался довольно резко.

Мяу, мяяууу…

Кошачий вопль над самым ухом подействовал на меня словно ушат ледяной воды, вылитой на голову. Подскочив в кровати, спросонок не понимая, что к чему — где нахожусь, и что вообще происходит, я собиралась опустить ноги на пол, когда мне в икру впились острые кошачьи коготки. Шарахнувшись к стене, притянула колени к груди, чувствуя как сердце предательски удирает в пятки — то ли от страха, то ли от неожиданности. И тут на постель прыгнула знакомая пушистая красавица.

— Мурка, зараза такая, — с облегчением выдохнула я, — напугала меня до чёртиков. Зачем когти выпустила? И вообще, как ты здесь оказалась? Я была уверена, что ты осталась на Земле…

Дыхание сбилось, и я замолчала, вдруг осознав, что задавала вопросы так, будто ожидала услышать на них ответы. Да, дожилась, уже и с кошками разговариваю.

В комнате заметно потемнело, напоминая о том, что скоро волшебница ночь вступит в свои права, зажигая на небе яркие звёзды, которые замерцают на тёмном бархате небосвода будто бриллианты. А пока на улице вовсю властвовали сумерки, окутывая серым покрывалом всё вокруг.

— Я рада, что ты вернулась, — погладив пушистую гостью, произнесла я, — сейчас угощу чем-нибудь. Как ты относишься к мясу куропатки?

Кошка не выказывала никаких признаков агрессии — ластилась, утробно урчала, реагируя на почёсывание за ушком, но стоило мне снова попытаться опустить ноги с кровати, как превратилась в маленькую злобную фурию, с горящими зелёными глазами и выпущенными когтями, готовыми впиться в меня в любую секунду.

— Да что с тобой такое? — зашипела я, не хуже хвостатой бестии, и та, словно понимая, о чём её спрашивают, подошла к краю кровати и посмотрела на пол, предлагая мне сделать то же самое. — Ну, ладно, давай посмотрим, что там такое.

Осторожно перебравшись поближе к краю, я посмотрела на пол, ожидая, что там змея или крыса, или какое другое существо, которое могло пробраться в дом, когда дверь была открыта, а я носилась по двору как ужаленная, пытаясь успеть всё и сразу. Не просто же так Мурка не разрешает мне встать с кровати. Вряд ли это кошачья блажь.

Вот только то, что предстало моему взгляду, увидеть я точно не ожидала.

По полу стелился белесый туман, принимающий причудливые очертания то лап, то щупалец… И тянулись эти конечности к маленькой люльке, подвешенной к потолочной балке.

— Нашёл всё-таки, ирод треклятый, — раздался чуть в стороне голос бабуни, и, повернув голову на звук, я увидела её полупрозрачный силуэт, — ну надо же, шустрый какой, отыскал нашу деточку.

— Кто отыскал? — срывающимся голосом прошептала я, уже заранее догадываясь, каков будет ответ.

— Кто, кто… — заворчала старушка, осторожно продвигаясь ко мне, — отец её, вот кто…