Фурии на подоконнике

Ира Андреева, 2010

«Вот это и есть счастье – не взвешивать „за“ и „против“, не планировать будущее, а поддаться минутной эмоции и сделать то, чего требует душа. Хочется послать на фиг – отлично! Хочется броситься на шею – да! да! да! Делая то, что диктует сердце, можно быть вечно счастливой». Своей новой книгой-антидепрессантом популярный блоггер и журналист Ира Андреева уверенно подтверждает статус, пожалуй, самого раскрепощенного и позитивного автора планеты.

История #4

Секс — фигня!

Главное — пожрать…

— Так, девочки, я сделала два шага на пути к счастью, — провозгласила Юлька после очередной рюмки. — Купила новую тушь для ресниц и стала вегетарианкой. Мясо старит кожу.

— Зато водка омолаживает, — расхохоталась Ира. — И, если мясо запивать водкой, действие нейтрализуется. Наливай! Кстати, сколько всего шагов на пути к счастью, никто не считал?

— Эх, бабы, надо бы ребенка родить, да что-то не от кого. — Юлька подняла запотевшую рюмку на свет. — Вокруг одни слабаки и импотенты. Смотришь в его глаза, а в них… нету цели никакой. Не стремятся мужики обеспечивать семью, тыл. Только на себя и надейся.

— Ага, твой тыл попробуй обеспечь. Сантиметров сто пятьдесят, поди, в обхвате? — Ира по-детски высунула язык: — Бе-бе-бе!

— Ой, конечно, лучше быть сушеной воблой, как ты, — отмахнулась Юлька. — Короче, я решила, что рожу двойню, чтоб сразу отмучаться.

Сейчас какие-то уколы специальные делают. Или, может, тройню… А они не очень маленькие получатся?

— Да ты мужика сначала найди! Роженица, блин…

— Мужик — дело пятое. Я от любого рожу, кто презерватив забудет надеть.

— Прям от любого? Даже от негра с волосатой грудью?

— Нет, пусть он будет русским, красивым и работящим!

— Когда найдешь такого, пригласи на свадьбу. Мы к тому времени уже в доме престарелых будем.

Юлька поморщилась, покрутила пальцем у виска и продолжила наворачивать салат оливье. Она никогда не обижалась и не грустила подолгу. Если говорили, что она весит полтонны, Юлька весело отвечала: «И это — только мозг!». А когда кто-то обращал внимание на то, что у нее отросли корни волос и пора бы их подкрасить, она изображала возмущение и объясняла, что специально отращивала такие же корни, как у Камерон Диас в фильме «Чувствуя Миннесоту»: «И это, между прочим, было нелегко!!!»

Разглядывая себя в зеркало, Юлька обычно говорила что-то вроде: «До чего же я прекрасна! Ничего более умопомрачительного природа не создала!» И все дружно хохотали. Иногда возникало ощущение, что эта девочка гораздо очаровательнее всех фотомоделей мира. Просто мужики влюбляются в задницы и сиськи.

Как сказала Фаина Раневская, красивые женщины пользуются большим успехом, чем умные, потому что слепых мужчин мало, а глупых — предостаточно.

* * *

— Эй, никто не забыл, что у меня горе? — Лерка застучала вилкой по бутылке. — Муж, между прочим, ушел, а не колбаса протухла.

— Ой, прости. — Ира с Юлькой подперли кулаками подбородки и выжидательно заморгали. — Ну и…

— Я ведь сразу знала, что пожалею, когда замуж за Сашку выходила. Хоть бы машина у него была или член двадцать сантиметров. Нет ведь, на метро ко мне ездил с пиписькой своей маленькой. Ну не козел, а?

— А мне размер члена не важен, — хихикнула Юлька, — у меня детское влагалище. Мне и тринадцать сантиметров кажется огромным.

— Вот мерзавка, и за что тебе такое счастье? В коридоре запиликал телефон, и Ира пулей выскочила из-за стола.

— Так, тихо! Мой звонит! Помолчите секунду!.. Да, солнышко, с девочками. Скоро, не волнуйся. Ужин приготовил? Такой ты у меня здоровский! Люблю тебя. Целую. Мр-мр.

— Лицемерка. — Юлька обреченно махнула рукой и зачерпнула ложкой салат. — Секс, девочки, фигня! Самое большое удовольствие в жизни — хорошо пожрать. Хрустящий батон, пакет майонеза, докторская колбаска… Ммммммм!

— Юль, я не лицемерка, — надулась Ира. — Игорек — хороший! Он, между прочим, вчера сказал, что нам нужны серьезные отношения. Как у мужа и жены чтоб. Я говорю, прям, очень серьезные? Улыбаться нельзя будет?

— Игорек… С таким именем он никогда не станет настоящим мужиком, — фыркнула Лерка. — Надо его переименовать. Гарик, например. Как тебе?

— У меня с пожарным ассоциируется. Не…

— Ну зови его просто — Мужчина. Привет, Мужчина! Как дела, Мужчина? Мужчина, где твоя зарплата? Зато никогда не перепутаешь имя, как мой б/у муженек.

В отличие от подруг, Ира была патологической идеалисткой. Она верила, что можно стать счастливой с любым мужчиной и, вопреки советам «Космополитена», не искала принца. У нее был тридцатичетырехлетний Игорек — эгоистичный строитель с едва наметившимся животиком. Ира внушила себе, что он — лучший мужчина в мире, и настойчиво пыталась убедить в этом друзей. Оргазмы с ним были нечастыми, зато, по уверениям Иры, яркими и… «милыми». Игорь восхищался ее кулебякой, сырным супом и по утрам чмокал в ухо.

— Но ведь это — семейная жизнь! — оправдывалась Ира. — Не может же быть каждый день праздником! Иногда надо ходить на работу, молчать, сидя у телевизора, или просто проводить вечера по отдельности…

— Или не быть унылым занудой, — вставляла Юлька. — Потому что, хоть ты и не поверишь, но жизнь может быть праздником! И каждый день может быть не похожим на другие.

Ира не любила разговоров об Игоре. Ей никогда не хватало аргументов, чтобы убедить подруг в том, что она действительно счастлива. В напоминание об этом она носила в кошельке фотку любимого и по шестнадцать раз в день целовала ее. Однажды Юлька подсунула ей в портмоне газетный снимок члена Распутина в банке. Ира по-настоящему обиделась и целую неделю не отвечала на телефонные звонки подруги.

Когда Ире исполнилось тридцать, она решила, что крайний срок для замужества — тридцать три года. Еще можно успеть похудеть после родов и покататься с ребенком на роликах. Три месяца назад она отметила тридцатидвухлетие, а Игорь все еще не сделал предложение.

— Если хочешь замуж, предложи ему сама! — посоветовала как-то Лерка. — Сейчас эмансипация, все можно. Заодно посмотришь, перекосит его или он расцветет от внезапной радости.

Но Ира боялась. И все чаще присматривалась к своему отражению в зеркале: тут — немного обвисло, тут — некстати высыпавшие канапушки… Просто ужас!

Юлька в такие моменты хохотала и становилась рядом: «Да ты на Патриссию Каасс похожа, вся Москва „твоими“ баннерами увешана! До чего ж ты хороша: и фигура, и душа. Не будь дурой!» Ира хмурилась и старалась сменить тему.

Сегодня она сидела на Леркиной кухне и справляла поминки чужой любви. Еще одни отношения закончились ничем… А ведь у Лерки с Сашкой все было гладко и ровно. Где справедливость?

Лерка рассказала, что как раз вчера купила новые занавески. С красными тюльпанами, дорогие, в «Мегамолле». Пока она подбирала нужный цвет, Сашка обдумывал план побега. Представлял, как он ей скажет и как она, возможно, заплачет, стоя в дверях… Может ли хоть один мужик понять, насколько трагично эти занавески теперь висят?! К чертям их собачьим! Кому они вообще нужны?

И вот Сашка ушел. А вечером Лерка сквозь слезы сказала, что ничего более постоянного, чем волосы на ногах, у нее в жизни не было и нет. И чтобы не держать в себе отрицательных эмоций, облила лаком для ногтей его новые ботинки. Не то чтобы от злости, просто так советуют психологи.