«Лаковая миниатюра» и другие рассказы

Иосиф Давидович Гальперин, 2019

Сборник непридуманных рассказов – лирических, иронических, философских, публицистических. О любви и смерти, современных войнах и бунтах, людях и животных, литературе и памяти. Многие из рассказов публиковались ранее в журналах «Знамя», «7 искусств» (Германия), «Зарубежные задворки» (Германия), в альманахах и сборниках, выходили в книгах автора в России и Болгарии. В таком объеме собраны впервые. Автор — лауреат первой премии «Писатель года 2015», Чеховской премии, медали Ивана Вазова (Болгария). В обложке книги, созданной Виктором Улиным, использована картина члена Российской Академии художеств Сергея Краснова.

Паразитарные записки

Он вошел, закрыл дверь, наклонился, большой, над моим столом, и спросил:

— Хорошо заработать хочешь?

— Миша, ты о чем?

— Об интернете!

От Миши, в принципе, можно было ожидать всякого. После того, как его выперли с ЦТ несколько лет назад, после совсем свежей истории с пистолетом он так и не нашел постоянной серьезной работы, а в поиске может взбрести в голову что угодно, когда семья ждет от тебя заработка, по себе знаю. Но интернет — это уж совсем не его профиль. Дело сейчас, в конце века, новое, особенно в России…

— Дело новое, понимаешь, скоро широко пойдет. Всем понадобятся имена… Ну домены разные. Это и есть имя во всемирной сети — не для человека, а для компании, им это будет важно. Кинутся — а они уже зарегистрированы. На других. На нас с тобой, допустим. Регистрация-то копейки, можем сколько угодно набить. А вот у нас выкупить имя — это уже вопрос торга!

— Например?

— Вот решает солидный ЮКОС, что все его подразделения, вся их деловая переписка должны идти через один домен, латинскими буквами — Yukos.ru. А мы его уже за собой оставили! Могут, конечно, в середке поставить не “кей”, а “си”, но все равно наш-то будет путаться под ногами. И не солидно, и небезопасно. Так что придется вступать с нами в отношения…

Все-таки правильно я год назад настраивал редактора отдела, чтобы он договорился с главным и нам сделали отдельную комнату! Игорь, наш “вождь”, как называли его ребята, вместе с ним ушедшие из старых “Известий”, и Олег, генеральный директор, поставленный Березой следить за движением денег, не сразу согласились. Когда особняк на Долгоруковской реконструировали под редакцию, планировали всех пишущих рассадить в одном большом зале за стеклянными перегородками. А мы с редактором отдела быстро договорились, что отделу расследований, куда могут приходить разные люди и где могут быть свои разговоры не для чужих ушей, лучше сидеть за закрытой дверью. Вот как бы я сейчас краснел при всех!

— Миша, родимый, ну как ты себе это представляешь? Люди думали, работали, создали движущуюся структуру, а мы у них, ничего для них не делая, денег требуем! Будто в заложники их взяли, как мелкие бандюки на рынке — предлагаем “поделиться”. Или наперсточники. Разводилово какое-то!

— Ну нет, наоборот, учим их уму-разуму! Пусть лучше вперед смотрят, выводы делают. Оброк на предусмотрительность, налог на технический прогресс. — Миша, все же, рассудителен.

— Миша, ты только недавно избежал тюрьмы — и лезешь в нечистое дело. Понимаешь, это же типа продажи антивируса после внедрения вируса в беззащитную сеть.

— Нечистое? Нет такого состава преступления, значит — чистое! Конечно, похоже на посыпание гвоздями дороги перед точкой шиномонтажа, но что в этом особенного? — Миша опять находит аргумент. — Бизнес обычный.

— А ты не подумал, что у них может быть своя служба безопасности, которая за такие штуки по голове настучит?

— За что это? Зевать не надо было. Да и не обязательно монстров тревожить, ЮКОС я просто так в пример привел. Вот кто тебе больше нравится?

— МВД РФ.

Поговорили еще немного, Миша ушел. Поколебленный не столько шуткой про милицию, сколько упоминанием служб безопасности. Про их-то нравы он теперь хорошо знал, устроившись пресс-атташе организации ветеранов “Альфы”. Платили там, очевидно, не слишком, раз он на такие авантюры клюет. Да и вряд ли сами эти ветераны жировали, у действующих-то всяко больше возможностей. Хотя если они могут консультировать, а то и помогать с лицензиями всяким ЧОПам — бизнес стабильный.

Впрочем, явно не всесильны они. Или не спешат помогать сотрудникам. Мишка в истории с пистолетом помощи от них не дождался, чуть не сел реально. Сын его играл во дворе, ссора с большим пацаном, Мишка выскочил — дал подзатыльник. Чужому тоже. Минут через десять — кулаками и ногами по двери, сосед пьяный орет, папаша того пацана. Мишка в трусах чай пил в кухне, жена открыла — а там громила, к горлу тянется. Мишка услышал, к полочке в кабинете — за пистолет между книг, в воздух пальнул — мужик убежал. И накатал жалобу, Мишку за жабры. Превышение необходимой обороны… А то что он, с его-то диоптриями, точно выражал поговорку “У страха глаза велики” — никого не волновало.

Больше интересовал, конечно, пистолет. Наградной. Мишка, кстати, несмотря на большие диоптрии и неменьший инфантилизм, его заслужил.

Он был юным корреспондентом Центрального телевидения (оно так называлось и в годы раннего Ельцина) на Северном Кавказе. И сделал репортаж, из-за которого лишился работы не только сам, но и лишил поста своего начальника — Егора Владимировича Яковлева, одного из “прорабов перестройки” и лидера советских журналистов. Дело в том, что Михаил рассказал в эфире о расстрелянном автобусе с мирными ингушами, а это не понравилось не только осетинам, но и тем, кто пытался сдержать обе завоевавшие из-за территории стороны. Они нажаловались Ельцину, Ельцин убрал неосторожных журналистов. А Мишка получил наградной пистолет от Руслана Аушева.

Я его и запомнил, Мишу-то, по этой истории — из журналистской солидарности. Да и по связи с именем Егора, замом которого довелось потом быть в “Общей газете”. Поэтому сразу понял, кого мне прислали знакомые ребята, когда он впервые появился в отделе расследований — с просьбой вмешаться. Прошли с ним по инстанциям, посмотрели документы — не врет. Ну я и написал. А его раз — и не стали сажать, газета тогда пользовалась влиянием.

Но в процессе общения с его нынешними сотрудниками возникло ощущение некоего паразитизма. И не столько от надувания щек отставниками, сколько от знакомства с этой раздутой сферой. Как-то позвали сделать журнал для всех сотрудников всяких ЧОПов, заказчик с гордостью сказал, что потенциальных читателей в стране — два с половиной миллиона. Бездельников, сидящих на вахте или охраняющих своего клиента от другого ЧОПа, клиента враждебного. Это же как борьба с компьютерными вирусами, создаваемыми системой, которая сама организует спрос на свою паразитическую деятельность. Впрочем, борьба эта опирается на укорененную в массах привычку присматривать, где что плохо лежит и от чего можно урвать, не прикладывая больших усилий. Мишкина идея — еще не самая уголовная.

А ведь еще есть и другие “службы безопасности”! Я подсчитал тогда, что вместе с правоохранительными органами, армией просто и армией чиновников где-то процентов семьдесят взрослых мужчин и женщин заняты непроизводительным трудом. Грубо говоря, сидят на шее у несчастных тридцати процентов. Ну и откуда здесь появится производительность труда, его, изящно выражаясь, интенсивность, стремление создать что-то новое? Какие новации, нам бы гранты распилить…

Сейчас видно, что все это следствие не только авторитарного огосударствления экономики, но и закономерного в этой связи расширения поля деятельности силовых структур. Спустя много лет я понял, в чем дело. Механизм был такой. СССР кончился, но после него осталась огромная армия, люди, которые кроме “несения караульной службы”, ничего не знали. А силы у них были и привычка к оружию и послушанию — тоже. На какую работу их канализировать? Тогда и запустили механизм, в результате которого в каждой конторе, хоть и насквозь частной, обязаны были содержать нескольких охранников, под это создали и законодательство, и систему лицензирования. Те бездельники, которым повезло, ее прошли, которые не смогли — стали воевать с охраной, тем самым оправдывая ее существование. Вот за какие позиции шли смертельные битвы в организациях “ветеранов Афганистана”! Думаю, и чеченская война оттуда же, и террор-антитеррор…

Но всякая система, если она живучая, всегда стремиться выйти за предначертанные рамки. И силовики-охранники, на госслужбе или под прикрытием, призванные сберечь целостность государства во время крутых реформ, объективно ослаблявших вцепившиеся в общество руки, постепенно вернули — и с лихвой! — прежние силы. Но сделать что-либо продуктивное они не в силах по определению. Значит, надо сильнее давить, доить, паразитировать на тех, кто еще что-то может. Вот и бедный ЮКОС сменил хозяев…

Это у них, к тому же, своеобразная месть за недолгие унижения, когда их карьера могла зависеть от “штафирок”, это осуществленная зависть к принимающим решения хозяевам жизни. Такое дзю-до: мы делаем вид, что слабее вас, вы нас гнете, думая, что — в ваших интересах, а потом мы р-раз! — и опрокидываем вас. И еще надо посмотреть, кто на ком паразитирует!..

Вот опять дверь в отдел расследований закрывается за пришедшим. Ну какой он посетитель — один из хозяев, Олег. С ним всегда интересно пообщаться: много знает, понимает пружины, четко и образно говорит. Олег, спрашиваем мы его, почему сам не пишешь? Отвечает как-то загадочно, может, у них, у генеральных директоров, считается западло что-нибудь самим делать, иначе руководство потеряешь?

— Ты Чайку знаешь?

— Министра юстиции? Что-то читал.

— А компромат на него найдешь?

— Ну вот сыновья недавно в историю попали. Машину одного из них задержали с кавказцем за рулем, нашли оружие, что-то еще… Об этом писали.

— Сам сын-то был там?

— Нет.

— Мало, найди посерьезнее…

— А зачем тебе?

— Понимаешь, завтра в Совете Федерации голосование, его собираются предложить на пост Генерального прокурора. А нам, — и Олег выразительно крутнул головой, как-то сразу стало понятно, что имеется в виду Березовский, — нужна другая кандидатура…

— Как же я до завтра-то успею? Сейчас уже одиннадцатый час…

— Ну выручай!

Ушел. Надо подумать. Красивое армейское правило: не торопись выполнять приказ, его же могут отменить — здесь не подходит. До подписания номера шесть часов, надо торопиться. А смысл? Одного бесхребетного прокурора поставят взамен “нашкодившего” Скуратова, взявшегося искать коррупцию около президента, или другого — но уже от “нашей” группировки, какая разница? Ну, во-первых хоть про кого-то будет сказано, что у него рыльце в пушку, может, послужит предостережением многим. Напугает хотя бы на время. Во-вторых, “наша” группировка выглядит сейчас посимпатичнее лужковско-примаковской, даже Лена из отдела культуры, читая высказывания Березы, ярко вздыхает: “Какой он умный!” (А к ее словам стоило прислушаться, дело не в том, что нынче, почти двадцать лет спустя, она стала видным государственным деятелем, а в том, что в пору описываемых событий была активным членом коллектива и любовницей главного. Кстати, потом, уже в другой редакции, писала проникновенные излияния, как это хорошо — быть любовницей старшего умного человека. У гроба она стояла рядом с женой…) И в-третьих, если не найду ничего — совесть будет спокойна.

А искать стоит там, откуда Чайка прилетел. Или прилетела? В Иркутской области, помнится, есть приличный и знающий журналист, Чайка как раз оттуда. Где-то же есть его телефон! И начались переговоры, ссылки на общих знакомых, подсказки, уточнения…

К трем часам пришел факс с копией документа, из которого видно, как прокурор области тормозит расследование уголовного дела на двух бизнесменов, связанных с нелегальной торговлей золотым песком, так называемая система “Ингуш-золото” — от Сибири до Северного Кавказа. А прокурор области на момент написания документа — Чайка. Никакого прямого преступления в этом не видно, но вместе с задержанными с оружием ингушами на машине сына (с папиными номерами…) складывается связка, которую можно исследовать. И не журналистам…

Маленькую заметку поставили на вторую полосу, нашли дырку. Газета вышла утром, в одиннадцать в Совфеде не представили никакой кандидатуры на пост Генерального прокурора. Потом назначили другого, за которого “болела” группировка, стоявшая за Путиным.

Прошло семь лет. Уже не за Путиным стояли группировки, а под ним копошились, многих из тех, кто его двигал, не было на политическом горизонте. И вот этого “другого”, Владимира Устинова, ставшего не только генпрокурором, но и свояком близкого к президенту (его бывшего секретаря в Питере) Игоря Сечина, такую значительную фигуру, неожиданно снимают и отправляют в Минюст. А оттуда берут временно отложенную кандидатуру Юрия Чайки.

К тому времени газета, в которой семь лет назад была опубликована заметка, помешавшая первому “прилету” Чайки, утратила прежнее влияние, да и вообще пресса, вроде бы, перестала быть “четвертой властью”, я это видел по другому изданию, где работал. Но крепкий независимый журнал “Новое время” не стеснялся писать о властных интригах, не будучи причастным ни к одной группировке “у трона”. Туда я и написал аналитическую заметку о рокировке “Устинов-Чайка”. Не желая добавлять неприятных звонков Александру Борисовичу Пумпянскому, главреду “Нового времени”, в этой заметке, упоминая об эпизоде семилетней давности, я не назвал имени того, кто мне “по поручению” Березовского-Абрамовича предлагал найти компромат на Чайку.

Олег позвонил сразу мне. Домой, номер где-то отыскал. Узнал себя. И сразу стал угрожать — я, мол, его оклеветал. Пришлось ответить, что свидетелей нашего разговора за закрытой дверью, конечно, нет, но заметка у меня хранится, написать ее по собственному почину я бы не смог. Захотел бы без подсказок, без погонялки “срочно!” — накопал бы полную картину, может, и в командировку попросился бы.

— Ты специально это сделал сейчас, тебе зачем-то надо поссорить меня с генпрокурором! — с усилием в голосе сказал Олег и оборвал разговор.

Конечно, ничего такого я не хотел. Но в его ведомство, где Олег пребывал на ответственном посту, вскоре пришла прокурорская проверка. Тоже обошлись, очевидно, теми приметами, которые я привел в “Новом времени”. Особо выдающегося проверка не накопала, однако Олег с тех пор оставил госслужбу. Но из услужения не выпал. Участвует в партстроительстве, успешно задушив в объятиях независимое “зеленое движение”, иногда выступает с громкими заявлениями, чтобы повысить свою капитализацию, выскакивает и на выборах, когда надо отвлечь избирателей от реальной оппозиции. Не забывая о коммерческой составляющей…

Он не подходит даже на временами позитивную должность “еврея при губернаторе”, поскольку сам ничего не подсказывает, а выполняет чужие комбинации. Это особый род паразитизма: “спойлер”, “мурзилка”. “Дурилка картонная”, как говорил незабвенный Горбатый. Такой паразит отнимает силу у процессов, которые могли бы привести в страну настоящую конкуренцию, наводит на мысль о безнадежности борьбы за свои права, отвращает от участия в политике.

Если уж речь зашла об общественно-политической активности…

На более высокой ступеньке в этой трофической цепочке оказался другой мой знакомый тех лет. Он теперь сенатор. А тогда был довольно симпатичным умным парнем, познакомились через депутата, у которого я одно время был помощником. С приятелем они затевали общественное движение в помощь собственникам жилья, обманутым дольщикам, фермерам. Типа Земсоюза. Порадовался за них — помещение арендовали в престижном месте, на Петровке, напротив “Савоя”. Не думал я тогда, что метры в этом квартале распределяются под надзором близкой Лубянки и рядом — ее неприметные службы, вплоть до бани, и что приятель Антона как-то слишком похож на гэбешных аналитиков.

А думал о том, что можно вспомнить демократическую русскую традицию — земство, что такое начинание позволит раскрыть “самодеятельность масс”, помочь им в борьбе с различным “крышеванием”, да и с обычными бюрократами. И укрепит фундамент нормального государства — муниципальную власть. Про это и написал для ребят предложения по программе. Бесплатно, между прочим. Но они не слишком спешили разворачивать реальные действия, искали коммерческие проекты, с Индией торговать собирались. Ну я и отстал от них.

Вспомнил про Антона, когда в редакцию, где я работал, пришел человек, которого местные власти постарались упечь в тюрьму, чтобы отобрать построенный им жилищный комплекс. Специально тянули с вводом его в строй, дольщики перекрыли дорогу к Шереметьеву, виноватым пытались сделать застройщика. Я отправил его в эту профильную общественную организацию, она ничем не помогла, мужик опять сел — уже надолго, жилищный комплекс у него отобрали. Но и его врагов-администраторов сняли — видно, кусок не по зубам выбрали.

Скоро стало понятно, что Антону — не до мелочей, он пошел в депутаты Госдумы от “Справедливой России”. Партия, как и его организация, поначалу казалась имеющей смысл — наследники русских эсеров, тоже продолжателей земства в политическую сторону. Не мне одному, такому наивному, казалась: встречал на Волге и у Баренцева моря энергичных местных деятелей, искавших в ней поддержки, политологи рассуждали о “второй ноге” власти, вдобавок к уже задубевшей “первой”. Однако в парламенте новые эсеры не отметились слаженными шагами, отдельные их депутаты еще что-то пытались сделать, но их быстро вычистили. Антон остался, пошел на второй срок.

Он мелькал инициатором каких-то законопроектов, но прославился в отпуске, на футболе. По итогам проигранного на чемпионате Европы матча зашел в отель к нашей сборной и стал приставать к ее капитану: мы. мол, ожидали от вас совсем другого. Андрей Аршавин ответил не грубо, но емко: ваши ожидания — это ваши проблемы. Выражение стало мемом после того, как Антон распространил видеозапись. И стал на какое-то время выразителем “народных чаяний”. Точнее, той его части, которая любит при любом случае поорать “Рос-с-сия, впер-р-ред!”

Тогда я понял, что это и есть его основная задача: угадывать тренд. То он требует проверить, откуда у организации “Голос”, следящей за честностью выборов, взялись на это средства, то указывает, что неплохо бы найти западных спонсоров Бориса Немцова. То отлучает зарубежную гомеопатию от масштабного пирога отечественной медицины, то занят преследованием педофилов.

В последнем случае есть нюансы, о которых, возможно, и сам инициатор законопроектов не допущен был знать. А мне о них под закат царствования президента Медведева поведал один чин из “следаков”.

— С чего, вы думаете, все так озаботились проблемой педофилов, у нас что, более широко развернутого и смертельно опасного криминалитета не хватает?

— Ну, половой вопрос всегда привлекает внимание широких слоев. Геи вон как возбудили ревнителей отечественных устоев, а тут вообще священное — дети…

— Так-то оно так, но хватило бы и оперативного вмешательства, издали бы просто приказ по МВД, да Следком настропалили бы построже. Какие новые законы в этом деле?

— А допустим, чтобы наших, пусть и приютских, детей на Запад не отдавать. В грязные лапы.

— Тогда зачем внутри страны стращать? Описывайте тамошнее моральное разложение — и хватит. Не-ет, тут другое. Помните, как нынешний премьер, а ранее — президент, ребенка в пупочек целовал?

И я задумался. Дальше мы со следаком говорили намеками, в его-то кабинете. Мысль вызрела такая: не хочет Медведев возвращать пост, вот и готовит компромат на случай конфронтации, говоря политологическими терминами. Возбуждает в обществе интерес к проявлениям этого извращения, делает его носителей ненавистными, расставляет своих людей по правоохранительному периметру, они шумят по этому поводу.

Получается, и Антону роль досталась. Знал ли он, почему шум нужен? Не думаю. Почему потом, когда у президентов поменялись позиции, он не отказался от задуманного? А зачем отказываться от пиара, от образа. И пусть его после двух сроков в Думе перевели в менее престижный Совет Федерации, да и оттуда могут попросить в связи с переменами в верхушке области, которую он представляет, имя свое “несгибаемый борец” на какое-то время сохранит. А там еще где-нибудь пригодится, может, эсеры на ребрендинг пойдут…

Весь политический шум Антона (а он — веточка власти) работает на понижение, не на создание чего-то нужного, пусть и пресловутого Земсоюза, а на новые запреты. Это — самый активный вид политического паразитизма, он настолько очевиден, что выглядит единственной сферой, достойной неустанного законодательного усилия. Но самое страшное — не в самой этой продуктивности, кого в России пугали законы и запреты. А в разложении общественного сознания, его примитивизации, отвлечении от новых мировых проблем, от которых не отгородиться запретами.

Такая активность поощряет первобытные инстинкты, агрессивность, не оправданное ничем самодовольство. Какие общечеловеческие ценности? Не смешите наши “Искандеры”! Где бы ни работать, лишь бы не работать, буду охранником, а нефть всех прокормит. Что с того, что не пармезаном — лишь бы на картошку хватило.

Коротко говоря, национальная ментальность, сложившаяся при крепостном праве, НКВД и “стройках коммунизма”, не меняется под давлением исторических обстоятельств, на время окукливается. Раз нельзя ничего по закону, то драка — единственный способ доказать состоятельность, все равны — всё по справедливости! — но сильным можно всё. Конкуренция предполагается только на уровне момента, интеллект не нужен — он заточен на будущее, на успехи в естественном отборе, а такой житель России будущим не интересуется, личным по крайней мере, он не уверен, доживет ли кто-то до него.

Отсюда апокалиптические настроения,"однова живем"и дикие полубезумные разговоры о войне, тупая зависть к чужим успехам вместе с презрением к тем, кто живет лучше и думает о том, как жить еще лучше, отсюда же — стремление считать всех, кто не ввязывается с тобой в драку (пока!) — слабаками. Это даже важнее блатного или казарменного братства, пропитавшего народ, это в голос плачет ментальность, чующая свою обреченность. Особенно рядом со свободной молодежью.

Впрочем, не стоит думать, что наша беда не имеет аналогий вовне. Вспомните недавние мировые экономические кризисы. А начало им положили неумеренные вклады в финансовые бумаги, которые только обещали какие-то выгоды. Не сами акции, допустим, а лишь депозитарные записки, в целом — деривативы, взаимные финансовые обязательства инвесторов и владельцев акций под прогнозные гадания будущего роста акций. Спекуляция — тоже паразитизм. Все знают и все на этом попадаются. Каются, а потом попадаются еще раз.

Цитата: “По заключению обнародованного в январе 2011 года итогового отчета созданной по решению президента США Барака Обамы специальной комиссии американского конгресса по расследованию причин кризиса 2008—2009 годов кризис спровоцировали следующие факторы: провалы в финансовом регулировании, нарушения в области корпоративного управления, которые привели к чрезмерным рискам; чрезмерно высокая задолженность домохозяйств; широкое распространение «экзотических» ценных бумаг (деривативов), рост нерегулируемой «теневой» банковской системы”. Ну и что: только отзаседала комиссия, как грянул кризис 2012 года, по той же схеме — лопается “денежный пузырь”, не обеспеченный реальными активами, в него перекочевали средства, способные давать развитие.

Пример из недавних, отечественных, но связанный с “мировой экономической системой”. Объявили о начале продаж новых айфонов, у фирменного магазина с ночи выросла очередь сотен желающих первыми купить дорогую игрушку. Двери утром раскрыли, но никто из первых 247(!) человек к прилавку не поспешил. Оказывается, вся голова очереди состояла из наследников моего когдатошнего Михаила, они заняли очередь, чтобы перепродать ее тем, кто захочет быть в числе первых, но не готов стоять всю ночь. Бедняги деривативщики!

Издержки постиндустриальной экономики, а теперь — и виртуальной, где информация становится частью производства — и одной из главных целей потребления, где казаться важнее, чем быть. Но у нас-то еще и настоящей индустриализации не было, в России ничего своего принципиально нового не научились производить.

Все эти отнюдь не древние хакеры, брокеры — да и блогеры! Последние две категории — лишь сопровождающие по “пищевой цепочке” все новое, разжевывающие для “быдла” достижения тех, кто что-то делает, а попутно отрывающие кусочки себе для пропитания. Есть ли в них необходимость? Есть! Не обязан каждый человек брать на себя все тяготы освоения, тем более — в тех областях, где в принципе невозможна его осведомленность. Вот и верят всяким “гуру”, коучам, экспертам — иногда и необходимое в них находят.

Плохо, когда этот прием переходит в общественную сферу, в государственное устройство, ущемляет естественные права человека думать и принимать решения. Когда власть эксплуатирует озвученный Высоцким тезис: “Не нужно думать — с нами тот, кто все за нас решит”, а вдобавок запугивает принятием законов о “неуважении к власти”. Власть — это кто, Антон?

О власти, анекдот. “Бухгалтер довольно часто становится монстром предприятия. На том основании, что он выдаёт зарплату, начинает считать, что он её и платит. Из своего кармана. Так и наше правительство”. Но это еще — в лучшем случае, когда власть может чего-нибудь выдать.

Стоит различать паразитизм, приспособленчество и конформизм. Ступени разные, но не путай себя, сознавай, на какой ступени ты сейчас стоишь, принимая решение. Бессознательность опасна. Принимай разные моральные оценки, которые тебя устраивают, но не ной, что тебе кто-то испортил весь мир вокруг, пока ты не хотел действовать.

А у нас в стране все еще отягощено незрелым, диким общественным сознанием, в котором мутят воду Олеги разного калибра. После натуги выдуманного социализма сознание это покатилось вниз, проскочило, не задержавшись, капитализм — сразу к феодализму, абсолютизму. Может и не остановиться. Временщик, откупщик, надсмотрщик — вперед к крепостному праву.