На горизонте души…

Иоланта Ариковна Сержантова (2024)

На горизонте души всегда маячит нечто хорошее. Попытаться добраться до него, несмотря на волнение и шторма жизни или махнуть рукой, — выбор всегда за тобой. Родители, братья, бабушка, дед, — всё это лица нашей Родины, без которых не было бы нас. Вне их заботы мы не стали бы собой. Семья, Родина и её природа, это — данность, к которой нельзя свысока и небрежно, но — бережно, с уважением к их судьбе и жизни больше, чем к своей собственной.Все персонажи являются вымышленными, сходство с реальными событиями и людьми случайно.Рекомендуется для внеклассного чтения.

Коль не мила…

Зима, что стенала, забрасывая погребённую в прошлом осень горстями снега, так похожий на крупный, чистый донской песок, вдруг отступилась, и умывая бледный, хмурый, отёкший ото сна лик округи слезами дождя, махнула рукой:

— Делайте, что хотите! Коли я вам не мила, уйду…

— И куда это мы собрались? — Поинтересовался календарь. — Нешто нынче не твоя пора?

— Да, вроде моя.

— Так что ж тогда?

— Не любят меня здесь. Сетуют, хулят.

— Считаешь, зазря?

— Почём я знаю.

— А чего тут знать-то? Ко всякому делу подступаться нужно, исподволь подбираться, негоже нахрапом. Когда на цыпочках подойти, когда переждать, чтобы попривыкли к переменам, а ты как? Чего скандачка влетела-то? Сыпанула снегом так, будто за щекой держала долго, да прыснула, рассмешил кто, а остановиться не смогла. Тропки замело, дороги забросало… Кому куда выйти, так не видно, где ступать, да и ежели наступишь, нет недёжи, что сумеешь возвернуться.

Зима, то есть ты, ведаешь, чем хороша?

— И чем же?

— А вот слушай, запоминай.

Припорошила белым чёрное, украсила, дала пройтись по красивому, — зажмурилась, дабы осмотрелись стёжку пробили, испробовали снежинок вкус, сколь разнятся промеж собой, есть ли похожие.

— Сразу скажу, что нету. У меня без подделок, каждой всё своё.

— Так ты не дала изумиться мастерством своим с умением! Не дозволила улыбнуться всякой по-своему. Зато навалила горы до неба, — радуйтесь, мол. А в чём тут радость? Не подскажешь?

В лесу не пройти, ни веток, ни коры не достать, не докопаться до травы, не отбежать от недруга. Скольких обессилела, да обездолила — знать тошно. Ну, а что до города, — ни одна мать в здравом уме дитя от себя не отпустит погулять.

— А снежки? А баба снежная?

— Да какая баба, помилуй!? Потонет ребятёнок в том сугробе, замёрзнет, заплутает, дороги домой не отыщет, в двух шагах. Да что в двух, — один раз топнет, и с концами…

Долго вздорили зима с численником, заморочили вовсе природе бедовую голову — потёк сок со всех сугробов. В городах дома с лица сделались темны и заплаканы, лес же до стволов промок, поник ветвями, будто завял, а по стаявшим за одну только ночь тропкам забегали скорее обыкновенного мыши с землеройками, смыты нежданным половодьем с пригретых мест, ищут в смятении свои норы, но никак не найдут.

Старики говорят, всё хорошо в меру. Так-то оно так, да чего только не случается в миру… Чай не в келье живём, не на Соловках, под защитой трёх саженей сложенных из валунов стен хотя от лютого ворога, хоть от всякой непогоди.